Внезапамятные времена посреди первозданного Океана возникла Гора, состоящая из Неба и Земли, слившихся воедино

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Урок на тему «Магнитное поле Земли», 31.68kb.
• Внезапамятные времена медь стала доступна человеку. Медный век был ознаменован широким, 37.62kb.
• Рельеф дна Мирового океана, 52.6kb.
• Михаил Герштейн, 3612.51kb.
• Секция математика неевклидова геометрия, 313.99kb.
• Стандарт медицинской помощи больным с расщелиной неба, расщелиной губы, расщелиной, 270.21kb.
• Итоговый тест по курсу «филологический анализ художественного текста», 124.02kb.
• «Обитаемы ли планеты». В нем он допускал возможность жизни на Марсе. Однако от своей, 151.34kb.
• Тема урока Северный Ледовитый океан; особенности природы, хозяйственного использования,, 53.05kb.
• Ахматовой Содержание «Пророчество», 294.23kb.

и подземного океана Энки – и своего героя Гильгамеша, дошедшего с их помощью до гор, спустившегося к морю и вернувшегося победителем в свой город. А сам Гильгамеш начистил боевое оружие до блеска и смыл со своего тела пыль дальнего и опасного перехода.

И обратилась к нему богиня Инанна-Иштар с мольбою:

– Росла ива у чистого Евфрата, питавшего ее корни своею водою, но шло время, и Евфрат начал подмывать ее корни. Нечем стало иве за землю держаться. Налетел ветер, сбил верхушку и повалил иву набок. Проходила я там, увидела беду, вырыла дерево и в Урук принесла. Посадила я его на краю своего плодового сада, решив сделать себе трон из него, когда оно вырастет. И вот выросло оно, но теперь нельзя к нему подойти. В корнях его змея живет, гнездо себе устроила, и не властны над нею заклятья. В ветвях его Анзуд – птица-буря, поселила своего птенца, а ствол его находится под властью демона-девы Лилит – соблазнительницы людских сердец. Плачу я от этой обиды. Помоги мне, герой Гильгамеш, вернуть власть над моим деревом!

Тронула душу Гильгамеша мольба Инанны-Иштар. Не стал он одевать тяжелые боевые доспехи. Одел он только легкий пояс и взял в руки свой бронзовый топор. Поразил он им в корнях ивы змею, не знающую заклятья, схватил птенца Анзуд-птицы и зашвырнул его в горы, разорил жилище Лилит в стволе дерева, и бежала дева-соблазнительница в пустыню. После этого вырвал он иву с корнем и отсек ее ствол, а горожане Урука, что были неподалеку, срезали ветви. И отдал он ствол ивы Инанне-Иштар, чтобы она сотворила из него себе и трон, и ложе. А из ветвей дерева он повелел сделать для него барабан и барабанные палочки. И снова ему после этого пришлось чистить топор и смывать пыль боя.

Гильгамеш и богиня Инанна-Иштар




Гильгамеш умылся, выкинул грязную одежду, начистил свои боевые доспехи до блеска, облачился в белоснежный плащ, расчесал свои кудри, закинул их себе за спину, а потом надел золотую тиару и вышел из своих покоев. Увидев героя во всей его ослепительной красоте и решив отблагодарить его за помощь своей любовью, богиня Инанна-Иштар покинула свою обитель, храм Кулаба, и подошла к нему со словами:

– Давай, Гильгамеш, будь мне супругом, зрелостью тела своего одари меня щедро! Ты станешь моим мужем, а я – твоею верной и любящей женою! Приготовлю я для тебя золотую колесницу с золотыми же колесами, украшенную янтарными рогами, и впрягут в нее мулов, могучих, словно бури. Таким будет мой свадебный подарок! Ты войдешь в наш дом в благоухании кедра и займешь в нем самое достойное место. Покорю я тебе государей, царей и владык всего мира, и, приходя на поклон к тебе, будут целовать они порог твоего дома, твой престол и твои ноги! И потекут к тебе их данью дары холмов и равнин. Да и сам ты будешь богат и удачлив. Твои овцы станут приносить двойню, а козы – тройню. Ослы твои станут быстрее мулов, твоих коней в колеснице никто не обгонит в беге, и не будет в мире волов, равных по силе и усердию твоим волам, не знающим усталости!

