Н. Г. Чернышевского Институт истории и международных отношений Креленко Н. С. Некоторые проблемы истории нового и новейшего времени стран европы и америки и судьбы историков учебно-методическое пособие
| Вид материала | Учебно-методическое пособие |
- Уважаемые коллеги!, 26.61kb.
- М. А. Толстая Историография истории нового времени стран Западной Европы и США учебно-методическое, 377.63kb.
- Программа и методические указания по курсу истории новейшего времени стран европы, 479.23kb.
- Македонский вопрос в период Балканских войн 1912-1913, 450.33kb.
- Н. Г. Чернышевского Институт истории и международных отношений Программа, 2699.12kb.
- Эволюция туристических практик русских во Франции (начало XIX начало XXI в. В.), 447.51kb.
- Историография нового и новейшего времени стран Европы и Америки, 4982.11kb.
- Историография нового и новейшего времени стран Европы и Америки, 4981.75kb.
- Система международных отношений раннего нового времени, 13.4kb.
- Учебно-методическое пособие для студентов Института истории и международных отношений, 2129.7kb.
Большое внимание В. Конце уделял истории рабочего движения. Этой социальной проблемой обычно интересовались историки левых взглядов. Сам Конце признавал, что социальная история «не менее политична, чем история событий», так что его интерес к социальной проблематике объяснялся политизацией социального. Рабочее движение историк считал очень важным явлением современности, и потому поставил задачу изучить, как пролетариат искал «свое место под солнцем», интегрировался в общество.
В рамках рабочего движения были выделены отдельные типы: англо-саксонский, российский и немецкий. Англо-саксонский тип отличался эволюционно-реформистским характером, что делало его наиболее результативным и безболезненным в практической жизни. Российский тип, сложившийся в условиях отсталой политической системы, отличался повышенной идеологизированностью и приверженностью к радикальным мерам. Немецкий тип совместил обе тенденции. До объединения Германии национальная идея была фактором стабилизирующим, после объединения ее монополизировали буржуазные круги. Рабочее движение оказалось под влиянием радикальных социалистических настроений. Поэтому становление системы демократических ценностей в Германии XX в. пошло по пути болезненных конфликтов между разными социальными составляющими.
Таким образом, немецкая историография, традиционно бывшая цитаделью событийной истории продемонстрировала вовлеченность в общий процесс увлечения социальной историей.
Новая социальная история как направление в исторической науке сложилась в 60-х гг. XX в. Заявка была дана в работе Э. Бриггс «Социальная история Англии» (1983): «социальная история должна быть всеобъемлющей». В отличие от традиционной социальной истории, использовавшей преимущественно описательный метод, новая социальная история ориентировалась на использование методов и приемов других гуманитарных наук, прежде всего социологии.
«Старая» социальная история обращена была в значительной степени на изучение «низов» (история рабочего движения), сторонники новой социальной истории, принадлежавшие по большей части к «левым» движениям, занялись изучением других категорий «униженных и оскорбленных»: цветного населения США, женщин и разного рода меньшинств. С помощью различных таблиц и графиков учитывалось и сравнивалось количественное отношение людей, имеющих разный цвет кожи, разный уровень образования, их профессиональная принадлежность, семейное положение и многое другое.
Главная тема «новой социальной истории»: социальная мобильность, а наиболее используемый источник – протоколы, адресные книги и т. п., анализируемые с помощью квантитативных методов. Для новой социальной истории свойственно безразличие к теории. Уязвимость «новой социальной истории» ее критики видят в том, что используемый категориальный аппарат несовершенен: трудно быть уверенным в адекватности интерпретации исторических понятий, использованных в источниках.
В Англии «новая социальная наука» Э. Томпсон («Становление английского рабочего класса» 1968), Дж. Рюде («Толпа в истории»), Э. Хобсбаум, Р. Хилтон, К. Хилл. Историки–марксисты обратились к изучению обыденного сознания. Попытки дать целостную картину социальной истории:
Э. Хобсбаум статья «От социальной истории к истории общества» (1971) выделил группы исследований: истории классов, социальных слоев, городских обществ, социального протеста, коллективного сознания, социальных движений. Поставил вопрос о необходимости создания целостной картины истории общества. Осмысление ментальности в этой картине позволит раскрыть внутренние логические связи разных систем мышления и поведения.
