Рецензент д-р экон наук проф В. Т. Пуляев Санкт-Петербургский

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Региональные войны Народы мира в зеркале геополитики Геополитические ориентиры россии Народы мира в зеркале геополитики Народы мира в зеркале геополитики Экспансионистская стратегия Уступающая стратегия

Подобный материал:

• Дипломных проектов по специальностям, 283.96kb.
• Ю. Ф. Воробьев, д-р экон наук, проф. (отв редактор), 2350.82kb.
• Программа вступительного экзамена по специальности 08. 00. 05 Экономика и управление, 100.68kb.
• Экономическая теория для бакалавров, 6007.79kb.
• Г. В. Плеханова история экономики учебник, 6291.1kb.
• А. М. Глущенко в. В. Деньги и кредит допущено Департаментом мвд украины по работе, 4260.21kb.
• Рабочая программа учебной дисциплины организация и нормирование труда Бакалавр по направлению, 589.62kb.
• Санкт-Петербургский государственный университет, 2650.32kb.
• Под научной редакцией д-ра техн наук, проф., Н. А. Селезневой; д-ра экон наук, д-ра, 370.01kb.
• Темы курсовых работ москва 2007 Разработано С. Н. Рагимовым, канд экон наук, проф., 71.15kb.

1

турной колонизации. Первая из них была связана с инду­стриализацией, разрушившей уклад жизни как в деревне, так и в городе, внедрившей в русскую жизнь новые куль­турные формы и жизненные стили, невиданные или весьма редко встречавшиеся до той поры. Со второй волной колонизации мы имеем дело сейчас, когда бук­вально во всех сферах жизни идет активное внедрение и усвоение западных по происхождению ценностей, норм, поведенческих и организационных моделей.

В социальных и политических науках такие процес­сы описываются термином «модернизация», который имеет оценочный характер и предполагает, что новые модели, идущие на смену старым, носят более современ­ный характер, отвечающий более высокой ступени раз­вития, а поэтому они в определенном смысле «совер­шеннее», «выше», «лучше» старых. Термин «культурная колонизация» в ценностном отношении нейтрален, он лишь обозначает и описывает процесс замещения собст­венных норм, ценностей, моделей и образцов поведения нормами, ценностями, моделями и образцами, пришед­шими извне, из инокультурной среды.

Важнейшим индикатором состояния межэтнических противоречий является форма конфликта. Самый про­стой принцип определения формы этнического конфлик­та— это отнесение его к ненасильственным или насиль­ственным. На территории Южной Европы, Российской Федерации и стран ближнего зарубежья этносоциологи выделяют две формы насильственных конфликтов:

1. ^ Региональные войны (шесть из них длительные, продолжавшиеся не менее нескольких месяцев), т.е. воо­руженные столкновения с участием регулярных войск и использованием тяжелого вооружения. Это Карабахский, Абхазский, Таджикский, Южноосетинский, Приднест-

367

^ Народы мира в зеркале геополитики

ровский. Чеченский конфликты; войны между югослав­скими советскими республиками.

2. Краткосрочные вооруженные столкновения, про­должавшиеся несколько дней и сопровождавшиеся жерт­вами. К ним относятся, в частности, столкновения в Фер­гане, Оше, осетино-ингушское, в Сумгаите — всего око­ло 20. Такие столкновения называют «конфликтами-бунтами», «конфликтами-погромами», «конфликтами не­управляемых эмоций».

Ненасильственных конфликтов на постсоветском пространстве насчитывается более 100.

Среди них достаточно четко выделяются институ­циональные конфликты, когда в противоречие приходят нормы конституций, законодательства, реализующие идеологемы конфликтующих сторон. Такая форма кон­фликтов не всегда сопровождается межобщинными кон­фликтами. Например, во время острого конституционно­го конфликта Татарстана с Центром, при несомненном росте межэтнической напряженности внутри республи­ки, конфликтов между татарами и русскими не наблюда­лось.

Еще одна форма—манифестирующие конфликты, к^ числу которых следует отнести митинги, демонстрации, / голодовки, акции «гражданского неповиновения».

