Сименем Александра I в Риге было связано два памятника, входивших в свое время в первую десятку достопримечательностей города
| Вид материала | Документы |
- «Дело», 146.39kb.
- Ii письма из германии, 377.43kb.
- В лучшем из нынешней публицистики два крыла: новое прочтение драматургии фактов, помноженное, 162.66kb.
- Программа тура: 1 день Встреча группы на Московском вокзале у памятника Петра, 37.02kb.
- Ссобытиями какого века связано имя Александра Невского, 103.85kb.
- Туроператор «сакумс», 164.42kb.
- Эклектика в Западной Европе Причины завершения эпохи классицистической архитектуры, 52.13kb.
- Реферат на тему, 169.19kb.
- Особенности лизинговой сделки и её преимущества перед кредитованием, 136.85kb.
- Парадиз июнь, 62.23kb.
Пирогов
Кто хоть раз видел воочию операционный зал, тот навсегда проникается мистическим трепетом к хирургии... Можно поспорить, чего в ней больше - науки или искусства, но считать хирургию лишь ремеслом? Тем не менее, в Европе чуть ли не до конца XVIII века так и считали, располагая хирургов (по социальному статусу) где-то между банщиками и цирюльниками. Хирурги в ярких одеждах зазывали на ярмарках пациентов в свои палатки. Во Франции они бились над тем, чтобы Академия хирургии была приравнена к медицинским факультетам, а в Германии профессору, посмевшему говорить о равноправии хирургии и медицины, студенты пообещали поджечь дом...
Все-таки к началу XIX века хирургия утвердилась в правах науки, но отсутствие наркоза, обезболивания превращало операцию в пытку. Оператор, засучив рукава (чтобы не запачкать), оперировал как можно быстрее. И если во время операции больной не умирал от шока (а после - от заражения), он титуловал такого оператора именем "великого".
Рига того времени в отношении культуры, науки была скорее частью Германии, нежели России, хотя политически и входила в состав последней. В Германии же практическая медицина жила совершенно изолированно от анатомии и физиологии. Доходило до того, что маэстро Грефе приглашал к себе на операции профессора анатомии Шлемна и, делая разрез, справлялся: "Не проходит ли здесь сосуд?".
Поэтому большим событием стало появление в Риге молодого тогда еще Николая Пирогова.
К тому времени Пирогов не был еще всем известным светилом хирургии. Он только закончил Московский Университет и был направлен в Дерпт (Тарту), в профессорский институт, в котором должны были готовиться преподавательские кадры для всех российских вузов. Резолюция Николая 1 гласила: "...лучших студентов человек двадцать послать на два года в Дерпт, а потом в Берлин или Париж...". Пирогов был одним из тех двадцати и в 1835 г. возвращался в Москву, где его ждала профессорская, кафедра. Однако под Ригой его свалила болезнь. Без копейки денег он пишет отчаянное письмо генерал-губернатору барону Палену, который был еще и попечителем Дерптского учебного округа и слышал об успехах способного выпускника профессорского института.
В тот же день Николай Пирогов был доставлен в загородный военный госпиталь.
...Едва начав ходить,- Пирогов стал оперировать. Рига стала местом его дебютов. Именно здесь он впервые оперировал как мэтр, а не как ученик. Более того, местные врачи собирались на операции, чтобы самим перенять для себя что-нибудь новое.
Первая операция Пирогова в Риге была пластической: безносому цирюльнику он выкроил из лба новый нос. Судя по всему, получилось неплохо, т.к. попросили повторить, но на сей раз для дамы. Затем последовали - извлечения камней из мочевого пузыря, ампутация бедра, удаление опухолей, из которых одна, как свидетельствует источник, "была величиной с тыкву".
Почувствовав себя готовым для дороги,- а дороги были тогда настоящим испытанием, именно в эти годы Гоголь заметил, что в России две беды - дураки и дороги, - Пирогов покидает Ригу. Напутствием ему стали слова старого ординатора госпиталя: "Вы нас научили тому, чего и наши учителя не знали".
