Самые сокровенные и безрассудные желания
| Вид материала | Документы |
- В. А. Доморацкий Виртуальный секс одна из популярных новаций, 71.24kb.
- Клещевникова Настя,, 166.32kb.
- Друг это тот человек, который поможет в трудную минуту, всегда сможет выручить, никогда, 62.67kb.
- «Неизменно склоненный к тебе…», 122.29kb.
- Дэвид Гордон. Терапевтические метафоры, 2584.08kb.
- Мудрость и одиночество. Загадка „Алсифрона, 3980.2kb.
- Метафора использовалась как механизм, при помощи которого передавались и развивались, 2669.31kb.
- Жребий жизни – быть человеком по сердцу Его в совершенстве любви!, 3287.35kb.
- Центральная детская библиотека, 37.54kb.
- Календарь событий 2012 года Январь, 179.14kb.
Через неделю, когда Ирэна пришла на индивидуальные занятия по гармонии и стала ждать в коридоре назначенного времени, зазвонил её мобильный.
-Иришка, это я – Люба. Ты где? Ждёшь около класса? А ты не могла бы пойти погулять, а на дополнительное занятие придти вечером? Могла бы? Ну и отлично.
-А ты-то сейчас где? В школе я тебя не видела, – удивилась Ирэна.
-Н-у-у-у-у, я в классе, вместе с Сашей. Мы с ним анализируем сонату Бетховена. Понимаешь, я совсем запуталась, и мы не успеем.
-Ну и что же это вы не успеете? – иронично спросила Ирэна. – О чём речь? Я сильно сомневаюсь, что на гармонический анализ начального периода второй части третьей сонаты Бетховена понадобится столько времени. Что-то ты темнишь, подруга. Смотри, а то кто-нибудь дверь откроет и вас застукает?
-Нет-нет, не застукает, не волнуйся. Мы всё предусмотрели: дверь Саша на ключ закрыл. А после нас с тобой по расписанию записана Сердюк, которая никогда не приходит. Кстати, я ей позвонила и узнала, что она болеет и в школу сегодня не собирается.
-В общем, с гармоническим анализом вы управиться сможете? Времени хватит? Люба, если честно, не нравится мне это. Может быть, ты передумала анализировать сонату? Тогда сейчас же выходи из класса. Нет? Не передумала? Но тогда я всё поняла и ухожу. Видимо, ты уже по уши увязла в Бетховене. Пойду-ка я на улицу, пройдусь и успокоюсь – никак от тебя не ожидала такого безумного шага. Ну ладно, пока, не буду вам мешать. Несмотря ни на что я тебя люблю. До встречи. Будьте осторожнее.
Ирэна спустилась вниз, взяла из раздевалки куртку и вышла на улицу. Трудно было переварить такую шокирующую информацию. Неужели её подруга, тихоня, которая во всём и всегда слушалась маму, решилась на такой отчаянный шаг и где – в школе? Это было ужасно и никак не укладывалось в голове. Наверняка инициатором был Александр Сергеевич: ведь не Любочка же предложила ему закрыться в классе?!
-Как же я в нём ошиблась, - сказала себе Ирэна, поворачивая на Старый Арбат. – Ну и тип. Просто дрянь какая-то. Коварный соблазнитель. Тоже мне, Казанова нашёлся по фамилии Кошак. Смешно!
-Дэвушка, красавица, вы что-то сказали? Я могу вам помочь? – спросил её молодой симпатичный кавказец, который шёл навстречу и явно хотел познакомиться.
