Г. М. Раздыкова История мусульманского образования в казахстане учебное пособие

Вид материала

Содержание

2 Учебно-методический процесс в мусульманской системе просвещения в конце xix – начале xx вв.
Сведения о количестве грамотных в Степном крае

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

2 УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС В МУСУЛЬМАНСКОЙ СИСТЕМЕ ПРОСВЕЩЕНИЯ В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВВ.

2.1. Организация учебного процесса в мусульманских школах

Основная цель народной педагогики казахов – это процесс воспитания и обучения молодого поколения. Большой педагогический интерес представляют вопросы о том, как народ понимает сущность воспитания, какими народами и методами пользуется в процессе воспитания, каково представление народа о трудовом, нравственном, умственном, физическом и эстетическом воспитании. Также очень важно проследить, как эмпирические знания, накопленные столетиями, реализуются в практике семейного воспитания, как все это преломляется сквозь призму национальных традиций и обычаев казахского народа. Казахи всегда верно представляли себе истоки воспитания подрастающего поколения, его трудности и благородство конечной цели. В казахском народе говорят: воспитание – бесценное богатство, «ребенок – драгоценность, но еще большая драгоценность – его воспитание». Казахи осознавали, что воспитание – процесс длительный, многогранный, трудоемкий: «Ум не имеет цены, воспитание – предела». Многие традиции и обычаи казахского народа имели этнопедагогическое значение. С детства ребенку прививали не только уважение к семейным традициям, но и знания об истоках этих традиций, порядок и ритуал их исполнения. Традиционная этнопедагогика казахов ориентировалась на следующие направления: во-первых, ценность знания для духовного развития и социального престижа человека; во-вторых, привитие чувства уважения к истории рода и семьи; в-третьих, нравственное воспитание, выработка в детском возрасте уважения к матери и старшим по возрасту; в-четвертых, трудолюбие и участие детей в хозяйственной деятельности семьи; в-пятых, гостеприимство и деликатность в межобщинных и особенно межнациональных отношениях; в-шестых, традиции побратимства и куначества как основ укрепления межродовых и межнациональных отношений.

Этнопедагогика казахов включает в себя многие направления, но в первую очередь умственное развитие ребенка. Известно, что ислам высоко ценит знания, во многих аятах Корана и хадисах Мухаммеда стремление к знаниям вызывает особую похвалу. Так, в Коране сказано: «Аллах возвысит на много ступеней тех из вас, …которым дано знание…». Следующие слова Мухаммеда также свидетельствуют о достоинстве знаний и пользе их приобретения: «Нет дара лучшего средь всех даров ребенку от отца, нежели образование», «для того, кто вступит на путь в поисках знания, Аллах облегчит путь, ведущий к раю».

Такие целевые установки обусловили широкое распространение мусульманского образования среди приверженцев ислама. Особенно расширение сети мусульманских учебных заведений в Степном крае относится к концу XIX в. Тезис об однопроцентном уровне грамотности среди казахского населения к моменту установления Советской власти на сегодняшний день опровергнут многими исследователями. Мы полностью разделяем мнение Ж.К. Касымбаева о том, что упомянутый подсчет учитывал «лишь грамотных лиц, получивших образование в русских или русско-казахских школах, сознательно упуская из вида обучавшихся в конфессиональных школах».

Трудно сказать, какой процент казахов был грамотен, так как обучение велось тайно. Это обуславливалось рядом причин. Прежде всего, для того чтобы открыть школу или построить мечеть, требовалось особое разрешение, которое намеренно затягивалось и сопровождалось постановкой таких условий, которые противоречили основным целям обучения. Так, колониальная администрация требовала, чтобы в казахских мектебах учитель знал русский язык.

Наличие довольно значительного числа нелегальных мектебов и мечетей в Степном крае подтверждают многие документы. Так, в отчете Тургайского губернатора Я.О. Барабаш, указывалось, что «в киргизской степи существует много тайных магометанских школ, находящихся под руководством фанатичных мулл…».

Число мусульманских школ, видимо, было настолько велико, что вызывало опасения со стороны царских властей, которые пытались установить над ними контроль. С этой целью были предприняты несколько безуспешных попыток подсчета мусульманских школ. Одна из них принадлежала Статис-тической комиссии Императорского Вольного экономического общества, которая в 1893 г. разработала Инструкцию и Анкету к переписи «магометанских школ», во вступительном слове которой говорилось: «Просим дать разъяснения о числе магометанских школ в вверенном Вам районе… В случае, если не представится возможным собрать точные сведения, то Комиссия просит сообщить хотя бы о числе лиц, занимающихся обучением среди магометанского населения».

Низкий уровень делопроизводства и издержки начальной стадии организации статистических органов в Российской империи обусловили бессистемную информацию по исследуемому вопросу. Лишь незначительная количество местных чиновников дала ответы Статистической комиссии, которые носили в основном характер отписки. Поданные сведения были крайне скудными. Например, в одном из рапортов сообщалось: «Инородное управление имеет честь донести Вашему высокоблагородию, что медресе и мектебе в здешней волости нет, а дети инородцев учатся частным порядком у мулл…».

Царская администрация не в состоянии была уследить все мелкие, «потайные» школы в аулах. Определить точное количество мектебов и медресе и тенденции их развития в Степном крае представляется сложным, в виду особенностей кочевого образа жизни казахов.

По данным Н.М. Ядринцева, в 1880 году число мусульманских школ в Западной Сибири составляло 51, в них училось 1 370 мужчин и 300 женщин.

Статистические сведения по Степному краю более или менее достоверные содержатся в материалах экспедиции Ф. Щербины, хотя и они не показывают полную картину грамотности в крае, а только дают статистику по Актюбинскому и Кустанайскому уездам.

Таблица 3

Сведения о количестве грамотных в Степном крае

Уезд	Умеющих писать		кол-во учащихся
Уезд	по-киргизски	по-рус.	по-киргизски	по-рус.
Актюбинский	42,3	2,7	94	1,5
Кустанайский	38	3,6	19	0,97

Судя по приведенным данным, уровень грамотности в степи весьма невелик, но трудно предположить, чтобы экспедицией было учтено число всех учащихся и учителей, так как условия нелегального преподавания вряд ли были способны расположить казахов к откровенности.

