Geum.ru

Учебное пособие рецензенты: академик раен, д и. н, профессор Бибиков Михаил Вадимович, д и. н., профессор Арапов Дмитрий Юрьевич

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


Ярополк - 972-980 гг.
Владимир Святой — 980-1015 гг.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7

Ярополк - 972-980 гг.


По гибели Святослава княжить в Киеве начал его старший сын Ярополк. Еще ранее, отправляясь в 970 году в свой последний роковой поход на Дунай, великий князь предусмотрительно распорядился правлением на Руси в своё отсутствие. Согласно воле Святослава Ярополк оставался за него в Киеве, младший же брат его Олег был отправлен в землю древлян. Очевидно, хотя еще Ольга покончила с древлянским княжением, мятежный дух там еще витал, потому и требовалось непосредственное присутствие наместником великокняжеского сына. В то же время в Киев к Святославу, готовящемуся к походу, прибыли послы из Новгорода, также возжелавшего постоянного присутствия княжеской особы. Просьбу свою новогородцы изложили великому князю весьма сурово: "Если не пойдете к нам, то сами добудем себе князя ". Новгород занимал особое место на Руси, ибо был не просто большим, богатым городом, но он стоял во главе всех северных русских земель, был первым стольным градом рода Рюриковичей, именно по воле народа новгородского и получивших здесь право на княжение. Со времен Олега, перенесшего столицу в Киев, Новогород находился непосредственно под рукой самого великого князя Руси и особого местного князя не имел. При Ольге, согласно сведениям византийского императора Константина Багрянородского, в Новгороде пребывал Святослав. Присутствие юного великого князя должно было льстить новгородцам, поскольку подчеркивало значение города, ставя его вровень с Киевом, где пребывала сама правительница Руси. Затем, возмужав, Святослав вернулся в Киев, откуда и начал свои походы. С этого времени княжеской особы в северной столице не было, и вот теперь, когда Святослав отбывал на Дунай со своей дружиной, новгородцы требовали от него князя себе, угрожая в противном случае изыскать князя самостоятельно. Такой оборот дела мог привести к обособлению Новгорода и, соответственно, всей обширнейшей новгородской земли из-под власти киевского князя.

Святослав предложил сыновьям своим откликнуться на призыв новгородцев, но и Ярополк, и Олег желания ехать в Новгород на княжение не изъявили. И тогда знаменитый впоследствии воевода Добрыня - прототип, как полагают многие историки и филологи, былинного Добрыни Никитича — посоветовал послам новгородским просить у Святослава на княжение в Новгород третьего его сына — Владимира.

Владимир был не просто младшим сыном князя, положение его было особым, ибо является он сыном иной матери, нежели Ярополк и Олег. Матерью старших сыновей Святослава была жена его Предслава. О ней ничего нам не ведомо, кроме имени. Мать же Владимира — Малуша — была не княгинею, а лишь ключницею Ольги, служанкою, рабынею правительницы. Происхождение Малуши вообще неясно. По одним сведениям, дочь она некоего Малка из города Любеча, Добрыня же брат ее и дядя Владимира. По другим источникам, Малуша княжеского рода - дочь древлянского князя Мала, погубителя мужа Ольги Игоря, почему Ольга, расправившись с древлянами, и решила унизить древлянский княжеский род, сделав дочь Мала своею рабынею. Какая версия ближе к истине, не представляется возможным ответить категорически, да и столь ли важно сие...

Новгородцы восприняли совет Добрыни и прямо обратились к Святославу: "Дай нам Владимира", Святослав ответствовал: "Вот он вам". И отправился с новгородцами юный Владимир при дяде своем Добрыне в Новгород. Когда же Святослав двинулся с войском своим на любезный его сердцу Переяславец на Дунае, то и стали трое братьев за великого князя держать всю Русскую землю.

Такое разделение управления страной между братьями-князьями изначально таило в себе зародыш грядущих смут, не заставивших, впрочем, себя долго ждать, но неверно было бы представлять это распределение княжений как начало раздробления Руси на самостоятельные уделы. Смысл здесь иной. Как мы помним, при Олеге Вещем Русь являла собой союз княжений, где первенствующее значение принадлежало великому князю русскому, владевшему непосредственно землями Киевской и Новгородской. При Игоре значение местных княжений стало слабеть, воевода Свенельд покончил с княжением уличей. Ольга стремилась свести на нет власть местных князей, начав вводить на Руси подлинно государственный порядок. Святослав уже стремится быть единым правителем Руси, не считающимся ни с какими иными князьями, и договор свой с Византией заключает лишь от своего имени, не поминая никаких иных "великих и светлых князей", подобно Олегу и "всякого княжья" подобно отцу своему Игорю. В посажении же Святославом сыновей своих на княжения — старший, естественно, замещал отца в Киеве, - проявилось впервые то, о чем писал величайший историк России Сергей Михайлович Соловьев: "Князья считают всю Русскую землю в общем нераздельном владении целого рода своего, причем старший в роде, великий князь, сидит на старшем столе, другие родичи, смотря по степени своего старшинства, занимают другие столы, другие волости, более или менее значительные".

