Geum.ru

Самые сокровенные и безрассудные желания

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   15
Глава 7

Купив по дороге несколько хот-догов, Александр быстро перекусил на кухне, выпил кофе и потом включил компьютер. Зайдя на свою страницу ВКонтакте, он обнаружил очередное послание от незнакомки. Сегодня она написала следующее: «Взгляните на этих тощих угрюмцев, которые предаются либо изучению философии, либо иным трудным и скучным занятиям, типа гармонии, полифонии, сольфеджио или теории музыки. Не успев стать юношами, они уже состарились. Заботы и непрерывные упорные размышления опустошили их души, иссушили жизненные соки. А дурачки, напротив того – гладенькие, беленькие, с холёной шкуркой, настоящие акарианские свинки, никогда не испытают они тягот старости, ежели только не заразятся ею, общаясь с умниками. Недаром, однако, учит нас народная мудрость, что только одна глупость способна удержать быстро текущую юность и отдалить постылую старость».

За этой очередной длинной цитатой из Эразма Роттердамского следовала друга, короче: «Что остаётся в жизни, кроме печали, скуки, томления, несносных докук и тягот, если не примешать к ней малую толику наслаждения, иначе говоря, если не сдобрить её глупостью?»

-Да, интер алиа – «между прочим», - задумчиво произнёс Кошак. – Это наводит меня на одну мысль: кто-то, кто хорошо меня знает, но не хочет, чтобы я узнал его или, скорее всего, её, пытается сражаться со мной моим же оружием. То есть этот Икс хорошо знаком с трактатом Эразма и пытается путём некоторой корректировки текста меня уесть. Надо же, эта, с позволения сказать, леди Гага приплела и гармонию с полифонией, чего у Эразма, конечно, нет. Она явно меня дразнит и на что-то провоцирует. Но на что? На мои письма она не отвечает и пользуется тем, что так хорошо замаскировалась. Ну и дрянь! Нет, чтобы с открытым забралом выйти на ристалище и честно сражаться! Приличных слов не осталось, а до использования ненормативной лексики я никогда не опущусь! Это ниже моего достоинства! Да, она прекрасно изучила мою страничку, на которой я указал свою любимую игру – игру в прятки.

Пока Александр предавался размышлениям, на его стене появилась очередная запись: «Представьте себе человека, который всё детство и юность провёл в усвоении наук, который убил лучшую часть жизни на непрерывные бдения, заботы, труды, а в прочие годы не вкушал никаких наслаждений; неизменно бережливый, бедный, печальный, хмурый, к самому себе взыскательный и суровый, для других тягостный и ненавистный, бледнолицый, тощий, хилый, подслеповатый, преждевременно состарившийся и поседевший, он до срока расстался с жизнью. Впрочем, не всё ли равно, когда он умрёт, - ведь он и не жил вовсе!»

-Ну всё, с меня хватит, - злобно прошипел Кошак, прочитав цитату. – Надо это заканчивать, но что делать? Я в сомнении, то есть, ин дубио. Как же поступить? Как я могу вывести эту дрянь на чистую воду? Для начала надо проверить – знает ли она о группе моих фанатов? Надо это сделать немедленно, здесь и сейчас – «хик эт нунк».

Зайдя в группу, Александр увидел, что количество его поклонников возросло на порядок. Быстро пролистав список участников, он обнаружил и леди Гагу, которая его постоянно терроризировала. А откуда она узнала об этом? То есть о том, что Пётр буквально несколько дней назад открыл новую группу? Ведь о таких вещах не объявляют на всю страну в новостях по радио и телевидению и не анонсируют в Сети. Надо бы у самого Петра спросить, может, он что-то знает, - и Кошак немедленно отправил Петрухину письмо. Ответ пришёл быстро. Петя, в обычном своём безграмотном стиле, написал, что никакой такой леди он не знает, и вообще никогда о ней не слышал. То есть, он слышал о подлинной Гаге и видел её дебильные клипы, но кто под неё маскируется?.. А то, что она вошла в число участников, его не удивляет: этой социальной сетью пользуются десятки миллионов людей. Может, это знакомая каких-нибудь знакомых или друзей? Но разве это можно проверить? Ведь не опрашивать же такое количество участников?! Для этого надо всё забросить и круглосуточно сидеть за компом. И вообще это какая-то кульпа, то есть ошибка.

-Пользы от тебя, Пётр, как от козла молока, - раздражённо произнёс Кошак, прочитав письмо. – Один вред и потрёпанные нервы. Мэа кульпа, мэа максима кульпа – моя вина, моя большая вина в том, что я на корню не пресёк эту авантюру, не задушил гидру собственными руками. Теперь вот приходится хлебать это противное варево полной ложкой.

