Правовые реформы в России: проблемы рецепции Западного права Самара 2007

Вид материала

Монография

Содержание 2.7. Гражданское общество 3. Субъекты рецепции права

Подобный материал:

• Налоговой реформы. Основные ее направления были намечены, 1070.49kb.
• Задачи уголовного права, их эволюция. Нормы международного права как источник российского, 37.79kb.
• Задачи уголовного права, их эволюция. Нормы международного права как источник российского, 61.47kb.
• Либеральные реформы в России 60-70, 47.51kb.
• Московский новый юридический институт право социального обеспечения, 83.49kb.
• Н. С. Таганцев как один из основоположников российского уголовного права, 86.76kb.
• Н. С. Таганцев как один из основоположников российского уголовного права, 41.03kb.
• Актуальные проблемы дорожно-транспортного травматизма и организационно-правовые пути, 55.43kb.
• Учебное пособие Самара 2007 удк 331. 108. 4(075. 8) Ббк 33(07), 2690.85kb.
• Общая информация о реализации мероприятий административной реформы в Томской области, 274.87kb.

2.7. Гражданское общество

Неудачи в либеральном государственном строительстве российская политическая элита видит вовсе не в своих действиях, а в несформировавшемся гражданском обществе, т.е. отсталом российском народе.

В этом смысле достаточно показательным явился ответ на вопрос корреспондента газеты «Time» Президента Российской федерации В.В. Путина о возможности доверять населению прямые выборы губернатора: «Дело не в населении, а дело в том, что у нас, к сожалению, еще так называемое гражданское общество является недостаточно развитым, вот на что мы должны обратить внимание»⁵³².

Судейское сообщество также находит корень зла именно в российском народе. Так, судья Конституционного суда РФ В.О. Лучин видит причину правовой узурпации государственной власти лишь в том, что такая «гипертрофированная президентская власть утверждается, как правило, в условиях несвободы и неразвитости демократических институтов»⁵³³, т.е. виновато только злосчастное гражданское общество.

Другой «обвинитель», А.В. Осипов, считает, что важнейшим девиационным фактором по отношению к деятельности и формированию современной российской политической элиты стала неразвитость структур гражданского общества и начал гражданского самоуправления, обусловившая слабость, вплоть до практического отсутствия социального контроля «снизу» за поведением и воспроизводством элиты, процедурой и содержанием принятия ею наиболее значимых, в том числе стратегических, решений, что сделало ее деятельность фактически бесконтрольной и способствовало развитию у ее представителей безответственности по отношению к обществу⁵³⁴.

Этого же мнения придерживается и г-жа Ю.И. Бушенева, согласно которой «Исследования политической активности населения показывают, что гражданское общество в России пока не сформировалось, а социальная, в том числе и политическая, активность граждан находится на относительно низком уровне»⁵³⁵. Она же пришла и к такому поразительному выводу: «Таким образом, чем ниже уровень политической культуры – тем выше абсентеизм избирателей на выборах любого уровня»⁵³⁶.

Государством даже была создана «Федеральная программа повышения правовой культуры избирателей и организаторов выборов в Российской Федерации»⁵³⁷(!). Ведь как же иначе, считает президент Фонда «Либеральная миссия» Евгений Ясин, «наша демократия просто очень молода, мы только-только слезли с дерева советского феодализма»⁵³⁸.

Желанием объяснить все именно этой простой причиной – дикостью русского народа, «слезанием с дерева советского феодализма» – обусловлено и мнение г-на И.В. Лихачева. Он полагает, что становление российской правящей элиты в качестве наследственной стало возможным якобы именно из-за отсталой правовой ментальности российского народа: «Сказывается и очередная неразвитость институтов гражданского общества, эгалитарное горизонтальное взаимодействие которых должно было бы вытеснять вертикальную структурированность власти, наличие остатков в общественном сознании авторитаристских стереотипов, патерналистских установок, пассивной зависимости. Речь идет не столько о ностальгии по “сильной руке” (царя, генсека, президента), а о низком уровне внутренней индивидуальной свободы, недостаточной организованности, гражданской активности, неумении брать на себя ответственность за принятие решений»⁵³⁹.

Иными словами, современный статус правящей элиты является исторически закономерным для российского народа. Эта «закономерность», конечно же, отрицает в принципе всяческое сопротивление любому произволу этого «правового» государства.

В чем же заключается сущность концепции гражданского общества западного образца, которое якобы мечтают видеть в России?

Она выделяет в качестве важнейшего критерия гражданского общества существование свободного гражданского коллектива как объединения равноправных, автономных и активно действующих индивидов. Наиболее существенным для гражданского общества является наличие сферы, в которой отдельные индивиды, подчиненные собственным желаниям, имеют возможность, руководствуясь собственными потребностями, не просто стремиться к достижению поставленных перед собой целей, но и реально удовлетворять свои законные интересы и потребности, независимо от «общественного интереса».

