Анатолий Онегов Русский лес
| Вид материала | Исследование |
- Совестью, 9892.04kb.
- Рассказы о рыбной ловле Анатолий Онегов за крокодилами севера москва, 4175.49kb.
- Анатолий онегов лечитесь травами, 4507.09kb.
- -, 357.88kb.
- Рассказы о природе для детей и взрослых Анатолий Онегов здравствуй, мишка! Москва, 3440.45kb.
- Я люблю тебя, Россия!, 30.54kb.
- Тема: «Миссия. Ценности. Поиск предназначения», 523.11kb.
- Лес природное сообщество, 86.29kb.
- Игра путешествие «По лесным тропинкам» Ведущий: Здравствуй лес, дремучий лес, 67.86kb.
- Николая Болдырева «Лес Фонтенбло», 3094.5kb.
ДОМ
Внизу волны Кенозера, северного озера-чуда, волны накат за накатом подбираются к нашим лодкам, затянутым, завезенным на катках от разбойной воды далеко на берег. Озеру не достать теперь наших лодок. А мы над лодками и над волнами, на высоком
берегу-обрыве Мамонова острова. Рядом со мной хранитель острова и всей здешней жизни, старик Ножкин – он неспешно ведет для меня свой новый рассказ.
Я знаю, оставил себе навсегда уже много рассказов Николая Филипповича...
О муравьях, что нет-нет да и ссорятся между собой и делят тогда свое хозяйство-муравейник - так, мол, и появляются здесь, на острове, новые муравьиные дома... О "мертвом вале" - не весть откуда взявшейся вдруг среди вечерней тишины волны-вала на озерной глади. Такой "мертвый" (потому что объявился без ветра) вал, утверждает старик, дойдя до нашего острова, может накликать громкую грозовую погоду…
От старика Ножкина, который долгое время один отвечал за весь Мамонов остров, осталось со мной навсегда и теплое величание "дружком" батожка-палочки, что верно служит тебе в пути-дороге. «Дружка не забыть бы - с дружком веселее», - напоминал как бы сам себе Николай Филиппович. Таких дружков у старика Ножкина по острову много - в начале каждой тропы. И ступив на тропу, он прежде всего принимает в руку дождавшегося его дружка и шествует вместе с ним, а на обратном пути оставляет на том же месте.
Рассказы-поучения Николая Филипповича я могу вспоминать без конца - они всегда умны, ненавязчивы, а потому и селятся мирно, рядом с самыми нужными мыслями.
На этот раз старик Ножкин рассказывает мне о крестьянском доме, сработанном топором.
…Было у отца три сына, и послал их отец валить лес и рубить себе новые избы. Валите лес так, чтобы деревья вершинами на юг падали, а толстыми да крепкими комлями северик встречали - не взять северику дерева с крепкой стороны, и дом из такого леса теплей будет.
Подошел отец к старшему сыну, видит: лежит его лес вершинами на юг. Подошел к среднему и видит: накидал тот свой лес во все стороны. А самый младший, поди, ошибся и повалил лес так, что справиться с ним северику, - обернул лес комлями в южную сторону.
Посмотрел отец, подумал и сказал сыновьям: быть твоему дому, старший сын, ладным и теплым, ставь его на высоком, светлом месте - не страшен тебе северик. Руби дом в два этажа - вверху летом отдыхать будешь, а внизу зиму переждешь. А ты, средний сын, разбери лес. Те деревья, что к теплу валил, оставь для зимней избы, а те, что к холоду, побереги для летнего дома. И руби себе рядом две избы, летнюю да зимнюю, да поставь их по-за старшим братом - все он тебя от ледовитого ветра прикроет. Ну, а ты, младший да недогадливый, жить тебе в холодном доме, если дом наверху поставишь. Поди, вози лес к ручью, под горушку, там зиму переждешь, все горушка тебя от северика прикроет. А что две, что одну избу тебе рубить - все худо будет.