Тем временем, на стене появилось очередное послание: «Согласно определению стоиков, быть мудрым – это не что иное, как следовать велениям разума, а глупым – внушению чувств, и, дабы существование людей не было вконец унылым и печальным, Юпитер в гораздо большей мере одарил их чувством, нежели разумом: можно сказать, что первое относится ко второму, как унция к грану. Сверх того, он заточил разум в тесном закутке черепа, а всё остальное тело обрёк волнению страстей. Далее, он подчинил его двум жесточайшим тиранам: во-первых, гневу, засевшему, словно в крепости, в груди человека, в самом сердце, источнике нашей жизни, и, во-вторых, похоти, которая самовластно правит нижней половиной, до признака зрелости. Насколько силён разум против этих двух врагов, достаточно обнаруживает повседневная жизнь: пусть его вопит до хрипоты, провозглашая правила чести и добродетели, - бунтовщики накидывают своему царю петлю на шею и поднимают такой ужасный шум, что он в изнеможении, сдаётся и на всё изъявляет своё согласие».

-Ну, сволочь, подожди! – взорвался Кошак, изменив своему обыкновению не использовать сильных выражений. Видимо, он сказал это слишком громко, потому что тут же услышал знакомую и такую однообразную песню из коридора:

-Шурка, немедленно гони своих шлюх, закрывай бордель, хватит квасить. Выметайтесь из моей квартеры, а то я вас всех сейчас раком поставлю и во все дырки... – дальше полился настолько грязный поток слов, который здесь нет необходимости приводить. Нюрка стала со всей дури дубасить в соседскую дверь, но Александр был спокоен: после того, как неугомонная соседка сломала его дверь месяц назад и устроила погром в комнате в его отсутствие, он поставил солидную стальную конструкцию, с которой хилой доходяге-алкоголичке справиться было не под силу.

-Давай, давай, дорогуша, сражайся с моей дверью, как Дон-Кихот с ветряными мельницами. Только синяков себе набьёшь, - посмеиваясь, сказал себе Кошак. Взглянув на монитор, он обнаружил очередное послание от от лже-Гаги: «Как вы думаете, сможет ли полюбить кого-либо тот, кто сам себя ненавидит? Сговорится ли с другими тот, кто сам с собой в разладе? Какой приятной новости ждать от того, кто сам себе опостылел и опротивел? Никто, полагаю, не дерзнёт утверждать, что нечто подобное возможно, - разве что будет глупее самой Глупости. Попробуйте опровергнуть меня – и не только все прочие люди станут вам несносны, но и каждый из вас себе самому сделается мерзок и ненавистен».

Вслед за этим пришло ещё одно послание: «Потакать слабостям своих друзей, закрывать глаза на их недостатки, восхищаться их пороками, словно добродетелями – что может быть ближе к глупости? Когда влюблённый целует родимое пятнышко своей подруги, когда Бальбин восхищается бородавкой своей Агвы, когда отец говорит про косоглазие сына, будто у того плутоватые глазки, - что это такое, как не чистейшей воды глупость! – но она одна соединяет друзей и дружбу хранит неизменно.

Я говорю о простых смертных, из коих ни один не рождается на свет без недостатков; у кого недостатков меньше, тот и лучше всех. Что же касается богоподобных этих философов, в том числе и хорошо вам известного мэтра Александриуса, то в их сердце вовсе не бывает дружбы; а если и бывает, то какая-то пасмурная, лишённая всякой приятности, распространяющаяся на немногих, ибо большинство людей глупы и всякий дурачится на свой лад, а сближение возможно только с себе подобными. Если между этими суровыми мужами и зародилось взаимное благоволение, то оно не бывает прочным и длительным; да это и понятно: ведь они – такие строгие, такие глазастые, на пороки друзей зорки, «как орёл или змей Эпидаврский», а собственных пороков, словно котомки у себя за плечами, не видят».

Прочитав очередное послание из Эразма и в очередной раз восхитившись умом и литературным талантом роттердамского писателя и философа, Александр почему-то вдруг успокоился. Его рассмешило сравнение со змеем Эпидаврским, и он долго смеялся. Почему-то вся злость куда-то испарилась, и Кошак решил выбить клин клином или, по крайней мере, постараться его выбить – а вдруг получится? Он взял со стола столь любимый им трактат, полистал и, посмеиваясь, стал набирать текст: «Уважаемая незнакомка! Должен Вам сказать, что я поражён Вашей эрудицией. Кто в это дремучее время так хорошо знает и любит нашего общего друга Эразма? Правильно, единицы. Я заочно в Вас влюбился и хотел бы с Вами встретиться, чтобы познакомиться поближе. Мы могли бы неплохо провести ночь при свечах, в обществе бутылочки французского шампанского и фруктов, а также томика Эразма. Будем по очереди читать его на латыни и обсуждать». - Хихикая, Кошак продолжил, на этот раз цитатой из «Похвалы глупости»: «В глупости женщины – высшее блаженство мужчины. Этому, конечно, не станет прекословить тот, кто вспомнит, какую чушь привыкли нести мужчины в любовных беседах и каких только дурачеств они не совершают, лишь бы заставить женщину уступить их вожделению. Теперь вы видите, из какого источника проистекает любовь – первое и величайшее наслаждение в жизни».