Наконец, существует идеологическая форма кон­фликтов, когда разгорается «конфликт идей». Характер­ной чертой таких конфликтов (или их стадий) является выдвижение тех или иных притязаний. В литературе, средствах массовой информации обосновывается «исто­рическое право» на государственность (Эстония, Литва, Грузия, Татария, другие республики СССР), на террито­рию (Армения, Азербайджан, Северная Осетия, Ингуше­тия). В ходе национальных движений разрабатываются

368

Раздел 9

основные идеологемы, политическая мобилизация во­круг которых есть уже проявление конфликта.

Каждая из указанных форм отличается от других «действующими лицами», или основными субъектами, конфликта. При доминирующей институциональной форме главными субъектами являются властные струк­туры, партии, организаторы общественных движений, обычно действующие через институты власти. При ма­нифестирующей форме конфликтов субъектом выступа­ют значительные массы людей, поэтому данную форму называют еще конфликтами «массовых действий». Ко­нечно, понятие «массовые действия» относительно, тем не менее в зонах конфликтов всегда четко различают действия отдельных групп и массовые выступления. И, наконец, участниками идеологических по форме кон­фликтов являются группы элиты — политической, науч­ной, художественно-творческой. Их идеи транслируются работниками средств массовой информации и сферы об­разования. В традиционных и переходных обществах роль «трансляторов идей» выполняют также старейши­ны, «авторитетные люди».

От типа и формы конфликта зависят возможности и способы его регулирования. Методом ослабления кон­фликта является деконсолидация сил, участвующих в конфликте, с помощью системы мер, которые позволяют отсечь (например, путем дискредитации в глазах общест­венности) наиболее радикальные элементы или группы и поддержать силы, склонные к компромиссам, перегово­рам. В процессе регулирования конфликта важно исклю­чить воздействие факторов, способных консолидировать ту или иную конфликтующую сторону. Таким фактором может быть применение силы или угроза ее применения.

369

Народы мира в зеркале геополитики

Опыт Чеченского конфликта очень наглядно продемон­стрировал это.

Приемом торможения конфликтов является исполь­зование широкого спектра санкций — от символических до военных. Так, в ситуациях, когда военные операции шли на территории государств ближнего зарубежья, а вооруженные силы и военная промышленность офици­ально перешли под юрисдикцию России, она использо­вала в качестве меры воздействия дозирование или пре­кращение поставок вооружения, боеприпасов, горюче-смазочных материалов воюющим сторонам. Вооружен­ное вмешательство считается допустимым только в од­ном случае: если в ходе конфликта, принявшего форму насильственных столкновений, имеют место массовые нарушения прав человека.

Когда говорят об информационном пути разрешения конфликтов, имеется в виду взаимный обмен информа­цией между группами с соблюдением условий, способст­вующих изменению ситуации. При этом чрезвычайно важно содержание информации в средствах массовой коммуникации при освещении острых конфликтов, так как даже нейтральные, с точки зрения стороннего на­блюдателя, сообщения могут привести к вспышке эмо­ций и эскалации напряженности. Например, во время армяно-азербайджанского конфликта по поводу Нагор­ного Карабаха обе конфликтующие стороны обвиняли московские средства массовой коммуникации в сочувст­вии противоположной стороне, отключали каналы цен­трального телевидения бывшего СССР, запрещали рас­пространение российских газет в своей республике (в Азербайджане — за проармянскую позицию, в Арме­нии — за проазербайджанскую). Положение несколько стабилизировалось, когда стали передавать и публико-

370

Раздел 9

вать «репортажи с двумя лицами», отражающие точку зрения двух конфликтующих сторон.

При информационном пути разрешения конфликтов следует отказаться от подхода, согласно которому этни­ческий конфликт лучше вообще не обсуждать в средст­вах массовой коммуникации, чтобы не будоражить большинство населения. Но, с другой стороны, необхо­димо признать ошибочной и популярную среди журна­листов точку зрения, согласно которой конфликты дос­тойны внимания лишь тогда, когда они разразились и стали материалом сенсационных репортажей. Подход в освещении конфликта должен быть ориентирован на «подачу» ясной и сбалансированной информации об уча­стниках конфликта.