Поставил себе старший сын двухэтажный дом на веселом светлом месте, а за ним построился и средний - хоть и больше работы ему выпало, а дом все равно жилой получился. Порадовался на них отец и пошел проведать младшего сына. Видит он: сидит младший сын и отпиливает углы у дома. Покачал отец головой и говорит:"Позавидовал ты братьям, хотел свою избу хоть в темном месте, да красивой сделать, отпилил углы у дома, да зря - в лапу, а не в угол теперь у тебя изба рублена, совсем холодно тебе будет, ровный край у твоего дома, да пустой - в лапу северик заберется, в угол нет - в углу всякую щель мхом заткнешь..
Это рассказ-поучение и мне, не поставившему еще ни одного дома, не положившему еще ни одного венца в жилище, не срубившему пока ни одного угла-замка в рубленом строении.
Это уже потом, когда от старика Ножкина останется на земле только память, скажу я однажды своему топору:
- Сколько же досталось, выпало тебе, друг мой - помощник! Сколько свалили мы с тобой лесин для разных жилищ! Сколько спасли-поддержали домов, сараев, избушек, сколько новых венцов подвели под прежние, собравшиеся было в небытие, крестьянские дома и вернули этим домам, кораблям в лесном море, их жизнь -плавание! Сколько срубили мы с тобой рядов-углов с разными замками-запорами! Сколько всевозможных старинных строительных хитростей открыли для себя да кое-что попридумали и сами! И избушки мы с тобой заново ставили, и бани новые рубили, а вот взяться за свой, новый дом у нас с тобой так пока и не получилось. И все потому, что живет, поди, в нас с тобой, друг мой-помощник, одно, не забытое до конца людьми, старинное мастерство: жалеть уже сработанное, выручать его из беды! Вот и стали мы с тобой больше спасителями-реставраторами, бьющимися в одиночку, чем плотниками-строителями, что крепкой артелью дружно брались за топоры и поднимали по нашему лесному краю дома-крепости, дома-корабли. Печалиться нам с тобой тут или нет? Не знаю... Хоть и нечасто приходилось нам стоять у купели с новорожденным, но к жизни мы с тобой все равно причастие имеем, ибо берегли, поддерживали эту жизнь. И в награду за это нам с тобой не только подточившийся металл да треснувший как-то от тяжелой работы обух, главная награда нам - доверие старых мастеров: приняли мы от них многие знания - ведь пока секреты мастера, сложившего дом, не разгадаешь, за ремонт не берись! Вот так вот! А что дальше? Строить будем! Обязательно будем! Теперь мы с тобой после избушек, бань и домов примемся разгадывать секреты тех мастеров, которые мосты через наши речки устраивали, а там, глядишь, как-нибудь на досуге и сами с тобой новый мост по старому образцу через нашу речушку соорудим. А пока давай-ка поприпомним кое-что из прежней жизни да и расскажем людям, чтобы и им не забылось, что же такое жилище-дом в нашей лесной стороне...
Как-то свела меня дружба со строителями-финнами, людьми мастеровыми, у которых качество произведенной работы – слава-гордость! Попробуй найди у такого строителя дефект-недосмотр в работе!.. Но я как-то нашел - нашел внутри дома в доске-вагонке, изящно и весело выстилавшей стены комнаты, одну единственную досочку, чуть вышедшую торцом-выступом из паза, отведенного ей в соседней доске. Да и случилось-то это не на виду, не у потолка, а в самом низу, у пола, в углу комнаты. Но я нашел и финну-мастеру на эту его оплошность деликатно указал. И знаете, как неловко мне стало, как трудно было выслушивать извинения этого совестливого человека. Не он, конечно, виноват - виноват материал, недосушенный, недовяленный, не выдержанный перед строительством, как прежде, когда выдерживали-готовили к строительству доску не день-два, а месяцы, а то и годы. Не хотел, но вогнал я своего финнам-товарища в краску и прежде всего оттого, что строительство тех же сельских домов в стране Суоми ныне поставлено на поток.
