Учебное пособие рецензенты: академик раен, д и. н, профессор Бибиков Михаил Вадимович, д и. н., профессор Арапов Дмитрий Юрьевич

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Святая Ольга - 945-969 Святослав - 969-972

Подобный материал:

• Фбгоу впо ульяновский государственный университет Институт медицины, экологии и физической, 4166.39kb.
• Материалы российской научно-практической конференции с международным участием Ульяновск,, 5463.46kb.
• А. Я. Волков В. К. Жуков В. Х. Шаймарданов Программы и методические рекомендации, 395.46kb.
• Т. А. Сапожникова мировая экономика курс лекций, 2093.98kb.
• «Слова о Полку Игореве», 3567.27kb.
• Протокол ведения больных, 1067.48kb.
• Ответственность начальника за неправомерное применение оружия, 157.3kb.
• М. Д. Хуторской, В. П. Зволинский, А. А. Рассказов мониторинг и прогнозирование геофизических, 3335.7kb.
• В. Б. Пружинская профилактика зависимого поведения учебное пособие, 1445.35kb.
• Понятие границы: рецепция ф. М. Достоевского в австрийской литературе (Ф. Кафка, 428.46kb.

Святая Ольга - 945-969


Княгиня Ольга... Первая женщина-правительница Руси, единственная из всех правителей Руси, кто удостоится одновременно имен "Мудрой" и "Святой". Карамзин добавлял, что народ прозвал княгиню еще и хитрой. Для государственного человека, впрочем, хитрость не порок, а очевидное достоинство. Будучи супругой великого князя русского Игоря, Ольга едва ли могла предполагать, что некогда ей самой придется принять на себя все бремя державного правления, но судьба распорядилась иначе...

Известие о гибели Игоря Ольга получила в Киеве, где она находилась со своим малолетним сыном Святославом", "кормильцем" его Асмудом и воеводой Свенельдом. Печальную весть Ольге принесло посольство, прибывшее в Киев из Древлянской земли. По гибели Игоря древляне порешили так: "Вот убили князя мы русского, возьмем жену его Ольгу за князя нашего Мала и Святослава возьмем и сделаем ему, что захотим".

Решение прелюбопытное. Древляне, столько раз воевавшие с полянами и после смерти Кия, и после Аскольда, и усмиряемые тем же Игорем в начале его правления, не намерены, победив великого князя, отпадать от Киева, но, выдав овдовевшую Ольгу за князя своего Мала и захватив Святослава, стать во главе Руси. Дело, казалось, за малым: уговорить Ольгу принять условия победителей и погубителей ее мужа. С Ольгой, однако, справиться оказалось много труднее, нежели с ее незадачливым супругом. Княгиня немедленно проявила себя как человек властный, решительный и уверенный в себе. Собрав с помощью воевод Асмуда и Свенельда большое войско, взяв с собой ребенка Святослава, Ольга двинулась в древлянскую землю, намереваясь отомстить за мужа таким образом, дабы впредь никому не повадно было поднимать оружие на великокняжескую власть. Повествует летопись:

"В год 6454 (946) Ольга с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла в Деревскую землю. И вышли древляне против нее. И когда сошлись оба войска для схватки, Святослав бросил копьем в древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило коня в ногу, ибо был Святослав еще ребенок. И сказали Свенельд и Асмуд: "Князь уже начал: последуем, дружина, за князем". И победили древлян. Древляне же побежали и затворились в своих городах. Ольга же устремилась с сыном своим к городу Искоростеню, так как жители его убили ее мужа, и стала с сыном своим около города, а древляне затворились в городе и крепко боролись из города, ибо знали, что убив князя, не на что им надеяться после сдачи".

Хитростью Ольга "... взяла город и сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а других людей убила, третьих отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань. И возложила на них тяжкую дань: две части дани шли в Киев, а третья в Вышгород Ольге, ибо был Вышгород городом Ольги. И пошла Ольга с сыном своим и с дружиной по Древлянской земле, устанавливая распорядок даней и налогов; и сохранились места ее стоянок и охот до сих пор. И пришла в город свой Киев с сыном своим Святославом и пробыла здесь год".

Спустя год Ольга отправилась в Новгородскую землю и уже там по рекам Мета и Луга начала ставить небольшие крепости-погосты, где располагались княжеские дружинники. Именно погосты становились теперь местом сбора вновь установленных даней и оброков. В дальнейшем погосты были созданы в других русских землях "и по Днепру... и по Двине".

