Кустарно-промысловая кооперация поволжья в условиях нэпа 07. 00. 02 Отечественная история

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Кабытов Петр Серафимович Болотова Елена Юрьевна I. общая характеристика работы Территориальные рамки Хронологическими рамками Историографическая ситуация. Источниковую базу Научная новизна. Научно-практическая значимость исследования Апробация работы. Ii. структура и основное содержание диссертации Главе I «Историография и источники» Глава III «Организационные принципы функционирования кустарно-промысловой кооперации в 1920-е гг.» В Главе IV «Хозяйственная и финансовая деятельность кустарно-промысловой кооперации» В Главе V «Социальный компонент в организации и деятельности кустарно-промысловой кооперации» Главе VI «Государственная политика по ликвидации лжекооперативных уклонов и «дикой» сети в кустарно-промысловой сфере» Монографии и учебные пособия Работы, опубликованные в ведущих рецензируемых научных Всего по теме исследования издано более 70 работ общим объемом около 54 п.л. Золотов, Г.Н. ... Полное содержание

Подобный материал:

• Темы курсовых работ для студентов дневного отделения и озо н рук. Боркова, 83.1kb.
• Провинциальное общество и отечественная война 1812 года (на материалах Среднего Поволжья), 686.52kb.
• Журавлёв Александр Михайлович сельское учительство и власть в условиях коллективизации, 448.74kb.
• Международная научно-практическая конференция «кооперация: история и современность», 28.8kb.
• Соловьёв Валерий Юрьевич Русская крестьянская община в пореформенный период 1861-1900, 779.99kb.
• Промысловая кооперация в потребительском рынке советского общества: опыт преодоления, 381.4kb.
• Социальные представления и поведение российсского крестьянства в начале ХХ века. 1902, 906.89kb.
• Эволюция мещанского сословия в системе социально экономических отношений нижнего поволжья, 352.59kb.
• Рабочая программа учебной дисциплины отечественная история для специальностей: тм 120100;, 142.24kb.
• Вклад российских немцев в экономическое развитие поволжья второй половины XIX начала, 575.61kb.

На правах рукописи


ЯГОВ Олег Васильевич


КУСТАРНО-ПРОМЫСЛОВАЯ КООПЕРАЦИЯ ПОВОЛЖЬЯ

В УСЛОВИЯХ НЭПА


07.00.02 – Отечественная история


Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора

исторических наук


Самара – 2009

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Самарский государственный университет»

Научный консультант:	Заслуженный деятель науки РФ, доктор исторических наук, профессор Кабытов Петр Серафимович
Официальные оппоненты:	доктор исторических наук, профессор Сенявский АлександрСпартакович
	доктор исторических наук, профессор Болотова Елена Юрьевна
	доктор исторических наук, профессор Рыбков Александр Григорьевич

Ведущая организация: Московский педагогический государственный университет.


Защита диссертации состоится «_____» __________ 2009 г. в ____час. на заседании диссертационного совета ДМ 212.218.02 при ГОУ ВПО «Самарский государственный университет» по адресу: 443011, г. Самара, ул. Академика Павлова, 1, зал заседаний.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Самарский государственный университет».


Автореферат разослан «_____» ___________ 2009 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета Леонтьева О.Б.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Актуальность темы исследования определяется необходимостью всестороннего изучения опыта реформирования советской экономики в период ее относительной либерализации в годы проведения новой экономической политики. Важным звеном в многоукладной экономике 1920-х гг. являлось кооперированное мелкотоварное производство кустарей и ремесленников.

Экономическая политика советского государства в 1920-е гг. была и остается одной из самых популярных тем в российской историографии. Вместе с тем, в ее изучении имеется целый ряд проблем, требующих дальнейшего исследования. Одним из наименее изученных направлений является история функционирования кустарно-промысловой кооперации, особенно на региональном уровне. Достаточно сказать, что в отечественной исторической науке процесс становления и развития кустарно-промысловой кооперации Поволжья в годы нэпа как целостное явление специальному изучению не подвергалось. Среди отдельных аспектов проблемы, требующих дальнейшей разработки, можно назвать изучение специфики организационного строительства кустарно-промысловой кооперации, изменение условий ее хозяйственной деятельности, а также процесс трансформации социального состава кооперативов, произошедший в результате вмешательства в эту сферу государственно-партийных органов. Особое значение имеет исследование таких малоизученных проблем, как возникновение и деятельность кустарно-промысловых лжекооперативов и так называемых «диких» кооперативов. Анализ исторической литературы показывает, что названные аспекты темы не подвергались глубокому осмыслению не только на региональном, но и на общероссийском уровне.

Поэтому появление труда, посвященного всестороннему анализу деятельности кооперированных кустарей и ремесленников в одном из важнейших регионов страны в годы нэпа, представляется нам весьма актуальным.

Значимость региональных исследований обуславливается наличием в отдельных регионах специфических особенностей, обусловленных природными, историческими, социально-экономическими и национальными факторами. Кроме того, сложные социальные и экономические проблемы, существующие в современной России, требуют особого внимания к историческому опыту конкретных регионов. В полной мере это относится и к Поволжью, где в настоящее время идет процесс экономического возрождения.

Фактический материал и выводы исследования вызывают не только научный, но и практический интерес для государственных, хозяйственных и кооперативных органов. Считаем, что исследование опыта использования рыночных механизмов в 1920-е гг. дает богатейшие возможности для извлечения уроков, необходимых для решения современных экономических проблем.

Объектом исследования является кустарно-промысловая кооперация Поволжья в 1920-е гг.

Предмет исследования составили явления, процессы и отношения, возникшие в ходе функционирования кустарно-промысловой кооперации Поволжья в годы нэпа. В работе отражены: специфика организационного строительства и хозяйственной деятельности кустарно-промысловой кооперации; изменение ее социального состава; взаимоотношения с государственными и партийными органами; условия существования лжекооперативных и не входящих в союзную систему самостоятельных объединений кустарей и ремесленников.