Итак, после гибели Святослава сыновья его стали совместно владеть и правитель Русью, имея старшим князем сидевшего в Киеве Ярополка. Первые годы их правления не принесли сколь-либо заметных событий. Известно лишь из немецкой хроники, что в 973 году в Германию ко двору императора Оттона I в город Кведлинбург прибыло русское посольство. Должно быть, русско-германские отношения, установленные еще при Олеге, хотя и не привели к крещению Руси по римско-католическому обряду ввиду неудачи миссии епископа Адальберта, но не прервались.

Надо помнить, что братья были очень молоды, по сути, дети. Святослав погиб около 30 лет от роду, и вся тяжесть правления пала на детские плечи его сыновей, прежде всего Ярополка. Разумеется, при каждом из князей был опытный "дядька"-воевода, совместно с дружинным советом и вершивший все дела. При Ярополке поначалу был старый Свенельд, бывший главным княжеским воеводой еще у Игоря, при Владимире — Добрыня. Кто был "дядькой" Олега, княжившего в земле некогда мятежных древлян, летописи не указывают, но если и был он, как долженствовало, то за питомцем своим присматривал худо, что и привело вскоре к первой в истории Руси братоубийственной брани. Случилось это в 975 году. Один из, очевидно, ближних бояр Ярополка Лют, сын самого Свенельда, выехав из Киева на охоту, добрался до бывшей земли древлян и продолжал охотиться уже в "волости" Олега. К несчастью своему, Олега он и встретил. Юный князь поинтересовался у своих людей, кто же это охотится на его земле, и, узнав, что это Свенельдич, "княжий муж" Ярополка, напал на него и убил. Ревниво же Олег оберегал свои охотничьи угодья, если и одному из ближайших к старшему, великому князю, людей нарушение их пределов стоило головы! Это, пожалуй, первый в русской истории отмеченный случай столь явного проявления феодально-собственнической психологии.

Последствия жестокого самоуправства молодого князя не заставили себя ждать. Ненависть пролегла с той поры между Ярополком и Олегом, а старый воевода Свенельд не мог, конечно, смириться с безнаказанностью убийства его сына и требовал от Ярополка: "Пойди на своего брата и захвати волость его".

Спустя два года после убийства Люта Ярополк решился, понуждаемый Свенельдом, на поход против Олега. Близ города Овруча, бывшего теперь главным градом земли древлян после сожжения Ольгой Искоростеня, рать Ярополка разгромила войско Олега и сам он, спасаясь бегством, погиб: "Пошел Ярополк походом на брата своего в Деревскую землю. И вышел против него Олег, и исполчились обе стороны. И в начавшейся битве победил Ярополк Олега. Олег же со своими воинами побежал в город, называемый Овруч, а через ров к городским воротам был перекинут мост, и люди, теснясь на нем, сталкивали друг друга вниз. И столкнули Олега с моста в ров. Много людей падало туда, причем кони давили людей. Ярополк, войдя в город Олегов, захватил власть и послал искать своего брата, и искали его, но не нашли. И сказал один древлянин: "Видел я, как вчера спихнули его с моста". И послал Ярополк найти брата, и вытаскивали трупы изо рва и до полудня, и нашли Олега под трупами; вынесли его и положили на ковре и пришел Ярополк и плакал над ним и сказал Свенельду: "Смотри, этого ты и хотел!" И похоронили Олега в поле у города Овруча, и есть могила его у Овруча и до сего времени. И наследовал власть его Ярополк".

Искренне скорбел Ярополк о погибшем брате, но самое худшее случилось: пролилась братская кровь, и пала она на самого Ярополка, предопределив и его собственную судьбу.

Поначалу казалось, Ярополк укрепил свою власть. И бывшей волостью Олега стал сам он управлять, и Владимир, узнав в Новгороде об участи Олега, счел за благо не дожидаться ничего подобного, а, оставив свое княжение, бежал за море в Швецию. На место бежавшего брата "Ярополк посадил своих посадников в Новгороде и владел один Русскою землею", — так сообщает летописец.