Создание Ольгой по всей русской земле погостов, "становищ" — мест дружинных и княжеских станов, "ловищ" - мест княжеской охоты — явилось строительством нового государственного порядка. Именно со времени преобразований Ольги Русь начинает превращаться из союза княжений во главе с киевским князем в единое государство, где управление осуществляется уже через великокняжеских наместников, опирающихся на отряды дружинников. Княжеские крепости, погосты становятся центрами округов, так и осуществляется сбор постоянно установленной дани с местного населения. Прежние местные княжения начинают постепенно упраздняться, значение некогда "великих и светлых" князей сходит на нет.

Не только дела внутреннего обустройства Руси волновали Ольгу. Мудрая княгиня стремилась упрочить положение своей державы среди соседних стран, прежде всего ее волновали русско-византийские отношения. В 955 году Ольга совершила поездку в Константинополь, где была торжественно принята императором Константином Багрянородным. Подробности приема Ольги во дворце известны в изложении самого императора Византии Константина Багрянородного. По его словам, Ольга, войдя во дворец, остановилась там, где Логофет (канцлер империи) предлагал иноземным послам вопросы. За княгиней стали русские послы и купцы. Логофет ввел великую княгиню в посольский зал, где императоры восседали на золотых креслах в окружении придворной знати. Поговорив с императором, она должна была перейти в другие палаты, где предстояла встреча и беседа княжны с императрицей. Затем вновь состоялась встреча Ольги с императором, на сей раз представшим перед ней в окружении всего своего семейства. Встретив Ольгу и предложив ей сесть, император вступил с ней в беседу. После приема состоялся обед. Перед обедом, согласно византийской традиции, княжеской особе следовало поклониться императрице до земли, Ольга же только кивнула головой.

Гордость не оставила правительницу Руси! Обедала Ольга за особым золотым столиком вместе с императорским семейством. По завершении обеда княгине и ее приближенным от имени императора преподнесли богатые дары: золото, драгоценные каменья.

Русский летописец, повествуя о приеме Ольги императором Византии, приписывает ему, пораженному красотой и умом княгини, даже неудачное сватовство к ней, отвергнутое Ольгой... Это, можно сказать, один из первых отечественных исторических анекдотов... Венцом ее пребывания в столице империи стало крещение. В христианских правилах русскую княгиню наставил сам патриарх Константинопольский, по крещению Ольге дано было имя Елены.

Выбор имени не мог быть случайным. Еленой звали мать римского императора Константина, ревностную христианку, тщанием которой во многом и объясняется дарование христианам в Римской империи права свободно исповедовать свою веру и обращение в христианство самого императора, после чего вера Христова в империи стала господствующей. При крещении, принятии нового имени Ольгу не могли не ознакомить с жизненным подвигом Елены, матери Константина Великого, основателя новой столицы империи, чье имя она и носила. Тем самым Ольгу призывали стать такой же Еленой для Руси (и сын у нее есть!), и привести свой народ к светлой вере Христовой.

Вернувшись в Киев, Ольга попыталась обратить в христианство своего подрастающего сына, но юный Святослав, чьими воспитателями были два доблестных варяга Асмуд и Свенельд, даже из почтения к матери не дал согласия на крещение. Говорила Ольга сыну: "Если ты крестишься, то и все станут делать то же". Пример князя мог вдохновить и дружину на принятие новой веры, но сам он мыслил иначе, не столько себя полагая образцом для дружинников, сколько их примеру следуя. "Как мне одному принять новую веру? Дружина станет смеяться надо мною!" - так отвечал князь Святослав матери.

Должно быть, число христиан-дружинников после смерти Игоря, вполне терпимо к ним настроенного, заметно сократилось, что не могло не повлиять на возможность распространения новой веры на Руси. Пример самой великой княгини, пусть и правительницы государства, для дружины вдохновляющим не выглядел.

Тем не менее Ольга не оставила попыток превратить Русь в христианскую страну и для этого стала искать себе союзников извне. И здесь она сделала совершенно неожиданный ход: обратилась за помощью в распространении христианства на Руси не в Византию, где она недавно приняла святое крещение, но на Запад, в Германию, где господствовала недружественная константинопольской патриархии римская церковь. В 880 году уже свершилось разделение христианства на две церкви — Западную и Восточную, хотя полный разрыв произошел лишь в 1054 году.

