Андрей Уланов «Додж»

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 23

Глава 9

Вылез я из кровати, оделся, поискал — кобура с пистолетом рядом с кроватью

на стуле лежит, а мешка нет.

Черт, думаю, а гранаты они куда дели? Пять гранат еще оставалось. А то

ведь у этих олухов могло ума хватить и их в костер запулить.

Проверил пистолет — ну обе обоймы, само собой, пустые. Интересно,

закончили они уже грузовики разгружать? Как только освобожусь, первым делом

надо будет боекомплект обновить. Все ж таки, какая ни есть, а война. А на войне

никогда не знаешь, что через пять минут приключится.

— Ты там скоро?

Недалеко же эта кошка убежала. Ладно еще, что через дверь спрашивает, а не

вламывается, как в прошлый раз.

— Айн момент, фройляйн, битте.

Прицепил кобуру на ремень и распахнул дверь. Кара в коридоре стоит, стенку

подпирает.

— Ты, Малахов, — заявляет, — возишься, прямо как...

— ...девица на выданье, — шучу. — Жаль только, помады у вас тут нет и с

лаками для ногтей перебои.

— А что такое помада? — спрашивает. Хороший вопрос. Главное,

своевременный.

— Ну, — говорю, — карандаш, то есть тюбик с краской. Губы им накрашивают.

-Кто?

— Женщины. Некоторые. В моем мире.

— А зачем?

Я аж зубами заскрипел.

Товарищ капитан, вы это видите? Ребенок. Очаро-ва-ательный такой

ребеночек.

Хоть бы замуж ее поскорее выдали, что ли?

— Поскольку я лично, — выцеживаю сквозь зубы, — никогда этим не

занимался, то точно ответить на твой вопрос не могу. Полагаю, что в

определенных кругах ярко-красные губы на бледном лице считаются признаком

красоты.

О, фразочку загнул. Хоть в блокнот записывай, на память.

— Как у вампирш?

— Во-первых, — говорю, — не-рядовая Карален, ты меня, больного и

израненного героя, подняла с кровати под предлогом того, что ждут меня в штабе

на важном и секретном совещании. А во-вторых, что за вампирши? Еще одна

разновидность зеленых и пупырчатых?

— Ты не знаешь, кто такие вампиры?

Удивляется, как будто я весь местный зверинец уже по имени-отчеству должен

был запомнить. Кстати, мысль, в общем-то, верная. Надо будет у попа

какой-нибудь справочник по местной зоологии попросить, если у них тут вообще

книги водятся. Врага, как говорится, надо знать не только в лицо, но и с других

сторон. Чтобы убивать наверняка и без лишних потерь.

— Не знаю, — говорю. — И ничуть этого не скрываю. А ты, хоть и рыжая, про

императорских пингвинов слыхом не слыхивала Так что прекращай камень спиной

подпирать и давай дорогу показывай. А по дороге заодно и расскажешь, кто такие

эти ваши вампиры и с чем их едят.

Кара на меня чуть ли не с ужасом вытаращилась.

— Вампиров не едят!

— Ты дорогу-то, — говорю ей, — показывай.

— Нам наверх. Вампиров не едят, это они... они...

— Они, а дальше?

— Они пьют кровь! — выпаливает рыжая. — И тот, кто после этого остается в

живых, сам становится вампиром.

Весело.

— Летать они, — спрашиваю, — умеют?

— Да, конечно.

Ну, точно, комары. Ги... Гипертро... Какое же это слово тот старший

лейтенант употреблял? Гиперторфяные? Нет. Короче, переростки.

Комары-переростки, с накрашенными... Черт, не жало же они красят?

Товарищ капитан, я назад хочу! Тут без высшего образования плохо.

— И живут они, — спрашиваю, — надо полагать, в болотах?

— При чем тут болота? — удивилась рыжая. — Вампиры живут в склепах. Днем

они спят в своих гробах, а ночью выходят на охоту, и горе тем...

— Стоп, стоп, стоп, — я уже кое-какой народный фольклор припоминать

начал. — Их случайно упырями не кличут? Или вурдалаками?

— Упыри и вурдалаки — это одни из самых примитивных вампиров. Есть гораздо

более опасные разновидности. Брукса, например, шилка или...

— Стоп. Развернутый перечень с кратким обзором ты мне как-нибудь потом

поведаешь. Самый главный вопрос — как эту тварь прикончить? Понадежнее.