В Дерпте пришлось задержаться, «о пока Пирогов болел, московскую кафедру отдали другому. Ему предложили Харьков. Он отказался. В конце-концов в 1836 г. был утвержден профессором Дерптского университета. О своей жизни в Дерпте сам Пирогов вспоминал:
"Вот я, наконец, профессор хирургии и теоретической, и оперативной, и один, нет другого.
Это значило, что я один должен был : 1) держать клинику и поликлинику, по малой мере 2,5-3 часа в день; 2) читать полный курс теоретической хирургии - 1 час в день; 3) оперативную хирургию и упражнения на трупах - 1 час в день; 4) офтальмологию и глазную клинику - 1 час в день; итого - 6 часов в день.
По шести часов почти никогда не хватало; клиника и поликлиника брали гораздо больше времени и приходилось 8 часов в день. Положив столько же часов на отдых, оставалось еще от суток 8 часов, и вот они-то, все эти 8 часов и употреблялись на приготовления к лекциям, на эксперименты над животными, на анатомические исследования для задуманной мною монографии и. наконец, на небольшую хирургическую практику в городе".
Он оперировал не только в городе. Брал двух-трех помощников и отправлялся по губернии. Это сейчас Рига и Тарту разделены государственными границами. Во времена Пирогова они были частью не только одной страны, но и одной губернии – Лифляндской. Поездки Пирогова в шутку называли "Чингисхановскими нашествиями" из-за обилия пролитой крови. Впрочем, это был тот случай, когда "жертвы" были только рады...
Уже в качестве профессора Дерптского университета побывал Пирогов и в Риге, прожил здесь четыре недели. В Рижском военном госпитале было полторы тысячи коек, и он появлялся там к семи утра: обход, операции, вскрытия. Из госпиталя ехал в городскую больницу, оттуда - в богадельню, а дома - опять больные - амбулаторный прием...
Так закладывался фундамент будущей славы. Здесь, на берегу Балтийского моря.
Первые благотворительные учреждения в Риге
Первые благотворительные учреждения в Риге появились чуть ли не в первые годы существования города. Уже в 1220 году упоминается Георгиевский госпиталь, а под 1225-м годом говорится о конвенте св. Духа.
Несмотря на то, что ненемецкое население Риги было сильно ограничено в правах, в городе уже в 14 веке очевидно существовала и русская богадельня. Находилась она в Русском квартале. Точное расположение руского квартала неизвестно. Наверняка известно, например то, что в 14-15 веках реконструированная во второй половине прошлого века, расположенная недалеко от Пороховой башни башня Рамера называлась башней у русского квартала. Большинство историков сходятся на том, что Русский квартал располагался между современными улицами Екаба и Алдару. Известно, что при русском квартале была церковь, посвященная св. Николаю, монастырь, и конвент. Словом «конвент» в то время в Риге называли как дом для собраний, так и богадельню. Невозможно сказать наверняка, был ли конвент русского квартала домом собраний для русских купцов, наподобие того, как у рижских купцов был дом Больной гильдии, или подобием госпиталя, для нуждающихся в заботе.
В годы Реформации русский квартал был разграблен и перестал быть собственностью русских купцов. С 16 века руские могли селиться только на Московском форштадте. Благотворительное учреждение русских рижан, о котором можно говорить наверняка известно только с середины 18-го века. Это была богадельня при Рижская старообрядческой общине. Совет рижского старообрядческаго общества давший в начале 19 века по требованию прибалтийскаго генерал-губернатора маркиза Паулуччи сведения о рижской старообрядческой общине, свою богадельню характеризовал как «заведете сие, ведущее начало съ 1760 г.»
К 18-му веку восходит и основание больницы на углу нынешней улицы Валдемара и Бруниниеку. Она была построена по инициативе рижскаго коменданта ген.-майора Бегичева, на пожертвовашя рижскаго русского купечества. Предназначалась она для нетрудоспособных отставных солдат, инвалидов, а также для их вдов и сирот. Подчинялась рижскому городскому коменданту, а содержалась на сборы с прибывающих весной по Даугаве русских стругов. В 1811 и 1812 г.г. здание было перестроено на собранные по подписным листамъ средства и суммы, вырученные от слома старых зданий.