В следующем 978 году Ярополк отбил набег печенегов, а год спустя один из печенежских предводителей хан Ильдей поступил на службу к русскому князю. Это первый известный случай поступления степного воителя на службу Руси. В последующих веках их будет предостаточно.

Еще через год в Киев прибыло византийское посольство, заключившее с Ярополком мирный договор, подтверждавший договоры Руси и Византии, заключенные при Святославе и Игоре.

Казалось, успешно идет правление на Руси старшего сына Святослава, несмотря на пролитую братскую кровь; но не забывал об отчем столе и третий сын князя-воителя — Владимир. В 980 году Владимир с варяжской дружиной вернулся в Новгород, изгнал оттуда посадников Ярополка, передав через них старшему брату слова, вполне достойные их отца, князя Святослава: "Идите к брату моему и скажите ему: "Владимир идет на тебя, готовься с ним биться".

Достойно удивления то, что Ярополк не воспринял должным образом "иду на вы" Владимира, тот же времени даром не терял. Обладая уже приведенной из-за моря варяжской дружиной, Владимир решил найти себе союзника против Ярополка в Полоцке, где в это время появился новый князь - варяг по имени Рогволд. Нам неведомы обстоятельства появления Рогволда в Полоцке и его вокняжение в одном из крупнейших градов Руси. Летопись лишь сообщает, что Рогволд пришел из-за моря и держал под своей властью Полоцк, другой же варяг, по имени Тур, пришедший с ним, добрался до реки Припяти, где и княжил в граде, по имени его получившем название Туров. Рогволд и Тур с их дружинами пришли на Русь, должно быть, не обычным путем "из варяг в греки" через Неву и Ладогу, а по Западной Двине, тоже хорошо знакомой норманнам. Ярополк никак не воспрепятствовал вокняжению Рогволда и Тура в русских землях. Возможно, они признали его старшинство, обязались платить дань... Известно лишь, что Ярополк как раз в 980 году возжелал взять в жены дочь Рогволда красавицу Рогнеду.

Это обстоятельство выдает в Ярополке язычника, подобно его отцу, ибо еще Святослав успел найти старшему сыну жену — бывшую монахиню гречанку, захваченную им в одном их походов.

И вот здесь-то Владимир решил опередить брата. Его послы прибыли в Полоцк и сообщили Рогволду желание Владимира взять в жены его дочь. Полоцкий князь передал слова эти дочери, на что та дала обиднейший для Владимира ответ, назвав его сыном рабыни и изъявив желание стать женой Ярополка.

Дерзкий ответ дочери полоцкого князя накликал на полочан большую беду. Владимир, владевший всей обширной Новгородской землей, собрал войско из варягов, славян, кривичей и чуди и двинулся с ним на Рогволда. Намеченная свадьба Ярополка и Рогнеды не состоялась. Владимир взял Полоцк, Рогволд и два его сына погибли, Рогнеда стала женой победителя. Но не только новой жены намеревался Владимир лишить брата, самой власти великого князя русского, о чем Ярополк ранее вроде бы был предупрежден...

Поразительно, но когда рать Владимира подошла к Киеву, не мог Ярополк оказать ему никакого действенного сопротивления. Свенельда при нем уже не было, не вечна ведь жизнь человеческая. Заменить же наиопытнейшего воеводу, десятки лет служившего по меньшей мере четырем правителям Руси — Игорю, Олегу, Святославу и самому Ярополку, - достойным образом не удалось. Новый же воевода Блуд, не успев-то и послужить как следует Ярополку, предал его и вошел в сговор с Владимиром, когда тот осадил Киев. По наущению Владимира, переданному ему через тайных посланцев, Блуд сообщил Ярополку, что якобы киевляне предали его и готовы выдать его Владимиру, почему и остается князю Киевскому один выход — бегство. Ярополк, похоже, вконец растерявшийся, последовал совету воеводы-предателя, оставил столицу и с немногочисленной дружиной заперся в крепости Родня, бывшей при впадении реки Рось и Днепр несколькими десятками верст южнее Киева. В крепости не оказалось съестных припасов, Ярополково воинство испытало жестокий голод, и незадачливый князь, вновь следуя предательскому совету Блуда, сдался на милость Владимира, обещавшего сохранить Ярополку жизнь и почет, отняв лишь власть.

Когда низверженный Ярополк направлялся на встречу с братом-победителем, обещавшим ему свое великодушие, то один из дружинников Ярополка по имени Варяжко настойчиво советовал ему не верить брату и бежать далее в степь к печенегам. Хан Ильдей-то союзник Ярополка! Но и на это старший сын Святослава не решился, а безропотно пошел на верную гибель. Был убит он двумя варягами при входе в двери покоев Владимира. Будучи повинен в гибели брата Олега, теперь и сам Ярополк стал жертвой братоубийства.

