Кандидат исторических наук А. А. Курапов Астраханские краеведческие чтения: сборник статей / под ред. А. А. Курапова. Астрахань: Изд-во, 2009. Вып. I. с

Вид материала

Содержание

Типология лепных котлов самосдельского городища
Золотоордынская булава с территории царевского городища
Китайское влияние в культуре золотой орды

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 33

ТИПОЛОГИЯ ЛЕПНЫХ КОТЛОВ САМОСДЕЛЬСКОГО ГОРОДИЩА

Попов П.В. (Астрахань, Департамент культурного наследия Астраханской

области)

С 2000 г. на Самосдельском городище в дельте Волги проводятся планомерные раскопки, которыми выявлены культурные слои, относящиеся к нескольким историческим периодам – с эпохи Хазарского каганата до времени Золотой Орды. Такой широкий хронологический период делает Самосдельское городище одним из наиболее значительных памятников в Нижнем Поволжье. Финансирует работы на городище Российский еврейский конгресс. Руководителями этих работ являются Э.Д. Зиливинская, Д.В. Васильев, Т.Ю. Гречкина^⁴⁹.

Продолжающиеся исследования на городище дают новые материалы, которые позволяют уточнить этнокультурную ситуацию на памятнике и выявить основные направления генезиса материальной культуры его населения. Следует особо остановиться на лепных котлах, широко представленных в керамической коллекции Самосдельского городища.

Технологические характеристики для всех них являются общими. Данные сосуды выполнены от руки, очень редко с доводкой на гончарном круге медленного вращения. Тесто обычно плохо промешано с примесью органики (чаще всего навоз, гораздо реже мелкорубленая трава), шамота и ракушки. Качество промеса и набор примесей мог меняться. Фиксируются случаи добавления в тесто песка, встречаются сосуды, у которых в тесто не добавлялась толченая ракушка. Но отмеченная вариативность не формирует закономерностей и не является типообразующей. Указанные случаи должны рассматриваться как отражение субъективных привычек мастера и свидетельствуют о придомном производстве указанной посуды. Общность технологических характеристик в рамках данной категории посуды, свидетельствует о близком этническом родстве её носителей, что позволяет говорить о принадлежности подобных форм к одному этническому компоненту. Описанные технологические характеристики котлов, присущи и другим категориям лепной посуды. Это свидетельствует о том, что всю эту керамику следует рассматривать как связанный комплекс.

В рамках этой категории посуды по морфологическим признакам выделяется несколько типов.

Тип 1. Котлы с округлым сферическим туловом, венчиком, образованным краем стенки и горизонтальными сплошными ручками-ушками. Зафиксировано несколько вариантов формы тулова. Во всех них оно сохраняет сферичность, однако может быть как практически шаровидным, так и может иметь несколько уплощённую форму. Донная часть этих сосудов, обычно уплощенная по отношению к тулову, никогда не оформлялась в виде плоского донца, сохраняя общую сферическую форму. Венчик у данного типа сосудов слабо выделен и представляет собой слегка истончённый и заглаженный край стенки. Обычно он скошен вовнутрь сосуда. Очень редко встречаются формы с венчиком слегка оттянутым наружу. Характерным признаком этого типа котлов является горизонтальная сплошная ручка-ушко. Обычно ручка располагается под венчиком, либо в верхней части сосуда.

Большая часть сосудов имеет диаметр тулова около 30 – 40 см. Это может свидетельствовать об использовании котлов не на костре, а на тандыре или стационарном открытом очаге, выполненном из кирпича или другого материала. В этом случае котлы просто ставились на тандыр или в очаг. Косвенно об этом свидетельствует характер сохранности фрагментов указанных сосудов. Практически всегда сохраняется верхняя часть тулова, а не нижняя, соприкасавшаяся с огнём.

Указанные черты свидетельствуют об использовании котлов осёдлым или полуосёдлым населением длительное время сохранявшим рудименты кочевого быта.

Большая часть котлов этого типа богато орнаментирована. Наиболее распространёнными орнаментами являются ногтевые насечки, пальцевые оттиски, оттиски зубчатого штампа, обрамляющие ручку-ушко или расположенные под венчиком. Часто на этих сосудах встречаются прочерченные дуговидные полосы с заполнением и без него, а также «свисающие гирлянды».