Первая, предназначенная для православных русских, хорошо поставленная рижская богадельня была устроена только в конце 1876 г. на средства, завещанные петербургским купцомъ I гильдии и почетным рижским гражданином Фирсом Мироновичем Садовниковым.
Сама идея устройства русской богадельни принадлежала небогатому, умершему въ 1862 г. рижскому купцу Мокею Михайловичу Желтову. Бывая в Петербурге, М. М. Желтов часто посещал своего богатаго земляка, бывшего рижанина - Фирса Мироновича Садовникова. В разговорах, которые велись между купцами, не раз всплывали многочисленные проблемы русских рижан, предоставленных, по сути, на произвол судьбы. Это не удивительно, если учесть, что в начале 19 века в лифляндском губернском правлении не набиралось даже одного десятка православных чиновников. Рига уже не первое столетие была немецким заповедником, в котором ненемцам, что руским, что латышам, приходилось несладко.
Ф.М.Садовников и сам, живя в Риге, не раз испытывал на себе, каково в городе русским. Деньги у него водились, поэтому он мог себе позволить в своем завещании уделить Риге 100.000 рублей серебром на призрение бедных из числа православных. Остальные капиталы предназначались для благотворительных учреждений Петербурга. О том, как использовать завещаный капитал Желтов должен был посоветоваться с русскими рижскими купцами. Рижане принесли щедрому жертвователю благодарность, но указали, что кроме богадельни желательно также устроить русское народное училище. На эту цель Садовников прибавил еще 25.000 рублей.
3 апреля 1853 г. Ф. М. Садовников скончался, а его душеприказчики доставили в рижский магистрат 125.000 рублей серебром и копию духовного завещания. В завещании говорилось, что сам капитал должен на вечные времена остаться неприкосновенным. После того, как благодаря набежавшим процентам капитал удвоится, городская дума должна была соорудить «у всех святых на кладбище в городе Рнге, где родился жертвователь и где покоится прах его любезных родителей, каменное здание, богадельню для бедных и престагарелых, и одержимых болезнями обоего пола православнаго греко-российского вероисповедания граждан, со школою, в которой обучались бы грамоте вольнонриходящие бедные дети рижских обывателей обоего пола.» При богадельне по воле жертвователя должна была быть устроена церковь во имя св. мученика Фирса, которому был посвящен день 14 декабря.
«И над домом того здания извне сделать бронзовыми и позолоченными буквами надпись: «трудами и усердием Санкт-Петергского I гильдии купца и почетного гражданина Фирса Миронова Садовникова, лета такого то».
14 января 1856 г. был составлен комитет по построению богадельни Садовникова. В него вошли крупнейшие русские рижские купцы. Среди которых П. И. Бочагов и А. Г. Камарин. В качестве председателя - бургомистр Риги Г. Бетфюр. В 1872 г. капитал вырос до необходимых размероров, в комитет вошли новые лица, в том числе И. А. Шутов, А. В. Камарин. Теперь был привлечен практически весь цвет рижского русского православного купечества. К 19 декабря 1872 г. комитет приобрел под постройку богаделъни участок, принадлежавший рижской Всехсвятской церкви.
Закладка здания состоялась 19 июня 1874 года. Строительные работы за 150.000 рублей взялся выполнять каменныхъ дел мастер Герман Барч, а наблюдение за постройкой принял на себя видный рижский архитектор И. Фельско. Всего зданине обошлось в сумму около 200 000 рублей.
Временем официального открытия богадельни считается 14 декабря 1876 года. Изданная в 1989 году энциклопедия «Рига» годом открытия называет 1877-й. Оставшиеся неизрасходованными 185.000 рублей составили неприкосновенный капитал, на проценты с которого и должна была содержаться богадельня.
