II. Экономика бюрократического капитализма
| Вид материала | Документы |
- Iii. От бюрократического капитализма к социал-империализму, 1690.51kb.
- Валерий Паульман, 13422.42kb.
- Отношение кпк к проблеме собственности претерпело в своём историческом развитии существенные, 181.16kb.
- Роль XX столетия в мировой истории, 1299.1kb.
- Освобождение философии на Руси от догм византийского богословия, 628.5kb.
- Октябрьская революция на спирали развития капитализма, 102.54kb.
- В. И. Ленин неоднократно подчеркивал, что прогрессивное содержание народничества заключалось, 1494.71kb.
- И экономисты, интерпретируя особенности развития капитализма в современной России,, 271.44kb.
- Становление различных систем регулируемого капитализма, 70.3kb.
- Англо-саксонская модель капитализма (неолиберальная, неоамериканская, протестантская,, 50.73kb.
II.Экономика бюрократического капитализма
II.1.Основы капиталистической и социалистической экономики
Политические предпосылки капитализма и социализма
Социализм — общественный строй, при котором основные средства производства находятся не в частной собственности отдельных лиц, а в общей собственности всего трудящегося народа. Необходимая предпосылка этого общественного строя — то, что рабочий класс удерживает государственную власть, что существует диктатура пролетариата, изъявшая средства производства у капиталистов и управляющая социализированными средствами производства в интересах трудящихся. Маркс и Энгельс писали в «Манифесте Коммунистической партии»:
«Мы видели уже выше, что первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии.
Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т.е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, с. 446).
Из этого очевидно следует, что завоевание политической власти рабочим классом — первый шаг, который должен в любом случае предшествовать социалистическому преобразованию экономики. Классики марксизма-ленинизма решительно предостерегали от иллюзий, что строительство социализма может быть начато под властью капитала и что любое огосударствление, даже государством капиталистов, означало бы уже социализацию. В своей работе «Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом» Энгельс пишет с прямой ссылкой на лассалевскую идею «государственного социализма»:
«Но в последнее время, с тех пор как Бисмарк бросился на путь огосударствления, появился особого рода фальшивый социализм, выродившийся местами в своеобразный вид добровольного лакейства, объявляющий без околичностей социалистическим всякое огосударствление, даже бисмарковское» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, c. 289).
Энгельс продолжает:
«Но ни переход в руки акционерных обществ, ни превращение в государственную собственность не уничтожают капиталистического характера производительных сил. Относительно акционерных обществ это совершенно очевидно. А современное государство опять-таки есть лишь организация, которую создает себе буржуазное общество для охраны общих внешних условий капиталистического способа производства от посягательств как рабочих, так и отдельных капиталистов. Современное государство, какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути капиталистическая машина, государство капиталистов, идеальный совокупный капиталист. Чем больше производительных сил возьмет оно в свою собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эксплуатировать. Рабочие останутся наемными рабочими, пролетариями. Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки» (там же, cс. 289-290).
Так что вопрос не в огосударствлении как таковом. Вопрос в том, какое государство: «идеальный совокупный капиталист» или «пролетариат, организованный как господствующий класс». Здесь существует решающее различие между социализмом и всеми экономическими системами, основанными на эксплуатации. Капитализм появился и окреп еще под господством феодализма. При феодализме существовал четко различимый капиталистический сектор, который долго мирился с феодализмом и даже смог присвоить некоторые секторы феодального государства, особенно чиновничество. Возможен капитализм с капиталистами, не обладающими государственной властью. По этой причине, даже при диктатуре пролетариата может существовать капиталистический сектор, как он фактически существовал в Советской России во время Новой экономической политики в 1920-х. Но так как социализм требует контроля основных средств производства со стороны государства диктатуры пролетариата, социалистический сектор при капитализме невозможен. Таким образом, рабочий класс должен сначала захватить государственную власть.
