II. Экономика бюрократического капитализма

Вид материала

Документы

Содержание II.2.Ревизионисты делают капиталистическую прибыль главным принципом советской экономики Брежнев и Косыгин перестраивают всю экономику в капиталистическую Новую экономическую систему

Подобный материал:

• Iii. От бюрократического капитализма к социал-империализму, 1690.51kb.
• Валерий Паульман, 13422.42kb.
• Отношение кпк к проблеме собственности претерпело в своём историческом развитии существенные, 181.16kb.
• Роль XX столетия в мировой истории, 1299.1kb.
• Освобождение философии на Руси от догм византийского богословия, 628.5kb.
• Октябрьская революция на спирали развития капитализма, 102.54kb.
• В. И. Ленин неоднократно подчеркивал, что прогрессивное содержание народничества заключалось, 1494.71kb.
• И экономисты, интерпретируя особенности развития капитализма в современной России,, 271.44kb.
• Становление различных систем регулируемого капитализма, 70.3kb.
• Англо-саксонская модель капитализма (неолиберальная, неоамериканская, протестантская,, 50.73kb.

выглядящих независимыми и вступающих в кажущиеся коммерческими отношения друг с другом, а подлинной независимости и подлинного товарообмена, который подчиняется закону стоимости. Такие теории, точно так же, как и процитированный тезис об общественном разделении труда как «выражении отношений между экономически независимыми общественными производителями», являются ничем иным, как открытым нападением на государственную собственность на средства производства. Они оправдывают стремление директоров считать предприятия источниками личного обогащения, а себя — уже не должностными лицами народа, посвящающими всю свою деятельность удовлетворению потребностей народа и подчиняющими свое руководство производством высшей форме рентабельности, а капиталистами, для которых принцип капиталистической прибыли стал высшей целью.

II.2.Ревизионисты делают капиталистическую прибыль главным принципом советской экономики

Начало «экономической реформы» при Хрущеве

Подрыв социалистических экономических структур в Советском Союзе начался, как мы видели, с широких экономических дебатов. После того, как проблема закона стоимости была решена согласно представлениям ревизионистов, они посвятили себя главным образом проблеме подъема производительности труда на государственных предприятиях. Люди Хрущева сокрушались, что заводы прежде не были достаточно производительны, и искали новые способы поднять производительность.

При этом дискуссия сосредоточилась в основном вокруг двух главных пунктов:

3. В прошлом недостаточный акцент делался на прибыли. Производительность труда можно повысить только через более широкое применение принципа прибыли.
   
4. Чтобы повысить рентабельность и, таким образом, производительность, необходимо поощрять и директоров предприятий, и рабочих «материальными стимулами». Чтобы заинтересовать директоров и рабочих в повышении прибыли, часть полученной прибыли нужно выплачивать в форме премий.
   

Мы уже видели, что рентабельность есть только мера производительности и никоим образом не может ее определять. Мы также видели, что прибыль может быть поднята вообще без увеличения производительности, просто ценовыми манипуляциями. Но так как ревизионисты в действительности не интересовались производительностью, а стремились только к максимизации прибыли, их не беспокоили такие соображения.

В тот период наиболее известным защитником расширения роли прибыли был ревизионистский экономист Либерман, которого следует рассматривать как действительного отца «экономической реформы». Предложения Либермана по существу сводились к превращению прибыли в главный рычаг экономического управления. Единственная цель, а именно, рентабельность (отношение прибыли к капиталу), должна была заменить многие целевые показатели, задаваемые государством. Все другие плановые показатели вроде объема валовой продукции, фонда расходов, фонда заработной платы и так далее, должны были устанавливаться каждым предприятием по своему усмотрению. Таким образом, максимизация прибыли должна была стать главным принципом, регулятором всей хозяйственной деятельности, которой должны быть подчинены все другие задачи, как это свойственно капитализму.

Предложения Либермана не были осуществлены в этой открыто капиталистической форме, но его особая роль состоит в том, что он был первым в Советском Союзе, кто выдвинул тезис прибыли как главного экономического рычага, тезис, который, в явном или скрытом виде, проходит красной нитью через все «эксперименты» и планы «реформ» ревизионистов. Либерман, протеже Хрущева, много сделал, чтобы экономическая дискуссия полностью выполнила свои задачи, а именно, сосредоточила мысли экономистов на прибыли и оправдала введение экономических структур, направленных исключительно на извлечение прибыли.