Отрывочные данные о мусульманских учебных заведениях имеются в Обзорах областей. Согласно обзорам, в Семиреченской области в 1891 г. было 64 мектеба и медресе с 1251 учащимся, в 1895 г. – 74 с 9086 учащимися, в 1897 г. – 88 с 12835 учащимися.

В Акмолинской области в 1896г. было 13 мектебе и медресе, в которых обучалось 547 учащихся. В Тургайской области в 1894 г – 59 мектебе и медресе с 457 учащихся. Итого, без Уральской области в Степном крае насчитывалось в 1894-1896 гг. в среднем 170 мектебов и медресе с 14 839 учащихся

Можно с уверенностью сказать, что количество мектебов и медресе, а также число учащихся в них сильно занижено, так как далеко не все мусульманские учебные заведения, как было сказано выше, были известны царским чиновникам.

По данным переписи 1897 г., среди всех вероисповеданий самый низкий уровень по грамотности наблюдался у последователей ислама (6,7 % у мужчин и 1,1 % у женщин), которые составляли подавляющее большинство 80,84 % от всего населения края и из всего 3,35 % грамотного населения, т.е. в 24 раза был ниже уровень грамотности.

Можно допустить, что из-за неправильного подхода в организации переписи населения произошло преуменьшение уровня грамотности казахов, обучавшихся на базе арабского алфавита.

В Степном крае действовали следующие виды мусульманских учебных заведений: в Семиречье – қары-ханы и даляиль–ханы и повсеместно – мектебы и медресе.

Число кары-ханы и даляиль–ханы было незначительным. Даляиль были учебными заведениями низшего типа. Под руководством своего даляиль-хана ученики заучивали наизусть написанные на арабском языке, особые молитвы «даляиль-и-хайрот». Кары-хана представляли как учебное заведение, так и особый вид богадельни или приюта для слепых, потому что её ученики, в большинстве случаев являлись слепыми, по большей части это были взрослые, занимающиеся под руководством карыбаши заучиванием наизусть Корана. Выучив Коран наизусть, но продолжая жить в кары-хана, кары жили случайными заработками на стороне, приглашались для чтения Корана по покойникам, во время поста и других подобных случаях или же состояли постоянными чтецами Корана при гробницах и других учреждениях, содержась на доходы с особо завещанных на сей предмет вакуфных имуществах.

Причина возникновения кары-ханы и даляиль – ханы в том что, мусульманам во время совершения намаза необходимо было читать Коран,и поэтому каждый мусульманин выучивал из Корана столько глав, сколько ему было необходимо для ежедневного намаза. Кары-ханы или даляиль–ханы посещали также и «малообразованные» имамы.

Кары-хана очень отдаленно можно причислить к учебным заведениям, потому что они, по существу, были не более как собранием людей различного возраста в свободное время исключительно для заучивания наизусть Корана под чтение одного из грамотных. Кары-ханы и даляиль-ханы постепенно пришли в упадок, поскольку они совершенно не давали никаких знаний.

У казахов Степного края так же, как и у других народов, принявших ислам, в основном были распространены такие типы религиозных школ, как начальная – мектебе и высшая – медресе.

Мектебе и медресе имели «прямым своим назначением обучение народа всем необходимым в жизни познаниям». Считается, что эти мусульманские школы «уходят своими корнями в глубокую древность и являются не более, как тюркским отпрыском старой арабско-персидской школьной системы».

Значительное распространение мектебов на территории Казахстана начинается с 30–50-х гг. XIX в. В конце XIX в. усиливается интерес к мусульманскому образованию.

В связи с кочевым образом жизни казахов получили распространение подвижные школы – мектебы, переходящие из одной местности в другую, где обучали правилам ислама. Причину распространения передвижных школ среди казахов А. Алекторов объяснял тем, что «магометанские школы, перекочевывая вместе с аулом, стоили очень дешево и вполне удовлетворяли киргизов…».

Около 95 % мусульманских школ располагались в аулах, где школы были составной частью патриархально-родовой общины. «В каждом, даже самом незначительном, ауле, особенно в летнее время, когда шакирды из татарских медресе разъезжают по киргизским степям, можно встретить мектебы…», – отмечал А. Алекторов.

Обычно учеба проходила на джайлау, куда стекалось большое количество юрт. В особо отведенный аулом или пожертвованную аульному мулле юрту ежедневно сгонялись одни мальчики разных возрастов от 6 до 12 лет. Обучение в передвижных школах начиналось, если собиралось 10–15 учеников.

О зимних же школах в казахских аулах оставила сведения С. Чичерина. Она писала о «татарах-грамотеях», которые летом торгуют, а зимой обучают казахских детей магометанской грамоте. При этом С. Чичерина, подчеркивала, что никто не может «уследить такие малейшие импровизируемые школы». Следует отметить, что учебная администрация края затруднялась определить количество «передвижных мектебов» казахов и не всегда придавала им значение как школам.

В рапорте начальника Токмакского уезда Семиреченской области от 10–13 декабря 1891 г. в канцелярию Степного генерал-губернатора читаем: «Киргизы кочуют небольшими аулами юрт в 10–15, таких соседних аулов иногда собирается до двух-трех сотен. Между ними появляется мулла. Число таких школ определить весьма трудно, ибо они определенного характера не имеют. По отчетам за последние три года на уезд приходится у киргиз в среднем выводе 50 школ с учениками, а население уезда по переписи 1891 года – 84 522 душ обоего пола».

Некоторые мектебы функционировали при мечети. Они представляли собой учебные заведения первой ступени, в которых дети получали начальное образование. В мусульманских мектебах в основном учились, начиная с 4–5 летнего возраста в течение 3–12 лет. Мальчиков обязывали посещать мектебе. Но некоторые из них не проходили полный курс обучения, прекращая его в силу разных причин. Знания учеников зависели как от способности каждого учиться, а так и от степени педагогического мастерства учителя.

Учеба начиналась с поздней осени, когда заканчивалась кочевка. Количество учащихся в такой школе редко достигало 15 детей. Срок обучения зависел от прилежания учащихся. Одногодичные мектебы в крае отсутствовали. На занятия ученики приходили, когда хотели, и уходили также по своему усмотрению. Поэтому в отдельных мектебах в одной группе обучались разновозрастные дети. С каждым учеником занимались отдельно.

