Управление культурой
| Вид материала | Реферат |
- Конференция «Управление корпоративной этикой и деловой культурой: методы, проблемы,, 64.52kb.
- В. В. Петрик управление культурой сибири в условиях советской системы, 2532.38kb.
- Наша миссия: Поддержка семьи в вопросах воспитания с целью гармоничного развития ребёнка, 826.59kb.
- С. В. Сатикова Управление организационной культурой 2010 Пояснительная записка, 159.83kb.
- История и культура, 153.09kb.
- Для жизни и деятельности в информационном обществе необходимо обладать информационной, 128.82kb.
- Фрейд З. Недовольство культурой, 1017.66kb.
- Конспект лекций по курсу «управление качеством», 1507.97kb.
- Конспект лекций по курсу «управление качеством», 1487.57kb.
- Использование фразеологизмов на уроках страноведения, 41.49kb.
Kulturmanagement. - Kulturmenagement
Einführung.
Fernuniversität Hagen 2002. S. 11-20
Т.Хайнце - профессор Университета заочного обучения (г. Хаген).
Необходимость менеджмента культуры, по словам Т.Хайнце, вызвана тем, что культурные учреждения (например, театры) являются предприятиями, производящими культурную продукцию. Их деятельность оценивается на основе не только художественных, но и экономических критериев. От предприятий рыночного сектора учреждения культуры отличает то, что главной их целью является художественный успех, хотя коммерческий успех для них также очень важен. В современной сложной финансовой ситуации достижение баланса между обеими целями оказывается трудной задачей.
Необходимость институционализации менеджмента культуры вызвана, как пишет Т.Хайнце, во-первых, требованием профессионализации и экономизации культурной деятельности в условиях ограниченных или сокращающихся возможностей государственного финансирования и, во-вторых, растущими требованиями к образованию и культуре и, следовательно, к квалификации персонала соответствующих учреждений. Менеджмент культуры необходим также для ее поддержки, для того, чтобы и серьезные предложения в сфере культуры, и художественные эксперименты находили спрос.
Ввиду того, что организация производства и коммуникаций в сфере культуры имеет комплексный характер, теория менеджмента культуры должна разрабатываться на основе междисциплинарных исследований, то есть учитывать в равной степени культурологические, экономические и правовые аспекты.
Т.Хайнце отмечает, что государственные учреждения культуры во все большей степени требуют, чтобы их деятельность была “экономически эффективна”. Однако данное требование пока носит формально-правовой характер, будучи одной из норм бюджетного права, традиционно осуществляемой в практической деятельности. Критерии оценки “экономически эффективной” деятельности отсутствуют. Конкретное содержание экономической деятельности культурных учреждений (то есть ответ на вопрос, каково должно быть соотношение между затратами и результатами) вытекает из целей, которые ставят перед собой эти учреждения. Различие целей обусловливает разный уровень экономической эффективности. Таким образом, пишет Т.Хайнце, при оценке и организации процессов деятельности культурных учреждений решающее значение придается целям, которые они ставят перед собой. Без анализа целей и учета “ограничений деятельности”, имеющих в государственных культурных учреждениях иной масштаб, чем на предприятиях, действующих по законам рыночной экономики, требование экономической эффективности бессмысленно и фактически невозможно.
Требование использования экономических концепций менеджмента в государственных учреждениях культуры базируется на представлении, что благодаря сходству проблем частных предприятий и государственных организаций должны применяться одинаковые инструменты управления. Автор статьи считает, что если эти концепции применяются для решения актуальных проблем культурных организаций, то это можно только приветствовать. Недопустим такой подход в том случае, если проблемы этих организаций специально определяются и структурируются таким образом, чтобы можно было рекомендовать методы, инструменты, структуры и квалификационные требования рыночного сектора экономики.
С точки зрения Т.Хайнце, убедительное обоснование применения современных, заимствованных из сферы производства концепций менеджмента в государственных учреждениях культуры содержится в работах немецких ученых У.Алманна, Л.Бойтлинга и Л.Мюллер-Хагедорна. Так, У.Алманн и Л.Бойтлинг доказали, что для достижения максимальной экономической эффективности театры должны использовать и такие инструменты современного руководства предприятиями, как контролинг или маркетинг. Как пишет Л.Бойтлинг 1, контролинг, то есть управление предприятиями культуры, в частности, театрами, с помощью методов, применяемых на производстве – это не контроль за театрами и их “инструментализация” в экономических целях, а помощь при выполнении театрами задач управления. Л.Бойтлинг останавливается и на роли театра в рыночной экономике, указывая на то, что конфликт искусства и денег – это вечный конфликт, которому столько же лет, сколько самому театру. Основная дилемма здесь состоит в степени приспособления творческого процесса к рынку, к балансу между спросом и предложением, что отражает двойную функцию, которую театры выполняют в обществе, осуществляя и художественную, и экономическую деятельность. Л.Бойтлинг отмечает наблюдающуюся в последнее время тенденцию к росту потребности государственных театров в финансах при уменьшающейся продуктивности, по крайней мере, в экономическом смысле.
