Евг. Нилов. Муромский монастырь мп «Приз», Пудож, 1993

Вид материала

Документы

Содержание Муромский монастырь и социалистическое государство Б. муромский монастырь в 30—60 годах Все возвращается на круги своя...

Подобный материал:

• Боровск – калуга – полотняный завод – козельск – клыково – спаса нерукотворного пустынь, 141.04kb.
• Урок литературы неизвестный цветок игра «Поле чудес», 39.25kb.
• Программа тура День   07: 45 Сбор группы на ст метро Юго-Западная (у Макдоналдса)., 98.14kb.
• Новоиерусалимский монастырь и Иосифо-Волоцкий монастырь, 35.98kb.
• Годовой отчет открытого акционерного общества «Муромский стрелочный завод», 412.3kb.
• Годовой отчет открытого акционерного общества «Муромский стрелочный завод», 233.09kb.
• Урок. Елена Николаевна Гурьева, 433.41kb.
• «Монастырь в Московской Руси», 25.99kb.
• Астрахань с. Никольское Женский Серафимо-Дивеевский монастырь Рождество-Богородичный, 51.09kb.
• Большое Калужское кольцо Боровск – Калуга – Полотняный завод – Козельск – Клыково,, 110.43kb.

МУРОМСКИЙ МОНАСТЫРЬ И СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО


Декрет об отделении церкви от государства по времени совпал с установлением в Пудожском уезде Советской власти. Но судьбу мо­настыря предрешил самый первый декрет Советской власти, приня­тый в ночь с 8 на 9 ноября (по новому стилю), - Декрет о земле. В соответствии с ним все церковные и монастырские земли конфиско­вались вместе с инвентарем и постройками и передавались крестьянским комитетам и Советам для распределения между крестьянами.

Уже в марте 1918 года жители Гакугсы решили воспользоваться этим обстоятельством и создали свой волостной Совет и решили от­делиться от Нигижемской волости. Уездисполком напомнил гакугшанам, что содержать два волостных аппарата там, где раньше управ­лялся один, нецелесообразно, да и нет средств. Тем не менее Гакугский волостной Совет стал реальностью.

Заявила о своих требованиях и Гакугская трудовая артель. Чле­ны артели решили реквизировать имущество фирмы «Лесопромыш­ленник» и судно, которое ей принадлежало. Затем артельщики реши­ли провести такую же акцию с двумя судами Кошелева и баржей Ми­ронова. Но уездисполком вовремя вмешался: суда Кошелева находи­лись в распоряжении военведа, а баржа Миронова была загружена дровами для Германской миссии военнопленных.

В декабре 1918 года в деревне Силевская (Гакугса) был избран совет бедноты в составе Я. Ф. Савина (председатель), К. Т. Аверина (товарищ председателя) и В. И. Филатова (секретарь), который также приступил к экспроприации монастырских земель в деревне.

Вскоре из Гакугсы в уездисполком от трудовой артели поступило письмо о якобы имевшей место в Муромском монастыре растрате иму­щества. Уездисполком передал всю переписку с Гакугской волостью в уголовно-следственную комиссию для производства дознания, а на­стоятеля монастыря Иоакима распорядился взять под стражу до про­изводства дознания.

Причт Муромского монастыря под все возрастающим давлением новых местных органов власти разваливался на глазах. И все же здра­вая мысль ряда членов уездисполкома возобладала над всеобъемлю­щими национализационными настроениями. Чтобы не допустить разо­рения этого замкнутого, но исправно действующего хозяйственного уклада, было решено на базе Муромского монастыря создать прообраз будущего - сельскохозяйственную коммуну. Опись имущества монастыря была поручена земельному отделу уездисполкома.

Но монастырь почти обезлюдел, а оставшиеся старики были не в состоянии заниматься физическим трудом на сельскохозяйственных работах. Решение кадровой проблемы пришло само собой. Шальский лесопильный завод бездействовал с 1914 года, безработица станови­лась бедствием. И вот в январе 1919 года из Шалы по льду Онеж­ского озера потянулись подводы с переселенцами. В числе первых ком­мунаров было до полусотни земледельцев, кузнецы, сапожники, порт­ные. Новой сельскохозяйственной коммуне имени Троцкого досталось неплохое наследство - 65 десятин пахотной земли, 80 десятин сено­коса, 8 голов крупного и 3 головы мелкого скота, 3 лошади, паровая мельница, рыболовецкие снасти, 2 ледника, коптильня, баня, кладовая и 7 жилых домов. В коммуне остался монах Иона, хорошо поставив­ший огородничество.