В 1880-м году при богадельне была открыта бесплатная мужская школа, а в следующем году – и женская. Садовниковская богадельня становилась важной культурной доминантой Московского форштадта. Когда в середине 80-х годов 19 века проводилась перепланировка предместья, две улицы – Малая и Большая Мельничные, были объединены в одну, которая в 1885 году получила имя Садовникова.
Дело разрасталось. На его расширение горожане жертвовали различные суммы. В 1890 году купец И. М. Мухин пожертвовал в фонд неприкосновенного капитала богадельни был 35-тыс. рублей серебром.
Вскоре после открытия в богадельне призревалось 13 человек, а в последнее десятилетие передъ первой мировой войной - от 50 до 80 человек. Первыми членами комитета, заведывавшими богадельней, были И. А. Шутов, А. Н. Путилов и Ф. А. Рябинин. При них был заведен порядок, по которому до 1914 года призреваемые имели бесплатно помещение с отоплением и освещением, получали белье, а также в неделю 3 фунта хлеба и деньгами 5-12 рублей на покупку еды.
Мировая война и две революции подряд привели к тому, что к весне 1919 из прежнего состава оставалось 29 призреваемых. Кроме того, было принято около 50 человек разной национальности.
За время гражданской войны завещанный капитал свелся к нулю, и с конца 1919 г. богадельня вместе со школой былы взяты на содержание в ведение и города. В середине 20-х годов там было 163 призреваемых. Почти все из них - русской нацональности, что не удивительно, ведь Московский форштадт всегда был местом сосредоточения русского бедного населения Риги.
За эти годы со стен богодельни пропала табличка с именем Ф.М.Садовникова. В 1926 году, по случаю юбилея богадельни в руской рижской прессе отмечалось, что с фронтона здания исчезла предписанная завещанием надпись о том, чьими «трудами и усердием» воздвигнуто это зданиеше. Напоминалось, что «сам дом, как и парк вокруг него – дар Фирса Мироновича Садовникова городу Риге». Среди русской общественности поднимался вопрос о необходимо восстановить табличку, тем более, что о ней специально говорилось в завещании жертвователя. Время шло, но ничего не менялось. Изменения наступили в 1950-м году. Нет, не табличку повесили. Улицу которая с 1885 года носила имя Садовникова, была переименована в честь советского военачальника М.Фрунзе. Сравнительно недавно улице было возвращено ее историческое название. Может стоит вернуть и табличку на фронтон здания, в котором сейчас расположен медицинский центр?
Олимпиада Николаевна Лишина
Одна из самых известных женщин довоенной русской Латвии - Олимпиада Николаевна Лишина, педагог, которого выпускники ее гимназии до сих пор вспоминают с благодарностью.
Жизнь, усыпанная розами.
Она родилась 24 июня 1873 года в семье помещика Черниговской губернии Николая Петровича Валентий, в имении своей тетки – Олимпиады Викторовны, бывшей замужем за известным в Малоросии предпринимателем Терещенко. С золотой медалью окончила в Одессе в частную гимназию О.В.Пиллер. Система образования того времени предусматривала семь лет обучения в женской гимназии. В ряде женских гимназий существовал также восьмой класс. В него допускались только лучшие ученицы, которые по его окончании получали право учительствовать. Олимпиада Николаевна закончила все восемь классов, но об учительской карьере при этом и не думала. Ее мечта – карьера оперной певицы.
Выйдя замуж Олимпиада Николаевна, теперь уже – Лишина, переехала в Москву. Здесь, в Московской филармонии она училась у професора Бижеича. С 1900 года вместе с мужем она поселилась в Риге, и по-прежнему продолжала заниматься пением, регулярно посещая рижское женское певческое общество, участвуя, как бы сейчас сказали, в драматической самодеятельности. Любовь к пению – не самая плохая черта в человеке. Шекспир сказал как-то устами одного из своих героев:
«Кто музыки не носит сам в себе,
Кто холоден к гармонии чудесной,
Тот может быть изменником, лжецом, предателем.
Как ночь темна его душа
И как Эреб черны его желанья.
Такому человеку не доверяй!»
