Geum.ru

Концепция в. М. Бехтерева. Коллективная рефлексология. Данные эксперимента в области коллективной рефлексологии. Комментарии и примечания. Социально-психологическая

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   60

рактеристики толпы с субъективной точки зрения. Здесь мы хотели бы

однако указать на другую, более важную ошибку психологов и социологов-

субъективистов в исследовании народных масс и их движений, это - стрем-

ление некоторых из них подчинить последние какому-либо одному общему

принципу.


Так, например, Тард этот общий принцип видит в подражании, тогда

как В. Мак-Дауголл видит его в инстинктах человеческой природы.


Более чем очевидная несостоятельность этих взглядов обусловлена ни

чем иным, как недостатком строгой объективности в исследовании предмета,

допускающим предвзятость той или иной идеи.


Вряд ли нужно здесь распространяться о том, что, например, Тард, этот

талантливый социолог, исходя из предвзятой идеи о значении подражания

в социальной жизни, в своих <законах подражания> слишком преувеличил

в этом отношении его роль и почти не уделяет внимания инициативе

отдельных лиц и общественному творчеству, а если и говорит о том и о

другом, то подобно другим авторам слишком ограничивает его значение и

умаляет его роль в общественной жизни. Вместе с тем, столкнувшись неизбеж-

но с проявлениями обыкновенной жизни, не имеющими ничего общего с

подражанием, он вынужден благодаря предвзятости своей теории подводить

под нее и эти явления под своеобразным наименованием контр-подра-

жания.


С другой стороны, проф. В. Мак-Дауголл, особенно выдвигая природу

инстинктов в индивидуальной жизни, переносит ее целиком на область


23


общественно-психологических явлений: <Если, - говорит он, - справедлив

тот взгляд, что всюду и всегда человеческая натура имеет одинаковый

природный фундамент, то эта точка зрения послужит столь необходимым

базисом для построения истории развития человеческих общества и учреж-

дений> ".


Говоря затем о невыясненности вопроса об инстинктах со стороны психо-

логов и о том, что они придают им слишком мало внимания, другие же,

как, например, Шнейдер и Ульям Джемс, признают у человека такое же

количество инстинктов, как и у животных, отводя им соответствующую роль

в определении человеческого поведения, автор придерживается, без доста-

точного основания, последнего взгляда. Вместе с тем он признает за

инстинктом <наследственное и врожденное психофизическое предрасполо-

жение>, которое наделяет того, кто им обладает, способностью воспринимать

известные объекты, обращать на них внимание, испытывать особенное чув-

ственное возбуждение при восприятии такого объекта и производить соот-

ветственные особые акты или по крайней мере испытывать импульс к ним.

На этих-то инстинктах автор строит свою социальную психологию, расс-

матривая последовательно роль инстинкта размножения и родительского

инстинкта, инстинкта воинственности или драчливости, стадного инстинкта,

инстинктов, посредством которых религиозные концепции влияют на

социальную жизнь, инстинкт стяжания и строительства: из других же фак-

торов, регулирующих взаимоотношения индивидов общественной жизни,

автор останавливается на подражании, игре и привычках.


Ясно, что, строя свою социальную психологию, В. Мак-Дауголл необос-

нованно пришел к необходимости расширить понятие инстинктов до гипер-

болических размеров. Достаточно сказать, что автор различает в числе

первичных склонностей человеческой души, влияющих на жизнь общества,

кроме вышеуказанных инстинктов, еще инстинкт бегства, инстинкт

отталкивания, инстинкт любопытства, инстинкт самоуничижения и самоу-

веренности и далее целый ряд инстинктов в форме страха, покорности и

т. п. Более чем очевидно, что и признание самих инстинктов того или

другого рода в этом случае стоит в зависимости от предвзятой социально-

психологической теории, сводящейся к <инстинктивному фундаменту> всех

социальных явлений. Словом, дело сводится к искусственному построению

определенной системы, ибо автор начинает исследование с предвзятой мысли,

вытекающей из субъективного метода, вместо того чтобы самые явления

подвергать объективному анализу и из выясняющихся таким образом фактов

строить саму систему.


Применение строго объективного метода к изучению социальных явлений

исключает подобные натянутости, приводящие к ошибочным выводам и

заключениям, вследствие чего, как мы уже говорили, та же строго объективная

точка зрения должна быть приемлема и к разнообразным проявлениям

коллективной или собирательной личности и только эта точка зрения может

вывести эту важную область знания из детского состояния.