Гильгамеш смотрел туда, откуда доносился чарующий голос богини любви Инанны-Иштар, и видел бледное, пленительно-прекрасное лицо. Печать задумчивой сосредоточенности лежала на нем, и оно излучало необыкновенное спокойствие. Под прекрасными строгими бровями перламутровым блеском горели огромные глаза. Гильгамеш следил за этим лицом все время, пока звучали обращенные к нему слова, но ни разу не заметил, чтобы при этом на нем хотя бы раз шевельнулись сомкнутые тонкие губы и приоткрылся рот.

Гильгамеш улыбнулся: как верховный жрец Кулаба он хорошо знал эту маску, украшавшую внутренние покои храма Инанны-Иштар, и вот теперь богиня скрыла за ней свое истинное лицо. Но Гильгамеш многое знал о ней и так ответил на ее предложения:

– Зачем ты хочешь, чтоб я взял тебя в жены? Я дам тебе роскошные одеяния, елей и изысканные благовония для твоего прекрасного тела. Я обеспечу тебя хлебом и всякой пищей, накормлю тебя яствами, достойными богини. Напою вином поистине царским. Твою обитель я украшу пышно, закрома дополна зерном засыплю. Я в золотые ткани заверну твоих кумиров в храме, но в жены себе тебя не возьму я! Ты – жаровня, что не согреет в холод, ты – черная дверь, что не выдержит натиска ветра и бури, ты – дворец, несущий смерть своему владельцу, ты – колодец, проглотивший свою крышку, ты – смола, которая обварит всех, кто ее коснется, ты – дырявый мех, вода из которого выльется на плечи и спину насильщика, ты – плита, на которой не устоит возведенная стена, ты – таран, направленный на тех, кто ждет защиты, ты – сандалия, жмущая ногу того, кто ее наденет. Ну какого же супруга ты любила вечно? И кого ты хотя бы по сей день любишь? Вот сейчас я перечислю всех, с кем ты блудила!

В растерянности внимала Инанна-Иштар Гильгамешу, пораженная его словами, а герой, тем временем, продолжил:

– Каждый год жизни супруга твоей юности Думузи был преисполнен страданий. Еще ты птичку-пастушка любила, но сама же сломала ему крылья, и он теперь живет в лесах и кричит: «Где мои крылья?!» И в могучего льва ты влюбилась, а потом два раза вырывала ему по семь ловушек, и в одну из них он попался. И боевого красавца коня ты любила, но что видел он от тебя, кроме кнута, узды и плети? Заставляла ты его десятки верст скакать без отдыха и поила его мутной водой, а мать его Силили страдала, переживала за сына. И еще ты любила пастуха-козопаса, который постоянно носил тебе твои любимые зольные хлебцы и каждый день для тебя козлят-сосунков резал, а ты его ударила и превратила в волка, и теперь гоняют его подпаски, а собаки овчарки его за ляжки кусают. Ишуллану-садовника ты вдруг полюбила, постоянно носившего тебе фиников гроздья, каждый день ими стол твой украшая. «О мой Ишуллану, давай твоей зрелости вкусим, – говорила ты ему, его соблазняя, – обнажись предо мной и коснись моего лона!» Но Ишуллану тебе ответил: «Чего ты от меня пожелала? Я живу так, как меня моя мать учила. Как же буду я есть хлеб прегрешений и скверны?» Ты же, услышав эти речи, ударила его и в паука превратила. Очутился он среди паутины между полом и потолком так, что не мог ни вверх подняться, ни вниз опуститься. Видишь, я все про тебя знаю! Знаю и то, что, полюбив меня, со мною ты так же поступишь.