Аналогии котлам этого типа находятся на памятниках Волжской Болгарии. Т.М. Хлебникова выделяет указанные формы в IX в. этнокультурную группу^⁵⁰. Истоки подобной посуды отмечены ею в керамике памятников отраро-каратаусской культуры^⁵¹. Появление этой группы керамики на памятниках Волжской Булгарии Т.М. Хлебникова связывает с переселением тюркоязычных номадов из районов Южного Казахстана и бассейна Сырдарьи. Привлекая сведения ал-Балхи, она соотносит их с гузами-куманами, которые были подвластны волжским болгарам^⁵².

Е.И. Агеева отмечает распространения данных сосудов отрарском оазисе в кенгересский период, т.е. в V – VIII вв.^⁵³. Л.М. Левина сужает их хронологию: кон. VI-VII – VIII вв. Распространение данного типа сосудов в это время позволяет связать их появление с притоком в бассейн Сырдарьи тюркоязычных номадов. Сходные горизонтальные ручки-ушки на котловидных сосудах обнаруживаются в керамике городища Кок-Мардан, на Средней Сырдарье^⁵⁴. К.М. Байпаков датировал эти слои VI – I пол. VII вв^⁵⁵.

Также находки аналогичных котлов отмечены в материалах памятников Семиречья. Сходные формы зафиксированы в керамической коллекции средневекового Тараза. Т.Н. Сениговой эти формы датируются VIII – нач. IX вв.^⁵⁶. К.М. Байпаков зафиксировал котлы со сферическим туловом, со скошенным вовнутрь венчиком и горизонтальными полулунными ручками в материалах Кулана (Луговое) и Краснореченского городища^⁵⁷. Здесь эти сосуды датируются им VII – VIII вв.^⁵⁸.

Близкие по форме сосуды А.Н. Бернштамом в керамике VI – VIII вв. городища Касан, расположенном в Фергане^⁵⁹. Эту посуду исследователь связывал с притоком тюркоязычного кочевого населения, отмечая её отличие от «кушанской» посуды, присущей местному оседлому земледельческому компоненту.

Рассматривая приведённые аналогии, следует отметить, что котлы с Самосдельского городища по морфологическим характеристикам гораздо ближе к формам, происходящим из сырдарьинских, семиреченских и ферганских памятников, чем к средневолжским. Это позволяет утверждать, что носители традиции изготовления данной посуды переселялись в Нижнее Поволжье напрямую.

Основная масса аналогий орнаментам данной группы керамики зафиксирована в комплексе кочевнической посуды Саркела – Белой Вежи^⁶⁰. В Саркеле рассматриваемыми композициями украшены лепные сосуды кухонного назначения, схожие по своим характеристикам с керамикой Самосдельского городища. С.А. Плетнёва отмечала, что данный комплекс принадлежит группе, этнически отличной от основного населения Саркела, которое представлено артефактами, относимыми к салтово-маяцкой культуре. Подобную керамику С.А. Плетнёва склонна связывать с племенами огузо-печенежского корня^⁶¹.

Также подобные декоративные элементы достаточно часто встречаются в материалах культуры «болотных» городищ, расположенных в низовьях Сырдарьи^⁶², в раннесредневековых (вторая половина VII – VIII вв.) слоях Ток-калы, в дельте Амударьи^⁶³,в керамике Кердера, а также афригидского Хорезма^⁶⁴, в материалах Каунчи – II^⁶⁵. Появление такого декора в материалах хорезмских памятников связывается Е.Е. Неразик с переселением тюркоязычных кочевых и полукочевых групп населения из сырдарьинского бассейна^⁶⁶.

Особо следует отметить частую встречаемость на рассматриваемых котлах тамги «птичья лапка». Такая тамга один - из самых часто встречаемых знаков на керамике Волжской Болгарии. Н.А. Кокорина связывает это изображение с огузскими компонентами в среде волжских булгар^⁶⁷.