Как увидим ниже, строго объективное рассмотрение предмета приводит

неизбежно к выяснению того, что и проявления собирательной личности,

открываемые при анализе общественной жизни, подчиняются такой же

закономерности, какая открывается при строго объективном рефлексологиче-

ском изучении проявлений отдельной личности. Притом самые формы этой

закономерности оказываются общими как для отдельной личности, так и

для собирательной личности, что должно быть признано известным успехом

в области знания, ибо учение о противоположении личности и толпы,


Мак-Даугмя В. Основные проблемы социальной психологии. М., 1916. С. 14.

24


признаваемое многими авторами, писавшими о толпе, в значительной мере

преувеличено "*.


В проявлениях социальной жизни, как будет показано ниже, мы встре-

чаемся в сущности с теми же рефлексами в форме общественных движений

и с тем же их развитием и течением, какие мы находим и в деятельности

отдельной личности. Это для нас должно быть вполне понятным, если мы

примем во внимание, что коллектив есть не что иное, как собрание отдельных

связанных между собою теми или иными интересами личностей, представ-

ляющее собою нечто целое в виде одной коллективной или собирательной

личности.


Вот почему законы проявления деятельности коллектива суть те же, что

и законы проявления деятельности отдельной личности. Иначе, конечно, и

быть не может, ибо коллектив, представляющий собою собирательную

личность, действует в целом как объединенная группа индивидов.


Отсюда понятно, что рефлексология отдельной личности должна

проливать свет на коллективную рефлексологию, как и последняя должна

проливать свет на первую, ибо обе науки, как и должно быть, стоят друг

по отношению к другу в самом тесном соотношении.


В заключение считаю нужным сделать оговорку, что настоящее сочинение

было начато еще в 1910-1911 гг. и тогда же мною были намечены общие

его основы, причем первые его главы были изложены в моей работе <Предмет

и задачи общественной психологии как объективной науки> в 1911 г." Вот

почему текст этой работы с необходимыми исправлениями вошел и в

соответствующие места настоящей книги.


В. Бехтерев

1. ВВЕДЕНИЕ


Общественные события являются деяниями человеческих рук, а потому,

каковы бы ни были внешние влияния, их определяющие, сам человек ни

в каком случае не может быть игнорируем как фактор общественных

событий.


Но деятелем здесь является не та или другая личность, а целое общество,

толпа, собрание или коллектив, а это не одно и то же. Отсюда очевидно,

что психология отдельных лиц непригодна для уяснения общественных

движений и развития общественных событий, поскольку отдельная личность

не может быть олицетворением всего общества или народа. На этой почве,

собственно, и возникают попытки создать особую, так называемую социаль-

ную психологию.


Еще в 60-х годах истекшего столетия Steinthal и Lazarus сделали такую

попытку создания <психологии народов>. Они исходили из предположения,

что народный дух отличен от индивидуальной души. Существование народ-

ного творчества как бы говорило по их мнению в пользу существования

особого сверхличного сознания * или собирательного народного духа. Бла-

годаря этому и различия в культуре народов объясняются будто бы особен-

ностями их национального или народного духа.


Но эта попытка не встретила большого сочувствия, так как о сверхличном

сознании или об едином народном духе можно говорить лишь в виде

фигурального сравнения, а ничуть не как о реальном факте.


Дело в том, что, если понимать под сознанием внутреннее содержание

<я>, как это вообще общепризнано, то немыслимо делить человеческое соз-


Бехтерев В. М. Предмет и задачи общественной психологии как объективной науки//

Вестник знания. 1911. № 1. С. 17-24.


25


нание на индивидуальное и общественное или народное сознание, понимая

под последним не собирательное сознание отдельных лиц, входящих в состав

народа и его представителей, а нечто выделяющееся как единое сверхличное

сознание. Вполне естественно поэтому, что попытка создать социальную

психологию на таком основании не могла иметь успеха и была встречена

возражениями с разных сторон "*.


Дальнейшим развитием той же идеи, но в другом направлении, является

работа W. Wundt'a относительно <психологии народов>. Предметом своего

исследования он взял собственно язык, мифы и обычаи как продукты

коллективной деятельности народного ума и задался целью при этом изучить

те психические законы, которые в них проявились.


Легко видеть, что дело идет здесь уже не о сверхличном или народном

сознании, а об изучении коллективной творческой деятельности и в этом

отношении В. Вундтом несомненно сделан существенный шаг вперед, хотя

им и не создана социальная, или общественная, психология в настоящем

смысле слова °*.