Это та сфера, в которой «бюргер» как частное лицо реализует собственные интересы и потребности, где свободная, самоопределяющаяся индивидуальность выдвигает свои требования, направленные на удовлетворение своих желаний и личной автономии. Публичная сфера взаимодействия в гражданском обществе является публичным пространством лишь постольку, поскольку она отделяется от тех социальных акторов, которые вступили в нее именно как частные индивиды⁵⁴⁰.

Структура гражданского общества западного образца такова:

– основная единица общества – личность, политически эмансипированная, юридически право- и дееспособная;

– общественные организации и движения, формирующиеся на основе необходимости выражения и реализации разнообразных интересов;

– ассоциации избирателей, политические клубы и кружки;

– муниципальные коммуны, органы местного самоуправления;

– негосударственная сфера образования и воспитания;

– негосударственные средства массовой информации;

– политические партии, лоббистские организации при законодательных и исполнительных органах государственной власти как «соединяющие звенья» между гражданским обществом и государством;

– союзы предпринимателей, профсоюзы, ассоциации потребителей, научные и культурные организации, спортивные общества и т.д.

В социальной структуре основой гражданского общества выступает так называемый средний класс, который нуждается в стабильности политической организации, государственности. Представители «среднего класса» обладают высокой степенью социальной и экономической самостоятельности. От Аристотеля до Руссо и Гегеля признавался очевидным тот факт, что частная собственность порождает независимых граждан⁵⁴¹.

Исследователи выделяют следующие аксиомы развития гражданского общества:

– гражданское общество не существует до государства и вне государства;

– именно государство, в пределах которого существует данное гражданское общество, дает ему должную защиту в том, что относится к благосостоянию граждан и их особым целям, если последние не противоречат законам;

– от государства гражданское общество вправе требовать защиты жизни, здоровья, безопасности и т.д.;

– на государство ложится обязанность осуществления социальных программ, смягчающих противоречия между материальным достатком одних и нищетой других;

– государством, его внешней политикой и оборонной мощью может быть обеспечено само существование данного общества⁵⁴².

Естественно, гражданское общество западного образца в России возможно даже в этих основных чертах. Но как-то забывается, что государство также должно прилагать все усилия для его формирования с учетом российской специфики. Попытка государства построить гражданское общество предполагает равный диалог с населением. А для этого правящей элите нужно определиться, служит ли она российскому народу, народам Запада или только преследует свои собственные корыстные интересы. Хотя думается, ответ и без всяких размышлений всем хорошо известен.

Совершенно справедливо в этом аспекте мнение М. Григорьева, что не только оценка причин слабости гражданского общества и особенностей процесса его формирования, но и понимание самого термина «гражданское общество» в российском обществе часто носит односторонний характер, а нередко и противоречит самой сущности этого понятия даже в его англосаксонской трактовке. Примером извращенного понимания функционирования гражданского общества является искренняя убежденность целого ряда известных российских «общественников» в том, что основная задача гражданского общества состоит в тотальном противостоянии государственной власти. Этот тезис дополняет стремление к приватизации самих понятий «гражданское общество» и «неправительственный сектор» наряду с отсутствием практики и желания к согласованию интересов. Между тем в американской традиции понятие гражданского общества не исчерпывается ни автономией индивидов, ни совокупностью отношений институтов, функционирующих независимо от государственной власти⁵⁴³.

В ряде исследований отрицается само существование гражданского общества в России, самобытность организации его рассматривается в качестве архаики. Это подводит необходимый фундамент для обоснования рецепции конструкции гражданского общества западного образца.

Так, С.Л. Баяхчева считает, что для России идеологическая концепция гражданского общества – это, пожалуй, самое трудное во всем процессе его становления. В силу специфических особенностей российской истории оно, в отличие от Запада, не сложилось естественным путем в процессе формационного развития. Для России это понятие новое, для многих неведомое⁵⁴⁴.

Т.Ю. Фальковская полагает, что само понятие «гражданская культура» не характерно для российского общества, так как является для него «осознанным заимствованием». Этот факт, по ее мнению, обусловлен тем, что весь постперестроечный опыт представляется процессом болезненного воздействия гражданской культуры западного образца на собственно российские представления и идеи на этот счет⁵⁴⁵.

Г.Л. Цигвинцева убеждена в том, что «современное российское общество является, к сожалению, квазигражданским…»⁵⁴⁶. М.И. Бородина считает, что «при отсутствии гражданского общества государство по-прежнему идентифицирует себя с обществом, последнее “растворено” в государственной жизни и неспособно порождать то, что принято называть моралью – представление о добре и зле. В силу этого трудно определить законы как “правовые, моральные” или же как “неправовые, неморальные”, отчего право зачастую подменяется “правилами”. В результате многие законы отражают не ценности, а государственный интерес. <…> Законы тоже должны иметь человеческий образ»⁵⁴⁷.

И.Б. Кабыткина пишет о длительном отсутствии развитых институтов гражданского общества в историческом развитии России и острой потребностьи в них на современном этапе: «Для современной России формирование и развитие гражданского общества – новейший факт ее исторического развития»⁵⁴⁸.

