Geum.ru

Комментарий к уголовно-процессуальному кодексу российской федерации

Вид материалаКодекс
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   44
Глава 2. ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА


Статья 6. Назначение уголовного судопроизводства


Комментарий к статье 6


1. Синонимом слова "назначение" является понятие "цель" (Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1994. С. 373). Следовательно, в ст. 6 речь идет о цели судопроизводства. Как вытекает из содержания п. п. 1, 2 ч. 1 данной статьи, цель судопроизводства состоит в защите прав и законных интересов как потерпевших, так и лиц, незаконно и необоснованно обвиненных в совершении преступления. Однако данная правозащитная цель достигается лишь путем судопроизводства. Уголовное судопроизводство - это согласно п. 56 ст. 5 УПК досудебное и судебное производство по уголовному делу. Уголовное дело - это жизненный случай, требующий разрешения вопроса о необходимости применения к нему норм материального уголовного права, в отношении которого в этой связи осуществляются процессуальные действия. Таким образом, цель уголовного судопроизводства можно понимать как защиту прав и законных интересов путем выяснения и разрешения в процессуальных формах вопроса о необходимости применения норм уголовного права к конкретному жизненному случаю. В ст. 6 говорится о защите прав и интересов лишь физических и юридических лиц, однако уголовное судопроизводство - отрасль публичного права и деятельности, большинство уголовных дел являются делами не частного, а публичного обвинения (ст. 20 УПК). В ходе уголовно-процессуальной деятельности серьезно ограничиваются некоторые права и свободы граждан. На цели подобной деятельности прямо указывает ч. 3 ст. 55 Конституции РФ: "Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены ФЗ только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства". Поэтому ч. 1 ст. 6 следует толковать расширительно, а в уголовном процессе должна осуществляться защита не только частных, но и названных публичных интересов. По смыслу ч. 2 ст. 6 уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания, а также отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение от ответственности и реабилитация не являются целями уголовного судопроизводства как такового. Они лишь отвечают общей правозащитной цели судопроизводства, т.е. соответствуют ей, работают на нее, являясь особенными целями сторон обвинения или защиты.

2. В ч. 2 ст. 6 говорится об отказе от уголовного преследования невиновных и освобождении их от наказания. Однако следует иметь в виду, что невиновные подлежат оправданию и реабилитации, а не освобождению от наказания (ст. 302 УПК). В этой части комментируемой статьи также предусматривается реабилитация лишь тех, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию. Однако согласно положениям гл. 18 УПК, посвященной реабилитации, право на реабилитацию в порядке, установленном этой главой, имеют не только те, кто необоснованно стал жертвой уголовного преследования, но и любые лица, незаконно подвергнутые мерам процессуального принуждения (ч. 3 ст. 133). Кроме того, и фактически невиновное лицо может быть обоснованно подвергнуто уголовному преследованию, если говорить не о материально-правовых, а лишь о процессуальных основаниях преследования - наличии достаточных доказательств, дающих основание подозревать или даже обвинять данное лицо в совершении преступления. В дальнейшем эти доказательства могут отпасть, и такое лицо подлежит реабилитации.


Статья 7. Законность при производстве по уголовному делу


Комментарий к статье 7


1. Часть 1 данной статьи устанавливает приоритет УПК над другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами в том, что касается порядка уголовного судопроизводства. В случае коллизии норм других федеральных законов, иных нормативных правовых актов и норм УПК применяются нормы последнего. Однако нормы УПК не имеют приоритета над Конституцией и федеральными конституционными законами, напротив, не могут им противоречить (ч. 1 ст. 15, ч. 3 ст. 76 Конституции РФ). Рассмотрев этот вопрос, Конституционный Суд РФ признал приоритет федеральных конституционных законов над УПК, части 1 и 2 ст. 7 которого распространяются лишь на случаи, когда положения иных федеральных законов, непосредственно регулирующие порядок производства по уголовным делам, противоречат УПК. Если же в ходе производства по уголовному делу будет установлено несоответствие между федеральным конституционным законом (либо международным договором РФ) и УПК (который является обычным ФЗ), применению подлежит именно федеральный конституционный закон или соответственно международный договор РФ как обладающие большей юридической силой по отношению к обычному федеральному закону <1>. Вместе с тем в уголовном судопроизводстве могут решаться вопросы, связанные с применением гражданского права (разрешение гражданского иска, возмещение имущественного вреда при реабилитации). Следует иметь в виду, что и в ГК (ч. 2 ст. 3) имеется норма о приоритете Гражданского кодекса над нормами гражданского права, содержащимися в других законах, т.е. и в таком, как УПК. Однако некоторые важные вопросы, связанные с возмещением имущественного вреда при реабилитации, в УПК решаются существенно иначе, чем в ГК РФ (см. об этом коммент. к статьям главы 18). Следует исходить из того, что в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признаются последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений <2>. О безусловном приоритете норм УПК не может идти речь в случаях, когда в иных (помимо УПК, закрепляющего общие правила уголовного судопроизводства) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом. Так, в частности, применяется ст. 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", которая допускает производство обыска в служебном помещении адвоката только по судебному решению, а не ст. 450 УПК, позволяющая проводить такой обыск на общих основаниях.

--------------------------------

<1> См.: Постановление КС РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений ст. ст. 7, 15, 107, 234 и 450 УПК РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы" // РГ. 07.07.2004. N 143.

<2> См.: Определение КС РФ от 8 ноября 2005 г. N 439-О "По жалобе гр. С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и др. на нарушение их конституционных прав ст. ст. 7, 29, 182 и 183 УПК РФ" // РГ. 2006. 31 янв. N 18.


2. Часть третья комментируемой статьи содержит положение, аналогичное тому, которое зафиксировано в п. 2 ст. 50 Конституции РФ и ч. 1 ст. 75 УПК РФ. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в названной статье Конституции РФ речь идет о недопустимости использования при осуществлении правосудия доказательств, полученных с нарушением любого федерального закона, в то время как в УПК говорится о нарушении лишь норм самого Кодекса. Однако известно, что доказательства могут быть получены и в итоге некоторых оперативно-розыскных мероприятий (проверочная закупка, оперативный эксперимент и т.д.) в случае, когда результаты такой деятельности (изъятые наркотические вещества, акты о передаче участникам закупки меченых денежных купюр, аудио- и видеозаписи и т.п.) в дальнейшем оформлены и приобщены к делу в соответствии с процессуальными требованиями, предъявляемыми к доказательствам. Процедура проведения подобных оперативно-розыскных мероприятий регулируется нормами Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" (ст. ст. 6 - 9, 11). Если в процессе проведения оперативно-розыскных мероприятий нарушены требования данного Закона (например, мероприятия, ограничивающие конституционные права граждан, проведены без получения судебного решения), полученные материалы в соответствии с ч. 2 ст. 50 Конституции недопустимы. По буквальному же смыслу соответствующих норм УПК их можно использовать в качестве доказательств, ибо формально они добыты без нарушения норм Кодекса. Представляется, что положения ч. 3 ст. 7 и ч. 1 ст. 75 необходимо толковать расширительно в том смысле, что к недопустимости доказательств ведет получение их с нарушением требований не только УПК, но и любого федерального закона. Более подробно о недопустимости доказательств, полученных с нарушением закона, см. коммент. к ст. 75 настоящего Кодекса.