В свете вышеизложенного можно предположить, что данный тип котлов следует интерпретировать как керамику огузо-печенежских племен.

Тип 2. Котлы с округлым сферическим туловом и горизонтальными прямыми, витыми петлевидными ручками. На данных котлах фиксируется несколько типов венчиков. Часто встречается венчик, образованный сильно затёртым краем стенки, трапециевидный или прямоугольный в сечении. Такой венчик мог быть оттянут назад, в результате чего образовывалась невысокая, приподнятая над туловом горловина. Также на венчиках этого типа может располагаться закраина под крышку. В тоже время, в рамках данного типа встречаются слабовыделенные венчики, образованные краем стенки, однако они, в отличие от венчиков котлов типа 1, не истончены, а как бы обрезаны, прямоугольные в сечении.

Донце у этих котлов было округлым. Отличительной чертой данного типа является наличие прямых, витых петлевидных горизонтальных ручек, располагающихся под венчиком сосуда или на его краю.

Размеры этих котлов аналогичны котлам типа 1. Эти котлы орнаментированы гораздо беднее, чем сосуды первого типа. Они никогда не украшались орнаментом «роскошного стиля», который присущ котлам типа 1. Характерным декором в рамках данного типа является полоса циркульных оттисков, проходящая между венчиком и ручкой. Аналогичная орнаментация из пальцевых вдавлений встречается на лепных котлах с горизонтальной петлевидной ручкой найденных на городище Шашукум-тобе в слоях VI – VIII вв.

Следует обратить внимание на пальцевые вдавления расположенные в основании ручек. Данный элемент также характерен для сосудов со среднеазиатских памятников. Горизонтальные витые ручки этих сосудов следует рассматривать как стилизованное изображение бараньих рогов и традиции почитания барана в качестве сакрального животного. Такие представления широко распространяются среди сырдарьинских племён, начиная с первых вв. н.э.^⁶⁸

Полные аналогии котлам этого типа находятся в материалах Кулана (городище Луговое), Краснореченского городища в юго-западном Семиречье,^⁶⁹ а также в материалах раннесредневековых слоёв Тараза^⁷⁰. К.М. Байпаков, датирует подобную керамику VII – VIII вв^⁷¹. Т.Н. Сенигова на материалах Тараза относит подобные котлы к VIII –IX вв^⁷². Аналогичные горизонтальные витые ручки встречаются на котлах Джигербента^⁷³. Здесь эти сосуды датируются IX в. Н.Ю. Вишневская также связывает данные сосуды с керамикой тюркоязычных номадов^⁷⁴.

Следует обратить внимание на резкое отличие котлов с витыми ручками из Джигербента и Семиречья. По всей видимости, Семиречье является исходным центром распространения рассматриваемых элементов, а в материалах памятников Амударьи эти элементы проникают в результате влияния кочевников на материальную культуру осёдлого населения Хорезма.

Тип 3. Котлы с округлым сферическим туловом и горизонтальными петлевидными ручками треугольными в сечении. Венчик слабо выделен, прямоугольный в сечении, представляет собой как бы обрезанный и слегка затёртый край стенки. Донце у этих котлов, по всей видимости, было округлым. В верхней части тулова сосуда располагается горизонтальная петлевидная треугольная ручка.

Полные аналогии таким котлам обнаруживаются на памятниках восточной части Таласской долины^⁷⁵. М.А. Бубнова считает, что форма этих котлов восходит к металлическим образцам сакского времени^⁷⁶.

Рассматривая вышеописанные типы котлов, следует отметить, что они имеют явную взаимосвязь, указывающую на близкое этническое родство их носителей. Как было отмечено ранее, в рамках описанных типов наблюдается общность технологических характеристик. Особо следует остановиться на находках лепных котлов с горизонтальными витыми треугольными ручками. Эти элементы наглядно иллюстрируют особо тесную этнокультурную связь двух последних типов.