В 959 году к королю Германии Оттону I явилось посольство, как писал современный событиям германский летописец, известный как Продолжатель Регинона, правительницы русской Елены, которая была крещена в Константинополе... Просьба правительницы Руси к королю Оттону была необычной: княгиня Елена, как она звалась для христиан со времени крещения своего в Константинополе, просила направить на Русь христианского епископа для проповеди истинной веры.

Событие, поистине достойное изумления. Еще Карамзин недоумевал, как могла княгиня, крестившаяся в Константинополе, вдруг обратиться с такой просьбой к представителям иной ветви христианства?

Причина этого, похоже, кроется в повороте, происшедшем в русско-византийских отношениях после поездки Ольги в Константинополь. Торжественность приема правительницы Руси в императорском дворце не заставила ее забыть долгого ожидания самого приема, когда княгиня со своей свитой ожидала на корабле в столичной бухте, именуемой русскими Суд, императорского соизволения на таковой. Гордая русская княгиня восприняла это как унижение и, очевидно, не без оснований. Византийцы, безусловно, старались таким образом лишний раз указать правителям сопредельных стран на их ничтожность перед владыками Царьграда. Русь здесь не являла исключения, подобным образом византийцы смотрели на всех своих соседей, а русские в довершение были еще и язычниками. Ольга же не склонна была считать Русь менее значимой страной, нежели Византию. И полувека не прошло со времени жесточайшего унижения, в кое поверг гордую империю русский князь, да и договор, утвержденный в Киеве после дунайского похода Игоря, был вполне почетен и заставлял во многом забыть о тяжком поражении русских на море в 941 году, когда их корабли были сожжены "греческим огнем". Потому-то и встретили византийские послы в Киеве, прибыв туда вскоре после возвращения Ольги, столь резкий прием.

Послы империи приехали в столицу Руси с требованием исполнения великой княгиней договорного обещания о посылке в Византию русского вспомогательного войска. Такая договоренность была в договоре Игоря с Византией в 944 году, Ольга, будучи в Константинополе, вполне могла ее подтвердить. Но вместо благожелательного ответа, как должно было следовать из наличного договора, послы императорские услышали из уст правительницы Руси великой княгини Ольги-Елены суровую отповедь: "Когда Царь ваш постоит у меня на Почайне (приток Днепра, где была киевская пристань), сколько я стояла у него в Суде, тогда пришлю ему дары и войско".

С тем послы и вернулись в Константинополь, не добившись ни вспомогательных русский войск, ни желанных даров — мехов, воска, невольников.

После такого приема императорских послов в Киеве взаимоотношения Руси и Византии не могли не ухудшиться, и, возможно, желая еще более досадить Константинополю, Ольга и решилась призвать на Русь христианских проповедников из недружественной Византии Германии.

Король Оттон I, бывший в то время в расцвете своего могущества — вскоре ему предстояло стать первым императором Священной Римской империи германской нации, — благосклонно отнесся к просьбе русской княгини, и в 961 году епископ Адальберт прибыл на Русь. Проповедь его успеха не имела, и вскоре ему пришлось покинуть русские земли, "спасая свою жизнь от язычников", как писал германский хронист Ламберт. Память о неудачной миссии Адальберта сохранилась и на Руси. Не случайно в предании о крещении Руси князем Владимиром в уста кровного внука Ольги включены слова, обращенные к представителю римской церкви: "Отцы наши закона вашего не приняли".

Видно, Святослав не зря ссылался на свою дружину, опасаясь креститься. Судя по печальному исходу миссии Адальберта киевские "княжьи мужи" были в то время весьма неблагосклонны к христианству любого толка. Да и не об этом была ныне их забота. Святослав возмужал, и пришла пора ему вести дружину в походы.


Святослав - 969-972


Сыну Ольги и Игоря сама судьба велела быть воином. Малым ребенком под стенами Искоростеня он, метнув свое детское копьецо, дал знак к началу битвы киевской дружины с мятежными древлянами. Воспитателями, наставниками его были варяги - Асмуд и Свенельд. Ученик опытных воинов, особо выделим знаменитого воеводу Свенельда, не мог не стать доблестным воителем. Так оно и случилось. Гласит летопись: "Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и легко ходил в походах, как пардус (так на Руси называли гепардов), и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но тонко нарезав конину или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он и шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, - такими же были и все прочие его воины. И посылал в иные земли со словами: "Хочу на вас идти".