Тогда же, в январе, при сельхозкоммуне была образована первич­ная Муромская ячейка РКП, в состав которой вошли действительные члены партии Андреев Н. Н., Вшивков И. И., Ефремов К. П., Скворцов А. Н., сочувствующие - Коренев П. П., Корочкин С. Д., Палгонен М. И., Свеклов И. А., Скворцов Л. Я., Фалин Е. Ф.

По прибытии на место коммунары сразу же приступили к заготов­ке жердей, бревен, дров. Весной новоселы посеяли 70 пудов овса, рожь и картофель, возделали под руководствам монаха Ионы огород. Летом 1919 года в коммуну привезли из детского дома 16 детей на период летних каникул, чтобы подкормить их и укрепить здоровье. В апреле уездисполком разрешил коммунарам использовать глав­ную церковь монастыря, Успенскую, под клуб, при котором одновре­менно открыли училище. Ионе было разрешено совершать религиоз­ные обряды на дому.

В ходе передачи коммунарам имущества монастыря выявилось хи­щение кузнечного инструмента и муки. Уездисполком потребовал от членов Гакугской трудовой артели возвратить инструменты в монас­тырь, а похититель муки, житель деревни Князевской Емельянов, был арестован.

Однако дело в коммуне не заладилось. Ее численность превысила возможности монастыря по занятости людей, полученный урожай не обеспечивал пропитание. В коммуне отсутствовала должная исполни­тельская дисциплина, за детьми никто не следил, они были предостав­лены сами себе. В августе председатель коммуны Фалин М. В. был уличен в присвоении мануфактуры. Оценив сложившуюся обстановку, уездный земотдел принял решение ликвидировать коммуну. Однако уездисполком не принял такого предложения и поручил образованной специальной комиссии с выездом на место выяснить причины неудовлетворительной работы и сделать все возможное, чтобы сохранить ком­муну как основу новой формы организации сельскохозяйственного производства. Комиссия завершила свою работу в декабре 1919 года.

Наличие сельхозкоммуны позволило уездисполкому извлечь суще­ственную пользу для уезда. Учитывая перспективу с продовольствием на 1920 год, уездисполком решил привлечь народных учителей для изучения опыта монахов по ведению огородничества, чтобы с весны 1920 года создать при каждой школе огородный участок, научить де­тей выращивать овощи и создать свой собственный запас продоволь­ствия.

В декабре 1919 года в сельхозкоммуне состоялись двухнедельные курсы учителей. Основной задачей сельскохозяйственных курсов, чис­ло участников которых составило 30 человек, была пропаганда сельскохозяйственных знаний. Наиболее популярным был 20-часовой цикл лекций по огородничеству и садоводству, который преподавал Валейко. Огородничество для Пудожа было делом новым, но практичным. Одни из курсантов, М. Тетерин, писал в уездной газете «Звезда Пу­дожа»: «для Пудожа огородничество и садоводство крайне необходимо, ибо его не было в уезде».

Просуществовав год, сельхозкоммуна имени Троцкого все же раз­валилась. Уземотдел обратился через газету к населению уезда с при­глашением в коммуну. Однако призыв образовать в монастыре вторую сельхозкоммуну не нашел отклика. В уездисполкоме решили отойти от этой, не оправдавшей себя, формы организации сельского хозяй­ства и приступили к формированию советского сельского хозяйства. Чтобы укрепить его материальную базу, уездисполком пошел на бес­прецедентную акцию. В апреле 1929 года началась зкспроприация крупного рогатого скота у жителей водлозерских деревень, принимав­ших активное участие в боевых действиях белогвардейских отрядов, занявших Водлозеро, в перевозках их солдат, боеприпасов и продо­вольствия. Реквизированный у этих лиц скот был передан советскому сельскому хозяйству на территории Муромского монастыря. Работни­ки нового, советского сельского хозяйства провели все необходимые весенние сельскохозяйственные работы, посеяли поле, начали обраба­тывать огород, ловить рыбу.

