«Встречи с поэзией в Большом зале»
| Вид материала | Лекции |
- Государственный эрмитаж, 280.67kb.
- Беседы о кинематографе, 417.55kb.
- Бориса Пастернака «Поэты не рождаются случайно…», 230.94kb.
- Большом Зале Института Океанологии им. П. П. Ширшова Российской Академии Наук, г. Москва, 76.91kb.
- Положение Сроки и место проведения, 35.18kb.
- Задачи трудные решать, Мы в этом доме, как в своем и мы теперь его зовем: на ша шко, 37.44kb.
- 13 марта в 15. 00 в Большом зале кинотеатра 35 мм Анри де Люмле, 20.79kb.
- «Здесь полон мир волшебной сказки», 64.95kb.
- Кабинета Министров Татарстана. Вручение диплом, 517.74kb.
- 22 декабря 2011 г, 96.05kb.
Эзоп “Два петуха и орел”
Два петуха дрались из-за кур, один другого побил. Побитый поплелся прочь и спрятался в темном месте, а победитель взлетел в воздух, сел на высокую стену и закричал громким криком.
Как вдруг орел налетел и схватил его, а тот, который прятался в темноте, спокойно с этих пор стал владеть всеми курами.
Басня показывает, что господь гневается на горделивых и милосерден к смиренным.
Ход занятия:
Прочитав басню Эзопа и произведения К.Д. Ушинского и Л.Н. Толстого, дети отметили у Ушинского следующее:
- изменение заглавия (у Эзопа – “Два петуха и орел”, у Ушинского – “Два петушка”); продиктовано последним, как объяснение их драчливости; заодно дети почувствовали скрытое осуждение автором их поведения;
- мотив драки петушков у Ушинского видят они в молодости петушков; в этом автор, по их мнению, отошел от содержания басни Эзопа – у того петухи дрались “из-за кур”;
- у Ушинского, в отличие от Эзопа, отсутствует назидательность; язык, за малым исключением (употреблено из сниженной лексики слово “заорал”) – литературный.
У Толстого, отмечают они, произведение без заглавия; в сравнении с басней Эзопа, стала более сложной мотивировка драки петухов: навозная куча не только место ристалища, но и то пространство, где добывается этими птицами корм. Владение навозной кучей предполагает и власть над курами.
Толстой, в отличие от Ушинского, что особенно импонирует школьникам, драматизирует повествование: была схватка, были побежденный и победитель, на сцене побывали и “заинтересованные” зрители (куры) с хвалебными словами в адрес победителя, дана возможность последнему насладиться плодами победы. Он в упоении славой поет песню, увы, последнюю в своей жизни. Но текст толстовского произведения заметно шаржирован, это своеобразная инсценировка-фарс: есть сражение, но на навозной куче; есть победитель, но это петух; есть восторженные обожатели, но это куры; есть миг торжества – взлет, но на сарай; есть песня, но она петушья и, наконец, есть плачевный финал – расплата за самодовольство и хвастовство...
Нет сомнения в том, что вдумчивое аналитическое прочтение текстов великого ученого и художника, каковыми являются К. Д. Ушинский и Л. Н. Толстой, способствуют развитию художественного вкуса.
К занятию 25.
К.Д. Ушинский “Лиса и козел” – Л.Н. Толстой "Лисица и козел”
Цель: развитие способности высказывания о произведении искусства.
К.Д. Ушинский “Лисица и козел”
Бежала лиса, на ворон зазевалась – и попала в колодец. Воды в колодце было немного: утонуть нельзя, да и выскочить тоже. Сидит лиса, горюет. Идет козел, умная голова, идет, бородищей трясет, рожищами мотает, заглянул от нечего делать в колодец, увидел там лису и спрашивает: “Что ты там, лисанька, поделываешь?” “Отдыхаю, голубчик, – отвечает лиса, – там наверху жарко, так я сюда забралась. Уж как здесь прохладно да хорошо! Водицы холодненькой – сколько хочешь".
А козлу давно пить хочется. “Хороша ли вода-то?“ – спрашивает козел. “Отличная! – отвечает лиса. – Чистая, холодная! Прыгай сюда, коли хочешь, здесь обоим нам место будет".
Прыгнул сдуру козел, чуть лису не задавил, а она ему: ”Эх, бородатый дурень! И прыгнуть-то не умел – всю обрызгал!”
Вскочила лиса козлу на спину, со спины на рога, да и вон из колодца.
Чуть было не пропал козел с голоду в колодце; насилу-то его отыскали и за рога вытащили.