Территориальные рамки диссертационного исследования включают в себя Астраханскую, Саратовскую, Царицынскую (Сталинградскую), Пензенскую, Самарскую и Симбирскую (Ульяновскую) губернии, относящиеся к Поволжскому региону¹. Выбор территориальных рамок определялся не только общностью географического положения, но и исторически сложившимися тесными экономическими, социально-политическими и культурными связями между рассматриваемыми губерниями.

В Поволжье основная масса мелких товаропроизводителей приходилась на Пензенскую, Симбирскую (Ульяновскую) и Саратовскую губернии. Указанное обстоятельство объективно обусловило основное внимание соискателя к названным губерниям. Обозначение территориальных рамок не означает, что исследование построено только на материалах Поволжья. В работе используются данные по другим регионам и стране в целом, что позволяет не только выявить специфические черты рассматриваемого региона, но и определить общие закономерности в развитии кооперированной кустарно-ремесленной промышленности.

Хронологическими рамками работы выбраны 1921-1929 гг. В эти годы кооперация в условиях относительной либерализации экономики получила временную передышку между первым и вторым ее огосударствлением. К этому же хронологическому отрезку относится как становление (первые самостоятельные кустарно-промысловые союзы начали создаваться в регионе в 1921 г.), так и завершение строительства организационной структуры кооперативного сектора кустарной промышленности, о чем свидетельствует создание в 1929 г. Нижне-Волжского краевого бюро кустарно-промысловой кооперации и Средне-Волжского областного кустарно-промыслового союза. Также в 1920-е гг. в результате вмешательства государственно-партийных органов произошли значительные изменения в социальной структуре кооперированной кустарной промышленности.

С 1929/30 хозяйственного года кустарно-промысловая кооперация, лишившись самостоятельности и экономических стимулов, становится составной частью советского хозяйственного механизма, функционировавшего уже в условиях складывающейся командно-административной системы, для которой были чужды признанные во всем мире демократические кооперативные принципы. Насильственное объединение кооперированных мелких товаропроизводителей в так называемые промысловые колхозы, начавшееся в 1930 г., предполагает выделение качественно нового этапа в истории отечественной кустарно-промысловой кооперации, требующего проведения отдельного исследования.

Выбор методологии исследования обусловлен современным состоянием социально-экономических и гуманитарных наук, отказавшихся от поисков универсального метода познания мира и человека. Считаем наиболее приемлемым не противопоставление различных методов и школ, а разумный синтез всего опыта, накопленного в предшествующий период.

В работе в качестве основополагающего инструмента познания используется диалектический метод, предполагающий системный подход к изучению исторических процессов и нашедший свое применение как в изучении поставленных проблем во временном развитии, так и при непосредственном анализе основных составляющих развития кооперативного сектора кустарной промышленности в рассматриваемый исторический период.

Методологической основой исследования послужил целый комплекс научных принципов и методов, главными из которых стали историзм и объективность, основанные: на признании вариантности исторического процесса; приоритете фактов, документальных свидетельств; провозглашении отказа от конъюнктурной заданности; привлечении максимально широкого круга источников, отражающих различные точки зрения на данную проблему.

Принцип историзма в диссертации предполагает изучение кустарно-промысловой кооперации не как изолированного явления, а как составной части социально-экономической и общественно-политической жизни Поволжья и страны в целом. Этот же принцип обязывал соискателя рассматривать исторические явления в развитии, выходя в случае необходимости за пределы хронологических рамок исследования, что позволяет глубже определить причинно-следственные связи рассматриваемых явлений и процессов.

При обработке конкретного фактического материала использовались специальные исторические методы. Проблемно-хронологический метод способствовал рассмотрению ключевых принципов кооперативного строительства на протяжении всего периода нэпа.

Сравнительно-исторический метод использовался при выявлении особенностей функционирования кооперативных объединений мелких товаропроизводителей в условиях относительной либерализации политического и экономического курсов, а также определения специфических черт, присущих кустарно-промысловой кооперации как Поволжья в целом, так и отдельным губерниям региона в частности. Использование указанного метода позволило рассмотреть некоторые ситуации прошлого с определенной временной дистанции, а именно проанализировать механизмы становления и развития кустарно-промысловой кооперации Поволжья с учетом всего накопленного опыта в процессе изучения обозначенной проблемы.

Метод статистического анализа был применен для оценки количественных показателей. Использование материалов статистических обследований, переписей позволило систематизировать и обобщить основные показатели количественной характеристики кооперативных объединений, а именно: количественный рост кустарно-промысловых кооперативов и их членов, цифровые данные о финансовом положении рассматриваемого вида кооперации, динамику социального состава кооперативных объединений.

Работа строилась методом перехода от частного к общему. Выявление общих показателей, сопоставление их с республиканскими и союзными дало возможность точнее и детальнее учесть местные особенности.

Представляется целесообразным оговорить некоторые вопросы терминологии. Ключевыми понятиями рассматриваемой проблемы являются «кооперация» и «кооператив». В свое время данные категории рассматривали выдающиеся теоретики и практики кооперативного движения С. Н. Прокопович, А. В. Чаянов, М. И. Туган-Барановский и др¹.

В нашем исследовании кооперация понимается как, во-первых, одна из форм организации труда, при которой значительное число людей совместно участвует в одном и том же, или разных, но связанных между собой процессах труда; во-вторых, совокупность организационно оформленных самодеятельных добровольных объединений взаимопомощи мелких производителей, в том числе крестьян, служащих для достижения общих целей в различных областях экономической деятельности на основе совместного использования материальных и денежных средств, внесенных членами коллектива в виде паевых взносов.

Под кооперативом мы подразумеваем коллективное производственное объединение, создаваемое на средства его членов, а кустарно-промысловая кооперация рассматривается нами как вид кооперации, объединяющий мелких производителей (кустарей и ремесленников) для совместного производства товаров и оказания услуг.