Хрущев не удовольствовался простым обсуждением. К концу 1950-х он уже осуществил целый ряд «реформ», как, например, роспуск центральных министерств отдельных отраслей и передачу хозяйственного управления региональным органам, роспуск машинно-тракторных станций и продажу сельскохозяйственных машин колхозам. Хрущев особенно отличился этими и другими подобными «реформами» в сельском хозяйстве. Мы не будем здесь вдаваться в детали сельскохозяйственной политики Хрущева. Через год после падения Хрущева, сам Косыгин² был вынужден признать, что «отставание сельского хозяйства отразилось на замедлении темпов развития промышленности, особенно отраслей, производящих предметы потребления» («Правда» за 28 сентября 1965 г.).

Большое значение имели «реформы» системы управления промышленными предприятиями. До 1959 г. выполнение плана производства, т.е. выпуск определенного количества продуктов, установленного государством, было первичной задачей предприятий, выполнение которой строжайше контролировалось государством. Централизованное планирование — социалистический экономический принцип, требующий содействия снизу и демократического контроля со стороны масс. Но в июле 1959 г. приоритеты предприятий были изменены. Вместо выполнения плана производства как руководящего принципа главной задачей предприятий стало сокращение издержек производства и выполнение плана сокращения расходов. Это нашло свое выражение в новой системе премий. Согласно «Экономической Газете» за 9 мая 1964 г., на текстильных фабриках, например, за выполнение плана сокращения себестоимости производства были выплачены премии, составляющие до 12% от оклада. За каждую 0.1% сокращения стоимости сверх плана начислялась дополнительная премия в размере 1.2% от оклада, а за каждый полный процент — до 3%. Как можно видеть, прибыль еще не была главным критерием успеха, как позже. Но так как сокращение расходов обычно означает увеличение прибыли, в этом направлении был предпринят важный шаг.

В июле 1964 г. начался «эксперимент «Большевичка»-«Маяк»», сначала на двух фабриках, производящих одежду, а к концу года он был расширен на 400 предприятий легкой промышленности. В этом эксперименте, как пишет «Правда» за 4 октября 1964 г., размер премий за руководство заводом прямо зависел от рентабельности предприятия. Другой важной особенностью этого эксперимента было то, что объем производства определялся теперь не планом, а заказами магазинов, т.е. рыночным спросом. Это ограничило одну из главных характеристик социалистической экономической системы — плановость, и предоставило свободу стихийным рыночным силам. Целью было исправление последствий бюрократического планирования, которое недостаточно учитывало потребности населения. Ибо при выполнении планов дирекции заводов часто не интересовались тем, действительно ли нужны их продукты. Их беспокоили премии, а не потребности населения.

Так, многие магазины заполнились лежалыми товарами, которые никто не покупал, в то время как другие продукты были в дефиците. Однако эта «реформа» не изменила ситуации. «Известия» за 17 июля 1970 г. сообщали, что на складах одних только московских магазинов лежали не востребованные синтетические дождевые плащи на 34 миллиона рублей.

Аналогичным «эксперименту «Большевичка»-«Маяк»» был «транспортный эксперимент», который проводился на пяти предприятиях в 1965 г., вскоре после смещения Хрущева. Согласно «Вестнику статистики» №11, 1965 г., в этом эксперименте устанавливался централизованно только один плановый показатель — абсолютный объем прибыли, перечисляемой в государственный бюджет. Если прибыль превышала этот централизованно установленный налог, сверх того перечислялось только 40% дополнительной прибыли. Остающимися 60% предприятия свободно распоряжались. За исключением планового перечисления прибыли, предприятиям позволили самостоятельно устанавливать все другие плановые показатели. Неудивительно, что директора и управленцы устанавливали эти показатели так, чтобы увеличить прибыль всеми мыслимыми средствами.

В предприятиях, которые были подвергнуты эксперименту, прибыль удвоилась за пять месяцев, в то время как основной капитал остался почти постоянным («Финансы СССР» №12, 1965 г.). На одном предприятии в Ленинграде, согласно «Вестнику статистики» №11 за 1965 г., прибыль повысилась с 200 рублей в 1964 г. до 72 900 рублей в 1965 г.

