Парсонс Т. П 18 Оструктуре социального действия

Вид материала

Документы

Содержание Остаточные (residual) категории

Подобный материал:

• Социальное действие и социальное взаимодействие Признаки социального действия, 145.05kb.
• Экскурс в Маркса (типа это мы все уже давно знаем!) Творчество Маркса принято делить, 55.63kb.
• Система регуляторов социального действия российских государственных служащих (теоретико-социологический, 3698.57kb.
• Т. Парсонс понятие общества: компоненты и их взаимоотношения', 505.5kb.
• Новой конституции республики беларусь, 42.46kb.
• Возникновение конфликта. Понятие, 181.32kb.
• Концепция («обществ а»), 103.73kb.
• Приказ 07. 10. 2010 №376 о оструктуре сайтов оу для создания единого информационного, 23.3kb.
• Я. С. Ядгаров история экономических учений учебник, 5017.42kb.
• Темы контрольных работ по дисциплине «Актуальные проблемы социальной психологии» Современная, 11.27kb.

Остаточные (residual) категории

Следует обсудить еще два или три предварительных вопроса, чтобы развеять те сомнения, которые могут возникнуть у читателя по поводу некоторых вещей. Прежде всего из уже принятых позиций следует определенный вывод относительно характера развития науки. Можно обладать разрозненными неинтегрированными фрагментами знаний и восходить к «истине» последующих разрозненных фрагментов, по мере того как они будут попадать в поле зрения. Подобный тип знания не является, однако, научным в принятом здесь смысле.

Знание является научным лишь тогда, когда эти фрагменты интегрируются в ясно очерченные теоретические системы¹⁷.

¹⁷ Многие научно достоверные эмпирические знания не являются с этой точки зрения наукой, поскольку их интеграция происходит вокруг иных центров, нежели систематическая теория. Так, многие практические зна-.. ния и сведения повседневной жизни объединены потребностями и интересами практики. Факты такого ненаучного знания могут интегрироваться в научных теориях лишь постольку, поскольку они действительно достоверно известны.


Поскольку это происходит, можно сделать следующие два утверждения. Маловероятно, что такая система будет играть важную роль в определении направления мысли значительного числа высокоинтеллектуальных людей в течение длительного времени, если она не будет включать в себя эмпирические отношения к явлениям - реальным и, в пределах данной концептуальной схемы, в целом правильно наблюдаемым.

В то же время структура концептуальной схемы неизбежно фокусирует интерес на ограниченном количестве таких эмпирических фактов. Они могут быть представлены как вырванное из темноты, ярко освещенное прожектором пятно. До тех пор, пока луч прожектора не изменит направление, все, что лежит вне этого пятна, остается, по сути дела, «невидимым». Может быть известно значительное количество фактов вне этого центра, но они не будут научно значимыми до тех пор, пока не будут поставлены в связь с теоретической системой.

В качестве канона интерпетации этот факт приобретает огромное значение. При изучении эмпирической работы того или иного ученого вопросы будут задаваться не по поводу того, каких мнений он придерживается об определенном эмпирическом явлении, и даже не о том, какой вклад сделан этим ученым в наше «знание» об этих явлениях. Прежде всего вопрос будет касаться тех теоретических причин, которые заставили его интересоваться одними определенными проблемами больше, чем другими, а также того, насколько результаты его исследования оказались существенными для решения его теоретических проблем. Далее ставится вопрос, какие выводы, полученные в результате этой работы, повлияли на переформулирование теоретических проблем, а в итоге и на пересмотр всей теоретической системы. Так, Дюркгейм нас интересует не в связи с установленным им фактом, что во французской армии в определенный период процент самоубийств был намного выше, чем среди гражданского населения. Интерес к таким фактам может быть удовлетворен самим произведением Дюркгейма. Для нас интерес заключается в другом, а

именно: почему Дюркгейм вообще изучал самоубийство и каково значение этого и других установленных фактов для его общей теории?