Историографическая ситуация. В исторической науке накоплен значительный опыт по изучению кооперативного движения в условиях нэповского эксперимента и сформировалась основная проблематика исследований (подробный анализ ключевых работ дан в первой главе диссертации). Характерной чертой современной историографии проблемы является отход от идеологической заданности многих отправных положений, что было характерно для советской историографии. Вместе с тем, стремление некоторых авторов представить лишь в негативном свете кооперативную политику большевиков может привести к новой крайности, далекой от объективной оценки условий функционирования различных видов кооперации в годы реализации новой экономической политики. Лишь максимальное привлечение разнообразных источников, прежде всего материалов архивов, позволит дать взвешенную оценку явлений и процессов, происходивших в кустарно-промысловой среде в 1920-е гг. Всесторонний анализ условий функционирования советской кустарно-промысловой кооперации невозможен без тщательного изучения ее деятельности на региональном уровне.

Таким образом, весьма заметным явлением в отечественной историографии становится активизация исследовательского интереса к данной проблеме. Однако, на сегодняшний момент обстоятельного комплексного исследования, посвященного многоаспектному анализу истории развития кооперированной кустарно-ремесленной промышленности Поволжья в годы нэпа еще не создано, чем и объясняется необходимость обращения к изучению указанной тематики.

Целью  диссертационной работы является исследование специфики процесса становления и развития кустарно-промысловой кооперации в Поволжье в 1920-е гг.; оценка позитивного и негативного опыта во взаимоотношениях кооперативных объединений и государственно-партийных структур.

В соответствии с поставленной целью выдвинуты следующие задачи:

– определить степень изученности проблемы и основные направления дальнейшего исследования;

– выявить совокупность причин и факторов, способствовавших возникновению и развитию в Поволжье мелкотоварного производства кустарей и ремесленников, которое и стало объектом для кооперирования в рассматриваемый период;

– проанализировать кооперативную политику большевиков в первые годы после прихода к власти и определить степень влияния «военно-коммунистических» экспериментов на состояние кустарно-промысловой кооперации;

– изучить специфику организационного становления и развития союзной и низовой сети кустарно-промысловой кооперации, при этом проследить количественные изменения числа кооперативов и их членов на протяжении 1920-х гг.;

– всесторонне проанализировать хозяйственную деятельность и финансовое состояние различных звеньев рассматриваемого вида кооперации и выявить основные факторы, влияющие на изменение хозяйственной конъюнктуры в системе кустарно-промысловой кооперации;

– раскрыть содержание политики и практики советского государства по изменению социальной направленности деятельности кустарно-промысловой кооперации;

– определить место культурно-просветительской и пропагандистской работы в деятельности рассматриваемого в исследовании вида кооперации, а также изучить содержание, формы, противоречия и тенденции развития социокультурной функции кооперации;

– выявить причины проникновения и проанализировать условия функционирования частного капитала в кооперативной системе в виде лжекооперативов, а также охарактеризовать методы борьбы государственно-кооперативных органов с частным капиталом;

– выявить причины возникновения полулегальных «диких» артелей и кооперативов и определить их место и роль в кустарно-промысловой сфере;

– попытаться восстановить объективную картину взаимоотношений властных структур и кустарно-промысловой кооперации и их трансформацию на протяжении 1920-х гг.

Источниковую базу исследования составил комплекс документальных материалов: законодательные акты, делопроизводственная документация центральных и региональных государственных, партийных, кооперативных организаций, статистика, документы личного происхождения и т. д., представленные как в неопубликованных, так и в опубликованных источниках. Кроме того использовались материалы периодической печати¹.

Основу диссертационной работы составили архивные документы 90 фондов из трех центральных и 11 региональных архивохранилищ Российской Федерации. При написании исследования были изучены более 160 наименований опубликованных сборников документов, законодательных актов, материалов статистики и т.д. Ценные сведения были почерпнуты из 41 журнала и 19 газет, абсолютное большинство из которых относятся к 1920-м гг.

Совокупность изученных источников позволяет провести всесторонний анализ процессов и явлений, происходивших в кустарно-промысловой кооперации рассматриваемого региона в годы нэпа.

Научная новизна. В диссертации впервые в отечественной историографии дается обстоятельный анализ становления и развития кустарно-промысловой кооперации Поволжья в 1920-е гг. В частности, исследованы малоизученные вопросы функционирования частного капитала в кустарно-промысловой кооперации в виде, так называемых, лжекооперативов и «диких» артелей, выявлены особенности процессов кооперирования мелких товаропроизводителей в отдельных губерниях рассматриваемого региона. В научный оборот введены новые архивные материалы, проведены самостоятельные подсчеты и обобщения. Все это позволяет сформировать представление о внутреннем состоянии кооперативной системы, определить отношение к ней со стороны властных структур, извлечь уроки, которые могли бы быть полезными для современных теоретиков и практиков кооперативного движения.

Выводы, сформулированные в заключении, расширяют научные представления о механизмах и особенностях функционирования кустарно-промысловой кооперации в годы нэпа.

На защиту выносятся следующие основные положения, в которых нашла отражение научная новизна диссертационного исследования:

1. Возникновение и развитие кустарно-ремесленного производства в Поволжье в рассматриваемый период было закономерным явлением. Более 80% кустарей и ремесленников были представлены сельским населением, обращение которого к промысловой деятельности было обусловлено недостаточностью доходов от занятия земледелием, аграрной перенаселенностью, наличием свободного времени, обилием сырья, а также растущим спросом населения на недорогие товары первой необходимости.
   
2. В годы революций, Гражданской войны и интервенции вследствие общего развала экономики и непродуманной государственной политики кустарно-промысловая кооперация к началу нэпа была насильственно объединена с потребительской кооперацией и не развалилась лишь благодаря сохранению самостоятельности низовой сети.
   
3. Переход к нэпу для кустарно-промысловой кооперации региона протекал очень сложно, так как и в начале 1920-х гг. властные структуры продолжали применять «военно-коммунистические» методы взаимодействия с кооперацией.
   