Прошло три года. Видимо, так и не удалось добиться сколько-ни­будь серьезных успехов на поприще сельского хозяйства. В 1923 году на проходившем VI-м уездном съезде Советов в выступлении одного из делегатов прозвучало, что «в Муромской агробазе ничего не де­лается, она превратилась в «агрозаразу»... Вот таков несколько неожиданый итог всех начинаний того времени. И коммуна, и совет­ское хозяйство оказались менее жизнеспособными, нежели труд монахов и работников монастыря, основанный на фанатическом, до самопожертвования, труде над добыванием хлеба насущного.

На неустойчивость сельхозкоммуны повлияло соседство другого производства. Удобное размещение монастыря на стыке двух озер, Онежского и Муромского, и короткой, чуть более километра, реке Муромке, позволявших пропускать груженые баржи с круглым лесом и дровами, навело уездный лесной комитет на мысль о постройке в пре­делах монастыря небольшого лесопильного завода и судостроительной верфи по выпуску грузовых барж небольшой грузоподъемности. К та­кому решению уездлеском подтолкнул наказ делегатов уездного съез­да Советов от Шальской волости: желательно бы пересмотреть вопрос о постройке верфи в Муромском монастыре, а также о переводе туда легкого привода, т. е. локомобиля, с Шальского народного лесопиль­ного завода.

Все подготовительные работы были проведены в течение 1919 го­да. Из Шалы на южное побережье к высокому берегу озера Муром­ского были доставлены лесопильная рама и локомобиль. На песчаном сухом берегу развернулась стройка, резко изменившая облик окрест­ностей и неторопливый размеренный монастырский быт. В сентябре 1919 года по распоряжению уездисполкома сельхозкоммуна передала из монастыря на лесопильный завод колокол весом до 40 фунтов, для использования в качестве пожарного сигнала.

В феврале 1920 года в уездной газете «Звезда Пудожа» появилась заметка о деятельности этого предприятия, в которой отмечалось сле­дующее: «Жизнь (на Муромском лесопильном заводе) кипит ключом. Шипит локомобиль, свистит свисток, дымит высокая железная труба и около ее копошатся люди. Пилорама пилит подвозимые бревна на открытом воздухе, так как завод еще не обшит (каркасным зданием). Несколько дней бушует вьюга. Рядом с заводом видим остовы двух строящихся озерных судов, на которых рабочие в одних рубашках и без шапок ставят шпангоуты. В коммуне остался монах Иона, около 40 лет. Летом он работает на огородах, а зимой не может ничего де­лать. Он пристроился к рабочим Муромской (лесозаготовительной) дистанции и выхлопотал себе паек».

В документах уездисполкома того времени отмечалось, что Му­ромский лесопильный завод и судостроительная верфь при нем - крупное и ценное приобретение для народного хозяйства. Здесь рабо­тают 200 человек. Верфь будет готова к весне 1920 года. Но условия жизни суровые, временные бараки не приспособлены, тесные и многие рабочие живут по окрестным деревням. Завод пилит лес для местной промышленности, возводится теплое здание для жилья. В конце 1919 года центр поставил перед уездом задачу: построить 15 озерных креп­леных непаровых судов (полулодков) и барж.

Помимо строительства судов предстояло построить защитную «морскую дамбу» в устье реки Муромки, чтобы обеспечить беспрепят­ственный выход груженых судов в Онежское озеро.

Но подошла весна. И артель судостроительных плотников, пригла­шенных из Черниговской губернии, оставила производство и уехала по домам на обработку своих полей. Строительство судов и дамбы остановилось.

Чтобы не сорвать намеченные планы, уездисполком принял чрез­вычайное решение - уездвоенкомат мобилизовал на стройку в Му­ромском взвод запасных численностью 71 человек, которые по прибытии приступили к бойке свай на дамбе двумя копрами и совместно с оставшимися судостроителями из Череповца продолжили достройку барж. Не хватало железа, смолы, вара. Не было рабочих - специалис­тов по строительству судов. Все это сильно осложняло ход работ, и пуск на воду барж отодвигался на неопределенное время.