Л.Н. Толстой “Лисица и козел”
Попала лисица в колодец и не знала, как выбраться.
Пришел козел и спросил у лисицы: “Хороша ли вода?” “Такая сладкая, сказала лисица, – что я опилась и выходить не хочу".
Козел тотчас прыгнул в колодезь, а лисица вскочила ему на спину, на рога и с рогов выпрыгнула вон из колодца, а козел увяз.
Эзоп “Лисица и козел”
Лисица упала в колодец и сидела там поневоле, потому что не могла выбраться. Козел, которому захотелось пить, подошел к тому колодцу, заметил в нем лисицу и спросил ее, хороша ли вода? Лисица, обрадовавшись счастливому случаю, начала расхваливать воду – уж так-то она хороша! – и звать козла вниз. Спрыгнул козел, ничего не чуя, кроме жажды; напился воды и стал с лисицей раздумывать, как им выбраться. Тогда лисица сказала, что есть у нее хорошая мысль, как спастись им обоим: "Ты обопрись передними ногами о стену да наклони рога, а я взбегу по твоей спине и тебя вытащу...” И это ее предложение принял козел с готовностью; а лисица вскочила ему на крестец, взбежала по спине, оперлась о рога и так очутилась возле самого устья колодца: вылезла и пошла прочь. Стал козел ее бранить за то, что нарушила она их уговор; а лиса обернулась и молвила: "Эх, ты! Будь у тебя столько ума в голове, сколько волос в бороде, ты бы, прежде чем войти, подумал, как выйти".
Так и умный человек не должен браться за дело, не подумав сперва, к чему оно приведет.
Ход занятия:
Прочитаем басню Эзопа, переработки этого произведения К.Д. Ушинским и Л.Н. Толстым. Напомним, что и Ушинский, и Толстой создавали круг детского чтения. Предлагаем школьникам отметить, что общего и что отличает их в достижении единой цели. Общее, – отмечают они, – в том, что и тот, и другой убрали морализаторскую, стандартно находящуюся в конце басен Эзопа часть (“Так и умный человек не должен браться за дело, не подумав сперва, к чему оно приведет”).
Рассуждая далее о толстовском тексте, они отмечают, что тот идет по линии упрощения лексики, синтаксиса. Перерабатывая текст басни Эзопа, Толстой предельно сжато передает фабулу. Дети восхищаются лаконизмом и в то же время выразительностью языка писателя.
К.Д. Ушинский – ученый. Язык переработанного им текста басни Эзопа – литературный язык: автор пользуется известными каждому культурному читателю выразительными средствами и приемами, но того “чуть-чуть”, о котором говорил в свое время Л.Н. Толстой, определяя, в чем отличие настоящего произведения искусства от литературной поделки, как раз не хватает тексту К.Д. Ушинского.
Л.Н. Толстой доверяет своему читателю полностью, убежден, что его читатель, крестьянский ребенок, еще до знакомства с этим текстом знает, какими постоянными свойствами в устном народном творчестве наделены такие персонажи, как Лиса, Козел. Вот, на наш взгляд, почему Толстой “прессует” фабулу Эзоповой басни. Он рассчитывает на ребенка как на носителя определенной (многовековой крестьянской) культуры и подвигает его к дальнейшему развитию.
К.Д. Ушинский своими литературными приемами, на наш взгляд, пытается подстроиться к своему воображаемому читателю, развлечь его, и поэтому его текст в сравнении с толстовским явно проигрывает.
На вопрос, какие основные недостатки текста, созданного К.Д. Ушинским, школьники отвечают:
– наличие прямых оценок автором персонажей; эффект от этого противоположный ожидаемому: читателю не нравится, когда за него додумался кто-то, когда нет простора для воображения;
– использование уменьшительно-ласкательных суффиксов (воспринимается как заигрывание, сюсюканье с читателем, что его, естественно, оскорбляет);
– оскорбительно-уничижительные оценки одного персонажа другим (лиса, к примеру, называет козла “бородатым дурнем”).
Низкое качество текстов К.Д. Ушинского в художественном плане, помещенных в “Родном слове”, отмечал Л.Н. Толстой в статье “Об общественной деятельности на поприще народного образования” (Толстой, Л.Н. Полное собрание сочинений. – Т. 8. – С.247-300).
К занятию 26.
К.Д. Ушинский “Дедушка и внучек” – Л.Н. Толстой "Старый дед и внучек”
Цель: развитие способностей высказывания и суждения о произведении искусства.
