Geum.ru

Концепция в. М. Бехтерева. Коллективная рефлексология. Данные эксперимента в области коллективной рефлексологии. Комментарии и примечания. Социально-психологическая

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   37   38   39   40   41   42   43   44   ...   60
развившись, обнаруживает тенденцию поддерживать раз принятое направ-

ление движения. Это своего рода рутина в общественной деятельности. При

этом общественная среда отличается вообще большою косностью. По-видимо-

му, чем меньше образована общественная среда, тем больше в ней косности.

Отсюда сохраняемость утративших свое значение обычаев, верований,

традиций.


Всякое нововведение проводится в жизнь не иначе как при существовании

подготовленной почвы и когда старый уклад уже отжил или пережил себя,

в противном случае нововведение не осуществляется. Сколько законов оста-

ется на бумаге только потому, что они не подготовлены жизнью. С другой

стороны, насильственное введение чего-либо в общественную жизнь встречает

всегда соответствующий отпор и сопротивление.


Достаточно вспомнить картофельные бунты в России, противодействие

оспопрививанию, дезинфекцированию местностей во время холерных

эпидемий и т. п" чтобы составить себе об этом ясное представление.

Даже введение стальных перьев на место гусиных некогда вызвало резкую

оппозицию со стороны многих и лишь постепенно завоевало себе право

гражданства.


Наконец, то что может быть названо традицией и привычкой в обще-

ственном деле, может быть сведено к тому же закону инерции.


Далее то что называется престижем и авторитетностью в глазах толпы,

разве не дает, в свою очередь, примера закона инерции, ибо всем известно,

что авторитет даже после того, как он совершенно выдохся, еще способен


подчинять себе массы, которые идут за ним по инерции, находясь под его

обаянием.


С другой стороны, если происходит острый сдвиг общества в опреде-

ленном направлении, то он обычно получает тенденцию идти дальше того,

что признавалось бы достаточным по ходу дела, и при том чем бурнее

происходит самый сдвиг, тем больше проявляется вышеуказанная тенденция.


Всякое общественное движение, раз начавшись и получив известные

корни в общественной жизни, при благоприятных условиях продолжает

развиваться, пока не исчерпает весь подходящий материал в обществе, и,

если оно не воспрепятствовало какими-либо мерами, оно развивается и

дальше, пока не потеряет свой общественный raison d'Btre.


Таким образом вначале движение всегда нарастает до известного предела,

после чего ослабевает, постепенно замирая за недостатком материала. При

этом то или другое движение в периоде нарастания, не будучи чем-нибудь

задержанным, достигает обычно своих крайних пределов.


Когда это случится, движение встречает противодействие со стороны

групп, сплачивающихся между собой для отпора, и общественное движение

переживает свой кризис. Так, революция, докатившись до своих крайних

пределов, находит себе обычный отпор в контрреволюции.


Но при волнообразном ходе общественных движений, при котором за

апогеем движения следует общественный перелом, а за последним наступает

вновь обратный уклон волны и т. д., благодаря вышеуказанному закону

размах общественного движения, принявшего определенное направление,

идет дальше тех пределов, где он должен был бы остановиться. Так, совре-

менная русская революция вместо того, чтобы быть всенародной, какой она

и была в самом начале, подверглась столь сильному уклону в сторону

господства пролетариата, что сделалась в сущности партийной, отвечающей

интересам одного пролетарского класса.


Революция 1905 г. так же, как известно, перешла в экспроприации и бом-

бометание, что, в свою очередь, вызвало реакцию в широких слоях русского

общества, резко отшатнувшихся от этих диких форм революционного

движения. После революции 1905 г., в период реакции, достигшей своего апо-

гея, уклон общества вправо опять-таки достиг такой степени, что он далеко не

соответствовал существующему соотношению общественных сил.


По вышеуказанной причине промежуточные оппозиционные группы,

имеющие преобладающее влияние на умы во время общественного застоя,

наоборот, теряют свое влияние во время народных движений. Первое объяс-

нение тем, что массы, проявляющие недовольство, склонны прислушиваться

к проповеди лучших условий жизни, но они не поддаются крайним течениям

в такой мере, как умеренным, ибо первые кажутся им утопическими, да и

пропаганда их сильно затрудняется в период общественного застоя и реакции.

Поэтому в период народных сдвигов и переворотов первыми делают историю

умеренные партии, но, когда сдвиг уже обозначился и> совершается переворот,

когда вместе с тем и условия пропаганды сильно облегчаются, более крайние

течения приобретают перевес благодаря этому, открывают вам широкие

горизонты на будущее. Наконец, они опять становятся оппозицией по отно-

шению к умеренности и увлекают за собой тех, которые следовали ей.