Тип 4. Котлы с округлым сферическим туловом, с венчиком треугольным в сечении и широким бережком. По бережку венчика обычно нанесён орнамент. Довольно часто встречается прорезной геометрический орнамент в виде многорядной зубчатой полосы. Встречаются сосуды, венчик которых покрыт оттисками камышинки. Узоры на венчике в виде зубчатых линий встречаются в керамике Кескен-Куюк-калы^⁷⁷. Также аналогичные орнамент фиксируется на сосудах найденных при раскопках Ток-калы^⁷⁸. Л.М. Левина отмечает распространение подобных мотивов в материалах памятников стадии Джеты-асар III^⁷⁹. По всей видимости, именно с миграциями постджетыасарского населения этот орнамент распространяется в районе Нижней Аму-Дарьи.

Следует отметить находку в рамках данного типа фрагмента сосуды с вертикальной петлевидной ручкой с защипами по внешней стороне ручки. Скорее всего, эта ручка имитирует зубчатую ручку. Такие ручки широко распространены в керамике средневекового Отрара. Здесь они являются характерным элементом^⁸⁰. Следует упомянуть находку котла этого типа с горизонтальной сплошной ручкой-ушком. Находки таких сосудов указывают на культурные связи в рамках описываемой категории посуды.

Тип 5. Котлы с отогнутым перпендикулярно тулову полочковидным венчиком.

Данный тип сосудов известен только во фрагментах, поэтому форма тулова доподлинно не известна. Однако здесь следует отметить, что такие котлы являются подражанием талькохлоритовым формам, с аналогичным венчиком. Тулово у каменных прототипов, по всей видимости, широкое, раздутое, казаноподобной формы. Достаточно часто венчики лепных котлов украшался налепными розетками или оттисками штампа имитирующие их, а также разнообразными фигурными налепами. На подобных сосудах распространено размещение округлых петлевидных ручек на венчике сосуда, перпендикулярно венчику сосуда. Данная черта, так же скопирована с каменных образцов. Исходя их вышеизложенного, можно утверждать, что керамические формы повторяли форму каменных образцов. Необходимо особо отметить находку фрагмента котла, устье которого имело форму шестиугольника. (Рис. 38) Такая необычная форма еще раз подтверждает происхождение данного типа как подражание каменным сосудам.

Тип 6. Казаноподобные котлы с горизонтальными сплошными ручками. Венчик этих котлов образован краем стенки, скошен вовнутрь. Одной из отличительных черт этого типа является наличие маленьких горизонтальных сплошных ручек. Ручки могут быть прямоугольной, треугольной формы. Встречается орнаментация ручек ногтевыми насечками, нанесёнными по её краю. Этот тип котлов также имитирует каменные талькохлоритовые образцы. На последних фиксируются аналогичные маленькие горизонтальные ручки.

Котлы типа 1 являются наиболее распространёнными не только в рамках данной категории, но и в общем комплексе лепной керамики. При этом эти сосуды распространены на протяжении всего периода существования городища. В целом подобные котлы следует считать одним из характерных типов посуды на памятнике. Сосуды типов 2, 3 встречаются значительно реже и их удельный вес в рамках данной категории посуды довольно незначителен. Указанные типы встречается исключительно в нижних, предматериковых слоях городища, полностью отсутствуя в основной части культурных напластований памятника. При этом в этих слоях количественная выборка указанного типа котлов значительно увеличивается. Данная характеристика представляется важной для датировки памятника и определения истоков комплекса лепной кочевнической керамики Самосдельского городища. Типы 4, 5, 6 представлены незначительным количеством фрагментов, а их распространение в культурных слоях не позволяет на данном этапе изучения, выделить какие-либо закономерности.

Следует отметить уникальность керамического комплекса Самосдельского городища в структуре средневековой керамики Восточной Европы. Аналогии в материалах европейских памятников, несмотря на наличие очевидно сходных элементов, представляются довольно отдалёнными. Более близкие формы обнаруживаются в среднеазиатских материалах. Все выделенные типы лепных котлов в общем можно связать с огузо-печенежскими племенами. Для более детального разрешения вопроса этнического сопоставления данного комплекса следует рассмотреть вопросы сложения огузского и печенежского объединения.