Неприхотливый, закаленный, прямодушный, внешне не выделяющийся среди своих воинов, почитающий ратную доблесть единственно достойным делом - таким предстал перед Русью и ее соседями молодой киевский князь.

Первый свой поход Святослав совершил в 964 году в возрасте 22 лет. Путь его дружины лежал на Оку и Волгу в земли вятичей, после усмирения уличей и древлян оставшихся, пожалуй, самым непокорным народом на Руси.

Вятичи впервые признали зависимость от Киева еще в правление Олега, что явствует из их участия наряду с прочими племенами Руси в походе на Константинополь в 907 году. Были вятичи и в войске Игоря. Теперь же в 964 году, должно быть, сделали попытку отложиться, что и вызвало поход на их землю дружины Святослава. Прибыв в земли вятичей, Святослав прежде всего стал выяснять, кому вятичи платят дань. В Киев, значит, она поступать перестала, иначе бы незачем князю это выяснять. Ответ вятичей был таков: "Хазарам — по шелягу с сохи даем". Сама по себе дань хазарам "по шелягу с сохи" не удивительна (точно такую они брали некогда и с северян). Стоит удивиться другому: как вятичи, недавно лишь бывшие в войске Игоря, когда он ходил на Дунай и, следовательно, подданные киевского князя, вдруг стали данниками враждебного Руси Хазарского каганата?

На этот вопрос есть два возможных ответа:

- либо вятичи отживились от Киева, оказались недостаточно сильны, чтобы обеспечить свою независимость, и потому превратились в данники хазар;

- либо они сами пошли на это, видя в хазарах возможных защитников от киевской власти.

В любом случае дань, взимаемая хазарами с вятичей, дала повод Святославу к войне против хазар, в следующем 965 году русское войско двинулось вниз по Волге. Первыми на пути Святослава оказались волжские болгары. Святослав нанес им жестокое поражение и захватил сам город Булгар — столицу Волжской Болгарии. Разграбив этот богатейший город, войско Святослава двинулось на юг и следующую богатую добычу захватило в земле буртасов — народа, жившего на Средней Волге. Наконец, войско Святослава достигло пределов Хазарии. Здесь навстречу русскому воинству вышли хазары во главе с самим каганом, владыкой Хазарии. В жестокой битве Святослав разгромил хазар и овладел их столицей и прочими важнейшими городами некогда могущественного каганата. Сказано в русской летописи: "хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар и столицу их и Белую Вежу (один из главнейших городов Хазарии на Дону) взял".

Мусульманский историк, арабский путешественник, современник этих событий Ибн-Хаукаль, записал следующее: "Русы разрушили... и разграбили все, что принадлежало людям хазарским, болгарским, буртасским на реке Итиле (восточное название Волги). Русы овладели этой страной".

В этом походе Святослав проявил умение находить союзников против своих врагов. В разгроме Хазарии, по свидетельству арабского историка конца X - начала XI в. Ибн-Мисхавейха, участвовали и кочевые тюркские племена гузов, заключившие союз со Святославом. Позже, в середине XI века, гузы перекочуют в южнорусские степи и получат на Руси известность под именем "торков".

965 год - это роковая година в истории Хазарии. Сбылось летописное пророчество хазарских старцев. Русь не только избавилась от дани хазарской, но и уничтожила самый каганат. От разгрома, учиненного ей ратями Святослава и его союзниками гузами, Хазария боле не оправилась. Грозный каганат, некогда на равных говоривший с Византийской империей и Арабским Халифатом, требовавший дань со своих соседей, навсегда прекратил свое существование.