Л.Мюллер-Хагедорн обосновывает требование применения современных концепций менеджмента, а также маркетинговых стратегий в учреждениях культуры. Он пишет: “Чтобы своими силами улучшить финансовую ситуацию, предприятия культуры могут попытаться усовершенствовать структуры затрат и/или увеличить сборы. Затраты имеют, конечно, огромное значение. Доходы увеличатся, если увеличатся обороты по продаже билетов, то есть необходимо повышать цены на билеты или же должно увеличиться число посетителей”2. Использование маркетинговых стратегий рассматривается как возможность изменения ситуации в учреждении культуры в лучшую сторону.
Исследования, в которых обосновывается необходимость применения концепций и стратегий менеджмента в “неприбыльных” предприятиях, то есть в учреждениях культуры, способствовали, по мнению автора статьи, развитию научной дискуссии о менеджменте культуры. Такую дискуссию Т.Хайнце считает крайне необходимой, тем более, что в последние годы произошла некоторая “инфляция” понятия “менеджмента культуры”. В социологии культуры оно приобрело расширительное значение, распространившись на культуру в целом, между тем как речь должна идти об относительно узком секторе культуры – об организациях, инициативах и проектах, занимающихся созданием культур.
Большой вклад в разработку концепции управления культурой внесли по мнению Т.Хайнце, сформулированные немецким ученым Г.Шрaеггом “системы норм практики менеджмента”1. Ввиду высокой степени абстракции теории менеджмента, Г.Шрaегг не видит проблем, чтобы применять ее и для учреждений культуры. Он напоминает, что в теоретическом плане менеджмент разделяется на институциональный и функциональный.
Институциональный менеджмент охватывает руководящий состав организации. Соответственно, менеджеры – все члены организации, выполняющие руководящие функции – от руководителя группы до руководителя организации.
Функциональный менеджмент включает в себя различные виды деятельности по управлению организацией, например, планирующую, организационную или контролирующую деятельность. Он ориентирован на решение целого ряда задач, стоящих перед организацией, стремящейся к выполнению поставленных ею целей. Функциональный менеджмент – это управление использованием ресурсов и координацией выполняемых организацией задач. Тип, количество и объем этих задач зависят от вида организации. Учреждения культуры выполняют иные задачи, чем, например, промышленные предприятия. Кроме того, и сами учреждения культуры различаются по своим задачам в зависимости от того, идет ли речь о театре, музее, художественной галерее и т.д.
Функции менеджмента состоят в управлении процессом работы любого предприятия или организации. Следовательно, заключает Г.Шраегг, понятие функционального менеджмента включает в себя управление культурой; таким образом, нет необходимости разрабатывать специальную теорию менеджмента культуры, скорее требуются исследования о культурных учреждениях, рассматривающие особенности выполняемых ими задач.
На основе вышесказанного Т.Хайнце делает следующий вывод: менеджмент культуры – это комплекс задач по управлению процессами деятельности учреждений культуры. Эти задачи постоянно повторяются; в принципе они могут быть решены на любом руководящем уровне, независимо от вида организации или учреждения, в котором они возникают. Хотя ситуации и проблемы в разных организациях различны, существует общий для всех перечень задач по системному управлению. Эти задачи, как правило, выполняются специально назначенными людьми, руководящими работниками, которые и образуют менеджмент в институциональном смысле.
Основные функции менеджмента, в том числе и в культуре – планирование, организация, использование кадров, руководство, контроль.
Эти функции не осуществляются в линейной последовательности, поскольку слишком сильна их взаимозависимость. Задачи, стоящие перед менеджментом, постоянно перекрещиваются; невозможно решать одну задачу изолированно от других. Таким образом, процесс управления предполагает одновременное осуществление нескольких функций; заранее отдавать приоритет, например, функциям планирования не представляется возможным.
Эмпирические исследования показывают, что менеджеры одновременно и инициируют, и стимулируют деятельность; и реагируют на обстоятельства, и приспосабливаются к ним. Деятельность менеджера (в том числе и в сфере культуры) характеризуется, согласно Г.Шреггу, тремя компонентами:
1. Служебные обязанности. Это функции, которые входят в обязанность руководящего работника (информирование, составление бюджета, визирование документов и т.д.).
2. Организация. В своей работе менеджер испытывает ограничения, которые могут исходить как извне, так и изнутри. Общими ограничениями являются, например, лимитированный бюджет, служебные инструкции, коллективные договора и т.д.
3. Самостоятельность. Руководитель имеет возможность проявить свою индивидуальность. Речь идет о стиле руководства, организации работы в коллективе, способах решения производственных конфликтов и др. Для эффективного выполнения поставленных задач менеджер – в том числе и в сфере культуры - должен обладать способностью:
1) применять теоретические знания и методы в конкретной ситуации;
2) успешно сотрудничать с другими людьми в качестве как члена, так и руководителя организации. (Речь идет не только о принципиальной готовности к сотрудничеству, но и о способности понимать действия других людей и “входить в их положение”);
3) рассматривать проблему с разных точек зрения или - в более общем плане - мыслить различными категориями. Кроме того, менеджер должен, несмотря на различные подходы к проблеме, уметь обеспечивать координированные действия по решению проблем как внутри подразделений, так и между ними.
Для управления культурой центральное значение имеют, по словам Т.Хайнце, прежде всего те положения современной социологии, организации и управления, которые относятся к стратегическому мышлению. Стратегическое мышление позволяет не только реагировать на изменения, происходящие внутри “общества культурного потребления”, формируя новые идеи для рынка культуры, но и разрабатывать стратегию будущего развития, обосновывать необходимость инвестиций и инноваций в культуре, оценивать их практический результат.