ЗОЛОТООРДЫНСКАЯ БУЛАВА С ТЕРРИТОРИИ ЦАРЕВСКОГО ГОРОДИЩА

Воронцов И.А. (г. Волгоград, ГОК ИЭиА МЗ «Старая Сарепта»)

Категория ударного вооружения золотоордынской паноплии является интересной и достаточно сложной проблемой для изучения. Необходимо напомнить, что булавы являлись с одной стороны образцами ударного оружия комплекса вооружения, а с другой стороны своеобразным атрибутом и символом власти, а также парадным, и наградным оружием, церемониальной инсигнией в Золотой Орде, а также и в других различных этнокультурных образованиях. Исследователями разработаны и представлены локальные типологические конструкции для отдельных регионов и областей. Однако на сегодняшний момент в археологической и оружиеведческой литературе не существует единой типологической схемы для наиболее полной атрибутации и классификации образцов ударного вооружения золотоордынской эпохи^¹. Также, исходя из достаточно немногочисленной серии известных золотоордынских булав, любой новый образец данного вида вооружения является в известном смысле уникальной находкой. В соответствии с этим, основной целью данной работы является введение в научный оборот нового образца ударного вооружения - золотоордынской бронзовой булавы.

В частной коллекции Ю.П. Усачева хранится экземпляр золотоордынского боевого навершия - булавы, найденного на территории Царевского городища (случайная находка). Навершие булавы изготовлено из бронзы, качество литья высокое, без видимых изъянов. Сохранность находки хорошая, со следами незначительной патины. Форма булавы подквадратная с четырьмя боевыми выступами, длина навершия 40 мм, ширина 55 мм. Три ударных выступа в сечении в виде пирамиды с ромбовидным основанием идентичны по форме и размерам (длина ударного выступа 15 мм, ширина ударного выступа у основания 15 мм). Концы ударных выступов несколько округлой и уплощенной формы. Четвертый ударный выступ в сечении в виде пирамиды с ромбовидным основанием изготовлен в виде с-образного «клюва» длиной 20 мм (от основания) и шириной у основания 15 мм. Для насада на деревянную рукоять имеется сквозное отверстие с диаметром в верхней части 17 мм и диаметром в нижней части 20 мм. (Рис.1). Каких-либо дополнительных элементов для более надежного крепления к рукояти на данном образце не зафиксировано.

Наиболее интересной и показательной конструктивной деталью рассматриваемой булавы, является боевой ударный выступ в виде с-образного «клюва». В XIII - XIV вв. для категории ударного вооружения характерна общая тенденция – выделение одной-двух ударных лопастей или выступов для максимальной пробивной и эффективной силы удара, для более надежного поражения защитного комплекса вооружения. Дальнейшее эволюционное развитие привело к появлению таких образцов оружия, как клевцы, чеканы и т.д.

Появление и дальнейшее развитие указанного типа боевых наверший в комплексе вооружения золотоордынского государства, следует связывать с древнерусской и болгарской военно-технической традицией, где схожие образцы известны с XI в. ^².

Прямые аналогии данной находки известны. Идентичное бронзовое боевое навершие происходит из позднекочевнического погребения с территории Ленинского района г. Саратова ^³. На данной находке был прослежен способ насада: в деревянную рукоять с торцевой части был вбит небольшой металлический клин, для наиболее надежного и плотного закрепления булавы. Также аналогичный образец хранится в фондах Национального музея РТ в г. Казани (Инв.№ 5654), найденный на территории Болгарского городища^⁴. Интересно, что все выше перечисленные находки фактически полностью совпадают между собой, как по размерам, габаритам и внешнему виду, так и по технике и стилю изготовления.

К сожалению, статус публикуемой находки (случайная) не предоставляет полной возможности датировать указанный образец, за исключением относительной даты – золотоордынское время. Находка с территории Болгарского городища также датирована достаточно условно – XII-XIV вв. Однако, «саратовская» булава, по сопровождающему нумизматическому материалу (в погребении также были зафиксированы 11 дирхемов золотоордынских ханов Бердибека, Хызра и Абдаллаха чеканенные в Азаке), датирована более узко – середина-конец 60-х гг. XIV в. Исходя из этого, случайную находку с территории Царевского городища можно датировать по аналогии с саратовским памятником.