Именно об этом условии современные ревизионисты «забывают», говоря о «социалистическом секторе» в таких странах, как Египет, где внутренняя буржуазия частично конфисковала и огосударствила часть собственности иностранных капиталистов. В своей речи на XXIV съезде КПСС Брежнев указал на тот факт, что правительства Египта и Бирмы огосударствили значительную часть промышленности, как на доказательство того, что эти страны «ориентируются на социализм» и «приняли некапиталистический путь развития». Попугаи советского ревизионизма на Западе следуют той же линии, ратуя за «государственную собственность ключевых отраслей промышленности» уже при капитализме и выдавая это за шаг к социализму.
Но это игнорирование роли государства не случайно, поскольку именно в Советском Союзе, лидеры которого все еще говорят о «социализме», демократическая диктатура пролетариата была отменена и заменена враждебной народу диктатурой новой буржуазии.
Когда мы говорим о реставрации капитализма в Советском Союзе, обычно находятся некоторые защитники ревизионизма, которые спрашивают нас: «Где в Советском Союзе капиталисты? Там все принадлежит государству!». Но этим они обходят решающий вопрос, а именно: какой класс удерживает государственную власть? Какой класс имеет контроль над государственной собственностью? Пролетариат и его союзники или продажная новая буржуазия, оторванная от народа?
С того момента, когда новая буржуазия захватывает государственную власть, социализм устранен и заменен государственно-монополистическим капитализмом нового типа. Этот новый тип капитализма отличается от государственного монополизма любой западной империалистической державы; он основан, главным образом, не на частном капитализме, а на совокупном капитализме правящей бюрократии, так как в Советском Союзе новый буржуазный государственный аппарат контролирует не просто некоторые ключевые позиции в экономике, но и почти всю экономическую жизнь. Так что нет никакого смысла искать здесь отдельных капиталистов. Государство новой буржуазии — совокупный капиталист — поддерживается «бюрократической монополистической буржуазией, то есть крупной буржуазией нового типа, господствующей над всем государственным аппаратом и контролирующей все общественные богатства», как сказано в основополагающей статье Коммунистической партии Китая «Ленинизм или социал-империализм?».
Социалистическому преобразованию предшествует захват власти пролетариатом. Это похоже на реставрацию капитализма. Сначала мы имеем контрреволюционную узурпацию политической власти новой буржуазией, которая впоследствии воздействует на экономическую основу. По внешнему виду экономические структуры сначала существенно не меняются. Внешние признаки социалистической экономики (централизованное планирование и так далее) не затрагиваются явно. Единственно, нет больше государственной монополии в руках пролетариата, а есть капиталистическая государственная монополия в руках новой буржуазии. С момента захвата власти этой буржуазией возникает антагонистическое противоречие между еще существующим общественным производством и частным присвоением совместно действующей тонкой буржуазной верхней прослойкой.
Но капиталистическая система не может управляться теми же принципами, что и социалистическая система. Жажда все большей прибыли, потребность в замене добровольной трудовой дисциплины социализма капиталистической системой принуждения, и, не самое маловажное, конкуренция между различными буржуазными индивидуумами и кликами, которая, как показал Ленин, продолжает существовать и усиливаться даже при монополистическом капитализме, — все эти движущие силы заставляют ревизионистов вводить «реформу» экономической системы, преобразовывать также и видимые экономические структуры и все более открыто прибегать к капиталистическим методам управления. Эта «реформа» все более обнажает новые капиталистические структуры.
Наше исследование коснется в основном явных, ощутимых признаков капиталистической реставрации. Эти видимые изменения не могли зайти так же далеко в Советском Союзе, как это произошло в некоторых других управляемых ревизионистами странах как в Венгрии или даже Югославии, но все же они и здесь представлены в изобилии. История экономического развития Советского Союза начиная с XX съезда — это история постепенного вытеснения экономических структурных особенностей социализма, сопровождаемого параллельным разрушением достижений социалистической революции. Ни одно из них не могло быть отменено сразу. Возможно возникновение (как в любом государственно-монополистическом государстве) серьезных противоречий между «централистскими» и «децентралистскими» силами, между государственным капитализмом и частным капитализмом. Но все эти противоречия и борьба ни на йоту не могут изменить классовый характер системы.