Современное управление экономикой и культурой вынуждено будет ориентироваться на новую парадигму развития социокультурной сферы. В современной ситуации менеджеры, по определению немецкого исследователя П.Бендиксена, - это одновременно “рациональные управляющие системой и конструктивные возмутители спокойствия. С одной стороны, они пытаются сделать процессы управляемыми и придать им определенную форму, ориентируясь на поставленную цель. С другой стороны, они стремятся к инновациям, чтобы избежать косности и однообразия, порожденных рациональным управлением”1.
П.Бендиксен призывает разрабатывать теорию менеджмента культуры, поскольку “в некоторых аспектах она далека от теории и практики менеджмента предприятий”. Кроме того, в сфере экономики гораздо меньше возможностей для проведения экспериментов, чем в культурной сфере. Задача менеджмента культуры состоит в том, чтобы создать условия для многообразия культурной жизни, для творческих экспериментов. Менеджмент культуры дает импульсы культурному развитию и демонстрирует сдержанность, если это развитие идет не по тому пути, который предусматривался.
В заключение Т.Хайнце пишет о том, что профессиональный менеджер в сфере культуры должен обладать способностью к “косвенному управлению”, то есть “вмешиваться в автономные системы, не разрушая автономию”. Кроме того, он должен иметь способность к коммуникации. Это очень важно в комплексном, динамичном обществе, где нет определенных ориентиров и трудно прийти к согласию. Таким образом, современный “управляющий культурой” должен сочетать стратегическое мышление и коммуникативные способности.
Реферат подготовлен Е.А. Куприной
Т.ХАЙНЦЕ
ПЕРСПЕКТИВЫ НОВОЙ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ
T.HEINZE
Perspektiven einer neuen Kulturpolitik.
Kulturmanagement Fernuniversität Hagen.
2002, S.25-32
Т.Хайнце - профессор Университета заочного обучения (г. Хаген).
Наступивший в ФРГ период экономического спада привел к сокращению государственных расходов на культуру. Вопрос о том, какие задачи являются приоритетными, решаются на местном уровне, и не в пользу задач, связанных с культурной деятельностью. Многолетние наблюдения показывают, что во времена экономического и финансового кризиса в первую очередь сокращаются расходы на культуру и во вторую – на образование, которое, впрочем, нельзя рассматривать в отрыве от культуры. При этом, как правило, выдвигается следующий аргумент: культура - это роскошь, которую местное сообщество может позволить себе только в том случае, если у него есть средства. Оправдано ли подобное отношение к культуре и если да, то в какой степени? Это один из центральных вопросов дискуссии о состоянии культуры и ее финансировании.
Т.Хайнце с уверенностью утверждает, что к культуре нельзя подходить с чисто экономической точки зрения. Политики, практики и теоретики культуры должны совместными усилиями создать новую концепцию культурной политики, которая не будет претерпевать изменения даже в периоды экономического и финансового кризиса и для которой важны перспективы будущего развития.
Парадигмы современной культурной политики были разработаны в 70-е гг. ХХ века в ходе общественно-политической дискуссии, происходившей под лозунгом “Больше демократии”; на практике они были реализованы лишь в 80-е гг., во времена экономического роста. “Культура для всех” – таков был постулат культурной политики; он лежал в основе концепции, авторы которой стремились отойти от традиционного понимания культуры как “высокой” культуры. Согласно этой концепции, культура должна иметь демократический (“культура для всех”) и объединяющий (признание и поддержка культурных традиций и обычаев некоренного населения) характер. Реализация концепции “Культура для всех” включала в себя децентрализацию рынка культурной продукции, создание гибкой инфраструктуры культурных объектов, ориентацию на определенные группы населения, а также тематическую дифференциацию структуры предложения.
В 80-е гг. ХХ века, когда данную концепцию стали осуществлять на практике, на первый план все больше начал выдвигаться вопрос о том, насколько экономически целесообразна и рентабельна культурная деятельность. Каждый раз, когда заходила речь о необходимости развития культурной жизни в местных сообществах и, следовательно, об увеличении финансирования культуры, начинали говорить о рентабельности. Экономический кризис 90-х гг. со всей очевидностью показал, что при всей правильности основных политических установок и теоретических парадигм концепция культурной политики в ходе практической реализации сталкивалась с трудностями. Основной недостаток этой концепции состоял в отсутствии приоритетов (что наблюдается, как замечает автор статьи, и в других политических и общественных сферах), которые помогли бы культуре устоять и при недостатке финансовых средств. Кроме того, данная концепция не содержала критериев качества, по которым могла бы оцениваться деятельность в сфере культуры.
Т.Хайнце считает, что следует установить критерии качества в трех сферах: в культурной деятельности, культурной политике, культурном менеджменте. Что касается критериев художественного качества продуктов культуры, то в этом случае ключевая проблема заключается в том, кто будет разрабатывать такие критерии (для этого необходима соответствующая квалификация). Дискуссия о критериях качества в культурной политике могла бы сконцентрироваться на переосмыслении тезиса “Культура для всех”. Разработка критериев качества в сфере менеджмента должна рассматриваться как необходимое условие повышения эффективности и результативности культурной деятельности.