Соответственно о том, кто пение любит, очевидно можно говорить прямо противоположное. Лишина не только поет. Она становится членом правления Человеколюбивого общества, в ведении которого воспитание и обучение сирот и детей бедных родителей, призрение не способных к труду, оказание медицинской помощи нуждающимся. К двухсотлетию общества, отмечавшемуся в России 16 мая, награда - крест св. Нины на лиловом банте и юбилейный знак.
Русско-японская война – время испытаний.
Русско-японская война круто изменила жизнь семьи Лишиных. О муже Олимпиады Николаевны известно мало. Во всех статьях, публиковавшихся в 20-30-е годы прошлого века, в то время, когда женская частная гимназия Лишиной была одной из самых известных в Латвии, говорилось лишь о том, как в 1908 году болезнь мужа заставила ее задуматься о добывани средств для содержания семьи. Подробностей нет. Согласно воспоминаниям внука Олимпиады Николаевны – Георгия Николаевича, его дед был морским офицером, и в Цусимском бою получил тяжелое ранение. Контузия не проходила, сделав его практически недееспособным.
Из истории Цусимы известно, что фамилию Лишин носил капитан 1-го ранга командир броненосца «Генерал-адмирал Апраксин». Когда разгром эскадры был уже налицо и сопротивление потеряло всякий смысл, адмирал Небогатов отдал приказ к сдаче. Так японцы захватили несколько кораблей, в том числе и броненосец «Апраксин». Через некоторо время последовал суд. Судьи прекрасно понимали, в каком положении оказались командиры, отдавшие приказ о сдаче, но они понимали, что оправдательный приговор создаст опаснейший прецедент снисходительности к нарушителям воинского долга. Допустить этого судьи, сами не один десяток лет отслужившие на флоте, разумеется, не могли. Последовало увольнение с действительной военной службы. К этому добавилась болезнь, развившваяся не только от контузии, но и от нервного напряжения. При этом на жалование капитана первого ранга расчитывать не приходилось. Олимпиаде Николаевне всерьез приходилось думать, на какие средства жить дальше.
Во главе школы.
Адмирал А.Ф.Редигер в своих воспоминаниях «История моей жизни» писал как в 1908 году «...Из старых знакомых жены еще по Одессе на нашем горизонте появилась симпатичная Олимпиада Николаевна Лишина, которая вследствие болезни мужа решила основать женскую гимназию в Риге и просила моего содействия к тому, чтобы ей дали права правительственных гимназий. Попечителем Рижского учебного округа оказался мой старый знакомый Левшин, который с удовольствием возбудил об этом ходатайство, а министр народного просвещения Шварц охотно утвердил».
Гимназия была открыта по адресу Мельничная (т.е. Дзирнаву) № 46. Первой ученицей, записанной в списки гимназии была ее собственная дочь Анна. В дальнейшем Анна Николаевна Сегедий-Лишина сама стала одной из преподавательниц в гимназии своей матери. Уже в первый год в гимназии училось 66 учениц, а перед войной их число достигало полутысячи. Содействуя ученицам из не самых богатых семей накануне 1914 года Лишина устроила «Общество помощи нуждающимся учащимся женской частной гимназии О.Н.Лишиной».
Это было время, когда средних учебных заведений на душу населения приходилось не так уж много. Это было время, когда государство связывало будущее своего народа с развитием образования. Золотая медаль на Анненской ленте – знак признания Министерством просвещения заслуг О.Н.Лишиной на ниве педагогической и общественной деятельности.
Новая война – новые испытания.
1914 год: заговорили пушки, и музы должны были умолкнуть. Когда поток раненых хлынул с фронта в Ригу, О.Н.Лишина стала председательницей рижского комитета по шитью белья для участников войны. Вскоре, когда немцы подошли к Риге, началась эвакуация расположенных в городе предприятий и учебных заведений. Имущество лишинской гимназии было вывезено в Вологду, и, как и многое другое, затерялось.