4. Специфика организационного становления союзной системы кустарно-промысловой кооперации заключалась в том, что в большинстве губерний региона вплоть до 1927 г. преобладали принципы интегрального построения кооперации. Это было связано с государственной политикой, пропагандировавшей смешение функций различных видов кооперации, а также слабостью отдельных кооперативных систем на начальных стадиях нэпа. По мере хозяйственного укрепления кустарно-промысловой кооперации кооперированные кустари и ремесленники стали тяготиться своим членством в составе интегральных кооперативных союзов и стремились любыми путями выделиться в самостоятельную кооперативную систему, что стало закономерным результатом развития кооперативного движения на завершающей стадии нэпа.
   
5. Хозяйственное и финансовое положение кустарно-промысловой кооперации в начале 1920-х гг. характеризовалось неустойчивостью, вызванной общим упадком экономики, последствиями неурожая и голода 1921-1922 гг., отсутствием кредитования, жесткой налоговой политикой и другими факторами. Укрепление кооперированной кустарной промышленности происходит лишь во второй половине 1920-х гг., что во многом было обусловлено как общим хозяйственным подъемом, так и усилением государственной поддержки кооперативных систем.
   
6. В условиях частичного возвращения к основным принципам кооперативного движения в годы нэпа параллельно наблюдалось силовое внедрение в органы управления кустарно-промысловой кооперации партийных сил. В условиях Поволжья этот процесс протекал очень сложно и вызывал противодействие со стороны рядовых членов кооперативов и представителей «старой» кооперации. Однако к концу 1920-х гг. большевикам удалось встроить кооперативный аппарат в систему партийно-государственного управления и практически полностью подчинить своему влиянию.
   
7. Социальная структура рассматриваемого вида кооперации на протяжении 1920-х гг. под воздействием государственной политики менялась в сторону увеличения бедняцких элементов и вытеснения зажиточных мелких товаропроизводителей из кустарно-промысловых кооперативов. При этом использовались самые разнообразные методы, основными из которых были чистки и отчетно-перевыборные кампании.
   
8. Важная роль в деятельности кустарно-промысловой кооперации отводилась просветительской и культурно-массовой работе, которая наряду с подъемом общего культурного уровня кооперированных мелких товаропроизводителей преследовала и чисто политические цели, а именно приобщение артельщиков к социалистическому строительству, через внедрение в сознание людей основных постулатов социализма и коммунизма.
   
9. Особенностью рассматриваемого вида кооперации в годы нэпа было наличие в ее производственной структуре большого количества «диких» и лжекооперативов. Это было связано, с одной стороны, с организационной и хозяйственной слабостью союзной системы, не способной обслуживать все кооперативы, а с другой – государственной политикой, направленной на вытеснение частного капитала из крупной и средней промышленности, в связи с чем, частные предприниматели могли еще какое-то время работать под видом кооперативов.
   

Научно-практическая значимость исследования состоит в возможности применения изученного опыта на современном этапе реформирования российского общества. Сделанные выводы и фактический материал представляют интерес для специалистов в области отечественной истории, экономики, политологии и могут быть использованы в дальнейшей разработке проблем кооперирования кустарно-ремесленного производства, при написании обобщающих исследований, учебников, пособий по истории кооперации, отечественной и региональной истории, разработке спецкурсов по вопросам кооперативного движения, а также в качестве рекомендаций для деятельности государственных, хозяйственных и кооперативных органов по развитию и регулированию различных форм собственности.

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре российской истории Самарского государственного университета. Основные положения и результаты исследования докладывались на 30 научных конференциях, проходивших в Белгороде, Казани, Рязани, Самаре, Санкт-Петербурге, Саратове, Пензе, Энгельсе, и других городах в 1998-2008 гг. Среди них можно отметить международные научные конференции «Актуальные проблемы теории и практики кооперативного движения» (г. Энгельс, 2005 г.), «Научный потенциал мира – 2006» (г. Белгород, 2006 г.); всероссийские научные конференции «Мир крестьянства Среднего Поволжья: итоги и стратегия исследований» (г. Самара, 2006 г.), «Наши мысли о России… Ученые анализируют, размышляют, предлагают» (г. Саратов, 2007 г.) и др.

По теме диссертационного исследования издана монография «Кустарно-промысловая кооперация Поволжья в условиях реализации новой экономической политики», учебное пособие, более 70 статей и тезисов докладов общим объемом 54 п. л., в том числе семь статей в журналах, включенных ВАК РФ в перечень ведущих научных журналов, издаваемых в РФ.

Материалы диссертации использовались автором при разработке и чтении вузовских курсов по отечественной и региональной истории, спецкурса по истории российской кустарно-промысловой кооперации.


II. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ


Структура диссертации подчинена исследовательской логике и состоит из введения, шести глав, 15 параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы (663 наименования), приложений.

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются объект и предмет исследования, его территориальные и хронологические рамки, методологическая основа, степень изученности проблемы, цель и задачи, анализируется источниковая основа, сформулированы новизна исследования и основные положения, которые выносятся на защиту.

В Главе I «Историография и источники» представлен анализ историографии поставленной проблемы и рассмотрена источниковая база диссертации.

В первом параграфе «Историография развития кустарно-промысловой кооперации в 1920-е гг.» выделены следующие периоды в изучении кустарно-промысловой кооперации 20-х гг. ХХ в.: советский, постсоветский (1990-е гг.) и современный (начало XXI в.). Исследования советского периода базируются на единой методологии марксизма-ленинизма, но в его рамках уместным выглядит выделение трех этапов: 1) 1920-е гг.; 2) 1930-1950-е гг.; 3) 1960-1980-е гг.

В советской исторической науке изучение процесса кооперирования кустарно-ремесленного производства традиционно велось по следующим направлениям: освещение политики коммунистической партии и советского государства по поддержке кустарно-промысловой кооперации; рассмотрение хода и итогов реализации ленинского кооперативного плана; анализ процесса вытеснения частного капитала из кустарно-промысловой среды.