С точки зрения Т.Хайнце, прежде всего необходимо заново определить цели культурной политики; как и в рыночной экономике, так и в культуре определение целей имеет основное значение. В настоящее время отсутствует четкая общественная парадигма, внутри которой могла бы проходить дискуссия о целях культурной политики. Теоретики и работники культуры являются частью постмодернистского “общества культурного потребления”, в котором если и присутствуют какие-то духовные ценности, то определить их очень трудно. Центральной проблемой для определения и последующего претворения в жизнь целей культурной политики является раскол общества на группы, представляющие различные интересы.
В чем должна состоять стратегия культурной политики на современном этапе? Необходимо ли при ее разработке отказаться от парадигм 70-х гг. прошлого века и заменить их новыми? Если да, то какие это должны быть парадигмы и насколько устойчивыми они окажутся в обществе, развивающемся ускоренными темпами? Если согласиться с тем, что должны быть сохранены лежавшие в основе концепции культурной политики 70-х гг. понятия демократизации, участия, сотрудничества, то какое содержание следует в них вложить? Если культурная политика должна поддерживать только тех, кто испытывает трудности, то означает ли это, что государство отказывается от участия в финансировании тех культурных мероприятий, которые могли бы иметь коммерческий успех?
Культуролог О.Шайтт отмечает, что те, кто отвечает за культурную деятельность, должны глубже изучить изменения, к которым привел переход от “общества производства и услуг” к информационному и коммуникационному обществу1. О.Шайтт считает, что культурная политика должна иметь более наступательный характер. Необходимо четко сформулировать и довести до сознания общественности мысль о том, что культура плодотворно влияет на развитие всех сфер общества, что культурная деятельности высвобождает творческий потенциал, развивает способность к критическому осмыслению действительности, к социальному поведению и т.д. По словам О.Шайтта, все организации, имеющие определенное влияние в обществе, в том числе и профсоюзные объединения, должны четко и недвусмысленно определить созидательную, позитивную роль культуры в развитии общества.
Т.Хайнце отмечает, что возможности культурной политики в отношении защиты традиционных культурных ценностей становятся все более ограниченными. В ситуации, когда все подчиняется принципу экономической рациональности, массовая культура успешно отвоевывает позиции, традиционно занимаемые высокой культурой. Поэтому важной задачей культурной политики и менеджмента культуры является активная защита традиционных очагов культуры - кинотеатров, книжных магазинов, концертных залов, оперных театров.
Именно эта мысль лежит в основе дискуссии о будущей культурной политике. Участница дискуссии, бывший член сената г.Бремена по культуре Х.Трюпель констатировала, что ожидания, связанные с понятием “культура для всех”, которое, по замыслу, должно было привести к росту политического самоопределения и к изменениям всего общества, не оправдались. Культурная политика, пишет Х.Трюпель1, должна способствовать утверждению ценностей и традиций собственной культуры. Только те, кто владеет своими культурными ценностями, способны легко освоить культурные ценности других народов. Х.Трюпель считает, что общественный климат в принципе зависит от культурного образования людей и поэтому культурная политика должна больше внимания уделять эстетическому воспитанию. Предпосылкой же эстетического воспитания является высокое качество художественной и культурной продукции; только в этом случае эстетическое воспитание даст должный результат.
Х.Трюпель призывает отказаться от инструментализации искусства и культуры; следует рассматривать развитие культуры как самоцель, а не в контексте ее прямого или косвенного, позитивного или негативного влияния на общественные изменения. Новая культурная политика должна ориентировать на самоценность культуры и искусства.
Как считает Х.Трюпель, по отношению общества к современному искусству, искусству “не для всех”, можно судить и об отношении общества к национальным меньшинствам. В этом смысле культурная политика должна быть открыта всему новому, поддерживать и те проекты, которые отклоняются индустрией развлечений. В то же время главной задачей новой культурной политики должна быть реальная поддержка “диалога культур” – как национальной, так и представляемой переселенцами из других стран.
Поддержку следует оказывать преимущественно тем культурным проектам, которые имеют четко выраженный профиль, уникальный характер, которые отличаются от других. Только проекты с четкой и тщательно выверенной концепцией способны подняться над общим уровнем, характеризующимся однообразием и безликостью. Региональная и местная культура должна продемонстрировать свою специфичность, уникальность, использовав для этого все имеющиеся на местах возможности самореализации. Качественный продукт получается путем тщательного отбора, дифференциации. Если культурная политика будет придерживаться этих принципов, то сократится количество культурных программ и объектов, нуждающихся в финансовой помощи.
Культуролог Г.Шульце выделяет среди потребителей культуры две основные группы - поклонников “высокой культуры” и поклонников “массовой культуры”1. Культурный ландшафт современного общества, по его словам, определяют эти две группы, представители которых формулируют программы культурной политики. Именно эти две группы определяют вкусы и формируют массовое сознание.
Г.Шульце называет такую культурную политику “асимметричной” и недемократичной, так как она не отражает интересы всех слоев общества. Альтернатива “асимметричной” культурной политике в современных общественных условиях, по словам Г.Шульце, невозможна; те, кто представляет культуру меньшинства (или меньшинств), всегда могут участвовать в культурной жизни, определяемой двумя основными группами. Последние, в свою очередь, всегда могут приобщиться к искусству и культуре остающихся в меньшинстве групп, если они пожелают участвовать в диалоге культур. Главное, чтобы культурная политика избегала попыток инструментализации и социально ориентированного обоснования культуры.