Рис.1. Бронзовая булава с территории Царевского городища (случайная находка).

КИТАЙСКОЕ ВЛИЯНИЕ В КУЛЬТУРЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

Болдырева Е.М. (Астрахань, АГУ)

Золотая Орда была полиэтничным и поликонфессиональным государством. По сообщениям Ал-Омари (Эломари) после завоевания кыпчаков татарами, последние смешались, породнились с ними и растворились в их этнической среде^⁸¹. И именно этот факт определил мнения большинства историков, которые утверждают, что доминирующим по численности было половецкое население, а монголы быстро растворились в покоренной ими этнической группе населения. А как быть с другими этническими группами, входящими в состав Золотой Орды? Например, общеизвестен факт принятия монголами уйгурского алфавита, а это, наверное, предполагает наличие уйгуров или других этнических групп, знакомых с уйгурской письменностью, в чиновничьем аппарате Золотой Орды?

На территории золотоордынских городищ и в погребениях золотордынского времени часто обнаруживается инвентарь, регион происхождения которого связывается с дальневосточным регионом. В связи с подобной ситуацией представляет интерес могильник Маячный бугор, расположенный в 400 метрах к северу от с. Красный Яр, Астраханской области. Нами будут учтены данные, которые получены в ходе работ проводившихся с 1990 по 1994 гг. на первой части бугра и в 1995 г. на второй части бугра экспедицией под руководством С.А. Котенькова. По мнению С.А. Котенькова, согласно датировкам, обнаруженного нумизматического материала, могильник датируется последней четвертью XIII-го до начала второго десятилетия XIV в.^⁸², за исключением нескольких погребений относящихся к эпохе бронзы и раннему железному веку. Средневековые захоронения могильника, по обряду погребения, можно разделить на совершенные по мусульманскому обычаю, по христианскому обычаю (представленному одним погребением), по языческому обычаю и по смешанному обычаю (совмещающему в себе черты и мусульманства и язычества).

Нами было учтено 261 погребение и выявлено процентное соотношение между наличием инвентаря и ориентировкой погребений по отношению ко всему комплексу. Наибольший интерес представляют языческие погребения с восточной или южной ориентировкой, которые представлены богатым сопроводительным инвентарем и составляют около 14% захоронений от всего могильника. Рассмотрим подробнее некоторые составляющие погребального инвентаря.

Один из его элементов – серебряные монеты и монеты из желтого металла, которые были обнаружены в 12 случаях и в одном случае была найдена медная монета. Монеты зафиксированы во рту погребенных или в кистях рук. В нескольких случаях наблюдалось сочетание положения монеты и во рту и в одной или двух кистях рук. В.П. Костюков^⁸³, который ссылается на исследования М.М. Дьяконова и Б.А. Литвинского, А.В. Седого обращает внимание на обычай, существовавший в Китае, где в рот или руки мертвым издревле было принято класть золото или другие драгоценные предметы. Монеты находят во рту или зажатыми в руке у погребенных цзиньских, танских и более поздних династий. Этот обычай зарегистрирован и в ранней буддийской традиции. На территории могильника зафиксированы погребения, в которых в области черепа были найдены серьги или бусины, которые возможно заменяли монеты. Значительное количество средневековых погребений, в которых место монет занимали серьги, перстни или другие предметы из драгоценных металлов открыто на территории Средней Азии и Восточного Туркестана^⁸⁴.

Еще одним элементом погребального инвентаря являются зеркала. Они были обнаружены в погребениях №93, 101, 106 1991 г., погребении №188 1993 г. Одно из них имеет фестончатый край и изображение дракона, а на другом изображены животные (возможно гепарды?). По мнению Г.А. Федорова-Давыдова изображение дракона и фестончатый край зеркал — это подражание китайским мотивам^⁸⁵. В погребении № 51 1995 г. была обнаружена деревянная миска с орнаментом в виде цветка лотоса, что во-первых восходит к дальневосточным традициям, а во-вторых на дне этой миски находится китайский иероглиф^⁸⁶.