Методические принципы обучения основывались на хадисах. В книге Аль-Джамиг-Сагир дается следующий хадис: «…в обучении старайтесь применять самые легчайшие способы преподавания, не обременяйте избранным способом преподавания, радуйте и привлекайте учащихся, а не отбивайте в них охоту к учению и от гнева воздерживайтесь». Из данного хадиса следует, что преподавание должно было осуществляться на доступном, разнообразном материале, вызывающим большой познавательный интерес. И самое главное, отношение между учителем и учеником должно строиться на взаимном уважении и любви: «…учитель должен стараться приобрести любовь и расположение учеников, привлекать, а не отбивать их от себя. Словом, нужно быть вполне благонравным и симпатичным», – говорилось на совещании духовных лиц Оренбургского Магометанского духовного собрания. Если учеников было много, учитель вел запись, но лишь для того, чтобы отмечать поступление доходов. Об отсутствующих учениках учитель узнавал в установленный день «приношений» в счет оплаты обучения (часто по четвергам – «бейсембилик»). По словам информатора Солтанбаева Зекебая, в детстве он обучался у муллы, и его мать каждую пятницу передавала плату за неделю обучения в виде иримчика, мяса, сахара и соли. Данный подарок назывался «жумалык». Егеубай Райымбекулы вспоминал, что его отец расплачивался с муллой за обучение сына коровой за каждый год обучения. Обычно это происходила в конце осени.

Преподавание велось на арабском языке. Механическое заучивание детьми непонятного арабского текста Корана имело свои объяснения. Более сведущие учителя мектебов считали, что через механическое заучивание запоминается арабская лексика. Родители ценили, что сын, хорошо выучивший Коран, громким чтением его может зарабатывать при бытовых обрядах. Согласно бытовавшим представлениям, людям везде вредили духи, а их изгоняли святые слова Корана. Непонятность арабских слов усиливала для ученика впечатление их «небесного» происхождения. Магия слов родила популярное лечение: бумажка со стихом Корана сжигалась, пепел с водой выпивался больным.

Некоторые родители тянулись к тому, чтобы сын через религиозную школу «вышел в люди», избавился от бедности. Также желание родителей видеть сына грамотным было обусловлено чувством соперничества (басеке) в казахском обществе. Если кто-то отправлял сына на учебу к мулле, то его сородичи непременно поступали также. По нашему мнению, именно это являлось главным внутренними механизмом развития казахского общества и источником пополнения мусульманских школ.

Буквы алфавита для начинающих чертили на костях-лопатках коровы или теленка. Так же писали куском мела на тахте ученика, представлявшей собой гладко оструганную с обеих сторон дощечку, снизу которой была ручка с отверстием для шнурка, чтобы тахту можно было повесить. Учитель писал на тахте тушью арабские буквы в алфавитном порядке. Для постепенности изучения он разделял их обычно на группы, по четыре буквы в каждой. Буквы давались в отдельном написании. Позже выучивались формы каждой буквы, как они применялись в начале слова, в конце и между другими буквами. Учитель или хальфа произносил название букв первой группы: алиф, бе, те, си, – и ребенок, подражая, повторял. Затем он подсаживался к товарищам и твердил этот урок. Вызубрив первую группу букв, новичок переходил к следующей, изучая их теми же способами.

Обучение детей муллами происходило своеобразно. Об этом имеется ряд описаний в научной и художественной литературе.

Буквы заучивались два месяца, при занятиях с утра до вечера с перерывом на обед. В промежутках между зубрежкой букв каждой группы в некоторых мектебах отводилось время на заучивание маленьких сур Корана. Учитель сам читал суру по-арабски, а дети механически повторяли за ним.

После заучивания названий букв дети обучались применявшимся в «письме Корана» надстрочным и подстрочным знакам (харакатам) – зерам, забарам, пеше. Харакаты придуманы в древности персидскими педагогами, чтобы неарабами верно произносились в словах Корана гласные (в его семитической графике обозначались только согласные). В Коране – около 10 видов харакатов, и даже лучшие учителя обучали только некоторым. Изредка в мектебах изучались и другие знаки, применяемые в тексте Корана для показа отсутствия гласного, для долгого произношения алифа, для удвоения согласной и т. д.

Этап соединения слогов начинался чтением Абджада: восемь его искусственных слов прочитывались буквослагательным методом. Считалось, что абджадхан (так называли ученика на этой стадии обучения) на этом повторил 28 букв арабского алфавита и познакомился впервые с соединением слогов. Упражнения в соединении слогов продолжались, когда ученик переходил к чтению первой книги – Хафтияка, или как его называли казахи, «Абтиек» – это сборник, содержащий избранные места из Корана, посвященные основным положениям вероучения. По-персидски «хафт» – семь, «як» – один; «Хафтьяк» – одна седьмая часть Корана. Дальнейшее чтение Хафтияка, начиная с сур Ясин или Тоборак, велось обычно уже не по слогам, а по целым словам, вернее сказать, ребенок уже не читал, совершенно механически повторял то, что слышал. Если ученик и не усвоил хорошо суру или ее период, он все равно переходил к следующей суре или периоду.

После Хафтияка в мектебах читались религиозные книги уже на понятном для учащихся языке – тюркском (графика арабская). В мектебах после Хафтияка читалась тюркоязычная книжка Суфи-Аллаяри, сборник мистических стихов, в котором содержались восхваления святых, пророков, бога, описывались ужасы ада и блаженство рая. Также ученики знакомились с «Шар-Китаб» («Четверостишие»). В ней излагались правила: дәрет, намаз, садақа, ұраза и хадж. Последовательность данных курсов могла меняться. Но в целом таков был основной курс мектеба.

Полный Коран дочитывался постепенно, на что отводилось время параллельно с чтением тюркской книги. Он читался два-три раза в неделю добавочно к чтению других книг. Вменялось в обязанность ученикам читать его и самостоятельно. Они заучивали суры Корана. У некоторых детей вырабатывался навык читать отрывки из Корана громким голосом перед собравшимися на моление людьми в мечети. Учитель гордился, что вырастил такого «чтеца», возил его с собой на сговоры, поминки, сороковины и т. п. Юный чтец Корана, подражая образцу, мог достичь значительной внешней выразительности повышениями и понижениями голоса.