Покончив с Хазарией, Святослав двинулся на Северный Кавказ, где победил аланов, предков современных осетин и касогов, предков адыгских народов. Тогда же Святослав достиг Тьмутаракани и подчинил Киеву самую дальнюю русскую землю - Тьмутараканское княжество, располагавшееся на землях Кубани и восточного Крыма. Тьмутараканская Русь заслуживает того, чтобы уделить ей особое внимание. Когда впервые славянское население овладело Керченским полуостровом и Нижней Кубанью, определить нелегко. Можно предположить, что где-то около середины IX века, если связать образование Тьмутараканского княжения с начавшейся активностью русов на Каспии. Впервые русы на Каспийском море появились между 864-884 гг., но по-настоящему большие походы она начали предпринимать с начала X века. В 909 году 16 кораблей русов захватили на Каспийском море остров Абесгун, а в следующем году захватили город Сари. В 913 году уже большой флот русов, насчитывавший по сведениям арабского историка первой половины X века ал-Масуди около 500 кораблей, собрался в Керченском проливе. Русы обратились к Кагану Хазарии с просьбой разрешить им пройти по Дону в Волгу, а затем спуститься в Каспийское море. Русы обещали Кагану половину предполагаемой добычи, в захвате которой на Каспии они были вполне уверены. Но обратном пути, когда русы достигли столицы Хазарии города Итиль близ современной Астрахани, и, согласно уговору, выслали обещанную долю добычи, хазары предательски напали на них и разгромили. Произошло это из-за вмешательства мусульманской гвардии кагана, не простившей русам грабежей их единоверцев-мусульман в прикаспийских странах. Спустя 30 лет в 943 году русы вновь предприняли большой поход на Каспий. Пройдя тем же путем через Хазарию, они вышли в Каспийское море, проплыли далеко на юг, достигли пределов богатых мусульманских земель Закавказья и, поднявшись вверх по течению реки Куры, захватили город Берду. Здесь они столкнулись с ожесточенным сопротивлением местного населения и даже потеряли в бою своего вождя. Русам пришлось укрыться в крепости Берда и зимовать за ее стенами. Весной 944 года им удалось прорваться к морю, и на своих судах они сумели уйти на родину.

Походы эти очень трудно увязать с Киевской Русью. В 913 году Игорь, по смерти Олега, усмирял мятежных древлян и едва ли мог отправить 500 кораблей с воинами в Хазарию. В 943 году общерусское войско в союзе с печенегами готовилось к большому походу на Дунай против Византии, и время это было совсем не подходящим для посылки большого войска на далекий Каспий. Нельзя связать поход русов на Берду и с именем Свенельда. Предводитель русов у Берды погиб, Свенельд же благополучно жил еще более трех десятилетий.

Скорее все же должно увязывать русов, совершавших походы в мусульманские земли на берегах Каспия, с русами, жившими на Северо-Западном Кавказе и в восточном Крыму. На берегах Керченского пролива устояло два русских города: на кавказском — Тьмутаракань близ современной Тамани, на крымском - Корчев, современная Керчь. Там-то и могли русы построить свой флот и двинуться далее в Хазарию. Как уже отмечалось, именно этих тьмутараканских русов, возможно, имели ввиду византийцы, называя их "черными болгарами" в договоре с Русью 944 года. Тьмутараканская Русь была, безусловно, не самым приятным соседом для Херсонеса и прочих византийских владений в Крыму.

Подчинение Тьмутаракани Киеву значительно усиливало положение Руси в Причерноморье. После же разгрома Хазарин, побед над волжскими болгарами, буртасами, аланами и касогами Киевская Русь становилась могущественнейшей силой в Восточной Европе. Былая хазарская угроза с Востока ушла в небытие.

В 966 году Святославу еще раз пришлось усмирять вятичей. Уход киевской рати на Волгу, войны Святослава в Хазарии и на Кавказе подвинули непокорных обитателей приокских лесов на очередную попытку освобождения от великокняжеской власти, но Святослав быстро нанес им поражение и вновь принудил платить дань.

Громкие победы Святослава принесли ему заслуженную славу и широкую известность у народов сопредельных с Русью земель и государств. Воинственный князь обратил на себя весьма заинтересованное внимание императорского двора в Константинополе. Страсть молодого русского князя к ратным подвигам и богатой добыче, бывшей следствием таковых, правительство империи решило использовать в своих интересах. К Святославу прибыл посол императора по имени Калокир и предложил Руси военный союз с Византией против Дунайской Болгарии. Болгария оставалась опасным противником империи, и византийцы рассчитывали с помощью грозных дружин русского князя покончить, наконец, с угрозой, уже не одно столетие с севера нависавшей над столицей Византии. Разумеется, Святославу была обещана богатейшая добыча, которую он мог захватить в болгарской земле. Калокир сумел расположить к себе Святослава, русский князь и византийский дипломат прекрасно поняли друг друга и даже стали друзьями. Дружба эта вскоре обернулась для Византии немалой бедой...