Братья Гримм “Дедушка”
Сильно одряхлел дедушка. Плохо он видел, плохо слышал; руки и ноги дрожали от старости: несет ложку ко рту, – и суп проливает.
Не понравилось это сыну и невестке: перестали они отца с собой за стол сажать, запрятали его за печь и стали кормить из глиняной чашки. Задрожали руки у старика, чашка упала и разбилась. Пуще прежнего разозлились сын и невестка: стали они кормить старика из старой деревянной миски.
У старикова сына был свой маленький сынок. Сидит раз мальчик на полу и складывает что-то из щепочек. “Что ты делаешь, сыночек?” – спросила у него мать. “Коробочку”, – отвечает дитя.– “Вот как вы с тятенькой состаритесь, я и буду вас из деревянной коробочки кормить".
Переглянулись отец с матерью и покраснели. Полно с тех пор старика за печь прятать, из деревянной чашки кормить.
Подсади на печь дедушку, тебя внуки подсадят.
Уважай старика: сам будешь стар.
К.Д. Ушинский “Дедушка и внучек”
Жил-был на свете дряхлый старичок. Глаза его помутились от старости, колена тряслись, и слышал он, бедный, плохо. Когда он сидел за столом, то едва мог держать в руке ложку, проносил ее мимо рта и проливал суп на скатерть. Сын его и невестка смотрели на него с отвращением и, наконец, поместили его в уголке за печкой, куда приносили ему скудную пищу в старой глиняной миске.
У старика часто навертывались) слезы на глаза, и он грустно посматривал в ту сторону, где накрыт был стол. Однажды миска, которую слабо держали его руки, упала и разбилась вдребезги. Молодая невестка разразилась упреками несчастному старику. Он не смел ответить и только, вздохнувши, поник головой. Ему купили деревянную миску, из которой он с той поры и ел постоянно.
Несколько дней спустя сын его и невестка увидели, что ребенок их, которому было четыре года, сидя на земле, складывает дощечки. “Что ты делаешь?” – спросил его отец. “Коробочки, – ответил сын, – чтобы кормить из них папашу с мамашей, когда они состарятся”.
Муж и жена молча переглянулись, потом заплакали, и с тех пор стали опять сажать старика за свой стол и никогда не обращались с ним грубо.
Л.Н. Толстой “Старый дед и внучек”
(Басня)
(Толстой, Л.Н. Полное собрание сочинение. – Т. 21. – С. 113-114).
Стал дед очень стар. Ноги у него не ходили, глаза не видели, уши не слышали, зубов не было. И когда он ел, у него текло назад изо рта. Сын и невестка перестали его за стол сажать, а давали ему обедать за печкой. Снесли ему раз обедать в чашке. Он хотел ее подвинуть, уронил и разбил. Невестка стала бранить старика за то, что он им все в доме портит и чашки бьет и сказала, что теперь она будет давать ему обедать в лоханке. Старик только вздохнул и ничего не сказал.
Сидят раз муж с женой дома и смотрят – сынишка их на полу дощечками играет – что-то слаживает. Отец и спросил: “Что ты делаешь, Миша?” А Миша и говорит: “Это я, батюшка, лоханку делаю. Когда вы с матушкой стары будете, чтобы вас из этой лоханки кормить".
Муж с женой поглядели друг на друга и заплакали. Им стало стыдно за то, что они обижали старика; и стали с тех пор сажать его за стол и ухаживать за ним.
Ход занятия:
Текст “Дедушка и внучек” (Ушинского), подтверждается это следующим:
- текст “расцвечивается” эпитетами (дряхлый, бедный, несчастный старичок; скудная пища). В этом случае обнаруживается желание “разжалобить” эпитетами, в то же время через эпитеты выражена авторская позиция.
- Используются уменьшительно-ласкательные суффиксы (старичок, в уголке, коробочку), что придает тексту слащавость, вызывает эффект, противоположный желаемому, дети не любят сюсюканья.
- Сочувствие к старику Ушинский пытается вызвать, показывая его совершенно беззащитным и безропотным с помощью глаголов: глаза его помутились, колени “тряслись”, “он едва мог держать в руках ложку, проносил ее мимо рта”.
- Через отношение сына и невестки: те “смотрели на него с отвращением”
приносили ему скудную пищу в старой миске, молодая невестка “разразилась упреками” несчастному старику.
Эффективность использования этих приемов, как показывает работа с детьми, противоположна желаемому: детям кажется, что автор не доверяет им как читателям.