-Да нет, это я не вам, просто мысли вслух, извините, - ответила Ирэна и пошла дальше. Она продолжала рассуждать, но уже про себя. Да, определённо Александр Сергеевич упал в её глазах ниже плинтуса. Какой-то аморальный тип, который воспользовался Любкиной симпатией и не стал тянуть резину, как говорится. Даже думать не стал, подонок. А если Клёпа узнает? Хотя, откуда она узнает? Ей же никогда не придёт в голову, что её дочь, её лучшая во Вселенной и наискромнейшая Любочка, ангел во плоти, девственница, почти святая, без раздумий, впервые в жизни отдаётся в закрытом классе своему педагогу, с риском быть застуканной и опозоренной. Наверное, Клёпа была совершенно права, когда с первого же взгляда невзлюбила Кошака. Может быть, на интуитивном уровне, но она же взрослая женщина, которая, к тому же, неплохо разбирается в людях. А чего ждать от таких тихонь, как Люба, с детства и затюканных, и избалованных авторитарными мамашами? Только отчаянных действий, которые возникают в знак протеста, а не по причине какой-то неземной любви. А, кстати, нет, это не совсем так – видимо, Любка совершенно голову потеряла. Не последнюю роль здесь сыграла первая любовь, явно не последнюю. Не стоит сбрасывать со счетов и еврейский темперамент, который как ни прячь, а он всё равно себя проявит, рано или поздно. Но вообще – любовь ли это или простое увлечение, которое быстро пройдёт? Только время это покажет. Нет, как подумаю, чем они там занимаются – мне плохо становится. Надо срочно переключиться на что-то другое, а то с ума сойдёшь. Мысли прыгают с места на место и сосредоточиться совершенно невозможно, а на меня это абсолютно непохоже, – подумала Ирэна и посмотрела на часы. Ушла она довольно далеко, и надо было возвращаться, чтобы не опоздать на урок литературы.
----------
Первой, кого Ирэна увидела в классе, была Люба. Та скромно сидела за партой и рылась в сумке.
-Привет, - сухо сказала ей Ирэна. – Как прошёл урок? Всё успели проанализировать? Бетховена удачно расчленили на составные части?
-Тихо, не издевайся, - поднесла руку к губам Люба. – Я знаю всё, что ты мне скажешь, но я так решила – и всё. Это не обсуждается.
-Ладно. Пусть так и будет. Но на гармонию я сегодня не пойду. Отсижу на литре и ИМК, чтобы зачёты сдать, а потом поеду домой. Скажешь ему, что у меня голова заболела, хорошо? Иначе я сорвусь и устрою скандал, а ты этого не хочешь, правда? Да, кстати, возьми мою тетрадь по гармошке с заданием – отдашь ему. Но моё к нему уважение тихо испарилось и, видимо, навсегда.
-Хорошо, как скажешь, Ириш. Отдам и скажу, но зря ты так. Это неправильно.
-Я бы сказала тебе, что неправильно, но воздержусь, потому что тут кругом уши. Не хочу тебя позорить. Сама понимаешь, что ссориться я с тобой ни за что не буду и всегда поддержу, но категорически не одобряю таких радикальных действий. А ты не боишься, что он поиграет и бросит, когда ему всё это надоест? Я себя начинаю ненавидеть за то, что дала вам такой неудачный совет, но ведь у меня и в мыслях ничего такого не было. А вы вот как творчески развили мою идею, извратили, можно сказать, превратили в абсурд.
-Это вы о чём, овцы? – в класс вошла блистательная Изабелла с новой стрижкой, в наимоднейшем брючном костюме от-кутюр изумрудно-зелёного цвета и на высоких каблуках. Сегодня она была необыкновенно хороша. Криворучко долгое время отсутствовала, и в школе ходили слухи, что она серьёзно готовится к конкурсу.
-О чём ты говоришь, Криворучко? - осадила её Ирэна. – Главная овца в нашем стаде – это ты, белиссима. Куда уж нам до тебя? Ты всегда вне конкуренции. Кстати, как твой крутой Степаныч поживает? Всё так же на байке гоняет?
-А я не знаю, - безразлично ответила Изабелла. – У меня после него ещё два парня было, сейчас третий наклёвывается. Если хочешь, я тебе дам телефон Степаныча – он ведь тебе понравился? Он тобой тоже интересовался: всё выспрашивал про тебя.
-Успокойся, кариссима, мне он даром не нужен: я люблю мужчин с мозгами, с интеллектом, а не одноклеточных и безбашенных. Да и на харлей я с таким не сяду – мне жизнь пока дорога. И потом – у меня есть друг, чтобы ты знала. Так что, успокойся, - ещё раз произнесла Ирэна.
