О. В. Гаман-Голутвина Прошедшие в декабре 2003 г выборы в Государственную Думу отчетливо высветили ряд существенных тенденций эволюции российского политического организма. Важнейшими из этих тенденций мне предст

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 45

Последствия выборов. Новый парламент

Если оценивать новый российский парламент исключительно с точки зрения расстановки политических сил, этот законодательный орган выглядит еще более враждебным по отношению к реформам, чем не в бозе почивший съезд народных депутатов. Даже в тех редких случаях, когда реформаторские фракции выступают единым фронтом, они могут рассчитывать приблизительно на 150 голосов, что составляет лишь треть Думы. Крупнейшая фракция нижней палаты российского парламента, "Выбор России" с союзниками, образует там по сути дела оппозицию.

В то же время ЛДПР оказалась неспособной подчинить себе парламент. Скандальные парламентские демарши Жириновского, включая угрозы ареста по отношению к своим коллегам депутатам и рукоприкладство, настроили против него даже его идейных союзников. До с их пор при принятии важнейших решений и проведении наиболее значимых голосований, в т.ч. при избрании лидера Аграрной партии И.Рыбкина спикером Государственной думы, центральную роль играла не ЛДПР, а аграрии и коммунисты, по экономическим вопросам кооперирующиеся с ПРЕС, фракцией "Новая региональная политика", и даже с ДПР, а по вопросам националистического плана — с ЛДПР (1). Тот факт, что КПРФ смогла занять в Думе место центральной коалициообразующей силы, свидетельствует о реакционной идеологической направленности нового законодательного органа.

Однако, хотя по своим идеологическим ориентациям Дума близка к прежнему представительному органу, ей отведено совершенно иное место в системе государственной власти России. В противовес безбрежным полномочиям распущенного съезда народных депутатов, новая Конституция жестко ограничивает власть Думы, делая весьма затруднительным принятие ею какого-либо законодательного решения без согласия президента и верхней палаты парламента — Совета Федерации. А контроль над последней (равно как и пост президента) принадлежат Ельцину. В Совете Федерации представители "Выбора России" вместе со сторонниками Ельцина, избранными в качестве независимых кандидатов, могут, объединившись, образовать большинство, что и произошло, когда на пост спикера верхней палаты был избран член "Выбора России" и доверенное лицо президента В.Шумейко (2). Среди других депутатов этой палаты большинство составляют представители местных политических элит, многие из которых были назначены Ельциным (3). В то же время ЛДПР Жириновского не имеет там ни одного места. Институционально наделенные значительной исполнительной властью и пользующиеся поддержкой Совета Федерации, Ельцин и его правительство больше не стеснены в своих действиях позицией даже враждебно настроенного законодательного органа.

Благодаря ли этим институциональным установкам или же личным качествам новых депутатов, но Дума пока не играет дестабилизирующей роли предшествующего парламента. Рыбкин содействует гармоничному взаимодействию, а не противостоянию различных ветвей власти. Его "инаугурационная" речь, равно как и действия на посту спикера, свидетельствуют о примирительной позиции по отношению к правительству, президенту и реформаторским фракциям Думы. Рыбкин открыто заявил, что он скорее социал-демократ, нежели коммунист (что привело в ярость многих лидеров КПРФ), осудил фиглярство Жириновского в парламенте и поклялся сделать Думу работающим органом. Опасаясь, что Ельцин ищет лишь повод, чтобы распустить Государственную думу, спикер и его коллеги стремятся упрочить легитимность этого института, прежде чем пытаться добиться сколько-нибудь реальной политической власти. Однако атмосфера компромисса является, вероятно, лишь временной, а цель утвердить эффективно действующий законодательный орган — благим намерением, имеющим мало общего с политической реальностью. Ведь, помимо прочего, представленные в Думе политические группировки коренным образом отличаются друг от друга по своим ориентациям — среди них есть и правые экстремисты, и коммунисты, и неолибералы. Конечно, большинство новых депутатов стоит в стороне от этих идеологических крайностей, но их политические позиции пока слабо обозначены. Как и в прежнем парламенте, такое сочетание потенциально крайне неустойчиво. Внутри лагеря реформаторов уже начались расколы — Б.Федоров, И.Хакамада и А.Макаров порвали с "Выбором России" и образовали "Союз 12 декабря" (впоследствии переименованный в Либерально-демократический союз) — парламентскую фракцию, выступающую за чистоту неолиберализма. "Союз 12 декабря" обвиняет "Выбор России" в популизме и потому — в излишней восприимчивости к идущим снизу требованиям обеспечиваемого государством благосостояния, усиленного налогообложения богатых и защиты российской промышленности. Если отвлечься от идеологии, натянутость в отношениях между двумя группировками во многом обусловлена персональным соперничеством между Б.Федоровым и Гайдаром. По той же самой причине не удалось выковать действующий союз с "Выбором России" и блоку Явлинского (в той мере, в какой он еще существует). Центристские же группы, такие как ПРЕС С.Шахрая, ДПР Н.Травкина, "Женщины России" и фракция "Новая региональная политика", еще определяют свое место в парламенте — будут ли они располагаться точно между "Выбором России" и коммунистами, либо сдвинутся в сторону одного их этих политических полюсов. Серьезные противоречия существуют между ЛДПР, с одной стороны, и коммунистами и аграриями — с другой, хотя им и удалось создать временный стратегический альянс при выборах спикера и руководителей парламентских комитетов и комиссий. Разногласия (пусть и не очень заметные) наблюдаются и внутри ЛДПР, и, в меньшей степени, в КПРФ (4). В целом пока что трудно определить, суждено ли Думе развиться в работающий, эффективный парламентский орган, либо она скатится на позиции крайне поляризованного дискуссионного клуба. Первое политически значимое голосование в Думе, предоставившее амнистию А.Руцкому, Р.Хасбулатову и другим участникам "октябрьских событий", равно как и путчистам августа 1991 г., заставляет предположить, что внеконституционные конфликты между принадлежащими к различным лагерям силами возможны в России и в будущем.

