Содержание: В. Ф. Асмуса

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 58

1, 4, 985а 18; 4. С. 25-26].

Это место замечательно. Оно верно раскрывает общую тенден-

цию философии и физики Анаксагора. Эти философия и физика

стремились ограничиться только естественными - физическими и

механическими-объяснениями явлений природы. Только там,

где Анаксагору недоставало данных, для того чтобы развить чисто

физическое и чисто механическое объяснение, у него на сцене в

качестве замены объяснения является <ум>.

Мы убедились, что приведенная выше характеристика ума,

развитая самим Анаксагором, содержит если не прямое противоре-

чие, то по меньшей мере внутреннюю неясность: Анаксагор склонен

одновременно рассматривать свой <ум> и как чисто материальную -

движущую механическую - илу и как некую духовную - сознаю-

щую свои цели и даже познающую - силу.

Каким же образом в учении Анаксагора совмещались оба эти

определения <ума>?

Яркий свет на этот вопрос проливает рассказ об Анаксагоре,

сообщаемый Платоном - крупнейшим греческим идеалистом пер-

вой половины IV в. до н.э. В диалоге <Федон> Платон рассказывает

устами выведенного в этом диалоге Сократа о впечатлении, которое

вынес Сократ, ознакомившись с сочинениями Анаксагора. В ходе

беседы с учениками Сократ рассказывает им следующее: <Однажды

я слышал, как некто читал книгу, написанную, по его словам,

Анаксагором. Когда он дошел до места, где у Анаксагора говорится,

что <ум> устраивает все и есть причина всего сущего, я,-говорит

Сократ,-пришел в восторг от этой причины и подумал: как

превосходно, что ум есть причина всего. Я радовался, думая, что

нашел в Анаксагоре наставника, который научит меня причинам

всего сущего и тем удовлетворит потребности моего ума. Во-первых,

он скажет мне, плоская или круглая Земля и почему она такова,

объяснив, что п этом отношении есть наилучшее, и показав, почему

для Земли лучше иметь такой-то вид... С великим рвением,-

продолжает Сократ,- взялся я за его книги и прочел их с большою

Греческие драматурги, когда им трудно было естественно развязать

драматургический конфликт, иногда вводили для его разрешения в конце трагедии

бога. Внезапно явившись на театральной машине, бог своим вмешательством резко

направлял драматургическое развитие к тому его исходу, который соответствовал

плану или идейному замыслу писателя. Отсюда выражение: -

<Бог из машины> (лат).

поспешностью, чтобы поскорее узнать, что наилучшее и что наи-

худшее. Но эти надежды, друг мой, рассеялись, когда во время

чтения я увидел, что он не прибегает к уму и не пользуется

известными причинами для объяснения правильности расположе-

ния частностей, но указывает на воздух, эфир, воду и на множество

других разного рода нелепостей, как на причину всего сущего. Он

мне представляется похожим на того человека, который стал бы

утверждать, что все поступки Сократа - продукт его ума, а затем,

желая определить причину каждого отдельного поступка, он сказал

бы, что я сижу теперь здесь потому, во-первых, что мое тело состоит

из костей и нервов, что кости тверды и отделены друг от друга

промежутками> [Phaedon. 97В].

Не стану цитировать весь отрывок. Основная идея его совер-

шенно ясна. Сократ надеялся, что в сочинениях Анаксагора он

найдет теорию, объясняющую целесообразное устройство мира, т. е.

такую теорию, которая не только объясняла бы, почему возникла

кадздая вещь, но и то, для какой цели они возникла и какую роль в

этом ее целесообразном возникновении играл ум. Но вместо этого

учения о целесообразном устройстве мира посредством деятельности

ума Сократ нашел в книгах Анаксагора только учение о причинном

механизме возникновения; <ум> выступает у Анаксагора только как

причинная механическая сила, а не как сила разумная, целесооб-

разная, направляющая все вещи в мире к наилучшему совершен-

нейшему порядку.

Таким образом, хотя Анаксагор ввел в качестве движущей силы

<ум> и даже отделил этот <ум> от всех материальных элементов как

начало простое, обособленное от всего и беспримесное и даже

приписал своему <уму> совершенное знание обо всем, тем не менее

в итоге Анаксагор понимает свой ум скорее как чисто механическую

движущую силу. С другой стороны, даже в этой своей механической

функции <ум> оказывается необходимым только там, где Анаксагору

не хватает других, чисто физических средств объяснения.

Если это так, то мы можем вывести заключение, что считать

Анаксагора идеалистом лишь ввиду его учения об <уме> нет доста-

точных оснований. Во всяком случае преобладающая тенденция

учения Анаксагора материалистическая. Но в это материалистиче-

ское учение вторгается гипотеза о движущей силе, наделенной

некоторыми свойствами духа.