В 1920-е гг. и большая часть литературы была написана непосредственными участниками событий, использующих, материалы обследований и проверок¹.

После установления советской власти развернулась жесткая идеологическая борьба по вопросам строительства кооперации между представителями «старо-кооперативного» и «советско-кооперативного» исследовательских направлений.

Представители первого направления осуждали деятельность советских органов власти в области кооперации, связывая все проблемы последней с «неразумной» деятельностью новой власти¹. Они отвергали идею социалистического преобразования мелкотоварного уклада экономики страны². В связи с этим они утверждали, что природа кооперации не связана с определенным общественным строем, кооперация ими рассматривалась как «самостоятельная система хозяйства», стоящая «вне каких бы то ни было классовых интересов» и, призванная преодолеть «как течение капитализма», так и «современного социализма», имеющего «узкоклассовый характер»³.

Представители «советско-кооперативного» исследовательского направления, в частности Н. Л. Мещеряков, охарактеризовали кооперативное движение как форму классовой борьбы пролетариата и мелкой буржуазии против эксплуатации капитала, как средство смычки рабочего класса и крестьянства⁴.

В целом теоретические положения марксистско-ленинской теории кооперации стали нормативной основой в регулировании и использовании мелкотоварного уклада для государственных и партийных работников 1920-х гг., а большинство работ, опубликованных в середине 1920-х гг., были посвящены так называемому ленинскому кооперативному плану.

По мере усиления государственного вмешательства во внутреннюю жизнь кооперации во второй половине 1920-х гг. в научном мире произошел своеобразный перелом, после которого со страниц журналов и газет исчезает полемика по вопросам строительства кооперации. Часть оппозиционно настроенных к советской власти кооперативных деятелей прекратила свою издательскую деятельность, другая продолжала работать за границей⁵. Представители «советско-кооперативного» направления стали рассматривать кооперацию, как один из рычагов в строительстве социализма⁶.

Большинство опубликованных исследований в середине - второй половине 1920-х гг. носили технико-экономический характер⁷. Важным аспектом в изучении теории и практики кооперативного строительства в условиях социализма являлся вопрос о деятельности частного капитала в кустарно-промысловой среде. Г. Белкин приводил интересные факты о деятельности лжекооперативов и автоматически причислял к ним «дикие», не входившие в союзную сеть, артели. По его мнению, промкооперация в условиях реализации нэпа не располагала средствами и являлась беспомощной, поэтому многие артели, «входившие в систему союзов промысловой кооперации, ведущие сбытовые и заготовительные операции не через свой союз, а самостоятельно, являлись в большинстве случаев фиктивными»¹.

Ю. Ларин отмечал, что «если в чем-нибудь наша страна чувствует недостаток, то не в отсутствии примеров того, что промысловая кооперация весьма часто является лжекооперацией». В своей работе он приводил примеры деятельности даже детских промысловых лжекооперативных артелей².

На региональном уровне в 1920-е гг. кустарно-промысловая кооперация лишь частично рассматривалась в контексте анализа мелкой и кустарной промышленности отдельных губерний Поволжья³.

В целом исследования 1920-х гг. ценны накопленным в них фактическим материалом, но главным их недостатком является отсутствие конкретного исторического анализа процессов, происходивших в рассматриваемом виде кооперации.

В 1930-1950-е гг. резко сокращается число публикаций по вопросам экономического развития страны и отдельных регионов в 1920-е гг. Это было связано с новой государственной доктриной, по которой нэп представлялся лишь малозначительным периодом на пути движения к коммунистическому обществу, а дальнейшее развитие кооперации оценивалось как несоциалистическая перспектива для всего народного хозяйства страны⁴.

В условиях формирующейся командно-административной системы шло активное огосударствление кустарно-промысловой кооперации. В партийных директивах утверждалось, что в социалистическом обществе ведущую роль играет государственная собственность, поэтому кооперация рассматривалась лишь как часть общественной собственности, что оправдывало процесс огосударствления кооперативной системы. Эта идея пропагандировалась в работах В. С. Добронравова, А. Н. Сенько, Н. К. Афанасьева⁵.

Падение интереса к нэпу в отечественной историографии происходило на фоне повышенного внимания к его проблематике за рубежом. С середины 1930-х гг. публикуются исследования известных английских и американских теоретиков кооперации С. Вебба, М. Гордона и других ученых, утверждавших, что политика партии большевиков в области мелкой промышленности привела к разрушению, поглощению последней крупной государственной индустрией¹. Анализируя функционирование кустарно-промысловых артелей при советской власти, А. Кауфман, М. Гордон, Х. Сетон-Ватсон писали, что в СССР «планомерно уничтожались исконно русские формы промышленности и трудового предпринимательства»². Л. Лаутен причислял кооперативы, функционировавшие в 1920-е гг. не иначе как к «агентам государства» и считал, что советская власть усиленно стимулировала их развитие, превращая в механизм по социальному переустройству села³.

Лишь в 1960-е гг. возобновляется научный интерес к истории экономической политики переходного периода. Толчок к активизации изучения хозяйственного механизма нэпа дали, начавшиеся в стране экономические реформы.

В 1960-1980-е гг. значительно расширилась источниковая база исследований по кооперативной проблематике. Также можно отметить, что к истории кооперации начали обращаться не только экономисты и кооперативные работники, но и профессиональные историки. Это позволило повысить научный уровень издаваемых работ и расширить их проблематику⁴.

Вполне обоснованными выглядят выводы, сделанные исследователями в этот историографический период. По мнению А. И. Бузлаевой рост числа членов кустарно-промысловой кооперации в годы нэпа был обусловлен созданными для нее налоговыми, кредитными и арендными преимуществами перед частнохозяйственными формами производственной деятельности.

Л. Ф. Морозов отмечал, что советское государство методами экономического и политического воздействия вытесняло «буржуазных» кооператоров из различных сфер производственной деятельности⁵.