Однако при рассмотрении истории СССР исследователи «вынуждены» признать факт наличия гражданского общества, но с отдельными оговорками, сводящими его существование к простой формальности. Прежде всего, доказывается, что гражданское общество – это наследство, доставшееся со времен Российской империи. Также доказывается, что в Советском Союзе гражданское общество было практически ликвидировано в конце 20-х годов. Государство расширило свою сферу влияния вплоть до семейных отношений, жестко регламентировало гражданские отношения, добилось отчуждения граждан от многих интересов, потребностей, связанных с признанием человека, его свобод, собственности. Естественные права человека отрицались на государственном уровне. В юридическом плане отрицание естественных прав человека опиралось на позитивистскую доктрину, которая признает правом то, что закреплено законом, в политическом – на классовую идеологию⁵⁴⁹.

Более радикально данная мысль выражена Э.Д. Эмировым в следующем рассуждении: «Развитие гражданского общества после Октября 1917 года было прервано, в т.ч. из-за отъезда за границу носителей идей гражданского общества»⁵⁵⁰, т.е., видимо, российское население сразу же впало в «зимнюю спячку».

С.А. Абакумов считает, что все же советское государство предоставляло своим гражданам возможности по самоорганизации и самодеятельности, прежде всего, в общественной сфере, хотя и держало эти процессы под жестким контролем. Институтами гражданского общества в СССР были: Советы, профессиональные союзы, общественные организации (комсомол, пионерия, ДОСААФ, комитеты защиты мира, ветеранские организации и союзы и др.), научные, просветительские и творческие объединения, кружки самодеятельности и клубы по интересам, общества трезвости и т.д. В СМИ поощрялись критика и самокритика, заседали товарищеские суды, работали домкомы, отношения людей во многом регулировались нормами «советской морали», в важных пунктах совпадавшей с «общечеловеческой». Деятельность религиозных институтов официально не поощрялась, но и не запрещалась полностью⁵⁵¹.

Крайне интересна с научной точки зрения попытка подмены гражданского общества российским чиновничеством. Такую успешную попытку свершил г-н А.С. Маленко. По его мнению, «традиционно высокая роль бюрократии является постоянной характеристикой политического процесса России, что требует принятия мер не столько по преодолению, сколько по выработке программы трансформации бюрократического влияния на политическую систему в общественно полезные властные импульсы. Можно предположить, что российская бюрократия, обладая столь “всеобъемлющими” параметрами, вобрала в себя определенные качества, которые западные исследователи относят к характеристикам “зрелого гражданского общества”». Соответственно, он пришел к таким выводам:

– бюрократия в специфических российских условиях наделяется функциями, которые позволяют говорить, что она выступает как инструмент государственной власти в деле определения стратегии национального развития, отчасти выполняя функции гражданского общества;

– политическое участие государственной демократии содержит риски, связанные с опасностями становления недемократичной по сути политической системы, что делает необходимым выстраивание четкой системы эффективного общественного контроля над деятельностью властных институтов;

– выработка и реализация эффективных методов управления политическими интенциями «служилого сословия» способна ускорить становление зрелой демократии и решение насущных задач, стоящих перед российским обществом⁵⁵².

В принципе, идея верна. В России на сегодняшний момент существует гражданское общество, состоящее из политической и экономической элиты и бюрократии. Именно такое «общество» подпадает под основные критерии западных теорий. Остальное российское население просто находится за бортом правовых и экономических реформ в новом качестве «крепостных». Правовые и экономические реформы достигли успеха именно в отношении такого гражданского общества. Однако «крепостных» всячески уверяют в благости всех правовых реформ правящей элиты.

Эти двойные стандарты закономерно приводят к определенному «недоумению» населения. Так, согласно опросу, проведенному летом 2002 г. Институтом философии РАН, рядовые россияне серьезно обеспокоены проблемой несоблюдения их прав и свобод. Согласно их мнению, максимально часто нарушаются пять прав, признанных респондентами «очень важными». Это: равенство перед законом, право на безопасность и защиту личности, право на личную собственность, право на труд и право на образование. Интенсивность гражданской самозащиты этих прав оказывается на практике максимально высокой, а ее успешность – крайне низкой⁵⁵³.

Непонимание проблем современной рецепции западной концепции гражданского общества приводит к наполнению ее разнообразным содержанием, в том числе и религиозным. Так, Э.Д. Эмиров убежден, что «и “гражданское общество”, и “ислам” изначально являются ориентированными на общественно значимые интересы. Многие исламские нормы выступают в качестве саморегулирующего и самоуправляющего политического фактора внутри самого же общества. Поэтому нельзя исключать того, что “гражданское общество” можно создать и на базе принципов ислама и мусульманской общественной общины при учете традиционно сложившихся структур внутриобщинной организации»⁵⁵⁴.

В большинстве своем даже критично настроенные исследователи не видят истинного положения вещей, сводя проблему построения гражданского общества к очередной непродуманной рецепции западных идей на российскую почву.