Здание гимнази было частично повреждено, частично разрушено. Татьянинский комитет предлагал Лишиной возобновить деятельность гимназии в Петрограде, но занятия были возможны только вечером. Она отказалась. Много позже, накануне 25-летнего юбилея гимназии, сама Олимпиада Николаевна вспоминала об этом времени на страницах прессы в следующих словах: «3 ноября 1916 г. я по просьбе родителей учениц вернулась в Ригу. Опустошенное, разоренное помещение было спешно приведено в порядок, и 22 ноября уже начались занятия. Когда я возвращалась в Ригу, меня предупреждали, что гимназия, как находящаяся в районе военных действий, будет лишена прав, но все же ученицы выпуска 17-го года получат аттестаты со всеми правами. В августе 17-го года в гимназии насчитывалось уже снова 360 учениц. Но в день, на который были назначены переэкзаменовки, 21 августа, в город вошли немцы, и все достигнутое нами с таким большим трудом снова пошло насмарку. Я, вследствие тяжелых семейных обстоятельств, должна была опять уехать, вернее даже уйти - ехать было не на чем - в Петербург, а вернувшись нашла вместо своей гимназии немецкую «Honere Tochterschule», с немецким персоналом, немецким языком преподавания.
Русский язык был строжайше запрещен, в гимназии говорили исключительно по-немецки. Зато каким праздником было для нас 18 ноября - день основания независимой Латвии, когда в одну ночь гимназия снова превратилась в русскую. Помню, что когда я на другой день вошла в зал к собравшимся ученицам и объявила им, что хочу слышать в наших стенах только русский язык, - многие, особенно из младших классов, заплакали. Они уже у спели позабыть его». Учителя оказались одними из первых, кто осознал необходимость создания политического объединения. Шла работа по созданию Русского учительского союза.
С конца декабря 1918 года в Риге новая власть – советская. Гимназия Лишиной, как и огромное число других частных заведений, была национализирована. В школе были введены новые порядки, отражавшие большевистские взгляды на школу. Всячески пропагандировалось «преподавание на свежем воздухе», и хотя у многих детей не было обуви, что в те дни не было таким уж редким явлением, воспитанников лишинской школы можно было встретить в парке у Бастионной горке или в Царском саду (парке Виестура). Иногда из-за того, что фронт находился в четырнадцати верстах от Риги, слова учителей заглушались грохотом снарядов.
В этих условиях действует Русский учительский союз - единственная в Советской Латвии русская национальная организация. Председатель исполнительного комитета – О.Н.Лишина.
Мир. Латвийская Республика. В центре общественной жизни.
Осень 1919-го года – в Риге вновь антибольшевистское правительство к. Ульманиса. Национальные меньшинства создают свои объединения, чтобы достойно представлять свои интересы на Учредительном собрании Латвии. В русской среде первыми союзами стал Русский Народно-Демократический Союз (РНДС), одним из лидеров которого был присяжный поверенный А.С.Бочагов, выходец из старой рижской русской купеческой фамилии. При содействии был создан Русский учительский союз (РУС), во главе которого встала О.Н.Лишина. Вскоре деятельность союза распространилась на всю Латвию. Сейчас трудно говорить наверняка что было первично, а что вторично: то ли общая политическая деятельность привела к браку, то ли наметившаяся близость содействовала восходу политической звезды Лишиной, но в эти дни А.С.Бочагова и О.Н.Лишину связал брачный союз.
В эти месяцы забыто было, что такое размеренная жизнь. Казалось бурлило само время. Молодое государство только создавало свои институции. В этих условиях Русский учительский союз как может организует жизнь русских школ.
Как следует из отчёта Лишиной, заслушанного на собрании союза 11 января 1920 г. с 31 октября 1919 г. по 11 января 1920 г. приход союза составил 3665 руб. в русской валюте и 7865 руб. в латвийской, а расход 1869 руб. и 7555 руб. соответственно. Между тем, обучение учащегося в старших классах частной гимназии стоило около 150 рус. рублей за полугодие.