Осуждая Блуда за его измену князю, летописец настойчиво приводит слова библейского царя Давида, осуждающие ложь, коварство, кровопролитие... Но и по иному поводу невольно вспоминается здесь ветхозаветный герой, когда читаем мы в летописи далее о судьбе жены Ярополка...

Некогда царь Давид узрел купающуюся красавицу Вирсавию, жену полководца своего Урии и возжелал ее греховно, и, дабы овладеть ею, послал Урию на верную смерть...

Не подобным ли образом поступил Владимир, погубивший Ярополка и ставший жить с вдовой его — красавицей гречанкой? Не это ли имел в виду летописец, приведя в рассказе о Владимире и Ярополке слова именно Давида?

Связь Владимира и вдовы Ярополка не осталась без последствий. Гречанка родила мальчика, названного Святополком. Был он сыном Владимира, но объявлен был Ярополковым... Никого, впрочем, неискусная ложь не обманула. Двусмысленное же положение при княжеском дворе сына "двух отцов" с детства калечило душу ребенка, и страшной череде братоубийств не суждено было остановиться...

Убийство Ярополка окончательно утвердило в Киеве власть Владимира. Так трагически и закончилась жизнь молодого князя, на чьей совести первый в Рюриковом роду грех братоубийства и который сам пал жертвой того же. Брат его, истинный виновник происшедшего, всю вину переложил на изменника Блуда, немедленно казненного по убийству Ярополка. Мрачно начинал свое правление человек, которому суждено было от¬крыть новую страницу русской истории, приведя народ свой к вере христианской.


Владимир Святой — 980-1015 гг.


Третий сын Святослава, овладев после братоубийственного похода на Киев и Родню отеческим престолом, в первые годы своего правления принужден был внешними обстоятельствами заботиться прежде всего о восстановлении и укреплении единства Руси, безопасности ее рубежей, пошатнувшихся во время княжеской распри. "Червенские города" - земли дулебов-волынян по Западному Бугу — были захвачены польским князем Мешко I, воинственное литовское племя ятвягов постоянно беспокоило грабительскими набегами земли половчан и дреговичей, вятичи и радимичи попытались освободиться из-под великокняжеской власти... Потому-то первые годы правления Владимира и прошли в непрестанных походах.

Поначалу, однако, Владимир был вынужден расстаться, возможно, с лучшей частью своего войска — с варягами, потребовавшими непомерного вознаграждения за свою помощь Владимиру против Ярополка. Дань по две гривны на каждого киевлянина в пользу варягов — такого князь себе позволить не мог, ибо немедленно вызвал бы возмущение в своей столице. Выход все же был найден: варяги были отпущены в Константинополь, что вполне соответствовало их собственному желанию. Часть их, впрочем, по мнению Карамзина, "достойнейшую" Владимир удержал на службе Руси, сделав варяжских предводителей наместниками в ряде городов.

В следующем, 981 году, Владимир совершил поход против Польши и сумел вернуть Руси захваченные польским князем города Червень (близ нынешнего Хелма), Перемышль и многие другие. Волынь осталась за Русью.

В 982 году дружины Владимира двинулись на северо-запад русских земель, где киевскому князю удалось разгромить и подчинить себе ятвягов и принудить к дани и иные племена Восточной Балтии. По сведениям великого скандинавского хрониста из Исландии Снорри Стурлуссона — "варяжского Нестора" - сборщики дани Владимира собирали ее вплоть до самых берегов Балтии.

983 год отмечен усмирением мятежных вятичей. Следуя примеру отца, Владимир совершил поход на Оку и восстановил здесь свою власть. Спустя год воевода Владимира по прозванию Волчий Хвост подавил бунт радимичей. Радимичи были разгромлены на реке Пищане и еще долгое время в Киеве их дразнили "пищанцами" и своеобразно "каламбурили": "Радимичи от волчьего хвоста бегают".

В 985 году сам Владимир возгласил большой поход "на лодиях" в союзе со степными кочевниками, шедшими за русским воинством по берегу реки, против "низовских болгар". По какой реке, против каких болгар и в союзе с какими степняками совершил этот поход Владимир, до сих пор историки окончательно не выяснили, и потому существуют две версии русско-болгарской войны 985 года.

Со времен Карамзина утвердилось мнение, что ходил Владимир походом на Волжскую Болгарию в союзе с кочевниками племени торков, что явствует из ряда летописных сообщений. Но есть и иное мнение, впервые высказанное еще Татищевым, что поход этот был на Болгарию Дунайскую.