В части 4 данной статьи содержится требование законности, обоснованности и мотивированности процессуальных решений. К сожалению, в ней указаны далеко не все виды процессуальных решений, которые должны отвечать указанным требованиям. Так, не только определения суда и постановления судей, но и постановления президиумов судов, вынесенные при пересмотре судебных решений, вступивших в законную силу, безусловно, также должны быть законными, обоснованными и мотивированными (ч. 3 ст. 408 УПК). То же самое относится к обвинительному заключению и, конечно, к приговору. С учетом данного положения следует толковать нормы, содержащиеся в ч. 3 ст. 159 и ч. 2 ст. 271 УПК, где речь идет о решениях следователя, дознавателя и суда в отношении заявленных ходатайств. В указанных статьях ничего не говорится о том, что постановления следователя, дознавателя, определения суда, постановления судьи об отказе в удовлетворении ходатайств должны быть мотивированными. Как следует из ч. 4 ст. 7 УПК, эти решения также должны быть мотивированными, что неоднократно было отмечено КС РФ. (См.: Определения от 8 июля 2004 г. N 237-О и от 25 января 2005 г. N 42-О).

5. Требование мотивированности названных решений неслучайно стоит в одном ряду с требованиями их законности и обоснованности. Мотивированность решений состоит в письменном анализе законности или незаконности, а также обоснованности или необоснованности тех или иных действий, решений и ходатайств. Поскольку обоснованность есть требование наличия достаточных данных или фактических обстоятельств, указывающих на необходимость принятия соответствующих решений и действий, мотивированное решение - лишь то, в котором приводятся эти обстоятельства, а в случаях, предусмотренных законом, - и данные (как правило, доказательства). Так, не могут считаться мотивированными обвинительное заключение, приговор, постановление (определение) о прекращении дела, если в них не указано, почему одни из имеющихся в деле доказательств были приняты за основу решения, а другие отвергнуты. В подобных случаях мотивированность есть внешнее проявление требования оценки доказательств в их совокупности (ст. 88 УПК).


Статья 8. Осуществление правосудия только судом


Комментарий к статье 8


1. Правосудие - емкое понятие, которое не сводится лишь к деятельности в судебном разбирательстве по первой инстанции. По смыслу конституционных норм, посвященных судебной власти (глава 7 Конституции РФ), термином "правосудие" обозначается содержание судебной деятельности по конкретным юридическим делам, соответствующей всем требованиям закона. Поэтому в понятие правосудия входит не только деятельность судов первой инстанции по рассмотрению и разрешению дел по существу (см. об этом: п. 27 коммент. к ст. 5), но и рассмотрение дел в апелляционном, кассационном порядке, в порядке надзора и ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. Кроме того, в понятие правосудия включен в новом Кодексе и такой вид деятельности, как судебный контроль на досудебных стадиях процесса в тех случаях, когда он осуществляется в судебных заседаниях (п. 50 ст. 5).

2. Центральным моментом судебной деятельности по осуществлению правосудия является признание подсудимого в судебном разбирательстве виновным в совершении преступления и назначение ему в случаях, предусмотренных законом, наказания либо оправдание. В части второй комментируемой статьи подтвержден принцип, согласно которому "никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном настоящим Кодексом". Это означает, в частности, что лишь суд может признать лицо виновным в совершении преступления. Признание виновным следует отличать от установления виновности лица в совершении преступления (ст. ст. 75 - 78, 84 УК), которое может иметь место и по постановлению следователя или дознавателя, когда они с согласия руководителя СО или прокурора прекращают уголовное дело по так называемым нереабилитирующим основаниям, т.е. таким, которые не влекут за собой реабилитации подозреваемого или обвиняемого (см. об этом коммент. к ст. ст. 24 - 28, 133 настоящего Кодекса). Установление следователем или дознавателем виновности не может порождать тех юридических последствий, что признание виновности судом - назначения наказания и судимости.

3. В части третьей ст. 8 закреплено положение, которое в теории уголовного процесса известно как право на естественный суд. Однако если ч. 1 ст. 47 Конституции РФ устанавливает, что данного права не может быть лишен "никто", то ч. 3 ст. 8 УПК оставляет его только за "подсудимым". Таким образом, по буквальному смыслу данной статьи может сложиться впечатление, что в ходе досудебного производства (когда еще нет подсудимого) судебный контроль может осуществлять всякий произвольно определенный судья. Однако, во-первых, в ч. 9 ст. 31 УПК оговаривается, что в ходе досудебного производства по уголовному делу решения, указанные в частях второй и третьей статьи 29 настоящего Кодекса, принимают районный суд и военный суд соответствующего уровня. Во-вторых, в ч. 4 ст. 108 и ч. 1 ст. 125 сказано, что рассмотрением вопроса о даче разрешения на заключение под стражу и жалоб на решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, прокурора занимается лишь суд по месту производства предварительного расследования либо (в случае заключения под стражу) также и суд по месту задержания подозреваемого.

4. Конституционное право на естественный суд не всегда выдерживается в УПК РФ. Так, согласно подп. "а" п. 2 ч. 1 ст. 35 территориальная подсудность уголовного дела все же может быть изменена председателем вышестоящего суда или его заместителем, "если все судьи данного суда ранее принимали участие в производстве по рассматриваемому уголовному делу, что является основанием для их отвода в соответствии со статьей 63 настоящего Кодекса". Как видим, подсудность здесь законом не определена - напротив, говорится о ее изменении судебным чиновником, который определяет другой суд, где будет рассматриваться дело, фактически по своему усмотрению. Согласия обвиняемого в данном случае не требуется, что также, на наш взгляд, противоречит ч. 1 ст. 47 Конституции РФ.


Статья 9. Уважение чести и достоинства личности


Комментарий к статье 9


1. Честь - это хорошая, незапятнанная репутация либо достойные уважения моральные качества человека, его соответствующие принципы. Достоинство - совокупность высоких моральных качеств человека, а также уважение их в самом себе (Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка М., 1994. С. 172, 870). Если толковать часть первую данной статьи буквально, то вынесение любого обвинительного приговора невозможно, ибо хорошая репутация человека в результате его осуждения за совершение преступления неизбежно страдает, а моральные качества подвергаются сомнению. Точно так же может страдать и уважение к самому себе (например, в случае раскаяния обвиняемого). Следовательно, данную норму необходимо толковать ограничительно: запрещаются лишь такие действия, которые неправомерно и незаслуженно умаляют репутацию человека и его самоуважение.