В современных условиях, когда новые информационно-коммуникационные технологии проникли во все сферы общественной жизни, культурная политика и культурная деятельность не могут замыкаться в пределах границ национального государства; они должны учитывать как новые формы культуры, так и возрастающую комплексность культурных процессов. Новая культурная политика в то время, когда уже не существует государственной монополии на культуру, должна быть готова к переориентации, к выходу за границы государства или города, к сотрудничеству с коммерческими организациями. Короче говоря, пишет Т.Хайнце, новая культурная политика должна заниматься на столько перераспределением сокращающихся бюджетных средств в пользу убыточных культурных учреждений, сколько развивать культурную жизнь в обществе. Новая культурная политика не должна ограничиваться традиционной деятельностью по финансовому обеспечению культуры, а формулировать концепции культурного развития на местах и помогать их осуществлению. Это предполагает реформирование органов управления культурой и, кроме того, привлечение спонсорских средств, экономический расчет выпускаемой на рынок культурной продукции и другие виды деятельности, давно являющиеся частью политики в области культуры.
В заключение Т.Хайнце пишет, что в таких комплексных сферах как культура, невозможно традиционное управление, предполагающее постановку четких целей. Задача управления культурой должна состоять в определении рамок культурной деятельности. Культурная политика может установить узкие или широкие рамки. Главное, чтобы эти рамки не определялись не логикой денежных отношений, иначе они будут слишком узкими и ограничат возможности культурной деятельности.
Политика и менеджмент в сфере культуры должны развиваться с учетом особенностей художественных процессов и культурных потребностей. От деятелей культуры требуется, чтобы они в своем творчестве больше проявляли свою индивидуальность и меньше подчинялись требованиям менеджеров.
Реферат подготовлен Е.А. Куприной
Д.ТРОСБИ
РОЛЬ КУЛЬТУРЫ В ЭКОНОМИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ
D.THROSBY
Culture in Economic Development
In: “Economics and Culture”; Columbia University Press,
2001. p.61-72. 124-134
Д. Тросби - экономист, профессор Университета Мак Куэри. Он известен своими публикациями в ведущих научных журналах. Был членом Научного комитета ЮНЕСКО, президентом Международной ассоциации экономики культуры. В настоящее время - член Австралийской академии социальных наук. Ниже дается реферат некоторых разделов его книги “Экономика и культура”.
“Культура”, если брать это понятие в некоем фундаментальном понимании, лежит в основе процесса развития. Правда, чаще указывают на связь культуры с экономической деятельностью бедных стран и делают на этой основе вывод о том, что преодоление бедности в странах третьего мира и их продвижение по пути экономического прогресса следует связывать с процессом культурных изменений. Именно они приобретают критическую важность при ответе на вопрос, увенчается ли это продвижение успехом или потерпит провал.
Что же касается развитых стран, то применительно к ним роль культуры в обеспечении их экономического роста практически не признается. Так происходит, по мнению автора, потому, что культурная составляющая “размывается” в общем потоке показателей факторов роста и более конкретное ее изучение не представляется необходимым. С другой стороны, причина пренебрежения ролью культуры при объяснении экономических результатов может просто-напросто отражать тот факт, что для экономистов все и вся упирается в экономические факторы. Другими словами, причины и следствия экономического роста могут быть объяснены анализом только экономических факторов, таких как производительность, технология, промышленный скачок, инвестиции, потоки капиталов и т.д. и т.п. Подобный подход автор определяет как “экономоцентризм” и стремится противопоставить ему иную точку зрения.
Культура и экономические результаты
Если брать понятие “культура” в его широком значении (совокупность ценностей, убеждений, традиций, обычаев и т.п., служащих самоидентификации индивидуумов и их объединению в группы), то тогда будет естественным прийти к выводу о том, что культура влияет на мысли и поступки людей, объединившихся в группы и - соответственно - на поведение этих групп как целого. Такими группами можно считать и корпорацию, и нацию. Во всяком случае говорить об “экономическом поведении” группы (или групп) можно в том случае, если их самоидентификация и преобладающие ценности “выстраиваются”, так сказать, в экономическом ракурсе.
Автор полагает, что культура может воздействовать на экономические результаты группы тремя способами.
1. Культура может повлиять на экономическую эффективность группы, стимулируя поддержку членами группы ценностей, служащих совершенствованию процесса производства. Например, если этими ценностями являются стремление к более эффективному принятию решений, к более быстрому обновлению, к более гибкому поведению в условиях перемен, то создаваемая ими динамика возможно позволит добиться улучшения экономических результатов (в случае с корпорацией) или более высоких темпов роста (в случае с экономикой в целом).
2. Культура может влиять на социальную ответственность, например, через внедрение моральных принципов, предполагающих заботу о других, а в дальнейшем - создание механизмов, посредством которых эта забота может быть выражена. Частным случаем такой заботы может стать стремление позаботиться о судьбе будущих поколений.