Основные экономические законы капитализма и социализма
Цель и содержание капиталистического способа производства — в получении наибольшей возможной прибыли. Все решения и действия капиталистов и их государства в конечном счете диктуются алчным стремлением буржуазии к прибыли. Сталин поднимает эту тему в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР»:
«Главные черты и требования основного экономического закона современного капитализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимальной капиталистической прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и систематического ограбления народов других стран, особенно отсталых стран, наконец, путем войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для обеспечения наивысших прибылей» (И.В. Сталин. Соч., т. 16, с. 181).
Существует также основной экономический закон социализма. Сталин резюмирует:
«Существенные черты и требования основного экономического закона социализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники» (там же, c. 182).
При капитализме производство предметов пользования и обеспечение потребностей населения — только средства достижения цели. В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс объясняет:
«Непосредственной целью капиталистического производства является не производство товаров, а производство прибавочной стоимости или прибыли (в ее развитой форме); не продукт, а прибавочный продукт…
Сами рабочие при таком понимании представляются тем, чем они и являются в капиталистическом производстве, — простыми средствами производства, а не самоцелью и не целью производства» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. 2, сс. 607 и 608).
При социализме, напротив, в центре внимания находятся потребности человека. Средства удовлетворения этих потребностей обеспечиваются «непрерывным», то есть, не прерываемым кризисами, «ростом» и «совершенствованием производства». Рост производства является вовсе не самоцелью, а, как прямо указывает Сталин, главным средством удовлетворения потребностей общества.
Итак, значит ли это противопоставление, что прибавочная стоимость и прибыль не играют никакой роли при социализме? Вовсе нет. С одной стороны, ясно, что совокупный продукт общественного труда не может просто быть поделен среди рабочих.
Маркс показал в «Критике Готской программы», что и при социализме значительная часть этого продукта должна остаться в руках государства и не может быть распределена среди рабочих в соответствии с их трудом.
Согласно Марксу, мы должны вычесть от фондов потребления:
«Во-первых, то, что требуется для возмещения потребленных средств производства.
Во-вторых, добавочную часть для расширения производства.
В-третьих, резервный или страховой фонд для страхования от несчастных случаев, стихийных бедствий и так далее.
Эти вычеты из «неурезанного трудового дохода» — экономическая необходимость, и их размеры должны быть определены на основе наличных средств и сил, отчасти на основе теории вероятности, но они никоим образом не поддаются вычислению на основе справедливости.
Остается другая часть совокупного продукта, предназначенная служить в качестве предметов потребления.
Прежде чем дело дойдет до индивидуального дележа этой оставшейся части, из нее вновь вычитаются:
Во-первых, общие, не относящиеся непосредственно к производству издержки управления.
Эта доля сразу же весьма значительно сократится по сравнению с тем, какова она в современном обществе, и будет все более уменьшаться по мере развития нового общества.
Во-вторых, то, что предназначается для совместного удовлетворения потребностей, как-то: школы, учреждения здравоохранения и так далее.
Эта доля сразу же значительно возрастет по сравнению с тем, какова она в современном обществе, и будет все более возрастать по мере развития нового общества.
В-третьих, фонды для нетрудоспособных и пр., короче — то, что теперь относится к так называемому официальному призрению бедных (это было в дни Маркса; сегодня это — пособия по несчастным случаям и потере трудоспособности, выпускное пособие и пенсия по инвалидности, медицинское обслуживание, безработица и помощь в случае безработицы и социальное обеспечение — ред.).
Лишь теперь мы подходим к тому «распределению», которое [Готская — ред.] программа, под лассалевским влиянием, так ограниченно только и имеет в виду, а именно к той части предметов потребления, которая делится между индивидуальными производителями коллектива» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 17).