Стоит сказать несколько слов о том, как вообще происходит пробуждение научного интереса в области факта и перестройка теоретических проблем. Любая система, включающая в себя как теоретические положения, так и релевантные эмпирические знания (insights), может рассматриваться как яркое освещенное пятно, окруженное темнотой. Логическим именем для этой темноты будет термин «остаточные категории». Роль последних может быть выведена из внутреннего стремления системы к логической замкнутости. На каком бы уровне теоретическая система ни действовала¹⁸, она должна включать позитивное определение эмпирически идентифицированных переменных или других общих категорий. То, что они вообще определяются, предполагает их отличие от других, а также и то, что факты, составляющие их эмпирическое содержание, являются тем самым, по крайней мере в определенных аспектах, специфически дифференцированными от других.

Если, как это почти всегда случается, не все непосредственно наблюдаемые или ранее наблюдавшиеся факты данной области точно соответствуют позитивно определенным категориям, то им стремятся дать одно или несколько общих наименований. Эти наименования относятся к негативно определенным категориям, т.е. к фактам, известным как существующие, даже более или менее адекватно описанным, но с теоретической точки зрения не попадающим в число позитивно определенных категорий системы. Теоретически значимые утверждения, которые делаются относительно таких фактов, могут быть только негативными утверждениями - «они не есть то-то и то-то»¹⁹.

¹⁸ Некоторые возможные различения будут указаны в конце главы.¹⁹ Возможно, что самым ярким примером важной остаточной категории в теоретической системе будет то, что у Парето называется «нелогическим действием ». Фактически эта категория является ключом к пониманию всей теоретической схемы Парето.


Но отсюда не следует, что из-за своей негативности эти утверждения не являются важными.

Правда, в работах посредственных теоретиков эмпирические выводы из теории, необходимые в силу существования таких остаточных категорий, часто не отмечаются или настолько неясно формулируются, что становятся фактически бессмысленными. А догматики вообще отрицают существование остаточных категорий или, по крайней мере, их важность для системы. Оба подхода широко поощряются методологией эмпиризма. Но в работах способнейших и наиболее ясно мыслящих создателей и сторонников теоретической системы эти остаточные категории присутствуют не только имплицитно, но и эксплицитно, и по поводу их делаются совершенно отчетливые утверждения. В этом смысле лучшим способом найти слабые места для сокрушения теоретической системы является обращение к работам наиболее способных ее сторонников. Этим лучше всего объясняется тот факт, что работы многих величайших теоретиков столь «трудны» для понимания. Лишь менее значительные умы могут позволить себе догматизировать исключительную важность и адекватность позитивно определенных ими категорий²⁰.

Отсюда следует, что вернейшим симптомом надвигающегося изменения в теоретической системе служит повышение интереса к остаточным категориям²¹.

²⁰ Прекрасные иллюстрации этого имеются в классической экономике. Ри-кардо, без сомнения, самый великий теоретик среди классиков, наиболее ясно видел ограниченность своей теоретической системы. Его оговорки были тут же забыты таким эпигоном, как Маккаллок. Работы Рикардо полны таких остаточных категорий, как «привычки и обычаи народа».²¹В той мере, в какой так называемое антиинтеллектуалистическое движение может быть как-то определено, оно определяется остаточно, т.е. простым противопоставлением его рационализму. То же самое можно сказать и об «институционализме» в американской экономике.


Действительно, один из видов прогресса в теоретической работе состоит именно в вычленении из остаточных категорий позитивно определенных понятий и их верификации в эмпирическом исследовании. Явно недостижимая, но ас-симптотически достигаемая цель развития научной теории состоит в элиминации из науки всех остаточных категорий и в замещении их позитивно определенными и эмпирически проверяемыми понятиями. Для каждой конкретной теоретической системы, безусловно, всегда будут существовать остаточные категории, но они будут переводиться в позитивные категории одной или более других систем²². При эмпирическом применении этих систем остаточные элементы окажутся включенными в них как необходимые данные.

²² Этот предмет будет подробно обсуждаться в последней главе (XIX).


