Журавлёв Александр Михайлович сельское учительство и власть в условиях коллективизации деревни в 1927-1932 гг. (По материалам верхнего поволжья) Специальность: 07. 00. 02 отечественная история автореферат

Вид материала

Содержание

Официальные оппоненты
Пигалева Надежда Павловна
I. общая характеристика работы
Ii. основное содержание работы
Деятельность государственных и партийных органов по подготовке учительских кадров для сельских школ
Основные положения диссертации

Подобный материал:

1 2 3

На правах рукописи

Журавлёв Александр Михайлович

СЕЛЬСКОЕ УЧИТЕЛЬСТВО И ВЛАСТЬ
В УСЛОВИЯХ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ ДЕРЕВНИ В 1927-1932 гг.
(ПО МАТЕРИАЛАМ ВЕРХНЕГО ПОВОЛЖЬЯ)

Специальность: 07.00.02 – отечественная история

Автореферат
диссертации на соискание учёной степени
кандидата исторических наук

Иваново - 2008

Работа выполнена в Костромском государственном университете
имени Н. А. Некрасова

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Веселов Виктор Романович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Олейник Олег Юрьевич

Ивановский государственный энергетический университет

кандидат исторических наук Пигалева Надежда Павловна

Костромской областной институт повышения квалификации работников народного образования

Ведущая организация: Костромская сельскохозяйственная академия

Защита состоится «25» октября 2008 г. в 13-00 часов на заседании диссертационного Совета Д 212.062.02 при Ивановском государственном университете по адресу: 153025 г. Иваново, ул. Тимирязева, 5 ауд. 101.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ивановского государственного университета.

Автореферат разослан «____»_____________2008 г.

Учёный секретарь
диссертационного Совета В. М. Тюленев

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность обращения к истории глубочайшего переворота жизни российской деревни в условиях её коллективизации в 1920-1930-е годы обусловлена огромным влиянием событий тех лет на весь последующий ход развития страны, включая его современные тенденции. Сегодня обоснованно возрастает внимание к феномену советского социализма, к противоречивому опыту кардинального реформирования общественной жизни, к сложной и драматичной эпохе социалистической модернизации страны, одним из направлений которой являлась политика массовой коллективизации сельского хозяйства.

В обширной историографии коллективизации советской деревни до сих пор немало «белых пятен», дискуссионных проблем и разногласий. Многие из них связаны не только с оценочными подходами, нередко диаметрально противоположными, но и с недостаточной разработкой целых направлений партийно-государственной политики в деревне, социального поведения отдельных слоев населения. До сих пор за пределами пристального внимания исследователей остаются многие вопросы, связанные с анализом роли интеллигенции, прежде всего сельской, в осуществлении государственного курса на коллективизацию деревни, с определением её места, статуса в изменяющемся социуме, в динамичной системе экономических, политических и культурных отношений на селе. В общих работах по истории колхозного строя в СССР освещение этих вопросов, как правило, не выходит за рамки отдельных примеров участия учителей в политических кампаниях, а в литературе по истории советской школы внимание исследователей концентрируется, естественно, на профессиональной, учебно-воспитательной деятельности сельских педагогов.

Целенаправленное изучение противоречивого опыта взаимоотношений в 1920-1930-е годы властных структур и сельского учительства с одной стороны и крестьянской массы и интеллигенции с другой, позволяет осмыслить с учётом уроков прошлого, драматичной практики проб и ошибок тех лет ряд актуальных вопросов социокультурного возрождения современной российской деревни, активизации общественно значимой деятельности интеллигенции в провинции.

Особую актуальность приобретает сегодня исторический опыт развития народного образования в СССР, ибо процесс формирования образовательного пространства в современной России идет сложно и с немалыми трудностями. Необходимо выработать убедительную государственную концепцию развития образовательной сферы, которая очередной раз в нашей истории стоит перед выбором пути, от чего во многом будет зависеть сохранение и укрепление государственности, духовной культуры, обеспечение устойчивого и динамичного общественного прогресса. Изучение феномена советской школы, созидательной деятельности учительства, особенно сельского, его роли в социокультурной жизни общества на переходных этапах развития приобретает сегодня особый теоретический и практический смысл.

Объект исследования – сельское учительство, самый массовый, а нередко, почти единственный в исследуемый период отряд специалистов на селе, которому отводилась особая роль в большевистской программе социалистического переустройства деревни.