Новое правительство

После декабрьских выборов в составе российского правительства произошли заметные изменения. Занимавшие посты вице-премьеров Гайдар и Б.Федоров ушли в отставку, и в результате из первоначальной команды реформаторов в правительстве остался лишь один А.Чубайс (5). На место ушедших реформаторов В.Черномырдин назначил чиновников советской эпохи, никогда не проявлявших сколько-нибудь отчетливо выраженной приверженности рыночным преобразованиям. Еще более важным, однако, является то, что в настоящее время Черномырдин прочно утвердился как глава правительства (6) и во многих отношениях начинает затмевать Ельцина в качестве основного ответственного лица России. При этом в своих выступлениях он отвергает "шоковую терапию" и провозглашает конец "эры рыночного романтизма". Уже с самого начала Черномырдин дал понять, что он будет увеличивать государственные кредиты и субсидии находящимся в тяжелом состоянии государственным предприятиям, в первую очередь, военно-промышленному и агропромышленному комплексам (7). Он объяснял, что пришло время сфокусировать внимание на преодолении безудержного падения производства во всех секторах экономики как на единственном пути к разрешению в полном объеме социальных проблем, стоящих перед страной. Сколь бы она ни была прогрессивной, теория как таковая не может избавить громадную страну от нехватки продовольствия, энергоносителей и товаров, не может, по определению, спасти ее от социальных взрывов, которые сделают дальнейшие реформы невозможными. Премьер-министр считал аксиомой, что зарождающуюся рыночную экономику не удастся спасти, если не поднять производство (8).

Вскоре после декабрьских выборов все три команды экономических советников премьер-министра высказались за установление определенного уровня цен и введение контроля за ценообразованием (9). Оценивая эти изменения в позиции российского правительства, Б.Федоров, Гайдар и бывшие зарубежные консультанты последнего в один голос предсказывали гиперинфляцию, гигантский бюджетный дефицит и отрицательные показатели роста (10). Однако ко всеобщему удивлению оказалось, что Черномырдин способен гораздо лучше проводить в жизнь гайдаровскую программу экономических реформ, чем сам Гайдар. (Статья написана задолго до беспрецедентного падения курса рубля по отношению к доллару в октябре 1994 г (Прим. ред ).) Более четкие правила политической игры и расширение полномочий исполнительной власти позволили ему выступить с жестким фискальным бюджетом (11). Шаги нового правительства дают основания предположить, что оно может оказаться более действенным в контроле за инфляцией, ужесточении бюджетного давления на предприятия и обуздании процесса наращивания денежной массы, чем прежняя команда.

Призрак фашизма

Было бы, однако, опасно и недальновидно концентрировать внимание исключительно на ежемесячном уровне инфляции как на показателе успешности проведения реформ в России. Хотя сформированное после выборов правительство, судя по его первым шагам, и представляется более эффективным, чем прежняя плеяда политических сил, наиболее значимым событием прошедших выборов все же остаются высокие электоральные результаты ЛДПР.