Не обходилось и без курьезов. Уездвоенкомат прислал повестки для мобилизации в железнодорожные войска четырем слесарям лесопиль­ного завода - Герасимову, Дорошину, Сперову и Якушеву. Чтобы не остановить завод, уездисполком взял ответственность перед военведом на себя и оставил этих специалистов на заводе.

В целях укрепления производства, на VII уездном съезде Советов было принято решение о принятии срочных мер по улучшению санитарно-жилищных условий Муромского завода и судоверфи. Делегаты VIII-го уездного съезда Советов постановили прорыть канал для сое­динения озера Муромское с Онежским и провести телефонную связь с Муромским заводом и судоверфью.

Однако, несмотря на принимаемые и довольно энергичные меры. Муромская судоверфь как предприятие не состоялась. В 1924 году приступил к работе восстановленный Шальский народный завод и объем производства в Муромском лесопильном заводе начал снижаться. Не получил развития и Муромский кирпичный завод. В 1926 году уездлеском попытался передать судостроительную верфь в аренду на льготных началах частному посреднику, но эта акция также не состоя­лась.

Летом 1920 года в Пудож доставили по частям локомобиль и па­ровую мельницу из монастыря. В ее погрузке на судно и передвиже­ние по дороге в Пудож приняло участие до 200 человек. «Тянули па­ровик всей волостью» — так вспоминают об этой операции старые пудожане. Монастырский локомобиль работал на размоле зерновых пай­ков пудожан, помимо размола зерна крутил динамомашину и давал городу электроэнергию.

Однако монастырский локомобиль имел недостаточную мощность. К тому же в марте 1924 года уездисполком решил организовать лесо­пильное производство и увеличить выработку электроэнергии. Поэто­му уездисполком обратился с ходатайством в правление треста «Севзаплес» передать исполкому и оказать содействие в доставке более сильного локомобиля с Муромского лесопильного завода. На базе это­го агрегата было образовано предприятие местного подчинения, кото­рое действовало до 60-х годов.


Б. МУРОМСКИЙ МОНАСТЫРЬ В 30—60 ГОДАХ


Усилия Пудожского уездного лесного комитета по развертыванию лесопиления и строительству несамоходных грузовых судов в бассей­не реки Муромка не увенчались успехом. Центр поставил новые зада­чи - усилить лесозаготовки и организовать поставку круглых лесо­материалов, в основном пиловочника, рудничной стойки и дров на ле­сопильные заводы Карелии и Ленинградской области, в шахты Дон­басса. Специалисты из трестов «Ленлесосплав», «Ленлес» и других организаций построили на реке Муромке сортировочно-сплоточную за­пань. Подача молевой древесины в запань производилась в кошелях из реки Гакугсы, из бирж Васьково, что на побережье Онежского озе­ра. Муромская запань вошла в состав образованного в 1929 году Пу­дожского леспромхоза. За суши в период навигации запань сплачива­ла 300—350 кубометров бревен, за сезон до 23 тысяч кубометров. Заготовку древесины производили кулаки-«твердозаданцы», колхоз­ники из окрестных гакугских деревень, Нигижм.ы и Каршева. Дейст­вовали Васьковский и Рандоручейский лесозаготовительные участки. Численность работающих достигала 200 человек.

Проблему постоянных кадров лесозаготовителей удалось решить лишь после прибытия в Муромскую запань иностранных рабочих-фин­нов. Строения Муромского монастыря постепенно начали приобретать вид рабочего поселка. Связь Муромской запани с деревней Гакугской и Шалой осуществлялась мотокатерами № 5 и № 26.

В начале 30-х годов в Муромском образовали рыболовецкий кол­хоз имени Ворошилова, для обеспечения рабочих рыбой. Однако хо­зяйство это оказалось маломощным и добытой рыбы хватало лишь на инвалидный дом, который был создан одновременно с колхозом. К 1941 году контингент инвалидного дома составлял 238 человек. Как и в былые времена, инвалидный дом содержал себя сам. Помимо вы­лова рыбы, здесь вновь развили огородничество, сеяли зерновые, заго­товляли ягоды, грибы, изготовляли крестьянские сани, бочки, столяр­ные, изделия, вязали сети. При инвалидном доме имелся мотобот.