Рыжая плечиками пожала.

— Так же, как и всю остальную нечисть. Серебром, огнем...

— Или осиновым колом, — говорю.

— Кол, — усмехнулась Кара, — это крестьянские суеверия. Если ты

попытаешься заколоть вампира осиновым колом, он...

— Выхватит и им же меня по башке. Понял, не дурак.

Тут мы наконец закончили по башенной лестнице подниматься и вышли на

стену.

— Тихо.

Рыжая осеклась на полуслове. Я прислушался — ну, точно, жужжит. У меня на

эти штуки слух наметанный.

- Ты...

— Сказал же, — шепчу, — тихо. Слышишь?

— Гудит что-то, — Кара растерянно так по сторонам огляделась. — Словно

шмель большой или... машина, как твой «Аризона», но только далеко очень.

— Умница ты, — говорю, — все верно. Мотор это гудит. Прямо за этими вашими

проклятыми облаками. Вот ведь, зараза, все время над головой висит. У вас тут

солнце как, только по большим праздникам? А то за все время только один восход

и видел.

— Мы на границе, и из-за близости Тьмы... А как может машина по небу

ехать? Это самолет, да?

— Именно. Это машина, к которой какая-то умная головушка взяла, да и пару

крылышек прицепила.

Над самой головой, гад, жужжит. Судя по звуку — легкий, одномоторный. Но

не «У-2». Значит, немецкий. «Шторх» или «Клемм». Хотя вряд ли «Клемм». Это

учебное старье разве что где-нибудь в Румынии завалялось, где уж ему на прямом

попадании грохнуться. Скорее «Шторх» — «аист». Хорошая машинка, легкая,

надежная, неприхотливая. На любую полянку подходящую сядет и взлетит, не хуже

«У-2».

Вот и гадай, что он тут делал. То ли на разведку летал, то ли высадил

кого, а может — уже и забрал. И никакого тайного прохода с этой облачностью не

нужно.

Эх, если бы не облака! У него ж скорость-то всего сто семьдесят пять

километров в час максимальная. А обычная и вовсе сто тридцать. Из

крупнокалиберного, с авиаприцелом — запросто бы мог срубить. Не «Фоккер»

бронированный.

А так — только слушать да зубами скрежетать, чем это тарахтение дальше

аукнется?

Черт, думаю, а может, и в самом деле это какой-нибудь местный шмель в

высшем пилотаже упражняется?

— Слушай, Кара, а никакая ваша нечисть так жужжать не может?

— По-моему, нет. Разве что черные маги наколдовали новый вид демонов.

Да нет, думаю, вряд ли. Звук уж больно механический.

Ладно.

— Ну, хватит на облака пялиться, — говорю. — Все равно, сколько ни

смотри, дырку не проглядишь.

— Малахов, — рыжая обижается, — а повежливей?

— Могу и повежливей, — говорю. — Простите, девушка, но вы, кажется, меня

куда-то вели?

— О да, — кивает, — прошу вас.

— Данке шон.

Привела она меня в комнату в башне. Небольшая такая комнатка, но светлая.

Кроме Аулея, как рыжая и сказала, там поп сидел, а перед ним на столе сумка

лежала, та самая, что я у гоблина — черт, как же его звали, Крэк, что ли? —

забрал. И рожи у обоих непроницаемые, точь-в-точь как у начштаба дивизии, когда

мы ему докладывали, что на нашем участке свежий немецкий полк объявился.

Ну, посмотрим.

— Добрый вам день, — говорю. — Вызывали?

Аулей отчего-то с попом переглянулся.

— Да, мы звали тебя, Сегей, — отвечает. — Садись. Разговор будет долгий. И

ты, Карален, тоже садись.

Интересно, думаю, а она тут зачем? Может, решили из нас постоянную группу

сформировать? Разведывательно-диверсионную? Только этого мне не хватало.

— Скажи, Сергей, — поп спрашивает, — когда ты попал в наш мир, где ты

оказался?

Вовремя же вы, ребята, спохватились!

— В замке одного лысого типа, — отвечаю. — А точнее, в запертой камере.

— Понятно, — поп вроде задумался.

— А скажи, Сергей, что именно хотел от тебя Гор-Амрон?

— Лысый, что ли? — уточняю. — По-моему, хотел, чтобы я для него кого-то

укокошил, убил то есть. По крайней мере, я так его понял. Золотые горы сулил.