По В. Вундту, общие продукты творческой деятельности обусловливаются

тем, что <творчество одного индивида может быть признано со стороны

другого адекватным выражением его собственных представлений и аффектов,

а потому множество различных лиц могут быть в одинаковой мере творцами

одного и того же представления> ". Дело таким образом сводится к тому,

что в общественных организациях можно говорить об индивидуальных

психических процессах, которые в той мере, в какой они отвечают таким

же процессам других лиц, являются общими продуктами психической де-

ятельности известного ряда лиц. Но в таком случае, очевидно, не может

быть социальной психологии, так как при этом для нее не открывается

никаких новых задач "*, кроме тех, которые входят и в область психологии

отдельных лиц.


Очень многое было сделано для изучения особенностей проявлений толпы

авторами романских народов. Мы упомянем здесь работы Tarde, Le Bon'a,

Sighele и др.


В России психология толпы изучалась Михайловским, а за ним и целым

рядом других авторов. Но толпа является отдельным видом общественных

форм, притом наиболее элементарных из них, представляющим все особен-

ности стадного характера "*. Таким образом, толпа является лишь одним

из объектов исследования науки, изучающей общественные проявления че-

ловеческой деятельности.


К вопросам общественного характера относится и работа автора насто-

ящего труда, вышедшая впервые в 1898 г. под заглавием <Внушение и его

роль в общественной жизни ", в которой оценено значение внушения как

важного фактора в области проявления общественных процессов. С тех пор

до позднейшего времени на русском языке не было попыток охватить так

называемые психические проявления народных масс в целом, если не считать

небольших брошюр, принадлежащих перу различных авторов. За границей

мы имеем ряд трудов, появившихся за это время: Лебона, Тарда, Болдуина,

Де ля Грассери, Росси, Вундта и др. Их общий недостаток - подход к вопросу

с помощью субъективного метода.


В более позднее время появилась у нас работа Копельмана, стремящегося

установить общую точку зрения на этот предмет, причем его анализ приводит

к совершенному исключению народного духа или сверхличного сознания.

По автору, <в основе социальных духовных процессов могут лежать только


Wundt W. V51kerpsychologie: Eine Untersuchung der Entwicklungsgesetze von Sprache, Mythus


und Sitte. Leipzig, 1912. Bd. 2. S. 593.

CM. Бехтерев В. M. Внушение и его роль в общественной жизни, 3-е изд. СПб., 1903.


26


индивидуально-психические процессов, и потому корень социальных явлений

нельзя искать в чем-либо другом, кроме индивидуальных сознаний,

исключительно индивидуальных, не имеющих никаких социальных отде-

лений> ".


Автор признает, что социальные продукты, являясь произведением отдель-

ных лиц, обладают характером заключающегося в них объединения индивиду-

альных продуктов, но он не считает возможным делать из этого факта

заключение <о единстве сознаний создавших их индивидуумов, народа>.


Он допускает общественное единство или в цивилизованных народах

много отдельных единств под общим названием коллектива, под которым

автор понимает <всякую групповую единицу, объединенную происходящим

в ней процессом установления психического единства> . Объектом кол-

лективной психологии автор и признает такой коллектив. Коллективная

психология поэтому исследует, по автору, не особенный психический процесс,

а берет его в связи с процессами, происходящими в остальных членах

коллектива, и ищет определить суть этой связи, взаимоотношение между

узкими индивидуальными процессами и закономерность, проявляющуюся

при этом.


Эта точка зрения, несомненно, правильнее той, которая заявлялась

другими авторами. К сожалению, автор далее общей постановки вопроса не

пошел и не мог обращаться от субъективной точки зрения в рассматриваемом

предмете.


К тому же в дальнейшем изложении автора снова идет речь <о единстве

сознаний> отдельных индивидов, <о душе коллектива> - в pendant к

индивидуальной душе> " <о слиянии психик>, <образующих единую кол-

лективную душу> и т. п.


Мы полагаем, что в обществах и собраниях можно говорить о взаимо-

действии и до известной степени о нивелировке продуктов соотносительной

(нервно-психической) деятельности отдельных лиЦ*, но не о единстве их

в форме <единой коллективной души>, что мало обособляет нас от взглядов

Steinthal и Lazarus'a, против которых восстает и сам автор.


По-видимому наиболее полно мысль Копельмана передана в следующем

пункте: <Мы должны себе представить психику каждого индивидуума, слива-

ющегося в большей или меньшей степени с психикой других индивидуумов.

К психическому содержанию индивидуума, к материалу, относящемуся и

выработанному в его мозгу, прибавляется содержание других сознаний.

Таким образом происходит в большей или меньшей степени слияние психик,

они все образуют единую коллективную душу. В этой единой душе, в

объединенном, но вначале многообразном психическом содержании и

происходит ряд процессов, в результате коих получается все большее уничто-

жение этого многообразия, т. е. единство: в ней и происходит единое кол-

лективное творчество> ".