Мы ограничимся лишь сжатой, но содержа-

°°'"°"" тельной характеристикой учения Анаксагора о

мироздании у Ипполита, раннего христианского писателя. В очерке

Ипполита, почерпнутом из очень надежного источника - из Те-

офраста, знатока физических и философских учений ранних грече-

ских философов, мы читаем: <После него [Анаксимена] является

Анаксагор Клазоменский. Он высказал [учение], что начало все-

ленной -ум и материя, ум - [начало] производящее, материя -

[начало] страдательное> [51. С. 561; 35. Т. III. С. 133.].

60

Теофраст явно понимает учение Анаксагора как дуалистическое.

<Дело в том, что когда все было вместе, вмешался [по Анаксагору],

ум, который, разделив, привел (все] в порядок. Материальных же

начал [по мнению Анаксагора] бесконечное (число], причем те из

них, которые более малы, он называет бесконечными. Все [вещи]

участвуют в движении, причиной которого является ум; {благодаря

этому движению] подобные [вещи] соединились. И небесный по-

рядок установлен круговым движением. Плотное, влажное, темное,

холодное и [вообще] все тяжелое собралось в середине; из затвер-

дения их возникла земля. Противоположное же им - теплое, свет-

лое, сухое и легкое - устремилось в верхнюю часть эфира. Земля

же имеет плоскую форму и пребывает в воздухе по причине (своей]

величины, [во-вторых] вследствие того, что нет вовсе пустоты и

[наконец] ибо воздух, обладая весьма большой силой, в состоянии

носить держащуюся на нем Землю> [там же].

Мы видим здесь у Анаксагора явное возвращение к гипотезе его

учителя Анаксимена. Именно Анаксимен учил о том, что светила,

в том числе Земля, плоские и что поддерживаются они воздухом, в

котором парят, наподобие того, как осенью иногда парят листья,

слетевшие с деревьев. Очевидно, Анаксагор не только формально

был учеником Анаксимена, но по крайней мере в своем астроно-

мическом и физическом учении усвоил некоторые его воззрения.

<Из находящихся на земле вод море состоит отчасти из осевших

испарений, отчасти из [воды], стекшей [в него] из рек. Реки же

существуют от дождей и от вод, находящихся в земле. Ибо в земле

имеются полые места, в которых заключается вода>[51. С. 561; 35.

Т. III. С. 133].

Какие точные геофизические наблюдения и догадки! Особенно

замечательно предположение Анаксагора по поводу разливов реки

Нила: Нил летом делается полноводным, так как в него стекают

воды снегов, лежащих в Эфиопии на юге [см. там же].

Еще замечательнее уже отчасти упомянутая в связи с судебным

процессом Анаксагора его астрофизическая гипотеза. По Анакса-

гору, <Солнце, Луна и все звезды - ...горячие камни, охваченные

круговращением эфира. Ниже звезд находятся некоторые тела,

невидимые для нас, которые совершают круговые движения вместе

с Солнцем и Луной. Теплота же звезд не воспринимается вследствие

дальности расстояния Земли [от них]> [там же. С. 562; С. 133-134].

Здесь гениальна не только мысль о том, что светила - физиче-

ские тела. Не менее гениальна мысль, что звезды раскалены,

излучают свет и тепло, если же мы непосредственно не испытываем

от них этой теплоты, то только за дальностью расстояния. Однако

истина тут же смешивается и с заблуждением. Анаксагор ошибочно

думает, будто вторая причина того, что мы не воспринимаем тепла

от звезд, состоит в том, что они находятся в более холодной части

мирового пространства.

61

Не менее замечательна догадка Анаксагора об огромной вели-

чине Солнца: <...Солнце по величине больше Пелопоннеса>. Ут-

верждение, с нашей точки зрения, наивное, но для того времени

гениальное. Гораздо труднее впервые высказать догадку о том, что

Солнце больше Пелопоннеса, чем исследовать размеры Солнца,

после того как уже возникла правильная идея о его громадных

размерах.

Д вот предложенное Анаксагором объяснение солнечных и

лунных затмений: <...солнечное затмение бывает, когда во время

новолуния Луна загораживает [собой Солнце]>; <Затмение же Луны

происходит вследствие того, что [ее] загораживает [от Солнца]

Земля, а иногда также [тела], лежащие ниже Луны> [там же].

Могло бы показаться, будто Анаксагор противоречит самому

себе, считая Луну одновременно и раскаленным камнем и темным

телом, заслоняющим во время затмений свет Солнца. На самом

деле, противоречие не столь велико, так как, судя по другим текстам,

Анаксагор считал Луну только отчасти огненной.