Поп с Аулеем снова переглянулись.

— А скажи, Сергей, — снова начал поп, — Гор-Амрон не называл тебе имя...

того, кого ты должен был бы убить?

— Нет, — говорю, — не называл. Мое спрашивал.

— Ну, про то, — усмехается Аулей, — как он обжегся с твоим именем,

Карален нам уже поведала. Но я очень прошу тебя, Сергей, постарайся припомнить,

что он говорил о той... том, кого он хочет убить?

Я мысленно разговор с лысым прокачал.

— Кое-что было, — говорю. — Это кто-то важный. Очень важный. Я вам сейчас

лысого дословно процитирую: «От этого человека зависит судьба страны. И не

одной страны».

Аулей с Иллирием в третий раз переглянулись.

— И колдун хотел, чтобы ты его убил?

— Именно, — говорю. — Обещал за это пять тыщ золота, но, по-моему, готов

был и все тридцать отдать. Если, конечно, он вообще что-то платить собирался.

Сам-то я в это не очень верил. Сколько с черта задатка ни возьми, а все

равно в проигрыше останешься.

— Тридцать тысяч, — на попа, похоже, сумма впечатления не произвела. —

Немного. Гор-Амрон, как всегда, поскупился. Другие черные маги пообещали бы

сто, двести, опустошили бы свои сокровищницы до последней пылинки, лишь бы быть

уверенными, что этого человека больше не будет среди живых.

— А на кого, кстати, они так зубы точат? — интересуюсь. — Кто это им так

поперек глотки встал? Король ваш, — тьфу, черт, чуть было не ляпнул «местный»,

— или полководец великий?

Аулей грустно так улыбнулся.

— Это не король и не полководец, — говорит. — Пока.

— Дарсолана. Она наша принцесса, последняя, в ком течет древняя кровь

повелителей Ан-Менола. Последняя надежда Света.

Тю. Я-то думал, ну, если не король, то уж по крайней мере кто-то вроде

товарища Жукова.

— Сколько ей хоть лет? — спрашиваю.

— Карален родилась в тот же год, что и принцесса, — говорит Иллирии. — В

этом году им обеим исполнится восемнадцать.

Совсем весело. Если у местных вся надежда на девчонку вроде рыжей... ну,

ребята, я уж не знаю, куда дальше катиться. Хоть сам ложись в гроб и крышку

изнутри забивай.

— А что, — спрашиваю, — постарше никого не нашлось?

- Нет.

— Отец принцессы, король Велемир, — вмешалась рыжая, — и почти все самые

благородные рыцари королевства полегли на поле под Ослицей, в страшной битве,

где были остановлены и истреблены полчища Тьмы. С тех пор Тьма...

Я уж не стал эту церковно-славянскую историю комментировать. И так все

ясно — с обеих сторон все, кто хоть палку поднять мог, полегли, после чего

наступило вынужденное затишье.

Интересно, думаю, и что они с этой принцессой делать будут, когда черные

ребята по новой пойдут? К древку вместо знамени приколотят? Нет, может,

конечно, она у них местная Жанна Орлеанская, да вот только что-то сомневаюсь я

в этом.

— И очень скоро, — говорит Аулей, — принцесса должна прибыть в замок

Лантрис, в тридцати лигах к западу от нас.

— Я вам, — говорю, — только одну вещь могу посоветовать. Отпишите наверх,

чтобы личную охрану у нее удвоили, а лучше — утроили. И пусть обязательно

поставят туда пару человек из моего мира с нашим оружием. Пусть пограничников

поищут или НКВД. Потому что этот самый Гарик Охламон, да и другие его приятели,

вряд ли захотят такой удобный случай упускать.

Иллирии вздохнул.

— Ты прав, Сергей, — говорит. — В этой сумке есть письмо Гор-Амрона к

другому черному магу — Феллинию, колдуну, знаменитому не менее печально. И

Гор-Амрон пишет, что уже сумел вызвать из вашего мира одного опытного убийцу —

я так понимаю, это он пишет о тебе?

— Похоже, — киваю.

— Но с тобой у него возникли, как он пишет, «некоторые сложности».

— Да уж радостями не назовешь.

— Исключительно по недосмотру слуг. Поэтому следующий «опыт» он будет

проводить сам, лично, вдали от замка. И на этот раз твердо надеется на успех.