Брежнев и Косыгин перестраивают всю экономику в капиталистическую Новую экономическую систему

На пленуме Центрального комитета КПСС в октябре 1964 г. Хрущев был неожиданно лишен всех своих постов. Свержение Хрущева было следствием возрастающей неудовлетворенности советского народа его антинародной политикой, прежде всего его разрушительной хозяйственной политикой, которая благодаря ненасытному стремлению к прибыли привела промышленность и сельское хозяйство Советского Союза на грань экономического хаоса. Чтобы спасти собственную шкуру, его сообщники, другие ревизионистские лидеры Советского Союза, сделали его козлом отпущения. Им даже пришлось отменить некоторые из его самых безумных реформ. К примеру, они снова ввели центральные промышленные министерства и попытались немного уменьшить беспорядок в сельском хозяйстве. Но сущность политики Хрущева, реставрация капитализма, была оставлена нетронутой. Напротив, все усилия направлялись на то, чтобы подтолкнуть реставрацию капитализма вперед, ускорить и завершить ее.

Это стало ясным как день на Сентябрьском (1965 г.) пленуме Центрального комитета КПСС. То, что Хрущев начал мелкими изменениями и отдельными экспериментами, было теперь предписано для всей экономики: возведение капиталистического принципа максимизации прибыли в основной движущий принцип хозяйственной деятельности. В своем историческом отчете этому пленуму Косыгин сформулировал основные принципы «экономической реформы», сохранившие силу до нынешнего дня.

Под предлогом «совершенствования планирования» и «расширения хозяйственной инициативы и прав» предприятий, Косыгин резко ограничил роль центрального планирования и предоставил широкие возможности «инициативе» директоров и управленцев. Вместо прежних 40-50 целевых показателей теперь только восемь задавались централизованно. «Другие показатели хозяйственной деятельности будут планироваться предприятием самостоятельно, без утверждения вышестоящими организациями». Даже показатель «объема валовой продукции», который прежде считался наиболее важным, был просто выброшен и заменен «объемом реализации продукции». Это означает, что план производства считался выполненным, только если продукты проданы потребителям. Предприятия таким образом были в большой степени подвергнуты колебаниям спроса. Наряду с этим, центральное положение занимает плановый показатель «сумма прибыли и рентабельность». Устранение показателей вроде «численности работников» и «производительности труда» позволило предприятиям вводить все виды «улучшений» вроде увольнений рабочих или увеличения эксплуатации ради повышения прибыли. (Цитаты из: А.Н. Косыгин. Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства. Доклад на Пленуме ЦК КПСС 27 сентября 1965 года. — М., Политиздат, 1965.)

Леонид Пекарский, руководящий экономист экономического научно-исследовательского института, прикрепленного к Государственному комитету планирования, выразил это следующим образом:

«Вкратце, реальное содержание реформы состоит в расширении экономической независимости и инициативы предприятий, которое открывает путь для лучшего использования их производственного потенциала».

В своем отчете пленуму в сентябре 1965 г. Косыгин рассматривал «транспортный эксперимент» как модель «реформы» экономической системы.

«В последнее время на предприятиях ряда отраслей внедрялась также новая система премирования руководящих, инженерно-технических работников и служащих (Косыгин благоразумно не упомянул рабочих — ред.), нацеленная на повышение заинтересованности работников в росте производства, повышении качества продукции» (А.Н. Косыгин. Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства. Доклад на Пленуме ЦК КПСС 27 сентября 1956 года. — М., Политиздат, 1956. — сс. 36-37).

Указав на этот чрезвычайно «положительный» опыт, Косыгин заключил, что главным средством повышения производительности было увеличение «заинтересованности предприятий». Этого можно было достичь перечислением значительной части прибыли в «поощрительный фонд» для работников предприятия, а не в государственный бюджет.

При прежней системе

«достигнутые предприятием успехи в увеличении прибыли и повышении рентабельности производства не сказываются непосредственно на заработной плате работников предприятия.