Текст “Старый дед и внучек” (Л.Н. Толстого), отмечают дети, отличается от первого (К.Д. Ушинский. “Дедушка и внучек”) строгой последовательностью в создании живой, яркой, убедительной картины. Он лишен внешней аффектации, краски скупы, язык лаконичен, прост и ...предельно выразителен. Школьники отмечают психологизм повествования (“старик только вздохнул и ничего не сказал” в ответ на брань не в меру разошедшейся невестки - есть над чем поразмышлять читателю!) Это значит, что Толстой доверяет своему читателю. А как удачно у Толстого найдено и обыграно с “лоханкой”! Угрозы невестки, что она теперь будет старику давать хлебать в лоханке (круглой или продолговатой посуде для стирки белья, мытья посуды, сливания жидкости. (Ожегов, И. Толковый словарь. – М., 1995. – 326 с.) оборачивается неожиданно нерадостной перспективой для молодых отца и матери – именно им мастерит маленький сын такую посуду. Толстой нашел именно то слово, с использованием которого текст Сопоставление текстов басен Эзопа и Толстого убедительно покажет, на каких теоретических основах строилось толстовское "чуть-чуть".
становится убедительным. Отец и мать Миши получили жестокий и заслуженный урок, и преподнес его им сын. Именно ему ставить точку в истории взаимоотношений между стариком и молодыми.
К занятию 27.
К.Д. Ушинский “Волк и собака” (Перевод из Лафонтена) – Л.Н. Толстой “Волк и собака”
Цель: развитие способности давать нравственно-эстетическую оценку произведениям искусства.
К.Д. Ушинский “Волк и собака”
Толстый и сытый дворовый пес, разорвав веревку, побежал за город прогуляться. В соседнем перелеске он встретился с волком, да таким худым, поджарым – кожа да кости. Сытый пес взглянул на него более с сожалением, чем со злостью. Ободренный таким приемом, волк пустился в разговоры с собакою и стал ей жаловаться на свое худое житье. Сжалилась собака над волком и говорит ему: “Ступай жить к нам, у нас хозяин добрый и за ничтожную службу даст тебе теплую конуру и хороший корм". Обрадовался бедный волк такому приглашению и побежал с собакой в город; но дорогой заметил, что у его спутницы на шее вытерта шерсть.
– А что это у тебя? – спросил волк, – отчего недостает шерсти на шее?
– Это так, пустяки, – отвечала собака с неудовольствием.
– Однако же, – пристает волк.
– Вздор! – ворчит собака.– Это от веревки, которою меня привязывают на ночь, чтобы я не убежала.
– Так тебя привязывают на веревку?
– Иногда... вот... видишь ли, нельзя же...
– Э, нет, мой милый, – сказал тут волк, останавливаясь у городских ворот,- на веревке мне не нужна ни твоя теплая конура, ни твоя сытая жизнь, ни твой доброй хозяин: прощай! – и помчался назад в лес.
Л.Н. Толстой "Волк и собака”
Худой волк ходил подле деревни и встретил жирную собаку. Волк спросил у собаки: “Скажи, собака, откуда вы корм берете?” Собака сказала: люди нам дают.
– Верно вы трудную людям службу служите.
– Собака сказала: нет, наша служба не трудна. Дело наше – по ночам двор стеречь.
– Так только за это вас так кормят, – сказал волк. Это я бы сейчас в вашу службу пошел, а то нам, волкам, трудно корм достать.
– Что ж, иди, – сказала собака. Хозяин и тебя так же кормить станет.
Волк был рад и пошел с собакой людям служить. Стал уже волк в ворота входить, видит он, что у собаки на шее шерсть стерта. Он сказал:
– А это у тебя, собака, от чего?
– Да так, – сказала собака.
– Да что так?
– Да так, от цепи.
Днем ведь я на цепи, так вот цепью и стерла немного шерсть.
– Ну, так прощай, собака, – сказал волк. – Не пойду к людям жить, – пускай не так жирен буду, да на воле.
Ход занятия:
Сопоставляя оба текста и отметив, что они об одном и том же, дети отмечают чрезмерное увлечение (как и прежде) педагога К.Д. Ушинского определениями, характеризующими главных персонажей: пес – толстый, сытый, и волк – худой, поджарый.
И эта увлеченность и на сей раз подводит автора: волк почему-то называется “бедным”, что идет, безусловно, в разрез тому, что известно в народном понимании о волчьей сути.