2. В части второй этой статьи УПК содержится конкретизация данного положения. Насилие - это по смыслу данной статьи не только физическое, но и психическое насилие, т.е. угрозы как средство подавления воли человека (действия или высказывания, выражающие намерение немедленно применить силу). Согласно ст. 3 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, принятого Генеральной Ассамблеей ООН 17 декабря 1979 г., "должностные лица по поддержанию правопорядка могут применять силу только в случае крайней необходимости и в той мере, в какой это требуется для выполнения их обязанностей". Подчеркивается, что "применение силы должностными лицами по поддержанию правопорядка должно носить исключительный характер; хотя оно подразумевает, что должностные лица по поддержанию правопорядка могут быть уполномочены на применение силы, какая является разумно необходимой при данных обстоятельствах, в целях предупреждения преступления, или при проведении правомерного задержания правонарушителей или подозреваемых правонарушителей, или при оказании помощи при таком задержании; не может применяться сила, превышающая необходимые для этих целей пределы... Применение огнестрельного оружия считается крайней мерой. Следует приложить все усилия к тому, чтобы исключить применение огнестрельного оружия, особенно против детей. Как правило, огнестрельное оружие не должно применяться, за исключением случаев, когда подозреваемый правонарушитель оказывает вооруженное сопротивление или иным образом ставит под угрозу жизнь других и когда другие меры, имеющие менее исключительный характер, недостаточны для осуждения или задержания подозреваемого правонарушителя. О каждом случае применения огнестрельного оружия должно быть незамедлительно сообщено компетентным властям".

3. Согласно ст. 1 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г., принятой Генеральной Ассамблеей ООН и вступившей в силу (в том числе для России) 26 июня 1987 г., понятие пытки "означает любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включается боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно... Никакие исключительные обстоятельства, какими бы они ни были, будь то состояние войны или угроза войны, внутренняя политическая нестабильность или любое другое чрезвычайное положение, не могут служить оправданием пыток. Приказ вышестоящего начальника или государственной власти не может служить оправданием пыток". Конвенция также устанавливает, что "каждое государство-участник обеспечивает любому лицу, которое утверждает, что оно было подвергнуто пыткам на любой территории, находящейся под юрисдикцией этого государства, право на предъявление жалобы компетентным властям этого государства и на быстрое и беспристрастное рассмотрение ими такой жалобы. Предпринимаются меры для обеспечения защиты истца и свидетелей от любых форм плохого обращения или запугивания в связи с его жалобой или любыми свидетельскими показаниями" (ст. 13). Статья 16 данной Конвенции предусматривает также, что "каждое государство-участник обязуется предотвращать на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, другие акты жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания, которые не подпадают под определение пытки, содержащееся в статье 1, когда такие акты совершаются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия" (ст. 16). Выражение "жестокие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения и наказания" не было определено Генеральной Ассамблеей, но его следует истолковывать таким образом, чтобы предоставлялась по возможности наиболее широкая защита от злоупотреблений как физического, так и психологического характера. В этой связи представляются особенно практически важными положения, закрепленные в Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, утвержденном Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН N 43/173. Так, согласно принципу 21 Свода "запрещается злоупотреблять положением задержанного или находящегося в заключении лица с целью принуждения его к признанию, какому-либо иному изобличению самого себя или даче показаний против любого другого лица. Ни одно задержанное лицо не должно подвергаться во время допроса насилию, угрозам или таким методам дознания, которые нарушают его способность принимать решения или выносить суждения". Исходя из смысла данной нормы неправомерны понуждение к даче показаний под угрозой применения к лицу задержания либо заключения под стражу; проведение допроса такой чрезмерной длительности или при таком физическом состоянии допрашиваемого, что это лишает его адекватной способности к отстаиванию своей позиции; использование следователем в ходе допроса оскорбительных и нецензурных выражений и т.п.

4. С учетом положений ч. 3 ст. 7 и ч. 1 ст. 75 УПК применение в ходе процессуальных действий насилия, пыток или другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения влечет за собой признание полученных таким путем доказательств недопустимыми.


Статья 10. Неприкосновенность личности


Комментарий к статье 10


1. Неприкосновенность личности усматривается в том, что никто не может подвергнуться задержанию или заключению под стражу иначе, как в случаях, предусмотренным законом, и при соблюдении процессуальных форм, предписанных законом. В ст. 5 Римской конвенции о защите прав человека и основных свобод сказано:

"Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

a) законное содержание лица под стражей после его осуждения компетентным судом;

b) законный арест или задержание лица за невыполнение законного решения суда или с целью обеспечения выполнения любого обязательства, предписанного законом;

c) законный арест или задержание лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

d) задержание несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное задержание, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

e) законное задержание лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

f) законный арест или задержание лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче.

...Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

...Каждое лицо, подвергнутое аресту или задержанию в соответствии с положениями подпункта "c" пункта 1 настоящей статьи, незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может ставиться в зависимость от предоставления гарантий явки в суд.

...Каждый, кто лишен свободы путем ареста или задержания, имеет право на разбирательство, в ходе которого суд безотлагательно решает вопрос о законности его задержания и выносит постановление о его освобождении, если задержание незаконно.

...Каждый, кто стал жертвой ареста или задержания в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

Однако не все из названных положений обязательной для России Римской конвенции нашли воплощение в новом Кодексе. Так, в случае заключения под стражу подозреваемого обвинение может быть предъявлено ему в пределах 10, а в некоторых случаях - 30 суток (ст. 100). Это вряд ли можно назвать незамедлительным сообщением арестованному "любого предъявляемого ему обвинения". УПК ни словом не упоминает и о праве арестованного на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Не так решается данный вопрос в процессуальных системах, где данное право реализовано. Например, в Англии и Уэльсе предварительное заключение до предания суду не может продолжаться более 70 дней и более 112 дней с момента предания суду до начала судебного разбирательства; в Шотландии обвиняемый, содержащийся под стражей, должен быть освобожден, если на 110-й день не было начато судебное рассмотрение его дела. В Нидерландах дело может быть рассмотрено судом, только если прокурор направит его в суд в течение 100 дней с начала ареста. В США согласно акту "О скором судопроизводстве" (§ 3161 - 3174 разд. 18 Свода законов США) обвинительный акт должен быть предъявлен обвиняемому в течение 30 дней со дня его ареста или первого вызова повесткой - в противном случае дело должно быть прекращено.

2. Соблюдение требования ч. 3 ст. 10 УПК содержать задержанного подозреваемого или лицо, заключенное под стражу "в условиях, исключающих угрозу его жизни и здоровью", может быть проверено, в частности, с помощью медицинского обследования, право на которое у всякого лица, содержащегося под стражей, предусматривает Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме (принципы 24 - 26). В этих случаях действия или бездействие должностных лиц, приведшие к возникновению такой угрозы, могут быть обжалованы в суд в порядке, установленном главой 16 УПК. Суд должен обязать их устранить допущенное нарушение, а если это в ближайшее время объективно невозможно (например, ввиду недостатка площадей в следственном изоляторе), то, как нам представляется, - освободить арестованного.


