Geum.ru

Читателю от

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7

А теперь, прежде чем вам всё рассказать, я прошу разрешения сесть. Как видите, мне трудно стоять на одной ноге.

Галина Яковлевна взяла свободный стул, поднесла его к стоящему на костылях мужчине и предложила:

- Вот, пожалуйста, садитесь.

Если бы Бартовых не мучило огромное любопытство, то, возможно, и прогнали бы этого бедного человека, но теперь его неожиданный визит так всех заинтересовал,

что даже Берта Петровна согласилась его выслушать.

- Уважаемый Николай Васильевич и Берта Петровна, я ещё раз повторяю, не бойтесь меня. И если Валентина Алексеевна когда-то хотела мне подарить Ваш новый дом, то, поверьте мне, я бы и тогда от него отказался. Однако, скажу вам откровенно: мне всё о Вас известно. У меня было достаточно времени для расследования дела,

связанного с нашим общим прошлым. Я знаю, кто Вы, и у меня есть вещественные доказательства, подтверждающие ваши преступления против меня и других людей, но вы не знаете, кто я.

В зале стало так тихо, будто в нём находился только один рассказчик. Он продолжал:

- Да, я для вас всех всего лишь одинокий, бедный инвалид. Но, как бедно я не выгляжу, я чувствую себя богатым. Я постоянно ношу с собою неизменное сокровище. Это моя вера в Бога. Я и сегодня пришёл к вам с этой верой. И Иисус Христос всюду со мною. Я прибыл сюда для того, чтобы и вы, все присутствующие здесь, обрели покой и мир. Я тот человек, которого другие люди лишили счастья, у которого отняли всё состояние, и даже самых дорогих мне людей - мою семью. Я тот, которого продали за деньги и даже расстреляли, но, как видите, я жив. Я жив только потому, что Великий Бог не пожелал моей смерти.

Браун сделал паузу, внимательно на всех посмотрел и остановил свой взгляд на Валентине. Затем продолжил:

- Ради Вас, моя милая дама, я согласен ещё раз пожертвовать своей земной жизнью.

Вы для меня дороже всего...

Голос Брауна задрожал, и все поняли, что он чего-то недосказал. Он умолк, опустив голову. Слушатели тоже молчали.

Валентина была не только любопытна. Она очень волновалась, но прежде, чем успела о чём-то спросить, мужчина снова заговорил.

- Как я уже сказал, мне всё известно. И результаты моего расследования побудили меня раскрыть вам мою личную тайну.

Браун достал из кармана конверт с бумагами и, держа его перед собою так, чтобы его все видели, сказал:

- Товарищ Бартов, это и есть вещественные доказательства тому, что Вы лично заслуживаете

сурового наказания. Вам очень хотелось уничтожить эти документы, но, как видите, они попали в мои руки. Вы собственноручно похитили их у девушки, которая носит

имя Валентина. Но я их не воровал, а получил от другого человека. А теперь, Николай Васильевич, я советую Вам задуматься над тем, сколько горя, несчастья и страдания

уже произошло только потому, что Вы, как и многие другие, молитесь не Богу, а деньгам. Я прошу всех здесь присутствующих покончить с этим злом. Давайте перестанем друг другу мстить, обвинять и ненавидеть, а начнём новую жизнь, жизнь с Иисусом Христом.

Чтобы эти документы больше никого не тревожили, чтобы из-за них впредь не возобновлялись новые конфликты, я их уничтожу. Прости мне это, Валентина.

Герман Браун вынул из конверта бумаги и поочерёдно разорвал их на мелкие частицы.

- Я их разрываю потому, Николай Васильевич, что прощаю Вам всё, что Вы совершили против меня. Простите и Вы меня, если чем-то обидел. Бартовы сидели с поникшими головами. Только Валентина не выдержала и спросила:

- Дядя Коля, что всё это значит? Кто вы такой, что позволяете себе уничтожать чужие документы? Откуда они у вас?

- Подождите ещё минуточку, моя дорогая. Всему своё время. А теперь я хочу сказать несколько слов молодому Бартову. Он, конечно, не имеет отношения к тому, что сказано его отцу, но, тем не менее, и он провинился. Вы, Николай Николаевич, уже давно были бы обязаны извиниться перед сидящей здесь девушкой. О ваших сложных взаимоотношениях я впервые услышал тогда, на новоселье. После я начал «шпионить» за Вами. Так

вот, Николай Николаевич, мне думается, что Вы лично в большом долгу перед Валентиной.