Отправив письмо, Александр решил немного отвлечься от компьютера и выйти на кухню, чтобы сварить себе кофе, тем более что Нюрка угомонилась, не справившись с дверью и, по всей видимости, уползла в свою комнату зализывать раны. Вернувшись с туркой, из которой струился аппетитный аромат бразильского кофе, Кошак подошёл к компьютеру и увидел, что ему пришло письмо. На этот раз незнакомка отправила ему приватное послание, которое мог прочитать только он. Это уже было необычно.

-Так-так, что же она пишет? – произнёс Александр, наливая кофе в большую кружку, бросая в неё два куска сахара и наливая сливок. Потом, размешивая ложечкой сахар в кофе, он вслух прочитал: «Мне было приятно получить от Вас любовное послание. Наконец-то Вы поняли намёк. Я тоже очень хочу с Вами встретиться, дорогой друг. Думаю, что, узнав меня поближе, Вы не разочаруетесь. Вы меня не знаете, и я о Вас знаю только понаслышке. У нас с Вами много общего: я тоже люблю латынь и изучаю Эразма, поэтому Вы мне чрезвычайно симпатичны. А что касается встречи, то... я согласна. Но порядочная девушка никогда не пойдёт в гости к одинокому мужчине, и тем более, не останется на ночь. Я не настолько наивна, чтобы Вам поверить: вы ведь наверняка попытаетесь затащить меня в постель. Давайте встретимся завтра в два часа ночи у главного входа на Востряковское кладбище. Вы меня сразу узнаете: я буду держать в левой руке две белые гвоздики, на мне будет длинное белое пальто с капюшоном. Да, забыла сказать, что в правой руке у меня будет коса, которой косят траву или скашивают заблудшие души смертных. Понял, козёл? Если хочешь, то поговорим по душам, но опасаюсь, что после такого разговора ты коньки откинешь. Таков путь к звёздам, милый друг – sic itur ad astra. И не забудьте, что поздно приходящим достаются одни кости – tarde venientibus ossa».

Это было настолько противоречиво и настолько смешно, что Александр, уже набравший в рот кофе, не выдержал и прыснул, частично облив монитор и клавиатуру. Попеняв на себя за неловкость, он взял из письменного стола упаковку бумажных носовых платков и протёр технику.

-Вот сволочь, - произнёс он, справившись с неожиданной неприятностью и выбрасывая грязные платки в корзину для мусора. – Ну и что с тобой делать, дрянь? Решила со мной в прятки поиграть, но забыла старую истину: «Кто с мечом ко мне придёт, тот от меча и погибнет». А, придумал: начну с тобой сражаться твоим же оружием, - и Кошак, немного подумав, стал писать: «Ну зачем же так грубо, милая леди? Вы так хорошо начали, то есть трогательно признались мне в любви и согласились на рандеву, а потом опустились до дурацкой, банальной шутки о свидании ночью на кладбище. Это так старомодно и совсем не смешно, это non licet1, моя дорогая Гага. На русский не перевожу, поскольку понял, что с латынью Вы на «ты». Но я Вас прощаю: что возьмёшь с женщины, которая помешалась от любви и несёт всякий вздор? Давайте с Вами для начала подружимся. Обдумайте моё предложение и сами назначьте день и время нашей встречи – не виртуальной, а реальной. Я на всё готов, чтобы встретиться с Вами, дорогая леди Гага. Nil desperandum2, дорогая. У нас с Вами всё получится. Только умоляю – больше не кусайтесь Вашими хорошенькими белыми и острыми зубками. Opera et studio3 мы с Вами всего добьёмся. А пока прощаюсь с Вами и жду ответа. Надеюсь, что он будет положительным. Целую. Всегда Ваш Александр».

Кошак отправил письмо и в изнеможении лёг на стол, ибо на него напал гомерический хохот, даже слёзы на глазах выступили, и понадобилась целая упаковка носовых платков, чтобы устранить последствия такого наводнения.

Вскоре пришёл ответ, который был на удивление смиренный: «Хорошо, я подумаю. Прошу прощения за свинство. При встрече я Вам всё расскажу про заказ от одного хорошо Вам знакомого человека, а я, как дурочка, согласилась, о чём теперь жалею. Но в жизни бывает и так, что veritas vincit4. Завтра я Вам напишу, обязательно. Целую. Пока».

-Сработало, - довольно произнёс Кошак. – Ай, да Сашка! Ай, да молодец! Хорошо придумал. Надеюсь, что теперь на моей стене будут красоваться, как и раньше, послания от друзей, аудио и видеозаписи классической музыки и красивые открытки от знакомых девушек. Да, а все эти, с позволения сказать, послания от Гаги надо срочно убрать, чтобы никто не смог их прочитать.