В разрешении конфликтной ситуации наиболее эф­фективно прерывание конфликта. Данный способ ослаб­ления конфликта позволяет расширить действие прагма­тических подходов к его регулированию. И что тоже очень важно, в результате этого меняется эмоциональ­ный фон конфликта, снижается накал страстей, идут на спад психозы, ослабевает общая консолидированность групп в конфликте.

Особые правила существуют и в переговорном про­цессе. Для того чтобы добиться успеха, его важно преж­де всего прагматизировать. Прагматизация переговоров состоит в разделении глобальной цели на ряд последова­тельных задач. Обычно стороны бывают готовы заклю­чить договоренности по жизненно важным потребно­стям, по поводу которых и устанавливаются перемирия:

для захоронения погибших, обмена пленными. Затем пе­реходят к наиболее актуальным экономическим, соци­альным вопросам. Политические вопросы, особенно имеющие символическое значение, решают в последнюю

371

Народы мира в зеркале геополитики

очередь. Но бывают случаи, когда переводу конфликта в стадию переговоров мешает личностная позиция лиде­ров.

Переговоры должны вестись таким образом, чтобы каждая сторона стремилась найти удовлетворительные ходы не только для себя, но и для партнера. Как говорят конфликтологи, надо сменить модель «выигрыш — про­игрыш» на модели «выигрыш — выигрыш» или «проиг­рыш — проигрыш». Каждый шаг в переговорном про­цессе следует закреплять документально.

Полезным считается участие в переговорах посред­ников и медиаторов. В особо сложных ситуациях леги­тимацию договоренностям придает участие представите­лей международных организаций.

Урегулирование конфликтов — это всегда очень сложный процесс, граничащий с искусством. Поэтому все возможные усилия должны быть сконцентрированы на предупреждении конфликтов. Ведь даже худой мир всегда предпочтительнее доброй ссоры, особенно в ме­жэтнических отношениях. y

372

Послесловие

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

^ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ РОССИИ

Идущие сегодня в Евразии геополитические процес­сы оказывают влияние на судьбу народов и государств, развивавшихся под влиянием России в течение несколь­ких столетий.

После распада СССР перед Россией остро встала проблема сохранения своего единства и целостности как федеративного государства. В значительной степени ре­шение этой проблемы связано с определением геополи­тического статуса новой России, ее места в современном многополярном мире и выработкой соответствующей стратегии поведения. Для этого прежде всего необходи­мо четко определить структуру и динамику совокупной геополитической мощи страны (т.е. сумму сильных и слабых сторон положения России) на фоне ведущих го­сударств мира и их союзов.

373

^ Народы мира в зеркале геополитики

Некоторые евразийские государства, в том числе и в СНГ, под воздействием националистических элит и внешних антироссийских сил отказываются от позитивных культурных, экономических и поли­тических связей с Россией под разнообразным пред­логами, в том числе под предлогом ухода от «рос­сийского экспансионизма».

Главной причиной снижения геополитического потенциала России обычно считают — и не без ос­нования — экономику, которая находится в состоя­нии перманентного кризиса. В долгосрочной пер­спективе все заметнее будет сказываться негативное воздействие еще одного, приобретающего самостоя­тельное значение фактора— демографического. России грозит острая нехватка (в соответствии с ее территорией и размерами ее природных богатств) номинально дееспособного населения, все более прогрессирующее ухудшение его качества (в ре­зультате физической, психической и духовной де­градации), изменение этнодемографической струк­туры народонаселения.

Русские — основной государствообразующий эт­нос — находятся в тяжелом демографическом положе­нии. В не столь отдаленной перспективе это грозит серь­езными последствиями как для самого этноса, так и для Российской Федерации в целом, поскольку замещение русских каким-то иным этносом породит хаос и кон­фликты, лишит Евразию важнейшего этнического и культурно-политического компонента.

Тяжелое демографическое положение русских осо-^ бенно тревожно в сравнении с численно бурным демогра-

374

Послесловие

фическим ростом евразийского Юга. Если эти тенденции сохранятся в существующей пропорции, то через 40-50 лет неизбежно произойдет вытеснение русских с зани­маемых ими позиций в РФ, размывание относительной однородности России или даже поглощение русских юж­ными народами. Последний фактор может послужить причиной нарушения этнического баланса в Евразии и подтолкнуть демографически бурно развивающиеся наро­ды Юга к национальной экспансии на русские территории (прежде всего это касается Сибири и Дальнего Востока).