Объяснение совершенно точное. Если Фалес мог предсказать

солнечное затмение, опираясь только на эмпирически найденный

в Вавилоне цикл <сарос> - в 223 лунных месяца, то Анаксагор уже

точно объяснил физическую причину этого явления. Ипполит, черпая

из Теофраста, сообщает, что Анаксагор первый выдвинул учение о

сходстве Луны с Землей, в частности о том, что на Луне имеются

равнины и пропасти.

Анаксагор переносит механическую точку зре-

ния на возникновение ощущений у высших

животных и человека. Так подготовляется переход от физики через

физиологию к учению о знании. При этом в противоположность

Эмпедоклу, который полагал, что мы всегда ощущаем и восприни-

маем подобное подобным. Анаксагор, сходный в этом отношении

с Гераклитом, утверждает, будто мы воспринимаем противополож-

ное противоположным. <По мнению Анаксагора,-сообщает Теоф-

раст,-ощущения происходят благодаря противоположному, так

как подобное не действует на подобное> [35. Т. III. С. 147-148].

При этом Теофраст поясняет, что Анаксагор пытался определить

каждое ощущение особо, т. е. у него была теория, определявшая

специфические условия каждого из видов ощущений. Согласно этой

теории, например, мы видим благодаря отражению предметов в

зрачке; это отражение, по его мысли, падает не на одноцветное, а

на противоположное по цвету, так что всегда мы ощущаем противо-

положное. Отражение происходит днем, потому что причина отра-

жения есть свет. При этом преобладающий цвет скорее отражается

<на противоположном> [там же].

Механический характер теории ощущений Анаксагора привел

его к выводу, что наши ощущения всецело пассивны, страдательны.

Всякое ощущение сопровождается страданием. Это утверждение

Теофраст считал следствием из основной гипотезы Анаксагора: ибо

62

все неподобное, несходное и противоположное при соприкоснове-

нии вызывает страдание, явным же это страдание делается благодаря

продолжительности и силе ощущений.

В процессе познания, как и следовало ожидать, Анаксагор

приписывает большое значение деятельности ума. Так, элементар-

ные материальные частицы мы постигаем не непосредственно

нашими чувствами, но догадываемся об их существовании только

посредством ума. Мы не видим и не можем видеть <семена>

вещей,- эти бесконечно малые частички, из соединения которых,

по Анаксагору, слагаются все тела природы, но мы знаем, что эти

частицы существуют, так как к выводу об их существовании нас

приводит ум.

Об огромном успехе материалистической мысли Анаксагора

говорит его поразительная догадка о значении, которое для развития

человеческого ума имела рука. Относящееся к этому вопросу суж-

дение Анаксагора дошло до нас в совершенно достоверной передаче

Аристотеля. В сочинении <О частях животных> Аристотель сооб-

щает, что, по Анаксагору, <человек является самым разумным из

животных вследствие того, что он имеет руки> [7. С. 151). При этом

особенно интересно, что Аристотель, приведя это положение Анак-

сагора, полемизирует с ним со своей, идеалистической точки

зрения. <Следовало бы признать,-замечает Аристотель,-что он

(т. е. человек.- В. А.) владеет руками вследствие того, что наиболее

разумен (из всех животных), ибо руки суть орудие, природа же,

подобно рассудительному человеку, распределяет органы, давая

каждый из них тому, кто может пользоваться им> [там же].

К сожалению, мы не имеем текстов, опираясь на которые можно

было бы сказать, как связывался в учении Анаксагора тезис о роли

руки с его представлениями о роли чувств в познании. Во всяком

случае несомненно, что умозрительный характер гипотез Эмпедокла

и Анаксагора о строении элементарных веществ и частиц природы

должен был поставить перед философией вопрос о пределах того,

что можно познать посредством ощущений.

Гипотеза о возникновении тел в результате соединения мель-

чайших частиц, очевидно, вела к утверждению, что чувства (зрение,

осязание и т.д.) не показывают нам непосредственно всего, что

существует в природе. Чувства составляют необходимую основу

познания, доставляют ему исходное содержание, но одними чувст-

вами познание ограничиться не может: существование весьма малых

частиц не может быть установлено прямо, при помощи только

внешних чувств.

Не удивительно поэтому, что и Эмпедокл, и Анаксагор в своих

высказываниях относительно познания не раз отмечали недоста-

точность чувств и указывали на необходимость дополнить картину

явлений природы, которую нам рисуют ощущения, картиной, ко-

торая может быть выяснена только при помощи ума. Конечно, ум

опирается на показания чувств, но в своих суждениях об истинном

63

бытии он идет дальше, глубже того, что непосредственно показы-

вают нам в вещах чувства.

Уже Эмпедокл признавал важность восполняющей деятельности

ума. И то же у Анаксагора. И у него мы находим попытку определить

границы того, что показывают нам в вещах чувства, выяснить

необходимость продолжения исследований природы уже не только

с помощью ощущений, но и с помощью опирающегося на ощуще-

ния ума.