Союз вёл борьбу за создание автономных меньшинственных школ. Не без его содействия поднимается вопрос о национально-культурной автономии, разрабатываются новые концепции развития школ, новые программы. 13 июля 1919 г. на очередном заседании Народного Совета Латвии один из русских делегатов прис. пов. А.С.Бочагов выступил с декларацией, в которой высказывалась уверенность, что «всем меньшинствам будет обеспеченно культурное национальное самоопределение»
8 декабря 1919 г. Народным Советом был принят закон, по которому в Латвии вводилось обязательное обучение детей в возрасте 6-16 лет в шестилетних школах. Эти школы имели две ступени: 1-я – первые четыре года, два последних – 2-я. Деньги на содержание основных школ выделялись из городского или государственного бюджета (в зависимости от статуса школы). Во всех обязательных школах обучение велось на родном для учеников языке.
Представителям меньшинств, если они были гражданами Латвии, разрешалось открывать частные школы и классы. Среднее и высшее образование считалось необязательным.
Большое значение для русской молодежи имел закон об организации школ меньшинств Латвии, принятый 8 декабря 1919 года. Согласно этому закону ряд меньшинств, в т.ч. и русское, получали свои отделы при Департаменте Меньшинств Министерства Образования. Деятельность отдела должна была в значительной степени финансироваться государством. В задачи отдела входило составление учебных программ и утверждение их, проведение методической работы и контроль за ходом учебного процесса.
Первым начальником была назначена О.Н.Лишина, занимавшая этот пост с 29 декабря 1919 года по 17 (по другим данным – 18-го) мая 1921 года. Постепенно восстанавливается русское образование Латвии. На 21 февраля 1920 года Русским Отделом было зафиксированно по Латвии 6 основных городских школ, одно городское среднее учебное заведение, 11 частных, а также намечалось открытие в Елгаве одного класса с русским языком преподавания. К концу 1919/1920 уч. Года русских основных школ было 127 с 11842 учащимися и 362 учителям. Кроме того – 12 средних школ с 172 учителями и 1214 учащимися
Уже к началу 20-х школа была вовлечена в «большую политику», разделившую политически активную русскую латвийскую интеллигенцию на «монархистов» и «февралистов». Сюда примешивались и личные симпатии и антипатии. Начиналась «большая политика», в которой Лишина была не сильна. Характер решительный, волевой. Компромисс – слово не из ее лексикона. По воспоминаниям ее внука, Георгия Николаевича, жившего в семье бабушки, именно она была главой семейства. Следы этого характера и в архивных папках. Тексты ее распоряжений, будь это документы по гимназии или распоряжения по русскому отделу Министерства Образования. – это скорее распоряжения военачальника в пылу боя, чем очередная канцелярская бумага. Такой характер нравился далеко не всем. Как и подчеркнуто консервативная политическая ориентация Лишиной. Да и сама она была живым человеком, а не ангелом во плоти. Однако при том, что политические оппоненты отзывались о Лишиной на склоне своих лет как о «даме вздорной», выпускницы гимназии единодушно утверждали, что Лишина была «...умным, разносторонне одаренным человеком, обладала организаторскими способностями и одновременно оставалась милой, обаятельной женщиной».
В начале 1920 года в Ригу приехал Ф.А.Эрн, с 1889 г. по 1915 г. работавший в Риге в сфере народного образования, а в годы гражданской войны заведовавший образованием в Северно-Западном правительства Юденича. Значимая фигура, имевшая политический вес, он сменил О.Н.Лишину на посту начальника русского отдела при МО, однако уже через год, в связи с ухудшением здоровья, оставил этот пост, который с 9 июля 1923 года занял И.Ф.Юпатов.
Во главе школы.
Так проходит слава мира, но не привязанность к песне. Страстная любовь к пению еще до войны сделала Лишину активным членом певческих обществ. Сейчас, после войны ничего не изменилось. В 1923 году Лишина основала Русский кружок любителей православно-церковного пения в г. Риге. Цель, которую ставило перед собой общество – объединить любителей народного и духовного пения, участвовать в просветительской работе. Лишина была не просто руководителем, а самым дисциплинированным участником.