Большинство отмахивается от электоральной победы Жириновского, считая ее аномалией, которая не повлечет за собой значительных (если вообще повлечет) долговременных последствий. Нам говорят, что поданные за ЛДПР голоса — это голосование не "за", а "против". И хотя в избирательной гонке, где за поддержку избирателей боролось 13 партий, партия Жириновского завоевала 23% голосов, западные исследователи электоральных процессов в России утверждают, что в действительности россияне не принимают его идеи. Как и те, кто в свое время голосовал за Росса Перо, поддержавшие Жириновского лишь сигнализировали Москве, что устали от шоковой терапии. Поэтому триумфальное шествие Жириновского пойдет на спад, как только правительство замедлит темпы проведения реформ.

Недооценка важности электоральной победы Жириновского связана, вероятно, и с принятием новой российской Конституции. Новый Основной закон России передает большую часть властных полномочий президенту, сводя до минимума прерогативы парламента. Поэтому теперь Ельцин может управлять посредством одних лишь указов, не обращая внимания на демагогические демарши Жириновского в законодательном органе.

Наибольшие надежды возлагаются, однако, на самого Жириновского. Различного рода пророки предрекают, что лидер ЛДПР обречен на "самоуничтожение". У.Сайфаер заверяет нас, что Жириновский — это отнюдь не "зарождающийся Адольф Гитлер", а всего лишь политический экстремист. Даже если он и придет к власти, мы можем утешаться тем, что в действительности он сам не верит во все то, что провозглашает. На деле он вовсе не стремится вернуть назад Аляску или превратить Балтию в радиоактивную свалку, все это говорилось лишь для того, чтобы быть избранным. Уже на следующий день после окончания кампании или чуть позже от наблюдателей, находившихся в России во время выборов, стали приходить сообщения, что Жириновский смягчает свою позицию.

К сожалению, все эти обнадеживающие предположения имеют серьезный изъян. Хотя, конечно же, нет никакой предрешенности в том, что в России к власти придет Жириновский или кто-то ему подобный, вряд ли можно найти достаточно аргументов в поддержку тезиса, что у лидера ЛДПР практически (или полностью) нет шансов занять пост президента. Прежде всего, давайте внимательно посмотрим на т.н. голосование "против". Из приводимых аргументов следует, что российские избиратели отнюдь не испытывают особых симпатий к Жириновскому, что в действительности большинство россиян не стремится вернуть назад Аляску, их не привлекает идея расправы с преступниками без суда и следствия, а российским солдатам не хочется омыть сапоги в теплых водах Индийского океана. Они лишь хотят перемен. Неужели? Если российские избиратели не поддерживают эти положения программы Жириновского, то почему они не отдали свои голоса каким-нибудь другим оппозиционным партиям — ведь, помимо ЛДПР, в выборах участвовало еще 11 таких партий? Кроме того, даже если допустить, что Жириновского и правда поддержали всего лишь из протеста, попав в избирательную урну, голоса, поданные из этих соображений, неотличимы от голосов в поддержку и стоят ровно столько же.

В соответствии с приводимой выше аргументацией нас убеждают, что голосование протеста можно с легкостью преодолеть уже на следующих выборах. Однако в ближайшем будущем для России это будет не так—то просто. Экономическое положение страны вряд ли сколько-нибудь заметно улучшится до 1996 г. — время, на которое запланировано проведение президентских выборов. Даже если в ближайшие два года в российскую экономику будут вспрыснуты сотни миллиардов долларов (что крайне маловероятно), это не обеспечит ко дню выборов по "курице в горшке" у каждого избирателя. Более того, в современном российском контексте "замедление темпов реформ", как уже говорилось, — это зашифрованное обозначение увеличения государственных субсидий предприятиям и сохранение инфляции. И что еще более важно, в ближайшие два года вряд ли будет приостановлен рост преступности. Проводившиеся же во время избирательной кампании опросы общественного мнения недвусмысленно показали, что преступность (наряду с инфляцией) — это один из тех двух вопросов, которые больше всего волнуют избирателей (12), а важнейшим тезисом, вокруг которого велась кампания Жириновского, была именно решительная борьба с преступностью. В 1996 г. предлагаемые Жириновским драконовские меры против преступников будут по-прежнему встречать широкую поддержку. Наконец, представляющие значительную угрозу для россиян этнические конфликты, похоже, далеко не являются следствием провокаций. Короче говоря, политические лозунги Жириновского будут в 1996 г. столь же остры и актуальны, как и в 1993 г.