По мнению царских чиновников, негативно относившихся к мусульманским школам, «об умственном развитии ребенка и снабжении его первыми элементарными сведениями магометанская школа не имеет понятия. Поэтому человек, даже долго посещавший ее, в сущности, столь же невежественен, как и неграмотен... Науки ограничены одним схоластическим делом, и эта узкая односторонность не способна дать народу ни одного образованного человека – никого, кроме религиозных казуистов».

В трудах особого совещания по вопросам образования восточных инородцев также дается негативная оценка мусульманским школам: «Обстановка и дух нынешней магометанской конфессиональной школы, окоченевшей в допотопных формах, вполне игнорирующей и санитарию, и педагогику, и реальные условия жизни, заправляемой в большинстве случаев малообразованным (в европейском смысле) и фанатично-настроенным ко всему гяурскому или кэфирскому муллою (имамом, муддарисом), причем Коран и шариат считаются единственными источниками не только богопознания, но и естествоведения, правоведения, философии, представляется далеко не желательной основой для превращения этих мектебе и медресе в общеобразовательную школу наших магометан».

Более глубокое изучение источников показывает несостоятельность данных суждений.

Не следует считать, что в мектебах все сводилось к бессмысленной зубрежке догм шариата – подготовка была довольного многосторонней. Там преподавался «Фариз» («Деление»), включавший в себя, кроме первоначальных математических сведений, правила о разделе наследства по канонам шариата. Изучались также четыре действия арифметики. Считали обычно устно, реже письменно. Своеобразной чертой обучения арифметике было применение для десятичной системы счисления буквенных обозначений.

Давались сведения о браке, барыше, о закладке вещей и т. д. Для общего развития и нравственного воспитания в мектебе и медресе большое значение имели произведения средневековых писателей. Также в школе шло обучение механической каллиграфии.

Показал многие бесспорные достоинства мусульманской школы Н.И. Ильминский, ярый миссионер, который констатировал её близость к народу, отсутствие формализма в преподавании, сосредоточенные на нравственных вопросах, автономное управление и т. п.

Характеризуя мектебы, имевшие распространение среди казахов, еще раз следует подчеркнуть их периодический характер существования. В большинстве мектебов занимались только зимой или же только летом. Зимние мектебы действовали обычно на крупных зимовках. Летние мектебы открывались там, куда тучные пастбища привлекали множество юрт и скота. Здесь учительствовали во время своих каникул и учащиеся медресе.

Среднее количество часов ежедневных занятий по отдельным уездам колебалось от 6 до 7 ч. Мусульманские мектебы близко соприкасались с общиной и служили дополнением школы семейной, где чуть ли не с пеленок дитя подвергалось неотразимому влиянию родителей в деле воспитания в духе ислама.

Учились в мектебе почти исключительно мальчики. Так в Семипалатинской области в 1886 г. из 15 мектебе только два были смешанными, и девочек училось в 39 раз меньше, чем мальчиков. На взгляд казаха, обучение девочек грамоте не имело никакого практического смысла, но еще отвлекало девочек от домашних дел, поэтому девочки-казашки преимущественного учились на дому у грамотных женщин. Так, например, по словам информатора Айтимова Мақтай, все девочки её аула ходили обучаться к жене муллы Умитжан, эти посещения были нерегулярными и в основном по желанию самой учительницы.

Организатором мектеба был мулла при ауле или имам при мечети. Помещениями под казахские мектебы в лучшем случае служили классные комнаты при мечети, в худшем – летом юрты, а зимой – землянки. Юрты обычно выделялись отдельными лицами в порядке пожертвования, а землянки делались в складчину всем аулом. Если учитель – мулла был семейным, то ему отводили особую юрту, в которой он жил и обучал детей. Многие информаторы отмечают, что обычно дом, в котором жил мулла, обычно никто больше не заселялся. В городах издавна имелись мектебы, открытые частными учителями-профессионалами имамами.

От полуграмотных аульных мулл, считавших обучение мальчиков тягостным занятием, отличались популярные имамы крупных городов. Здесь существовала конкуренция учителей, к лучшему имаму шли учиться сыновья богачей. Должность муллы в казахском обществе была наследственной. Среди городских имамов многие выделялись начитанностью и грамотностью, встречались учителя, обращавшиеся с детьми относительно гуманно.

В большинстве классах мектебов не было мебели – парт, скамеек. Ученики сидели на самотканом ковре, самые бедные – на рогоже, поджав под себя ноги. Учитель тоже сидел на полу. Ученики располагались пред учителем рядами, лицом к нему, образуя полукруг. Ближайшие ряды занимали старшие ученики, за ними располагались младшие (см. Приложение 5). Не допускалось и использование при обучении классных досок, прикреплённых к стене, так как они ассоциировались с иконами.

В некоторых же городских мектебах устраивались длинные низкие столики – скамьи из кирпичей, глинобитные или деревянные, главным образом для книг и тетрадей сидящих на полу учеников. Скамьи ставились у одной, двух или трех стен, окружая комнату; если учеников много, делались параллельные скамьи в том же порядке. Такая расстановка скамеек отвечала традиционному индивидуальному обучению: каждый ученик смотрел в свою книгу, а не на учителя.

Обучение в мектебе не давало права на какое-либо религиозное звание, для его получения необходимо было продолжить обучение в медресе, в котором и осуществлялась подготовка мусульманского духовенства.

Под именем медресе подразумевались высшие мусульманские школы, ученики которых, муллы, под руководством мударрисов–преподавателей, обучались арабскому языку и мусульманскому законоучению.

Во второй половине XVIII – начале XX вв. существовало всего несколько наиболее престижных медресе. Во второй половине XVIII – первой половине XIX вв. это «Кышкар» для Заказанья, «Стерлибаш» для Приуралья и «Каргала для Южного Урала и Степей. Они отличаются, прежде всего, уровнем богословской подготовки в соответствии с исламской традицией. В джадидидскую эпоху это «Мухаммадия» для центра России и Поволжья, «Хусаиния» для Южного Урала и Западного Казахстана, «Расулия» для Зауралья и центрального Казахстана, «Галия» для Приуралья.