Статья 11. Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве


Комментарий к статье 11


1. В части первой данной статьи говорится о разъяснении прав, обязанностей, ответственности и обеспечении возможности осуществления прав подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также другим участникам уголовного судопроизводства. Разъяснение должно производиться, во-первых, сразу после ознакомления участника процесса с решением о признании за ним соответствующего процессуального статуса, а во-вторых, при проведении конкретного следственного и иного процессуального действия с его участием - о правах и обязанностях в ходе этого действия. Невыполнение лицом, ведущим процесс, этой обязанности может привести к аннулированию процессуального действия и признанию его результатов юридически ничтожными. Неразъяснение судом, прокурором, следователем, дознавателем прав участникам процесса - физическим лицам, выступающим как на стороне обвинения, так и стороне защиты, которые могут и не знать эти права сами, должно рассматриваться как посягательство на принцип равенства сторон, основополагающий для состязательного построения процесса, следовательно, как существенное процессуальное нарушение <1>. Полученные с такими нарушениями доказательства, на наш взгляд, должны быть признаны недопустимыми, если только не будет доказано, что неразъяснение прав не причинило реального вреда равенству сторон. Положения ч. 1 ст. 11 необходимо учитывать и при производстве тех процессуальных действий, описание которых в статьях особенной части Кодекса не содержит упоминания о разъяснении прав и обязанностей участвующим в них лицам. Так, например, сравнительный анализ ст. ст. 42, 54, 44, 215 - 218, 225 УПК показывает, что в них прямо не предусмотрена обязанность следователя разъяснять потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику и их представителям их права и обязанности при вынесении решения о признании за ними соответствующего процессуального статуса, а также при окончании предварительного расследования. Представляется, что в указанные моменты разъяснение прав и обязанностей обязательно (потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику и их представителям при ознакомлении с материалами дела - при условии заявления ими ходатайств о таком ознакомлении), тем более что это предусмотрено в ряде других случаев - при производстве следственных действий (ч. 5 ст. 164, ч. 4 ст. 170), в начале судебной проверки по жалобам на решения и действия дознавателя, следователя и прокурора (ч. 4 ст. 125) и др.

--------------------------------

<1> См.: пункт 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 25 апреля 2001 г. N 6-П по делу о проверке конституционности ст. 265 УК РФ в связи с жалобой гр. А.А. Шевякова // РГ. 2001. 15 июня. N 112.


2. Права должны разъясняться не только в случае формального признания за участником процесса соответствующего процессуального статуса, но и с учетом его фактического положения в процессе. Конституционный Суд РФ в Постановлении от 27 июня 2000 г. N 11-П по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова указал, что "поскольку конституционное право на помощь адвоката (защитника) не может быть ограничено ФЗ, то применительно к его обеспечению понятия "задержанный", "обвиняемый", "предъявление обвинения" должны толковаться в их конституционно-правовом, а не в придаваемом им Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР более узком смысле. В целях реализации названного конституционного права необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и ФАКТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЛИЦА (выделено мной. - А.С.), в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. При этом факт уголовного преследования и, следовательно, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведением в отношении его следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений против него (в частности, разъяснением в соответствии со статьей 51 (часть 1) Конституции РФ права не давать показаний против себя самого). Поскольку такие действия направлены на выявление уличающих лицо, в отношении которого ведется уголовное преследование, фактов и обстоятельств, ему должна быть безотлагательно предоставлена возможность обратиться за помощью к адвокату (защитнику)". Представляется, что право на помощь адвоката в таких случаях должно быть разъяснено.


Статья 12. Неприкосновенность жилища


Комментарий к статье 12


1. В действующем УПК впервые прямо сформулировано положение, которое и ранее вытекало из толкования закона: осмотр жилища производится только с согласия проживающих в нем лиц. В случае если в период действия УПК РСФСР следователь или орган дознания пытались произвести осмотр жилища до возбуждения дела, то при отсутствии такого согласия им приходилось выносить постановление об обыске, для чего, как известно, необходимо сначала возбудить уголовное дело. Принять же решение о возбуждении дела без данных осмотра зачастую весьма затруднительно, что создавало предпосылки для попыток обойти закон. Теперь при отсутствии согласия проживающих в жилище лиц осмотр может быть проведен на основании судебного решения. Однако сохраняется неопределенность в том, можно ли до возбуждения дела произвести осмотр жилища против воли проживающих в нем лиц, если это жилище является местом происшествия. См. об этом коммент. к ст. 176.

2. Особенности производства обыска, выемки и осмотра помещений в отношении лиц, пользующихся служебным иммунитетом, предусмотрены гл. 52 УПК и рядом других ФЗ: ст. 16 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации"; ст. 15 ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации"; ст. 8 ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Депутаты Государственной Думы и члены Совета Федерации не могут в связи с действиями по осуществлению депутатской деятельности подвергаться обыску без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания, за исключением случаев задержания на месте преступления. Неприкосновенность депутата Государственной Думы и члена Совета Федерации распространяется на занимаемые ими жилые и служебные транспортные средства, их документы и багаж (ст. 98 Конституции РФ, ст. 19 ФЗ "О статусе депутата Федерального Собрания и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ"). Президент России неприкосновенен (ст. 91 Конституции РФ). Его нельзя подвергать обыску и другим принудительным мерам. Неприкосновенность Президента распространяется на его жилье, служебные помещения, принадлежащие ему или используемые им вещи. Уполномоченный по правам человека в РФ пользуется неприкосновенностью в течение всего срока своих полномочий. Он, в частности, не может без согласия Государственной Думы быть подвергнут обыску (ч. 1 ст. 12 ФКЗ "Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации"). Согласно ч. 3 ст. 8 ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" проведение любых следственных действий в отношении адвоката допускается только на основании судебного решения, причем независимо от того, производятся они в его жилище или в служебном помещении.

3. Правила о неприкосновенности жилища распространяются на любое проникновение в него, в том числе с целью проведения других следственных действий - допроса, проверки показаний на месте, осмотра отдельных предметов и документов и т.д., а также на оперативно-розыскные мероприятия.

4. Согласно п. 18 ст. 11 Закона РФ "О милиции" последняя имеет право "входить беспрепятственно в жилые и иные помещения граждан, на принадлежащие им земельные участки, на территорию и в помещения, занимаемые организациями, и ОСМАТРИВАТЬ (выделено мной. - А.С.) их при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений, либо при наличии достаточных данных полагать, что там совершено или совершается преступление, произошел несчастный случай, а также для обеспечения личной безопасности граждан и общественной безопасности при стихийных бедствиях, катастрофах, авариях, эпидемиях, эпизоотиях и массовых беспорядках. О всех случаях проникновения в жилище против воли проживающих в нем граждан милиция уведомляет прокурора в течение 24 часов". С учетом положения ч. 2 ст. 4 Закона "О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" с 1 января 2004 г. милиция как орган дознания обязана уведомлять о таких случаях проникновения в жилище против воли проживающих в нем граждан, если это связано с производством процессуального осмотра, не только прокурора, но и судью. Представляется, что во всех прочих случаях, указанных в названном пункте ст. 11 Закона "О милиции" (в частности, при проникновении в жилище при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений, и т.д.), уведомление по-прежнему должно направляться прокурору.


Статья 13. Тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений


Комментарий к статье 13


1. Тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, т.е. тайна связи, состоит в том, что информация о почтовых отправлениях, телефонных переговорах, телеграфных и иных сообщениях, а также сами эти отправления (сообщения) могут выдаваться только отправителям и адресатам или их законным представителям. Задержка, осмотр и выемка почтовых отправлений и документальной корреспонденции, прослушивание телефонных переговоров и ознакомление с сообщениями электросвязи, а также иные ограничения тайны связи допускаются лишь на основании судебного решения (ст. ст. 63 - 64 ФЗ от 7 июля 2003 г. N 126-ФЗ "О связи"; ст. 15 ФЗ от 17 июля 1999 г. N 176-ФЗ "О почтовой связи").