Если Жириновскому не удастся собрать достаточное для избрания на пост президента число голосов, он может обратиться к иным средствам. Как и фашистские лидеры прошлого, он будет придерживаться демократических правил игры лишь до тех пор, пока это не станет для него невыгодным. Штурм российского телецентра и здания московской мэрии во время "октябрьских событий" уже создали прецедент использования внеконституционных путей к власти.

Предположения о том, что у Жириновского нет сколько-нибудь последовательной платформы и что он сам не верит в то, что говорит, основаны на простой неосведомленности. Программа лидера ЛДПР во время декабрьской кампании была отчетливо выражена, хотя и спорна: он стремится вернуть России ее прежнее величие. В то время, как "Выбор России" призывал народ приготовиться к дальнейшим жертвам, Жириновский утверждал, что россияне и так уже достаточно настрадались — сначала во время семидесятилетнего правления коммунистов, а затем за два года шоковой терапии, навязанной им империализмом МВФ и Всемирного банка. В качестве одной из составляющих своей программы по возрождению величия России Жириновский обещал покончить с коррупцией, преступностью и западными дельцами. Безо всякого смущения он поклялся использовать армию, которая, по его мнению, является одним из важнейших ресурсов страны, для обогащения державы, будь то против азербайджанцев на российских сельскохозяйственных рынках, евреев в московских банках, украинцев на Украине (эту страну Жириновский не признает) или американцев на Аляске. Запад, заявлял Жириновский, будет платить России, чтобы та не использовала против Европы свое ядерное оружие, а соседние с Россией страны — чтобы та не перекраивала их границы.

Экономические планы лидера ЛДПР менее определенны. Жириновский не относится ни к коммунистам, стремящимся воссоздать прошлое, ни к сторонникам свободного рынка (13). Его идеи в области экономики, во многом напоминающие те, которых придерживались фашистские демагоги прошлого, сводятся к рыночной экономике, управляемой и охраняемой государством. Помимо прочего, будучи неистовым националистом, он постоянно доказывает, что российские ресурсы, имущество и рынки должны находиться в распоряжении исключительно русских. При режиме Жириновского западные фирмы в России будут нежелательными гостями.

Верил ли он сам в то, что говорит? Кто знает? Почему мы должны исходить из того, что это не так? Не имея возможности для сравнения (ведь Жириновский никогда не занимал никаких государственных постов), мы можем судить о его будущей деятельности лишь на основании его слов (14).

Что же касается новой Конституции, то это лишь временный источник утешения. При "добром царе Борисе" у кормила власти жесткая президентская система может служить делу реформ. При приходе к власти "злого царя Владимира" та же самая Конституция будет способствовать упрочению диктаторского режима.

Мы не должны также забывать о том, что (безотносительно к новой Конституции) дает Жириновскому его нынешнее положение в парламенте. Мы наивно исходим из того, что, участвуя в выборах, но не завоевав большинства ни в одной из палат, он и его партия будут играть в парламенте ту роль, которую играют партии меньшинства в других парламентских демократиях, т.е. явятся, быть может, раздражающей, но управляемой силой. Но ведь Жириновского мало волнует соблюдение демократических "правил игры" как в этой Думе, так в любой другой. Напротив, единственным побудительным мотивом, заставившим Жириновского принять участие в декабрьских выборах, было создание импульса для борьбы за пост президента в 1996 г. или раньше. Завоевание мест в парламенте было для него поэтому лишь средством поддерживать внимание к собственной персоне. Ведь в действительности отсутствие права решающего голоса, особенно в вопросах, связанных с проведением экономических реформ, значительно больше соответствует реализации его стремлений, чем обратная ситуация. Поскольку в 1994-1996 гг. мало кто ожидает заметных улучшений в экономике, Жириновский хочет дистанцироваться от экономических проблем, а отнюдь не отвечать за их решение.