Изабелла пожала плечами, что-то пробурчала себе под нос и устроилась на «камчатке», как и раньше, достав косметичку и проверяя макияж. Она уже давно забыла о пари и намерении заняться Кошаком. Обычная клубная жизнь затянула её в свой круговорот, и скромного, пресного и несексуального - с её точки зрения - педагога по гармонии там не могло быть по определению.
-Люба, я так понимаю, что вы не Бетховена анализировали целый час, правда? И что будет дальше? - тихо шепнула Ирэна на ухо подруге. – То есть, мой индивидуальный урок теперь навсегда переехал на вечернее время?
-Да, если тебе удобно, - ответила Люба, опустив глаза и покраснев.
-Удобно, неудобно – какая теперь разница? Да, я в шоке, дорогая моя. Никак не могу в это поверить.
-А что такого? Сейчас время такое. А что ты скажешь, если Андрей тебе предложит такие отношения? Он ведь тоже мужчина, и ему наверняка хочется секса.
-Не знаю. Наверное, соглашусь – ведь я его давно люблю. Даже уверена в том, что соглашусь. Но наши чувства проверены временем, дружбой, разлукой, а вот ваши... какой у них стаж? Месяц? Меньше месяца? Ты слышала о том, что страсть быстро сгорает, а вместо неё остаётся горстка пепла? Об этом французские классики очень хорошо пишут, со знанием дела. Ну, Мопассан, Бальзак, Золя, Жорж Санд, в конце концов.
-Какая разница? – возмутилась Люба. – Разве это имеет какое-то значение? К нам это не имеет никакого отношения. Французские классики могут ошибаться, разве нет? Они ведь тоже люди. Да и время тогда было другое.
-Всё, тему закрыли, потом поговорим, наедине, - скомандовала Ирэна, заметив, что кроме Криворучко к их разговору прислушиваются и другие одноклассники.
-Здравствуйте, ребята, садитесь, - в класс вошла Вера Павловна, и урок начался.
----------
Вечером, когда Ирэна сидела за роялем и разучивала новое произведение, позвонила Люба.
-Ириш, я передала Саше твою тетрадку с задачками. Он, правда, не очень-то поверил в твою головную боль, но ничего не сказал. Мне кажется, что ему не понравилась твоя реакция на наши отношения. Ты же сама ему посоветовала использовать индивидуальный урок для нашего общения.
-Только не надо всё вешать на меня, - взорвалась Ирэна. – Я ничего такого не имела в виду. Думала, что вы просто сможете поговорить на свободе, обсудить сложившуюся ситуацию, подержаться за руки, полюбезничать, поцеловаться, в конце концов, а вы слишком творчески развили моё предложение. Я в ужасе от этого, если честно. До сих пор не могу в себя придти, а голова и на самом деле заболела, пришлось таблетку принять и полежать полчасика с холодным компрессом на лбу. Моя мама умеет снимать мигрень: она мне массаж сделала с эфирными маслами, потому я и ожила. И не мечтай, что я буду прыгать на задних лапках, как дрессированная собачка, перед твоим розоволицым Кошаком с толстыми щёчками. Он мне противен.
-Иришка, ну не будь ханжой, дорогая, - ответила Люба. – Ты же знаешь, что почти все наши девчонки с восьмого или с девятого класса живут половой жизнью и не скрывают этого. А на нас с тобой смотрят, как на белых ворон и презирают. Надо проще относиться к таким вещам.
-Мне абсолютно наплевать на то, что какая-то Криворучко, Сердюк или Боровик на меня как-то там смотрит. Я привыкла жить по тем нормам, которые в меня вложили родители, а не так, как какие-то дешёвые потаскушки, которые бездумно себя растрачивают. Так и не заметишь, как морально разложишься, но будет поздно.
-Вот видишь, подруга, значит, в тебе тоже есть что-то человеческое...
-Да во мне много человеческого, и я никого не осуждаю: каждый живёт своим умом. Если уж Господь дал людям свободу выбора и никого не осуждает, то куда мне? Но...
-Подожди, ты сама себе противоречишь – говоришь, что каждый имеет право жить своим умом, а на нас с Сашей катишь бочку. Как же так?