2. Как установил Конституционный Суд РФ, информацией, составляющей охраняемую Конституцией РФ и действующими на территории Российской Федерации законами тайну телефонных переговоров, считаются любые сведения, передаваемые, сохраняемые и устанавливаемые с помощью телефонной аппаратуры, включая данные о входящих и исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи. Для доступа к указанным сведениям органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, необходимо получение судебного решения. Иное означало бы несоблюдение требования статьи 23 (ч. 2) Конституции Российской Федерации о возможности ограничения права на тайну телефонных переговоров только на основании судебного решения <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение КС РФ от 2 октября 2003 г. N 345-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Советского районного суда города Липецка о проверке конституционности ч. 4 ст. 32 ФЗ от 16 февраля 1995 г. "О связи" // РГ. 2003. 10 дек. N 250.


3. В ч. 2 данной статьи упоминаются следственные действия - наложение ареста на почтовые и телеграфные отправления и их выемка (согласно ч. 1 ст. 185 это бандероли, посылки или другие почтово-телеграфные отправления либо телеграммы или радиограммы), контроль и запись телефонных и иных переговоров (ст. 186), которые проводятся на основании судебного решения. При отказе судьи в даче разрешения на проведение этих следственных действий на постановление судьи может быть принесено представление прокурора в кассационном или надзорном порядке (ст. 127 УПК). Указанные следственные действия необходимо отличать от оперативно-розыскных мероприятий - контроля почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, прослушивания телефонных переговоров, снятия информации с технических каналов связи, которые проводятся также по решению суда. В случае получения отказа судьи орган, осуществляющий ОРД, вправе обратиться по этому вопросу в вышестоящий суд (п. п. 9 - 11 ст. 6, ст. 9 ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"), но не с целью пересмотра решения судьи в кассационном или надзорном порядке (ибо это не процессуальная деятельность), а вновь.

4. Часть 2 комментируемой статьи в редакции от 4 июля 2003 г. приведена в соответствие с ч. 2 ст. 23 Конституции РФ, согласно которой ограничение права каждого на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается "только на основании судебного решения". Это означает, что даже в неотложных ситуациях органы предварительного расследования без решения суда не вправе проводить контроль и запись переговоров, накладывать арест на почтовые отправления.


Статья 14. Презумпция невиновности


Комментарий к статье 14


1. Презумпция - это условное признание юридическим фактом положения, связываемого с наличием другого юридического факта, пока нет доводов в пользу обратного. Согласно презумпции невиновности лицо, обвиняемое в совершении преступления, условно предполагается невиновным, пока окончательно не доказано обратное. Таким образом, презумпция невиновности не равнозначна утверждению, что обвиняемый действительно невиновен или что он является невиновным, она лишь требует считать его невиновным до тех пор, пока в обвинительном приговоре суда, вступившем в законную силу, он не будет признан виновным. Считает обвиняемого невиновным, конечно, не сторона обвинения, а часто и не он сам (например, когда обвиняемый в самом деле виновен) и т.д. - невиновным его считает закон. Это выражается в том, что: а) бремя доказывания лежит на обвинителе, а не на обвиняемом; б) все неустранимые сомнения относительно виновности и других фактических обстоятельств дела толкуются в пользу обвиняемого; в) обвиняемый не должен подвергаться неоправданным строгостям и ограничениям (например, при применении к нему мер принуждения), которые бы преждевременно исходили из цели наказания его за содеянное; г) никто не вправе публично распространять информацию, которая создавала бы представление о данном обвиняемом как установленном преступнике.

2. Понятие "обвиняемый" используется в данной статье в широком смысле, охватывая также и подозреваемого, а также всех прочих лиц, в отношении которых фактически ведутся действия инкриминирующего характера (например, свидетеля, которого допрашивают об обстоятельствах, могущих быть использованными против него).

3. Прекращение уголовного дела или уголовного преследования по так называемым нереабилитирующим основаниям - ввиду истечения сроков давности, недостижения лицом возраста уголовной ответственности, смерти подозреваемого и обвиняемого, акта амнистии, примирения сторон, в связи с деятельным раскаянием (см. о них коммент. к главам 4 и 18) - не означает, что презумпция невиновности после этого полностью прекращает свое действие и лица, в отношении которых состоялись подобные решения, считаются виновными. Поскольку в этих случаях имеет место лишь установление виновности лица для целей прекращения дела или преследования, а не признание его виновным в совершении преступления приговором суда (см. об этом коммент. к ст. 8), презумпция невиновности не прекращает своего действия. Это выражается, например, в том, что такие лица не имеют судимости (ст. 86 УК); не могут именоваться совершившими преступление, а лишь теми, против которых осуществлялось уголовное преследование (ст. ст. 25, 26, 28 УПК), не могут быть уволенными со службы за совершение преступления, не могут быть подвергнуты дискриминации при решении вопроса о выдаче им заграничного паспорта, предоставлении российского гражданства и т.д. Конституционный Суд РФ в Постановлении от 28 октября 1996 г. по делу о проверке конституционности статьи 6 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В. Сушкова указал, что "решение о прекращении уголовного дела (ПО НЕРЕАБИЛИТИРУЮЩЕМУ ОСНОВАНИЮ (выделено мной. - А.С.) не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, который устанавливает виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации". Вместе с тем действие презумпции невиновности после прекращения дела или преследования по нереабилитирующим основаниям как бы ослаблено, неполно. Так, согласно положениям ст. 133 у названных лиц право на реабилитацию, в том числе на возмещение вреда, причиненного уголовным преследованием, не возникает.

4. Неустранимые сомнения, о которых сказано в ч. 3 настоящей статьи, это только неустранимые сомнения в существовании доказываемого обстоятельства, т.е. такие, которые остались, несмотря на использование всех средств и способов доказывания, которые были возможны по данному делу. При неустранимых сомнениях в виновности обвиняемого они толкуются в его пользу, т.е. он должен быть признан невиновным. Согласно позиции Конституционного Суда РФ неустранимость сомнений в виновности обвиняемого имеет место не только тогда, когда установлено объективное отсутствие достаточных доказательств виновности, но и тогда, когда при возможном их существовании сторона обвинения не принимает мер к их получению. Суд в таких ситуациях не должен по собственной инициативе восполнять недостатки в доказательствах обвинения, поскольку не может выполнять обвинительной функции <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление КС РФ от 20 апреля 1999 г. "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части первой ст. 232, ч. 4 ст. 248 и ч. 1 ст. 258 УПК РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда города Нижний Новгород" // РГ. 1999. 27 апр. N 80.


5. Бремя доказывания - это негативные последствия недоказанности стороной обстоятельств, положенных ей в обоснование своей процессуальной позиции. Согласно части второй комментируемой статьи бремя доказывания обвинения и опровержения доводов защиты лежит на стороне обвинения. Помимо бремени доказывания виновности на обвинителе лежит общее бремя доказывания обстоятельств, относящихся ко всем элементам и признакам состава инкриминируемого преступления. Обвинитель несет также бремя опровержения доводов стороны защиты в отношении названных обстоятельств. Однако это касается не голословных утверждений обвиняемого, защитника и других лиц, выступающих на стороне защиты, а только тех, в подтверждение которых приводятся хотя бы какие-нибудь разумные аргументы и объяснения. В противном случае обвинению пришлось бы столкнуться с непосильной задачей опровержения любого, даже самого невероятного и фантастического, довода защиты.