Наибольшим авторитетом в Казахстане пользовались медресе в традиционных центрах мусульманского образования: в Багдаде, Коканде, Бухаре и др. городах. Они славились «ученостью» мударрисов (профессоров, которых было по 20–30 чел.) и богатством вакуфов. В этих учебных заведениях был довольно сильный преподавательский состав и высокое качество знаний. Эти медресе пользовались автономным положением, и местные власти не вмешивались в их внутренние дела. Позднее созданные в Российской империи медресе, стремились организовать свою работу по аналогичной схеме.

Прежде всего, медресе открывали, как и на Востоке, в достаточно крупных населенных пунктах, городах, часто – при мечетях. Их местонахождение было фиксированным в отличие от мектебов. Наиболее известные медресе в конце XIX – начале XX вв. находились в Казани, Уфе, Оренбурге, Троицке и др. городах.

Также повторялись правила приема в медресе, куда учащиеся принимались без экзамена, путь к знаниям был открыт для всех, кто хотел их получить. Однако обычая безвозмездного обучения здесь почти не придерживались, исключением был прием одаренных детей из бедных семей, которым помогали родственники. Но чаще всего помощь приходила от людей совсем незнакомых, которые добровольно вносили пожертвования. Для большинства же поступающих в медресе определялось условие оплаты за обучение. Информаторы подчеркивали, что в основном обучение могли продолжить только дети состоятельных родителей.

Работа медресе строго не контролировалась, обучение в них длилось до 15 лет. За этот период учащиеся должны были пройти низший, средний и высший курсы.

В медресе «Галия» в г. Уфе было 6-ти летнее обучение, полный курс включал следующие предметы:

1. По богословию: толкование Корана, изречения Магомета, догматическое богословие магометанской религии и его философия, гражданские законы ислама, биография Магомета, история ислама и история религий.

2. По философии: этика, психология, логика и философия религии.

3. По педагогике: история педагогики, общая педагогика, дидактика и методика

4. По математике: арифметика, геометрия, алгебра, тригонометрия, астрономия.

5. По естественным предметам: физика, химия, анатомия, физиология, гигиена, естествоведение, геология.

6. По общеобразовательным предметам: география, экономия, всеобщая истории нардов и культуры.

7. По филологии: словесность татарского языка, словесность арабского языка, словесность турецкого языка, словесность русского языка.

Из всех дисциплин наиболее концентрированно изучалась грамматика арабского языка (Наху), поскольку священная книга мусульман – Коран написан на арабском языке. В главе 12 Корана, стихе 12, сказано: «Мы ниспослали Коран с неба на язык арабский для того, чтобы Вы могли её уразуметь». Из этого стиха видно, что для изучения Корана необходимо знание арабского языка и арабской литературы.

Ознакомление учащихся с грамматикой арабского языка осуществлялось по нескольким учебникам, из которых большая часть была на персидском языке, а остальные на арабском. Данный курс изучался в течение 2,5–4 лет. Кроме этого учащиеся, все еще оставаясь в младшем классе, приступали к изучению книг Фикх-и-кайдани, Мухтасар-уль-никая и др., которые были написаны на арабском языке и включали в себе сжатое изложение мусульманского религиозного и гражданского права.

Далее этот курс распадался на два почти самостоятельных раздела: юридический – масаля (фикх) и общеобразовательный – мушкилят (логика), причем от желания учащихся зависело, будут ли они знакомиться с обоими разделами или ограничатся только одним из них.

Курс фикха состоял из прохождения книг, написанных на арабском языке и заключавших в себе изложение основ мусульманского права по той программе, как и в пройденных уже книгах Фикх-и-кайдани, Мухтасар-уль-викия (мухтасар-сокращенный) и других, но с большими подробностями.

Курс логики состоял в прохождении написанных также на арабском языке книг, заключающих в себе отвлеченное богословие из древнегреческой мудрости.

Кроме преподавания в медресе догматики (Ильми-калям), была введена логика (Ильми-мантык). Обоснованием введения логики в полный курс медресе служила следующая мысль из Корана: «…в деле спора о правоте того или другого догмата веры должны быть приводимы верные, бесспорные доводы, т.е. доказательства, а для этого необходимо изучение логики, так как без основательных познаний в этой науке невозможно придти к заключению о сущности и правильности приводимых доводов или доказательств». И полемика, и догматика, и логика, прежде всего, служили пособиями для лучшего понимания Корана.

Курс медресе насколько был трудным и непонятным, что многие, едва приступив к логике, отказывались от дальнейшего обучения. Поэтому полный курс проходили лишь те муллы, которые рассчитывали со временем добиться места казия или муфтия.

Кроме наук религиозного характера проходили риторику и каллиграфию, возведенную в степень художественной науки. Большое внимание уделялось изучению восточной литературы и поэзии. В медресе также преподавали: Фараиз – законы о наследовании и разделе имущества, Усул фиких – юриспруденция, Хикмет – энциклопедия истории, философии и естествознания. Впрочем, и эти науки носили богословский характер.

О существовании межпредметной связи в медресе имеются сведения в архивных документах. Например, в одном из них говорится о связи «фараиз» и арифметики: «Фараиз» – что значит «конспект» – порядка прав и долей наследования, и это требует знания первоначальной арифметики в 4-х действиях…».

Арифметика находилась также в тесной связи с астрономией. В главе 10 Корана, стихе 5 говорится о том, что бог «установил солнце и распространил повсюду сияние. Он устроил луну, чтобы та испускала свет, которым определяются её фазы, позволяющие узнавать число годов и вести им счет». Из этого стиха ясно, что всевышний бог создал солнце и луну, определив фазы для исчисления солнечных и лунных годов, положения и движение звезд и прочее. А для того, чтобы определить разницу между солнечными и лунными годами, необходимо знать исчисления.

В медресе обязательно изучали астрономию. По шариату от духовного лица, равно и от всех мусульман, требуется точное определение времен новолуния, чтобы строго по времени соблюдать посты и молитвы, в силу чего в медресе, наряду с уроками религиозного характера, учили «некоторым правилам астрономии». Чтобы учащиеся могли различать стороны света, в медресе давали общегеографические сведения. Особенно они нужны были для мусульман во время молитвы, для правильного направления своего лица «на юг, а не на восток». Основываясь на положении Корана о необходимости знания географии, в медресе изучали «всевозможные состояния и положения Земли».