-Да не качу я на вас никаких бочек! Просто я никак не ожидала от него такого гнусного поступка: обольстить собственную ученицу, невинную девушку, да ещё в классе, во время урока. Скажешь, что у вас ничего такого не было? Что вы целый час Бетховена анализировали, или аккорды разрешали, или секвенции играли? Мне смешно – ха-ха-ха.
-Ну, во-первых, не обольстил, я сама ему отдалась. Всё произошло по взаимному согласию, между прочим, чему я очень рада. Во-вторых, мне уже исполнилось восемнадцать, имею право и замуж выйти. Иришка, если бы ты только знала, какой он нежный, ласковый...
-Спок, как говорит наша кривоножка. Вот этого мне рассказывать не надо. Не хочу ничего слышать, поняла? Если не замолчишь, то мне придётся положить трубку. Хочется излить душу – пойди и расскажи Клеопатре Львовне. Думаю, что она будет очень рада тому, что её ненаглядная Любочка сегодня потеряла девственность, в объятьях молодого педагога, которого она сразу невзлюбила. И мне теперь кажется, что она была права.
-Ну и что теперь? Будешь постоянно мне об этом говорить?
-Успокойся, не буду. Просто мне надо выговориться – вот и всё. Больше эту тему обсуждать не станем, поскольку это твоё личное дело.
-А, понятно, отлично. Кстати, я оценила твою шутку о том, чтобы маме всё рассказать. Ты ведь меня не выдашь?
-За кого ты меня принимаешь, Любань? Конечно, не выдам. Я всегда буду на твоей стороне, что бы ты не сотворила. В конце концов, это твоя жизнь, и ты имеешь право на ошибку. А, может быть, я на самом деле набитая дура, и у вас та самая что ни на есть неземная любовь, которая бывает раз в жизни и то не у всех. В общем, я всегда за тебя, но интимных подробностей мне рассказывать не надо. Это очень и очень личное дело. Кстати, знаешь, ведь в первый раз всякое бывает, и то, что ты перенесла это легко, без последствий, может только радовать. Одна наша знакомая со страшным кровотечением в больницу недавно попала. Правда, с брачного ложа, после свадьбы.
-Да нет, у меня всё нормально, только немного болит ...
-Ещё раз спок, Любаня. Я не хочу этого слышать, поняла меня?
-Хорошо-хорошо, не буду. Сменим тему. А знаешь, мама успокоилась и решила на месяц уехать в Европу, на какой-то курорт, чтобы сердце подлечить.
-Да? А как же она вас с Андреем оставит? А Самуила Израилевича?
-Ты же знаешь мою мамочку: она всё продумала. За домом будет следить наша домработница, как и раньше. То есть на ней продукты, готовка, уборка и стирка, а это главное. Андрюшка ещё не скоро приедет: после конкурса у него гастрольный тур по Европе и Америке. Его у дома-то не будет. Да, кстати, он недавно себе квартиру купил, в нашем же районе. Собирается жить отдельно от нас. Мне кажется, что он готовит семейное гнёздышко для вас с ним. Папа тоже целыми днями на работе пропадает и в командировки уезжает, а я опять – белая и пушистая, для мамы. Она успокоилась и не стала мне лечить мозги. И Марита Андреевна её успокоила: сказала, что с Сашей поговорила, и он всё понял. Правда, это здорово? – Целый месяц свободы! Тогда я к Сашке постоянно буду бегать – он ведь один живёт. Или он ко мне будет на ночь приезжать, когда домработница уходит в свою комнату. Это ведь волшебно. Я о таком и не мечтала: чтобы целый месяц свободы...
-И всё-таки будь осторожна, чтобы не залететь. Это единственное, что я могу тебе посоветовать. Может быть, тогда отпадёт необходимость в неформальном общении в классе? Это опасно: вас могут застукать. Согласись, что такими вещами заниматься в школе не стоит.
-Думаю, да, но пока придётся в школе: мама собирается уезжать недели через две, а ты пока потерпи и приходи на индивидуальные занятия вечерами, хорошо?