Неслучайно первым пострадавшим от любви Инанны-Иштар Гильгамеш назвал Думузи. Этот бог цветущих степей был любимцем всего Шумера, а история его страданий по вине коварной супруги была связана с Уруком. Все люди радовались, узнав о бракосочетании своей любимой прекрасной богини с юным божеством плодородия и весеннего цветения, сыном богини Туртур. Поначалу брак этот казался счастливым и ничто не предвещало беды. Но Инанна была ненасытной не только в любви. Она жаждала беспредельной власти не только на Небе и на Земле, где все ей подчинялось, но и в Подземном мире – в Стране без возврата, которой управляла ее старшая сестра богиня Эрешкигаль. Инанна хорошо знала ее злобный нрав. Знала и то, что не менее семи Ануннаков – судей Подземного мира – надежно оберегают ее царство от посторонних, а на тех, кому все же удавалось дойти до ее покоев, она направляла свой взгляд смерти. И поэтому Инанна стала действовать хитростью. Узнав, что великий властитель Гугальанна погиб и что Страна без возврата погружена в траур, она решила навестить старшую сестру, чтобы принести ей свои соболезнования. Инанна рассчитывала на то, что в такой день сестра ее обязательно примет и, разделив с нею свое горе, приблизит ее к себе. Но у Инанны все же не было уверенности в том, что все задуманное ею осуществится и ее путешествие в Подземный мир пройдет без осложнений. Думузи она ничего не сказала о своих планах, но посвятила в них своего верного визиря Ниншубура и дала ему поручение: если она не вернется через три дня, совершить на холмах погребальных обряд ее оплакивания, а затем отправиться в храмы Энлиля, Нанны и Энки и обратиться к этим могучим богам, – один из которых Наннар, ее отец, – с просьбой помочь ей выбраться из Страны без возврата.

После этого Инанна стала собираться в свой опасный путь. Она навесила на свои руки и ноги семь волшебных амулетов, освященных божественным знанием, считая, что они обеспечат ей покорность Подземного мира и безопасность пребывания там. Затем она надела на голову корону, из-под которой на ее лоб, плечи и спину опускались пряди ее прекрасных волос. Ее шею украшали большие бусы, а грудь – мелкий бисер из лазурита. Она надела на себя роскошное царское платье, а глаза умастила волшебной мазью, открывающей любые двери. В правую руку она взяла изящную лазуритовую трость, а в левую – золотой обруч, знак царской власти.

Посмотрев на свое отражение в зеркале, она осталась довольной, и тут же покинула Небо и Землю, где она властвовала безраздельно, направившись к мрачному входу в Страну без возврата.

Вскоре на ее пути возник огромный, как горный хребет, дворец ее старшей сестры, построенный из кусков лазурита. У его порога ее встретил Нети – главный страж дворца.

– Кто ты и зачем здесь? – спросил ее мрачный страж.

– Я спустилась сюда с Неба, над которым я властвую, с его восточного края, где каждый день появляется мой сияющий брат Уту, – чтобы посетить свою старшую сестру Эрешкигаль и побыть рядом с нею на траурных обрядах по ее мужу, – ответила Инанна.

– Подожди здесь у врат, – сказал Нети, узнавший Инанну, – а я пойду доложу своей царице о твоем приходе. Как она решит, так и будет.

Выслушав своего дворцового стража, Эрешкигаль рассвирепела и, впав от злобы в ярость, укусила свой собственный палец. Когда ярость ее прошла, а злоба и ненависть остались, она сказала Нети:

– Впусти ее, но она, как и все, кто к нам приходит, должна появиться здесь нагой. Раздень ее, ибо тем, кто попадает в Страну без возврата, одежда больше не потребуется!

Нети выполнил поручение своей царицы и, пропуская Инанну через семь ворот, снял с нее украшения и волшебные амулеты, заключавшие в себе ее силы и сущности. Из последних ворот она уже вышла беспомощной и обнаженной и в таком виде предстала перед своей старшей сестрой. Эрешкигаль возвышалась перед ней, сидя на своем троне. Ее окружали семь Ануннаков, которые судили мертвецов, прибывавших в Страну без возврата. Только это и успела заметить Инанна до того, как ее коснулся взгляд смерти, брошенный на нее царицей Подземного мира и в одно мгновение умертвивший ее, а ее безжизненное тело слуги Эрешкигаль повесили на крюк.

Как только начался четвертый день отсутствия Инанны, визирь Ниншубур, не дождавшись ее возвращения, отправился к богу Энлилю с просьбой о помощи. Но Энлилю не хотелось ссориться с Эрешкигаль, и он не стал вмешиваться в судьбу своей прекрасной внучки.

Столь же бесплодным оказалось обращение Ниншубура к родному отцу Инанны, богу Луны Наннару, ради которого он примчался в город Ур. И только мудрый Энки, обитель которого находилась в низовьях Евфрата в городе Эриду, понимая, какими бедами угрожает миру исчезновение богини плодородия Инанны, решился спасти ее. Он погрузил свою руку в мягкий грунт, потом извлек глину, застрявшую под его крашеными ногтями, и вылепил из нее двух бесполых существ – Кургарру и Калатурру. Эти существа, подчиненные его воле, стали его вестниками, которых он научил магическим заклинаниям и отправил в Подземное царство. Одному из них он дал с собой траву жизни, а другому – живую воду.