К 1927 году армия сельских учителей насчитывала свыше 229 тысяч человек, что значительно превосходило число специалистов сельского хозяйства – 45 тысяч человек. Численность учительских кадров на селе внушительно выглядит и по сравнению с количеством инженерно-технических кадров народного хозяйства страны, которых в этот период было не более 225 тысяч человек. С 1927 по 1932 годы число сельских учителей в СССР выросло почти вдвое и превысило 451 тысячу человек^¹.

Предмет исследования – партийно-государственная политика по формированию учительских кадров на селе, развитию их социальной активности в условиях коллективизации деревни. Анализируется также процесс взаимоотношений властных структур и сельского учительства, его противоречия, тенденции, результаты.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1927 по 1932 годы. Нижняя его граница определяется принятием XV съездом правящей партии курса на массовую коллективизацию сельского хозяйства, а верхняя – окончанием первой пятилетки, к концу которой был в основном осуществлен переход к колхозному строю в деревне. Данный период был также целостным и относительно самостоятельным и в истории сельской школы, в ходе которого в первой половине 1930-х годов в основном завершился переход от разнообразных форм и поисков эффективной государственной модели школьного обучения к унитарной системе образования, остававшейся по существу неизменной на протяжении всей последующей советской истории.

Территориальные рамки исследования охватывают регион Верхнего Поволжья, включавший в рассматриваемый нами период территории Владимирской, Иваново-Вознесенской, Костромской и Ярославской губерний, большинство районов которых в 1929 г. вошли в состав образованной Ивановской промышленной области (1929-1932 годы). Данный регион отличается не только территориальной компактностью, но и общностью исторического развития. По данным переписи 1926 г. территория четырех указанных губерний равнялась 135 034 квадратным километрам, на ней проживало более 4,6 млн. человек. Здесь было сосредоточено 18,5 % всего рабочего класса РСФСР. Ивановская областная партийная организация была одной из крупных в составе ВКП(б): на учёте 1 562 партийных ячеек (из них 666 сельских) состояло 671 333 коммунистов^².

Верхнее Поволжье – составная часть Центрального промышленного района, историко-культурного центра страны, традиционно игравшего важнейшую роль во всех сферах общественной жизни. Близость к центру и одновременно тесная связь региона с другими районами российской провинции обуславливали проявление здесь как общероссийских черт и тенденций социокультурной жизни села в условиях коллективизации, так и специфических местных особенностей. При выборе территориальных рамок учитывалось также отсутствие специальных обобщающих работ по данной проблематике, выполненных на материалах региона.

Методологическая основа исследования определяется фундаментальными принципами историзма, научной объективности, давшими автору возможность рассмотреть процесс формирования сельского учительства, динамики его социальной активности в условии коллективизации деревни на совокупности документальных свидетельств и в диалектическом развитии. Исторические события и явления рассмотрены в причинно-следственной связи и во взаимодействии с основными социально-экономическими, политическими и культурными процессами тех лет.

С учётом специфики объекта исследования и комплексного подхода к его изучению помимо сравнительно-исторического анализа, исторического описания, проблемно-хронологического и статистического методов диссертант использовал также социально-психологический, конкретно-личностный и биографические методы, позволившие рассмотреть сельское учительство как один из специфических отрядов сельской интеллигенции, отличающийся своими нравственными, идеологическими, профессиональными качествами.

Комплексный характер исследования проблемы потребовал использования междисциплинарных методов, достижений смежных наук (политологии, педагогики, психологии, социологии и др.). С этих позиций трактуется и понятийный аппарат исследования. Диссертант разделяет подход многих современных интеллигентоведов, отдающих приоритет социологическому пониманию феномена интеллигенции как социального слоя профессионально занятого творческим умственным трудом, требующим от работника высшего или среднего специального образования. В этом контексте автор рассматривает учительство как один из массовых отрядов интеллигенции, объединяющий преподавателей общеобразовательных школ, занятых обучением и воспитанием подрастающего поколения. Сельское учительство объединяет преподавателей общеобразовательных учреждений, расположенных в сельской местности.

В рамках социологического подхода к феномену интеллигенции, по мнению диссертанта, применимы и культурологические, нравственные её оценки, предполагающие конкретно-личностные, биографические характеристики интеллигента не только как представителя определенной социальной группы, но и в качестве выразителя её морально-психологических, идеологических и других особенностей.