-Успокойся. Я вообще на дополнительные уроки больше не буду ходить: мне эта очковая змея, эта кобра вообще противна, если честно. Я на него смотреть не могу. Ты – моя подруга, и я всегда тебя поддержу, но этого типа... в общем, ладно, не буду уточнять и тебя раздражать. Этого типа я презираю. На уроках ещё потерплю, но один на один с ним общаться не хочу.
-Ладно, - ответила Люба. – Как хочешь. Дело твоё. Пока, дорогая.
-Пока, Любань. Передай от меня привет маме. И от моей мамы всем вашим привет.
-Спасибо. До завтра.
Глава 12
В середине октября выпускники сидели на уроке литературы и потели над сочинением, которое через сорок минут надо было сдавать. Вера Павловна расположилась за своим столом и листала какой-то журнал. Вдруг в класс пошёл Василиск Петрович, извинился и попросил у Нахалковой пару минут, чтобы сделать важное заявление.
-Конечно, конечно, Василиск Петрович, о чём речь? Пожалуйста, - засуетилась Вера Павловна.
-В общем так, ребята, я быстро, чтобы вас не отвлекать. Жду всех после уроков в своём классе. Есть очень важная информация и очень шокирующая.
-А что случилось? – спросила Нахалкова. – Чего я не знаю? Наверное, опять наша Криворучко отличилась, как всегда?
-Стопэ. Ну, чё сразу Криворучко, - обиделась Изабелла. – Вы чё говорите такое? Чё сразу я, трындец? Других тем нету? Меня, кстати, почти месяц в школе не было, а на сочинение я всё равно прихиляла, не стала отмазываться – зацените. Ну, жесть, блин! Верпална, я вам этого не забуду.
-Да нет, на этот раз Изабелла действительно не причём, - ответил Сахаров. Я очень коротко, чтобы не отвлекать от работы ни вас, Вера Павловна, ни учеников. Ситуация из ряда вон выходящая: произошла очень большая неприятность между нашей ученицей и одним молодым педагогом. Директор только что подписал приказ об увольнении педагога, а ученице мы решили объявить строгий выговор и дать возможность закончить одиннадцатый класс. Мы ей потом об этом объявим, потому что в данный момент её нет в школе.
Ирэна похолодела от ужаса: наверняка кто-то застукал Кошака и Любаню во время их неформальных отношений. А что, всё к этому и шло – вполне предсказуемо. Этого стоило ожидать. Любы сегодня на уроках не было: она должна была скоро играть на зачёте и в данный момент находилась на репетиции в консерватории. Всё сходится.
«Что делать? Что делать? – стала лихорадочно думать Ирэна. Рука, в которой она держала ручку, стала трястись, пальцы разжались, и ручка упала на тетрадь. – А что я могу сделать в данной ситуации, что могу изменить? – пришла трезвая мысль, которая её немного успокоила. – Раз уж такое произошло, то оно уже произошло и обратного хода иметь не может. Пойду на собрание и всё узнаю. Так, надо глубоко подышать и успокоить сердцебиение, как меня мама учила».
-Василиск Петрович, а можно и мне придти на собрание? – спросила Нахалкова, маленькие, поросячьи глазки которой светились от любопытства.
-Конечно, приходите. Думаю, что вы очень удивитесь. Вы о таком никогда не слышали, это нонсенс, - сухо ответил Сахаров и вышел из класса.
-Что бы это могло быть? – спросила у себя Вера Павловна. – Я что-то пропустила? И как это могло произойти? Невероятно! Так, ребятки, не надо шушукаться – скоро мы и так всё узнаем, а пока дописывайте сочинение: у вас в запасе осталось всего тридцать пять минут и ни минутой больше.
Ирэне пришлось сделать усилие над собой, чтобы успокоиться и сосредоточиться на сочинении, но нервное напряжение было настолько велико, что у неё стало противно ныть сердце.
----------
После урока выпускники, переговариваясь, вышли с урока литературы и вяло потянулись в кабинет истории, который находился на этом же этаже.
-Так, проходите, садитесь, - сказал Сахаров. – И очень прошу: все эмоции и все вопросы – после моего сообщения. Хочу предупредить, что информация настолько шокирующая, что я сам в полной растерянности. Все пришли? Отлично. Итак, я начинаю. Вера Павловна, проходите, пожалуйста. В общем, вчера вечером в школе произошёл из ряда вон выходящий случай. Просто за гранью добра и зла.