Второе мнение представляется более обоснованным. Нигде и

никогда волжские болгары в русских летописях не назывались "низовскими". "Понизовьем" именовались русские земли между Днестром и Карпатами, спускающиеся к Дунаю и Черному морю. Позже в составе Галицко-Волынской Руси они и будут именоваться "Галицкое Понизье". Следует помнить, что смерть Иоанна Цимисхия, отравленного в 976 году, борьба за власть и смуты в Византии позволили Болгарии воспрянуть, и так называемые "комитопулы" - Давид, Моисей, Аарон и Самуил — сыновья "комита" - правителя Болгарии Николая Шишмана, сумели отбить у ромеев Нижнее Подунавье. Болгары удерживали его затем до 1002 года. Таким образом, на Нижнем Дунае Болгария вновь соприкоснулась с Русью. Счеты между болгарами и русскими после походов Святослава были, ох, немалые... И память о 80 городах болгарских, сожженных воинами Святослава, и триста лучших бояр болгарских, с коими русский князь жесточайше расправился... не могло это не вопить об отмщении, потому-то никак не дружественным должно было быть возобновленное соседство: да и Владимир мог вспомнить, кто послал весть печенегам о возвращении Святослава с немногими людьми. Есть неясность и со степными союзниками Владимира. Торки в южнорусских степях появились лишь около 1048 года и потому не могли ходить с Владимиром на болгар, обитая в его время в степях к востоку от Урала. Думается, скорее это были печенеги, не раз в союзе с русскими или же по наущению русского князя нападавшие на Дунайскую Болгарию. Походы же печенегов на Болгарию Волжскую неведомы.

Поход против болгар оказался в целом успешен. Владимир, если полагаться на летописное предание, дани от них не добился, но Болгария заключила с Русью договор, торжественно обязуясь жить с ней в мире и клятвы своей в этом не нарушать. (Со стороны Волжской Болгарии клятвы в миролюбии были бы странны, она Руси не угрожала, да и после Святослава едва ли была и способна).

Первое пятилетие своего правления проведя в походах, великий князь русский Владимир сумел не только отбить внешних врагов Руси и подавить мятежные области внутри страны, но и расширил пределы государства, укрепил его рубежи, поддержал единство. Теперь для Владимира на первое место вышли иные вопросы, решение коих определяло навеки духовный облик Руси. Решалось, какая вера утвердится в Русской земле. Удивительно, но Владимир первых лет своего княжения менее всего походил на правителя, способного привести свой народ к свету христианской веры. Справедливо было бы назвать первые годы Владимировы наступлением язычества — и язычества воинствующего. Только вокняжив в Киеве, Владимир повелел соорудить новый истукан бога Перуна, который с серебряной головой и был водружен близ княжеского терема на "священном" холме посреди прочих языческих идолов. В Новгороде, где наместником великого князя стал дядя его Добрыня, также был поставлен на берегу Волхова новый богатый истукан Перуна. Почтение нового князя "богам предков" немедленно выразилось в увеличении числа человеческих жертвоприношений, совершаемых у "кумирен". Как писал Карамзин, "там, говорит летописец, стекался народ ослепленный и земля осквернялась кровию жертв". Жертвы чудовищного ритуала избирались жребием из числа "отроков и девиц Киевских". Однажды, когда Владимир намеревался человеческим жертвоприношением торжественно отметить победное завершение своего похода, жребий пал на юношу-варяга, бывшего христианином. Отец его отказался отдать сына на заклание, но яростная толпа язычников "разметала", как сказано в летописи, самый двор варяга-христианина, убив и отца, и сына. Так варяги Федор и Иоанн стали первыми христианскими мучениками на Руси.