Определенный интерес представляют выводы Э. Р. Лебаковой о влиянии индустриализации на мелкотоварный уклад экономики страны. В частности, используя подсчеты П. П. Лацариса, она связывала процесс индустриализации кустарной промышленности с развитием кустарно-промысловой кооперации, в которой к концу 1927 г. более 50 % кооперативов являлись механизированными общими мастерскими¹.

Однако большинство исследований на этом историографическом этапе имели ярко выраженный историко-партийный характер и, как правило, лишь в позитивном ключе оценивали политику государственно-партийных органов в кустарно-промысловой среде.

Западная историография также не избежала субъективных оценок при изучении советской кооперации. Некоторые историки и экономисты, затрагивая в своих работах вопросы строительства кооперации в условиях социалистического строя, доказывали преимущественно ее недостатки и незначительность результатов деятельности².

М. Левин пришел к выводу об утопичности «строя цивилизованных кооператоров» и считал, что кооперация в годы нэпа удовлетворяла нужды малой части крестьянства и вследствие диктата коммунистов постепенно превращалась в придаток государственных органов³.

Более сдержан в своих оценках австралийский ученый Р. Миллер, предпринявший попытку выяснить объективные причины «неудачи советской кооперации» во взаимоотношениях с властными структурами⁴. Также заслуживает внимания точка зрения немецкого историка Ш. Мерля, считавшего, что в советской России 1920-х гг. кооперативная политика большевиков не всегда отвечала соблюдению интересов членов кооперативов⁵.

Если в 30-50-е гг. ХХ в. проблемы нэпа находились за пределами исследовательского интереса поволжских историков, то в 1960-1970-е гг. появляются работы, в которых в рамках анализа деятельности местных партийных и советских организаций в промышленной сфере в условиях переходного периода, фрагментарно затрагиваются вопросы кооперативного строительства⁶.

Значимость исследований этого периода определяется тем, что в них достаточно глубоко была проанализирована партийно-государственная политика в кустарно-промысловой среде, прослежено организационное строительство кустарно-промысловой кооперации и динамика кооперирования кустарей и ремесленников.

Во второй половине 1980-х гг. в условиях перестройки заметно активизировалась исследовательская деятельность в области изучения кооперации, началось переосмысление работ крупнейших теоретиков кооперативного движения, прежде всего А. В. Чаянова.

Достаточно свежо на фоне установившихся за долгие годы штампов, выглядели выводы И. А. Козлова, отмечавшего, что «… государственная поддержка кустарно-промысловой кооперации во второй половине 1920-х гг. вела лишь к потере последней своей хозяйственной самостоятельности¹.

В 1980-е гг. было издано значительное количество работ по проблемам кооперирования кустарей и ремесленников в годы нэпа².

В 1990-е гг. в связи с изменением политического и социально-экономического устройства страны происходит и изменение подходов в изучении кооперативной проблематики. В частности, исследователи вводят в научный оборот материалы по запретным ранее аспектам, что позволило выявить не только позитивные, но и негативные результаты государственного вмешательства в деятельность кооперативных систем в годы нэпа.

Среди ученых формируется точка зрения, что государство изначально вело наступление на кооперацию, а последняя лишь оборонялась. Ликвидация независимости кооперативного движения преследовала, прежде всего, политические цели: « … устранить нежелательных с политической точки зрения руководителей»³.

Знаковым событием начала 1990-х гг. стало издание сборника статей экономистов-эмигрантов, написавших свои работы в 1920-е гг.⁴ Определенный интерес представляют опубликованные в этом сборнике главы из книги А. Югова «Народное хозяйство советской России и его проблемы», изданной в Берлине в 1929 г. Он приходит к выводу, что добровольное членство в советских кооперативах 1920-х гг. носило формальный характер, кооперативные органы также лишь номинально были выборными, а все независимые кооперативные работники были изгнаны из кооперации⁵.

Повышенное внимание к проблемам развития кооперации в конце 80-х – начале 90-х гг. ХХ в. сочеталось с восприятием ее как организации, влекущей за собой конкуренцию, рыночную стихию, непривычные формы получения и распределения прибыли. Однако с началом приватизации в России была создана масса новых легальных собственников и кооперация потеряла монополию на негосударственный сектор экономики. Кооперативная тематика стала уходить из публицистики в академическую сферу.

В условиях постсоветского пространства в научном мире происходят значительные изменения в методологических подходах, нашедшие выражение, прежде всего, в отказе от марксистско-ленинской методологии. Это давало возможность попытаться переосмыслить, исходя из научных критериев, а не идеологических штампов, сущность нэпа и историческую роль отдельных видов кооперации в хозяйственном механизме переходного периода¹. Объединяющим моментом работ, изданных в 1990-е гг., было стремление избавиться от существующих догм о бескризисном и самостоятельном развитии кооперации в годы нэпа.

В научных публикациях объектом острой критики довольно часто стали выступать «мелочная опека» и «беспредельный контроль» партийно-государственных органов над кооперацией².

Значительный вклад в разработку теории и практики отечественного кооперативного движения в постсоветский историографический период внес Л. Е. Файн. Он считал, что 1920-е гг. отнюдь не являлись «золотым» десятилетием советской кооперации. В своих трудах ученый последовательно доказывает: нэп не был решительным отказом от «военно-коммунистических» принципов, а те изменения, которые произошли в начале 1920-х гг. в партийно-государственной политике, носили тактический и конъюнктурный характер, что и подтвердил дальнейший ход событий³.

Ульяновский историк Л. Н. Лютов также отмечал, что и в годы нэпа государственное регулирование кустарно-промысловой кооперации продолжало осуществляться военно-коммунистическими методами. «Не поощряя развитие кустарно-кооперативной промышленности на частнохозяйственной, рыночной основе … пролетарское государство в конце 20-х годов … стремится к интегрированию ее в централизованно-плановую систему»¹.

О сложных взаимоотношениях кооперации и власти в условиях нэпа писали П. Г. Назаров, В. В. Кабанов и В. В. Коновалов².