Данную проблему следует решать немедленно, с учетом имеющегося опыта геополитического анализа кризисных ситуаций. Реализация геополитических пла­нов с самого начала обязана синхронно сопровождаться действиями, направленными на демографический рост русских и народов России и на их этническую перегруп­пировку с целью удержания «жизненного пространства». Достичь этой цели можно исключительно политически­ми методами, которые должны и привести непосредст­венно к искомому результату и предопределить эконо­мические меры в данной области.

Идеологическим обеспечением этих геополитиче­ских планов может стать концепция российского этно-центризма. Концепция этноцентризма должна, по мне­нию большинства российских геополитиков, использо­вать не только государственную, но и культурно-этническую терминологию с особым акцентом на таких категориях, как «державность», «народность», «духов­ность» и «этническая комплементарность». При этом не­обходимо избегать любых попыток прямой реставрации тех форм, которые исторически себя исчерпали.

Демографические проблемы России в последние годы волнуют не только специалистов — этнологов,

375

^ Народы мира в зеркале геополитики

демографов, политиков, но и предпринимателей, по­скольку в реальную плоскость переходят: невозмож­ность освоения природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока (а ведь именно оно может стать локомотивом, способным вытянуть Россию из затяжного экономиче­ского кризиса и в дальнейшем гарантировать ее незави­симое развитие); нехватка людских ресурсов для подъ­ема промышленности и сельского хозяйства; ненасы­щенность и прерывистость информационного простран­ства; неэффективность коммуникаций. Долгосрочную перспективу будут иметь: «обвал» численности и даль­нейшее снижение качества социально-профессиональ­ных групп интеллектуального труда; проблемы с созда­нием эффективной (достаточной по размерам для защи­ты обширной территории и качеству подготовки) ар­мии; фактическая «выдача приглашений» соседним пе­ренаселенным странам так или иначе приглядываться к российским землям и ресурсам; радикализация русского этнобольшинства, озабоченного своей дегенерацией. Таким образом, сегодня Россию по совокупным геопо­литическим параметрам вряд ли можно отнести к гло­бальным державам или глобальным центрам силы. Тем более что остается неясной судьба СНГ, которое в принципе способно превратиться в обширную зону гео­политического доминирования России.

Нейтрализация негативных сторон геополитического положения России. — например, протяженности и уяз­вимости новых государственных границ, ослабления гло­бальных позиций в международных отношениях, — предполагает опору на сохранившиеся внутренние ре­зервы российской геополитической мощи. К ним отно­сятся такие традиционные геополитические ценности, как природные ресурсы и территория, оставшаяся воен-

376

Послесловие

ная мощь с упором на ядерное оружие, промышленный (прежде всего военный) и интеллектуальный потенциал.

Однако внутренние возможности России сегодня не настолько велики, чтобы их можно было использовать во благо России, но наперекор любым внешним обстоятель­ствам. Отсюда и задачи — создать благоприятные меж­дународные условия, обеспечивающие некоторую «пере­дышку» для приведения в порядок внутренней силовой базы, и максимальная реализация имеющихся геополи­тических ресурсов. Какая же геополитическая стратегия более всего соответствует этим задачам?

В принципе существует три типа стратегий, в том числе и геополитических: экспансионистские, уступаю­щие (допускающие сжатие сферы влияния и даже сокра­щение физической территории страны), позиционные (направленные на консервацию статус-кво или, по край­ней мере, его основных позиций) [27].

^ Экспансионистская стратегия с проникновением в дальнее зарубежье потребовала бы большого избыточно­го запаса геополитической мощи — для проведения са­мой политики, закрепления на новых позициях (т. е. «пе­реваривания» завоеванного), долгосрочной их защиты от внутренней оппозиции и внешних конкурентов (именно последняя, «защитительная», задача и не была решена Советским Союзом в Афганистане). Такого потенциала у России нет.