6. Презумпция невиновности защищает подозреваемого и обвиняемого, возлагая одностороннее бремя доказывания виновности на обвинителя, поскольку по своим возможностям сторона защиты, как правило, фактически слабее стороны публичного уголовного преследования, за которой стоит вся организационная и материальная мощь государства. Однако презумпция невиновности не всегда является односторонней. В некоторых критических ситуациях она может превратиться во встречную, а именно в случаях, когда можно предполагать, что доказанность виновности prima facie <1> в существенной степени может быть ослаблена представлением оправдательных объяснений (доводов) обвиняемого и, напротив, его отказ от выдвижения доводов в свою пользу следует расценивать как полную и всестороннюю доказанность виновности.

--------------------------------

<1> Prima facie (лат.) - "на первый взгляд". Означает такую степень доказанности, которая основана на доказательствах, представленных одной из сторон (в данном случае обвинения) и представляющихся достаточными, пока не заявлены доводы другой стороны.


Так, Европейский суд по правам человека в решении по делу "Джон Мюррей против Соединенного Королевства", соглашаясь с тем, что в общем случае бремя доказывания лежит на стороне обвинения, тем не менее признал, что иногда специальное бремя доказывания частично может переходить и на сторону защиты, если без каких-либо объяснений (доводов) обвиняемого лица в пользу своей невиновности, хотя их и требует здравый смысл, факты очевидным образом свидетельствуют против него. При этом суд может делать умозаключения против обвиняемого из его неспособности, вопреки здравому смыслу, объяснить подобные обстоятельства: например, в случае отказа обвиняемого по делу о захвате заложника (полицейского осведомителя) вразумительно объяснить свое пребывание в том же помещении, где содержался заложник <1>.

--------------------------------

<1> См.: решение по делу Murrey (John) v. The United Kingdom от 8 февраля 1996 г. Reports 1996-1. P. 52. § 54.


В данном случае Европейским судом была, по существу, использована известная из английского доказательственного права презумпция неспособности обвиняемого дать объяснения по делу <1>. Аналогичная ситуация может складываться, например, и при неспособности подозреваемого в хищении правдоподобно объяснить происхождение обнаруженной у него крупной суммы денег и т.п. В приведенных выше случаях бремя доказывания, лежащее на стороне обвинения, дополняется ограниченным встречным бременем доказывания, возлагаемым на сторону защиты. В первом примере такое бремя требует от стороны защиты разумных доводов в пользу случайности нахождения лица в помещении, где содержался заложник, во втором - правомерности обладания лицом обнаруженными у него деньгами.

--------------------------------

<1> См.: Уолкер Р. Английская судебная система. М., 1980. С. 569.


Однако ситуация кардинально меняется в особых случаях, когда сторона защиты объективно находится в несравненно лучшем положении в доказывании, нежели сторона обвинения. Обычно это бывает, когда обвинителю приходится доказывать так называемый отрицательный факт. Известно, что отрицательные факты с трудом поддаются доказыванию с полной достоверностью (negativa non probantur, лат.). Отрицательный факт можно доказывать лишь тогда, когда он устанавливается с помощью иных, положительных, фактов, например по делам о хранении или ношении огнестрельного оружия - фактом незаконного приобретения оружия у другого лица. Если подобные положительные факты не установлены, виновность лица, ссылающегося на отрицательный главный факт, обычно остается недоказанной.

Например, по делу Федака, рассмотренному Домодедовским городским судом Московской области, недоказанным явился источник незаконного приобретения оружия. Как следует из материалов данного дела, в автомашине такси, водителем которой являлся Федак, сотрудники милиции обнаружили три автомата Калашникова, а рядом с автомашиной - сумку, в которой находились еще два автомата. Федак дал объяснения, что сумки, о содержимом которых он не знал, оставлены неизвестными лицами, а принадлежность оружия выяснить не удалось. Федаку было предъявлено лишь обвинение в хранении и ношении изъятых у него автоматных патронов, относительно которых Федак не ссылался на отрицательный факт <1>.

--------------------------------

<1> См.: БВС РФ. 1997. 1 февр. N 2.


Обвинителю пришлось столкнуться по данному делу с задачей по доказыванию отрицательного факта, состоящего в том, что лицо ранее не приобретало оружия. Представляется, что возможность или невозможность опровержения отрицательных фактов зависит от характера фактов положительных, которые следует установить обвинителю. Чтобы опровергнуть отрицательный факт, положительные факты должны удовлетворять условию достижимости, которая предполагает в первую очередь, что эти факты являются достаточно определенными, т.е. имеют необходимую локализацию во времени и пространстве. Когда же их приходится искать на неопределенной территории и произвольном отрезке времени, шансы обвинителя на успех крайне малы и зависят лишь от того, выпадет ли ему благоприятный случай. Если положительные факты не отвечают этим условиям достижимости, доказывание обвинения для стороны уголовного преследования, несмотря на ее общее (материальное и организационное) фактическое преимущество, практически является непосильным.

Так, по делу Фам Хоанг (Pham Hoang) против Франции подозреваемый был задержан на границе при ввозе во Францию героина. Французское законодательство предусматривает, что ввоз запрещенных товаров, к числу которых относится героин, презюмируется незаконным, если ввозящее этот товар лицо не докажет обратного: например, предъявив достаточные оправдательные документы либо доказав, что действие совершалось в ситуации крайней необходимости или явилось следствием ошибки, избежать которой было невозможно. В названном деле стороной защиты не было представлено ни одного из подобных оправдывающих доказательств, а обвиняемый отказался давать какие-либо объяснения. Европейский суд по правам человека, рассмотрев дело по жалобе заявителя, признал, что нет ничего недопустимого в предположении, что лицо, имеющее во владении нечто, чем обладать в общем случае запрещено, должно удовлетворительным образом объяснить этот факт, в противном случае оно будет признано виновным <1>.

--------------------------------

<1> См.: решение по делу Pham Hoang v. France // Ser A. 1992. 25 сентября. N 243.


Представляется, что в данном случае была применена встречная презумпция виновности, бремя опровержения которой лежит на стороне защиты. Положительные факты, которые гипотетически могли бы опровергнуть версию о случайном или правомерном нахождении у обвиняемого наркотического вещества, практически находились вне досягаемости французских властей. При отсутствии объяснений обвиняемого их пришлось бы искать на обширной зарубежной территории и в неопределенной временной ретроспективе. Напротив, достижимость положительных фактов позволяет сохранить на стороне обвинения основное бремя доказывания <1>.

--------------------------------

<1> Более подробно об этом см.: Смирнов А.В. Презумпции и распределение бремени доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 2008. N 1. С. 60 - 68.