Историография проблемы. Отдельные аспекты указанной проблематики нашли широкое, но неравномерное освещение в отечественной исторической литературе. В историографии темы отчётливо выделяются два больших периода: советский и современный. Каждый из них связан с серьёзными достижениями в разработке проблемы, приращением знаний, вовлечением в научный оборот новых источников, их анализом с методологических позиций своего времени. Многие работы советских исследователей по истории формирования интеллигенции^³, в том числе учительской^⁴, народного образования и культурного строительства^⁵, социалистического переустройства села^⁶ в 1920 — 1930-е годы отличаются широкой источниковой базой, приоритетом в постановке узловых и перспективных проблем исторического анализа, систематизацией обширного фактического материала. Несмотря на свою идеологизированность и разной степени политическую ангажировку, они и сегодня сохраняют значение как историографические факты и носители конкретно-исторического знания. Однозначно негативные оценки советской историографии, сделанные в ряде современных публикаций, представляются поверхностными и бесперспективными, ибо игнорируют преемственность как имманентную сущность процесса познания исторической реальности^⁷.

К тому же в рамках советской историографии проблемы нетрудно увидеть внутренние этапы её развития, каждый из которых внёс свой специфический вклад в понимание исследуемого нами исторического процесса. На первом этапе (конец 1920-х – вторая половина 1950-х гг.) была начата целенаправленная работа по систематизации конкретно-исторического материала участия интеллигенции, сельского учительства в осуществлении политики коллективизации деревни, анализировалась динамика количественного и качественного состава сельских специалистов, характеризовались показатели их социальной активности^⁸. Не претендуя на широкие обобщения, ряд работ тех лет не ограничивались прикладным, популяризаторским характером. Догматические установки эпохи «культа личности» затрудняли, но вовсе не отменяли первые попытки аналитического подхода, в том числе на уровне кандидатских диссертаций, к проблемам роли и места интеллигенции на селе в условиях его коллективизации^⁹. Следует отметить и внимание первых исследователей к региональному опыту, включая и деятельность школы и учительства верхневолжской деревни^¹⁰.

Свою специфику в изучении исследуемой проблемы имели работы, написанные в период со второй половины 1950-х до начала 1990-х годов. В них заметна тенденция к повышению уровня теоретических обобщений, критического, особенно со второй половины 1980-х годов, переосмысления историографического анализа истории коллективизации деревни, культурного строительства на селе^¹¹, опыта партийно-государственной политики по формированию интеллигенции, развитию её общественно-политической и профессиональной активности^¹², освоения новых технологий региональных исследований, в том числе Верхнего Поволжья^¹³.

Новейшая историография истории советской интеллигенции, её участия в гигантском социальном эксперименте социалистического строительства в СССР отличается своей обширностью, содержательной, стилевой и методологической неоднородностью, дискуссионной направленностью в освещении многих актуальных аспектов рассматриваемой проблематики. Она также не свободна от серьёзных противоречий своего развития. Наряду с заметным продвижением в изучении отдельных сюжетов советской истории, новейшая историческая литература до сих пор пополняется тенденциозной публицистикой, поверхностными, оценочными подходами к анализу сложнейшей и противоречивой социальной практики 1920-1930-х годов, подчас простой заменой её прежних положительных характеристик на односторонне критические.

Проблемы объективной оценки опыта развития советской школы в 1920-1930 годы, извлечения уроков прошлого, их актуализации в условиях современного реформирования российского образования находятся сегодня в центре внимания исследователей истории учительства, практики школьного строительства в СССР. Если не принимать во внимание одиозную публицистику, примеры некритического повторения выводов советской историографии, то в современных работах по истории учительства, системы образования в СССР в 1920-е – 1930-е годы можно отчётливо видеть два концептуальных подхода. Сторонники первого из них акцентируют внимание на анализе негативных процессов и тенденций развития советской школы, её политизации, огосударствлении, идеологизации. По выражению известного московского исследователя 3. Г. Дайча, советская школа оказалась «зажата тисками тоталитаризма» и вместо социального института стала государственным учреждением, «функционирующим в режиме единообразия, единомыслия и единоначалия»^¹⁴. По мнению уральского историка М. В. Суворова, «политика партийно-советского руководства, направленная на политизацию образования, привела к формированию учителя нового типа, отличительными чертами которого были идеологизированное сознание, государственный патриотизм, агрессивность по отношению к мнимым и настоящим «врагам», преобладание коллективных ценностей над индивидуальными проявлениями личности»^¹⁵.