Когда началась Великая Отечественная война, в сентябре 1941 года в Муромское были перевезены 65 человек Томицкого инвалидно­го дома из Прионежского района. В 1943 году, в связи с возможной угрозой прорыва отрядов противника на пудожский берег Онежского озера, Муромский инвалидный дом был эвакуирован вглубь района, и поселок Бочилово, где размещался трудовой интернат инвалидов Великой Отечественной войны. Жители деревни Подмонастырская переселились в глубинные деревни Гакугского сельсовета и района.

В 1941-44 годах части финской армии, оккупировавшей все запад­ное побережье Онежского озера и Заонежье и Пудожский район, раз­деляла акватория Онежского озера. Фактически береговая полоса онежского озера со стороны Пудожского района превратилась в некое подобие «временной» государственной границы воюющих друг с дру­гом СССР и Финляндии, протянувшейся от Повенца до Вытегорского устья. И, как положено, хоть и временную, но все же «границу», ее охранял 80-й пограничный полк НКВД. В поселке Муромское размес­тилась застава пограничного полка, в задачу которой входило предот­вращение проникновения в тыл, на территорию района, одиночных разведчиков, групп диверсионно-разведывательного характера, прямого вооруженного нападения на заставу, а также пресечение выхода аген­туры из района на Запад через Онежское озеро. Отсюда же, из Му­ромского, происходил «заброс» подпольщиков, агентурных и дальних военных разведчиков в тыл противника. Здесь же их принимали пос­ле выполнения боевого задания. Неоднократно по делам разведки бы вал на Муромской погранзаставе секретарь ЦК комсомола республики, позднее - руководитель КГБ и Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов.

Вся прибрежная полоса Онежского озера, от Муромского до Челмуж, была заминирована частями 2-й саперной армии. «Снимали» эти минные поля в 1944-45 годах 14-16-летние юноши и девушки Пудожского района, прошедшие курс специальной подготовки.

После войны в Муромское возвратились жители деревни Подмонастырская, часть рабочих. Здесь вновь обосновалась лесосплавная запань Пудожского лесопункта Карело-Финского энерголеспромхоза, заготовлявшего в гакугских лесах столбы для электролиний в восста­навливаемых от военной разрухи областях страны. Лесопункт через несколько лет был преобразован в Гакугский энерголеспромхоз, затем реорганизован в Муромский леспромхоз треста «Пудожлес». В более позднее время Гакугса и Муромское входили в состав Пудожского лес­промхоза.

В конце 60-х годов поселок Муромский, точнее то, что осталось от перестроенного за долгие 40 лет монастыря, покинул последний жи­тель. Наступила пора бесконтрольного «хозяйничания» в монастыре рыбаков-любителей, неорганизованных туристов. Сейчас лишь Гакуг­ский лесопункт акционерного общества «Пудожлес» еще продолжает заготовку древесины в окрестных, изрядно поредевших, лесах.


ВСЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ НА КРУГИ СВОЯ...

В середине июля 1991 года в Пудож прибыла представительная делегация из республики во главе с Епископом Петрозаводским и Оло­нецким Мануилом. Целью визита гостей было обследование бывшего Успенского (Муромского) монастыря. 19 июля два теплохода из Ша­лы по Онежскому озеру доставили гостей и сопровождавших лиц к устью реки Муромки. Замытое устье реки и большая прибрежная отмель не позволили теплоходам подойти к берегу, поэтому пассажи­ров перевозли на небольших мотокатерах.

Посещение Епископом Петрозаводским и Олонецким Мануилом бывшего монастыря - для общественности района и верующих со­бытие неординарное: впервые за всю историю Советской власти на землю древней православной обители ступил Преосвященнейший владыка. Тем более, что последний приезд церковного иерарха - Пресвященнейшего Епископа Петрозаводского и Олонецкого Мисаила состоялся в 1907 году.

Бывший монастырь встретил Епископа Петрозаводского и Олонец­кого Мануила и сопровождавшего его в поездке уполномоченного Комитета по делам православной церкви СССР по Карельской АССР Г. Ф. Детчуева умиротворенной тишиной, чистейшим, настоенным на буйных луговых травах, воздухом, спокойными водами Онежско­го озера. Посреди густых и высоких трав настороженно стояли зда­ния церквей и жилые строения монастыря, памятники былого его величия.