Ошибочным является мнение о том, что в мусульманских школах не уделяли внимание физическому воспитанию. Поскольку все обучение и воспитание строилось на заповедях ислама, то в данном случае следует привести хадис из книги «Джамиг-Сагыр», который гласит: «Обучайте детей ваших искусству плавания, стрельбе из лука и верховой езды». Из данного хадиса видно, что в системе обучения большое внимание уделяли гимнастике и другим видам спорта.

Так как в исламе многие ритуальные действия сопряжены с омовением, то, чтобы определить степень годности или негодности имеющегося для той цели воды, изучали основы гигиены. Хадис из книги «Навави» гласит: «Чистоплотность составляет часть веры». Поэтому, основательное знание правил гигиены было в центре внимания учителей.

Среди других учебных предметов следует назвать историю. В одном из хадисов сказано: «Для того, чтобы хранить родственную нить, необходимо знать генеалогию». Исполнение этого требования было возможно только посредством изучения национальной истории.

Дополнительно изучали и медицину, которая, однако, не имела ничего общего с научной медициной, а также физику (ильми-икмет), химию (ильми-кимья), геометрию (ильми-эндесе).

Режим работы в медресе был более фиксированным, чем в мектебах. Учебный год начинался обыкновенно в октябре и заканчивался в апреле. Занимались в субботу, воскресенье, понедельник, вторник. Остальные дни недели были неучебными, ученики освобождались от учебных занятий. Кроме того, занятия не проводись в течение поста, продолжавшегося месяц, в праздник Рамазан и Курбан-айт и в летние каникулы с мая по октябрь. В эти свободные дни учащиеся занимались самостоятельно чтением по курсу обучения или читали книги под руководством учителей, а все оставшееся время использовали на переписку учебников. Бедные учащиеся, кроме того, зарабатывали себе деньги и наемным трудом.

Учебный день начинался со времени первой молитвы, совершаемой перед восходом солнца. После совершения этой молитвы мударрис сидел в дәрісхана (аудитории) в ожидании слушателей. Муллы, изучающие одну и ту же книгу, составляли отдельную группу и входили по очереди в дәрісхану, где усаживались полукругом вокруг преподователя. Против него сидел «кары» – наиболее успевающий и лучше других читающий по книге ученик. Чтение обычно осуществлялось нараспев и начиналось с повторения предшествующего урока. В хадисе из книги «Джамыг-Сагыр» рекомендовалось: «Изучайте божественную книгу, читая нараспев, и повторяйте».

Затем продолжалось дальнейшее изучение текста книги. Кары читал текст, а мударрис разъяснял прочитанные предложения в смысловом и грамматическом отношении, иллюстрировал свои объяснения примерами. Нередко в течение целого урока прочитывалось и объяснялось лишь несколько строк. Занятия с первой группой продолжались 1,5–2 часа. Затем входила вторая группа, потом третья, четвертая и т.д. В полдень делали перерыв для отдыха и полуденного намаза. После этого мударрис снова занимал свое место в аудитории и к нему приходили другие группы учащихся, вплоть до наступления третьего намаза, то есть до четырех-шести часов по полудню. Необходимо отметить, что точно определенного времени для занятия не было установлено.

Развивающий характер имели проводившиеся в медресе дискуссии. Они давали будущим судьям и проповедникам навыки схоластической казуистики. Специально для выработки умения полемизировать, в медресе изучали науки ильм-эль-моназара и джадль. Требование изучения этих наук звучит в главе 16 Корана, стихе 125: «Призывай людей на путь Божий мудро и кротко увещеваниями, если ты вступишь с ним в спор, то сделай это наиболее достойным образом».

Дискуссии в медресе также развивали умение доказывать свою точку зрения, опираясь на догматы ислама. Известно, что к числу обязательных для мусульман постановлений веры относится приведение доказательства по каждому вопросу о догматах веры. В главе 21 Корана, стихе 24, сказано: «Разве ангелы почитают какие-нибудь Божества, кроме Бога. Скажи им: доставьте доказательства ваши».

Что касается материальной базы основной части мектебов и медресе, то следует сказать, что, к сожалению, она была очень слабой. Некоторые из учебных заведений помещались в простых юртах. В них не было ни типовых зданий, ни учебных и наглядных пособий, почти никакой мебели, «ученики сидели на полу, устланном кошмами».

Более благоустроенное медресе представляло собой четырехугольник, огороженный высокой кирпичной стеной. К внутренней стороне были пристроены мечеть, носящая в данном случае название ханака-дәрісхана (аудитория, где проходили занятия мударрисов с муллами) и худжра (маленькие кельи, в которых помещались учащиеся муллы, а иногда и преподаватели (мударрисы). По наблюдениям С. Духовского, в медресе постоянно проживали «мударрис – преподаватель, имам – священник мечети, муэдзин или азанчи, муллы-учащиеся, фараш – дворник, сартарош – цирюльник.

Передний фасад наружной стены медресе украшался куполом, расположенным над входными воротами.

Методика обучения в основной массе старометодных мектебе была крайне примитивной. К письму в мектебе переходили только после того, как учащиеся в достаточной мере осваивали механическое чтение. Складывание или вычитание делалось с помощью камешков. Деление также производилось с помощью камешков путем раскладывания их на кучки. Умножение заменялось сложением разных кучек-камешков. Вместо камешков иногда употреблялся и кумалак (помет барана). Наглядные пособия в большинстве мектебов отсутствовали.

Давая учащимся первоначальные знания, мусульманские учебные заведения не лишены были и недостатков. Как в мектебах, так и в медресе обучение в целом носило схоластический характер, недостаточно увязывалось с реальной жизнью, много внимания уделялось толкованию потусторонней жизни. В Докладе одного из инспекторов народных училищ говорилось: «По степени учености и преподавателей (мугалимов, мулл) школы различаются объемом преподавания, но все они носят один и тот же отпечаток – религиозный».

Вот как описывается учебный процесс в старометодных мектебе: «Все старшие и младшие ученики сидели в одной юрте или комнате, при этом сын богатого сидел всегда близ муллы, на видном месте. Мулла задавал детям затвердить несколько строчек и сам прочитывал заданный урок, один или два раза вслух, чтобы ученики также читали по ним, потом он приказывал читать выразительно и не останавливаться во время чтения без его позволения. Все ученики читали вслух, а некоторые стремились своим голосом заглушить других, младшие ученики старались перекричать старших, а те в свою очередь, не давали младшим ученикам заглушать себя, так что издали слышался глухой шум. Мулла в это время занимался каким-нибудь делом. Если ученик читал не громко, мулла, считая, что он ленится, задавал ему трепку. Если ученик долго сидел над одним уроком, то мулла немилосердно бил его палкой. От страха некоторые дети теряли дар речи».