Можно уподобить это движение возу. Чтобы сдвинуть его с места, нужны

главным образом усилия коренника, пристяжки же здесь играют лишь

вспомогательную роль. Но когда воз сдвинут с места, дружное действие

пристяжек приводит воз в такое движение, которое никогда не может

развиться с помощью силы одного коренника.


Нельзя забывать кроме того, что во время народных движений самые

консервативные элементы, составляющие до сего времени стоячую воду и

общественное болото, пристают к движению rf стремясь воспользоваться


250


событиями, чтобы вывести из ничтожества, зачисляют себя в группы самых

передовых, т. е. более крайних течений.


Между тем умеренные элементы, привыкшие слушать своих вожаков, оста-

ются верными их лозунгам и отстают вместе с их вожаками в общественном

движении. В конце концов эти умеренные течения теряют почву в большой

волнующейся массе, их перестают слушать, постепенно они утрачивают до-

верие своих собственных слушателей, видящих успех других деятелей. Поэто-

му, стараясь спасти свое положение, они вступают в соглашение с более

радикальными партиями и, наконец, сходят со сцены осмеянные и, будучи

преследуемы торжествующими более крайними течениями, часто погибают.

Такова судьба всех умеренных течений во время народных переворотов.

Примером может служить судьба жирондистов во время французской рево-

люции и судьба русских кадетов во время большевистского переворота.


Ясно; что закон инерции действует здесь в двояком направлении. Одни

благодаря ему отстают, оставаясь на прежнем месте: таковы умеренные;

другие, увлекаемые потоком движения, стремятся все дальше, достигая наибо-

лее отдаленных уклонов общественного сдвига.


Благодаря тому же закону инерции, власть даже без достаточной опоры

в населении держится еще долгое время после того, как она утрачивает

общие симпатии и поддержку. Известно также, что начавшаяся паника

продолжается некоторое время и после того, как для нее уже нет больше

оснований. С другой стороны, под влиянием одержанного успеха войска

идут дальше того, что им предоставлено взять по задуманному плану, и

часто встречают непредвиденное сопротивление.


Когда разрастается какое-либо народное движение, оно с каждым своим

успехом открывает все новые и новые перспективы, вследствие чего требо-

вания его вожаков возрастают все больше и больше. Борющаяся с этими

движениями власть, напротив, учитывает только достигнутые результаты и

в целях самозащиты старается урезать в своих уступках как можно больше,

а в мероприятиях идет не столько в предвидении фактов, сколько за самими

фактами. Отсюда всегдашнее явление, что власть запаздывает со своими

уступками, что в сущности всегда служит на пользу прочно укоренившемуся

движению, которое и в этом запаздывании и в этом урезывании уступок

находит новый предлог справедливости своих требований. С другой стороны,

когда победительницей является одна сторона или одна партия, то, обык-

новенно, она не в меру пользуется своим положением, игнорируя более или

менее полно, интересы другой побежденной стороны, и тем самым дает

повод для недовольства и возникновения в среде ее при благоприятных

условиях резкого противодействия или даже открытого возмущения и мятежа.


Возьмем пример из русской революции. По справедливому заявлению

центрального органа российской социал-демократической партии <Рабочей

газеты>, так называемый мятеж главнокомандующего Корнилова был под-

готовлен ошибками революции. Вот что мы читаем по этому поводу в <Дне>:

<Центральный орган РСДРП обрел мужество в момент, когда еще не

ликвидирован был вполне мятеж генерала Корнилова, открыто заявить, что

этот мятеж подготовлен в той или иной мере оценками революционной

демократии. Пренебрежение к задачам обороны страны, уступчивость по

отношению к анархистским лозунгам и анархистским группам в среде

демократии, политика изоляции пролетариата от прогрессивных слоев

имущих классов, отбрасывавшая эти классы от революции с быстротой,

совершенно не соответствующей ни их интересам, ни интересам самой

демократии, - все это вместе взятое готовило почву для взрыва контррево-

люционных сил, принявшего на сей раз форму корниловского похода на

Петроград. Другие, увлекаемые потоком движения, стремятся все дальше,

достигая наиболее отдаленных уклонов общественного сдвига.


251


Уступчивость в сторону революционного авантюризма и неуступчивость

в сторону имущих классов одинаково питали почву контрреволюции и со

времени печальной памяти июльских дней мы неотвратимо шли к

реакционному перевороту.


К счастью для России он принял форму плохо выполненной корниловской

авантюры. Но было бы величайшей ошибкой думать, что ликвидация плохо

выполненной реакционной авантюры есть вместе с тем и ликвидация самой

контрреволюции> .