Намечается усиление интереса к разным социальным слоям общества. Примером исследовательского интереса к жизни «верхов общества» в период промышленного переворота служит монография Д. Ливена «История аристократии в Европе. 1815-1914» (рус. изд. 2000) Автор анализирует разные стороны жизни, умонастроения, самоидентификацию и изменение общественного статуса аристократии в Англии, Германии и России.
Новая социальная история в 60-70 гг. получила развитие в истории городов (урбан история). На этом материале удобно было применять междисциплинарные подходы, исследовать объект с точки зрения географии, демографии, социологии, экономики, культуры. Направление, намеченное школой «Анналов», прежде всего исследованиями Ф.Броделя. Прежде всего, интерес сосредоточился на процессе становления города капиталистической эпохи. «Историк и город»(1963) сборник статей, издан в США. Наиболее типичный пример урабан-история – город как целое. Э. Бриггс монография о викторианских городах, появившаяся в 60-х гг.
Среди англоязычных историков излюбленным объектом внимания является Лондон. Можно назвать несколько работ , где главным «героем» выступает этот город. В монографии Акройда «Лондон. Биография» показана разнообразная и многофункциональная жизнь разных составляющих городского организма на протяжении десятилетий. Тут и особенности застройки и планировки, и занятия и нравы обитателей разных районов города, собственно автор воссоздает процесс становления первого мегаполиса раннеиндустриальной эпохи. Другой подход представлен в популярно написанной книге Морин Уоллер «Лондон. 1700 г.». Если Акройд рассматривает историю города на подступах к индустриальной эпохе, то его коллега дает более статичную картину городской жизни кануна промышленного переворота.
Рассматривался процесс урбанизации в рамках контекстуального подхода, предполагающего изучение конкретного случая как частного выражения более крупных систем (цивилизации, способа производства). Изучение в одном варианте от индивидуумов, объединяемых в общность, где все рассматривается через призму судьбы человека, его меняющихся социальных ролей.
Другой вариант – организация и функционирование социальной среды. Социальная история стала включать в себя изучение не только классы, сословия, но более мелкие социальные микроструктуры: семью, приход, различные корпорации, отдельные социальные группы.
Антропологическая история начала изучение с народных низов, постепенно распространила свой интерес на обычаи, ценности, представления разных социальных групп. История «снизу» превратилась в историю «изнутри». Исследовали все виды человеческой деятельности. Система исследовательских полей истории оказалась разбита на множество отдельных участков. В тоже время возникло много «сиамских близнецов» из-за междисциплинарного сотрудничества.
Тенденция интерес смещается от изучения общностей к изучению индивидов, их составляющих. Общественные отношения между индивидами, опосредованные принадлежностью индивидов к социально-историческим ячейкам.
Новая культурная история в отличие от традиционной истории культуры, сосредоточившейся на изучении достижений высокого искусства, рассматривает существовавшую в том или ином обществе, среди той или иной общественной группы систему ценностей. Культура как система господствующих ценностных представлений. Внимание обращено на изучение взглядов, настроений отдельных индивидов и человеческих сообществ. Одно из направлений в рамках новой культурной истории сосредоточено на изучении народной культуры, массовых общественных настроений в рамках той или иной общности, ограниченной территорией, возрастными, гендерными, религиозными рамками.
Поиски «новых смыслов» истории проявились в деятельности историков третье и четвертое поколения «Анналов». Новое поколение французских историков, таких как Э. Ле Руа Ладюри, Ж. Ле Гофф, сохранив в качестве «ключа» в своих исследованиях обращение к достижениям и методам других наук, изменили направление поиска наук-партнеров. Сфера интересов третьего поколения «Анналов», образно говоря, сместилась от «подвала к чердаку», от изучения среды обитания человека и его взаимодействия с этой средой к духовной сфере, к изучению умонастроения (менталитета) общества.
Жорж Дюби (1972) предложил сосредоточиться на исследовании проблем отношений между индивидом и его социальным окружением. Требовалось изучить «реальность как таковую» и представления людей соответствующего времени о том мире, в котором они жили.
Представитель четвертого поколения «Анналов» Р. Шартье «Порядок книг. Читатели, авторы и библиотеки в Европе в XIV –XVIII вв.» (1992) историк чтения. Книга рассматривается как средство коммуникации. Чтение как диалектическая связь между предлагаемым автором и принимаемым читателем. Автор зависит от рынка, патронажа, настроений общества.