Рассмотрим, наконец, тезис о грядущем "самоуничтожении" Жириновского. Тот же самый аргумент приводился и в 1991 г., после первого сенсационного электорального успеха лидера ЛДПР, когда на выборах президента России, получив 6 млн. голосов, он занял третье место после Ельцина и бывшего советского премьер-министра Н.Рыжкова. Успех абсолютно неизвестного в то время Жириновского, никогда не занимавшего никаких политических постов, большинство аналитиков списало тогда на стечение обстоятельств, а также на финансовую поддержку КГБ и организационную помощь КПСС. (Программа ЛДПР и предвыборные плакаты Жириновского были отпечатаны в типографии КПСС; кроме того, как признались позднее исследователи, работавшие в Институте общественных наук при ЦК КПСС, львиная доля политических документов ЛДПР родилась в стенах этого учреждения.) Однако его небольшая, но дисциплинированная партия не только уцелела в посткоммунистической России, но и значительно выросла. Точно также, как показывает обилие телевизионной рекламы во время декабрьской кампании, с крахом Советского Союза финансовая поддержка ЛДПР не только не прекратилась, но и продолжала возрастать. По утверждению самого Жириновского, его финансируют 8 богатых российских предпринимателей; другие называют австрийских нацистов, Саддама Хуссейна и перебежчиков из бывшего КГБ и Советской армии. В 1991-1994 гг. эффективность партийной организации и солидность финансовой поддержки разбили в прах пророчества о саморазрушении; и пока чем больше разоблачений против него выдвигается, тем лучшие показатели он получает по опросам общественного мнения.

Кроме того, история показывает, что различного рода безумцы способны побеждать на выборах, сваливать правительства и возглавлять революции. (Помните, что для захвата власти Жириновскому вовсе не требуется избрание на выборах). Почему мы должны воспринимать лидера ЛДПР менее серьезно, чем маньяков, правивших Германией 60 лет назад, Советским Союзом — 50 лет назад, Угандой — 20 лет назад, Сербией — сегодня? Конечно же, между Жириновским и Иди Амином существует определенная разница. У последнего не было возможности добраться до ядерного оружия.

Даже если бы Жириновский и был обречен на "самоуничтожение", есть и другие близкие ему по духу лидеры, ультранационалистически настроенные генералы и неонацистские партии, готовые заполнить образовавшуюся пустоту (15). Уже сформированы десятки военизированных группировок, куда, в частности, вошли некоторые из тех, кто воевал на стороне сербов в Боснии и на стороне русских — в Молдавии. Среди военных несомненно имеется ряд потенциальных наполеонов, которые ждут только подходящей возможности, чтобы восстановить порядок в России и вернуть былую силу Красной Армии. Да и в самой Думе есть националисты, придерживающиеся столь крайних взглядов (например, Н.Лысенко), что на их фоне и Жириновский выглядит умеренным.

Но еще большую опасность, возможно, представляют т.н. передовые националисты, такие как С.Бабурин — бывший лидер Фронта национального спасения, вновь прошедший в парламент, или Ю.Власов — экс-чемпион Олимпийских игр по тяжелой атлетике, который на первой сессии Думы чуть было ни был избран ее спикером. Оба эти деятеля относятся к разряду харизматических, честолюбивых и активных националистов, но им не свойственна ни скандальная риторика Жириновского, ни его безудержное фиглярство. Объединив свои силы в парламенте, они образовали "Российский путь" — новую националистическую фракцию, стремящуюся утвердить более принципиально обоснованную и консервативную версию национализма, чем та, которой придерживается лидер ЛДПР. Кроме того, на политическую сцену вернулся и Руцкой, освобожденный из тюрьмы по объявленной Думой амнистии. Приписывая себе главную заслугу в освобождении участников "октябрьских событий" и путча 1991 г., Жириновский зловеще предсказал, что основная борьба за пост президента развернется между ним и бывшим вице-президентом. Но если он прав, то любой исход будущих президентских выборов будет гибельным как для России, так и для остального мира.

Жириновского и всех тех, кого он представляет, можно победить мирными, демократическими средствами. Во-первых, демократические силы России должны бросить вызов Жириновскому, противостоять ему, а не умиротворять. Во-вторых, им следует разъяснить российским избирателям, к чему приведет победа лидера ЛДПР на президентских выборах — к войне с Украиной, к войне в Центральной Азии и, возможно даже, к войне с Соединенными Штатами. В-третьих, им необходимо выдвинуть притягательную для избирателей альтернативу посулам Жириновского, пообещав развивать систему социальной защиты; обеспечить, чтобы выгоды, приносимые рыночными реформами, доходили и до рядовых граждан; замедлить темпы инфляции и четко разъяснив, что основные вехи будущих экономических реформ должны быть заложены до 1996 г. В-четвертых (возможно, это и есть самое важное), российские демократы должны объяснить электорату, что в реальности нужно для того, чтобы возродить величие России, показать, что для достижения этой цели нужен отнюдь не захват Аляски, а укрепление рыночной экономики и демократической политической системы (16). Наконец, демократы должны усовершенствовать свою избирательную политику: лучше использовать телевидение, повышать действенность коалиций, активнее контактировать с избирателями, вырабатывать более эффективные лозунги. Возможность победы правых экстремистов на будущих выборах (или какими-то иными путями) остается, однако, вполне реальной, и ее не следует недооценивать.