Дома эти сельские просторные, светлые, со всевозможными удобствами, с автономной системой отопления и с баней-сауной под той же крышей давно возводят в Финляндии по поточной технологии. И хоть разнятся такие дома удачно обликом и планом, но собраны они из деталей стандартных, а потому собраны очень быстро. Идешь в начале педели мимо строительной площадки, видишь кое-какой строительный материал и с радостью догадываешься, что будет здесь со временем дом-жилище для людей. А уже в конце недели видишь порой на этом же месте чуть ли не готовое сооружение. И не дом-избушу, а строение с полезной площадью аж за 150 квадратных метров!
Увы, настоящего мастера-строителя такое поточное производство жилищ не радует. И он, знающий хотя бы по старому дому родителей о прежнем деревянном строительстве, грустно качает головой:
-Да, теперь такая технология: на строительстве может работать строитель низкой квалификации - хорошие руки теперь мало бывают нужны... Это плохо!
Я внимательно наблюдал, как возводится тот самый дом, на строительство которого отводится пугающе малое время.
Фундамент! Это прочно, твердо! Это монолитно, чтобы по зиме и весне морозы и тепло не качали бы дом из стороны в сторону, как при землетрясении. Смерзшийся грунт расширяется, а расширившись, поднимает, выпирает из земли дом. Под домом земля смерзается не вся сразу. Схватит ее морозом с северной стороны, а к южной ледовитый холод еще не подобрался - вот и поднимается дом сначала одной стороной, перекашивается, кривится.
У нас такая зимняя будорага, идущая из земли от мороза, именуется кирзой. Кирза вообще-то в русском языке означает верхний слой земли, почву, но наши мастера-строители как-то ловко приспособили это слово и для своих дел, и теперь, прежде чем ставить дом, гадают-прикидывают, будет или не будет под домом жить-вредить своенравная кирза.
Кирза крепче всего держится за глину, где побольше воды, где есть чему мерзнуть, раздаваться в морозы. В песке этой погибели нет - дом на песке мороз не водит, не кривит, а потому и числится у нас первым строительным правилом: есть выбор - строй дом на песке или, еще лучше, на природном камне-скале.
Ну: а если кругом одна глина, тогда строй и знай, что дом твой будет с морозом идти вверх, а с теплом - вниз. Строй и помни, что от кирзы может ходить не только сам дом, но и печь в доме, если ставить печь на свой фундамент, отдельно от дома. Дом первым от мороза наверх пойдет - земля под стенами первой промерзнет, а печь все еще на месте стоять будет, а то и вовсе вверх не двинется со своего фундамента - не в каждом доме мороз забирается в подпол. И есть такие дома (и свидетель тому сам автор рассказа), в каких печи то выше, то ниже стоят. А над печью труба, да еще у такой трубы изгиб- колено, боров по-нашему, на потолке лежит. Вот и думайте: сделаешь трубу с боровом, чтобы какая искра не вылетела наружу, вроде позаботишься о доме, а о кирзе забудешь - поставишь печь на отдельный фундамент, чтобы дом собой в землю не тянула, но выйдет все равно неладно - поднимет дом по зиме, поднимет и боров вместе с трубой, а печь останется на месте. Тут тебе и разрушение, и ремонт срочный, и наказание за недомыслие. Помни, мол, всегда: ведется кирза - дом и печь по-разному на землю не клади, а положил - не гни трубу, ставь прямо над печью, чтобы ходила она в доме вверх- вниз свободно.
Против всякой кирзы твердо стоит только дом тяжелый, с печью, положенной прямо на пол, крепкий, в стены которого пошли цельные лесины-бревна - тогда и на глину сруб ляжет прочно и будет подниматься и опускаться по зиме и весне не углами, а уже весь целиком, как корабль на волну. А это уже не страх - от такой качки добрый дом-корабль только прочнее бревном на бревно ложится.
Кирзу знают, конечно, и финны-строители, хотя, возможно, и именуют подобное явление иначе. Вот почему и бьются они всегда за фундамент-монолит, чтобы, если уж потянет кирза, то пусть поднимает-опускает весь фундамент, целиком, как дом-корабль, сработанный в русскому лесу, а не принимается рвать-крутить углы.