Именно в связи с этой попыткой следует рассматривать взгляд

Анаксагора на ощущения как на страдательные состояния. Ощуще-

ния - это то, что человек воспринимает в результате воздействия

на свои чувства. Воздействие это от самого человека не зависит; по

отношению к воздействию воспринимающая деятельность только

страдательна.

Намек на эту анаксагоровскую теорию восприятия имеется в

так называемой <Этике Никомаха> Аристотеля. <Животное всегда

страдает,-пишет Аристотель,-свидетельством чему служат фи-

зические теории, утверждающие, что зрение и слух сопряжены со

страданиями, но что мы к ним, как они говорят, привыкли> [Eth.

Nic. VII, 15, 1155в 7; 44. С. 143-144].

У Анаксагора сравнительно с его предшественниками мысль о

страдательной природе ощущений усиливается вследствие особен-

ностей теории познания самого философа. В противоположность

Эмпедоклу, который утверждал, будто подобное воспринимается

подобным ему, Анаксагор полагает, что мы воспринимаем проти-

воположное при помощи противоположного.

Имея в виду это учение Анаксагора о страдательной природе

ощущений, поздние античные писатели, особенно из школы скеп-

тиков, по-видимому, даже слишком усердно подчеркивали в учении

Анаксагора мысль о недостаточности и слабости чувств. Вряд ли

сам Анаксагор утверждал это так резко и так решительно, как можно

было бы думать на основании сообщений о нем Секста Эмпирика.

Этот философ-скептик (около 200 г. н. э.) собрал множество

высказываний философов, предшествующих скептикам. Ему каза-

лось. будто эти высказывания подтверждали истинность его собст-

венного, скептического учения. При такой подборке, стремясь

собрать как можно больше аргументов в пользу собственного

учения, он, естественно, мог преувеличить скептические тенденции

предшествующих философов. Как бы там ни было, но у Секста мы

читаем: <Наиболее занимавшийся исследованием природы Анакса-

гор, обвиняя ощущения в слабости, говорит: <Вследствие слабости

их (т. е. ощущений.- В. А.) мы не в состоянии судить об истине> -

и считает доказательством их неверности незначительное изменение

цветов> [71. VII, 90; 35. Т. III. С. 160].

Дальше идет любопытный рассказ. <А именно,-сообщает

Секст,-если мы возьмем две краски -белую и черную,-затем

станем по капле переливать из одной в другую, то зрение не будет

64

в состоянии различать маленькие перемены, хотя в действительно-

сти они будут иметься> [там же].

Совершенно ясно, что Секст делает здесь вывод, идущий дальше

того, о чем говорит цитируемый им текст Анаксагора. Анаксагор

говорит только о недостаточности наших ощущений, для того чтобы

воспринять слишком незначительные изменения в ощущаемом

объекте, т. е. непосредственно воспринять то, что мы могли бы

назвать <дифференциалами ощущения>. Секст же делает отсюда

вывод, будто Анаксагор обвиняет ощущения в слабости. Но дело

не в обвинении ощущений в их принципиальной слабости, а в том,

что, по Анаксагору, существуют такие изменения в объектах, кото-

рые по причине их крайней незначительности не могут непосред-

ственно улавливаться нашими чувствами. Все же о таких

минимальных изменениях способен судить ум. Может быть, именно

в этом смысле Анаксагор говорит, что <зрение есть явление неви-

димого> [71. VII, 90].

В полном соответствии со сказанным стоит принципиально

важный гносеологический тезис Анаксагора: частицы, из которых,

по Анаксагору, состоят все вещи и движением которых (а также

соединением) образуются все тела природы, строго говоря, пости-

гаются не чувствами, а только умом. Анаксагор ссылается при этом

на те же наблюдения, которые легли в основу его гипотезы <семян>,

или <подобочастных элементов>,-на явления, происходящие при

усвоении организмами пищи и при превращении этой пищи в части

и органы тела - в кожу, кости, мускулы и т. п.

5. СОФИСТИКА

В V в. до н.э. во многих городах Греции на смену политической

власти старинной аристократии и тирании пришла власть рабовла-

дельческой демократии. Развитие созданных ее господством новых

выборных учреждений - народного собрания и суда, игравшего

большую роль в борьбе классов и партий свободного населения,-

породило потребность в подготовке людей, владеющих искусством

судебного и политического красноречия, умеющих убеждать силой

слова и доказывать, способных свободно ориентироваться в различ-

ных вопросах и задачах права, политической жизни и дипломати-

ческой практики. Некоторые из наиболее выдвинувшихся в этой

области людей - мастера красноречия, юристы, дипломаты - ста-

новились учителями политических знаний и риторики. Однако

нерасчлененность тогдашнего знания на философскую и специаль-

Blog

Содержание: В. Ф. Асмуса