^ Уступающая стратегия сознательно проводилась различными странами не раз. Можно вспомнить хотя бы важный геополитический маневр Великобритании в кон­це 1950-х годов, известный как «уход с востока от Су-эца»; или продажу в 1867 г. Россией Аляски, которую она вряд ли могла бы долго удерживать, учитывая отсут­ствие надежных коммуникаций из центра страны через

377

Народы мира в зеркале геополити ки

Сибирь, низкую эффективность народного хозяйства (реформа 1861 г. лишь открывала возможность для уско­ренного развития страны), обостренные отношения с Турцией и великими европейскими державами и т. д. Значительно ближе к нашим дням пример уступательной стратегии государственных решений в период «пере­стройки», «сдавших», во многих случаях без адекватной компенсации, многие геополитические козыри СССР (уход из «третьего мира» и с рынков вооружений, по­спешный и хаотичный вывод войск из Восточной Евро­пы и Германии), а также «постперестройки», «жертвой» которой стал сам СССР. Развитие этой линии дальше гу­бительно, ибо оно означало бы уход России из СНГ и, вероятно, распад самой России.

По совокупной геополитической мощи на данном этапе Россия уступает практически всем глобальным центрам силы. Значит, ей остается выбор в пользу пози­ционной стратегии, состоящей в конкретном россий­ском случае из двух основных направлений.

Во-первых, следует удерживать страны ближнего за­рубежья в орбите российского притяжения, разумеется, те, которые представляют интерес для самой России. Важны материальные связи и зависимости — сохранение оставшихся и развитие новых экономических контактов России с государствами СНГ, экспансия российского го­сударственного и частного капитала в ближнее зарубе­жье.

Во-вторых, со странами дальнего зарубежья, и преж­де всего с глобальными центрами силы, наиболее рацио­нальна стратегия «балансирующей равноудаленности» (т. е. некоторой отстраненности России от международ­ных дел под предлогом озабоченности собственными делами).

378

Послесловие

Стратегия «балансирующей равноудаленности» предполагает:

- что у России, как, впрочем, и у любого крупного государства, нет и не может быть идеальных партнеров, она просто «обречена» рационально подходить к плани­рованию и осуществлению своей внешней политики;

- что Россия, безусловно, не должна нарочито дис-танцироваться от кого-либо из мировых лидеров (напри­мер, от Японии из-за притязаний Токио на Курильские острова), с каждым из них нужно стремиться находить области, где кооперация возможна и желательна для ка­ждой из сторон; следует принимать участие и в многона­циональных проектах, но только в тех, которые действи­тельно отвечают ее интересам;

- что России не стоит рассчитывать на сотрудниче­ство с глобальными центрами силы как на основное и универсальное средство преодоления ее внутреннего кризиса — сегодняшний мир очень сложен и противоре­чив, поэтому коллизии в отношениях практически с каж­дым из мировых лидеров будут негативно сказываться на уровне и объеме кооперации, будут придавать ей «нер­возность»: существенным тормозом в сотрудничестве станет и воля многих государств не допустить возрожде­ния России как мощной, стабильной и независимой дер­жавы-конкурента;

- что России не следует ожидать открытости миро­вых рынков для российских товаров, особенно тех, кото­рые могут составить конкуренцию продукции Запада, — поэтому реальная зарубежная экономическая помощь России до сих пор остается на скромном уровне и струк­тура ее далека от оптимальной; даже по западным экс­пертным оценкам, контраст между заявлениями о под­держке реформ в России и тем, как осуществляется со-

379

Народы мира в зеркале геополитики

действие, настолько велик, что фактически речь идет о двух разнонаправленных стратегиях Запада;

- что Россия не должна ориентироваться на какой-то один центр силы (Европу, США, Китай и т.д.), ибо без­мерное сближение с любым из них в условиях ее нынеш­ней слабости окажется положением ведомого, а это, в свою очередь, способно ущемить российские националь­ные интересы и подхлестнуть экстремистские настрое­ния внутри страны. России выгодна хотя бы примерная взаимоуравновешенность мировых лидеров, обеспечи­вающая глобальную и региональную стабильность и дающая ей наилучшую возможность использовать огра­ниченные ресурсы для эффективного внешнеполитиче­ского маневрирования. В любом геополитическом про­цессе действуют более активные и более пассивные его участники (причем обычно меняясь ролями), Россия — в силу ее нынешних трудностей — относится сегодня ко второй группе.