Грустно было созерцать это безлюдье, эти развалины со следами туристской «вольной культуры», это запустение. Время глобального отрицания всего того, что связано с религией, воинствующее безбожничество, многочисленные перестройки культовых зданий под клуб, магазин, жилые помещения, равнодушие и халатность проживающих в монастырских строениях привели к полной утрате облика монас­тыря.

Осмотр православной обители начался с деревянной церкви-фут­ляра. Здание сохранило свой первоначальный вид, хотя время и ту­ристы не пощадили и его. Отдельно стоящая колокольня с шатровым верхом. Здание церкви с поврежденной входной дверью и оконными проемами, оторванной в нижней части здания вагонкой, надписи на стенах, упавшая надалтарная главка. И все же здание поддается ремонту.

Здесь в церкви-футляре покоится рака с мощами преподобного Лазаря, основателя Муромского монастыря. У этого святого места владыка, сопровождавшие его лица и пудожское духовенство испол­нили молебен в память преподобных основателей православной оби­тели Лазаря Муромского и Афанасия.

Тяжело перемещаться по мощному травостою. Вытянувшись в длинную цепочку, участники осмотра по проложенной в траве тро­пинке подходят к зданию главной церкви монастыря - Успения Пре­святой Богородицы. Лишь только стены белого двухэтажного кирпич­ного здания подтверждают, что это - бывший храм. Да еще сохра­нившиеся конструктивные элементы высоких окон, боковых приделов, колокольни. Внутренние же помещения не позволяют зрительно вос­становить прошлое: все бессистемно перестроено, перекроено.В некотором удалении от алтаря этой церкви была часовня над пра­хом - мощами второго основателя обители преподобного Афанасия. Сейчас нет и следа от этой часовни. Священнослужители с пением молебна обошли вокруг здания церкви, закончив молебен в пред­алтарном помещении, где изнутри хорошо просматривалась на потол­ке окружность главного купола.

Рядом с Успенским храмом стоит хорошо сохранившееся здание церкви Всех Святых, красного кирпича. Правда, на здании церкви уже нет пяти куполов, она не имела собственной колокольни и с вос­точной стороны к ней прирублено деревянное, но уже разрушившееся помещение бывшей киноаппаратной, тем не менее она выглядит, как новая. Несмотря на сгнившие внутренние деревянные конструкции, она легко поддается восстановительному ремонту.

Кроме этих трех церквей, гости и другие участники поездки ос­мотрели жилое двухэтажное кирпичное здание монастырской братии, неплохо сохранившееся, а также двухэтажный деревянный дом под железной крышей, в котором проживал настоятель монастыря.

Осмотр православной обители закончен. Велики обветшалость и степень разрушения оставшихся строений монастыря, больших де­нег потребует его восстановление. Стоит ли тратить их на восста­новление угасшего очага религиозного самосознания?

Стоит. Таково мнение владыки Мануила. Он считает, что воз рождение Муромского монастыря даст толчок возрождению всего района. Народная нравственность, мудрость и духовность станут постоянными спутниками в жизни пудожан.

Учитывая намерение руководства Петрозаводской епархии о восстановлении духовной жизни и хозяйственной деятельности в Муром­ском монастыре, исполком райсовета рассмотрел ходатайство Епис­копа Петрозаводского и Олонецкого Мануила и дополнительно пере­дал в собственность епархии земельный участок, а также закрепил за возрождаемым монастырем часть лесов у озера Муромское.

Передача земельного участка и строений Муромского монастыря Петрозаводской епархии в постоянное пользование и в собственность - таковы конкретные шаги исполкома Пудожского райсовета на пути исправления ошибок, допущенных в отношении церкви и верующих руководителями Пудожского уезда и района в 1918-1939 годах. Анализ этих ошибок с позиции правды, пусть и горькой, но объек­тивной и честной, поможет выработке и осуществлению государст­венной политики в отношении религии, церкви и верующих, поможет объединить усилия верующих Пудожского района, органов местной власти и общественных организаций и Министерства культуры рес­публики по восстановлению Муромского монастыря.

После посещения Епископом Петрозаводским и Олонецким Манулом Муромского монастыря решение о его возрождении перешло в практическую плоскость.

Не зря в лексиконе старых пудожан бытовала поговорка: свято место пусто не бывает. И по законам бытия все возвращается на круги своя.