В августе 967 года Святослав исполнил обещание, данное через Калокира императору Никифору Фоке. Русское войско вторглось в Болгарию, разгромило болгарское войско и овладело множеством городов и сел. Святослав собрал обильнейшую добычу и, соблюдая договор с империей, вернулся в следующем году на Русь. На Руси же за время его отсутствия произошли весьма печальные события...

В 968 г. печенеги, досель выступавшие союзниками русских, впервые двинулись на Русь нашествием, воспользовавшись уходом самого князя и всего русского войска в Болгарию, долгим их пребыванием там. Кочевая орда вихрем пронеслась по русским селам и городкам и подступила к самому стольному граду Киеву. Княгиня Ольга с внуками - Ярополком, Олегом и Владимиром — оказалась в осаде. Войск русских в Киеве было мало, жители города страдали от голода и жажды, поскольку неожиданность нашествия печенежского, непривычка к осаде города не позволили должным образом к защите Киева подготовиться. Лишь подвиг молодого киевлянина, сумевшего через печенежский стан пробраться к русским войскам, в небольшом числе бывшим на другом берегу Днепра, и хитрость воеводы их Претича, сумевшего печенежскому хану представить свою небольшую дружину передовым отрядом всего русского войска, ведомого возвращающимся из чужих краев Святославом, спасло столицу Руси. Печенежский хан отступил от Киева, но недалеко, выжидая, действительно ли возвращается князь.

Киевляне немедленно направили Святославу послание, наполненное справедливыми укорами: "Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут-таки нас. Неужели не жаль тебе своей вотчины, старой матери, детей своих?"

Святослав, вняв упрекам, со всей дружиной вернулся в Киев, благо и цели похода на Болгарию были достигнуты: богатейшая добыча захвачена. Столкнувшись с печенегами близ Киева, Святослав сумел отогнать их в степь, и мир с кочевниками вновь был достигнут, но не к этому стремился князь-воитель. Потомок варягов, их выученик Святослав во всем походил на воинственных норманнских конунгов-королей, — полагавших свое счастье в войне и, само собой, в воинской добыче. Потому-то и затосковал скоро князь в Киеве и, как сообщает "Повесть временных лет": "В год 6477 (969) сказал Святослав матери своей и боярам своим: "Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае - там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли — золото, паволоки (шелка), вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рыбы". Отвечала ему Ольга: "Видишь - я больна; куда хочешь уйти от меня?" — Ибо она уже разболелась. И продолжала: "Когда похоронишь меня, отправляйся, куда захочешь". Через три дня Ольга умерла, и плакали по ней плачем великим сын ее, и внуки ее, и все люди, и понесли, и похоронили ее на открытом месте. Ольга же завещала не совершать по ней тризны, так как имела при себе священника — тот и похоронил блаженную Ольгу".

Смерть великой княгини, воистину великой не только по титулу, развязала Святославу руки. Князь немедленно приступил к подготовке нового завоевательного похода. Судя по его словам, Болгарию он уже мыслил своей покоренной страной, ибо только в этом случае город Переяславец на Дунае, реке, разделяющей Русь и Болгарию, мог находиться на середине "земли Святослава". Причины же выбора Переяславца новой столицей Святослав пояснил предельно точно: туда стекаются все богатства. Действительно, город, находившийся в конце великого дунайского торгового пути, да еще на скрещении его с торговыми же путями из Руси с севера и Византии с юга, был для завоевателя лакомым куском, и держать его под своей рукой значило наложить эту руку и на богатства, по торговым путям туда текущие.

Над Византией нависла серьезная угроза. Положение империи осложнялось и внутренней смутой. Полководец Иоанн Цимисхий совершил переворот и убил императора Никифора Фоку, но не все греки были склонны признать нового монарха. Калокир оставил Византию и прибыл в стан Святослава, где предложил русскому князю свои услуги. Он собирался с помощью русских ратей Святослава захватить императорский престол и в благодарность за помощь обещал русским, как свидетельствует византийский историк, современник и очевидец войны Святослава с Иоанном Цимисхием Лев Диакон, что "отдаст им Болгарию, заключит с ними вечный союз, увеличит обещанные им по договору дары и сделает их на всю жизнь своими союзниками и друзьями. Гордясь этими словами, росы рассматривали Болгарию как свою военную добычу и дали послам Цимисхия, который обещал заплатить все, обещанное им Никифором, ответ, преисполненный варварской хвастливостью; ввиду этого стало необходимо решить дело войной". Русский летописец довел до нас этот ответ Святослава грекам, данный им во вновь захваченном болгарском городе Переяславце на Дунае: "Хочу идти на вас и взять столицу вашу, как и этот город". Известные планы Калокира заставляют думать, что это заявление Святослава вовсе не было обычным хвастовством. Калокир мог стать императором, только вступив в Константинополь, значит, Святослав открыто обозначал конечную цель похода. Планы, что и говорить, грандиозные, но и готовились к их осуществлению русский князь и византийский перебежчик соответственно. Дипломатический опыт Калокира был употреблен на создание большого военного союза против Византии, и союз этот состоялся. Против византийского войска выступили соединенные силы русских, печенегов, венгров и болгар, покорившихся уже Святославу. Одновременно с вторжением рати Святослава на Балканы на византийские владения в Италии напали войска Германской империи. Учитывая установление связей Руси и Германии еще при Ольге, возможно, это было не случайное совпадение.