3. Культура может рассматриваться как фактор, влияющий на те экономические и социальные цели, которые ставит перед собой группа, и даже определяющий их. На уровне малой группы (например, индивидуального предприятия) корпоративная культура может стать источником стремления улучшить условия труда, уменьшить важность такой цели как бешеная погоня за прибылью или других, чисто экономических целей предприятия. В одних странах ценности культуры могут оказаться полностью созвучны стремлению только к материальному прогрессу, создавая основу для таких критериев макроэкономических достижений, которые позволили бы отделить “успешные” страны от “неуспешных”. В других странах культура, напротив, может способствовать тому, что нематериальным целям, связанным с иным качеством жизни, будет отдано предпочтение перед материальным прогрессом, что повлияет на характер и направленность экономического роста. Соответственно, иными будут критерии определения “успешных” и “неуспешных” стран.
Таковы три ориентира, следуя которым можно отследить влияние культуры на валовые показатели. Например, на аггрегигированном уровне можно было бы увидеть влияние культуры на макроэкономические показатели:
а) связанные с эффективностью (темпы роста ВВП на душу населения, темпы технологических изменений, уровень занятости, темпы и направленность структурных изменений и т.д.);
б) связанные с социальной справедливостью (распределение дохода, социальные программы (например, забота о больных и престарелых), предоставление общественно значимых услуг, долгосрочные государственные инвестиционные программы, не приносящие прямых благ ныне живущему поколению).
Насколько сильно может быть влияние культуры на экономические показатели в ракурсе трех указанных выше ориентиров? Есть признаки того, что культура стала признаваться “имеющей значение” для экономического развития. Тем не менее, скептицизм среди экономистов продолжает существовать, особенно на уровне макроэкономики, где по-прежнему в ходу спекуляции на тему “Сыграли ли какую-то роль культурные факторы и если да – то насколько большую, в экономическом прогрессе таких стран как Япония, Южная Корея, Гонконг и Сингапур?”. Культура как один из источников взлета этих стран продолжает подвергаться сомнению.
Как пишет автор, никто не собирается отрицать того, что экономические факторы сыграли огромную роль в быстром росте этих стран. Среди таких факторов можно назвать стабильный макроэкономический менеджмент (“установление основных правил игры”), стимулирование конкуренции, четкая ориентация на экспорт, упор на опережающие технологические инновации, инвестиции в человеческий капитал и т.д. Правда, среди экономистов существуют расхождения относительно того, в какой степени целенаправленная индустриальная политика и стратегическое вмешательство государства, которое со всей очевидностью противоречило неоклассическим рецептам, обеспечили экономическое развитие. Но и учитывая все это, автор полагает, что в данном случае можно говорить о более основательной и всеохватывающей роли культуры или хотя бы некоторых ее принципов, берущих свое начало в конфуцианстве, которые помогли созданию условий для экономического взлета. К таким принципам можно было бы отнести заботу о благосостоянии, трудовую этику, ориентированную на успех, внимание к семье, веру в необходимость образования, уважение к иерархии и авторитету и т.д. Если посмотреть на Японию, то можно увидеть, что такие ценности как религия, семья, традиции кооперирования в рамках культурно однородного общества и т.п. сформировали государственные и корпоративные институты Японии и образ действия этих институтов. Подобным же образом можно говорить, что культурные основы японского общества пронизывают все аспекты японской экономики.
Трудность в оценке того, кто прав или не прав из участников теоретических дискуссий о влиянии культуры на экономику, связана с нехваткой данных, которые могли бы подтвердить или опровергнуть различные мнения. Тем не менее, достигнуты некоторые успехи в сборе и интерпретации эмпирической информации о связи культуры и экономики. Например, количественная оценка важных культурных особенностей и их включение в модели сравнения экономического роста различных стран уже помогли более ясно показать количественную значимость культурного контекста, на фоне которого проходит экономическая деятельность.
Значение культуры для развития
стран третьего мира
В этом разделе автор переходит от анализа функциональной роли культуры в деле экономического роста к рассмотрению более фундаментальных вопросов, связанных с пониманием самой сути экономического развития и того, как культура в ее широком значении вовлечена в этот процесс.
Отношение к экономическому развитию как к улучшению материальных условий жизни людей было свойственно политическим экономистам ХIХ века и даже более раннего периода. В середине ХХ века теория экономического развития в том виде, как ее понимали экономисты, по-прежнему приравнивала экономический рост к материальному прогрессу. Однако постепенно этот суженный взгляд на то, что означает собой прогресс в развивающемся мире, стал вытесняться концепцией развития, отражающей более широкую гамму общественных потребностей и стремления к повышению жизненных стандартов. “Развитие” в этом, более широком понимании, безусловно, включает в себя прогресс материального благосостояния, измеряемый уровнем ВНП на душу населения или уровнем дохода. Но оно также включает в себя и изменения других социальных показателей, таких как качество питания людей, состояние здоровья, уровень грамотности, возможность получить образование, стандарты общественных услуг и целый ряд нематериальных факторов, объединяемых понятием “качество жизни” (в т.ч. качество воды и воздуха). Сегодня теория развития учитывает эту более широкую интерпретацию. Тем не менее, основное внимание по-прежнему уделяется прогрессу материальной сферы (особенно в том, что связано с беднейшими группами населения). Сторонники данной позиции считают, что удовлетворение базовых потребностей человека может быть достигнуто только прогрессом материальной стороны его жизни. Более того, удовлетворение желания людей улучшить некоторые аспекты качества жизни (включая нематериальные) тоже возможно только на основе экономического прогресса, измеряемого материальными показателями. В рамках такой парадигмы нет или почти нет места для культуры ни как форме опосредованного влияния на ход материального прогресса, ни как элементу структуры потребностей и стремлений, существующих в различных обществах. Такой подход существует и поныне: ведущим экономистам не до культуры, в их работах читатель не найдет никакого упоминания о ней.