Ушинский не видит различия в употреблении слов пес – собака – спутница. Это досадная небрежность, отмечают дети. В то же время они отмечают не только сложность, громоздкость синтаксических конструкций, но и вычурность языка, например, “Сытый пес взглянул на него более с сожалением, чем со злостью” или “Ободренный таким приемом, волк...”
Читая начало предложения “В соседнем перелеске он встретился с волком, да таким худым...”, так и настраиваешься, говорят дети, что после указательного слова “таким” должно последовать придаточное предложение, а его нет. Это отмечают они, неудача...
В диалоге волка с собакой, когда тот буквально “заставляет” ее сказать правду, “бред собачий”, ее недомолвки и многократные умолчания, отмечают они, делают текст неоправданно растянутым.
Недоработанность, небрежность автора учащиеся видят и в следующей фразе”: ...на веревке мне не нужна ни твоя теплая конура, ни твоя сытая пища, ни твой добрый хозяин...”
Текст Толстого “Худой волк ходил подле деревни...” рассматривается детьми как “идеальный образец” единства содержания и формы, совершенства языка, стройности композиции.
К занятию 28
К.Д. Ушинский “Старая хлеб − соль забывается” – Л.Н. Толстой “Волк и мужик”
Цель: развитие способности давать нравственно-эстетическую оценку художественному тексту.
К.Д. Ушинский “Старая хлеб-соль забывается” (из народной сказки).
Попался было бирюк в капкан, да кое-как выбрался и пробирался в глухую сторону. Завидели его охотники и стали следить. Пришлось бирюку бежать через дорогу, а на эту пору шел мужик с мешком и цепом. Бирюк к нему: "Сделай милость, мужичок, схорони меня в мешок: за мной охотники гонятся". Мужик согласился, запрятал волка в мешок, завязал и взвалил на плечи. Идет мужик дальше, а навстречу ему охотники: "Не видал ли, мужичок, бирюка?” − “Нет, не видал". Охотники и проскакали мимо. “Что, ушли мои злодеи?” – спрашивает бирюк. “Ушли”. – “Ну, теперь выпусти меня на волю". Мужик развязал мешок и выпустил волка на вольный свет. А бирюк говорит мужику: "Что же, мужичок, я тебя съем”. – “Ах, бирюк, я тебя из какой неволи выручил, а ты меня съесть хочешь”. – “Старая хлеб-соль забывается”, – отвечал бирюк. Мужик видит, что дело-то плохо и говорит: "Ну, коли так, пойдем дальше, и если первый кто встретится, скажет по-твоему, что старая хлеб-соль забывается, тогда делать нечего, ешь меня”.
Вот идут мужик и волк, а навстречу им старая лошадь. Мужик к ней: "Сделай милость, рассуди нас вот: я бирюка из большой неволи выручил, а он хочет меня съесть”. И рассказал ей все, как было. Лошадь подумала, подумала и говорит: "Я жила у моего хозяина двадцать лет, изо всех сил на него работала, а как стала стара и пришло мне невмоготу работать, он взял, да и стащил меня на яр. Насилу оттуда вылезла и вот плетусь, куда глаза глядят. Да, старая хлеб-соль забывается”. – “Видишь, моя правда”, – сказал бирюк. Опечалился мужик и стал просить бирюка, чтобы обождал до другой встречи. Бирюк согласился на это.
Идут мужик с волком, а навстречу им старая собака. Вот мужик и у нее о том же спрашивает. Собака подумала, подумала и сказала: " Служила я хозяину двадцать лет, оберегала его дом и скотину, а как состарилась и не стала лаять, он прогнал меня со двора, и вот плетусь я, куда глаза глядят. Да, старая хлеб − соль забывается”. Опечалился мужик еще пуще и насилу упросил волка подождать до третьей встречи, а там делай как знаешь, коли хлеба-соли моего не помнишь. Согласился бирюк обождать до новой встречи. Повстречалась им лиса. Мужик рассказал ей все дело, как было. Лиса стала спорить: “Да как это можно, чтобы бирюк, этакая большая туша, мог поместиться в этаком малом мешке. И мужик и бирюк побожились, что правда. Но лиса говорит: "Не поверю, пока своими глазами не увижу. А ну-ка, мужичок, покажи, как ты сажал волка в мешок”. Мужик расставил мешок, и бирюк всунул туда голову. “Да разве ты одну голову прятал!” – закричала лиса. Бирюк влез совсем. “Ну-ка, мужичок, – продолжала лиса, – покажи, как ты на гумне хлеб молотишь”. Мужик начал молотить волка цепом и убил.
Л.Н. Толстой “Волк и мужик”
Гнались за волком охотники. И набежал волк на мужика. Мужик шел с гумна и нес цеп и мешок.