Процесс выделения позитивных категорий из остаточных является одновременно процессом, посредством которого осуществляется перестройка теоретических систем, в конечном счете, до неузнаваемости. Но здесь нужно сказать следующее: исходные эмпирические представления (insights), связанные с позитивными категориями исходной системы, при такой перестройке примут иную форму; но до тех пор, пока они не падут окончательно под объединенными ударами теоретической критики и эмпирической проверки, их нельзя элиминировать. В действительности, к сожалению, их часто элиминируют, оправдывая это рассуждениями о «прогрессе» науки. Но подлинный научный прогресс состоит не в этом, а в том, что теоретические системы изменяются. При этом происходит не простое количественное накопление «знаний о фактах», а качественные изменения в структуре теоретических систем. Но поскольку верификация обладает достоверностью и обоснованностью, постольку всякое такое изменение оставляет после себя некий осадок сохраняющего силу эмпирического знания. В частности, может быть изменена форма утверждения, в то время как его сущность останется прежней. В других случаях старые утверждения могут принять по отношению к новым форму «частного случая».

В утилитаристской ветви позитивистского направления, в силу структуры ее теоретической системы, интерес был сосредоточен на некотором круге определенных эмпирических представлении и связанных с ними теоретических проблем. Центральный факт - факт, не подлежащий сомнению, - состоит в том, что в определенных аспектах, при определенных условиях и в определенной степени действия человека рациональны. Это значит, что люди адаптируются к условиям, в которые они попадают, и приспосабливают средства к своим целям таким образом, чтобы наиболее эффективным способом достигнуть своих целей. Отношения этих средств и условий для достижения целей «известны», в том смысле, что по самой своей сути они могут быть проверены и доказаны методами эмпирической науки.

Конечно, это утверждение содержит значительное количество терминов, которые были и еще остаются двусмысленными в их общем употреблении. Их определение составляет одну из первоочередных задач данного исследования. Предметом первой части анализа является круг эмпирических представлений и теоретических проблем, связанных с ними. В первых двух частях прослеживается их развитие при переходе из одной достаточно определенной теоретической системы в другую. Происходящий при этом процесс, только что очерченный в общем виде, состоит в фокусировании внимания на остаточных категориях, обнаруживаемых в различных вариантах первоначальной системы, и вычленении из них позитивных теоретических понятий.

Вероятно, здесь позволительно снова повторить в несколько иной форме жизненно важный канон понимания исследования такого рода. Игнорирование многих фактов и теоретических соображений, важных с каких-то других точек зрения, является для данной работы вполне естественным. Только что был предложен специальный критерий для определения научной «важности», и сделанные выше замечания должны помочь прояснить сущность этого критерия. Критику, обвиняющему автора в пренебрежении важными положениями, придется показать: а) что игнорируемое соображение имеет прямое отношение к тому ограниченному ряду теоретиче-

ских проблем, который определен рамками данного исследования, и что правильное их рассмотрение значительно изменит выводы работы; б) что вся концепция природы науки и ее развития, выдвинутая здесь, является настолько ошибочной, что эти критерии важности оказываются непригодными²³.

²³ В общем, мои усилия направлены на то, чтобы сделать потенциальную критику моей работы настолько ясной, насколько это возможно, ибо мой опыт, в особенности при знакомстве с литературой, посвященной этим авторам, показал чрезвычайные трудности восприятия идеи или идей, которые не укладываются в рамки господствующей «системы » или систем даже среди наиболее интеллигентных людей. Эти авторы постоянно подвергались критике в терминах, абсолютно неприложимых к их работам. Наиболее яркими примерами здесь служат положение Дюркгейма об «обществе как реальности sui generis», которое до сих пор считается «метафизическим постулатом» (вначале оно было подлинной остаточной категорией), и теория Вебера о связи протестантизма и капитализма. Недавние дискуссии по поводу работы Парето, вызванные появлением ее английского перевода, не дают повода для оптимизма в этом вопросе. См. подборку статей в «Journal of Social Philosophy», October, 1935, и ср. с трактовкой этого вопроса в главах V-VII.