К «вычетам», о которых говорит Маркс, в условиях капиталистического окружения добавляются расходы на национальную оборону.
Без этого вида «прибавочной стоимости» социализм невозможен. Ее производство непосредственно идет на «удовлетворение материальных и культурных потребностей общества». Но это — только один момент. Кроме общественного «прибавочного продукта» имеется также «прибыль» конкретного завода. В начале социалистического строительства в СССР какое-то время имелись серьезные трудности в промышленности, особенно в тяжелой. Отдельные фабрики работали неэффективно и с чрезвычайными затратами. Сталин указал на эти недостатки в своей речи 1931 г. «Новая обстановка — новые задачи хозяйственного строительства»:
«Это факт, что в ряде предприятий и хозяйственных организаций понятия: «режим экономии», «сокращение непроизводительных расходов», «рационализация производства» — давно уже вышли из моды. Очевидно, они рассчитывают на то, что Госбанк «все равно нам выдаст необходимые суммы». Это факт, что за последнее время себестоимость на целом ряде предприятий стала повышаться. Им дано задание снизить себестоимость на 10 и больше процентов, а они ее повышают. А что такое снижение себестоимости? Вы знаете, что каждый процент снижения себестоимости означает накопление внутри промышленности в 150-200 миллионов рублей. Ясно, что повышать себестоимость при этих условиях — значит терять для промышленности и всего народного хозяйства сотни миллионов рублей» (И.В. Сталин. Соч., т. 13, с. 75).
Для устранения этих недостатков была усилена борьба прежде всего против бюрократизма и медлительности, были мобилизованы массы и воспитаны коммунистические фабричные руководители с высоким чувством ответственности перед рабочим классом. Но чтобы измерить и проверить эффективность конкретных предприятий, следовало расширить систему экономического учета, уже введенную на некоторых государственных предприятиях в ходе Новой экономической политики.
Эта система требовала, чтобы каждое предприятие «закупало» свое сырье и средства производства у государства по установленной цене, и «продавало» свои продукты государству по установленным ценам. Каждое предприятие должно было учитывать свои доходы и расходы и пытаться получить «прибыль», если это возможно, то есть превышение доходов над расходами, посредством экономии материалов и рационализации. Государственные предприятия «переводятся на… хозяйственный расчет» (В.И. Ленин. ПСС, т. 44, с. 342), как сформулировал Ленин в 1922 г. Конечно, это не настоящая «закупка» и «продажа», так как не происходит никакого обмена собственностью. И «прибыль» также является чисто счетным средством, а не источником обогащения фабрики или ее директора. В период вплоть до XX съезда почти всю прибыль следовало передавать Госбанку. Даже новые инвестиции не финансировались из дохода, извлеченного предприятием, а распределялись Госбанком в соответствии с планами. Прибыль и рентабельность (норма прибыли) использовались прежде всего как меры производительности предприятия.
Сталин считал необходимым предостеречь от фетишизации прибыли, чрезмерного подчеркивания ее роли, возведения прибыли в движущие силы экономики.
«Если бы это было верно, то непонятно, почему у нас не развивают во-всю легкую промышленность, как наиболее рентабельную, преимущественно перед тяжелой промышленностью, являющейся часто менее рентабельной, а иногда и вовсе нерентабельной?
Если бы это было верно, то непонятно, почему не закрывают у нас ряд пока еще нерентабельных предприятий тяжелой промышленности, где труд рабочих не дает «должного эффекта», и не открывают новых предприятий безусловно рентабельной легкой промышленности, где труд рабочих мог бы дать «больший эффект»?
Если бы это было верно, то непонятно, почему не перебрасывают у нас рабочих из малорентабельных предприятий, хотя и очень нужных для народного хозяйства, в предприятия более рентабельные» (И.В. Сталин. Соч., т. 16, с. 169).