Англо-американская историография в постсоветский период оценивала нэп как наиболее благоприятный период для развития советской кооперации. Этой позиции придерживаются Л. Парсонс и О. Койден. Определенный вклад в изучение кооперативного движения в России в годы нэпа внесли Ким Чан Чжин, Н. Трумбул, Э. Карр, Э. Л. Льюис, М. Венер³.

Однако к основным недостаткам большей части работ зарубежных авторов можно отнести узость источниковой базы, что не позволяет говорить о глубокой разработанности поставленных проблем.

Начало XXI в. ознаменовалось выходом из печати целого ряда фундаментальных исследований, посвященных всестороннему анализу кооперативных систем в годы нэпа⁴. В процессе теоретических обобщений был сформулирован вывод о том, что процессы, происходившие в кооперативном секторе кустарной промышленности, находились под пристальным надзором государственно-партийных органов, которые постоянно вмешивались во внутреннюю жизнь кооперативов и их руководящих органов. В. Г. Егоров подчеркнул, что кустарное товарное производство было регенерировано советской властью лишь в узких пределах, не позволяющих аккумулировать тенденцию к его концентрации на базе кооперации⁵.

Повышенное внимание в академических научных кругах к хозяйственному механизму страны в условиях реализации нэпа и к кооперации как к одному из его элементов способствовало активизации научного поиска региональных историков. В 1990-е гг. были защищены кандидатские диссертации, в которых в той или иной степени затрагивалась проблема кооперирования мелких товаропроизводителей Поволжья накануне и в период проведения новой экономической политики¹.

Частично проблему кооперирования мелких товаропроизводителей в годы нэпа рассматривал в своих работах астраханский историк С. В. Виноградов². Он пришел к выводу, что, с одной стороны, в 1920-е гг. кооперация достигла определенных успехов, но, с другой, накопившиеся в процессе деятельности негативные явления привели ее к глубокому кризису в конце 1920-х гг.³

И. А. Чуканов, изучая экономику Среднего Поволжья в годы нэпа, пришел к выводу, что по мере усиления в кооперативной политике большевиков административных начал, кооперативы утрачивали свой рыночный характер⁴.

Из новейших региональных исследований можно отметить работы Н. В. Рассказовой, Р. Н. Парамоновой, Е. Ю. Анисимовой, Ю. И. Сливки, О. А. Безгиной, Т. Н. Кузьминой и Н. А. Шарошкина⁵. Н. В. Рассказова проанализировала процесс организационного и хозяйственного становления кооперированной кустарной промышленности Пензенской губернии в годы нэпа. Р. Н. Парамонова пришла к выводу, что «кооперативное возрождение» в Среднем Поволжье началось значительно позже, чем в других регионах страны. Ю. И. Сливка приводит количественные характеристики, отражающие хозяйственную деятельность отдельных кустарно-промысловых кооперативов и финансовое положение кустарно-промысловой кооперации Астраханской губернии. Т. Н. Кузьмина и Н. А. Шарошкин затрагивают проблему борьбы государственно-кооперативных органов с лжекооперативными уклонами в кооперации; прослеживают процесс вовлечения кустарей и ремесленников в кооперативы; анализируют политику государства по укреплению материальной базы кустарно-промысловой кооперации.

Таким образом, к настоящему времени созданы предпосылки как для нового прочтения документов архивов и опубликованных источников, так и для теоретического переосмысления проблемы. Вместе с тем отметим, что до сих пор отсутствует в отечественной историографии специальное историческое исследование, рассматривающее в комплексе опыт развития кустарно-промысловой кооперации Поволжья в годы нэпа. Не разработаны новые подходы к анализу различных этапов функционирования кооперативного сектора кустарной промышленности на протяжении 1920-х гг.

Во втором параграфе «Источники по изучению кустарно-промысловой кооперации периода нэпа» анализируется источниковая база исследования.

Задачи исследовательской практики продиктовали настоятельную потребность в масштабном привлечении архивных источников, большинство из которых вводятся в научный оборот впервые.

В основу исследования положены документы более 90 фондов 14 центральных и региональных архивов. По содержанию документов архивы делятся на бывшие партийные и государственные, что дало возможность изучить две важнейшие стороны деятельности кустарно-промысловой кооперации: общественно-политическую и хозяйственную.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) наиболее ценные сведения были почерпнуты в фонде Центрального комитета РКП (б) – ВКП (б) (Ф.17), а именно: обработаны отчеты о работе Всекопромсоюза на местах; протоколы и стенограммы губернских партийных конференций и пленумов, заседаний губкомов РКП (б); протоколы совещаний председателей - членов РКП (б) кооперативных промысловых союзов; закрытые письма и информационные сводки экономического управления ОГПУ СССР о состоянии и недостатках в деятельности кустарно-промысловой кооперации в губерниях Поволжья.

Российский государственный архив экономики (РГАЭ) представлен несколькими фондами: (Главное управление по делам кустарной и мелкой промышленности и промысловой кооперации (Главкустпром) (Ф.1691), Центральный кооперативный совет (Ф.3986), Государственная общеплановая комиссия при СТО (Ф.4372) и др.), в которых хранятся циркуляры Главкустпрома на места, протоколы заседаний коллегий Губкустпромов, доклады и конъюнктурные обзоры о хозяйственной, организационной и культурно-просветительской деятельности Всекопромсоюза; протоколы заседаний Центрального и губернских кооперативных советов; отчеты о положении кустарно-промысловой кооперации на местах, дела о перспективных планах развития кустарно-промысловой кооперации.

Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ) представлен в исследовании фондом Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции СССР (Ф.374), в котором почерпнута информация о союзной и низовой сети кустарно-промысловой кооперации, полученная в ходе инспекционных проверок НК РКИ СССР. В фондах Всероссийского союза промысловой кооперации (Всекопромсоюза) (Ф.5449) и Всесоюзного совета республиканских центров промысловой кооперации (Всекопромсовета) (Ф.5339) изучены материалы о социальном составе кустарно-промысловых кооперативов и их руководящих органов, нормативные акты руководящих учреждений, доклады и отчеты перед высшими государственными хозяйственными органами.