Так, признается, что гражданское общество не может быть ниоткуда заимствовано, оно должно формироваться на основе российской традиционной культуры. Развитие культуры – в определенной степени стихийный процесс, сочетающий в себе элементы сознательной деятельности и случайных, непредсказуемо развивающихся явлений. Случайность развития культуры дает возможность основной массе населения приобрести собственный политический и гражданский опыт, который впоследствии воплощается в новых политических и гражданских ценностях⁵⁵⁵. Высказывается мысль, что перспективу гражданского общества в России следует рассматривать не с позиций поверхностного западничества, а принципиально иначе. Она должна быть содержательно увязана с конкретной ситуацией и вместе с тем с национальными культурно-историческими традициями, в которых государство, эгалитаризм, предпочтение коллективу всегда были определяющими для национальной самоидентификации. Гражданское общество тем самым не является для нас чем-то чуждым, скорее, оно естественно и органично, но его конкретные формы, вне всякого сомнения, были иными, чем на Западе⁵⁵⁶.

В.В. Рябев выделяет «на пути становления гражданского общества современной России» следующие «ограничения»:

– наличие устойчивых стереотипов массового политического сознания, системы ценностей, сформированных тоталитарным режимом. Такие ценности, как частная собственность, неравенство, конкуренция, порождают психологический дискомфорт у большей части населения;

– отсутствие у населения адекватного понимания сущности социально-экономических и политических процессов;

– широкое распространение неконструктивных форм активности и самовыражения;

– гражданская апатия населения;

– отсутствие политической культуры гражданственности у подавляющей части общества и т.д.⁵⁵⁷

Думается, в этом же контексте закономерен следующий вывод: основным препятствием для формирования в России гражданского общества западного образца является российский народ.


3. СУБЪЕКТЫ РЕЦЕПЦИИ ПРАВА

3.1. Российская политическая элита как идеолог правовых реформ

Ведущую роль в проведении правовых реформ, основанных на полномасштабной рецепции права, осуществляет российская политическая элита. Именно она является основным проводником западных правовых идей, отрицающим все исконно русское, самобытное.

В литературе отмечается, что правящая элита была все эти годы главным актором российского транзита. Именно элита принимала ключевые решения, связанные с развалом номенклатуры, коллапсом СССР, введением демократических институтов и процедур, ограничением верховной власти. Эти решения принимались самими представителями элиты, которые, казалось бы, действовали себе во вред. Роспуск КПСС, массовая приватизация, демократические выборы проходили не столько под давлением широких масс населения, сколько по воле тех, кто занимал ключевые посты государства. Это были решения высших руководителей страны, которые вызывали изменения настолько глубокие, что их последствия были мало предсказуемые даже для самой элиты⁵⁵⁸.

Игнорирование идеологического компонента декоративной рецепции закономерно приводит к выводу об ошибочности курса на демократизацию российского государства. Так, А.М. Величко полагает, что либеральные идеи государства, ограниченного правом, разделения властей, приоритета прав человека по отношению к государственным интересам, свободной конкуренции в экономической сфере и т.д. были призваны сыграть роль чудодейственного средства в оздоровлении социально-политической и экономической системы российского государства. К сожалению, тогдашнее руководство страны не приняло во внимание тот факт, что средства и методы, полезные для развитых и социально стабильных стран (каковыми несомненно являются западные демократии), могут сыграть негативную роль в условиях российской действительности с ее кризисной экономикой, коррумпированной политикой, криминализированным обществом. Приходится констатировать, что в большинстве своем государственные идеалы и политико-правовые ценности, к которым обращались в своих работах наши «западные друзья», показали практическую несостоятельность и неспособность позитивно воздействовать на российскую государственность. Данное обстоятельство отнюдь не означает, что необходимо полностью отказаться от использования мирового (в том числе западного) опыта в процессе реформирования российской политико-правовой системы, но и бездумное копирование западных идейно-теоретических схем представляется недопустимым⁵⁵⁹.

Правящая сегодня в России элита, к сожалению, далеко не представитель русского народа и, конечно же, не живет его жизнью, насущными проблемами. Она откровенно проповедует западные ценности и ориентируется на западные политические эталоны, самоутверждается на основе агрессивного отрицания собственной национальной традиции⁵⁶⁰.

Рассматривать российскую политическую элиту в качестве носителей российской правовой культуры, российской государственности – вреднейшее из заблуждений. Бессмысленно даже приводить примеры из их государственной и частной жизни, хотя последняя и является действительным мерилом души человека, его настоящих ценностей.