Подобный исследовательский подход, несомненно, имеет право на существование, ибо фиксирует реальные, хотя, на наш взгляд, и не всегда определяющие тенденции развития советской школы. Более перспективными нам представляются позиции тех авторов, которые сосредотачивают исследовательский поиск не только на анализе деформаций системы образования в СССР, но и концентрируют внимание на созидательной составляющей практики школьного строительства, социального творчества советского учительства, стремятся выявить в противоречивом опыте 1920-1930-х годов рациональный материал, имеющий долговременные ценностные ориентиры. Маятник образовательной политики в 1990-е годы качнулся, как справедливо замечает С. П. Клемантович, в противоположную от советской школы сторону, и под лозунгом деидеологизации стала взращиваться бездуховность. Образование, по мысли исследователя, не может игнорировать свою «святую обязанность» осуществлять социализацию молодёжи, что являлось первостепенной задачей советской школы при всех издержках её классовой направленности^¹⁶.

Не стоит перечёркивать, как отмечает в своей содержательной монографии проф. В. Р. Веселов, не лишённый противоречий курс советской власти на демократизацию системы образования. По мнению учёного, реальное отлучение широких народных масс от элементарной грамотности, а тем более от высшей школы, – таков был факт истории и конкретная ситуация, которую большевики разрешали собственными методами^¹⁷.

Несомненным достижением современной историографии истории интеллигенции, в том числе учительской, стало формирование целой отрасли гуманитарного знания – интеллигентоведения. Ведущая роль в этом направлении принадлежит двум крупным межвузовским научно-исследовательским центрам. Первый из них с 1992 года работает на базе Ивановского государственного университета во главе с видным учёным, талантливым организатором науки, директором НИИ интеллигентоведения В. С. Меметовым. В материалах межвузовских, международных научных конференций, круглых столов, в сборниках статей, публикациях журнала «Интеллигенция и мир», в диссертационных исследованиях представлен разнообразнейший спектр методологических, историографических проблем истории отечественной интеллигенции^¹⁸, освещается её роль на различных этапах общественного развития в деле социалистического реформирования российской деревни в 1920-1930-е годы^¹⁹, анализируются особенности формирования учительских кадров в СССР, включая и регион Верхнего Поволжья^²⁰.

Другой исследовательский центр «20 век в судьбах интеллигенции России» работает с 1994 года на базе Уральского государственного университета под руководством замечательного учёного, доктора исторических наук, профессора М. Е. Главацкого. Помимо ежегодных межвузовских научных конференций, публикаций сборников, монографий Центр активно занимается подготовкой учебников, учебных пособий нового поколения, биографических очерков видных представителей российской интеллигенции, региональными исследованиями^²¹. Сложившаяся на Урале под руководством В. Г. Чуфарова, П. В. Гришанова, В. П. Леднева^²² ещё в рамках советской историографии научная школа по истории учительской интеллигенции продолжает активно функционировать и сегодня^²³.

Весомый вклад в разработку интеллигентоведческих проблем вносят исследовательские объединения в С.-Петербурге, Москве, Новосибирске, Кемерове, Саратове, Омске, Костроме, Ярославле и др., где сформировались научные школы по изучению истории интеллигенции, включая её учительский отряд^²⁴.

Представляет определённый интерес своими оригинальными оценками и подходами зарубежная историография истории советской интеллигенции. Уступая, как правило, отечественным исследованиям в масштабности источниковой базы, фундаментальности и широте анализа, работы зарубежных коллег отличаются углублённым вниманием к отдельным аспектам интеллигентоведческой проблематики, меньшим разбросом мнений и оценок на советскую историю, демонстрируя часто большую преемственность западной исторической науки по сравнению с российской^²⁵.