В противовес автору мы знаем, что правильнее говорить <в обществен-

ных группах> о собрании личностей и об их взаимодействии и

нивелировке, что приводит к объединению продуктов творчества, но не о

<единой психике коллектива> или <единой коллективной душе>, каковой в

действительности не существует. Словом, аппарат соотношения - мозг и

его соотносительная * деятельность " отдельных лиц, находящихся в


" Копельман О. Чем должна быть коллективная психология?: Введение к работам по кол-

лективной психологии. Одесса, 1908. С. 9.

" Там же. С. 37.

" Там же. С. 42.

Там же. С. 42-43.


Объективный термин, предложенный мною в рефлексологии на место субъективного

понятия <психическая деятельность>.


27


собраниях и группах, благодаря взаимодействию друг с другом дает в

результате продукты социального творчества, ничуть не утрачивая своей

самобытности и не сливаясь вместе с другими в общую единую психику

или <единую душу>.


Далее, мы решительно стоим против всякого субъективизма в оценке

общественной деятельности, который является неизбежным в том случае,

когда речь идет о <единстве сознаний> как основе коллектива.


По нашему мнению, если в индивидуальной психологии возможна речь

о сознании, так как дело идет в этом случае об исследованиях, производимых

путем самонаблюдения над самим собою, и, к сожалению, переносимых без

достаточного определения по аналогии на других лиц, то мы ничуть не

можем пользоваться методом самонаблюдения, основанным на аналогии

со своим собственным сознанием, в применении к массе лиц в общественных

группах, допуская при этом гипотетическое <единство душ> или <единство

сознания> и предполагая в то же время единство их содержания, т. е. единство

ощущений, представлений и пр.


Мы полагаем, что во всех случаях, когда речь идет о проявлении соот-

носительной деятельности массы лиц, мы должны, как это говорилось ранее,

совершенно оставить субъективную точку зрения, так как, только фигурально

выражаясь, мы можем говорить о народной душе, о народном чувстве, о

народном представлении, понимая под этим собственно чувства или пред-

ставления многих лиц, особенно из среды руководящего класса населения,

но не слитное чувство или представление массы лиц.


Отсюда очевидно, что в <коллективной рефлексологии>, как мы будем

называть новую дисциплину, мы можем говорить о проявлениях соот-

носительной деятельности целой группы лиц и об их внешних реакциях

при тех или иных условиях, а не о субъективной стороне их психики,

которая остается в этом случае вне поля исследования. Иначе говоря, кол-

лективная рефлексология 'должна быть наукой исключительно и в строгом

смысле слова объективной, а не субъективной*.


Во всяком общественном деле, какой бы насущной реальностью оно не

вызывалось, есть элемент высшего порядка или, выражаясь более точно,

элемент рефлексологический.


Всем известно, какую роль играет этот элемент в бою, на войне.

Авторитеты совершенно определенно говорят, что успех в бою в большей

мере должен падать на <дух> войск, нежели на их физическую силу.


По словам Мельяра, победа в войне дается не превосходством орудий

разрушения. Есть сила, старая как мир, и тем не менее вечно юная, сила

более страшная, чем пушки и ружье, способная к порождению всевозмож-

ных сюрпризов, ибо она мгновенно созидает самые неожиданные средства

для действия, чрезвычайно разнообразные и в то же время удивительно

соответствующие обстановке. Это сила нравственная. Эта сила,

разлившись "* в массах, возбуждает, одушевляет их и делает их способ-

ными к принесению величайших жертв для победы. Нравственная сила

заставляет склоняться весы победы на свою сторону. Еще Наполеон ска-

зал, что на войне нравственный элемент относится к физическому, как 3

к 1, и он был прав.


В этом смысле высказывается и военный писатель С. Гершельман.

По его словам, формула, данная Наполеоном, относительно роли нрав-

ственного элемента на войне нисколько не изменилась, напротив, этот

элемент приобрел еще более первенствующее значение.


См.: Гершельман С. К. Нравственный элемент в руках Суворова. Гродно, 1900.

28


О том же мы читаем у Корфа , Головина и др. писателей. Подробности

по этому поводу можно найти в работе д-ра Шумкова".


Здесь заметим, что уже исстари было известно, что значит в войсках

энтузиазм, который часто дает перевес над силой. В этом отношении такой

немецкий авторитет, как Бернгарди, защитник создания для Германии

сильной по численности армии, по словам Шеридана, заявляет: <Не следует

никогда забывать, что моральные и интеллектуальные факторы всегда пре-