Кургарра и Калатурра незаметно спустились под землю, и там повели они себя очень осторожно: они не пили воду из подземной реки и не съели ни одного зернышка из посевов, выросших по ее берегам, поскольку знали, что это воды и травы забвения, отведав которых они бы навсегда забыли Землю и остались в Царстве мертвых.

Так они добрались до дворца Эрешкигаль и, представ перед нею, потребовали освобождения Инанны именем бога Энки.

Эрешкигаль было не до них: она в это время пребывала в родовых муках. Случилось то, чего боялся Энки, – с исчезновением богини любви и плодородия прекратились роды, и жертвой этого стала даже сама владычица Царства мертвых. Поэтому Эрешкигаль только ухмыльнулась и показала на безжизненное тело, висевшее неподалеку от нее на крюке.

– Вот ваша повелительница, – сказала царица Подземного царства. – Можете ее забрать, мне она не нужна!

Получив такое разрешение, Кургарра и Калатурра сняли тело Инанны, укрыли его травой жизни и опрыскали живой водой. И встала Инанна во весь рост и во всей своей красоте и сразу же быстро направилась к вратам Подземного мира. Но ее догнали все семь судей-Ануннаков и остановили ее со словами:

– Никто не вправе покинуть Подземное царство, не оставив кого-нибудь вместо себя!

– Отстаньте от меня! – ответила им Инанна. – Когда я выйду отсюда, я пришлю вам себе замену.

И она совершила свой обратный путь, пройдя через семь ворот, постепенно облачаясь в оставленные в них свои наряды и одевая на себя драгоценности и волшебные амулеты.

Чтобы, выбравшись в свой светлый мир, Инанна не забыла о своем обязательстве, Ануннаки из окружения Эрешкигаль направили по ее следам гала – целое скопище свирепых демонов, в котором были и мелкие бесы, ростом с былинку, и огромные – как высокие тростники, растущие по краям болот. Они не имели ничего общего с человеческими существами, не нуждались в воде и пище, не были подвластны усталости и не знали, что такое жалость. Им ничего не стоило похитить жену у супруга прямо с брачного ложа или оторвать беспомощного младенца от груди матери.

Вскоре Инанна появилась в городе Умме у бога Шары и попросила его:

– О мой возлюбленный брат, спустись вместо меня в Подземное царство Эрешкигаль!

Но от взгляда Шары не укрылись страшные и злобные демоны, следовавшие по пятам за богиней, и он упал к ее ногам и взмолился:

– О моя возлюбленная сестра! Пощади меня и кого-нибудь другого пошли вместо меня в Страну без возврата!

Тогда она отправилась в город Бад-Тибиру к богу Лулалю, но и тот, плача, попросил ее о пощаде. Даже верный ей Ниншубур не пожелал заменить ее в Царстве мертвых. В своих метаниях по земле вспомнила Инанна о своем супруге Думузи, и, появившись в Уруке, она нашла его в храме Кулаба, сидящим на престоле в царских одеждах. У нее уже не было сил и надежды на уговоры, и она просто устремила на него свой ледяной взгляд смерти. Думузи кинулся с мольбой о помощи к брату Инанны светлому богу Уту, но тот равнодушно спрятал от него свой лучезарный лик за тучами. Думузи убежал из Урука и спрятался, сообщив место своего убежища только своей сестре Гештинанне, богине виноградной лозы, и одному из своих друзей. Однако демоны гала, посланные царицей Эрешкигаль и ее Ануннаками, уже признали замену, предложенную Инанной, и теперь искали Думузи. Друг юного бога оказался ненадежным и выдал им место, где он прятался. Гала настигли его и разорвали на части. Чтобы сохранить присутствие брата на Земле, Гештинанна выразила готовность заменить его в преисподней, и теперь уже пришла очередь Инанны судить, кто из них должен уйти в Страну без возврата вместо нее. Она не долго колебалась и изрекла свой приговор:

– Полгода там будешь ты, – сказала она, обращаясь к Гештинанне, и закончила, повернувшись к Думузи, – а полгода – он!