Развивая высказанную ещё в 1960-е годы мысль зарубежных социологов Р. Арона, Д. Белла, Г. Фишера, Д. Хардта и др., современный немецкий учёный Д. Байрау указывает на дифференцированный подход советской власти к различным отрядам интеллигенции, в частности отмечается «привилегированное» положение технократов по сравнению с гуманитарной интеллигенцией^²⁶. Следует согласиться с этим замечанием. Оно совпадает и с нашим наблюдением о различии в подходах партийно-советских органов в работе с городскими и сельскими учителями, их особое внимание к вопросам общественно-политической активности интеллигенции на селе в период коллективизации.

Американский историк Ш. Фицпатрик обратил внимание на эволюцию отношений крестьянского населения к вопросам образования, школьного дела и подчеркнул, что в ходе колхозного строительства, укрепления связей деревни с городом рос и престиж школы на селе^²⁷.

Из работ русского зарубежья следует выделить монографию известного историка и политического деятеля П. Н. Милюкова «Очерки по истории русской культуры», вышедшую в начале 1930-х годов в Париже, а в России опубликованную в начале 1990-х годов. Давая критическую оценку образовательной политике советского руководства, он указывает на «недостижимость» её завышенных целей, неполноценность по сравнению с европейскими стандартами содержания и самого термина «высшее и среднее образование» применительно к советской школе. Вместе с тем, он не отрицает реальных фактов повышения роли школы в борьбе за преодоление культурной отсталости сельского населения, исторической значимости поставленных задач обеспечения всеобщей грамотности в стране^²⁸. В последующие годы растёт его интерес к жизни в Советской России, даются более позитивные оценки практики культурного строительства в СССР.

Таким образом, историографический анализ проблемы показывает последовательность и результативность её разработки в отечественной и зарубежной литературе. Вместе с тем, очевидна и неравномерность, противоречивость развития исторических знаний о роли интеллигенции в социалистических преобразованиях 1920-1930 годов. В первую очередь эта неравномерность относится к освещению истории учительского отряда интеллигенции, особой роли сельского учительства в осуществлении государственной политики коллективизации деревни. Заметна тенденция снижения интереса современных исследователей к истории учительства. По данным содержательного справочно-библиографического указателя, составленного профессором, доктором исторических наук О. Ю. Олейником, за период с 1990-2003 годы было защищено в Российской Федерации и ближнем Зарубежье свыше 200 диссертаций по истории российской интеллигенции^²⁹. Из них, по нашему подсчёту, по истории учительства – только 8, по истории сельской интеллигенции – 4^³⁰.

Снижение исследовательского интереса к истории учительства и школы 1920-1930 годов в современной литературе, вероятно, в определённой мере связано с наибольшей идеологизированностью освещения проблем «культурной революции» в советской историографии, активно разрабатывающей концепцию учителя, особенно сельского, как проводника политики партии в деревне. Однако вряд ли можно считать оправданным стремление отстраниться от сюжетов, связанных с острой полемикой и переосмыслением прежних оценок. Подобное умолчание противоречит самому характеру исторической науки, призванной воссоздать объективную и целостную картину общественного развития, не искажённую как старыми догмами, так и новейшими идеологическими стереотипами.

Возрастает актуальность углублённого изучения вопросов, связанных с историей участия учительства, массового отряда советской интеллигенции, в осуществлении партийно-государственной политики по кардинальному реформированию всей жизни деревни в условиях её коллективизации, а также с изменениями, которые происходили в среде самих учительских кадров, в их социальном составе, психологии, политических взглядах и настроениях, в отношениях между ними и крестьянским населением с одной стороны и властными структурами – с другой.

Ждут своего дальнейшего анализа и такие аспекты проблемы как отношения в среде самой интеллигенции, процесс дифференциации в ней, усилившийся в условиях коллективизации, противоречия и сотрудничество различных отрядов специалистов села, их взаимосвязи с городскими коллегами, дискуссии, столкновение мнений, взглядов в педагогических коллективах по вопросам культурного строительства, развития школы, её места в жизни общества, роли в ней учителя и др.

Объективное, научное освещение указанных и других вопросов истории учительской интеллигенции приобретает сегодня не только теоретическое, но и практическое значение в контексте творческого переосмысления на современном этапе реформирования российского общества исторического опыта развития отечественной государственности и культуры.

Цель исследования – на материалах крупного региона страны рассмотреть основные направления партийно-государственной политики по формированию кадров сельских учителей, развитию их социальной активности в условиях коллективизации, проанализировать механизм взаимоотношений интеллигенции и власти. При решении данной цели внимание акцентируется на слабо изученных и неосвещенных аспектах темы.