Конечно, государство всегда заинтересовано только в управляемом политическом движении, возглавляемом предсказуемыми людьми. Здесь справедливо мнение, что «сегодня Россией правят простолюдины, не имеющие высоких целей. Наши правители стремятся к целям в коридоре личного блага и материального достатка. Не надо много ума, чтобы просчитать поведение “маленького” человека, получившего большой ресурс. Действия за рамками горизонта для него невозможны. Не потому, что он плохой или хороший, а потому что это не его размер. Если ребенок будет командовать детсадом, в итоге он будет его разрушать. И никогда не поймет этого, потому что мыслит иными категориями. Одни начнут всеми правдами и неправдами добывать себе новые “игрушки”. Другие будут бороться за свободу, право строить цивилизованное общество. Совокупность “игрушечных” устремлений тех и других уподобит государство кораблю, которым глобально никто не управляет. Нечестные распродадут горючее из корабельных баков, честные демонтируют оружие ради “мира во всем мире”. И никто не поймет, что происходит на самом деле»⁵⁶¹. Однако это еще достаточно мягкое видение современной действительности. За основу берется глупое поведение правителя-ребенка. Воистину – такое объяснение от лукавого. Может быть, именно поэтому авторы «Проекта…» и анонимны… Действия правящей элиты не допускают каких-либо промахов. Каждый шаг здесь достаточно хорошо просчитывается с советниками и прочими, в том числе зарубежными, аналитиками.

Государственная идеология, а также различные ученые и литераторы создают этим управленцам имидж людей политической и бизнес-элиты, достигших благосостояния праведным трудом, «забывая» факт преступности (или безнравственности) происхождения этих «богатств». Любопытно, что среди таких представителей элит есть министры, внезапное обогащение которых никак не связано с их профессиональной деятельностью на государственном поприще, а только с их выдающимся талантом экономистов, юристов и т.д.

В настоящее время правящая элита представляет собой закрытую, самовоспроизводящуюся систему. Как справедливо отмечается исследователями, само построение государства на родо-племенном и клановом принципе, закрывающее дорогу во власть талантливым управленцам, находящимся вне клановой борьбы, – тупиковый путь, ведущий эти страны не к вершинам прогресса, а к средневековой отсталости и зависимости от мирового капитала и транснациональных корпораций⁵⁶².

Доминирование клановых ориентаций и отсутствие адекватного социального контроля со стороны гражданских структур способствует превращению элиты в структурное ядро солидарности производителей риска при сохранении за ней функции обеспечения безопасности общества. Кланово-эгоистические ориентации элиты определяют ее стратегию удержания власти и сохранения политического статус-кво в ущерб ценностям развития и создания, что выступает важным фактором идеологического и гуманитарного риска, способствует формированию и распространению на все общество потребительски-паразитического паттерна поведения.

В результате роста закрытости российской политической элиты и расширения теневой зоны ее повседневных управленческих практик все более снижается реальное политическое значение демократических институтов власти, их функционирование приобретает формально-процедурный характер; увеличивается роль теневого лоббирования политических решений; нарастают отчуждение общества от политической элиты и государства, политико-идеологическая индифферентность и протестная пассивность населения, что дает широкие возможности манипуляции общественным сознанием в частногрупповых интересах. Политическая и социальная рискогенность этих процессов заключается в фактическом существенном ограничении реальной демократии и перспектив развития гражданского самоуправления, что означает откат к политической демодернизации⁵⁶³.

Исследование социальной мобильности российской элиты свидетельствует о том, что значительная ее часть (80%) заняла свои позиции еще в 80-е годы, а после распада СССР из второго эшелона переместилась в первый. Лишь бизнес-элита в этом отношении отличается от элиты в целом, поскольку 2/3 ее представителей не имеют отношения к бывшей советской номенклатуре.

В настоящее время государственную власть в России можно охарактеризовать тремя основными признаками:

– первое – властная элита неделима и не смещаема (можно сказать – фактически наследственная);

– второе – политическая элита полностью автономна, а также полностью неподконтрольна обществу;

– третье – это традиционная связь российской власти с обладанием и распоряжением собственностью.

Именно под эти сущностные характеристики российской власти и подгоняются принципы либеральной демократии, которая превращается в свою полную противоположность⁵⁶⁴.

В настоящее время, как и во времена СССР, происходит монополизация власти узким кругом лиц, существует формальное или неформальное «политбюро» как центр принятия политических решений.

Кроме того, в элиту включаются, зачастую неформально, лица, входящие в околоэлитное окружение: помощники, советники, начальники вспомогательных служб, родственники, лечащие врачи. Серьезное воздействие на принятие решений оказывают аналитические службы, а также канцелярия и Администрация Президента. Формирование современной политической элиты происходит во многом на основе преемственности по отношению к старой. Об этом свидетельствует не только тот факт, что большинство представителей нынешней элиты, особенно на региональном уровне, принадлежали к советской политической элите, но и то, что живы многие политические традиции прошлого – склонность к патронажно-клиентельным отношениям, слияние власти и частной собственности, сохранение персонификации власти⁵⁶⁵.

Процесс формирования российской политической элиты хорошо показан А. Колесниковым: «Сначала советский аналог элиты – “номенклатура” – казалось, потеряла все – и позиции в политических кланах, и в чиновничьей иерархии, и в хозяйственной верхушке. Но уже через полгода ситуация стала меняться… Новая элита, состоящая из пресловутых “чикагских мальчиков”, стала “матереть”, а старая – смешиваться с новой»⁵⁶⁶.

Современная политическая элита представляет собой причудливый симбиоз из бывшей советской и партийной номенклатуры, директорского корпуса, выходцев из комсомола и т.п. Именно по этим своим генетическим качествам российская политическая элита в целом не способна к реформистским преобразованиям истинно демократического характера⁵⁶⁷.