Практически, некоторая часть советских промышленных предприятий не приносила вообще никакой прибыли, а работала с «запланированными убытками» — нечто невероятное для капитализма. Предприятия, которые не производят прибыли при капитализме, или закрываются, или, если они совершенно необходимы как, например, железные дороги, потери «огосударствляются», т.е. перекладываются на налогоплательщика. При социализме, напротив, такие потери можно компенсировать прибылью от других государственных предприятий. Сталин подводит итог:
«Если взять рентабельность не с точки зрения отдельных предприятий или отраслей производства и не в разрезе одного года, а с точки зрения всего народного хозяйства и в разрезе, скажем, 10-15 лет, что было бы единственно правильным подходом к вопросу, то временная и непрочная рентабельность отдельных предприятий или отраслей производства — не может идти ни в какое сравнение с той высшей формой прочной и постоянной рентабельности, которую дают нам действия закона планомерного развития народного хозяйства и планирование народного хозяйства» (там же, с. 170).
Эти слова Сталина кристально ясны и блестяще выражают различие между значением прибыли при капитализме и при социализме. При капитализме каждое предприятие должно давать прибыль, иначе оно теряет свое основание для существования и закрывается. При социализме каждое предприятие должно работать прибыльно, если это возможно. Но в любом случае принцип рентабельности не должен быть ведущей силой экономики. Прибыль каждого отдельного предприятия должна подчиняться «высшей форме прочной и постоянной рентабельности», цели удовлетворения потребностей всего общества во все большей степени.
Однако, есть элементы, которым эти слова Сталина неясны. Ревизионистский экономист Л. Гатовский пишет в «Коммунисте» №18, 1962 г., теоретическом органе КПСС:
«Во-первых, понятие высшей рентабельности было оторвано Сталиным от прибыли. Поэтому самый термин «высшая рентабельность» не соответствует своему содержанию. Ясное и определенное понятие рентабельности, т.е. прибыльности, было подменено совершенно неясным, неопределенным и, по существу, бессодержательным понятием высшей рентабельности, не имеющим отношения к прибыли. Во-вторых, здесь неправильно само отношение к рентабельности предприятия. Почему она не может и не должна быть прочной и постоянной, а обречена быть «временной и непрочной»? В-третьих, планирование, которое Сталин связывал с «высшей рентабельностью», оказалось противопоставлено рентабельности предприятий.
Этот разрыв между планированием и рентабельностью противоречит коренным задачам развития социалистической экономики. Обеспечение рентабельности отдельных предприятий как основы социалистического накопления, составляет одну из важнейших задач социалистического планирования».
Можно представить ужас этого буржуазного глупца, когда он вспоминает «ужасные дни» «культа личности»:
«Где уж тут ставить вопрос об объективной необходимости прибыли! Неудивительно, что в тот период прибыль не могла рассматриваться как обязательная категория нормально работающего социалистического предприятия…
Дело иногда доходило до того, что вообще убыточность огульно расценивалась как нормальное хозяйственное явление и даже как выражение преимуществ социализма. Распространялось мнение, что принцип рентабельности вообще является капиталистическим, чужеродным для социализма. Он-де ограничивает преимущества плановой системы хозяйства и потому должен быть отброшен».
Эта притворная наивность имеет свои причины. Новая буржуазия овладевает государственным и хозяйственным аппаратом не потому, что хочет удовлетворить потребности населения. Нет, она захватывает власть единственно для обогащения, использования государственной экономической машины в собственных интересах, для извлечения прибыли.
Ниже мы подробно опишем, как новая буржуазия в Советском Союзе сделала капиталистический принцип прибыли полярной звездой хозяйственной деятельности, и в теории и на практике; и как она превратила прибыль из простого показателя бухгалтерского учета одновременно в прямой источник обогащения правящего класса и в средство развращения рабочего класса. Однако, прежде, чем мы сможем подойти к этому, следует вначале рассмотреть другую теоретическую проблему, вопрос о действии закона стоимости при социализме.