О ней можно было сказать как раз другое. Помимо своей прямой работы – педагогической, Олимпиада Николаевна находила себя в общественной работе. Это только в изданной в Риге в 1991 году книге «Рига», вышедшей под именем А.Аргайлиса на 48-49-й страницах можно узнать о том, что на улице Маскавас «...жили наиболее богатые русские и еврейские торговцы», а Московский форштадт «...является одним из наименее ухоженных районов Риги...» из-за того, что «в годы войны это предместье потеряло многих своих коренных жителей – евреев и русских старообрядцев, место которых в пустых квартирах нередко занимали искатели счастья и бродяги со всего обширного Союза». Кто действительно интересуется историей Риги не может не знать, что нищета издавна была присуща форштадту и его жителям. Олимпиада Николаевна была из тех людей, кто своим долгом считал имея достаток позаботиться о тех, у кого его нет. Она содействовала открытию амбулатории артели русских врачей на Московском форштадте, здесь-же, на ул. Католю, она помогает восстанавливать русскую народную библиотеку.
За заслуги перед обществом в 1929 году она была награждена Орденом трех Звезд IY степени. В 1931 году, когда экономический кризис распространился по всему миру и в Латвии оставалось мало семей, которые так или иначе не были бы им затронуты, при гимназии начало работать «Общество помощи нуждающимся женской частной гимназии О.Н.Лишиной», аналогичное тому, что было при гимназии Лишиной еще до войны.
Дисциплина в гимназии была намного строже, чем в наше время. От гимназисток требовалось являться на уроки в установленной форменной одежде, ношение излишних украшений, не соответствующих форменной одежде, а именно: колец, перстней и браслетов, воспрещалось. Воспрещалось и посещать театр и другие общественные места увеселения без разрешения начальства гимназии. Эти правила каждая ученица гимназии переписывала в свою тетрадь, которая являлась дневником для выставления оценок и записи домашних заданий.
Уроки длились 45 минут. Обычная перемена длилась но 5-7 минут, большая перемена была после третьего урока и длилась 15 минут. На втором этаже здания гимназии, в малом зале, на длинном сголе стоял огромный блестящий самовар, а рядом на подносе - свежеиспеченные душистые булочки.
Особое внимание в учебном процессе уделялось русскому языку, русской литературе, географии и истории России. Уроки родного языка в последних классах основной школы вела сама Олимпиада Николаевна.
«Большим уроком русского языка» О.Н.Лишина называла проходившие в гимназии и основной школе вечера, на которых учащиеся разыгрывали различные спектакли. Олимпиада Николаевна писала сценарии предстоящего действа, а затем и сама ставила его на сцене. Так были поставлены спектакли по произведениям «Руслан и Людмила» А.С.Пушкина, «Ночь перед Рождеством» и др. В юбилейном для гимназии 1933 году ученицы гимназии во время «Большого урока русского языка» сыграли спектакль по произведению «Евгений Онегин» А.С.Пушкина. По случаю своего 25-летия гимназия получила поздравления от Президента Латвии А.Квесиса, Председателя Сейма, руководителей Школьного департамента и Русских обществ Латвии.
Обучение в гимназии и основной школе О.Н.Лишиной было платным. В год нужно было заплатить от 100 латов в младших классах и до 180 латов – в выпускном классе. Но были и ученицы, которые учились бесплатно, а некоторые платили половину от положенной суммы.
Гимназия была закрыта 17 июня 1936 года. Основной причиной для закрытия послужила инструкция министерства просвещения о распределении учащихся по школам в соответствии с их национальностью. Выполняя требование этой инструкции, из гимназии были вынуждены уйти почти половина всех учащихся». Лишинская гимназия была не единственной русской школой, которой пришлось закрыться в эти годы. Политические обстоятельства привели к тому. Что к 1940-му году в Латвии оставались только две русские средние школы: одна в Риге, а другая – в Резекне.
После этого Олимпиада Николаевна отошла от активной общественной жизни. Умерла Олимпиада Николаевна в июне 1962 года.