Статья 15. Состязательность сторон


Комментарий к статье 15


1. Состязательный уголовный процесс традиционно характеризуется следующими существенными признаками:

- деятельностью в нем двух противоположных сторон - обвинения (уголовного преследования) и защиты. Это необходимо постольку, поскольку для всякого состязания необходимы как минимум два конкурирующих субъекта;

- процессуальным равенством сторон. Состязание будет справедливым только тогда, когда противоборствующие стороны находятся в одной "весовой категории", т.е. обладают сравнимыми возможностями по отстаиванию своих интересов. Однако в части четвертой комментируемой статьи говорится не о равенстве, а о равноправии сторон перед судом, т.е. равенстве прав, а не процессуальных возможностей. Тем не менее фактически процессуальный статус государственного уголовного преследователя во многом не совпадает с правами и обязанностями обвиняемого и защитника. Даже в судебном заседании, где стороны, казалось бы, имеют внешне тождественные права по представлению и исследованию доказательств, заявлению ходатайств и отводов, высказыванию мнений, выступлению в судебных прениях и т.д. (ст. 244), в целом их процессуальное положение весьма различается. Так, бремя доказывания, как правило, лежит на обвинителе, а все сомнения толкуются в пользу обвиняемого (ст. 14). Что касается досудебного производства, то комментируемая статья (ч. 4) даже не требует обеспечения здесь равноправия сторон - это декларируется только для судебного производства;

- наличием независимого от сторон суда. В состязательном процессе суд не может принимать на себя осуществление ни обвинительной, ни защитительной функций. Он приступает к делу лишь по обвинению, представленному уголовным преследователем, и не вправе выходить за рамки, очерченные в обвинении. Суд не наделен правом возбуждать уголовное дело. Это ведет к тому, что главной движущей силой состязательного процесса является спор сторон по поводу обвинения. "Нет обвинения - нет и процесса" - одно из важных правил состязательности, вытекающее из принципа независимости суда. Соответственно, ни одна из сторон в состязательном процессе также не может брать на себя даже часть судейской функции, ведь в противном случае суд не был бы отделен от сторон. Однако данное условие не вполне выдерживается в УПК, и некоторые судебные полномочия, связанные с разрешением дела по существу или применением процессуального принуждения, продолжают оставаться в руках органов уголовного преследования. Так, следователь, дознаватель могут на досудебном производстве принимать окончательное решение по существу дела, прекращая уголовное дело или уголовное преследование, причем не только по реабилитирующим, но и так называемым нереабилитирующим основаниям (см. о них коммент. к гл. 4). Именно уголовный преследователь (дознаватель, следователь) принимает здесь решения об отводе своих процессуальных противников - защитника и представителя гражданского ответчика (ст. 72). Следователь и дознаватель наряду с судом собирают и используют доказательства, с помощью которых устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу (ч. 1 ст. 74), т.е. сразу получают судебные доказательства, в то время как в процессуальных системах, последовательно придерживающихся состязательного начала (Англия, США, Италия и др.), предусмотрена особая судебная процедура проверки и признания допустимыми в качестве судебных всех доказательств, которые сторона уголовного преследования собрала и сочла возможным представить на предварительном производстве. Наконец, дознаватель, следователь предъявляют обвинение не перед лицом суда в судебном заседании, как это должно происходить в истинно состязательном судопроизводстве, а в закрытом инквизиционном порядке (см. об этом также коммент. к гл. 23).

2. Не следует отождествлять состязательный процесс лишь с одной его формой - частно-исковой, которая характерна в основном для гражданского и арбитражного судопроизводства, а также (до известной степени) и производства по делам частного обвинения в процессе уголовном. В частно-исковом процессе процессуальное положение сторон действительно стремится лишь к их формальному равноправию, а суд всегда пассивен в собирании доказательств, возлагая всю ответственность за доказывание на сами стороны. Напротив, в публично-состязательном процессе должно обеспечиваться не формальное равноправие, а предоставление сторонам взаимно уравновешивающих друг друга возможностей в деле доказывания. Роль суда в публично-состязательном уголовном процессе также далеко не пассивна - он вправе и даже обязан активно участвовать в собирании и проверке доказательств в тех случаях, когда необходимо поддержать справедливое равенство сторон (например, сторона в ходе допроса свидетеля оставила без внимания обстоятельства, которые явно имеют определяющее значение для решения вопроса о виновности, например, алиби и т.п.) или обеспечить исполнение императивных требований уголовно-процессуального закона, касающихся процесса доказывания (например, в случаях обязательного назначения судебной экспертизы, если стороны не заявляют об этом ходатайства). Конституционный Суд РФ подтвердил, что функция правосудия в уголовном процессе предполагает право суда по своей инициативе собирать доказательства в целях проверки доводов и доказательств сторон <1>. Посредством такой субсидиарной (вспомогательной) активности суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. В современном состязательном процессе должностные лица государственных органов - участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения, несмотря на выполняемую ими функцию уголовного преследования, не освобождены от выполнения при расследовании преступлений и судебном разбирательстве уголовных дел конституционной обязанности по защите прав и свобод человека и гражданина, в том числе от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, иного ограничения прав и свобод <2>.

--------------------------------

<1> См.: Определение КС РФ от 20 ноября 2003 г. N 451-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гр. Веккера С.В. на нарушение его конституционных прав положениями ст. ст. 86, 87, 235, 252, 253, 283 и 307 УПК РФ".

<2> См.: Постановление КС РФ от 29 июня 2004 г. "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 УПК РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы" // РГ. 2004. 7 июля. N 143.


Статья 16. Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту


Комментарий к статье 16


1. Право на защиту от подозрения и обвинения предоставляется законом подозреваемому и обвиняемому. Защита других прав и законных интересов этих лиц охватывается действием принципов уважения чести и достоинства личности, неприкосновенности личности, жилища, охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (см. коммент. к ст. ст. 9 - 13). Защита названных (других) прав в рамках уголовного процесса может осуществляться в порядке обжалования действий и решений должностных лиц, предусмотренном гл. 16 и ст. 19 Кодекса, а также путем возмещения вреда лицам, незаконно подвергнутым мерам процессуального принуждения (ч. 3 ст. 133). Право на защиту принадлежит не только обвиняемому и подозреваемому, которые официально признаны в этом процессуальном статусе, но и всякому лицу, которое допрашивают об обстоятельствах инкриминирующего характера, а также каждому, в отношении кого совершаются действия в порядке уголовного преследования.

2. Понятие права на защиту включает в себя:

- права, которые подозреваемый и обвиняемый могут реализовать собственными действиями путем представления доказательств, участия в допросах других обвиняемых (подсудимых), потерпевших, свидетелей и экспертов в суде, подачи жалоб на действия и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда (см. о них коммент. к ст. 47);

- права, которые могут осуществляться ими с помощью защитника и законного представителя путем реализации прав и обязанностей этих лиц (см. о них коммент. к ст. ст. 48 - 53);

- наличие у дознавателя, следователя, прокурора и суда обязанностей, соответствующих правам подозреваемого, обвиняемого, законного представителя и защитника, если эти права могут быть реализованы лишь путем выполнения названными должностными лицами и органами определенных встречных действий (обеспечить участие защитника, предоставить в установленных законом случаях для ознакомления необходимые документы и материалы дела, дать возможность снятия с них копий, рассмотреть ходатайства и жалобы, заслушать показания путем проведения допроса и т.д.);

- применение процессуальных гарантий защиты, действующих в силу закона, даже при отсутствии волеизъявления заинтересованных лиц. Это презумпция невиновности, включая возложение бремени доказывания на обвинителя и толкование сомнений в пользу обвиняемого, правила о недопустимости доказательств (ст. 75), правило о недопустимости поворота обвинения к худшему (ст. ст. 385, 387, 405), нормы, обеспечивающие свободу обжалования в апелляционном и кассационном порядке приговора и других судебных решений (ст. 370, ч. 1 ст. 385).