Пока Александр чистил стену, прошло время. Часы показывали около часа ночи, как раздался звонок мобильного. Взяв телефон, Кошак услышал взволнованный голос Петра:

-Александр Сергеевич, патрон, вы не спите?

-Нет, Пётр, а что случилось?

-Понимаете, меня охранник в интернат не пускает. Он вызвал воспиталку Марию Ивановну, а она на меня накричала и сказала, что не пустит, и чтобы я шёл ночевать на вокзал, представляете? Старая карга! Она всё время на меня наезжает. Достала, блин!

-А почему вы так поздно вернулись, Пётр? Со свидания?

-Да что вы, какое свидание! У меня вообще нет личной жизни, если честно. Просто мы с ребятами из консы были на корпоративе, а закончился он поздно. Мне же надо бабки зарабатывать, а тут такой случай подвернулся. Пока я доехал, пока то да сё. Ну, вы понимаете. Так что мне делать? Ехать на вокзал? А я не мог бы у вас переночевать, патрон? Я понимаю, что это не очень удобно, но мы ведь с вами, вроде, друзья... – и Петрухин замолчал.

Некоторое время Кошак тоже молчал, а потом, решившись, сказал:

-Ладно, я понимаю, что в этой ситуации никто не виноват, тем более что вы подрабатываете, а не ходите по ночным клубам и не прожигаете жизнь. Хорошо, запоминайте адрес – я вас буду ждать. Сейчас достану раскладушку и постелю вам постель. Так, рассказываю... – Александр подробно рассказал, как к нему можно добраться, а обрадованный Пётр пообещал поймать такси или частника, чтобы быстрее доехать.

-Вот это поворот, - сказал себе Александр. – Да нет, я правильно поступил – людям надо помогать. Надеюсь, что Пётр не будет злоупотреблять моим гостеприимством. Так, надо принести с балкона раскладушку и достать из шкафа чистое постельное бельё.

Через некоторое время раздался звонок в дверь, и Кошак пошёл открывать, но не успел он сделать и двух шагов, как из своей комнаты вышла Нюрка.

-Это ко мне, - сухо сказал ей Александр, но соседку это не остановило, и она, пошатываясь, тоже направилась к входной двери. – Это ко мне, - ещё раз сказал Александр. – Вы меня слышите?

-Да пошёл ты, - а может, ко мне. Позвонили один раз, а не два, - значит, ко мне. Может, Колька с бутылкой пришёл, б...?

-Ну что же, открывайте, - буркнул Кошак.

На пороге открытой двери стоял Пётр.

-Ты к кому? – подозрительно спросила Нюрка. – Я тебя не знаю.

-Да ко мне это, ещё раз повторяю. Это мой ученик, - раздражённо сказал Александр.

-Какой такой ученик? Ты на часы ты смотрел, ученик? Ночь на дворе. Пошёл отсюда, педик, - и Нюрка стала выталкивать Петра, который уже зашёл в коридор.

-Патрон, это кто? – удивлённо спросил Петрухин.

-Соседка, алкоголичка. Сил нет терпеть её выходки.

-Держите футляр с трубой. Я сейчас, только покажите, где её комната, - и Пётр, схватив Нюрку за ворот халата и заломив её правую руку за спину, потащил женщину в комнату, после чего с силой закрыл за ней дверь. Та ничего и сказать не успела.

Отряхнув руки, Петрухин улыбнулся и сказал:

-Патрон, если будут возникать проблемы, то зовите меня – я умею обращаться с такой швалью, много подобных отбросов повидал в своей жизни: два года в Донецке вышибалой работал в одном ночном заведении.

-Спасибо, Пётр, очень вам благодарен. А теперь пойдёмте в комнату. Если хотите, то можете принять душ, я вам чистое полотенце принесу, а пока принимаете душ, я ужин приготовлю.

Кошак и Петрухин ушли в комнату. Александр решил не обращать больше внимания на Петины выходки. Пусть его и патроном называет, если ему так больше нравится. В конце концов, ничего оскорбительного в этом нет.

В Нюркиной комнате было тихо.


Глава 8

Через неделю, после урока гармонии к Александру Сергеевичу подошла Люба и, краснея, пригласила его на классный вечер своего педагога по специальности.

-Буду обыгрывать часть экзаменационной программы, - сказала она, ещё раз покраснела и опустила глаза. – Мне будет интересно узнать ваше мнение. Так вы придёте?

-Спасибо, обязательно приду, - пообещал Кошак, улыбнувшись. «Какая красивая и скромная девушка, что в наше время – большая редкость», - подумал он, провожая Любу взглядом. – Надо будет как-нибудь её в театр пригласить или в кино. Ведь в этом нет ничего плохого». Собрав вещи, молодой педагог закрыл класс и спустился вниз, в вестибюль. Там стояла Полина и разговаривала с педагогом по русскому языку Верой Павловной Нахалковой – первой школьной сплетницей. Увидев Александра, женщины замолчали, и он понял, что речь шла о нём. «Надо бы поговорить с Полиной и извиниться, хотя я был прав на сто процентов. Но ведь её ни в чём не убедишь – так зачем врагов в школе наживать? Завтра же и извинюсь перед этой бездарностью», - решил Александр и вышел из школы.