Последние слова она произнесла, плача о печальной судьбе своего возлюбленного, но ее печаль не повлияла на ее решение, и теперь рыдания стали уделом Думузи, обреченного из года в год на долгие месяцы покидать Землю и претерпевать тяжкие муки в Царстве зла и тьмы.

Эту историю и все прочие прегрешения Инанны хорошо знал Гильгамеш и, опасаясь ее коварства, отверг ее предложение, откровенно рассказав о причинах своего поступка.

Выслушав Гильгамеша, Инанна от ярости потеряла дар речи. Не сказав герою ни слова, она поднялась на Небо и предстала перед своим отцом, могущественным богом Аном, и перед своей матерью Ану. Сквозь слезы, потоком льющиеся по ее щекам, она сказала:

– Отец мой! Жестокое поношение Гильгамеш учинил мне. Он перечислил все мои прегрешения и все мои скверны!

Бог Ан хорошо знал характер своей дочери и потому сразу же спросил ее:

– А не ты ли сама оскорбила царя Гильгамеша и не в ответ ли на твои оскорбления он перечислил все твои прегрешения и все твои скверны?

Промолчала Инанна-Иштар и, не ответив отцу, стала просить его слезно:

– Отец мой! Быка создай мне, и пусть он убьет Гильгамеша! Должен же этот гордец за обиду, мне нанесенную, поплатиться.

Видя, что отец ее, могучий Ан, медлит со своим решением, Инанна-Иштар прибегла к угрозам:

– Если же ты быка не дашь мне, постучу я в дверь Страны без возврата, благо, знаю уже туда дорогу, и открою я врата преисподней, подниму я мертвых, чтобы живых они пожирали, и станет тогда на Земле живых меньше, чем мертвых!

Не захотел могучий Ан испытывать судьбу всего сотворенного богами на Земле и решил он уступить своей мстительной дочери, но поставить ей условия, на выполнение которых необходимо время, надеясь, что это время охладит ее пыл.

– Если ты хочешь, чтобы я создал для тебя быка, – сказал Ан, – то тебе следует накопить запас зерна и трав на семь лет, чтобы хватило еды и быку, и людям.

Но расчет Ана не оправдался: оказалось, что Инанна-Иштар была готова немедленно принять на Земле быка.

– Зерно я ссыпала, траву взрастила, – торжествующе сказала она отцу, – и людей зерном я уже наделила, и уже вдоволь трав взрастила для скота, и бык, спустившись с Неба, только уничтожит Гильгамеша, никому другому не причинив вреда!

Когда услышал Ан эти речи, ничего уже он не мог поделать. Пришлось ему создать быка для Инанны-Иштар. А та, как только бык явился, в Урук с Небес его погнала.

И вот достиг бык огражденного Урука. Сразу же улицы и площади города опустели – все, и малые и большие, по домам попрятались. А бык помчался к Евфрату и, спустившись к реке, в семь глотков ее выпил. На седьмом его глотке река иссякла. Тем временем подошли и стали на круче храбрые мужи Урука – всем хотелось увидеть это чудо. Бык же, повернувшись к ним, дохнул в их сторону, и от его дыхания раскололась поверхность земли и разверзлась яма, в которую провалились сто мужей Урука. Еще раз дохнул бык – и образовался ров, и еще двести мужей Урука туда упали. Повернул свою морду бык в сторону Энкиду и дохнул в третий раз.

Удержался Энкиду. Не провалился, не упал, лишь стан его согнулся, когда коснулось его это мощное дыхание. Выпрямившись, он внезапно вспрыгнул на быка и удержался на нем, за рога ухватившись. Не смог его сбросить бык и ударом всей толщи своего хвоста. Лишь крутился он и слюною брызгал.

А Энкиду, оставаясь на быке, закричал Гильгамешу:

– Друг мой, давай же ответим на эту обиду, чтобы знали люди, что не зря мы гордимся нашей отвагой!

Услышал этот призыв царь Гильгамеш и так отвечает Энкиду:

– Друг мой Энкиду! Видел я этого быка деяния, но силы его для нас неопасны. Вырву я его сердце и положу его у ног сияющего Уту-Шамаша. Рога же его наполню елеем и поднесу великому Лугальбанде!

Подошел Гильгамеш к быку поближе, приготовился к бою и говорит Энкиду:

– А теперь, друг мой Энкиду, за толщу хвоста ухвати его, чтобы не мог он им двинуть, а я меж рогами, меж головой и шеей поражу его кинжалом!