С. В. Кортунов проблемы национальной идентичности россии в условиях глобализации монография
| Вид материала | Монография |
СодержаниеК вопросу о «русской нации» |
- В. М. Пивоев (Петрозаводский университет), 193.44kb.
- Монография представляет собой комплексное исследование теоретических и практических, 70.78kb.
- Учебный курс «Мир в эпоху глобализации», 17.57kb.
- Трансформация государственно-национальной идентичности в условиях глобализации 22., 301.27kb.
- И. Е. Золин Рынок труда в условиях глобализации мировой экономики: проблемы теории, 164.95kb.
- С. Кортунов Что стоит за мифом о «советской оккупации», 726.89kb.
- Глобализация и национальная идентичность, 269.63kb.
- Сдокладом на тему (если есть), 47kb.
- Глобализация и ее влияние на банковскую систему России, 236.02kb.
- А. В. Рош проблемы функционирования машиностроительного комплекса россии с участием, 1962.09kb.
К вопросу о «русской нации»
Русские являются основным государствообразующим этносом России, и на нем лежит историческая миссия обеспечить сохранение российской цивилизации. Сохранение русского народа, его духовных, нравственных устоев и генетического фонда является основой и залогом существования России. Если он исчезнет, Россия расчленится на большое количество разномасштабных национально-государственных образований на огромном евразийском пространстве. Это может привести не только к тяжелым межэтническим региональным конфликтам в борьбе за ресурсы и землю, но и к кровавому пересмотру всеобщих границ и началу нового передела мира. Без русского народа не может быть ни империи, ни государства, ни демократии, ни вообще каких-либо организованных форм бытия во всей Евразии.
Именно в отношении русской нации более всего подходит следующее рассуждение Н.Бердяева: «Поистине нация не поддается никаким рациональным определениям… Бытие нации не определяется и не исчерпывается ни расой, ни языком, ни религией, ни территорией, ни государственным суверенитетом, хотя все эти признаки более или менее существенны для национального бытия. Наиболее правы те, которые определяют нацию как единство исторической судьбы… Но единство исторической судьбы и есть иррациональная тайна…».1 Подчас, даже соглашаясь на использование термина «русская нация», эту нацию считают какой-то рыхлой, аморфной по сравнению с другими. С другой стороны, ясно, что нет «российской нации». Если утверждается, что она все-таки есть, то следовало бы сказать, каким образом она возникла, из каких этнических общностей и в какой период сложилась. Этого не делается, поскольку «россиянин» – еще раз это подчеркнем – продукт безосновательного мифа. Русские в западноевропейском смысле – не нация (или необычная нация), потому что ее надэтничность не противопоставляется этничности вообще.
Но русские являются нацией в другом смысле.
Особенность России состоит в том, что ее государственность не только все время подмывалась, разрушалась войнами и революциями, но и трансформировалась в процессе осуществления проекта Империи. Видимо это как раз и мешает застыванию национального процесса в nation state по западноевропейскому образцу.
Кроме того, этнические корни русской нации достаточно хорошо прослеживаются, чего не скажешь о нациях европейских или американской. Там смешение было существенным образом многонародным, прерывающим прежний цивилизационный путь и образующим политическую общность. В России имеет место скорее имперская этнонация, сохранившая архетипы Древней Руси и русский нациообразующий стержень, скрепляющий содружество этносов в этнонацию – носительницу большой цивилизационной традиции, отличной от малых этнических (этнографических, бытовых и проч.) традиций.
Говоря о «российской нации», политики ставят по главу государственной проблематики межэтнические отношения (которые они называют «межнациональными»), провоцируя претензии малочисленных нерусских этносов на самостоятельную историческую роль и решение вопроса о сосуществовании с русскими. Проблема заключается как раз в противоположном – захотят ли русские жить совместно с этими этносами. Так, опросы показывают, что отношение к беженцам в русской среде дифференцировано. Отношение к принятию в свое социальное окружение представителей кавказских и закавказских этносов после трагедий в Баку, Карабахе, Абхазии, Осетии, Чечне становится преимущественно отрицательным.
Совсем другой вопрос – славянское культурно-историческое единство России, Белоруссии и Украины. В этническом отношении народы этих стран представляют собой части русского суперэтноса, а в культурном – части русской культуры (белорусская и украинская – скорее субкультуры).