Дома, за компьютером он увидел, что ему пришла открытка на стену: породистая собака, держащая в пасти красную розу и приватное письмо от его «поклонницы» Гаги. Текст письма на этот раз был очень доброжелательный: «Дорогой Александр, я приглашаю Вас на свидание в ближайшее воскресенье. Надеюсь, что в шесть вечера Вы свободны. Мы могли бы встретиться в сквере на Тверском бульваре, а потом посидеть в каком-нибудь кафе – на Ваш выбор. Нам есть о чём поговорить – уверяю Вас. Я расскажу Вам много интересного, и мы решим, как действовать дальше. Думаю, что провокатора, о котором я собираюсь Вам рассказать, надо примерно проучить. Пришло время расплаты – Ne differas in crastinum5, не правда ли? Зло должно быть наказано. Итак, жду Вашего ответа сегодня до полуночи. Ваша Lady Gaga».

-Вот это другой разговор: красивая открытка с красной розой, как намёк на примирение, и приглашение на свидание, - обрадовался Кошак. – Надо ей ответить и конечно, согласиться. Но как мы узнаем друг друга? Мы же незнакомы.

Написав письмо и отправив его адресату, Александр стал активно переписываться с друзьями в микроблогах, зашёл на некоторые форумы, а потом стал искать ту музыку, которая его интересовала. Вскоре пришёл ответ от Гаги, в котором она поблагодарила «своего друга» за отзывчивость. Итак, в ближайшее воскресенье должно было состояться свидание, на котором, судя по обещанию, будут раскрыты некие роковые тайны. «Вы меня никогда не видели, но я Вас очень хорошо себе представляю: ВКонтакте много Ваших фотографий. Не волнуйтесь – я сама к Вам подойду», - ответила Гага.

В день свидания Кошак выехал заблаговременно, чтобы не спеша пройтись по Тверской, на которую он не выбирался несколько лет, и подышать ни с чем не сравнимым, удивительным московским воздухом. День был выходной, люди никуда не спешили, как в будние дни, а просто гуляли, магазины были открыты. Всё было на высшем уровне и, получив от прогулки большое удовольствие, зарядившись позитивом, Александр, находясь в хорошем расположении духа, вышел, наконец, к подземному переходу с «Пушкинской». Спустившись по ступенькам на сквер, он прошёл несколько шагов в направлении фонтана. Выискивать глазами Гагу не было необходимости, потому что он её не знал. «Как это будет? Что это за леди такая? А может быть, это розыгрыш?» Но ни на один из этих вопросов ответа быть не могло, пока не наступил час свидания – 18 часов, до которого оставалось ещё несколько минут.

Ровно в назначенное время, минута в минуту, к Кошаку подошёл хорошо одетый, высокий черноволосый мужчина средних лет, со стильной бородкой, и спросил: «Простите, это вы – Александр Кошак?»

-Да, я, - удивлённо ответил молодой человек, никак не ожидая, что вместо симпатичной молодой девушки увидит мужчину.

-Я понимаю, что вы удивлены, но хочу объяснить, что наша общая знакомая задерживается по семейным обстоятельствам: у неё мама заболела, и они ждут «скорую». Но она обязательно подъедет, и попросила вас встретить, чтобы не отменять встречу, тем более что я тут живу недалеко.

-А, понятно, - с облегчением сказал Кошак. – А что будем делать?

-Предлагаю пойти в кафе «Евгений Онегинъ», тут поблизости, если вы, конечно, не возражаете. Там очень приятная атмосфера, натуральный кофе и своя пекарня, поэтому подаётся всё сразу из печи, так сказать, с пылу, с жару. Так вы не против того, если мы некоторое время посидим, поболтаем? Кстати, я угощаю. А когда придёт Гага, то я вас оставлю, чтобы не мешать. Я так понимаю, что вам предстоит непростой разговор, хотя в подробности меня не посвящали.

-Пойдёмте, я согласен, - любезно ответил Александр, и мужчины, оживлённо беседуя, направились в сторону модного кафе. Незнакомец, который представился Альфредом или Альфом – для близких друзей, оказался интересным собеседником, интеллектуалом с уклоном в эзотерику и художником по профессии.

Заняв столик на двоих, Альфред и Александр заказали по чашечке эспрессо, шоколадные меренги, фисташковое мороженое, яблочный пирог с корицей и конде из бананов, которые им без промедления и подали. Час прошёл в интересных разговорах, и время пролетело незаметно, но Гага пока не появилась. Пошёл второй час, но девушки не было. Кошаку это не понравилось, и он попросил нового знакомого позвонить и узнать – как там идут дела.