Нужно иметь в виду, что для развития недовольства против руководителей

главенствующей партии достаточно ухудшения общих жизненных условий,

хотя бы оно и не зависело собственно от руководящей партии.


Достаточно, чтобы развилось общее недовольство отчего бы то ни было,

а затем оно так или иначе выливается в протест прежде всего против

ответственных лиц или против тех, которые признаются ответственными в

бедствиях народа. Так бывает, например, при всех голодных бунтах.


Вот почему в годину тяжелых народных испытаний развивается как бы

инстинктивное стремление создать власть не партийную, а всенародную,

чтобы в ней получили отражение по-возможности все элементы страны для

противодействия кризису.


Поэтому, во время великой мировой войны в таких парламентарных

странах, как Франция и Англия, явилась уже в самом начале войны необ-

ходимость коалиционных министерств.


В России это вылилось в форму требований первоначально министерства

доверия, а затем ответственного министерства.


Правда, это не было осуществлено, но зато царская власть и поплатилась

революцией. В течение первого периода последней опять-таки голоса

большинства людей своим лозунгом выставляют требование коалиционного

министерства, состоящего из представителей социализма и буржуазии, ибо

однопартийное правительство в столь ответственные моменты истории ответ-

ственным быть не может.


Наконец, закон инерции виден и в том, что, когда сплочение коллектива

состоялось, оно удерживается путем одной внутренней дисциплины как

своего рода дрессировки, но оно удерживается лишь до тех пор, пока не

произойдет какого-либо толчка, который может разом вывести коллектив

из неустойчивого равновесия и тем привести его или к распаду, или к

дезорганизации.


В зависимости от закона инерции стоит и то обстоятельство, что раз

начавшееся движение никогда не прекращается сразу. Будучи подавлено

силой, оно все же ликвидируется не вдруг и притом подвергается чаще всего

лишь временному торможению, ибо с течением времени оно может осу-

ществиться вновь с прежней или еще с большей силой, если не будет

отвлечено в каком-либо ином направлении. Так, первая русская революция

1905 г., задавленная тяжелой пятой реакции, возгорелась еще с большей

силой в 1917 г. и смела в одну минуту власть, которая ее распинала в

течение первой революции 1905 г.


Но и в ином направлении проявляется закон инерции в общественной

жизни. <Ряд актов общения, повторяясь много раз в силу тех или иных

причин, в результате приобретает силу привычки, влекущей нас к продол-

жению взаимодействия в силу инерции, без всяких других причин и условий...

Коллективное единство, однажды возникшее и существующее определенное

время, по истечении известного числа повторений взаимодействия, далее

может существовать инертно, вплоть до того момента, когда какая-либо сила

не заставит к привычке присоединить новое условие для поддержания раз-


День. 1917. 31 авг.

252


рывающейся связи взаимодействующих единиц... Инертная сила повторения

ряда актов известна. Достаточно сказать, что многочисленная и однообразная

реакция человека на тот или иной раздражитель механически, спонтанно

будет вызывать эту реакцию как только будет дан соответственный разд-

ражитель. Иными словами, повторение создает привычку, привычка создает

шаблоны действия, спонтанно заставляющее нас поступать согласно этим

шаблонам. В этом смысле привычку можно не в переносном, а в буквальном

значении этого слова назвать биологической инерцией> *".


<Имеется бесчисленное количество примеров в социальной жизни, где

привычка - инерция играет главную роль. Продолжение брачных союзов,

когда они утратили уже реальную основу, продолжение торговых связей с

определенными лицами, когда существуют тысячи торговых соотношений

с другими лицами, продолжающееся участие в том или другом кружке,

партии, обществе и других организациях после того, как духовное согласие

прекратилось, представляют явление общественной инерции. К явлениям

общественной инерции следует отнести и привычку к смертным казням, к

расстрелам и к чему угодно, ибо, если первоначально всякая необычная кара

вызывает резкую общественную реакцию, то со временем к ней уже относятся

с полным равнодушием, как ко всякому заурядному явлению.


Согласно закону инерции и авторитет отдельных личностей, начал воз-

величиваться в глазах толпы, прогрессивно растет нередко даже не в

зависимости от обстоятельств и продолжает иногда долгое время еще

удерживаться, когда заслуги давно уже миновались, а новых не существует

и не предвидится.


Это нетрудно проследить на любом примере, но особенно бросается в

глаза - это безудержное возвышение авторитета по инерции в войсковых

частях, где тот или другой успех быстро возвышает в глазах толпы его

виновника, который продолжает вырастать в глазах толпы все более и более,

достигая на известном уровне апогея своего величия:
te salutant, - вот возглас, олицетворяющий безграничный авторитет воена-

чальника перед толпой.