3. О разъяснении подозреваемому и обвиняемому их прав см. коммент. к ст. 11.

4. Как следует из содержания части второй данной статьи, подозреваемый и обвиняемый вправе защищаться всеми не запрещенными настоящим Кодексом способами и средствами. В этой норме реализован правовой принцип - "разрешено все, что не запрещено законом". На деле запрет может устанавливаться не только нормами самого УПК, как можно было бы понять из буквального прочтения текста комментируемой статьи, но и некоторыми другими законами. Например, ни обвиняемый, ни защитник, ни иные лица не вправе применять методы и средства, отнесенные Законом "Об оперативно-розыскной деятельности" к исключительной компетенции оперативно-розыскных органов. При отсутствии запрета могут использоваться любой способ и средство защиты (см. коммент. к ст. 86 настоящего Кодекса).

Об оказании подозреваемому и обвиняемому помощи защитника см. коммент. к ст. ст. 49 - 51.


Статья 17. Свобода оценки доказательств


Комментарий к статье 17


1. Принцип свободной оценки доказательств, или оценки доказательств по внутреннему убеждению, производен от принципа независимости суда, хотя распространяет свое действие и на прокурора, следователя и дознавателя. Во-первых, он предполагает запрет указанным в данной статье лицам принимать во внимание при оценке доказательств какие-либо посторонние мнения лиц, не участвующих в процессе, а равно не основанные на доказательствах утверждения сторон и иных участников судопроизводства. Во-вторых, этот принцип направлен на обеспечение самостоятельности суда по отношению к законодателю, который не вправе принимать законы, в которых различным видам доказательств придавалась бы разная, заранее установленная сила. В части второй данной статьи по этому поводу сказано: "Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы", т.е. названный принцип запрещает формальную (легальную) систему доказательств в уголовном процессе. Тот же самый запрет можно отнести к различного рода указаниям и разъяснениям вышестоящих прокурорских, судебных и ведомственных органов и инстанций, а также к некоторым обыкновениям судебно-следственной практики. Так, в силу данного принципа неправомерно, на наш взгляд, разъяснение о том, что те или иные виды заключений экспертов (например, некатегорического, или вероятностного, характера) не могут использоваться для обоснования приговора или любого иного судебного решения (см. об этом коммент. к ст. 80 настоящего Кодекса).

2. Внутреннее убеждение есть полная уверенность субъекта оценки доказательств относительно достоверности полученных выводов. Однако оно должно основываться не на отвлеченном мнении, а на оценке каждого из доказательств и всей их совокупности в целом. Указание о том, что доказательства оцениваются в совокупности, не означает, что значение имеет лишь общее впечатление, которое произвели исследованные доказательства на судью, присяжного заседателя и др. Оценить доказательства в совокупности - значит не упустить ни одного из них. В описательно-мотивировочной части приговора суд в силу данного принципа обязан дать оценку всем исследованным им доказательствам и указать, почему он принимает за основу своего решения одни из доказательств и почему отвергает другие (п. 2 ст. 307).

3. Нарушением принципа свободной оценки доказательств является не только введение легальной системы оценки доказательств, но и использование в текстах судебных решений в явочном порядке ряда формулировок-штампов, которые указывают на стихийное применение в доказывании рудиментов формальной оценки доказательств. Так, в приговорах нередко можно встретить такие, например, обороты: "суд признает показания обвиняемого недостоверными, ибо последний желает избежать уголовной ответственности"; "суд не доверяет показаниям подсудимого, поскольку в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства он свою вину не признал и неоднократно менял показания"; "у суда нет оснований не доверять показаниям сотрудников милиции, у которых не было мотивов оговаривать обвиняемого, поскольку ранее они знакомы с ним не были"; "суд отвергает заключение специалиста, данное в судебном заседании по инициативе защитника, поскольку оно противоречит выводам, содержащимся в заключении экспертизы, назначенной и проведенной в ходе предварительного следствия в установленном законом порядке" и другие "шедевры" юридической мысли времен средневековья.


Статья 18. Язык уголовного судопроизводства


Комментарий к статье 18


1. Согласно ч. 1 комментируемой статьи и п. п. 1 и 2 ст. 10 ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" на русском языке судопроизводство и делопроизводство ведется в Верховном Суде РФ и военных судах. В других федеральных судах общей юрисдикции и в мировых судах уголовное судопроизводство может вестись на государственных языках, входящих в РФ республик. В органах предварительного расследования (правоохранительных органах) этих республик оно ведется на государственном языке РФ (русском) или на государственном языке республики (ст. 18 Закона РФ "О языках народов Российской Федерации").

2. Недостаточно владеющим языком, на котором ведется судопроизводство, является лицо, которое хотя и понимает этот язык, но не может на нем свободно общаться либо читать или писать. При этом необходимо учитывать уровень общения данного лица, так как лицо может общаться на бытовом или узкопрофессиональном уровне, но не понимать или плохо понимать значение слов, необходимых для свободного общения в области судопроизводства.

Следует, однако, иметь в виду, что ст. 26 Конституции РФ признает за каждым не знающее никаких изъятий "право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения". Поэтому данная норма УПК, позволяющая пользоваться в уголовном процессе родным языком, а значит, и бесплатными услугами переводчика только лицам, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по делу, противоречит этому конституционному праву. В сущности, она означает, что возможность решать, кто и как владеет языком судопроизводства, предоставлена суду, следователю, дознавателю, но не тому, кто лучше всех представляет уровень своих познаний в этом языке. Кроме того, в рассматриваемой части данная статья противоречит п. 5 ч. 4 ст. 44, ст. 45, п. 5 ч. 2 ст. 54, ст. 55, п. 6 ч. 4 ст. 46 и п. 6 ч. 4 ст. 47, которыми гражданскому истцу, гражданскому ответчику, их представителям, подозреваемому, обвиняемому гарантируется широкое право давать показания и объясняться на родном языке или языке, которым он владеет. На практике органы, ведущие процесс, обычно стараются максимально толковать сомнения относительно владения языком в пользу участника процесса, что, учитывая сказанное выше, следует признать правильным.

3. Положения данной статьи распространяются также на немых, глухих и глухонемых лиц, которым необходимо обеспечивать помощь сурдопереводчика.

4. Переводчиком может быть любое лицо, свободно владеющее языком судопроизводства. При этом у него не обязательно должна иметься специальность или профессия переводчика. Орган или должностное лицо, ведущие процесс, сами владеющие другим языком, на котором может общаться участник процесса, не вправе быть переводчиками, так как в случае такого совмещения процессуальных функций подлежат отводу (п. 2 ч. 1 ст. 61).

5. Следственные и судебные документы, которые подлежат обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам процесса, переводятся на их родной язык или иной язык, которым они владеют. К таким документам относятся копии уведомления о подозрении, постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, обвинительного заключения с приложениями или обвинительного акта, постановления о прекращении уголовного дела (преследования), приговора, протокола обыска, выемки, наложения ареста на имущество, постановления или определения о применении меры пресечения, постановления о производстве выплат в возмещение вреда реабилитированному лицу и некоторые другие.


Статья 19. Право на обжалование процессуальных действий и решений


Комментарий к статье 19


1. См. коммент. к гл. 16, 43 - 45, 48, 49.