Волк и говорит:
– Мужик, спрячь меня, – меня охотники гонят.
Мужик пожалел волка, спрятал его в мешок и взвалил на плечи. Наезжают охотники и спрашивают мужика, не видал ли волка?
– Нет, не видал.
– Охотники уехали. Волк выскочил из мешка и бросился на мужика, хочет его съесть.
Мужик и говорит:
– Ах, волк, нет в тебе совести: я тебя спас, а ты ж меня съесть хочешь.
А волк и говорит: старая хлеб-соль не помнится.
– Нет, старая хлеб-соль помнится, хоть у кого хочешь спроси, – всякий скажет, что помнится.
Волк и говорит:
– Давай пойдем вместе по дороге. Кого первого встретим, спросим: забывается ли старая хлеб-соль или помнится? Если скажут: помнится, я пущу тебя, а скажут: забывается, – съем.
Пошли они по дороге, и повстречалась им старая, слепая кобыла. Мужик и спрашивает:
– Скажи, кобыла, что, помнится старая хлеб-соль или забывается?
Кобыла говорит:
– Да вот как: жила я у хозяина 12 лет, принесла ему 12 жеребят, и все то время пахала да возила; и вот намедни стало мне не в силу кружиться, я и упала на колесо. Меня били, стащили за хвост под круч и бросили. Очнулась я, насилу выбралась и куда иду – сама не знаю.
Волк говорит:
– Мужик, видишь, старая хлеб-соль не помнится.
Мужик говорит:
– Погоди, всех спросим.
Пошли дальше, повстречалась им старая собака. Ползет, зад волочит.
Мужик говорит:
– Ну, скажи, собака, забывается ли старая хлеб-соль, или помнится?
– А вот как: жила я у хозяина 15 лет, его дом стерегла, лаяла и бросалась кусаться, а вот состарилась, зубов не стало – меня со двора прогнали, да еще зад оглоблею отбили. Вот и волочусь, сама не знаю куда, подальше от старых хозяев.
Волк говорит:
– Слышишь, что говорит?
А мужик говорит:
– Погоди еще, до третьей встречи.
И встречается им лисица. Мужик говорит:
– Скажи, лиса, что, помнится старая хлеб-соль или забывается?
А лиса говорит:
– Тебе зачем знать?
А мужик говорит:
– Да вот бежал волк от охотников, стал меня просить, я и спрятал его в мешок, а теперь он съесть меня хочет.
Лисица и говорит:
– Да разве можно большому волку в такой мешок уместиться? Кабы я видела, я бы все рассудила.
Мужик говорит:
– Весь поместился, хоть у него самого спроси.
И волк сказал:
– Правда.
Тогда лисица говорит:
– Не поверю, пока не увижу. Покажи, как ты лазил.
Тогда волк всунул голову в мешок и говорит:
– Вот как.
Лисица говорит:
– Ты весь влезь, а то я так не вижу.
Волк и влез в мешок. Лисица говорит мужику:
– Теперь завяжи.
Мужик завязал мешок. Лисица и говорит:
– Ну, теперь покажи, мужик, как ты на току хлеб молотишь.
Мужик обрадовался и стал бить цепом по волку. А потом говорит:
– А посмотри, лисица, как на току хлеб отворачивают,– и ударил лисицу по голове и убил, а сам говорит:
– Старая хлеб-соль не помнится!
Ход занятия:
Как отмечают школьники, у Ушинского мужик выглядит недалеким человеком от начала и до конца сказки, и лишь с подсказки лисы он расправился с волком, который, само собой разумеется, живет по принципу: старая хлеб-соль забывается.
У Толстого в своей основе сюжет тот же. Но зато мужик по ходу разворачивающихся событий, встречаясь с волком, охотниками, лошадью, собакой и лисой, заметно поумнел: он не только по совету лисы расправился с волком, но и с самой советчицей.
История жизни старой лошади, собаки у Толстого драматичнее, в них достаточно таких художественных деталей, которые “работают” на воображение и чувства юного читателя. У Ушинского эти истории несколько схематичны.
Язык сказки Ушинского литературный, встречаются шероховатости и неточности. Так, в начале повествования он называет волка “бирюком”. Не всякий ребенок, особенно городской, знает значение этого слова. Режет ухо такое выражение: “Ну-ка, мужичок, – продолжала лиса, – покажи, как ты волка завязал”. Замечается, как это было в других его произведениях, некоторая слащавость и манерность. Так, мужик именуется “мужичком”, и вот его реплика-упрек в адрес неблагодарного волка: “Ах, бирюк, я тебя из какой неволи выручил”.