В литературе, посвященной оценке результатов деятельности правящей элиты, уже встречаются утверждения, что правящий сегодня в России слой ни в коей мере нельзя в принципе назвать «российской элитой». Так, член-корреспондент РАН Ж.Т. Тощенко объявил: «Хочу сразу обозначить свою позицию – ни о какой элите в сегодняшней (да и вчерашней) России не может быть и речи. Ее давно уже не было, нет и в настоящее время. Употреблять это значение в условиях сегодняшней ситуации в России – значит сознательно (или неосознанно) заниматься фальсификацией существующей реальности, подыгрывать низменным страстям, а, в конечном счете, искажать всю картину нашей действительности»⁵⁶⁸.

В работе «Парадоксальный человек» Ж.Т. Тощенко поясняет свою мысль следующим образом: «Сопоставление различных точек зрения, в том числе и зарубежных ученых, позволяет внести существенные коррективы в характеристику сущностных черт элиты, возродить некоторые забытые и полузабытые трактовки, а также сравнить их с реальностью. Обобщая и суммируя все сказанное, можно сделать вывод: элита – это все лучшее, отборное, качественное.

Во-первых, это означает служение высшим интересам общества без скидок, без оговорок, без сомнений, что именно она в первую очередь защищает национальные интересы в самом высоком звучании этого слова как в геополитическом смысле, так и при решении внутренних проблем.

Во-вторых, элита демонстрирует преданное, подлинно патриотическое служение обществу во всем – большом и малом, заметном и скрытном, в трудовой деятельности или на поле брани, в творчестве или обычной жизненной ситуации. Иначе говоря, это постоянное проявление гражданственности, верности обществу, в котором живешь и работаешь.

В-третьих, элита – это соблюдение требований нравственности, без назидания и морализаторства, постоянное проявление ответственности во всех без исключения жизненных ситуациях, демонстрация внутреннего достоинства, особенностей суверенности личности, или, как говорил М. Вебер, обладание “этикой убеждений”, “этикой общественности”, наличие качеств “политика по призванию”.

В-четвертых, элиту характеризует высокий интеллектуальный уровень, который помогает возвышаться над сиюминутным и обыденным и который способствует умелому, эффективному и рациональному решению жизненных проблем.

И, наконец, надо иметь в виду преемственность в формировании элиты, ибо многие качества отшлифовываются на протяжении череды поколений, будь то британская аристократия или русское дворянство, наследственные династии врачей, учителей, ученых или хлеборобов»⁵⁶⁹.

По мнению известного российского политика Г. Зюганова, необходимо вообще отказаться от термина «элита»: «Общественный вес гражданина состоит прежде всего в его моральном авторитете… Если от “элиты” и “элитарности” – прямой путь ко всякого рода “расам господ” и “богоизбранным” и ко всем видам расизма, то “знатный” – это известный, видный, уважаемый, пользующийся доверием, отличный, славный»⁵⁷⁰.

Однако такая «раса господ» уже создана и активно упрочивает свои позиции не только на федеральном, но и на региональных уровнях.

Выделяются две важные особенности современной политической элиты России – идейная, нравственная слабость и стремление любой ценой удержаться у власти. Для достижения последней цели зачастую используются те средства, которые до прихода к власти элитой отвергались. Нравственная слабость проявляется, прежде всего, в том, что у элиты отсутствуют идеологические ориентиры как в виде системы нравственных ценностей, так и в виде социально-политической доктрины, в виде четкой долговременной программы реформ⁵⁷¹.

Совершенно справедливо отмечается, что существенным фактором риска является крайне низкий уровень общей, политической и правовой культуры современной российской правящей элиты, способствующий генерированию множественных нарушений демократических норм, неправовых управленческих практик, коррупции и криминализации представителей властных структур, нигилистическому отношению к запросам и потребностям широких слоев общества и проблемам социального воспроизводства. Недостаток культурной рефлексии у политической элиты сказывается в недооценке возникающих рисков, ставке на неограниченное терпение как элемент традиционной российской ментальности, в стратегической и идейной несостоятельности⁵⁷².

Результаты деятельности правящей элиты отражены в социологических данных.

Отмечается, что к началу второго президентского срока В.В. Путина в стране насчитывалось 38,8 млн. пенсионеров, уровень жизни которых колебался на грани выживания. Средняя зарплата врачей, учителей, работников учреждений культуры, науки, социального обслуживания и т.д. – около 30 млн. чел. – примерно соответствует статистическому прожиточному минимуму. 40% населения страны живет в сельской местности, которую небезосновательно можно назвать зоной бедствий, за исключением нескольких наиболее благоприятных районов Юга России. Из 89 субъектов Федерации только 10 являются «донорами», т.е. в экономическом и финансовом отношении считаются вполне полнокровными. Остальные 70 фактически находятся на иждивении государства, более 50% из них не в состоянии обеспечить себя даже наполовину. Таким образом, масса обездоленных людей составляет в России около 70 млн. человек, т.е. практически половину населения страны⁵⁷³.