Вышесказанное с учетом экономических и этноде-мографических условий позволяет предположить, что для России на данном этапе оптимальной является по­литика «балансирующей равноудаленности» от новых и старых .мировых лидеров (или, по возможности, равно-приближенности к ним). Сегодня России больше всего подходит роль, которую веками играла Великобритания, следившая за европейскими пертурбациями как бы со стороны и периодически, в соответствии со своими инте­ресами, выступавшая в качестве критического «веса» в большой политике — решающего и всеми желанного «довеска» в подвижном балансе коалиций континенталь­ных держав. При этом в основе национальной стратегии Великобритания лежали четыре принципа: предпочти­тельная опора на морскую мощь, а не на наземные силы;

380

Послесловие

упор на гибкие внешнеполитические комбинации, а не на постоянные союзы; балансирование, а не покорение; вы­борочная интервенция вместо широкой и длительной конфронтации. Эта стратегия была чрезвычайно успеш­ной, обеспечивая Великобритании единоличный гло­бальный статус в течение двух веков. Нынешнее состоя­ние России увеличивает ее шансы играть роль такого «довеска» — для новых мировых лидеров она на данном этапе не является вызывающим тревогу конкурентом, зато для большинства из них привлечение на свою сто­рону ее ресурсов весьма желательно.

В основе политики балансирующей равноудаленно­сти, по мнению геополитиков, в частности К.Э. Сорокина [27], должны лежать четыре задачи:

1. Максимальное использование все еще имеющихся у России рычагов воздействия на мировую систему, при­чем не только военно-политических. Складывающаяся структура международных отношений по сравнению с биполярной более динамична. Поэтому даже небольшие изменения в условиях протекания глобальных процессов (скажем, экономических) могут быть эффективными и иметь серьезные последствия. Россия, бесспорно, еще способна вносить такие изменения, к примеру, варьируя уровнем нефте- и газоэкспорта.

2. Недопущение чрезмерного усиления отдельных геополитических полюсов за счет, например, активиза­ции связей с претендентами, которые, очевидно, будут готовы предоставить России режим «политико-эконо­мического благоприятствования».

3. Использование к своей выгоде существующих и потенциальных противоречий между ведущими миро­выми державами и возглавляемыми ими коалициями, а также внутри них, между глобальными и региональными

381

Народы мира в зеркале геополитики

центрами силы. России вряд ли стоит предпринимать энергичные усилия для сглаживания подобных противо­речий — их сохранение не только обеспечивает большую свободу действий, но и затрудняет возможность ее меж­дународной изоляции, образование глобальной или ре­гиональных антироссийских коалиций.

4. Применение во внешней политике принципа «увязки», т. е. жесткой обусловленности своих уступок аналогичными действиями других стран. Прежде всего, это должно касаться стран СНГ (от миротворчества до санкций, например за нарушение условий межгосударст­венных соглашений или отражение внешних угроз, за­трагивающих Россию, и т. д.). При этом следует иметь в виду. что условия реализации российских интересов в каждом конкретном случае могут сильно различаться в соответствии с реакцией «объекта» интересов (например, зажатой между враждебными и потенциально недружест­венными государствами Армении, для которой Россия является единственной надеждой на национальное выжи­вание, и Украины, которая активно предлагает себя Запа­ду, а внешнеэкономическую политику планирует ориен­тировать прежде всего на Европейский Союз). Подобные условия могут меняться также с течением времени в за­висимости от внутренней ситуации, эффективности рос­сийского подхода и результатов внешних влияний.

Отдельной проблемой стоит поиск социально-поли­тических и этнодемографических инструментов реализа­ции практикуемых в международных отношениях геопо­литических приемов (при условии наличия националь­ных интересов, которые стоят подобных усилий).

У России и сегодня еще сохраняются ресурсы воз­действия на соседей по СНГ и Балтии. В то же время у