«Всё, сейчас начнёт рассказывать о том, как застукали Любку и Кошака за весьма интересным занятием, - подумала Ирэна и закрыла лицо руками. – Как стыдно! Интересно, а Любиным родителям уже сообщили или нет?»
-Не томите, уважаемый Василиск Петрович, - заволновалась Вера Павловна. – Мы и так уже на грани обморока.
-Так вот, рассказываю: вчера вечером, после уроков, в классе музыкальной литературы произошла драка между вашим педагогом Полиной Эдуардовной Лапотырь и Алёной Боровик.
Класс ахнул.
-Да, я вас очень хорошо понимаю: это чудовищная ситуация. В результате Алёна попала в больницу с сотрясением мозга и сломанной рукой, а Лапотырь сидит дома с синяками, ссадинами и с двумя выбитыми зубами.
-Ужа-а-а-ас, - сказала Нахалкова. – Как это может быть? А что они не поделили? Вы можете нам рассказать подробности?
-Конечно. Насколько я понимаю, Полина Эдуардовна, по всей вероятности, влюбилась в Сергея Лузакова и стала постоянно задерживать его после уроков, тем более что у Сергея по музыкальной литературе хроническая тройка. А всем известно, что у Алёны с Сергеем – любовь. Это ни для кого не секрет. В общем, вчера Алёна долго ждала в коридоре Лузакова, который должен был сдавать очередную задолженность, но очень задержался. Когда она заглянула в класс, то увидела, что Лапотырь и Сергей целуются.
-Офигеть, - не выдержала Криворучко. – Офигеть – не встать. Ну, пипец!
-Вот именно, Изабелла, - ответил Сахаров. – В данном случае я с вами абсолютно согласен: вы нашли верные слова и очень точно обрисовали эту ситуацию.
Ирэна ничего не понимала: значит, речь идёт совсем не о Любочке и её любовнике Кошаке? Как же это здорово! Пронесло. Просто подарок судьбы. Она быстро успокоилась и стала слушать дальше.
-Продолжаю: когда Алёна увидела эту мизансцену, то не смогла удержаться от возмущённого вопля. Она вошла в класс и дала Лузакову пощёчину. Тот смутился и выбежал в коридор.
-Я давно говорила, что все мужики – сволота, козлы, уроды. Как им можно верить? – опять выступила Изабелла. – Поэтому я их всерьёз не воспринимаю и сама первая посылаю на...
-Криворучко, заткнись, - раздражённо сказал Алёша Головинский. – Мы не хотим выслушивать твой очередной бред. Как же мне Серёга ничего не сказал? Тоже мне – лучший друг называется. А я и не догадывался о его отношениях с Лапотырь, честно. Василиск Петрович, продолжайте, пожалуйста. А что было потом?
-А потом Алёна стала выяснять отношения с Полиной Эдуардовной. Слово за слово, посыпались оскорбления, а потом дело дошло и до рукоприкладства. Я так понимаю, что в этих жестоких боях без правил все средства были хороши, потому что в кабинете надо делать ремонт: там всё разгромлено. Ноты валяются по всему классу, мебель сломана, музыкальный центр восстановлению не подлежит, шторы порваны в клочья. В общем, такое впечатление, что там побывало стадо диких животных.
-Ужа-а-а-ас, - опять произнесла Нахалкова. – И это та самая Полина, которая лила грязь на одного нашего педагога, а сама-то... ну и дрянь. Как это низко и подло: совращать собственного ученика, а уж руки распускать и драться с ученицей. Ну, ва-а-аще.
-Совершенно с вами согласен, Вера Павловна, - сказал Сахаров. – В общем, сегодня утром нас вызвал директор (я говорю о Совете школы), чтобы посоветоваться, потому что родители Алёны уже наняли адвоката и подали заявление в прокуратуру. Мы и решили Лапотырь уволить вчерашним числом, чтобы школу не подставлять под удар. Но она тоже пострадала, хотя и не так, как Алёна, поэтому ей выписали приличное выходное пособие, чтобы зубы себе вставила и шум не поднимала. А работать в школе она больше никогда не будет, да и специалист она слабый. На неё и раньше было много жалоб. Так что, школе не будет никакого ущерба.