Серьги обнаруженные в погребениях можно разделить на три типа: в виде «знака вопроса», и виде русской прописной буквы «б» и виде незамкнутых колец. И если серьги в виде «знака вопроса», по мнению Г.А. Федорова-Давыдова в XIII-XIV вв., были распространены на территории всей Восточной Европы и не имели определенной этнической принадлежности, то серьги в виде русской прописной буквы «б» свойственны материальной культуре чжурчжэней^⁸⁷.

Следует обратить внимание на наличие углей, золы или кальцинированных костей в погребениях. Учитывая этот факт, необходимо обратиться к В.Е. Ларичеву, который, основываясь на письменных источниках, утверждает, что чжурчжэни особенное торжественно хоронили родовых вождей и членов богатых и влиятельных семей. Им в жертву приносили любимых слуг и служанок, а также оседланных лошадей. И тех и других сжигали, а останки помещали в могилу^⁸⁸. Конечно, мы не можем с полной достоверностью утверждать, что использовался именно этот обряд, но факт наличия следов огня и кальцинированных костей позволяет нам сделать предположение о перенесении части этого обряда в монгольскую среду.

Следует обратить внимание на погребение №93 1991 г., в котором был обнаружен деревянный гроб. Его верхняя крышка была раскрашена красной, зеленой и синей красками. В центре был изображен дракон, обрамленный по краям растительными узорами^⁸⁹. Этот факт еще раз подтверждает связь населения данного региона с Китаем.

Еще один момент – это наличие в погребениях шелковых и парчевых тканей и головного убора – боки. Бокка считается традиционным головным убором кочевников эпохи Золотой Орды, но свое распространение она получила из Китая и если мы обратимся к портретам императриц Юаньской династии в Китае, то мы увидим те же бокки. Да и традиция носить шелковые и парчовые халаты, наверное, тоже пришла из Китая. Доказательством данному предположению служат выводы О.Б. Лантратовой, В.П. Голикова, О.В. Орфинской, О.Ф. Владимирова, В.Л. Егорова, которые занимались полным комплексным исследованием погребения №51 1995 г., с полностью сохранившимся комплексом одежды и сопроводительного инвентаря погребенной. По данным их исследования: «высокий уровень мастерства и знание очень тонких технологических моментов, которые необходимы для изготовления золотых нитей из высокопробного золота и органической основы, позволяет, обосновано предполагать, что драгоценные парчовые ткани с такими нитями могли быть произведены в Китае». Они не исключат возможности проникновения сложных технологий ткачества и изготовления нитей на территорию Золотой Орды, но все же более предпочтительным для них остается Китай как регион производства тканей. И тип орнаментации свидетельствует о том, что ткани были изготовлены в Дальневосточном регионе^⁹⁰.

Кроме этого погребения могильника сопровождались поясными наборами в двух случаях полным, я в остальных фрагментированными. Ложками, гребнями, а также изделиями из кости (палочки, гребни, пуговицы), стекла (бусы, подвески), кашина, украшениями из сплавов различных металлов (перстни, нашивки на одежду, украшения головных уборов (бокк), заколки и др.

В заключении хотелось бы отметить, что все погребения могильника, которые совершены не по мусульманскому погребальному обряду, имеют богатый сопроводительный инвентарь, о некоторых видах которого говорилось выше. Значительная часть самого инвентаря имеет дальневосточное происхождение, в частности китайское. Характер инвентаря позволяет говорить об оседлом образе жизни и о знатном положении населения оставившего могильник, являющегося городским некрополем золотоордынского городища расположенного в окрестностях села Красный Яр. Если следовать выводам В.П. Костюкова, который доказывает свои предположения не только археологическим материалом, но и сведениями письменных источников в сочетании с этнографическим материалом, то погребения подобного типа следует отнести к буддистским. И, кроме того, узкие хронологические рамки позволяют нам сделать предположение о проживании на территории городища в этот период небольшой, знатной по происхождению группы населения, которая имела прямые связи с Дальневосточным регионом в частности с Китаем и возможно исповедовала буддизм.

Blog

Кандидат исторических наук А. А. Курапов Астраханские краеведческие чтения: сборник статей / под ред. А. А. Курапова. Астрахань: Изд-во, 2009. Вып. I. с

Содержание