Может быть, и финны обошлись бы без такого серьезного фундамента, если бы в их сельские дома шел наш лесной материал: лесины из бора, рудовый, как говорят по Руси, лес - красная сосна, отстоявшая в высоком сухом бору над седыми мхами более века, вызревшая, заматеревшая.
Такие лесины-бревна и клали обычно в сруб крестьянского дома, вставшего среди моря-океана русских лесов. Шесть метров длиной лесина в переднюю стену - это еще не дом, а избенка, зимовка почти. Девять метров, а то и все двенадцать на одну сторону сруба - тогда еще ничего: тяжело, прочно - никакая кирза не возьмет.
Но нет уже у финнов такого строительного материала, вот и внимание у них прежде всего теперь на фундамент. А дальше финский сельский дом собирался на моих глазах очень просто. На фундамент рамой-прямоугольником четыре деревянных бруса. В углы рамы - по брусу-столбу. Сверху на столбы-брусъя еще одна прямоугольная рама в четыре бруса. Вот и готов каркас-коробка будущего дома или его какой-то части. Конечно, одной такой коробки-каркаса для дома с жилой площадью за полторы сотни квадратных метров маловато - и дом составляется из нескольких подобных коробок, по-разному в каждом доме сошедшихся друг с другом. Но все равно прежде всего - коробка. Ну, а дальше совсем все просто.
Изнутри каркас-коробка дома выстилается вагонкой, но не той широкой доской-вагонкой, какая пилится до сих пор у нас, а досочкой изящной, заметно потоньше и поуже своей русской сестры по причине дефицита лесного сырья - вот такую дефектную досочку-лелесток и нашел я в доме финна-строителя.
Итак, внутри стены есть. На пол - тщательно сработанная паркетная досочка. Над головой потолок - и комната готова. Но такая комната со стеночкой в одну доску разве только на летнее время да в безветрие, а на ветер да на холода требуется утепление.
Утепление - это тоже из леса, но только уже не в виде доски, бруса, а в виде особой бумаги и изоляции-ваты. На такой материал идут сучки, ветки, кора, хвоя и всякие прочие отходы от деловой древесины. То есть опять же полная экономия. Бумагой обтягивают стены комнаты снаружи. Затем на бумагу изоляция-вата. Затем снова все обтягивается бумагой. И все это на клею, чтобы не осталось ни одной дырочки.
Смотрел я на такое строительство с клеем, и рождалось во мне опасение:"А как же люди в доме? Чем они будут дышать? Куда денутся запахи с той же кухни? Ведь наш сельский дом из дерева дышит - дышит весь: полом, стенами, потолком, вынося сам, без форточек, дверей и русской печи все нечистоты из атмосферы жилища. А как же тут? У финнов?"
Но меня успокоили... Да, вот этот, сегодняшний финский сельский дом не дышит стенами и потолком, для вентиляции помещения у него могут открываться окна, а главное, в кухне предусмотрена вытяжная система с колоколом над плитой, как в химической лаборатории. Вытяжка принудительная - на электричестве.
Значит, с естественной вентиляцией этот поточный дом, построенный, считай, из сучков и веточек, все-таки расстался. Значит, все правильно: что-то находишь, но что-то и теряешь или наоборот... И никак не по-другому! И здесь все, как в законе о сохранении материи!.. Так вот почему, догадывался я, так часто (и по зиме) хозяйка дома оставляет открытой входную дверь и запускает с улицы в дом, на кухню, в первую комнату, струйки ледяного воздуха, сбегающие в дом прямо с февральских сугробов, да, это не для закаливания - это прежде всего очередная порция свежего воздуха в жилище.
Мне приходилось проводить и ночь в комнате такого финского дома (с принудительной вентиляцией, устроенной в кухне над плитой). Я нарочно прикрывал за собой дверь в комнату и к утру просыпался от головной боли. Дом совсем не дышал... А вентиляция в плоском и длинном доме может работать, увы, только при включенном моторе. А мотор - это электроэнергия.