Перевалив через Балканские горы, союзные войска русских, печенегов, болгар и венгров устремились к столице империи и достигли города Аркадиополя, от которого до Константинополя было лишь несколько дневных переходов по равнине. Здесь, однако, счастье союзникам изменило. Многоопытный полководец Вард Склир умело использовал разнородность "варварского" воинства и под стенами Аркадиополя наголову его разгромил. Вскоре ведение войны взял в свои руки сам новый император Иоанн Цимисхий. Святослав, мужественный и решительный в бою, в стратегии не мог состязаться с многоопытным византийцем. Цимисхий узнал от своих лазутчиков, что русские оставили без охраны горный проход, открывавший ромеям дорогу в Болгарию. Пройдя им, византийцы могли легко достичь столицы Болгарии Преславы, овладеть ею и разгромить русские войска. Кроме того, Цимисхий предполагал совершить переход в дни страстной недели, когда накануне Пасхи греки обычно военных действий не предпринимали, и "варварам" это было известно. На военном совете император изложил своим военачальникам план военных действий, но им его слова, как пишет Лев Диакон, "показались неуместными и чрезмерно смелыми, а предложение провести ромейское войско по ущельям и крутым теснинам в чужую страну — легкомысленной, опрометчивой дерзостью, доходящей до безумия". Мнение совета не остановило императора. Владыка Византии имел власть неограниченную и своей волей решал - прислушаться к мнению совета военачальников или нет. Совсем иным было положение русского князя — власть его была ограничена волей совета "старшей дружины", чем князь не смел пренебречь.

Дерзкий замысел Иоанна Цимисхия успешно осуществился. Византийцы, умело пройдя по горным тропам, неожиданно для русских достигли Преславы и овладели ею, нанеся русским тяжелейшее поражение. Болгары, увидев, что успех теперь сопутствует ромеям, стали переходить на сторону войск Цимисхия. Святослав, крайне раздосадованный падением Преславы и начавшимся переходом болгар на сторону Византии, решил отомстить болгарам за их измену. Он созвал около трехсот знатнейших болгарских бояр и беспощадно с ними расправился. Такого жестокого коварства болгары Святославу не простили... Наконец, византийцы сумели оттеснить русское войско к Дунаю, где Святослав укрепился в мощной крепости Доростол (современный болгарский город Силистра). После тяжелых неудач под Аркадиополем и Преславой, после расправы Святослава над болгарскими боярами союзники покинули русских. Дружины киевские оказались один на один с победоносной армией Иоанна Цимисхия. Поражение русских под Доростолом могло показаться безнадежным ввиду явного превосходства ромеев, но здесь-то и развернулся во всем блеске ратный дар Святослава и проявилось во всей своей силе мужество русских воинов. Много раз сходились русские и греки в кровавой силе, но так и не удалось великому полководцу Цимисхию взять верх. Нелегким было и положение русских, силы которых были на исходе. Сознавая это, Святослав направил посольство к императору и предложил мир на следующих условиях: русские уступали грекам Доростол, освобождали пленных, оставляли Болгарию и возвращались на родину; греки же обязывались беспрепятственно пропустить русских по Дунаю и снабдить их продовольствием; русских купцов в Константинополе греки вновь должны были принимать дружески.

Император, также утомленный долгой войной, с радостью принял условия Святослава, заключил мир и велел выдать русским продовольствие. По количеству мер хлеба, выданных воинам Святослава, ромеи определили численность русского войска - двадцать две тысячи человек. Число же русских воинов в начале боевых действий ромеи исчисляли шестидесятью тысячами.