Для реализации цели ставятся и решаются в обозначенных выше территориальных и хронологических рамках следующие задачи:

исследовать процесс партийно-государственного руководства подготовкой кадров сельских учителей в педагогических учебных заведениях, повышением их квалификации;
обобщить опыт идеологической, социальной работы партийных, государственных и общественных организаций среди сельского учительства, показать противоречивый характер взаимоотношений властных структур и интеллигенции;
охарактеризовать профессионально-педагогическую деятельность сельского учителя в условиях коллективизации деревни;
проанализировать основные направления и противоречия общественной деятельности сельской учительской интеллигенции в 1927-1932 г.г.

Источниковая база исследования. В процессе работы над темой использовался широкий круг письменных источников, состоящий как из опубликованных, так и архивных документов.

Первую группу источников представляют законодательные, директивно-нормативные материалы партийно-государственных решений по вопросам школьного строительства^³¹, коллективизации сельского хозяйства в рассматриваемый нами период^³². Документы XV (1927 г.), XVI (1930 г.) съездов правящей партии, пленумов ЦК ВКП(б), материалы их стенографических отчётов показывают определяющую роль партийных органов в разработке и реализации политики вовлечения сельского учительства в общественно-политическую работу в условиях коллективизации деревни, раскрывают её целенаправленный классовый характер.

Несмотря на то, что основные партийные и государственные решения по вопросам развития школы, сельского учительства опубликованы, представляют немалый интерес архивные материалы, связанные с разработкой, предварительным обсуждением указанных решений на разных уровнях в период их подготовки. В частности, в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) хранятся содержательные в плане нашей проблематики материалы стенографических отчётов июльского (1928 г.), ноябрьского (1929 г.) Пленумов ЦК ВКП(б) (ф. 17), личных фондов видных деятелей просвещения А. В. Луначарского, Н. К. Крупской (ф. 142, 12), раскрывающие механизм принятия важных решений о работе советской школы в 1920-1930-е годы, показывающие столкновение мнений по вопросам политики «пролетаризации» вузов и техникумов, качественной подготовки специалистов и др. Что же касается директивных документов, принятых на уровне местных, советских органов, то большая часть из них хранится в архивах, а периодические издания тех лет давно уже стали библиографической редкостью.

В Государственном архиве РФ (ГАРФ) большой интерес представляют нормативные документы и распоряжения Наркомата просвещения РСФСР (ф. А-23066) по вопросам развития системы народного образования на селе, материально-правового положения сельских учителей и др.

Вторую, самую многочисленную группу источников составляют делопроизводственные материалы, раскрывающие деятельность центральных и местных государственных, партийных, общественных органов, учреждений, трудовых коллективов учебных заведений по формированию кадров сельских учителей в условиях коллективизации деревни, показывающие их роль и место в реформировании советской деревни. Богатейшие сведения о составе учительских кадров на селе, их профессиональной, общественной работе, участии в колхозном и советском строительстве содержатся в фонде ЦК Союза работников просвещения СССР, хранящемся в ГАРФ (ф. Р-5462).

Немалую ценность для диссертационного исследования составили материалы фондов губернских, областных, районных отделов народного образования, их партийных фракций, осуществляющих непосредственное взаимодействие партийно-государственных органов в работе среди учительской интеллигенции. Диссертантом проработан ряд фондов партийных и советских органов в Государственных архивах Костромской (ГАКО, ГАНИКО), Ивановской (ГАИО), Владимирской (ГАВО) и Ярославской (ГАЯО, ЦДНИЯО) областей.

Наиболее содержательные и обобщающие материалы по теме диссертации находятся в Государственном архиве Ивановской области (ГАИО), в фондах областных партийных и советских органов Ивановской промышленной области, в состав которой входили в исследуемый нами период большинство районов названных выше областей.

Важным историческим источником является периодическая печать. Диссертант проанализировал материалы по исследуемой проблеме как центральных газет («Правда», «Известия», «Учительская газета», «Крестьянская газета», «Комсомольская правда» и др.), журналов («Народный учитель», «Народное просвещение», «Бюллетень НКП РСФСР», «Культурная революция», «Известия ЦК ВКП(б)» и др.), так и местных органов печати («На ленинском посту», «Вопросы просвещения», «Просвещение Ивановской области», «Рабочий край», «Северная правда» и др.). При анализе материалов периодики учитывались их идеологизированность, пропагандистский характер, необходимость авторских комментариев, сопоставления с другими источниками.