Российская империя, как и Советский Союз, возможно, была шире границ великорусского суперэтноса. Однако нынешняя территория России много меньше зоны влияния и жизнедеятельности русского суперэтноса. Сейчас он оказался раздроблен на группу аморфных (русско-нерусских) государств, лидеры которых изо всех сил пытаются удержаться у власти, пустив в ход националистическую идеологию. Но вырваться из-под державной этнической доминанты, вероятно, невозможно. Восстановление России в границах суперэтноса – это и цель, и естественный культурно-исторический процесс. Здесь можно сослаться на мнение отца С. Булгакова: «Даже те государства, которые в своем окончательном виде состоят из многих племен и народностей, возникли в результате государственной деятельности одного народа, который являлся в этом смысле, "господствующим" или державным. Можно идти как угодно далеко в признании политического равенства разных наций, но их исторической равноценности в государстве это все равно не установит. В этом смысле Россия, конечно, останется русским государством при всей многоплеменности даже при проведении самого широкого национального равноправия»1.
Русским нет надобности каким-то особенным способом восстанавливать свою национальную идентичность. Она всегда присутствует на архитипическом уровне. Вопрос о национальном самоопределении, об отождествлении себя с русской нацией стоит у образованных слоев, у российской номенклатуры и российской интеллигенции, которые пока не отвечают тем природным представлениям и культурной программе, которые заложены в русском народе. То этническое равноправие, которое ими провозглашается, не предусматривает русскости России и даже противостоит русскому национальному самосознанию, которое остается «имперским».
Расчет некоторой их части на русский национализм, на Русскую республику опасен. Последствия такого рода национального самоопределения обернутся трагедией для всех, в том числе и для русских. К моменту возможного взрыва русского национализма сопредельные страны, да и некоторые «суверенные республики» в России, будут включены в систему международных отношений. Не случайно прорабатываются варианты различных блоков и конфедераций типа Балтийско-Черноморского союза. Вся эта спешка с расширением НАТО также объясняется, помимо всего прочего, и страхом перед движением русских за воссоединение. При этом отнюдь не боязнь русского империализма страшит лидеров сопредельных стран, но именно ирредента как реальность, которая, конечно же, даже вопреки воле нынешних лидеров России, найдет поддержку у населения. Потому что все прекрасно понимают искусственность положения, в котором оказались русские в республиках СНГ, и противоречивость внутреннего национально-государственного устройства России. Шансов на их скорую ассимиляцию практически нет. Поэтому и спешат обезопасить себя на случай активного сопротивления русских, которые на определенном этапе могут понять, что их судьба зависит только от способности к организованной борьбе за свои права. Это воссоединительное движение объединит всех, для кого общность исторической судьбы и культуры, столетия совместного проживания в едином государстве связаны со стабильностью и безопасностью. В этом случае даже отчаянное сопротивление готовых пойти на любые меры этнонационалистов не сможет удержать порыва народа к объединению. Пример тому – борьба сербов в бывшей Югославии. Это движение выдвинет своих лидеров. Это будет консолидацией нации, но уже осознаваемой как нации русской.
Очевидно, что такой ход событий может принять самые различные формы, вплоть до вооруженной борьбы. Для новой России это будет означать в лучшем случае длительный период международной изоляции, в худшем – войну. И каковы бы ни были ее итоги, последствия для сопредельных стран и бывших автономий будут чудовищными. Это будет плата за неспособность отказаться от догмы этнического самоопределения. За близорукость тех, кто всеми силами стремится закрепиться на «своей» территории путем вытеснения русских; тех, кто, прикрываясь формальными нормами международного права, на практике осуществляет политику дерусификации; тех, кто стремится перечеркнуть прошлое, вытравить у народа память о существовании в едином государстве.
Конечно, этот путь русского самоопределения пока существует лишь как возможность. Не исчерпаны еще средства консолидации нации-государства на политической основе: переход к территориальному федерализму, даже при сохранении существующих республик со всей их символикой, обеспечение единства законов на всей территории страны, фактическое, а не декларируемое равенство граждан России, а не Татарии или Башкирии, безусловный суверенитет России во внешней политике. Однако такой вариант будет неизбежно «имперским» в том смысле, что при большой автономии регионов он может быть основан только на консолидированном сильном государстве с жесткой горизонтальной федеральной властью и полномочиями.