Другое направление – изучение политической культуры, очень часто на материале Великой французской революции. Коллективные работы «Политическая культура Старого Порядка» (1987), «Политическая культура Французской революции» (1988), «Трансформация политической культуры, 1789-1848» (1989) подготовлены историками из разных стран. Особое внимание уделяется языку, тем метафорам, которые использовали участники революционных событий. Особое внимание уделяется образу «другого», истории эмоций, истории сексуальности, истории смеха, истории смерти. Большое значение историки этого направления уделяют не только текстам, но визуальным источникам.
Микроистория – это направление близко «новой культурной истории». Оно направлено преимущественно на изучение ментальности без широких обобщений. Микроистория изучает конкретные казусы, случаи, имевшие место в судьбе отдельного человека или небольшой группы людей. Наиболее типична для этого направление исследовательская деятельность Натали Дэвис. Ее работа «Возвращение Мартина Герра» (1989) построена на записях судьи тулузского парламента, жившего в XVI в. Судье пришлось расследовать довольно странное дело, случившееся в одной зажиточной крестьянской семье. Один из членов этой семьи Мартин внезапно исчез, через несколько лет в деревне появился человек, объявивший себя Мартином Герром. Семья и односельчане сначала признали в пришельце своего земляка, потом кто-то написал донос, и началось выяснение кто же на самом деле человек, объявивший себя Мартином Герром. Пока суд колебался в принятии решения, появился настоящий Мартин Герр. Н. Дэвис попыталась выяснить мотивы поведения действующих лиц этой истории, разобраться в их умонастроениях. Завершается работа Н. Дэвис вопросительной интонацией, неуверенностью в принятии того или иного толкования рассмотренного казуса.
Американский историк Р. Дарнтон «Кошачье побоище и другие эпизоды французской культурной истории» (1984) анализ народных сказок, пословиц, шуток, церемоний для понимания культуры определенного времени (преимущественно Франция Старого Порядка). В названии обыгрывается рассказ одного подмастерья, который вместе с товарищами устроил в середине XVIII в. ритуальное убийство кошек в Париже. В этом действе отголосок традиций видеть в кошках нечто темное, колдовское.
Линн Хант «Семейный романс во Французской революции» (1992) опирается на З.Фрейда с его пониманием под «семейным романсом» комплекса избавления от родителей, замены их на людей более высокого социального положения. В центре исследование коллективного бессознательного. Внимание казни короля как ритуальному убийству. Король как «политический отец» нации не справился со своими обязанностями, его престиж полностью был потерян после Варрена. Мария Антуанетта воспринималась плохой матерью, обвинения против нее были подчеркнуто отвратительными. За этим стояло стремление полностью оттеснить женщин от общественной деятельности.
В других работах Хант рассматривает визуальный материал, посвященный порнографии эпохи Французской революции. В дореволюционное время порнографические изображения носили, прежде всего, характер политического обличения, в революционные годы формируется новый тип порнографического изображения – нарушение моральных запретов.
Саймон Шама (р. 1945) американский историк, сосредоточившийся на изучении истоков современной жизни. «Смущение от богатств. Интерпретация голландской культуры золотого века» (1987) В центре внимания жизнь и представления о жизни горожанина. Рассматривается, какую роль играло море, постоянная борьба с ним в существовании этих людей. Отсюда мостик к борьбе с Испанией. Это «моральная география». Под столь же неожиданным ракурсом рассматривается кальвинизм, «царство денег», развлечения, повседневная жизнь. Автор умело анализирует визуальные источники.
« Граждане. Хроника французской революции» (1989) – патриотизм не продукт революции, а одна из причин; при Людовике XVI общество было разрушено тягой к переменам, а не сопротивлением им; жизнь народа постепенно улучшалась в предреволюционные годы, во время революции жирели только спекулянты. Происхождение революции видит в разрушении представления о святости тела монарха.
Интеллектуальная история. В центре внимания интеллектуальной истории находятся проблемы. Первоначально интеллектуальная история приравнивалась к истории идей. Такой подход был использован американским философом и историком Артуром Лавджоем (1873-1962) в монографии «Великая цепь бытия. История одной идеи» (1936). В философских и религиозных системах, в научных и политических теориях, в произведениях литературы и искусства выискивалась и рассматривалась судьба одного «блока идей», его «биография». Важно отметить, что Лавджой считал необходимым исследовать проявление этого «блока идей» не только в концептуальных построениях отдельных мыслителей, но и в коллективном сознании больших человеческих групп на протяжении длительных отрезков времени. Тем самым была сделана заявка на более широкое понимание интеллектуальной истории.