Отдельную группу источников составляют работы, выступления видных деятелей народного образования, организаторов школьного строительства, политических лидеров страны, в которых содержатся ценные сведения о развитии системы образования на селе, подготовке учительских кадров, их профессиональной и общественной деятельности и др.^³³

Особое место среди источников занимают документы личного происхождения, дневники, письма, воспоминания ветеранов просвещения, раскрывающие нередко неофициальную сторону жизни учительства, её человеческие измерения^³⁴.

Немаловажное значение имеют статистические материалы, отражающие основные тенденции и показатели развития народного образования, колхозного строительства в 1920-1930-е годы, эволюцию состава кадров учительской интеллигенции, их количественную и качественную динамику. Богатейшую информацию о социальном, возрастном, половом составе учителей, их образовательном уровне, специализации, педстаже, территориальном размещении и пр. содержат материалы специальных школьных переписей 1927 и 1933 годов^³⁵. Помимо опубликованных статистических сборников большая информация об учительстве содержится в ГАРФ, в фондах Наркомпроса (А-2306), ЦК профсоюзов работников просвещения (ф. Р-5462), в местных архивах. Многие данные исследуемого периода требуют критического подхода, ибо цифровые показатели нередко приспосабливались к политической ситуации, что выдвигает задачу их перепроверки на основе разных источников.

Расширению источниковой базы исследования проблемы способствовал выход в последние годы документальных сборников с ранее недоступными для исследователей и, тем более для широкого круга читателей, материалами. Большую ценность для понимания противоречий и деформаций политики коллективизации деревни, затрагивающей интересы широких слоев населения, в том числе, сельского учительства, имеют материалы пятитомника «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание»^³⁶. Не менее интересен сборник писем и откликов рядовых советских граждан о событиях 1920-1930-х годов, в том числе о колхозном строительстве и др.^³⁷

В целом опубликованные и архивные документы, составившие источниковую базу диссертации, позволили обобщить и систематизировать разнообразные материалы по исследуемой проблеме, сделать соответствующие выводы.

Научная новизна диссертации состоит в систематизации и комплексном анализе документального исторического материала о партийно-государственной политике по формированию кадров сельского учительства в условиях коллективизации деревни. На основе широкого круга источников, часть которых впервые вводится в научный оборот, по-новому анализируется механизм взаимоотношений властных структур, общественности и учительской интеллигенции на селе в период его коренного реформирования. История сельского учительства в 1927-1932 годах рассматривается в контексте социально-экономического и культурного развития страны, показываются как общие черты и тенденции школьного строительства, профессиональной, общественной деятельности учительской интеллигенции, так и специфические особенности протекания исследуемых социальных процессов в крупном регионе Верхнего Поволжья.

На основе выявленных фактов, их объективного анализа реконструирована целостная научно-исследовательская картина социальной роли и положения сельского учительства в условиях коллективизации деревни. Сформулированные с учётом достижений современной науки выводы и обобщения вносят существенные коррективы в прежние представления о партийно-государственной деятельности по формированию кадров сельских учителей, развитию их социальной активности в условиях коллективизации деревни.

Теоретическое и практическое значение диссертации состоит в обобщении опыта партийно-государственного руководства формированием сельской учительской интеллигенции, вовлечением её в процесс строительства колхозной деревни, который может быть критически использован в современной практике реформирования российского общества. Результаты исследования целесообразно использовать при написании монографий, подготовке учебно-методических пособий, вузовских и школьных курсов отечественной истории, в том числе по интеллигентоведению, краеведению, а также при изучении других гуманитарных дисциплин (педагогики, социологии, политологии, культурологии и др.), в музейном деле, при подготовке справочно-библиографической и другой литературы.

Апробация работы. Положения диссертации были апробированы на 5 межрегиональных конференциях в 2006-2008 годах в Костромском, Ивановском государственных университетах, Военной академии РХБЗ, в преподавательской работе диссертанта. По теме диссертации опубликовано 5 работ.

Структура диссертации определена задачами и логикой исследования. В основу композиционного построения работы положен проблемно-хронологический принцип. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, приложения.

Blog

Содержание