-Ужа-а-а-ас, - опять сказала Вера Павловна. – Никак не могу в это поверить.
-Придётся поверить, Вера Павловна. Куда же деваться? – грустно ответил Сахаров. – В общем, это всё, что я хотел вам сказать. Вопросы есть?
-Есть, Василиск Петрович, - подняла руку Ирэна. – А когда можно Алёну в больнице навестить? К ней пускают?
-Вопрос хороший, но ответить на него я пока не могу: все вопросы – к Алёниным родителям. У вас ведь есть их домашний телефон? Вот и звоните, но я пока пару дней их трогать бы не стал. Подождите, пока всё утрясётся, хорошо? Я бы тогда тоже Боровик навестил. Жаль мне её, несмотря ни на что. Ну, в общем, друзья мои, я вам сообщил все подробности. Только очень прошу: не распространяйте эти слухи по школе, это наше внутренне дело.
-А у кого мы теперь будем по музлу? – спросила Криворучко. – Если Польку попёрли, то мы-то тут причём? У нас в конце полугодия экзамен.
-Изабелла, следите за своей речью: не Польку, а Полину Эдуардовну, не попёрли, а уволили, не музло, а музыкальная литература, - поморщился Сахаров. – Директор сейчас срочно ищет замену, чтобы у вас уроки не пропадали. У него возникла отличная идея: пригласить какого-нибудь профессора из консерватории, и он уже ведёт переговоры, но пока ничего определённого сказать не могу. Вас устраивает такой ответ?
-Да, клёво, - ответила Изабелла. – Я могу отхилять? Меня уже Генрих давно ждёт, парится, бедный, в смокинге.
-Кто-кто? – не выдержал Баршай. – У тебя уже и Генрих появился? А какой? Первый, Второй или сразу Четвёртый, Наваррский? А ты кто? Королева Изабелла Испанская, что ли?
-Адик, заткнись, крэзи, а то в табло получишь, - огрызнулась Криворучко. – Никакой он не Четвёртый. У меня он и вообще первый, с таким именем прикольным. Геша работает секретарём в германском посольстве, кстати, чтобы все знали, и приехал за мной на опеле. В переулке припарковался. Всем ясно? Ща на светский раут отхиляем во французское посольство. Всё видят, что я при полном параде? Полдня в салоне красоты проторчала: макияж сделала и причёску. Туда ведь в джинсах и майке не пускают – все просекли? Так я пошла, Василиск Петрович?
-Да, конечно, Изабелла, идите, и вообще все могут быть свободны. До свидания.
-Ну и Криворучко! – вслух удивилась Хомуткова, когда Изабелла вышла из класса. – И где она находит поклонников в таком количестве? Хотя, с такими формами и с такими наклонностями это не удивительно. Мужики любят дешёвых шлюх.
-А я ей завидую, - задумчиво сказала Аджемян. – У человека бурная личная жизнь. Теперь вот где-то дипломата отхватила и будет по великосветским тусовкам ходить. У них это, вроде, пати называется? А мы вот всё сидим и сидим, как дурочки из переулочка, как обмылки какие-то, без кавалеров, хотя ничем не хуже, а наоборот. Обидно, блин...
----------
Выйдя из кабинета истории, Ирэна в конце коридора увидела Кошака, и у неё появилась желание немедленно с ним поговорить. Что она сегодня пережила, не поддавалось описанию, даже руки от стресса затряслись, как у дряхлой старушки с болезнью Паркинсона.
Ирэна прибавила шагу и подошла к педагогу, который открывал свой класс.
-Александр Сергеевич, я могла бы с вами поговорить? У меня к вам важное дело.
-Да, конечно, заходите, Ирэна.
-Спасибо, я ненадолго, - и Ирэна села за первую парту, Кошак же расположился за учительским столом.
-Понимаете, я сейчас с собрания, на котором Василиск Петрович рассказал нам чудовищную вещь.
-Это вы о драке между Боровик и Лапотырь? Случай действительно неприятный.