В 60-70-х гг. XX в. интеллектуальная история сосредоточена была преимущественно на изучении теорий без привлечения социального аспекта. Со временем интеллектуальная история обратилась к очень широкому кругу проблем с использованием различных подходов. Теперь уже не только история идей в философии, естествознании, технике, гуманитарной сфере включены в круг интересов историков. Ученые изучают социокультурный аспект познавательной деятельности. Во главу угла ставится не только осмысление идей как таковых, но и изучение условий и форм интеллектуальной деятельности. Можно говорить о «новой культурно-интеллектуальной истории», которая позволяет по-новому взглянуть на проблематику истории религии, историю естествознания и техники, историографии.
Бодицентризм в исторических исследованиях. В конце XIX в. русский философ Н. Федоров назвал европейскую цивилизацию – цивилизацией молодых, обществом, отрекающимся от наследия прошлого. Он отметил ориентацию на то, что позднее расцветет как бодицентризм – культ телесного начала. Этот культ охватит все пласты культурной жизни, коснется и сферы нашего интереса – исторической науки.
Рой Портер (1946-2002) «Болезнь медицина и общество в Англии, 1550-1860» (1993) – рассматривается вопрос об изменении статуса медицины в обществе нового времени, происходит «медикализация» жизни. Рассматривает в духе постмодернизма медицину как инструмент социального контроля, но избегает категоричных выводов. Отмечает, что врач частично берет на себя функции духовника. «Плоть в век разума» (2003) – рассматривает отношение к телесному в ментальности жителей Европы от Возрождения до индустриализации. Это между социальной и новой культурной историей.
Питер Берк (р. 1937) в монографии «Искусство разговора» сосредоточил внимание на изучении социальных функций языка для понимания источников и на осмыслении роли языка для формирования определенной позиции, настроений, для местификации и коммуникации. Работа «Фабрикация Людовика XIV» (1992, м.б. лучше «Формирование образа Людовика XIV»?) посвящена рассмотрению проблемы, какой смысл вкладывался в изображения короля, как с помощью изображения власть озвучивала себя. Содержание книги «Свидетельствуя глазами. Использование образов как исторических источников» (2001) раскрывает возможности, которые предоставляет исследователю использование «пикторального поворота» в историографии.
Антуан де Бек в работе « Тело в истории. Метафора и политика 1770-1800» (1993) анализирует, как словесные метафоры тела и его изображения влияли на политическую реальность. Интересный подход предлагает этот историк в другой книге «Слава и террор: семь смертей во время французской революции». В качестве объекта анализа выбраны такие фигуры как Вольтер, Мирабо, м-м Ламбаль, Людовик XVI, Жеффрой, М. Робеспьер, м-м Неккер. На основании рассмотрения письменных и визуальных источников изображающих смерть того или иного человека, автор показывает как та или иная персона воспринималась современниками, как менялось отношение к ней в зависимости от политической ситуации.
Г. Баркер-Бенфилд «Культура чувствительности. Секс и общество в XVIII в.» (1992) изменение бытовой культуры, расширение круга интересов, распространение грамотности (связывает с влиянием протестантизма), появление школ для девочек, что должно было удовлетворить желание мужчин иметь модную жену. Завершается изложение характеристикой позиции М. Уолстонкрафт, представляющим собой проявление новой тенденции - кризиса чувствительности.
Гендерная история как часть новой социальной истории.
Женская тема в историографии заявила о себе уже в работах конца XIX – начала XX вв. в связи с первой волной феминизма и общественным интересом к «женскому вопросу». Становление «истории женщин» как особой исторической субдисциплины произошло в конце 60-х – 70-е гг. XX в. Студенческие революции 1968 г. поставили под сомнение привычную систему ценностей. Сексуальная революция, назревавшая в течение всего прошлого века, позволила говорить о проблемах пола. Подъем феминистского движения, выразившийся в переходе от требования равенства прав к требованию права на их реализацию, права на проникновение во властные структуры. Возникла потребность придать феминистскому сознанию историческую перспективу.