Для того, чтобы повысить материальную заинтересованность работников предприятий, необходимо изменить эту практику. Нужно установить порядок, при котором возможности предприятий повышать оплату труда рабочих и служащих определялись бы прежде всего ростом производства, улучшением качества продукции, увеличением прибыли и повышением рентабельности производства» (там же, с. 34).

С этой целью предприятия

«наряду с фондом заработной платы должны располагать собственным источником для поощрения работников за индивидуальные достижения и за высокие общие итоги работы предприятий.

Таким источником должна быть часть прибыли, полученной предприятием» (там же, с. 34).

«Экономическая реформа» далее объяснялась В. Гарбузовым, тогда министром финансов, в «Экономической газете» №41, 1965 г.:

«Использование в качестве основного показателя объема реализованной продукции теснее свяжет производство с потреблением, а показатель прибыли будет ориентиром эффективности работы каждого коллектива и главным экономическим стимулом, повышающим его заинтересованность в наилучших результатах деятельности, в техническом совершенствовании производства.

За счет прибыли будут создаваться фонды материального поощрения и фонд развития производства… Они станут главным источником премирования рабочих, инженерно-технических работников и служащих, оказания им единовременной помощи. За счет их средств коллектив будет поощряться также за хорошие итоги работы, достигнутые предприятием в целом. Чем больше предприятие получит прибыли, тем выше будут отчисления в поощрительные фонды (выделение наше — ред.) и в фонд развития производства».

Прибыль таким образом становится главным критерием «эффективности труда», главным рычагом экономического управления. Чтобы стимулировать предприятия поднимать прибыль, был сформирован фонд материального стимулирования, размер которого непосредственно зависел от объема прибыли.

«У предприятия, которое будет лучше использовать свои основные фонды и оборотные средства, останется больше прибыли для образования поощрительных фондов, что обеспечит необходимую материальную заинтересованность в улучшении использования выделенных предприятию народных средств» (А.Н. Косыгин. Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства. Доклад на Пленуме ЦК КПСС 27 сентября 1956 года. — М., Политиздат, 1956. — с. 32).

Другими словами, значительная часть прибыли больше не перечислялась в государственный бюджет, а делилась среди служащих предприятий. Чем большую прибыль заводские управленцы смогут выжать из рабочих, тем выше будут их доходы и доходы других работающих на предприятии.

«Успех» экономической реформы, как сказал Брежнев в своем отчете XXIII съезду КПСС (1966 г.), «теперь во многом зависит от инициативы, деловитости и оперативности руководящих и инженерно-технических кадров, смелого подхода к решению сложных задач экономического развития, от способности мобилизовать коллективы предприятий на выполнение планов, максимальное повышение эффективности производства» (Материалы XXIII съезда КПСС. — М., Политиздат, 1966. — c. 41).

Эти слова могли бы быть взяты из западного журнала по менеджменту. В наших странах также любят говорить об «инициативе» и «предприимчивости», которые должен проявлять управленческий персонал, чтобы повысить «эффективность производства», т.е. прибыль, любым доступным способом. Но управленцы на Востоке и на Западе могут добиться этих «предпринимательских достижений», только если «материально заинтересованы» в них, если их собственный доход непосредственно зависит от полученной прибыли. На Западе это достигается предоставлением менеджерам, которые формально являются только наемными служащими, получателями заработной платы, значительных пакетов акций или поощрением их другими формами участия в прибылях. На Востоке тот же результат достигается с помощью «фонда материального стимулирования», привязанного к прибыли.

Однако, ревизионисты не поясняют, в какой степени этот «фонд стимулирования» приносит пользу рабочим и в какой степени — управленцам. Они, кажется, с беспокойством избегают этого вопроса. Они пытаются его обойти, просто смешивая в одну кучу как «служащих предприятия» рабочих, производящих все материальные блага, и управленческий штат, который только содействует организации производства, но не создает никакой стоимости. Несмотря на это стыдливое умолчание, нет сомнений, что при «экономической реформе» так же, как и при «транспортном эксперименте», премии приносят пользу прежде всего управленческому персоналу.