-Она уже выезжает, - доложил Альфред после односложного телефонного разговора, нажав на кнопку отбоя. – Просит прощения и говорит, что у мамы гипертонический криз, ей только что сделали укол, и она засыпает. Так что, подождём ещё немного, хорошо?

Что оставалось делать Александру? Конечно, он согласился. На этот раз мужчины заказали по чашке каппучино, профитроли, клубничное мороженое и сабайон с айвой. Разговор пошёл на другом, менее оживлённом уровне: интересные темы были исчерпаны, а повторяться как-то не хотелось, поэтому в воздухе часто повисали паузы. Закончился второй час, но таинственная леди так и не появилась.

-Сколько можно ждать? – недовольно спросил Кошак. – Она что, из другого города едет или на самолёте летит? Можете ей опять позвонить, Альфред? Пожалуйста, сделайте это незамедлительно, а то я встану и уйду. Мне завтра с утра на работу и вставать рано.

-Дорогой Александр. Умоляю вас: выслушайте меня. Пришло время раскрыть карты. Вы на меня, пожалуйста, не обижайтесь, но леди Гага – это я. Понимаете, я случайно увидел вас ВКонтакте и сразу влюбился. Подождите, не уходите, умоляю. Я прошу пять минут, это ведь не так много? Мне очень хотелось с вами познакомиться лично, поэтому я и придумал всю эту историю. К вашей школе я не имею ни малейшего отношения, у меня там нет никаких знакомых. Вся история выдумана от начала и до конца. Мы ведь с вами неплохо провели время? И посидели очень душевно. Нам есть о чём поговорить, у нас есть общие интересы. Я люблю музыку, вы – изобразительное искусство, мы оба увлекаемся поэзией Серебряного века и эпохи Возрождения. Это ведь очень важно. А сейчас я вам предлагаю поехать ко мне в мастерскую. Я готовлюсь к очередной выставке, покажу вам мои работы, а там, может, и на ночь останетесь. Не волнуйтесь, я вас отвезу завтра на работу: у меня есть тачка. Я на самом деле в вас влюбился и хотел бы взаимности. Мы могли бы совместить приятное с полезным – утиле дульци. Мы с вами сходимся даже в любви к латыни, а это так редко бывает... трудно в этом мире найти родственную душу – не правда ли?

Некоторое время Кошак молчал, переваривая услышанное, лицо его помрачнело. Потом он вытащил из бумажника крупную купюру и с презрением швырнул её на стол, после чего молча встал и пошёл к выходу. Альфред бросился за ним:

-Саша, ну куда же ты уходишь? Подожди, мой милый друг. Разве я тебя оскорбил? Или у тебя кто-то есть? Твоё сердце занято?

-Отстаньте от меня, - прошипел Александр. – И не смейте называть меня своим другом. Какая наглость! Monstrum hominis6!

-Почему, же, мой милый, ты называешь меня монстром?

-Да потому, что я вам не милый и не ваш, слава Богу. Я – нормальный мужчина, которому нравятся женщины, а не жалкий извращенец. Ищите себе партнёра в соответствующем месте, скорее всего, в аду или в Содоме и Гоморре – там все такие, поэтому у вас есть выбор, а меня оставьте в покое и не смейте ко мне приставать, а то полицию вызову. Вам понятно?

-Ну и ладно, дурачок, - с сожалением сказал ему вслед Альфред. – Твоя воля, а жаль – у нас мог бы мог получиться красивый роман.

Александр покинул кафе и торопливо пошёл в сторону метро в очень раздражённом состоянии: такого оскорбительного поворота он никак не ожидал. Альфред же, посмеиваясь, тоже вышел на улицу, сел за руль дорогой иномарки и кому-то позвонил:

-Ну всё, милая моя девочка, дело сделано, всё прошло так, как мы и предполагали. Ты довольна? А он симпатяга, видно, что хороший парень, настоящий мужик, хоть и молодой. Сразу виден характер и сильная натура. Он настоящий, без подделки, уверяю тебя. Я бы с ним закрутил роман, но он не из нашего клуба, увы. Только, дорогая, не перегибай палку, хорошо? Мне его даже немного жаль, хотя ты и знаешь, что я человек жёсткий и циничный. Ну ладно, поеду с Вадиком до утра тусить. Не забудь придти на мою выставку в субботу. Если что – звони. Я всегда к твоим услугам, в любое время дня и ночи. Чмоки.