Суть подхода: пол может служить инструментом социальной детерминации как класс или этнос. Новая дисциплина, первоначально возникшая в американских университетах, сначала получила название «женские исследования», позднее «социальная феминология». Предмет исследования – выявление места женщин в общественной и частной жизни, «женщина в истории». Такой подход позволил заглянуть в разные сферы: политику, экономику, историю семьи, права, культуры (в широком смысле слова), повседневность.
Сначала главное внимание сосредоточилось на стремлении «восстановить историческое существование женщин». Раньше и плодотворнее всего исследования протекали на материале средних веков и новейшего времени. Внимание сосредоточилось на выявлении конфликтующих интересов жизненного опыта женщин разных эпох и социальных групп.
В 80-е гг. получает развитие гендерная история, в которой ключевым становится понятие гендер (род). Внимание переносится с биологического на социальное начало, на взаимоотношение полов в социальной сфере. Статья французской писательницы Симоны Бовуар (1908-1986),«Второй пол»(1949) во многом определила проблематику и подходы гендерной истории. Гендерный статус и все с ним связанное имеет не природное, а социальное происхождение. Гендерное поведение предписывается традициями и контролируется социальными институтами как один из элементов социальной иерархии.
Основные положения гендерного подхода сформулированы в статье американской исследовательницы Джоан Скотт « Гендер – полезная категория исторического анализа» (1986). Автор считает, что гендер - 1) составной элемент социальных отношений; 2) первичный способ обозначения властных отношений.
Кэрол Галлиган «Иным голосом» (1982) – внимание сосредоточено на особенностях женского менталитета и поведения, проявляющихся в этике участия, эмпатии, психологии сотрудничества. Для женщин нет абсолютных идеалов, есть идеал, формируемый ситуацией, обстоятельством, диктующим поведенческую практику, в основе которой лежит чувство ответственности перед другим. Отсюда богатая возможность разрабатывать тематику в рамках микроистории, новой биографии, казуса, истории ментальностей.
Б. Андерсон, Ю. Цинссер «История их самих. Женщины в Европе от доисторических времен до настоящего времени» (1988), проследить положение женщин в разное время в разных условиях, в разной среде: город, деревня, замок, фабрика, биржа, церковь. В работе тезис о пробуждении личности в эпоху Возрождения и Реформации был конкретизирован: это касалось только мужчин. Пробуждение личностного самосознания женщин началось позднее.
Необходимо упомянуть такое масштабное по охвату материала исследования: Г. Белл « Женщины. От греков до Французской революции»(1973). В ней рассматривается соотношение традиций и новаций в отношениях между полами. Основное внимание жизни горожанок, их занятиям, взглядам, образованию, системе ценностей, семейным и внесемейным делам. При этом реконструируются представления эпохи об интересующем ее предмете.
Проблема периодизации не сходит с повестки дня, и по сей день оживленно обсуждается. Некоторые авторы ищут «прогресс» в положении женщин от подчиненности к большей, пусть небольшой самостоятельности. С. Кайдаш в статье «О женской культуре» выделяет три этапа развития женской эмансипации. Первый – с приходом в Европу христианства: «…за Христом пошли женщины, а образ Богородицы… стал… воплощенным женским идеалом…». Второй этап – XI – XII век, время крестовых походов в Европе: «……». Третий этап – непосредственно XVIII век. в которых женщины принимали самое активное участие, создание культа Прекрасной Дамы, первых европейских поэтесс
М. Пьетр в книге «Положение женщин сквозь века» (1974) разделила историю общества на три стадии, чтобы показать, как менялось положение женщин. Различия между ними обусловлены тем, какой образ женщины, главенствовал в общественном сознании: языческая «Мать – Прародительница» с возникновением и упрочением христианства и моногамии заменяется «Женой – Супругой», которую с началом Возрождения вытесняет «Женщина – Личность». Автор отмечает, что эти идеальные образы были далеки от исторических реалий, на практике все было сложно и неоднозначно.
Другой взгляд, свойственный преимущественно немецким историкам предполагает, что никакой динамики не было вплоть до новейшего времени. Таково мнения придерживается немецкий историк К. Лоренцен-Шмидт. Сборник «Становясь видимыми» (1977) изданный Р. Брайденталь и К. Кунз в средние века были сферы влияния мужчин (политика, война), и были сферы влияния женщин (дом, семья, хозяйство).
Большой интерес представляет собой обобщающая работа « История женщин на Западе» (6 тт., 1985-1991)под ред.