Многочисленные исследования свидетельствуют о том, что российское общество глубоко расколото, прежде всего, в социально-экономическом отношении. Если 5-7% семей получают невиданные в советское время доходы и имеют огромную собственность, то от четверти до трети семей живут на грани или даже за чертой бедности. Качество, образ и стиль жизни верхних и нижних слоев резко противопоставлены друг другу⁵⁷⁴.

В связи с этим В.С. Кот справедливо отмечает, что фактически в России сложилось два народа – элита и обслуживающий ее персонал (меньшинство) и невостребованное, не вписавшееся в рынок большинство – картина, весьма схожая с картиной российского общества накануне 1917 года. Социальный раскол в обществе дополняется отсутствием морально-ценностного единства, в немалой степени созданного не вполне адекватным и мало чем сдерживаемым поведением элиты⁵⁷⁵.

Исследователи не видят основных причин пагубности идеологии правящей элиты, в силу чего предлагают разнообразные наивные по сути и безобидные для элиты «рецепты», как оздоровить ситуацию. Так, в одной научной работе высказана мысль, что «представляется весьма своевременным и введение образовательного «ценза компетентности» для кандидатов на все выборные должности. В условиях постиндустриального информационного общества самым объективным критерием в данном случае может быть именно образовательный уровень. На местном уровне необходимо как минимум полное среднее (или среднее специальное) образование, на уровне субъектов Федерации – высшее образование, на общегосударственном, думается, было бы целесообразно установить в качестве критерия наличие не только высшего образования, но и, что гораздо лучше, ученой степени»⁵⁷⁶. Иных рецептов современная Россия пока не нашла…

Юридическая наука отмечает, что в основе углубляющегося политического и нравственного кризиса лежит кризис доверия к власти, который, в свою очередь, является выражением противоречия между официально провозглашенными либерально-правовыми ценностями и традиционными убеждениями большинства населения. Радикальная перестройка государственно-правовой сферы России по западноевропейским образцам пронизана пренебрежительным отношением к политической модели государства, в рамках которой структура власти конституируется в качестве вспомогательного средства по отношению к целям и ценностям сакрального порядка⁵⁷⁷.

Кризис власти выражается и в таком своеобразном российском феномене: в стране сложилась ситуация, когда Президент не верит губернаторам и своему окружению, губернаторы не верят Москве, бизнесмены не верят власти, власть – им, и они вместе не верят стране, в которой работают и иногда проживают. И тем более не верят народу этой страны. Впрочем, чувство это – глубоко-глубоко взаимное⁵⁷⁸.

Совершенно справедлива в своих оценках роли современной российской элиты И.И. Глебова. Она считает, что такой элите и представляющей ее власти – в условиях раскола – по существу, не нужен народ. Она вполне может уйти из страны – физически, на Запад, а «руководить» по «вахтовому способу» (аналогично добыванию ресурсов). Ориентированная исключительно на самообеспечение, разбитая на кланы, сменяющие друг друга во власти, «элита» будет не заинтересована, а потому и не способна удовлетворить жизненно важные потребности общества в росте и развитии⁵⁷⁹.

Непонимание характера российской политической элиты достаточно хорошо демонстрируется высказываниями в научной литературе. Так, Б.А. Прокудин считает, что «правящая элита России, постепенно набирающая силы и уверенность в международных делах, может обратиться к идеям славянского единства в отношениях со странами, где проживают славянские народы»⁵⁸⁰. При этом юриспруденция по своей сути является откровенно циничной служанкой правящей элиты. Несмотря на очевидную несправедливость, губительность для российского населения и в перспективе для государственности большинства принимаемых законов, бесчисленная армия представителей научного мира считает, что такие процессы идут только на пользу российской демократии. Это именно та пресловутая «пятая колонна» сытых, не воспринимающих голодных в качестве равных себе. И конечно, государство на них может полностью положиться в реформах по расшатыванию основных устоев российского общества и в повсеместном насаждении «правовых традиций». Кстати, юриспруденции подставляет свое плечо и философия. Так, достаточно показательна попытка узаконить в веках правящую российскую элиту в качестве аристократии, предпринятая г-жой Н.В. Фоминой. Ей принадлежат следующие строки: «Одной из существенных альтернатив является аристократическая форма правления, аристократический строй общественной жизни, который выступает, по Аристотелю, как строй, заданный лучшими людьми общества, его социальным авангардом»⁵⁸¹.

И представители политологических наук также не отстают в попытках превратить Россию в кастово-клановое государство. Так, А.Н. Кольев считает, что одним из элементов животворной древности, обращение к которому предусматривает имперский путь строительства будущего России, является «цензовая демократия». Данный вид демократии, неприемлемый для формально-уравнительной цивилизации Запада, восстанавливает и защищает иерархическую систему построения общества, которая соответствует иерархии пространственной организации государства и задачам элитного отбора в правящие круги⁵⁸². Однако эта «цензовая» система уже создана и приносит свои «плоды».