— Ну-ну, — говорю. — Пусть дерзает. Интересно, думаю, что он на этот раз

выудит?

«Зверобой» или «фердинанд»?

— Вот бы ему самому, — мечтательно так рыжая заявляет, — откуда-нибудь

тоже убийцу наколдовать.

И тут у меня в голове шестеренки одна за другую зацепились.

— А ну-ка, святой отец, — говорю, — повторите, что этот Охламон насчет

следующего опыта пишет?

Один, вдали от замка, и еще позаботится, чтобы ему никто не мешал?

— Ты, — Кара встрепенулась, — что задумал, а, Малахов?

— Да так, — говорю, — просто. Он меня все-таки в этот мир вытащил, а я его

так и не поблагодарил. Надо будет как-нибудь навестить, а то неудобно

получается, можно даже сказать, невежливо. С моей стороны.

Тут вся троица на меня так ошарашенно глянула — ну, словно я опять чего-то

не того ляпнул.

— Ты хочешь убить Гор-Амрона?

— Именно.

— Но... он же черный маг.

— Да хоть зеленый змий, — говорю. — Мне-то что? Это вроде как с «тиграми».

Да, тяжелый танк, да, броня толстая и калибр немаленький. Опасная машина, не

спорю. Но если, как говорит старшина Раткевич, серьезно и вдумчиво к этому делу

подойти, то отличается «тигр» от остальных танков только тем, что дольше горит.

— Сергей, — осторожно так начинает поп. — Не подумай, что мы сомневаемся

в твоей храбрости, но вступить в поединок с черным магом...

— Поправочка. Не собираюсь я с ним вступать ни в какой поединок.

— А как же ты собрался...

Тут уж я на них посмотрел... странно. Нет, ну в самом деле — какой год у

них тут война идет, а они — ровно как дети.

— Да уж как получится, — говорю. — Подвернется случай лопатой из-за угла

по лысине треснуть — тресну лопатой. Или еще как-нибудь. А на поединок пусть

его гаубичный дивизион вызывает.

И тут у меня в голове снова шестеренки закрутились.

— Стоп, — говорю. — Святой отец, а когда он будет свой великий

эксперимент ставить, этот Гарик Охламон в письме написал? А то, может, мы

вообще зря спорим? Пока я валялся, можно было из моего мира эшелон с

боеприпасами по снарядику перетаскать.

— В письме нет указаний на точную дату, — говорит поп. — Но, скорее

всего, это будет завтра. Ведь даже такому сильному магу, как Гор-Амрон, тоже

нужно дождаться благоприятного расположения звезд.

— Вот и замечательно, — говорю. — Святой отец, а вы поточнее время

определить можете? С помощью вашей астрохре... тьфу, по звездам.

— Звезды светят всем, — улыбается поп, — и, если боги будут ко мне

милостивы, то я смогу назвать не только точное время, но и место, где Гор-Амрон

попытается свершить свое черное дело.

— Ну, святой отец, — говорю. — Если вы мне такой подарок сделаете,

считайте, Гарик уже вас больше не побеспокоит. Им уже будут его приятели-черти

заниматься. А у них к нему вопросов надолго хватит.

— Но как ты...

— Честно говоря, — отвечаю, — пока и сам точно не знаю. Но сходить,

посмотреть, считаю, нужно. А уж на месте по обстановке определюсь — можно будет

его прихлопнуть, если да, то как именно.

— Что тебе для этого нужно?

Это Аулей спросил. Ему, похоже, моя идея сильно по душе пришлась. Ну, еще

бы, Гарик этот, как я понимаю, его самый что ни на есть непосредственный

противник, причем званием даже чуть повыше, чем он. Вроде бы как я нашему

комдиву предложил штаб немецкого корпуса накрыть.

— Во-первых, — говорю, — эти самые координаты, ну, то есть время и место.

Это главное. А во-вторых... там видно будет. Что надо, то и спрошу.

— Ты возьмешь кого-нибудь с собой?

- Нет!

-Но...

— Я должна пойти!

Это рыжая выпалила. Даже Аулей от неожиданности вздрогнул.

— Карален!

— Айн момент, — говорю. И рыжей: — Сядь и замолкни. А еще раз начнешь

неполученный приказ обсуждать — вылетишь за дверь! Ферштейн?

Вспыхнула, зубами скрипнула, но села. Я ее еще секунд пять взглядом к

стулу попригвождал, потом к попу обернулся.