----------


В день концерта Ирэна поехала в школу, чтобы послушать подругу и других студентов именитого консерваторского профессора, а также известного музыканта и прекрасного педагога. Три года назад напористая Любина мать Клеопатра Львовна, жена крупного предпринимателя, – очень амбициозная пятидесятилетняя дама, со скандалом перевела дочь к нему от школьного педагога. Ей не нравилось, что Люба мало играет на концертах, и ни разу не ездила на конкурсы, в отличие от брата, который начал свою блестящую карьеру пианиста уже в пятнадцать лет и не раз занимал первые места на престижных международных конкурсах. Все понимали (кроме Клеопатры Львовны), что Люба – не брат, что занимается она мало, из-под палки, что она слишком волнуется на эстраде и от волнения допускает ошибки. Но объяснить это матери никто не рисковал, чтобы не испортить с ней отношения.

Ирэна встретилась с Клеопатрой Львовной у входа в школьный зал и с радостью увидела своего тайно любимого Андрея, который тоже приехал, чтобы послушать сестру.

-Привет, дорогая! – чмокнула Ирэну в щёку Любина мама. То же сделал и Андрей, из-за чего лицо Ирэны из нежно-розового тут же превратилось в ярко-красное. Сердце её забилось очень быстро и стремилось немедленно вылететь из груди. Никогда ещё Андрей не целовал её даже как друг.

-Ну, пошли в зал, уже звонили, - скомандовала Клеопатра Львовна. – Ирэна, ты садись рядом со мной, а Андрэ пусть сидит рядом с тобой – я на него немного сержусь.

-А что случилось? – спросила Ирэна.

-А то, что он всю дорогу, пока мы ехали в машине, постоянно ворчал на Любочку, что она, видите ли, выносит на суд публики сырую программу, что она что-то там недоучила, представляешь? Ну и зануда, даром, что молодой парень. Андрэ, ты меня слышишь? Ты – за-ну-да!

-Слышу, мама, слышу. Кто же тебя не услышит? Такого не бывает, – ответил Андрей, занимая своё место по правую руку от Ирэны и незаметно ей подмигивая, отчего сердце девушки, переполненное любовью, снова забилось в усиленном режиме.

-Привет, красавица, - шепнул Андрей Ирэне. – Рад тебя видеть.

-Я тоже рада, - ответила девушка. – Я всегда тебе рада.

-А я знаю, - нежно шепнул Андрей. – Мне недавно птичка об этом прощебетала. – Видимо, Люба не выдержала и рассказала брату о чувствах подруги. Стоит ли на неё за это сердиться или благодарить? Скорее последнее – так решила Ирэна.

Концерт начался. На сцену вышел конферансье и объявил первого выступающего. Концерт пошёл полным ходом. Всё это время Клеопатра Львовна нервничала: она постоянно комкала в руках программку, вытирала пот с лица батистовым платочком и шумно вздыхала.

Наконец, на эстраду вышла Люба. На ней было красивое длинное чёрное бархатное платье. В ушах – бриллиантовые серьги, а на шее – небольшое бриллиантовое колье. Неловко поклонившись, она села за рояль, сосредоточилась и заиграла. Играла она неплохо, местами довольно эмоционально, но в технически трудных местах изрядно мазала. Чувствовалось, что она не может справиться с волнением, и это ей очень мешало.

-Как прекрасно играет моя девочка, какая же она талантливая, - восторженно прошептала Клеопатра Львовна Ирэне на ухо. – Правда, она чудесная? Красавица моя!

-Конечно, конечно, Клеопатра Львовна, Любочка играет очень хорошо, просто замечательно, - ответила Ирэна Любиной матери, чтобы ей подыграть. Честно говоря, она до сих пор не могла сосредоточиться и слушала концерт невнимательно, потому что с другой стороны сидел Андрей, который взял её руку в свои большие и тёплые руки и периодически подносил к губам. «Неужели он меня любит»? - всё время спрашивала у себя девушка и пока не находила ответа – ей было страшно поверить в своё счастье, тем более что Андрюша до сих пор ничего такого ей не говорил. По большому счёту, он и не ухаживал, поскольку встречались они очень редко и то дома у Любавиных.

Как бы отвечая на вопрос Ирэны, Андрюша нежно прошептал ей на ухо: «Вот сыграю на конкурсе, вернусь в Москву, и начнём встречаться, дорогая. Тогда и время появится для личной жизни», что опять вогнало девушку в краску.

Наконец, Люба взяла последний, заключительный аккорд и сняла руки с клавиатуры.

-Браво, – громко и несколько истерично крикнула со своего места Клеопатра Львовна. – Браво, брависсимо, - ещё раз крикнула она. Слушатели стали удивлённо оглядываться, потому что Любина игра не произвела на них особенного впечатления. Да, милая девушка в красивом платье и не очень уместных на классном вечере бриллиантах отыграла очень неплохо, по-ученически, без особых срывов, ни разу не остановилась, но зачем же кричать «браво»? данном случае это неприлично. Но что взять с ненормальной школьной мамашки?..

-Мама, ну хватит, - недовольно сморщился Андрей. – Не позорься. Неужели ты не понимаешь, что Люба сыграла неудачно? Видно, что переволновалась и не все пассажи до ума довела, а я ведь её предупреждал, что все недоученные места на сцене обязательно вылезут. Это закон. Надо было сидеть за роялем и заниматься, а не по телефону болтать или за компом часам просиживать.