Воистину неисповедимы пути Господни... Самый закоренелый, казалось, князь-язычник на Руси сумел преобразиться в равноапостольного князя — крестителя Руси и стал поэтому Владимиром Святым. Историческое принятие Русью христианской веры связано со своеобразным поворотом в русско-византийских отношениях. В 988 году войско Владимира прибыло на лодьях в Крым и осадило главный византийский город здесь Херсон - Херсонес Таврический античных времен, Корсунь русских летописей. После непродолжительной осады город пал, и Владимир лишил империю ее крымских владений. В начавшихся русско-византийских переговорах выяснилось, что русский князь на Херсон не претендует и готов возвратить его ромеям, но при условии согласия соправителей империи Василия и Константина на брак его с их сестрою Анной. Здесь Владимир вольно или невольно следовал примеру германского императора Оттона 1, согласившегося остановить свое вторжение во владения Византии в Италии после того, как император Иоанн Цимисхий выдал за сына Оттона, будущего императора Германии Оттона II, августейшую невесту — Феофано, свою племянницу. Об этом браке Владимир мог быть осведомлен, значение же Руси и себя как ее правителя он справедливо ставил исключительно высоко. Но брак Феофано с христианским владыкой державы, именуемой Священная Римская империя, это одно, брак же с языческим князем языческой же Руси — совсем иное дело, и для Византии дело просто немыслимое. Потому-то, как пишет русский летописец, "и, услышав это, опечалились цари (императоры Василий II и Константин VIII), и послали ему (князю Владимиру) весть такую: "Не пристало христианам выдавать жен за язычников. Если крестишься, то и ее получишь, и Царство Небесное восприимешь, и с нами единоверен будешь. Если же не сделаешь этого, то не сможем выдать сестру за тебя". Услышав это, сказал Владимир посланным к нему от царей: "Скажите царям вашим так: я крещусь, ибо еще прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение, о котором рассказали мне посланные нами мужи". И рады были цари, услышав это, и упросили сестру свою, именем Анну, и послали к Владимиру, говоря: "Крестись, и тогда пошлем сестру свою к тебе". Ответил же Владимир: "Придите с сестрою вашею и тогда крестите меня". И послушались цари, и послали сестру свою, сановников и пресвитеров. Она же не хотела идти, говоря: "Иду, как в полон, лучше бы мне здесь умереть". И сказали ей братья: "Может быть, обратит Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь? Теперь же, если не пойдешь, то сделают и нам то же". И едва принудили ее. Она же села в корабль, попрощалась с ближними своими с плачем и отправилась через море. И пришла в Корсунь, и вышли корсунцы навстречу ей с поклоном, и ввели ее в город, и посадили ее в палате. По Божественному промыслу разболелся в то время Владимир глазами и не видел ничего, и скорбел сильно, и не знал, что сделать. И послала к нему царица сказать: "Если хочешь избавиться от болезни этой, то крестись поскорей; если же не крестишься, то не избудешь недуга своего". Услышав это, Владимир сказал: "Если вправду исполнится это, то поистине велик Бог христианский". И повелел крестить себя. Епископ же корсунский с царицыными попами, огласив, крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тот час же прозрел Владимир. Владимир же, ощутив свое внезапное исцеление, прославил Бога: "Теперь узнал я истинного Бога". Многие из дружинников, увидев это, крестились. Крестился же он в церкви святого Василия, а стоит церковь та в городе Корсуни посреди града, где собираются корсунцы на торг; палата же Владимира стоит с края церкви и до наших дней, а царицына палата - за алтарем. По крещении же Владимира привели царицу для совершения брака. Не знающие же истины говорят, что крестился Владимир в Киеве, иные же говорят - в Васильеве, а другие и по-иному скажут. Когда же Владимира крестили и научили его вере христианской, сказали ему так: "Пусть никакие еретики не прельстят тебя, но веруй, говорят так: "Верую во единого Бога Отца Вседержителя, творца неба и земли..." ... После этого Владимир взял царицу... и священников корсунских с мощами святого Климента и Фива, ученика его, взял и сосуды церковные, и иконы на благословение себе. Поставил и церковь в Корсуни на горе... стоит церковь та и доныне... Корсунь же отдал грекам как вено за царицу, а сам вернулся в Киев. И когда пришел, повелел опрокинуть идолы - одних изрубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его жезлами. Делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, — чтобы принял он возмездие от людей: "Велик ты, Господи, и чудны дела твои!" Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, так как не приняли еще они святого крещения. И, притащив, кинули его в Днепр... Затем послал Владимир по всему городу сказать: "Если не придет кто завтра на реку — буде то богатый, или бедный, или нищий, или раб, — будет мне врагом". Услышав это, с радостью пошли люди, ликуя и говоря: "Если бы не было это хорошим, не приняли бы этого князь наш и бояре". На следующий же день вышел Владимир с попами царицыными и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же совершали молитвы, стоя на месте. И была видна радость на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ; а дьявол говорил, стеная: "Увы, мне! Прогоняют меня отсюда! Здесь думал я обрести себе жилище, ибо здесь не было слышно учения апостольского, не знали здесь Бога, но радовался я служению тех, кто служил мне. И вот уже побежден я невеждой, а не апостолами и не мучениками: не буду уже царствовать более в этих странах". Люди же, крестившись, разошлись по домам. Владимир же был рад, что познал Бога сам и люди его, посмотрел на небо и сказал: "Христос Бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать тебя, истинного Бога, как познали тебя христианские страны. Утверди в них правильную и неуклонную веру, и мне помоги. Господи, против дьявола, да сделаю козни его, надеясь на тебя и на твою силу". И, сказав это, приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где творили им требы князь и люди. И по другим городам стали ставить церкви и определять в них попов и приводить людей на крещение по всем городам и селам. Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное. Матери же детей этих плакали о них; ибо не утвердились еще они в вере, и плакали о них как о мертвых.