Вентиляция, отопление устраиваются строителями в последнюю очередь, а до этого надо еще устроить наружные стены. Тут снова в дело идет та же самая вагонка-досочка, что и на отделку комнаты. Она ровно и чисто выкладывается по всему внешнему периметру коробки-каркаса - и стены готовы.
Хозяин дома гордится своей собственной работой. Да еще его дом стоит вплотную к лесу. А есть ли вилла у его русского друга? Есть?.. Хорошо!.. Где? В лесу на озере?.. Очень хорошо! Какая она? Как построена? Из чего? Похожа ли на его дом?
В ответ я рисую свой дом в деревне на берегу Пелусозера, рисую наскоро, но не забываю выводить по углам дома круглые торцы бревен - дом у меня рублен по-старинному, в угол, или как еще говорят, в обло. Не забываю проводить по стене и линию- черту вслед за каждым бревном - по этим линиям можно точно подсчитать, сколько рядов-лесин уложено в мой крестьянский дом.
Финн-строитель внимательно следит за моим творчеством и про себя, только губами, считает линии-ряды, что я провожу на рисунке карандашом.
- О! - слышится удивление. - Это большие деньги. Это очень хорошо! Это очень здоровый дом! Здоровая жизнь!
Вот она объективная оценка сегодняшней цивилизацией того, что предшествовало ей здесь, на этой неторопливой в прошлом земле, где теперь чуть ли не за неделю можно возвести просторное, светлое, теплое жилище, находящееся почти как космический корабль в автономном режиме жизни: тут тебе и электричество, и тепло в батареях, и баня-сауна, и холодильник-склад, и телефон, и почта, и телевидение... И рядом лес-лесок, что выращивается самим хозяином дома.
Да, этот финн-строитель (и не пожилой еще человек), выросший на подъеме научно-технического движения точно понимает, что теряют люди, теряя прежде всего свои леса. Нет у этого человека сегодня рудового леса, нет красной сосны из бора-беломошника. Нет леса в комле (у пня) хотя бы сантиметров 25-30 в диаметре - лесок, идущий на досочку-вагонку, какая единственно представляет собой в доме лесную натуру, куда тоньше, слабей. А оттого так тонка, изящна (от нужды) и сама финская вагонка...
Да, он все понимает и завидует мне. И вместе мы вспоминаем преимущества прежнего крестьянского дома, сложенного из леса, перед сегодняшним его домом, поточным, теплым, светлым, автономным, облицованным изнутри и снаружи веселой досочкой. И первое, что снова приходит тут к нам: рубленый дом дышит! Отсюда и
атмосфера в нем при русской печи здоровая! И это главное! Главное: качество жизни!.. Мой собеседник понимает сегодняшнюю жизнь только так... Конечно, и его дом можно время от времени проветривать, наполняя свежим воздухом. Но порции свежего воздуха - это совсем не то, что свежий воздух все время вокруг тебя. Свежий воздух все время, вокруг тебя - это здоровая жизнь, а свежий воздух только порциями после его недостачи – это причина спазмов сосудов головного мозга! И только так!
Я вспоминал тогда почему-то не свой дом и даже не те дома, которые спасал, поддерживал, ремонтировал, в которых когда-то жил-работал - я вспоминал тогда учебники-руководства для животноводов. Да, да! Там однозначно определялось, что лучший, здоровый материал для устройства пола в помещении, где содержится любой скот,- дерево, и что все остальное под ноги домашним животным (камень, цемент) - это сырость и возможные болезни. И что вообще самое здоровое помещение для скота, да еще если держат этот скот не на юге - деревянное. Да, деревянное строение другой раз сложнее возводить - класть кирпич в стену того же коровника может человек меньшей квалификации, но в коровнике, сооруженном даже из очень хорошего кирпича, куда больше сырости, чем при деревянных стенах. Сухой, здоровый для жизни воздух в деревянном помещении - это истина!