Однако Д. Тросби полагает, что в противовес установившимся взглядам имеются признаки сдвига в подходе к развитию; сдвига, связанного с отношением к человеку и как к объекту развития, и как к его определяющему субъекту. Такая переориентация взгляда на развитие имеет очевидную связь с культурой. Человек как объект и субъект развития не существует в изоляции. Люди взаимодействуют между собой множеством способов, а контекст, внутри которого это взаимодействие происходит, создается их культурой, т.е. совокупностью разделяемых ими ценностей, взглядов, традиций и т.п. Как подчеркивалось в свое время Комиссией ООН по культуре и развитию, подход к развитию в гуманитарных терминах передвигает культуру с периферии теорий развития в их центр. В подобных обстоятельствах понятия “развитие экономики”, “развитие человека” могут раствориться внутри гораздо более широкой теории преобразования в развивающемся мире.
Как считает Д. Тросби, подробности такой теории еще предстоит выработать. Однако уже сейчас можно говорить о некоторых основных характеристиках парадигмы развития в рамках современных теорий. В частности, следует иметь в виду, что ни культура, ни экономика не являются статичными. Они находятся в процессе постоянных изменений. Далее, не существует какой-то единой модели развития, пригодной для всех случаев.
Роль культуры в городском
и региональном развитии
Д. Тросби подчеркивает, что роль культуры в городском контексте становится все более заметной, учитывая рост обеспокоенности в связи с безудержным развитием городов и с теми экономическими, социальными и экологическими проблемами, которые это развитие порождает. Важность культуры и искусства для экономики города, их роль как катализатора его возрождения были признаны уже несколько лет назад.
Культура (в каком бы значении этот термин ни рассматривался) все активнее вовлекается в процесс городского развития. Д. Тросби считает, что можно назвать, по крайней мере, четыре, взаимно не исключающих друг друга направления, в которых выявляется роль культуры в жизни города.
1. Находящиеся в городе объекты культуры сами по себе могут являться символами, влияющими на экономику. Примеры - Пизанская башня или дворец Альгамбра в Гранаде.
2. Чаще возникает ситуация, когда развитию города способствует не один объект, а целый район (“культурный округ”), как, например, в Дублине или Питтсбурге.
3. Жизненно важным компонентом городской экономики могут стать различные отрасли индустрии культуры (особенно здесь велико значение изобразительного искусства). Причем такое может иметь место не обязательно в мегаполисах типа Лондона или Нью-Йорка, но и в небольших городах и населенных пунктах.
4. Роль культуры может проявляться и в воспитании у граждан общего самосознания, творческого духа, сплоченности и жизненной активности.
Экономическая составляющая этих направлений хорошо известна. Местные жители и туристы платят деньги за пользование объектами и услугами культуры. Поступившие доходы могут быть рассмотрены как вклад в региональное развитие. При этом важно, чтобы доходы самих потребителей повышались. К тому же, необходимо учитывать и то, что меняются вкусы людей, пользующихся объектами культуры и досуга.
Но важны не только прямые денежные поступления. Следует принимать во внимание и доходы, приносимые сопутствующим бизнесом (транспорт, рестораны и т.п.). Весьма значительной может быть роль культуры в обеспечении занятости. В некоторых случаях индустрия культуры может компенсировать утрату рабочих мест в результате снижения уровня индустриализации. Следовательно, культура может стать важным стимулом развития в регионах, пришедших в упадок в постиндустриальную эпоху.
Наконец, у роста культурного потенциала могут быть и более далеко идущие последствия. Он может создать условия для подъема чувства гражданственности, снижения уровня преступности, усиления экономической динамики и т.п. Вкупе все эти факторы могут стать очень важными для улучшения имиджа города как места, в которое желательно вкладывать средства и где следует развертывать новый бизнес.
Приведенные выше соображения уже находили свое отражение при определении городской политики в целом ряде стран в течение последних десятилетий. Например, в 50-60-е гг. ХХ века изобразительное искусство (особенно в его элитарном выражении) признавалось в качестве важного фактора городской жизни. В 70-е гг. были в ходу идеи демократизации и эгалитаризации городской жизни. Однако, потом подобного рода “утонченные” воззрения были вытеснены более “грубыми”: акцент был перенесен на получение прибыли и обеспечение занятости, на укрепление имиджа городов как центров динамичного экономического развития. В то же время Д. Тросби упоминает и об усилиях по вовлечению культуры как позитивной экономической силы в социальное и материальное возрождение пришедших в упадок городских кварталов.
Как считает Д. Тросби, в настоящее время следовало бы сконцентрироваться на анализе последствий глобализации для экономической и культурной жизни города. И здесь полезно было бы вернуться к идеям, упомянутым выше. Например, различные виды изобразительного искусства помогли бы понять и оценить важность культурного плюрализма и разнообразия в глобальном контексте.