Конкретизация приведенных в исследовании сведений осуществлялась на основе использования материалов региональных государственных архивов. К их числу относятся фонды Государственного архива Астраханской области (ГААО): Астраханского губернского Союза кредитно-кустарно-промысловой кооперации, Управления промысловой кооперации при Астраханском облисполкоме (Ф.Р. – 3306); Государственного архива Пензенской области (ГАПО): Губернского кустарно-промыслового кооперативного союза (Губкустарсоюза) (Ф.Р. – 4); Центрального государственного архива Самарской области (ЦГАСО): Губернского союза кустарно-промысловой кооперации (Губкустпромсоюза) (Ф.Р. – 675); Государственного архива Саратовской области (ГАСО): Саратовского межокружного промыслового союза (Ф.Р. – 296); Государственного архива Ульяновской области (ГАУО): Губернского интегрального союза сельскохозяйственной, кустарно-промысловой и кредитной кооперации (Губинтегралсоюза) (Ф.Р. – 285) и др.

В региональных государственных архивах были изучены протоколы губернских кооперативных съездов, заседаний правлений и общих собраний специализированных и смешанных кооперативных союзов; доклады губернских кустарно-промысловых союзов об организационно-хозяйственном состоянии кооперации, в частности о порядке организации и регистрации кустарно-промысловых кооперативов, об удельном весе «диких» и лжекооперативов в системе кооперации.

Ценный материал содержится в центрах документации новейшей истории поволжских областей: Государственном архиве современной документации Астраханской области (ГАСДАО), Центре документации новейшей истории Волгоградской области (ЦДНИВО), Самарском областном государственном архиве социально-политической истории (СОГАСПИ), Государственном архиве новейшей истории Саратовской области (ГАНИСО), Государственном архиве новейшей истории Ульяновской области (ГАНИУО).

В бывших региональных партийных архивах нами были изучены стенографические отчеты и резолюции губернских партийных конференций по вопросам кооперации: о кооперировании коммунистов; переписка губкомов партии с партийными и советскими органами об организации кустарно-промысловой кооперации; сводки и политдонесения укомов ВКП (б) и ОГПУ о политическом и экономическом положении губерний Поволжья; протоколы комиссий по проверке руководящих работников кооперации; переписка фракций ВКП (б) с Всекопромсоюзом; конъюнктурные обзоры, отчеты, сводки, тезисы и справки о состоянии кустарной промышленности и кустарно-промысловой кооперации, а также информационные отчеты о работе кооперативных союзов; материалы кооперативных совещаний и партийных собраний кооперативных работников и т. д.

Источниковую базу исследования серьезно пополнил обширный комплекс опубликованных источников, включающих законодательные акты, которые позволяют проследить в динамике изменение государственной политики в кустарно-промысловой сфере¹. Особое место среди них занимают сборники с руководящими указаниями, касающимися исключительно кустарно-промысловой кооперации².

Отдельная группа источников представлена решениями партийных съездов, конференций и пленумов ЦК РКП (б) – ВКП (б), а также стенографическими отчетами губернских, краевых, районных съездов Советов, партийных собраний и конференции по вопросам кооперативного строительства³. «Особый статус» этих документов определяется тем, что в условиях доминирующего положения партии в системе власти решения съездов и пленумов ЦК ВКП (б) носили обязательный характер и контролировались соответствующими органами на местах.

Важное место среди опубликованных источников занимают труды, статьи и выступления партийных, государственных и общественных деятелей 1920-х гг.: В. И. Ленина, Н. И. Бухарина, Ф. Э. Дзержинского, А. И. Рыкова, Л. Д. Троцкого, В. В. Куйбышева, Я. А. Яковлева и других⁴, определивших роль и место кооперации в советском экономическом механизме.

В отдельную группу источников можно выделить статистические сборники, справочники и ежегодники статистических и кооперативных учреждений, материалы обследований и переписи⁵. При их анализе можно проследить рост числа кооперированных мелких товаропроизводителей, финансовое состояние и социальные изменения в кустарно-промысловой кооперации.

Особое место в источниковой базе занимают опубликованные и неопубликованные документы делопроизводства кооперативных организаций (положения, уставы, бюллетени и материалы к очередным собраниям и кооперативным съездам, отчеты и резолюции, протоколы заседаний), в которых зафиксированы конкретные факты, события, проблемы и намечаемые пути их решения¹.

Значительное место в источниковой базе занимает периодическая печать. В центральных изданиях, таких как газеты «Известия», «Кооперативная жизнь», «Правда», «Труд», «Экономическая жизнь» печатались аналитические статьи, постановления государственных и партийных органов по вопросам развития кустарно-промысловой кооперации, разъяснялись принятые законы и т. д. В каждом номере газеты «Кооперативная жизнь» имелась отдельная страница, посвященная проблемам кооперативного строительства в Поволжье. Из центральных журналов можно выделить «Вестник кустарной промышленности» и «Вестник промысловой кооперации».

Местная периодическая печать представлена журналами: «Кооперативный путь», «Голос Нижне-Волжского кооператора», «Нижнее Поволжье»; газетами «Борьба» «Трудовая правда», «Кооперативное слово», «Экономический путь» и др. Редакции газет провели немало дискуссий, в ходе которых обсуждались вопросы добровольного членства в кооперации, о ее сущности и роли в условиях социалистического строительства и т. д. Однако работа с материалами периодики диктует необходимость критического переосмысления оценочных суждений и выводов, которые зачастую выстраивались под конъюнктурные требования властных органов.

Ценность использованных источников состоит в том, что они позволили получить новые научные выводы и результаты, провести широкий сравнительный анализ проблемы, обобщить уже накопленный опыт и в конечном итоге способствовали решению поставленной цели и задач исследования.