Единственное, что все ученики слышали на родном языке, это было назидание об отдыхе в пятницу, о внешних правилах поведения мусульманина. Назидания щедро сопровождались запугиванием земными и небесными карами за неисполнение, а послушным сулились награды, преимущественно загробные. Наказания, налагаемые на учеников, были весьма разнообразны. Чаще всего били палкою, которая всегда лежала подле муллы: он, не вставая с места, мог ударить учеников, сидящих вблизи и дальних рядах; били палкой и тогда, когда ученик был рассеянным, болтливым, неправильно сидел в классе, в других более серьёзных случаях, например, при самовольном уходе из школы ученика подвешивали за ноги к палке, которую держали два ученика, а третий по приказу мулл бил его по пяткам.

Казахский писатель А.К. Нурпеисов в трилогии «Кровь и пот» красочно описывает методы муллы: «В детстве вместе со мною….. учился один мальчик. Первая арабская буква «алиф» похожа на единицу. Вот мулла черкнул разок по бумаге и сказал: « Смотрите, буква «алиф» точь-в-точь как палка. Понимает, палка!» Целый год учился этот мальчик, а все не мог запомнить букву. «Что это за буква?» – спрашивает мулла. Тот все думает-думает и говорит: «Палка!» Через год мулла снова спрашивает: «Что за буква?» Тот думает-думает, в затылке чешет и опять говорит: «Палка!» Рассердился мулла. «Вот дурак! – говорит. – Заладил: палка, палка... На тебе палку!» И – хлоп! – его камчой по башке».

М.С. Бабаджанов довольно живописно показал процесс учебы детей в аульной школе у муллы. Утром мальчики отправлялись в кибитку или джуломейку муллы. После приветствия учителя ученик шел к мулле и садился на колени против него в шагах полутора или двух. Затем брал тетрадь или книгу и начинал читать вслух заданный ему вчера урок. Все ученики должны делать то же самое. Из учеников образовывался полукруг перед лицом учителя. До самой половины дня продолжалось шумное и крикливое учение. По временам мулла покрикивал «громче», и напуганные мальчики кричали, что есть силы. Тот, кто приготовил урок, выдвигался ползком к учителю и прочитывал по тетради свой урок. Если он выдержал экзамен хорошо, то ему задавался новый урок. Мальчик мог спросить, указав на непонятное им слово или букву спицей, отстроганной от щепки. Для начинающих учиться азбука писалась на небольшом лоскутке бумаги, который вставлялся нижним концом в раздвоенную палочку и вручался ученику для того, чтобы он от перетирания в руке не запачкал и не испортил азбуки. Во все время занятий мальчик должен смотреть только на тетрадь и читать громко, шалить строго воспрещалось под страхом наказания пощечиной, ударами кулака, топтанием ногами и побоями легкой нагайки или небольшого прутика. Кроме этого, очень жестоко, до крови дергали за уши. «Боже сохрани, если бы кто-либо из учеников ошибся в правильном произношении. Тогда мулла поправлял его выговор, и если это ученик перенимал нескоро, то мулла брал его руками за язык и вертел так сильно, что у бедного ученика выступали из глаз слезы, а изо рта кровь. Это называлось «поправлением языка», и на все эти жестокости жаловаться некому, ибо, по существующему поверию, те места на теле, по которым бил мулла, не будут гореть в аду. Несмотря на любовь и нежность родителей, они не защищали своих детей от побоев учителя. Напротив, отдавая сим последним учить детей, говорили: «Пусть мясо его будет ваше, а мне возвратите кости!». Также, по словам опрошенных нами информаторов, использовались различные методы наказания детей, например, скручивание уха, держать продолжительное время на спине другого мальчика. Мулла также мог заставить пасти баранов целый день вместо себя. Поэтому матери даже пугали своих детей: «Не балуйся или не плачь, а то муллу позову».

Наказания весьма редко сопровождались наставлениями или разъяснениями проступков, из-за издевательства муллы бедный ребенок зачастую возвращался домой весь в синяках и кровоподтеках. Свои избиения мулла оправдывал следующим доводом, довольно распространенным среди невежественного духовенства: «Битьё делает грамотным даже медведя». Домулла особенно старался в тех случаях, когда приношения от родителей казались ему «недостаточными». Следствием телесных наказаний практикуемых в мектебах «иногда были увечья и даже преждевременная смерть учащегося».

В школах не было контроля над занятием учеников. Пропуски уроков учащимися бывали весьма значительны. Неоднократное непосещение не наказывалось. Экзамены в мектебах не проводились, аттестатов и свидетельств не выдавали. За определенное время ученик изучал одну книгу и переходил к следующей только по окончании первой. Никаких экзаменов при переходе из одного отделения в другое не проводилось. Правда, в главнейших медресе лица, окончившие курс, подвергались публичному испытанию, чтобы решить, имеют ли они право на занятии в должности мударриса, казия, муфтия и т.д.

Вот почему прогрессивные просветители-гуманисты, желающие по-настоящему просветить народ, старались в полной мере связать обучение с жизнью, облегчить процесс обучения, перейти от скучной схоластики к сознательному усвоению изучаемых предметов, стали искать новые пути и методы обучения. Именно в среде просветителей религиозного просвещения появились новаторы обучения. Новые методы в школьной системе связаны с именем И. Гаспринского. Он был авторитетным методистом, автором нескольких учебных пособий и внес огромный вклад в развитие культуры многих народов. Еще при жизни И. Гаспринского называли «дедушкой тюркской нации». Он основал в 1883 году в Бахчисарае газету «Терджуман» на русском и татарском языках, которая в течение десятилетий выполняла роль единственного периодического печатного органа тюркоязычных народов России. В 1884 году им был составлен учебник по европейской звуковой системе, который намного облегчил усвоение учащимися арабской письменности и значительно сократил срок обучения.