Возможно, и она не во всём права. Она угрожала Вам, но ведь после всего этого она сделала всё возможное, чтобы спасти Вашего сына, Николай Николаевич. Я Вас

очень прошу, помиритесь с ней. Поймите, это не только в моих интересах, это необходимо для спасения Вашей собственной души. Подумайте и Вы, Берта Петровна, сколько обид, огорчений и всяких других неприятностей вы нанесли когда-то другим людям!

Разве этого не достаточно? Не лучше ли нам всем помириться, чтобы обрести покой?

Простите друг другу старые обиды, чтоб жить дружно.

А теперь я обращаюсь к Вам, моя дорогая Валентина. Мне трудно произнести это имя, но почему - Вы узнаете чуть позже.

- Говорите, дядя Коля, я готова Вас выслушать.

Герман Браун с трудом поднялся и, медленно подойдя

к Валентине, сказал:

- Простите, но я плохо вижу. В тюрьме мне хотели выжечь глаза, чтобы я больше не читал Библию. С той поры и мучаюсь слабым зрением. Но теперь, с такого близкого расстояния, я вижу Вас, как и тогда, когда Вы мне подарили свою фотографию.

- Садитесь на моё место, дядя Коля, - предложила сноха Бартовых.

- Спасибо, - только и ответил инвалид, не отрывая взгляда от Валентины. Потом всё же присел, поскольку руки дрожали вместе с костылями. Валентина смотрела

на него и думала: «Какое же преступление будет объявлено мне?» Но она ошиблась.

- Валентина Алексеевна! - начал он. - Помните ли Вы наш разговор в вашем доме?

Я тогда рассказывал о Боге, советовал верить в Него, на что Вы мне ответили примерно такими словами: «...если бы Бог мне вернул живого отца, то я бы опять поверила

в Его существование..». Вы помните свои слова, Валентина?

- Да, конечно. Только этого не произошло, несмотря на то, что я в детстве часто об этом молилась.

Герман какое-то время молча смотрел ей в глаза, потом громко произнёс:

- Катенька! Радость моя, я - твой родной отец!

Отец не выдержал и заплакал. Валентина поднялась, хотела что-то сказать, но, увидев плачущего мужчину, не смогла произнести и слова. Молчали и все присутствующие.

Это был момент, когда и самые жестокие люди становились милосердными. И всё же Валентина засомневалась. Она спросила после короткого молчания:

- Почему я должна Вам поверить? Чем Вы докажете, что Вы - мой отец?

- Kind, ich bin dein vater! - повторил отец на своём родном языке. - Если мои глаза меня не обманывают, то я вижу на твоей шее медальон. Я советую тебе его раскрыть.

- Дядя Коля, я и так знаю, что в нём фотографии моих родителей.

- А, кроме этого, ты в нём ничего не нашла?

- Нет, конечно. Что там ещё должно быть?

- Раскрой его и постарайся осторожно вынуть фотографию твоей родной матери. Под нею ты увидишь другую, свою. Мы с мамой когда-то вместе её туда вклеили. Она точно такая же, как эта. Только размером поменьше, - произнёс отец и протянул Валентине фотографию, полученную от неё на память.

Валентина была так взволнована, что с трудом справлялась с нервами. Дрожащими руками она сняла с себя медальон, раскрыла его и исполнила то, о чём попросил «дядя Коля».

Она, действительно, увидела ещё одну маленькую фотокарточку...

- Папа! Родной! - громко воскликнула она и бросилась отцу на шею, целуя и обливая его слезами.

Два счастливых человека, тесно обнявшись, тихо плакали от счастья, забыв, что вокруг них стояли люди.

Супруги Пронины, когда-то удочерившие Екатерину, теперь сидели за столом, вытирая слёзы. Что они чувствовали в своём сердце, было известно лишь им самим. Эта девушка давно стала обоим очень дорога. Они любили её, поэтому страдали вдвойне.


***


Екатерина взяла своего отца за руку и предложила сесть на диван. Она сама села рядом, и посыпались вопросы один за другим.