По мнению другого ученого, В.Л. Махнача, цензовая демократия в современных условиях обязательно приведет к положительным результатам. Но она предполагает:

– приобретение гражданства не по рождению, а за службу и благонадежность;

– недопустимость двойного гражданства, означающего ущемление прав своего демоса в пользу чужого;

– недопустимость признания прав варвара (иммигранта, бомжа, врага собственного демоса), которое означало бы попрание прав каждого гражданина и всего демоса;

– преступник, даже отбывший наказание, не может и не должен получать всей полноты гражданских прав, если он полностью не реабилитирован судебным решением.

Нормы, отделяющие гражданское общество от толпы, в представительной демократии принимают форму цензов. Основных цензов четыре: возрастной, образовательный, имущественный и ценз оседлости. Они дополняются семейным цензом (полнотой прав обладает только глава семьи, в которой растут дети) и цензом отношения к воинской службе (правоспособен только военнообязанный, несущий тяготы, связанные с обороной страны)⁵⁸³.

Эти псевднонаучные фантазии и «размышления» свидетельствуют о хаосе в юридической науке, утонувшей в цунами нормативного материала западного производства и утратившей всяческие отечественные ориентиры.

Только отдельными исследователями во всеуслышание говорится, что еще со времен М. Горбачева и, особенно, в последующем власть осуществляла глумление и исторический обман народа, совершила массу преступлений перед ним, в частности:

– не раскрывала истинные причины межнациональных конфликтов в регионах и не принимала действенных мер по их локализации;

– полностью умолчала о сути антисоветского проекта, вокруг которого копошилось диссидентство;

– не обнародовало ни один из проектов реформ Явлинских, Гайдаров, Чубайсов, Грефов в части их целей, сроков, последствий и не подвела никаких итогов по ним;

– украла у населения страны все многомиллиардные сбережения в Сбербанке, мгновенно сделав большую часть народа нищими;

– сыграла роль «крыши» при так называемой приватизации, которую иначе и назвать нельзя, как растаскивание на халяву общенародного достояния, поступила при этом хуже, чем «вор в законе»;

– в результате тайных операций повесила на Россию огромный (140 млрд. долл.) внешний долг с очень высокими процентами;

– подготовила и развязала войну в Чечне, погубив десятки тысяч русских и чеченцев, так и не решив ни одной проблемы;

– в 1998 г. в результате афер с финансовыми пирамидами обрушила и обанкротила большую часть мелкого бизнеса и почти весь средний класс страны;

• уменьшила и продолжает уменьшать население России более чем на 1 млн. человек в год⁵⁸⁴.
  

Эксперты по возрождению государственности в России выделяют главные качества представителей настоящей элиты:

1. быть носителем не показной раскрепощенности, а «тайной» – творческой – свободы;
   
2. особый тип поведения: повышенные планки чувства долга и чести, своеобразная рыцарственность членов ордена, жертвенность, аскетический образ жизни не как полная нищета, но как презрение к «сверхпотреблению»;
   
3. ключевой долг – служение земному Отечеству как образу Отечества Небесного;
   
4. осознание России как уникальной культуры и цивилизации, ощущение неразрывной связи с великими предками, их ценностями, победами и достижениями; понимание русской государственности как исторического шедевра;
   
5. подчеркнутость корпоративно-сословной принадлежности к частному – профессиональному – служению Отечеству;
   
6. неприятие современного «общечеловеческого» цивилизационного стандарта – культа материальных благ, охлократической модели «нормальной» человеческой жизни (годы последних реформ наглядно показали, что жить «нормально», «как все», русский человек не может и не должен – такая жизнь становится для нации отсроченным самоубийством через демографический упадок);
   
7. способность к выработке единодушия с соотечественниками, в том числе представителями других вер и культурных традиций, ненавязчивость в представлении достоинств своей веры и своего племени, способность формировать соборное единодушие ближних в будни и праздники без чисто формальной декларации этого принципа (соборование и соборность должны не провозглашаться целью, а скромно констатироваться в каждом случае той или иной их реализации)⁵⁸⁵.
   

Однако это не более чем утопическая фантазия. Пока же, подводя итоги либерально-демократической реформы и, соответственно, оценивая деятельность правящей элиты, митрополит Петербургский и Ладожский Иоанн пишет: «Сегодня мы имеем возможность оценить первые плоды такого реформирования. Единое государство разрушено. Русский народ расчленен на части границами новоявленных “независимых городов”. Россия отброшена в своем территориальном развитии на триста пятьдесят лет назад. Общество оказалось совершенно беззащитным перед шквалом безнравственности и цинизма, обрушившимся на людей со страниц “свободной” прессы и экранов телевизоров. Церковь подвергается бешеным атакам еретиков и сектантов, понаехавших в Россию со всего света, чтобы “просветить” русских варваров. Ростки здорового национально-религиозного самосознания погребены под грудой нечистот “масскультуры” и фальшивых ценностей “общества потребления”. Страной по-прежнему правят богоборцы, космополиты и русоненавистники…»⁵⁸⁶.