- О! Это очень хорошо! - слышится мне тут снова восторженная оценка мастера-строителя из финской деревни Мартинниеми жилищу людей, сработанному из одного дерева.
А знаете ли вы, что и в деревянном строении-жилище может быть атмосфера разного качества, в зависимости оттого, из какого дерева это жилище устроено?
Ну, вниз, на нижние венца два лучше всего лиственницу - она, встретившись с землей-влагой, со временем только каменеет, а потому нижние ряды из лиственницы не будут убывать-преть, а следом не будет садиться-врастать в землю дом и не пойдет влага-сырость в дом-жилище. Нет лиственницы, заменит ее комлевая сосна - часть ствола, взятая с комля, смолистая, пропитанная насквозь янтарем, а оттого недоступная никакой гнили. Так собираются нижние ряды, ведущие спор-войну с сыростью, наступающей от земли. А наверх хорошо бы уже и не сосну, а дерево пористое, без смолы, а потому дышащее куда легче. Осина сюда хороша! Но вот беда - стройной осины вокруг маловато, да и рано начинает это дерево болеть-гнить на корню. Свалишь осину - здоровая сверху, а в середине – чернотой-трухой прелое дерево. Такое дерево и на дрова-то плохо, не то чтобы на дом. Словом, с осиновым, легким для человеческой жизни домом биться и биться еще тогда, когда только лес для работы собираешь, хотя рубить осину в строение легче, чем ту же сосну - мягче она, чем залитые смолой сосновые бревна. Вот так сосна и оставила за собой место первого дерева в сельском домостроении: пряма, прочна, здорова собой - значит, и в доме ладна.
Так при рождении дома одним его самым лучшим качеством мы уже и поступились, отказавшись от дерева-осины, но когда стали ладить баню, когда задумались, что в бане возле печки-камеленки, где температура под сто градусов, воздух должен быть полегче, посуше, а то в бане долго и не усидишь, осину вспомнили снова. Пористое дерево, без смол, что дышит легко, легко принимает в себя и угар, и сырость, в банном деле лучше просмоленной сосны.
Конечно, на баню еще лучше липа. Но липа - дерево редкое, дорогое, пчелам нужное. Вот и оставили липу потому только на царские бани. Так что липовые бани, что могут встретиться кому-то в дельных книжках, это бани царские, отменные, высокого качества, а не какие-то там подделки под банное искусство, словом, не "липа" это.
- О! Это очень хорошо! - снова приходит ко мне на помощь мастер-финн из округа Хаукипудас, что на севере Финляндии, недалеко от города Оулу.
Да, это очень хорошо, когда ставит дом мастер-творец, точно знающий свое дело: где, как поставить дом, чтобы не вела его кирза, чтобы не полз он вниз по склону, к озеру, не уходил слишком быстро нижними венцами в землю - тогда ремонт, поднимай дом, менять венцы.
Да, это очень важно, чтобы мастер знал, где и как заготовить лес, чтобы был он, этот лес, зрел и крепок не только по возрасту, но и по времени года. Древесина зреет, вызревает каждый год к зиме, к холодам. Тут-то, по зиме, и брать ее, не дожидаясь весны, начала сокодвижения. Пойдет сок из земли - разбухнет дерево - уже не того качества материал. А летом еще хуже - летом дерево живет: движут-ходят по нему соки-вода, а с водой-соками уже не строительство, не та крепость-вечность. Да и порвет трещинами летнее дерево в доме-срубе. Вот почему и считается неумным брать материал для строительства из летнего леса.
Итак, лучше заготовить лес по зиме, по зимнему пути и вывезти его легче, да к тому же не поранишь через снег лесного подлеска - все здесь по уму, все по делу. Затем лес корить - освобождать от коры и ждать, когда смола изнутри лесины явится наружу, к торцам, и закроет собой все поры-ходы внутрь, поставит на пути любой сырости-гнили прочную преграду. Такой лес и век, и больше в доме простоит.