Торговля и культура
В 90-е гг. прошлого века слово “культура” стало все чаще и чаще упоминаться в контексте международной торговли. Разумеется, торговля продуктами культуры всегда имела место, включая и многовековую историю незаконной торговли культурными ценностями. Государство всегда вмешивалось для предотвращения вывоза того национального достояния, которое причислялось к “культурной сокровищнице”. Однако революция информационно-коммуникационных технологий и, по-видимому, безудержные процессы экономической глобализации последнего десятилетия ставят культурные аспекты мировой торговли в совершенно новый контекст. Эти аспекты были (и остаются) предметом рассмотрения на целом ряде важнейших экономических форумов (ГАТТ, ВТО, НАФТА, ОЭСР, МСИ).
Если не касаться деталей, то суть вопроса можно представить следующим образом. На мировой рынок поступают самые различные культурные продукты (фильмы, телепрограммы и т.п.). С одной стороны, их можно рассматривать как товар, вовлечение которого в мировой торговый оборот будет означать, что произведшая его культурная индустрия той или иной страны вносит существенный вклад в национальную экономику. Многие страны зарабатывают немалые средства за счет экспорта продуктов и услуг культуры. Прежде всего, это США - крупнейший мировой экспортер культурной продукции.
Однако культура - это образ жизни, способ группового самовыражения. Импорт продуктов культуры со своим символическим содержанием может рассматриваться как нанесение ущерба местной культурной идентичности.
Итак, на культурном рынке происходит противоборство двух сил. Одна производит определенный культурный продукт (или услугу) и хочет, торгуя им, получить прибыль. Она борется против любого вмешательства, которое ограничивало бы доступ на рынки. Другая считает, что культурный импорт вытесняет местную культуру, а местная индустрия культуры не может конкурировать без той или иной формы протекционизма.
Возникает вопрос: культурный продукт - это такой же товар как и все остальные или он в чем-то от них отличается? Если не такой же, то тогда в торговых соглашениях должны предусматриваться исключения и оговорки, позволяющие вводить те или иные меры протекционистского характера по защите “внутреннего” культурного продукта. Подобно тому, как законодательством запрещен импорт животных и растений, несущих в себе угрозу заболеваний, точно также культурный протекционизм мог бы защитить общество от “культурной инфекции”, порождаемой иностранным культурным влиянием. Например, Франция и Канада настойчиво выступали за внесение исключений, связанных с импортом продуктов культуры, в соответствующие торговые соглашения, опасаясь американского культурного доминирования. Известны и другие формы обеспечения интересов местной культуры перед лицом культурного импорта.
Однако такой подход не встречает всеобщей поддержки, поскольку вмешательство в свободное перемещение товаров, услуг и информации оценивается как антилиберальное и авторитарное ограничение свободы потребительского выбора. Многие экономисты, предающие анафеме любые формы нерыночной политики, говорят о неэффективности и затратности протекционизма. Однако если рассмотреть спектр оценок во всей его широте, то преобладает умеренная позиция, опирающаяся на два основных аргумента.
1. Может быть, французские потребители действительно не смотрели бы ничего, кроме, например, американских телепрограмм или иностранных фильмов, если бы имели свободу выбора. Но можно усомниться, что их выбор был бы полностью осознан или что он отражал бы их фундаментальные предпочтения во всей их незамутненности. Как указывает автор, есть свидетельства того, что люди готовы платить, чтобы защитить проявления местной культурной идентичности, даже если они сами не являются его прямыми потребителями. Иными словами, если какие-то конкретные проявления местной культуры способствуют развитию национальной гордости, человеческой солидарности, либо помогают выявлению и совершенствованию талантливых людей, то такие проявления могут быть четко выраженной экономической причиной для государственного вмешательства того или иного масштаба в функционирование рынка в целях поддержки национальной культуры. В определенных обстоятельствах культурный протекционизм может быть адекватным инструментом. Несоблюдение принципов эффективности в данном случае может рассматриваться как цена за обеспечение общественно необходимых благ.
2. Данный аргумент выходит за рамки чисто экономических соображений и связан с понятием “культурная стоимость” как желательный аспект человеческого существования. Сохранение культурной идентичности той или иной нации (а именно в этом - цель упомянутых выше действий Франции и Канады) создаст “культурную стоимость” для тех, кому в той или иной степени чужды рассуждения о прибылях и убытках, связанные с процессом торговли. Торговые переговоры ведутся экономистами, и любое рассуждение о том, что “культурная стоимость” могла бы быть принята во внимание при определении “правил игры”, сразу вызывает у них либо иронические усмешки, либо полное непонимание. Но как бы то ни было, культурная самоидентификация, национальное самосознание и самоуважение очень важны для людей, и то, что эти ценности уничтожаются в процессе торговли, должно было бы заставить задуматься. Тем, кто вершит экономическую политику, следовало бы согласиться с выводом о том, что основополагающие общественные цели выходят за рамки непосредственно экономических соображений и что понятие “культурная стоимость” могла бы учитываться при формировании экономических программ.
Реферат подготовлен Г.М.Квашниным
Х.ТОМПСОН
КУЛЬТУРА И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ:
ОТ МОДЕРНИЗАЦИИ К ГЛОБАЛИЗАЦИИ