Прежде всего, следует отметить, что материальные стимулы распределяются, как правило, в виде процента от оклада. Но так как руководящие работники и инженеры изначально имеют заметно более высокий оклад, чем рабочие, премия, скажем, в 50% имеет совершенно другую величину для управленца, чем для рабочего. Вдобавок, существенная часть «фонда стимулирования» выделена на единовременные премии за определенные технические новшества, рационализаторские предложения и так далее. Так как, однако, управленцы благодаря лучшей осведомленности о делах находятся в гораздо лучшем положении для внесения таких предложений, именно они в первую очередь получают выгоду от этого вида премий.

«Правда» за 30 января 1970 г. сообщила с завода «Красный Октябрь» в Волгограде, что средняя премия на предприятии составляла до 35% от среднего оклада. В некоторых цехах она достигала 44%, но не больше. Эффект был такой, что, когда люди достигали уровня в 44%, они прекращали стараться улучшить свою работу. Как заводское управление решило эту проблему? Сначала оно пыталось заставить людей работать быстрее, угрожая сократить премии. Очевидно, это не имело желаемого эффекта, что «Правда» объясняет следующим образом: «премия делилась по принципу: всем сестрам по серьгам, независимо от личного вклада»; т.е. некоторые пытались предоставить остальным больше работать на общий результат. Теперь заводское управление внедрило новый метод, первоначально применяющийся только к инженерно-техническим работникам и служащим (это так не оставят?):

«Все профессии инженерно-технических работников разбили по группам и поставили в зависимость от тех показателей, на которые они непосредственно влияют. Ту же самую предельную премию — 44 процента — поделили на две части. Одна половина ее по-прежнему выплачивается за выполнение цехом или другим подразделением плана по прибыли, а вторая — за личный вклад, за достижение двух экономических показателей, обусловленных положением о материальном стимулировании…

Вот, скажем, первая группа, куда входят начальники цехов, их заместители, нормировщики, экономисты. Всем им установлены два дополнительных показателя: выполнение задания по росту производительности труда, и снижение себестоимости продукции. К мастерам тоже свои требования: снижение брака по сравнению с прошлым годом и выполнение заказов…

Каждому дана возможность показать, на что он способен. Ведь вторую часть премии надо самому непосредственно заработать».

Мы подробно обсудим, какой цели служат эти премии и какой эффект они оказывают на простого рабочего. Но, что касается премий для руководящих служащих, должно быть ясно, что у них нет никакой другой цели, кроме как сделать алчное стремление горстки новых капиталистов к прибыли движущей силой экономики. Директора заводов больше не преданные слуги рабочего класса, каждое усилие которых направлено на организацию экономики, чтобы в максимальной степени удовлетворить потребности общества, а деспотичные мелкие предприниматели, для которых нет слишком грязных приемов увеличения личной прибыли.

Ревизионисты всегда доказывают, что в данных условиях «экономическая реформа» является единственным возможным способом поднять производительность труда и заставить барахлящую экономику двигаться вперед. Они правы. В условиях реставрации капитализма нельзя ожидать, что директора будут стараться грести богатства для неких капиталистов наверху, в Кремле. Они захотят приложить силы, только если им позволят оставить себе соответствующую долю прибыли. «Платить и чтобы тебе платили — такова мораль капиталистического мира» (В.И. Ленин. ПСС, т. 37, с. 119), заметил Ленин.

Напротив, при социализме дела обстоят иначе. В первый период строительства социализма в СССР, когда технические кадры старого общества единственные владели современной техникой, было, конечно, необходимо более или менее «подкупать» старых специалистов, чтобы завоевать их для социалистического строительства. Но коммунисты всегда рассматривали это как необходимое зло, как уступку остаткам старого общества, которое следует упразднить как можно скорее и которое никак не должно рассматриваться как «совершенствование социалистического хозяйственного управления» или вроде того. Прежде всего, директора и специалисты подвергались строжайшему контролю партии и государства. Никому бы в голову не пришла идея ограничения этого контроля и предоставления отдельным предприятиям все большей самостоятельности под предлогом «развития инициативы».

С укреплением пролетарской власти коммунисты со всей энергией взялись за замену старых специалистов новой пролетарской интеллигенцией. Эта интеллигенция должна была характеризоваться выдающимися качествами трудящегося народа, солидарностью, готовностью к самопожертвованию и любовью к труду. Сталин указывал:

«Но нам нужны не