Галина Яковлевна сидела молча на своём стуле и с радостью в сердце наблюдала за этой необычной встречей. Только чета Бартовых и их сын Николай чувствовали себя чужими в этом обществе. Но и они поняли, что в их доме произошло совершенно непредвиденное событие.

У Екатерины было столько вопросов, что её отец не успевал отвечать, поэтому был вынужден сказать:

- Катенька, милая, я должен тебе ещё многое рассказать, но прежде я должен сказать несколько слов сидящим здесь людям. Они тоже ждут моего слова.

Герман попытался подняться, но, заметив это намерение, его попросили говорить сидя. И он сказал, обращаясь ко всем присутствующим:

- Люди добрые! Моя радость так велика, что я не в состоянии её высказать словами.

Но если бы мы все сегодня помирились, если бы постарались перебороть в себе вражду и вместо неё обрести любовь, то я бы встал перед вами на колени и от всего сердца благодарил бы вас. Ведь мы видим, что на наших глазах происходит чудо! Да! Да!

Это и есть чудо, сотворённое Богом. Он, Великий наш Спаситель, ответил на мои молитвы. Он послал моей дочери новых родителей, чтобы она не погибла, чтобы я

её мог встретить на этой земле и убедиться, что Бог милостив к нам. Он, наш Небесный Отец, простит и вам все ваши грехи, Берта Петровна и Николай Николаевич, если мы с вами вместе помолимся Богу. Мы все грешны перед Ним, поэтому ещё раз повторяю:

давайте протянем друг другу руки и освободим своё сердце от тяжкого бремени зла, чтобы в нём нашлось место для любви, радости и уважения друг к другу.

А теперь я опять обращаюсь к тебе, моя дочь. Ты убедилась, что твой отец жив.

Согласна ли ты теперь поблагодарить Бога за Его великую милость к нам? Согласна ли, ты встать рядом со мною на колени и от чистого сердца произнести: «Господи, я верю в Тебя!» Согласна ли ты, моя дорогая Катенька, сказать Берте Петровне, что ты ей всё прощаешь, что ты готова простить и остальных членов этой семьи?

- Папа, родной мой, - начала Екатерина, - я много молилась в детстве, но потом утратила свою веру в Бога. Сегодня я признаю, что своим неверием совершила большой грех. Твоё возвращение ко мне, отец, мне так дорого, что я готова на всё.

Екатерина, сделав шаг в сторону, опустилась на колени.

- Да, наш Спаситель Иисус Христос, я верю в Тебя! -произнесла она первые слова молитвы и увидела, как и её отец оказался рядом с нею. Она продолжала:

- Боже, прости мне, что я была так маловерна! Но сегодня я убедилась, что Ты, Великий Бог, милостив ко мне. Спасибо, что Ты вернул мне отца. Спасибо, что исполнил мою самую большую просьбу...

Присутствующие слышали каждое слово. И если Берте Петровне, как и её мужу, были знакомы религиозные обряды верующих, то супруги Пронины ещё никогда не видели и не слышали, как произносились слова молитвы. Эти волнующие и трогающие душу слова очень сильно подействовали на слушателей. Герман Браун так искренне и откровенно благодарил Бога, что даже на глазах Берты Петровны появились слёзы.

Когда молящиеся поднялись, все были вынуждены признать и даже почувствовать, что в них что-то изменилось. Они смотрели друг на друга иными глазами и чувствовали в себе свою собственную вину. Только высказать всё это ещё никто не мог, потому что таинственный для всех Боков - Браун, ещё не сказал своё последнее слово.

Он подошёл к столу, за которым сидели супруги Пронины, посмотрел им в глаза и сказал:

- Уважаемые Алексей Иванович и Мария Павловна! Вы заслужили гораздо больше, чем я вам смогу дать. Вы спасли мою дочь от неминуемой смерти. И не только это. Вы её удочерили и любили, как родную. Большое вам спасибо за это! Вы сделали для неё так много, что я не имею права отнять её у Вас. А, впрочем, я бы это никогда

и не сделал. Ваша Валентина, моя Катюша, уже взрослая девушка, и имеет право сама решать, где и с кем ей жить. Пронины, которые до этого ещё сидели молча,

тоже немало волновались. И, услышав такие слова, Мария Павловна не выдержала и сказала, обращаясь к дочери:

- Валентина, ты для нас навсегда остаёшься дочерью, но то, что ты встретила своего родного отца, нас тоже радует. И если бы ты вышла замуж, то, возможно, тоже покинула бы наш дом, так что поступай, как тебе подсказывает сердце.