Когда отданы были в учение книжное, то тем самым сбылось на Руси пророчество, гласившее: "В те дни услышат глухие слова книжные и ясен будет язык косноязычных". Не услышали они раньше учения книжного, но по Божьему устроению и по милости своей помиловал их Бог; как сказал пророк: "Помилую, кого хочу". Ибо помиловал нас святым крещением и обновлением духа, по Божьему изволению, а не по нашим делам. Благословен Господь Иисус Христос, возлюбивший Русскую землю и просветивший ее крещением святым".

Крупнейшее деяние правления Владимира — крещение Руси — явилось величайшей вехой в истории России. Духовное преображение могущественнейшей державы Восточной Европы имело всеевропейское значение. Со времени крещения Русь стала полноправной участницей исторических и культурных процессов в мире христианской цивилизации. Молодая русская нация начинает развиваться как христианская, православная, что и определило навеки историческую судьбу России. Восприняв духовную мощь христианства, русская культура сумела в своем тысячелетнем развитии стать одной из вершин мировой христианской цивилизации.

Обратимся теперь к деятельности Владимира - христианского князя крещенной отныне Руси. Ему удалось то, что не сумела осуществить его бабка - княгиня Ольга, что не получило должного распространения при Аскольде и Дире, и первой ласточкой чего, возможно, было крещение загадочного князя Бравлина. Не везде, безусловно, крещение осуществилось столь легко, как в Киеве, где христианская община насчитывала со времени учреждения при Василии I по просьбе Аскольда рус¬ской епархии около 120 лет. В Новгороде, в северных областях Руси язычество оказывало сильное сопротивление и еще много десятилетий спустя, но вспять история уже не повернулась. I. Утвердившись в 988 году как вера державная, христианство со временем стало духовным стержнем народной жизни.

Время князя Владимира потому и оставило в памяти народной особый след как наиболее славное, значительное. Владимир Святославич, канонизированный впоследствии и ставший Владимиром Святым, один из прототипов могучего былинного Владимира Красное Солнышко (Другой прототип — его кровный правнук Владимир Мономах). И память народная имела все основания для такого увековечивания образа князя Владимира. Именно при Владимире Русь окончательно стала действительно единым государством. В 992 году киевский князь покончил с последним местным княжением, прямо подчинив Киеву землю хорватов в Карпатских горах. С этого времени нет более на Руси никаких княжений, никаких иных князей, кроме как Рюрикова рода. Былые княжения преобразуются Владимиром в уделы, раздаваемые им своим сыновьям. Суть новых уделов замечательно точно пояснил еще Александр Сергеевич Пушкин в своей исторической заметке "Удельные князья...": "Удельные князья - наместники при Владимире, независимы потом". И действительно, Владимир разослал сыновей своих по важнейшим городам Руси, стоявшим во главе больших областей, именно как великокняжеских наместников. Они на местах представляли верховную власть великого князя русского, сидевшего на киевском престоле, собирали дань, вершили его именем суд. Они не были владетелями своих областей, ибо киевский князь сам назначал им уделы и по своей воле мог эти уделы менять. Так, в Новгороде был князем поначалу Вышеслав, по смерти же его туда был переведен из Ростова Ярослав, в Ярослава же место вступил Борис. Так же и бояре при удельных князьях, вновь обратимся к Пушкину: "бояре их небыли в свою очередь владельцы, но их придворные сподвижники". Потому-то и дружины удельных князей не были привязаны к определенной области, но лишь к своему князю, с коим они и перемещались по Руси, коль он менял согласно воле великого князя свой удел. Удельные князья со времени Владимира могли быть только Рюрикова дома, чем и выражалось то обстоятельство, что вся Русская земля была общеродовой собственностью правящего рода киевских князей. Великий князь киевский и всея Руси выступал в качестве верховного ее распорядителя.