-Я бы даже сказала, что кошмарный. У нас такого никогда не было. Но я не об этом. Вы ведь понимаете, что мы с Любой подруги, и у нас нет никаких секретов друг от друга.
-Да, ну и что?
-А вы не понимаете?
-Нет. Если вы собираетесь читать мне мораль, то не трудитесь – это не поможет. Лябор инэптиарум, то есть бессмысленный труд.
-Да не собираюсь я читать вам мораль. Какой из меня моралист? Просто мне кажется, что ваше общение с Любой должно переместиться на другую территорию. Ведь в школе вас могут застигнуть в самый неподходящий момент, и тогда вас тоже ждёт увольнение, а Любу позор. Зная её маму, я даже не могу себе представить, какие последствия могут быть.
-Да, я это понимаю, но что же нам делать?
-Потерпеть неделю, когда Клеопатра Львовна улетит в Европу. Неужели нельзя набраться терпения на такой короткий срок? А потом наверстаете. Ой, что я говорю? Самой стыдно.
-Ну-у-у-у, надо подумать и с Любочкой посоветоваться, а, вот и она звонит. Алло, любимая, ты где? Дома? А завтра придёшь на свидание?..
-Дайте мне трубку, пожалуйста, - попросила Ирэна. – Люба, есть важный разговор. Да, я могу сейчас к тебе подъехать и даже остаться ночевать, потому что дело неотложное. Хорошо, тогда жди меня минут через сорок. Пока.
-Как я вам завидую, - мечтательно сказал Кошак. – Вы скоро увидите Любочку, а я целые сутки её не видел, соскучился. Она такая необыкновенная... девушка моей мечты.
-Я прекрасно вас понимаю, но прошу ещё раз подумать над моими словами. Нельзя подставлять девушку, даже если у вас от страсти башню снесло и вы не ведаете, что творите. Извините, что я выражаюсь в стиле Криворучко, но иначе сказать не могу.
-А что, Изабелла опять появилась в школе?
-Да, появилась и, вроде бы, обзавелась новым бойфрендом. На этот раз это немец, дипломат, которого зовут Генрих. Она сама об этом рассказала. Выглядит ослепительно, как знатная дама, а всё потому, что идёт с новым другом на приём во французское посольство.
-Неужели? Какая многосторонняя девушка! Ад воцэм – к слову заметить. Значит, Степаныча отправили в отставку?
-Конечно, как и многих других до него. Но мы отвлеклись от темы. Когда Василиск Петрович стал рассказывать о скандале, в котором замешана ученица и молодой педагог, я сразу о вас с Любкой и подумала. Как же хорошо, что ошиблась! Но всё-таки советую не искушать судьбу. А что, если в следующий раз вам так не повезёт?
-Ладно, я всё понял. Спасибо вам, Ирэна, за то, что вы так о нас заботитесь. Я это оценил.
-Если честно, то я говорю вам всё это не из-за ваших прекрасных глаз, а потому, что люблю Любу и не хочу, чтобы она попала в неприятность. И мне абсолютно всё равно, как вы ко мне будете относиться после этого разговора. Вы мне стали очень неприятны с некоторого времени, – давно хотела вам это сказать. Вы повели себя недостойно для педагога и взрослого человека, который обязан отвечать за свои поступки. Рада, что случай подвернулся, и я могу вам высказать всё в глаза. Ну, я пошла, до свидания, всех вам благ, - и Ирэна вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.
-Ух ты, какая крутая! – сказал ей вслед Александр. – Никогда бы не подумал, что в таком нежном создании может таиться такой характер, такое бесстрашие: надо же – в глаза нахамить педагогу и уйти с высоко поднятой головой, типа, какая же ты дрянь, Кошак, мерзавец и сволочь. Рара авис – редкая птица. Хотя, она, вроде, козерожка, а этот знак очень обманчив: снаружи сахарная вата, а внутри закалённая сталь или гранит. Запросто можно зубы обломать. Правда, надо отдать ей должное: девушка очень умная и способная. Такую и учить не надо: сама всё выучит. Ну ладно, пора собирать вещи и ехать домой. Что-то давно я ВКонтакт не заходил. Как там мои фанаты поживают?..