Екатерина подошла к ней, поцеловала. Обняв её за плечи, ответила:

- Мама, ты у меня единственная, и я никогда не откажусь от тебя. Но не обижайся, если я буду любить и своего родного отца. Об этом же прошу и тебя, мой добрый

отец. Ты не побрезговал принять в свой дом грязную беспризорную девочку. Спасибо тебе за это. Вас, Алексей Иванович и Мария Павловна, я и впредь буду называть

папой и мамой.

- Спасибо, Валентина! Я знал, что ты умная девочка, поэтому и привёл тебя домой, - шутливо ответил Алексей Иванович, и все остались довольны его ответом.


Только Галина Яковлевна всё ещё сидела тихо и почему-то время от времени посматривала на своего мужа и его родителей. Она всё ещё ждала, чтобы и они, наконец, признали свою вину. Но прежде, чем это случилось, опять взял слово Герман Браун.

- Друзья мои, вы впредь ещё узнаете мою биографию, узнаете, где я был и почему жил под чужой фамилией, но сейчас я должен сказать членам семьи Бартовых, что

их дом никто не поджигал. Как установлено экспертами, пожар произошёл по причине неисправного электрооборудования. Это установлено недавно, и если Вам, Николай Васильевич ещё не сообщили об этом, то это произойдёт скоро.

- Вот, слышишь, Коля? Что я тебе говорила? - не выдержала Галина Яковлевна. -

И вы, отец с матерью? Вы твердили, что это поджог! А что вы теперь скажете?

Бартов-старший понял, что настало самое крайнее время для спасения и сохранения своей семьи и он, поднявшись, обратился к своей супруге:

- Берта, мы с тобою во многом виноваты, так что постараемся очистить свою душу.

Прости нас, Катя.

Берта Петровна тоже поднялась, посмотрела на Екатерину и негромко сказала:

- Катя, если сможешь, то прости меня. Ты долго жила у нас, но я тебя не знала.

Я не знала, что в твоём сердце столько добра.

Молодой Бартов, Николай Николаевич, который до этого сидел с поникшей головой, давно чувствовал свою вину перед Екатериной. Он вышел из-за стола и обратился к ней:

- Катя, твои ангелы меня, действительно, хранили. Я остался невредимым, выпрыгнув из окна. А моего сына ты тоже спасла. Спасибо тебе за это и прости мне глупый

поступок прошлого.

- Пожалуйста, Коля. Я тебе всё прощаю, - ответила Екатерина и улыбнулась.

- Спасибо, дети, и простите, что я вас так называю. Я надеюсь, что вы меня понимаете, - сказал Герман Браун, - спасибо всем, что мы смогли похоронить в себе ошибки

прошлого. А теперь я желаю сказать ещё несколько слов молодым супругам. Мне стало известно, что Вы, Галина Яковлевна, приняли решение развестись с мужем. Уверяю Вас, это было бы очень плохо. Помиритесь вы с мужем и его родителями. К чему ещё одно горе в семье? Пусть наша общая история, наша трудная судьба прошлого, никогда больше не повторится. И ещё. Помните, что если Екатерина отдала свою

кровь для спасения Вашего сына и внука, то наш Спаситель, Иисус Христос, пролил свою кровь за всех нас.


После того, как гости покинули дом, Екатерина взяла своего искалеченного, но счастливого отца под руку и вывела во двор.

Была ночь, и высоко в небе, между редкими облаками сверкали яркие звёзды. Множество раз в своей жизни видела Екатерина такое небо, дышала таким же прохладным воздухом, но ещё никогда не чувствовала себя такой счастливой, как в этот вечер.

- Сейчас уже поздно, - тихо произнесла Екатерина, - но завтра или послезавтра я покажу тебе домик, в котором я жила. И не только это. Я познакомлю тебя со всеми местами, которые связаны с моим прошлым. Мы с тобою посетим и дом в лесу, где мы впервые поселились с мамой. Ну и, конечно, мамину могилу...

Ох, как давно это было...


Герман Браун не перебивал свою дочь. Он внимательно слушал и мысленно благодарил

Бога за счастливую встречу с нею...


***