Глубоко разработав новые методы, И. Гаспринский доказал возможность обучения детей за 40 дней – письму, чтению, усвоению ряда сур Корана и некоторых сведений по арифметике, географии и истории ислама. На наш взгляд, предложенные И. Гаспринским сроки не случайны. Вероятно, в них заложено символическое значение. У мусульман, да и в других религиях, рождение ребенка отмечается по истечении сорока дней после появления на свет. Вполне возможно, что И. Гаспринский исходил из этих представлений о вселении в человека души и разума, определяя временные рамки для своей системы. С именем И. Гаспринского связан процесс распространения новометодных школ в Степном крае.

Трансформация мусульманского образования, охватившая мектебы и медресе в 90-х гг. XIX в., сопровождалась заменой старометодных учебных заведений, которые являлись чисто конфессиональными школами и давали исключительно религиозно-нравственное образование, на новометодные или джадидистские. Достижением джадидистов было привнесение пункта программы, согласно которому всякий дурной проступок или плохое поведение ученика наказывался более гуманными способами, смотря по поступку. Вовсе было недопустимо наказание розгами или иным физическим способом, не говоря об издевательствах над учениками. В мектебе принимались дети не младше 7 лет. Курс обучения был рассчитан на 4 года.

В новометодных школах коренным образом изменился учебный процесс, звуковой метод заменил буквослагательный. Обучение велось по классно-урочной системе. Во время занятий школьники сидели за партами (а не на полу, как и прежде), пользовались классной доской и наглядными пособиями. В пособии имелось значительное количество иллюстративного материала, который, впрочем, совершенно не противоречил шариату, не изображая живых существ. Это было большим достижением джадидизма.

Постепенно внедрялась более совершенная методика обучения. Основным методическим пособием для мугалимов было сочинение Абдула Шинасова «Метод уроков», изданное в Оренбурге в 1912 году, объем которого составлял 158 страниц. Методическое руководство содержало 15 глав, в которых был изложен материал о способах обучения, воспитании учащихся, методике обучения чтению, письму, вере, географии, истории, арифметике и геометрии, преподавании естествоведения, гигиены, черчении и пении, гимнастике и рукоделии, качествах учителя, наградах учащихся.

Усовершенствование методики преподавания, улучшение качества учебных пособий постоянно находились в поле зрения мусульманских образовательных учреждений начала ХХ в., особенно в центральных медресе. Например, медресе «Галия», где обучалась мусульманская молодежь многих этносов, в том числе казахи, имело достаточно совершенную для того времени методику преподавания. Принимались в медресе от 15 до 45 летнего возраста. Медресе «Галия» было школой с 6-летним обучением, первые три года считались, как подготовительные классы, а последние три года основными курсами.

Преподавались следующие предметы:

Тафсир – комментарии к Корану.
Хадис – рассказы, предания, хадис (слова, приписываемые пророку).
Осулы хэдие – методы изучения хадисов
Сияреннэби – жизнеописание Мухаммеда.
Фикне – мусульманское законоведение, юриспруденция.
Фараиз – правила распределения наследства.
Арабский язык – морфология, синтаксис, литература, грамматика, теория словесности.
Татарский язык – морфология, синтаксис, литература, грамматика, теория словесности.
Русский язык – грамматика.
Всеобщая история – древняя, средняя, новая история.
История тюрков и татар
География – физическая и политическая география частей света.
Арифметика – четыре действия, дроби, пропорция, проценты.
Алгебра – полный курс.
Геометрия – планиметрия, стереометрия.
Тригонометрия.
Психология
Педагогика, дидактика, методика
Химия – средний курс органической и неорганической химии.
Физика, естественные науки
Физиология человека
Физкультура.

К концу 1880-х гг. джадидистские школы были практически в каждом уголке Российской империи, а к 1916 г. их существовало уже более пяти тысяч. Первые новометодные мектебе и медресе на территории Казахстана появились в начале XX в., а если точнее, то в первом его десятилетии. По данным информатора Камзиной Шәйзат Әбділдақызы, в г. Каркаралы было новометодное мектебе, которое она называет «Усул-джадид», где она училась в 1920–1923 гг.

Новометодные медресе, появившиеся в конце XIX в. значительно отличались: в них наравне с изучением вероучения и священных книг преподавались и общеобразовательные предметы, в объеме не менее четырех классов гимназии. К числу новометодных относилось медресе «Мухаммадия», открывшееся в 1891 г. В медресе «Мухаммадия» в течение 13 лет учащиеся изучали 26 светских предметов. В основании этого медресе участвовал крупнейший реформатор – джадид Расули. Он прославился как шейх, обладавший максимальным числом мюридов. Особую роль Расули сыграл в просвещении казахов.

Одним из лучших новометодных сельских медресе было медресе Буби, которое имело большое общежитие для иногородних учеников. Педагоги Буби ставили задачу подготовки не только деятелей религии, но и мугалимов (учителей) для школ, работников торговли, сельского хозяйства, промышленности.

Окончившим медресе выдавалось свидетельство, а не окончившим – соответствующую справку. Многие шакирды сдавали экзамены при духовном собрании. Степени образования, определяемые духовным собранием, были следующие:

«1. Степень мудариса (преподаватель медресе) – эта степень присваивалась преуспевающим, имеющим разносторонние знания. Они имели право открывать медресе и там преподавать, руководить приходом.

2. Степень хатиба и учителя – имам-хатиб имели право быть руководителями прихода, проповедником в мечети и преподавать в школе религию.

3. Имам музины – помощник духовного лица, хатиба прихода.

4. Муэдзин, призывающий на молитву».

Таким образом, рост религиозного сознания проявлялся в конце XIX в. в значительном распространении мусульманских школ, увеличении количества грамотных мулл из среды казахов, а так же усилении паломничества в Мекку.

Мектебы и медресе, как учебные учреждения, пустившие глубокие корни на мусульманской почве в Степном крае, способствовали распространению образования среди казахов. Их особенностью было то, что они гормонировали с кочевым укладом казахского общества. В отличие от школ, внедрявшихся сверху, мусульманские школы пользовались доверием народа. Рост мектебов и медресе повлял на образовательный уровень казахов, что привело постепенно к усилению этнического самосознания казахского народа.

Blog

Г. М. Раздыкова История мусульманского образования в казахстане учебное пособие

Содержание

2 УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС В МУСУЛЬМАНСКОЙ СИСТЕМЕ ПРОСВЕЩЕНИЯ В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВВ.

2.1. Организация учебного процесса в мусульманских школах