Язык Л.Н. Толстого – народный, сочный, яркий, живой.
К занятию 29.
К.Д. Ушинский “Лошадь и осел” – Л.Н. Толстой “Лошадь и осел”
Цель: развитие способностей художественного вкуса.
К.Д. Ушинский “Лошадь и осел”
Прекрасная сильная лошадь без всякой поклажи и тяжело навьюченный осел шли по дороге за своим хозяином. “Любезная лошадь,– сказал осел,– возьми на себя хоть маленькую часть моей ноши: я задыхаюсь под тяжестью!” Лошадь гордо отказалась. Вздохнул бедный осел и, опустив уши, побрел далее, но, протащившись еще кое-как с версту, пошатнулся, упал и издох. Теперь только увидел хозяин, как он был несправедлив к бедному животному и что напрасно баловал он сильную молодую лошадь. Погоревал хозяин, попенял на себя, но делать нечего, надо было ехать далее. И вот он навьючил всю ослиную ношу на гордую лошадь, да еще прибавил к ноше ослиную кожу, которой не захотел оставлять воронам.
– Поделом мне, – подумала лошадь: – если бы я сжалилась над моим бедным ослом, то и он был бы жив, да и мне не пришлось бы так тяжко.
Л.Н. Толстой “Осел и лошадь”
У одного человека были осел и лошадь. Шли они по дороге. Осел сказал лошади: “Мне тяжело, не дотащу я всего, возьми с меня хоть немного. Лошадь не послушалась. Осел упал от натуги и умер. Хозяин как наложил все с осла на лошадь, да еще и шкуру ослиную, лошадь и взвыла: “Ох, горе мне, бедной, горюшко мне несчастной, не хотела я немножко ему подсобить, теперь вот все тащу. Да еще и шкуру”.
Ход занятия:
Как и на предыдущих занятиях, у Ушинского дети отмечают:
- Увлечение оценочными эпитетами, в какой-то степени раскрывающими позиции автора, его отношение к описываемому (лошадь – прекрасная, сильная, молодая, осел – бедный; диссонансом в этом случае, если выражать отношение к ослу, звучит слово “издох”, у Толстого об осле говорится, что он “умер”).
- Некоторая витиеватость, литературность языка, например: “Любезная лошадь”, – сказал осел...”, использование непонятных для детей слов и оборотов (“хозяин попенял на себя”).
- Громоздкость синтаксических конструкций, затрудняющих понимание смысла, содержания текста. Повествованию Ушинского свойственны некоторые вычурность, манерность, театральная аффектация.
- Толстовские тексты, и это не является исключением, лаконичны, логичны. Он живописует скупыми точными мазками, создавая живую картину. Язык его прост, понятен; не раздражает читателя. По сравнению с текстом Ушинского, его текст обладает удивительной стройностью; у него в тексте отсутствуют сетования хозяина на то, что он был несправедлив к ослу и баловал лошадь.
Из дидактических соображений автор заставляет лошадь говорить языком глупой деревенской бабы, которая с явным опозданием осознает, что она натворила; через ее речь обнаруживается строптивый, вздорный, своенравный характер персонажа. У Толстого причитания лошади не взывают сочувствия. “Помогает” в этом сам автор, говоря о лошади, что она “взвыла”.
Литература
Педагогические сочинения Л.Н. Толстого
Толстой, Л.Н. Педагогические сочинения / сост. Н. В. Вейкшан (Кудрявая). – М. : Педагогика, 1989.
- Толстой, Л.Н. Полное собрание сочинений : в 90 т. – Т 8, 21, 22, 30, 46. – М., 1928–1958.
- Педагогические сочинения Л.Н. Толстого / под ред. Е.А. Медынского, Н.А. Константинова, Н.Н. Гусева ; сост. и авт. вступ. ст. В.А. Вейкшан. – М., 1953.
Литература о Л.Н. Толстом
Кудрявая, Н. В. Лев Толстой о смысле жизни. Образ духовного и нравственного человека в педагогике Л. Н. Толстого. – М., 1993.
Семенов, В. Д. Социальная педагогика : история и современность. – Екатеринбург, 1993.
Шадская, А. В. Мир “Азбуки” Льва Толстого : кн. для учителя / А. В. Шадская, В. Б. Ремизов, Н. А. Трофимова, И. В. Ежов. – Тула, 1995.