-Ой, а кто это? – удивилась Клеопатра Львовна, увидев, что её дочери какой-то молодой блондин преподнёс букет чайных роз. – Это ещё что за перец? – опять спросила она у Ирэны.

-Это наш педагог по гармонии, Александр Сергеевич Кошак. Кстати, очень хороший человек и педагог замечательный. Помните, что было в девятом и десятом классе, при Марии Николаевне? – Все сидели с репетиторами, а в этом году репетиторов взяли только Баршай и у Катька Сердюк. И то потому, что они два года совсем не учились.

-Я всё поняла, Ирэна, дорогая, - недовольно сказала Клеопатра Львовна. – И что это за фамилия такая противная – Кошак? Очень уж плебейская и какая-то на редкость гадостная. Но если что, дорогая, ты мне сразу звони.

-Это вы о чём? – для вида удивилась девушка, которая сразу поняла, что имеет в виду Любина мама.

-Ну, как о чём? Я же не могу Любочку в школе контролировать, а ты всегда рядом. Я хочу сказать, что не допущу каких-то отношений между моей дочерью и этим молодым человеком. Теперь поняла? Ей рано думать о таких вещах. Она должна сначала школу закончить, а потом поступить в консерваторию. Когда получит высшее образование – тогда и посмотрим. Найдём ей подходящего мужа нашего круга. У многих моих приятельниц есть взрослые неженатые сыновья и очень перспективные – будущие банкиры, юристы и финансисты. Я это дело на самотёк не пущу, чтобы ты знала. А то влюбится, дурочка, и ошибок наделает.

-А как же любовь? – не выдержала и спросила Ирэна, правую руку которой до сих пор держал Андрюша.

-Какая любовь в семнадцать лет? О чём ты говоришь? – возмутилась Клеопатра Львовна. – А почему ты заговорила о любви? Там что-то есть? Давай, рассказывай немедленно.

-Да нет, что вы, конечно, нет. Что там может быть? Кстати, Любе уже восемнадцать исполнилось, – спохватилась Ирэна, поняв, что зря произнесла слово «любовь». – Ваша Люба до сих пор ни в кого не влюблена – уж я-то это точно знаю, мы ведь подруги. Да и Александр Сергеевич – человек очень порядочный. Таких людей среди молодёжи в наше время немного осталось.

-Знаем мы этих порядочных, - злобно сказала Клеопатра Львовна, провожая подозрительным взглядом Кошака. – Только и ждут момента, чтобы воспользоваться наивностью и неопытностью невинной девушки. Знаю я таких персонажей, - ещё раз добавила она. – А семнадцать или восемнадцать – это неважно. Люба у меня очень наивная девушка. Не уверена, что она знает, откуда дети берутся – настолько она от этого далека, совсем ребёнок. Наверняка считает, что младенцев аист приносит или их в капусте находят. В общем, Ирэна, я на тебя рассчитываю, а на всякий случай сегодня же позвоню Марите Андреевне, чтобы она поговорила с этим вашим идеальным педагогом, с этим мистером Ходячая Добродетель.

-Да о чём поговорила? – не выдержала и возмутилась Ирэна. – Клеопатра Львовна, не надо говорить с Маритой Андреевной – умоляю. Я же вам обещала всё рассказывать, но пока рассказывать не о чем, честное слово. «Надо что-то делать, - стала лихорадочно думать девушка. – Александр Сергеевич Любу в театр пригласил, и она, по-моему, согласилась. Если Клеопатра об этом узнает, то Любке и Кошаку несдобровать. С такой фурией не стоит связываться. Надо срочно что-то придумать, чтобы прикрыть влюблённых. А, придумала, в театр надо идти втроём – мы с Любой и Александр Сергеевич. Если увидит кто-то из знакомых, то можно сказать, что мы его там случайно встретили. Отлично», - и Ирэна, довольно улыбаясь, ещё раз сказала Клеопатре Львовне:

-Не волнуйтесь, пожалуйста, у вас больное сердце. Вы же знаете, что мы с Любой всегда вместе ходим в музеи, в театры и на концерты. Скоро вот идём в театр, на новую пьесу.

-А там нет похабщины, ты узнавала? – подозрительно спросила Клеопатра Львовна, - Точно, дорогая? Какой-нибудь порнухи? Это ведь сейчас модно – по сцене нагишом шастать и срамные места напоказ выставлять.

-Не беспокойтесь, мне эту пьесу рекомендовала мама, а она тоже таких вещей не выносит.

-Ну, тогда всё в порядке. Я вам доверяю. Кстати, передай от меня большой привет Анне Николаевне. Надо будет нам с ней тоже вместе в театр сходить, - удовлетворённо прошептала старшая Любавина, а Ирэна перевела дух и подумала: «Пронесло». Концерт продолжался.