Закон инерции немало содействовал сплочению обществ и их одно-

родности. Так, некоторые из небольших ассоциаций благодаря особенно-

стям своего жизненного уклада, передаваемых согласно обычая из рода в

род и из поколения в поколение, удержались от сторонних влияний, сох-

ранив свою коллективную физиономию в течение ряда веков. Таким

образом и социальная наследственность является одним из проявлений

закона инерции.


Во Франции, например, давно разрешены браки и похороны без

участия церкви, и рабочие вообще нередко подсмеиваются над всем, что

относится к религии, а между тем, по свидетельству Г. Лебона, <...браки

и похороны без участия представителя церкви очень редки среди

парижских рабочих. Брачный договор, заключенный лишь в мэрии, ка-

жется рабочему чем-то недоконченным> **, несмотря на все усилия подор-

вать веру в религию. То же самое мы имеем и в России в период второй

революции.


Несмотря на декрет об отделении церкви от государства и декрет о

разрешении браков в комиссариате, оказалось очень мало желающих вос-

пользоваться столь упрощенным способом бракосочетания.


Благодаря тому же закону инерции, формы правления, например, старые

монархии, переживают самих себя и почти при первом натиске рево-

люционных движений сметаются в один миг как карточные дома.


" Сорокин П. А. Система социологии. Т. 1. С. 301-302.

Лебон Г. Психология социализма. С. 40.


253


В политической жизни стран можно указать на Англию, как на пример,

где по инерции удержалась внешняя форма монархического образа правления,

тогда как по самой сущности дело идет о республиканской форме правления.


Другим примером может служить пережиток царской власти в России

за последний период власти дома Романовых. В конце концов, она явилась

олицетворением не власти царя, а кучки проходимцев, которые пользовались

органом царской власти в собственных выгодах, ибо истинной царской

власти в России уже не было во все время царствования Николая II.


В конце концов инерция является той консервативной силой, которая

является хранителем национальных и классовых особенностей и исторических

черт в характере населения.


Тард подводит некоторые из явлений, объясняемых законом инерции,

под понятие контрподражания, но это контрподражание в конце концов есть

продукт его увлечения мнимой всеобщностью закона подражания в кол-

лективной жизни общества, ибо в конце концов его контрподражание и

доказывает, что коллективная жизнь не подчиняется одному только закону

подражания, ибо есть в ней и нечто такое, что противоречит закону подра-

жания, что не может быть под него подведено ни под каким видом и что

как противоположность закону подражания было совершенно ненаучным

образом обозначено именем контрподражания.


Вообще говоря коллектив гораздо более консервативен, чем отдельный

индивид. Первому труднее усвоить любое новшество, труднее заставить его

отказаться от старого уклада жизни. Все обычаи, общественные традиции,

пережитки старины и даже просто остатки прошлого быта должны быть

отнесены на счет закона социальной инерции*.


Посмотрите как переживает современное общество самые тягчайшие

испытания в период войн. Казалось бы, в связи с событиями последнего

времени вся жизнь его в известные периоды должна перевернуться вверх

дном, а между тем продолжается прежнее посещение публикой театров,

кафе-шантанов, кабаре и прочих увеселительных учреждений как будто ни-

что не изменилось, как будто все остается по-старому. Со стороны это

производит отвратительное впечатление пира во время чумы. Когда иност-

ранцы выражали возмущение, наблюдая, как во время несчастной для нас

Цусимы Петербург наполнял театры и кафе-шантаны, они были правы, ибо

они были временные гости Петербурга и не вошли в его жизнь, а потому

и не поддались закону инерции, но обыкновенному обывателю какое дело

до Цусимы. Он привык днем выезжать по гостям, вечером быть непременно

в театре или кафе-шантане, и он от этого не откажется, ибо в его действиях

сильна сила традиции.


Еще в более тяжких условиях Россия переживала 1917 г., когда затя-

нувшаяся война привела к полному расстройству внутреннюю жизнь страны

и к сокращению продовольствия до голодного пайка, сведенного до минимума.

Но что из этого. Казалось бы, можно было ожидать народного восстания.

Ничуть не бывало: в праздничные дни Рождества несмотря на голодный

хлебный паек и всю тяжесть переживаемого времени предпраздничная су-

толока идет своим обычным порядком, ни в чем не отступая от обычной

картины.


Вот, например, как характерно описывают эту предпраздничную сутолоку

в Москве, где хлебный паек ко времени рождественских праздников был