Публикации в периодических изданиях
1. Арзамасцева, И. Литература детей: CONTRA : (Детское творчество) / И. Арзамасцева // Детская литература. – 2003. – N 3. – С. 9-12, 16-17 : ил. – Библиогр. : с. 17 (7 назв.).
2. Аринушкина, М. А. Развитие творческих способностей учащихся на уроках русского языка и литературы / М. А. Аринушкина // Русский язык. Приложение к газете «Первое сентября». – 2002. – авг. – (N 29). – С. 6-7.
3. Бабинцева, И. Н. Прогнозирование как фактор стимулирования творческой активности младших школьников на уроках литературного чтения: программа "Литературное чтение" I-IV классы / И. Н. Бабинцева // Начальная школа. – 2000. – N 8. – С. 20-35.
4. Бак, Д. Внеклассное чтение: [о современных литературных студиях] / Д. Бак // Октябрь. – 2003. – N 3. – С. 181-182.
5. Бонфельд, М. Качание маятника или поиск истины?: [психология литературного творчества и методика литературной критики] / М. Бонфельд // Вопросы литературы. – 2003. – N 1. – С. 108-122.
6. Ефросинина, Л. А. Литературное чтение в четырехлетней начальной школе: [образовательная программа] / Л. А. Ефросинина // Начальная школа. – 2000. – N 8. – С. 36-41.
7. Колесникова, О. И. Филологические основы работы над стихотворным произведением на уроках литературного чтения / О. И. Колесникова // Начальная школа. – 2000. – N 11. – С. 6-13.
8. Левин, В. А. Воспитание творчества: [детское литературное творчество] / В. А. Левин; рис. Д. Майстренко // Дошкольное образование. Приложение к газете «Первое сентября». – 2003. – июнь. – (N 12). – Прил.: с. 5-20.
9. Минькова, В. Н. Достучаться до сердца ребенка: [уроки литературного чтения] / В. Н. Минькова // Начальная школа. – 2000. – N 11. – С. 26-30.
10. Новиков, Н. Ключ к потаенной двери, или студия при журнале «Юность» / Н. Новиков // Литературная учеба. – 2003. – N 3. – С. 151-154.
11. Наговицына, Г. И. Творческие задания на уроке: [советы молодому учителю] / Г. И. Наговицына // Русский язык. Приложение к газете «Первое сентября». – 2002. – нояб. – (N 42). – С. 14.
12. Петрановская, Л. В. Творчеству можно научить: [литературное творчество] / Л. В. Петрановская // Русский язык. Приложение к газете «Первое сентября». – 2001. – март. – (N 12). – С. 2-3.
13 Савенков А. И. Детская одаренность и цели домашнего образования / А. И. Савенков // Одаренный ребенок. – 2002. – N 1. – С. 62-76.
14. Свирская, Л. Большая книга увлечений / Л. Свирская // Обруч. – 2003. – N 3. – С. 29-31.
15. Чуракова, Н. А. О курсе «Литературное чтение» для I класса четырехлетней начальной школы / Н. А. Чуракова // Начальная школа. – 2000. – N9. – С.11.
НАШИ АВТОРЫ
- Азовский Анатолий Андреевич, член Союза писателей России (Екатеринбургское отделение), автор 8 поэтических сборников, руководитель литературной студии «Рассвет», г. Полевской.
- Беликова Маргарита Александровна, руководитель литературного кружка «Лукоморье», заведующая библиотекой МОУ СОШ № 208, г. Екатеринбург.
- Жуков Евгений Александрович, кандидат педагогических наук, руководитель литературного клуба «Слово», учитель русского языка и литературы Высшей квалификационной категории МОУ СОШ № 168, г. Екатеринбург.
- Милова Фаина Васильевна, руководитель литературной студии «Проба пера», учитель русского языка и литературы Высшей квалификационной категории МОУ СОШ № 131, г. Екатеринбург.
- Осипов Вадим Вениаминович, член Союза писателей России (Екатеринбургское отделение), автор 7 поэтических сборников, доцент кафедры графических видов искусства Уральской государственной архитектурно-художественной академии, руководитель литературной мастерской имени Бориса Марьева, Председатель жюри областного открытого конкурса литературного творчества детей и юношества «Волшебная строка».
*Паремия – церк. нравоучительное слово. (Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка. – М., 1994. – Т. 3. – С. 18.)
*"юхванство"– стремление в юношеские годы в походке, в манере поведения, во внешнем виде, в приемах физического труда, в том числе и в речи – походить на яснополянского работника Юхвана.