1. Этот тезис основан на анализе лишь небольшой горстки решений и поэтому, возможно, несколько упрощает ситуацию.

2. Угланов А. Демократию хоронить рано. — "Аргументы и факты", 1993, № 59.

3. Принимая во внимание благоприятное соотношение политических сил в этой палате, ряд лидеров "Выбора России" призвал Ельцина распустить Думу и опереться исключительно на верхнюю палату, которая будет механически утверждать указы президента.

4. 2 Zhirinovsky Allies Quit Party, Call Him Extremist. — "San Francisco Chronicle", 17.2.1994.

5. От Гайдара не требовали, чтобы он ушел, однако он подал в отставку. Б.Федоров соглашался остаться на посту министра финансов, но лишь при определенных условиях, настаивая, в частности, на смещении Геращенко с поста председателя Центрального банка России и А.Заверюхи — с поста вице-премьера. Поскольку Ельцин не смог удовлетворить эти требования, Федоров ушел.

6. См.: Бергер М. Конец эпохи рыночного романтизма. — "Известия", 18.1.1994, с.2.

7. Беспристрастную оценку смены политического курса дал бывший ведущий экономист Черномырдина А.Илларионов. См.: Bolton L. Money Oils Old Russian Machine. — "Financial Times", 10.2.1994, p.2. Гораздо более резко оценил ее Гайдар. См.: Гайдар Е. Новый курс. — "Известия", 10.2.1994, с.1,4.

8. См. Interfax, jan. 21, 1994, FBIS-SOV-94-015, jan.24, 1994, p.22-23.

9. Эти группы возглавляют соответственно С.Шаталин, С.Глазьев и Е.Сабуров.

10. См.: Sachs J. They Are Going to Pursue Dangerous Policies. — "Time", 31.1.1994, p.3; Graham G. IMF Will Not Ease Stance on Moscow Cash Aid. — "Financial Times", 7.1.1994, p.1; Bolton L. Chubais Sounds Inflation Warning. — "Financial Times", 3.2.1994, p.2.

11. Хотя это трудно подтвердить документально, но здесь, вероятно, сыграли свою роль и некоторые другие факторы. Во-первых, Черномырдин должен понимать, что у него не будет политического будущего, если ему не удастся улучшить экономическую ситуацию в России. А несмотря на все риторические высказывания по поводу "шоковой терапии , он осознает, что увеличение субсидий государственным предприятиям лишь ухудшит, а не улучшит положение дел в экономике. Во-вторых, Черномырдин больше не может возлагать вину за экономические трудности России на Гайдара и Федорова, все бремя ответственности лежит сейчас на его плечах. В-третьих, Черномырдин пользуется доверием директорского корпуса, и потому ему проще урезать промышленные субсидии.

12. В ходе опроса общественного мнения, проведенного Институтом социологии в ноябре 1993 г., респонденты назвали инфляцию (68,4 %) и преступность (50,2 %) как те проблемы, которые вызывают у них наибольшее беспокойство. Только 25% отметили в числе серьезных проблем угрозу безработицы, и лишь 1 % респондентов беспокоит, что реформы идут слишком быстро. См.: Зеркало мнений, М., Центр Социоэкспресс, 1993, с.6.

13. Хотя Жириновский никогда не был членом КПСС, многими государственными чиновниками и комментаторами высказывалось предположение, что его партия создана и финансируется КГБ.

14. Я внимательно следил за карьерой Жириновского с тех пор, как в мае 1991 г. взял у него первое интервью. Ни разу за время моих встреч с ним у меня не возникло впечатления, что Жириновский говорит неправду, чтобы приобрести общественное расположение, даже когда он был заинтересован в том, чтобы смягчить свою риторику в расчете на западную аудиторию.

15. Обзор этих сил дан в: Laquer W. Black Hundred: The Rise of the Extreme Right in Russia. N.Y., 1993.

16. Этим весьма важным наблюдением я обязан А.Андерсону.

Blog

Содержание