Немалое внимание уделил Владимир защите южных рубежей Руси от кочевнических набегов. Как писал Карамзин: "Желая удобнее образовать народ и защитить южную Россию от грабительства Печенегов, Великий Князь основал новые города по рекам Десне, Остеру, Трубежу, Суле, Стерне, и населил их Новгородскими Славянами, Кривичами, Чудью, Вятичами". При Владимире, должно быть, были сооружены защитные валы на степной границе Руси, крепости, где несли пограничную службу дружинные отряды. Отсюда и былины русские о "богатырских заставах" против "поганых" в чистом поле, там-то и отражали вражеские набеги те, кого народ воспел в своих сказаниях, кто и были исторические прототипы Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича, Никиты Кожемяки... То, что за былинными образами стоят исторические лица, несомненно. Илья Муромец — Илья Русский — является героем немецкой средневековой поэмы, записанной в XIII веке по ранее бытовавшим в Германии преданиям, известен он и в скандинавской саге как Илиас — Ирон, доблестный воин "конунга" Владимира. Польский историк XV века Длугош, бывавший в Киеве, видел там могилу знаменитого русского витязя Ильи.

Не случайно Сергей Михайлович Соловьев назвал этот период русской истории "богатырским", Владимиру во главе своей "богатырской дружины" пришлось совершить немало походов в защиту Русской земли. В 933 году он разгромил печенегов на реке Трубеж близ города Переяславля. Этой битве, согласно преданию, предшествовал поединок русского и печенежского богатырей, где русский взял вверх, чем устрашил печенегов и вдохновил княжескую дружину на победный бой. Предание сообщает о предварительном испытании силы русского богатыря по имени Ян Усмарь (прототип Никиты Кожемяки?), который сумел рукой остановить бежавшего на него разъяренного быка, вырвав у него из бока кусок мяса. В 977 году Владимир, дабы собрать достаточно многочисленную рать для отражения печенежского набега, был вынужден направиться в Новгород. Печенеги приблизились к столице Руси, осадили находящийся близ Киева Белгород, но взять его не сумели и отступили. Около четырех лет Владимир воевал на севере, против норвежского короля Эрика, сумевшего на время захватить Ладогу, но вынужденного вскоре под натиском русских дружин оставить этот северный оплот Руси. Этой войне предшествовали весьма любопытные обстоятельства. Малолетний норвежский принц Олаф, изгнанный из своего отечества врагами, жил одно время в Киеве при дворе Владимира и пользовался его благорасположением. Оклеветанный киевскими боярами, он был вынужден оставить Русь. Спустя несколько лет судьба смилостивилась над Олафом. Ему удалось собрать войско, он отнял престол у Эрика Норвежского, который со своим войском бежал в Швецию, где и укрепился. Более того, из новых своих владений он и совершил нападение на Ладогу.

С иными соседями Руси - Польшей, Венгрией, Чехией — жил Владимир в мире.

Владимир не только зачинатель русского просвещения, основавший первые в истории Руси школы, но он же попытался привести и русские обычаи в соответствие с новой верой. Владимир отменил смертную казнь, заменив ее денежным штрафом - вирой, но нравственного обновления общества не произошло. Число убийств стало непомерно возрастать, и князь, следуя совету самих церковных пастырей, восстановил смертную казнь за убийство через судебный приговор.

Дабы показать не только могущество, но и богатство Руси, Владимир впервые начал чеканку русской монеты — до этого, в основном, использовались в обороте монеты, отчеканенные в мусульманских странах. Однако, очевидно, из-за нехватки своего серебра уже при преемниках Владимира чеканка русской монеты прекратилась.

Велико было могущество Владимира, но отнюдь не необъятна была власть его над подданными. Подобно прежним князьям должен был он считаться с волею дружины, порой и с ее капризами. Известно предание, как, узнав о недовольстве дружины бедной деревянной посудой, он повелел немедленно отлить для дружинников серебряные ложки, так объяснив свою щедрость: "Серебром и золотом не добудешь верной дружины, а с нею добуду много и серебра, и золота, подобно отцу моему". В непосредственном управлении державой Владимир должен был считаться и с мнением "старцев", — очевидно, старших бояр - а также церковных иерархов. Во времена Владимира впервые упоминается и городское вече — собрание горожан. Известно, что на вече решали судьбу города осажденные печенегами белгородцы.

Последний год жизни Владимира был омрачен началом новой смуты. Вольнолюбивые новгородцы сочли чрезмерной дань, посылаемую .ежегодно в Киев, и наместник княжеский в Новгороде Ярослав возглавил мятеж против власти отца. Смута пришлась на весьма неудачное время — тогда же с юга к русским рубежам вновь двинулась печенежская орда. Против печенегов Владимир направил рать во главе со своим любимым сыном юным Борисом. Сам же великий князь намеревался выступить против Ярослава, но болезнь помешала ему. Проболев несколько дней, великий князь русский Владимир Святославич, креститель Руси, скончался в загородном княжеском дворце в селе Берестове. О преемнике своем Владимир распорядиться не успел. Смутой братоубийственной начавшись, смутой его правление и закончилось.