После утверждения мирного договора Святослав обратился к императору с просьбой о встрече для беседы. Цимисхий дал согласие и, дабы поразить воображение "варвара", покрытый раззолоченными доспехами в условленное время явился верхом на берег Дуная в окружении многочисленного отряда также сверкающих золотом всадников. Показалась на реке ладья Святослава. Слово Льву Диакону, бывшему свидетелем этой исторической встречи и оставившему единственное описание внешности Святослава:

"Он сидел на веслах и греб вместе с приближенными, ничем не отличаясь от них. Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос - признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал".

Война Руси и Византии завершилась. Заключенный договор сообщает нам важные сведения об изменениях в государственном устройстве Руси. Если в договоре Олега помимо самого великого князя русского упоминались "великие и светлые" местные князья, коим выделялась на их города особая дань; в договоре Игоря фигурировало "всякое княжье", то при Святославе договор заключался лишь от его имени. Время местных князей прошло, после преобразований Ольги киевские князья стали править Русью единовластно, ни с какими иными князьями власть не деля. На отношениях с дружиной, впрочем, единовластие киевских князей на Руси на отразилось. По-прежнему ее воля существенно власть князя ограничивала.

Успешно заключенный мирный договор еще не обещал русскому войску благополучного возвращения домой. На обратном пути русским воинам грозила встреча с печенегами, весьма недовольными исходом войны с Византией: желанной добычи война не принесла, в битве под Аркадиополем наиболее тяжкие потери ромеи нанесли именно печенегам, мир между Святославом и Цимисхием лишал кочевников всяких надежд на прибыльные набеги в Подунавье. А печенеги легко и быстро умели превращаться из недавних союзников в беспощадных врагов... Понимая это, Святослав попросил Цимисхия отправить посольство к печенегам и уговорить их беспрепятственно пропустить русских воинов через свои степи домой. Император направил к печенегам посольство во главе с архиереем Феофилом. Послы ромеев достигли соглашения с печенегами о дружбе и союзе, печенеги обязались не переходить через Дунай и не опустошать Болгарию. Но печенеги не согласились мирно пропустить через свою землю русское войско.

То ли не ведая об этом отказе, то ли попросту недооценив степень печенежской угрозы, Святослав осенью 971 года с малой частью дружины двинулся на Русь водным путем: из Дуная в Черное море и оттуда вверх по Днепру к родному Киеву. Большая часть дружины за Святославом не пошла, а под началом многоопытного Свенельда предпочла безопасный путь посуху через русское Приднестровье и далее к Киевской земле. Свенельд уговаривал Святослава также идти посуху, так как знал, что на Днепровских порогах русских могут поджидать печенежские засады: "Обойди, князь, пороги на конях ибо стоят на порогах печенеги". Святослав пренебрег мудрым советом старого воеводы, возможно, будучи раздосадованным нежеланием большинства своих воинов следовать за князем. Стоило ему это головы...

Окончательно судьбу Святослава предопределило вмешательство болгар, не простивших ему ни захвата страны и ее разграбления, ни последней коварной расправы над знаменитейшими болгарскими боярами. По злой иронии мстителями выступили переяславцы, чей город Святослав особенно любил и мечтал сделать своей столицей вместо нелюбимого им Киева. Святослав с малой дружиной на ладьях двинулся на родную землю, "А переяславцы послали к печенегам сказать: "Вот идет мимо вас на Русь Святослав с небольшой дружиной, забрав у греков много богатства и пленных без числа — и лгали переяславцы, ни того, ни другого у Святослава не было, но печенеги, увы, поверили. — Услышав об этом, "печенеги заступили пороги" — предупреждал князя Свенельд! - "И пришел Святослав к порогам, и нельзя было их пройти. И остановился зимовать в Белобережье, и не стало у них еды, и был у них великий голод, так что по полугривне платили за конскую голову, и тут перезимовал Святослав.

В год 6480 (972), когда наступила весна, отправился Святослав к порогам. И напал на него Куря, князь печенежский, и убили Святослава, и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него. Свенельд же пришел в Киев к Ярополку".

Старый воевода, служивший еще отцу Святослава, сумел привести большую часть русского войска в Киев, сам же князь нашел свой печальный конец на Днепровских порогах. Вот и участь того, кому было сказано: "Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул".