Geum.ru

М. Г. Суслов об анархизме наших дней (Критический анализ Программных документов ркрп) Пермь Издание

Вид материалаДокументы

Содержание


О сходстве анархизма и анархо-советизма ркрп
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   12

О СХОДСТВЕ АНАРХИЗМА И АНАРХО-СОВЕТИЗМА РКРП


Выявив немало слабых мест в программных взглядах РКРП, есть смысл посмотреть на параллелях представления классических анархистов Х1Х – начала ХХ века и современных анархиствующих коммунистов. Изучение истории анархизма и Программы РКРП позволяет увидеть немало сходства между двумя казалось бы достаточно различными общественно-политическими течениями – анархизмом и коммунизмом в интерпретации РКРП.

Анархисты искали идеал выражающий интересы всех трудящихся и РКРП тоже.

Анархисты ограничивали свою роль «стимулированием инициативы и творчества масс» и РКРП не желает взять на себя роль организатора и руководителя в деле борьбы за Советскую власть и построение социалистического общества. Отказываясь от власти, она, как и анархисты, свела свою роль до стимулирования политических процессов, до роли помощника Советов, профсоюзов, комсомола и других организаций, общественных движений.

Это малозаметная для неискушенных форма анархизма, а потому куда более коварная и опасная для рабочего движения, чем откровенный и открытый анархизм Михаила Бакунина и Петра Кропоткина.

РКРП в своих представлениях о власти не дотягивает даже до брежневщины. В Конституции СССР 1977 г. было записано «КПСС является ядром политической системы». Осторожно, не прямо здесь фиксируется руководящая роль компартии. Руководить обществом, а не отдельными общественными силами она могла лишь в одном случае, если она имела политическую власть.

Возьмем взгляды РКРП. Она тоже готова руководить многими процессами в обществе «будет добиваться…», «будет способствовать…», «будет влиять…». Однако, заявление, что она борется за власть не для себя, а для трудящихся, можно понимать двояко. Во-первых, мы боремся за политическую власть, но использовать ее во благо не себя, а трудящимся. И второе – мы боремся за власть внутри рабочего движения, чтобы тут же отдать всю власть таким представительным органам власти, как Советы и будем влиять на эту власть изнутри рабочего класса и изнутри Советов через своих членов.

Теоретически такую попытку представить можно, но это блудливый анархизм, так как никто и никогда не скажет удастся ли это сделать и в какой мере, как долго будет это удаваться делать. Тут все упрется в механизм выборов в результате которого могут избрать, не избрать, переизбрать или не переизбрать, о чем уже писали. Если анархисты могли прямо призывать «За Советы без коммунистов!», то РКРП, отказываясь стать правящей партией, фактически, хотя и косвенно выступает за Советы без коммунистов.

РКРП, отказываясь от власти, выступает за коммунизм без политического руководства, чего не было, не будет и быть не может. Сложнейшая политическая система не может возникнуть и развиваться как самовоспроизводящаяся система. Только четкое и жесткое руководство со стороны политической партии рабочего класса может привести к реализации пролетарского классового идеала – коммунизма.

Известно до какого предела доводят анархисты свободу, как идеализируют самоуправление, как отвергают всякое подчинение, всякую дисциплину. Не отстала и РКРП, которая «будет способствовать развитию участия трудящихся в государственном управлении, добиваться, чтобы оно стало делом каждого, чтобы преодолевалось разделение общества на тех, кто управляет и тех, кто подчиняется». Эта тирада достойна анархистского восхищения. Куда там анархистам с их анархией как матерью порядка. У РКРП все будут управлять и плевать на то, что длительный, исторически длительный период даже прямого перехода к коммунистическому обществу потребуется централизация власти, железная дисциплина и подчинение большинства тем, кого сами же и выберут или кого назначит пролетарская власть или Советское правительство и другие органы власти.

Проблема разделения на тех, кто управляет и тех, кто подчиняется обозначает еще два аспекта. Во-первых, есть противоречие между политической свободой трудящихся, которую предполагает пролетарская демократия и требованием железной дисциплины на производстве, которой требует индустриальный способ производства, не зависимо от того, частно-буржуазное это производство или общественно-государственное, социалистическое.

Современное индустриальное производство в силу техногенности, действительно требует не просто дисциплины, а железной дисциплины. Кто эту дисциплину будет устанавливать и поддерживать? Сами рабочие за счет высокого уровня сознания и самодисциплины или кто-то другой? Если этой самодисциплины будет недостаточно, то что тогда будет? Кем и как эта железная дисциплина на производстве будет устанавливаться и поддерживаться? И что будет, если рабочие сочтут, что никто не должен навязывать эту железную дисциплину? Много вопросов по этому поводу стоило бы задать партийным теоретикам из РКРП.

Во-вторых, процесс управления значительно сложнее, чем нам сегодня кажется. На это счет есть размышления Владислава Бугеры. Он задается вопросом: «Достаточно ли процесс капиталистического производства объединил, обучил и организовал к началу ХХ века рабочий класс, чтобы тот стал способен не только «экспроприировать экспроприаторов» – отнять у капиталистов средства производства – но и удержать завоеванное в своих руках, наладить управление экономикой и не выпускать управленцев из-под своего контроля, не допускать превращения их в новых эксплуататоров?» Вопрос хороший. Далее он размышляет на этот счет. «Присмотримся повнимательнее к тому каким делал рабочего процесс производства в Х1Х – первой половине ХХ века. Действительно, труд на фабрике – это кооперированный труд. Конечный продукт такого труда есть плод усилий множества людей, не просто последовательно обрабатывавших сырье, но совместно – не то что, скажем, портной, шьющий одежду из материи, сотканной каким-то ткачём где и когда угодно – работавших над его превращением в готовое изделие. Однако фабричные рабочие, взаимодействующие друг с другом в процессе труда, почти не взаимодействуют друг с другом в процессе управления этим трудом. Представьте себе рабочего, стоящего за станком. К нему регулярно поступает сырье – то, что ему следует обработать; он проделывает определенные операции, и продукт его труда уходит к другим рабочим, для которых в свою очередь становится сырьем, требующим обработки. То, что творится за соседними станками, он не знает, в то, чем занимаются другие рабочие, он не вмешивается. Да ему и не надо вмешиваться: для этого ему придется отвлекаться от своего рабочего места, а это снизит производительность труда не только его лично, но и всей фабрики – труд-то кооперированный. Процесс труда в который вовлечены рабочие всей фабрики, един, но каждый рабочий управляет только маленькой каплей в этой реке общего труда – своим собственным трудом на своем рабочем месте. Чтобы управлять всем процессом работы фабрики, взятым в целом, нужен кто-то, стоящий над рабочими и командующий ими.

Сказанное выше не означает, что промышленные и сельские рабочие до второй половины ХХ века никогда, нигде и ни в каких случаях не взаимодействуют в процессе управления своим трудом. Напротив, таких примеров масса. Однако, во-первых, группы рабочих, которые вмешиваются в дела друг друга – постоянно обмениваются информацией, советуются, принимают общие решения в процессе работы – не могут быть очень велики: попробуйте представить себе хотя бы двадцать человек, которые попытались бы работать таким образом! Поэтому группы такого рода – например, бригады – обычно очень немногочисленны, причем, по общему правилу, чем сложнее и квалифицированнее труд, тем меньше эти группы. Загонять мамонта, перекликаясь друг с другом, могут и сто человек, а вот организовать работу в цеху машиностроительного завода таким образом не получится. Итак, во-вторых, роль взаимодействия между рабочими в процессе управления их трудом обычно была очень высока в отсталых, чисто ручных или мало машинизированных видах производственной деятельности (и то не во всех – например, в ремесленном домануфактурном производстве она была не выше, чем на мануфактуре и фабрике). Одно дело артель – плотников, и совсем другое – сборщики автомобилей на фордовском конвейере.

Короче говоря, взаимодействие рабочих в процессе управления своим трудом хотя и имеет место в экономике, главную роль в которой играет крупное машинное производство, но не преобладает в отношениях между рабочими во время работы, присущих такой экономике. Эти отношения характеризуются прежде всего не взаимными контактами, а одиночеством рабочих, управляющих своими действиями, по отношению друг к другу – и в первую очередь это касается промышленных рабочих, то есть большинства и главной части всех рабочих вообще. Хотя, к примеру, шахтеры объединены в бригады, но в масштабах всей шахты все равно они представляют собой толпу одиночек. Чтобы при таких условиях управлять фабрикой, шахтой, большим рыболовецким судном, а тем более экономикой страны, нужны начальники, превращающие действия толпы одиночек-рабочих в единый слаженный, бесперебойный процесс производства»1.

С Бугерой трудно не согласиться. Но то, о чем он написал, не трудно догадаться при минимальном напряжении мысли. Сам процесс индустриального производства требует четкой организации производственного процесса. На уровне рабочей самодеятельности эту проблему не решить. Нужны профессиональные управленцы, умеющие не только организовать производственный процесс на каждом данном предприятии, но и увязать народное хозяйство в единый народно-хозяйственный комплекс, который функционирует так же четко и организованно, как любой завод или предприятие, только сложность управления народным хозяйством неизмеримо выше, чем управление фабрикой. Если пойдем по пути советизации экономики и отдадим управление производственной сферой и всем народным хозяйством Советам рабочих, специалистов и служащих, как того требует Программа РКРП, то и в том случае придется пойти по пути профессионализации в рамках Советов, где будут профессионалы управленцы. Контролировать же их должны будут массы дилетантов, которых не сложно будет убедить во многом.

Есть и еще проблема. Чем должны будут заниматься Советы – руководством или управлением. Это очень разные сферы в механизме государственного управления. Прошлый советский опыт показывает, что нельзя поручать одним и тем же людям управлять и руководить. Управлять должны профессионалы управленцы, а руководство осуществлять политики, политическая власть. Чистый управленец так же зашорен и ограничен в своих представлениях о государственных проблемах, как и простой рабочий. Он хорошо знает как поставить и решить производственную задачу, как согласовать решения разных подразделений и ведомств, но как правило, не поднимается до понимания общегосударственных задач и интересов. Это может только политик, политическая власть.

Если Советы, как правило, не могут подняться до чисто классовых высот в политике, все время сползая к пролетарской демократии, или к общедемократическим представлениям, то осуществлять политическое руководство Советы не могли и никогда не смогут. Это могут делать только политические партии, а в данном случае пролетарская классовая политическая партия авангардного типа. Если РКРП отказывается стать правящей партией, то тем самым она оголяет пролетарский политический спектр и, отдавая власть Советам, отдает ее демократическим силам, чем обрекает социализм на неминуемое поражение.

Анархисты искали идеал выражающий интересы «всех трудящихся» и РКРП обнаружила полную неспособность усмотреть различие интересов среди различных групп «трудящихся», отчего социализм и коммунизм стал не только идеалом всех трудящихся, но и патриотической идеей, хотя уже более 150 лет марксистам известно, что социализм и коммунизм является идеалом одного и единственного рабочего класса, а патриотическая идея присуща классам феодального общества (дворянам и крестьянам), тогда как рабочему классу присущ интернационализм. Рассуждения о социализме и коммунизме, как патриотической идее, указывают еще и на то, что РКРП ничего не понимает и в национальном вопросе.

Анархисты видели и видят в трудящихся готовых социалистов и РКРП не обозначает ни малейших признаков понимания проблемы внесения социалистического сознания в рабочее движение, усматривая в рабочем классе готовую силу, способную вести борьбу с оппортунизмом не только в своих рядах, но и в рядах «своей» партии (с. 4).

Анархистская идея самопреобразования общества не чужда и составителям Программы РКРП. У РКРП нет прямой идеи самопреобразования, но сводя роль компартии до пределов помощи рабочим и Советам, и усматривая в рабочем классе или трудящихся самоуправленческие начала, они скатываются к анархистскому взгляду на общество и проблемы управления государством.

Выступая за безвластную РКРП, составители Программы фактически пропагандируют социализм без политического руководства революционной марксистской партии рабочего класса или, иными словами, опускаются до «безначального коммунизма», до заурядной анархистской позиции российского и международного анархизма.

Анархисты в прошлом и настоящем носились и носятся с идеей самоорганизации рабочего класса и трудящихся. К той же идее самоорганизации скатывается и РКРП, нигде не обозначив одну из четырех присущих всякой партии авангардного типа функций – организаторскую.

Если на этапе борьбы за «власть Советов» РКРП не уклоняется от борьбы и организации некоторых сторон движения, то при победе революции она напрочь отказывается от власти, а, значит, и от организации социалистического строительства.

Такая властебоязнь компартии с неизбежностью приведет к поражению рабочего класса и гибели столь желанной Советской власти. Это анархизм чистейшей воды. Это чистое безначалие ведущее в конечном счете к безвластию рабочего класса и реставрации буржуазных отношений.

Подвижка в сторону анархизма, буржуазности и мелкобуржуазности проявляется и в утверждении Программы о том, что «РКРП является партией рабочего класса, в то же время есть и партия всех трудящихся» 1. Во-первых, «трудящиеся» не заявляли, да в массе своей никогда и не заявят о том, что им нужна РКРП как пролетарская партия в качестве ИХ партии. Сегодня у «трудящихся» сотни политических партий, которые им гораздо ближе, чем РКРП (Крестьянская, аграрная партии, КПРФ, ЛДПР и т.д. и т.п.). Выходит это самозванство и неразборчивость.

Во-вторых, РКРП как пролетарская классовая партия не может быть «и партией всех трудящихся», так как сегодня под категорию трудящихся подпадает много всякого люда, в том числе фермеры, кустари-одиночки, индивидуалы-производители, лица наемного труда, среди которых можно встретить кого угодно. Если РКРП собирается выражать интересы молкобуржуазной трудящейся массы, то это укажет лишь на мелкобуржуазность самой РКРП. Если хотели сказать, что РКРП не отгораживает себя от трудящихся, то в этом случае следовало бы пояснить, что РКРП, как пролетарская партия, будет выражать и даже защищать интересы непролетарских слоев и классов в той мере, в какой они совпадают с коренными интересами рабочего класса и не противоречат борьбе за пролетарские классовые цели.

Без этой оговорки РКРП утрачивает различие с буржуазными и мелкобуржуазными политическими партиями, которые боятся обозначить свою классовость и прячут ее под декларациями о надклассовости, всенародности, желанием выражать интересы всех граждан, всех трудящихся, всех или некоторых классов. В истории это всегда делали буржуазные и мелкобуржуазные политические партии кадетов, народников, эсеров, народовольцев, народоправцев и пр.

Сходство взглядов РКРП и анархистов усматривается и в другом. Анархисты надеялись, что народ сметет государство, освободится от бюрократического гнета и построит свою жизнь на началах разума, добра и справедливости. РКРП вместо народа ставит рабочий класс и трудящихся, а фактически все тот же народ, как гаранта от бюрократизации.

Анархисты прошлого видели основу социализма в общине, анархо-синдикалисты высшей формой организации рабочего класса считали не политическую партию, а в так называемые «рабочие ассоциации» (профсоюзы, синдикаты) которым и хотели передать средства производства.

Анархо-советизм РКРП не дотягивает до анархо-синдикализма, так как анархо-синдикалисты признавали рабочие ассоциации как организационные формы рабочего класса, а РКРП ограничивается менее пролетарскими и более общедемократическими формами организации – Советами рабочих, крестьян, специалистов и служащих.

Конечно, у РКРП немало сходства и с анархо-синдикалистами первых лет Советской власти. Например, в проекте Конституции комиссариата юстиции, вынесенном на обсуждение в январе 1918 г. была заложена анархо-синдикалистская идея создания Советской республики, состоящей из пяти профессиональных федераций – «земледельцев»; промышленных рабочих; служащих торговых предприятий; служащих государства (чиновников); служащих у частных лиц (прислуга)1.

Из этого вытекало негативное отношение к территориальной организации власти. «Наш федерализм, – писали составители проекта, – строится не на территориальных фетишах государственной власти, а на реальных интересах трудящихся классов Российской республики»1. Ну чем не идеи РКРП о Советах рабочих, крестьян, специалистов и служащих с их системой выборов не по территориальному, а производственному принципу.

Классические анархисты Прудон и Бакунин выступали за полное возмещение труда производителю. Отрицая частную собственность, они в то же время воссоздавали ее в новой форме – форме ассоциированной собственности общин, артелей, производственных единиц. У РКРП достаточно близкая идея советизации собственности и хозяйственного управления, то есть передача Советам собственности, управления ею и заботы о трудящихся.

Идеи РКРП мало чем отличаются от идей Ф. Лассаля. В «Гласном ответе Центральному Комитету» Ф. Лассаль определял государство как «великую ассоциацию беднейших классов»2. Помощь государства производительным и всяким иным ассоциациям рассматривалась им как «совершенно законная и естественная общественная самопомощь рабочих классов, как великой ассоциации, самим себе, своим членам, как отдельным личностям»3.

Элементы анархизма у РКРП проглядывают и в выборе приоритетов. Целью социалистической революции для РКРП является устранение частной собственности, а не взятие власти 4. Это малозаметный нюанс также анархистского свойства, так как рабочий класс кардинальные перемены должен начинать не с решения вопроса о собственности, а с решения вопроса о власти.

Это у буржуазии восхождение начинается с собственности и завершается взятием власти, а у рабочего класса все должно начинаться со взятия власти, то есть с решения ключевого, главного вопроса революции, открывающего «переходный период от капитализма к социализму», а решив вопрос о власти могут приступать и к решению вопроса о собственности 5.

Без решения вопроса о власти, то есть без взятия власти, рабочий класс не решит ни одной из проблем, в том числе и проблему собственности. На это приходится обращать внимание потому, что в дискуссиях не раз выявлялось, что многие понимают рассматриваемое положение буквально, т.е. борьба рабочих должна быть направлена не на взятие власти, а на изменение отношений собственности на предприятии, в городе, в районе, а потом и в стране. Анархистская суть этого положения очевидна и в особых комментариях вряд ли нуждается.

Элементы анархизма РКРП проявляются и в том, что в ряде своих документов она декларировала ставку на рабочих и заявила, что будет добиваться большинства рабочих в Советах, руководящих органах партии и т.д. Казалось бы ничего анархистского в этом положении нет. Это лишь следование ленинскому завещанию изложенному им в «Письме к съезду», где он предлагал усилить ЦК за счет рабочих от станка. И все же налет анархизма здесь очевиден.

РКРП в своих документах не оговорила вопрос о возможности приема в партию и деятельности в партии непролетарских элементов, в том числе из господствующих классов, из буржуазии и дворян, хотя крестьянам и интеллигентам в Советы, да и в партию путь открыт. Дело в том, что отдавая предпочтение крестьянам и интеллигенции, как трудящимся, РКРП увеличивает базу для анархизма, так как и крестьянам и интеллигентам в силу характера их труда присущи свои собственные социально-классовые черты и качества, являющиеся питательной почвой именно для анархизма.

Коммунисты при решении вопроса о членстве в партии должны оговорить, что принимают всех, кто стоит на пролетарских классовых позициях, кто готов бороться за пролетарские классовые идеалы и цели. Это важно потому, что и сегодня рабочий класс не может сам самостоятельно вырабатывать свое классовое сознание.

Сегодня так же, как и сто лет тому назад, пролетарское классовое сознание вырабатывают, а затем и вносят в рабочее движение выходцы из других социальных слоев, в том числе и из господствующего класса. Еще В.И. Ленин пояснил почему это происходит и должно происходить. Выходцы из образованных слоев, не исключая и господствующего класса, перешедшие на пролетарские классовые позиции владеют знаниям, обладают материальными ресурсами, временными и другими возможностями для теоретической работы, научного анализа происходящих процессов. Такие люди сделают для рабочего класса и социализма гораздо больше, чем неграмотный или полуграмотный рабочий, не обладающий пролетарским классовым сознанием. Другое дело, как сделать так, чтобы выходцы из других социальных слоев и групп вновь, как и в случае с КПСС, не поставили партию на колени, не подвели ее к пропасти, не уничтожили и не закопали ее.

Составители Программы, осуждая хрущевскую Программу КПСС 1961 г. за декларирование общенародного характера таких сугубо классовых институтов как партия и государство, верно заметили, что государство сугубо классовый институт. Сугубо классовым институтом являлось Советское государство и будет являться социалистическое государство будущего, как сегодня сугубо классовым (с буржуазной начинкой) является и российское государство.

Вопрос лишь в том, кто и как придаст будущему «Советскому государству» сугубо классовый характер? Всевластные Советы рабочих? Но РКРП отдает всю власть Советам рабочих, крестьян, специалистов и служащих. Так какую классовость придадут эти Советы будущему Советскому государству: пролетарскую, крестьянскую, мелкобуржуазную или какую-то еще?

Носителем какой классовости будут Советы крестьян, специалистов и служащих ? Неуж-то пролетарской? А если нет, то как быть с таким «сугубо классовым институтом как Советское государство» ? Может быть Советы крестьян, специалистов и служащих будут лишь частными случаями среди Советов рабочих? Но это не вытекает ни из численности рабочего класса, ни из политической активности разных слоев, классов и групп российского общества.

В случае революционного передела власти специалисты и служащие могут проявить такую прыть, такую активность в деле создания своих органов власти, своих Советов, что заметно потеснят рабочих. Сегодня никто не даст ответа на вопрос: будет ли среди всех Советов большинство Советов рабочих депутатов и будет ли большинство рабочих в самих Советах рабочих депутатов, не говоря уже о качестве самих представленных в Советах рабочих?

Если в большинстве Советов будет представлено большинство рабочих и не просто рабочих, а классово зрелых, политически грамотных рабочих, то тут не в чем разбираться. А если нет, то как же будет с сугубой классовостью будущего Советского государства ?

Конечно, мы знаем, что носителями и выразителями всякой классовости являются политические партии. У рабочего класса есть коммунистическая партия так она и будет выразителем классовости. Да, действительно, настоящая компартия не по названию, а по сути является выразителем пролетарской классовости. Может ли компартия придать Советскому государству сугубо классовый характер? ДА, если это настоящая революционная марксистская партия не по названию, а по существу, если коммунисты будут представлены в Советах, если они поведут за собой Советы. Ну, а если нет? Если не выберут или не переизберут, то кто же будет придавать Советам и Советскому государству сугубо классовый характер? Сами рабочие? Другие политические партии? Крестьяне, специалисты и служащие ? Или все же компартия ? Но какая компартия это возьмет на себя ? Сегодня в России 20 компартий и каждая считает себя истинной компартией.

В этих случаях пролетарская классовость Советского государства будет поставлена под угрозу или утрачена вообще. Вот что кроется за отказом РКРП от власти. Только правящая коммунистическая партия создаст дополнительный запас прочности, каждодневно будут на страже классовости Советского государства и не поставит судьбу Советского государства в зависимость от случайностей, от капризов избирателей и настроений обывателей.

Так что мало признать очень верное марксистское положение о таких сугубо классовых институтах как партия и государство. Надо еще приводить в соответствие с ними свою партийную Программу, а если нет, то это будет плодить лишь путаницу в сознании коммунистов и беспартийных, то есть способствовать распространению анархистских настроений.

Взяв лишь некоторые параллели воззрений классических анархистов и составителей Программы РКРП, можем заметить что их роднит не только отдельные позиции, но и непоследовательность и внутренняя противоречивость взглядов на рабочий класс и трудящихся, на партию и государство.