— Так когда, — спрашиваю, — сможете время и место сообщить?

— Наиболее благоприятное время, — говорит поп, — как я уже

сказал, наступит завтра днем. А место... с местом сложнее. Мне нужно будет

произвести кое-какие вычисления, но, боюсь, даже в этом случае я смогу получить

лишь приблизительные...

— Насколько? — спрашиваю.

— Если боги будут ко мне благорасположены — с точностью до полулиги.

То, что пол, а не целая лига, думаю, это, конечно, хорошо. Вот только

сколько в этом «пол»? Помнится, когда я на дерево залазил, замок высматривать,

рыжая тоже говорила, что до него две штуки этих самых лиг, а было до него...

— В ваших километрах, — говорит рыжая, — это будет один и еще половина.

Что ж, думаю, это еще куда ни шло. Вполне приемлемый треугольник ошибок, я

о местных пеленгаторах был куда худшего мнения.

— И сколько времени, — спрашиваю, — вам, святой отец, на эти расчеты

потребуется?

— Ну, — задумался поп, — надеюсь, что до полудня справлюсь.

— Вот и отлично, — говорю. — А я пока прикину, что и как с собой потащу.

— Малахов, — шепчет рыжая, — если ты посмеешь...

Тут уж я не выдержал.

— Господин барон, — Аулею говорю. — Я, конечно, извиняюсь, но не могли бы

вы вашу замечательную дочурку куда-нибудь запереть? Часиков так на пятнадцать?

А?

— Он, — заявляет рыжая, — не может!

Я на Аулея уставился — а он кивает.

— Дело в том, Сегей, что по нашим законам и обычаям я не могу приказывать

ей после того, как она принесла вассальную присягу другому.

— А кому она... — начал я и вдруг соображаю — да это ж она мне эту самую

присягу произнесла, то есть принесла. В первый день еще, тогда, во дворе. Ну,

р-ры-жая!

— Тогда какого черта, — шиплю на нее, — ты мои приказы не выполняешь?

А она из своего личика такую мордашку невинную скорчила — аж плакать

хочется.

-Я?

Нет, святой Илья!

— Ладно, — выцеживаю. — Слушай приказ. Встать, выйти и закрыть

за собой дверь с той стороны!

— Как прикажете, мой господин.

— Прошу извинить меня, Сергей, — говорит поп. — Но есть еще одна вещь,

которую ей тоже стоило бы услышать.

Рыжая услыхала — шлепнулась обратно. Ну, погоди же!

— Отставить приказ «Выйти», — говорю. — Приказ «Встать» остается в силе.

Слушать ты можешь и стоя.

Встала.

— Между прочим, — заявляет, — рыцарю, настоящему рыцарю, не полагается

сидеть, когда дама стоит.

Тут уж я улыбнулся, удивленно так на нее посмотрел и даже пару раз глазами

похлопал.

— Госпожа Карален, — говорю. — Да где ж это вы тут рыцаря, хоть

настоящего, хоть липового, видите? Кроме, разумеется, господина барона? А?

Вот на этот раз я ее умыл. Она даже ответить ничего не нашлась, только

уставилась на меня, словно на мне новые генеральские погоны объявились.

А я спокойненько так к попу поворачиваюсь и спрашиваю:

— Так что у вас там за дело, которое моей подчиненной услышать необходимо?

Надеюсь, не слишком долгое, а то по ней кухонный наряд жирными слезами

обливается?

Иллирии, похоже, от моих барских замашек тоже малость ошалел. Один Аулей

на все это смотрит и улыбается так, что сразу видно — понял человек юмор

ситуации и оценил. Хотя шутил я только наполовину.

— Я хотел сказать, — говорит поп, — что недалеко от замка снова появилось

что-то из вашего мира.

Ха!

— Где и что?

— Ну, на второй твой вопрос я...

— Снимается. Где?

— Западнее замка, примерно, — поп в потолок уставился, губами пошлепал, —

в десяти ваших километрах. Неподалеку от Лосиного холма.

Ага. Чтоб я еще мог Лосиный холм от Барсучачьего отличить.

Я на рыжую злобно так посмотрел — а она также на меня, вздохнул и

отвернулся. М-да уж. Видно, как говорил сержант Баширов, кысмет тебе такой,

Blog

Андрей Уланов «Додж»