Об отношениях немцев и русских чего только мы не наслышались
| Вид материала | Рассказ |
- Роман Шмелева «Солнце мертвых», 1126.16kb.
- Сценарий "Новогоднее чудо", 772.92kb.
- Сценарий Новогоднего вечера в 9-11 классах «Любовь с первого взгляда», 67.83kb.
- Баба: Дед, выключи ты эти новости, сил уже нет никаких! То Царевну лебедь насмерть, 162.32kb.
- Визит судьбы, 8939.2kb.
- По сравнению с началом 2006 г она увеличилась на 177,6 тыс чел. Общий коэффициент рождаемости, 1479.2kb.
- Исследование проводилось среди немцев городов Перми, Березников, Соликамска, Чусового,, 117.94kb.
- Ева Липняцкая, 661.74kb.
- «Польский характер ковался в горниле геополитики», 794.11kb.
- Научные конференции положение российских немцев в россии и германии на рубеже, 2780.47kb.
Но воля Т в о я…
***********
Анна Герман
«Это было какое-то наваждение. Водопад слёз, набитые битком зрительные залы и песни, которые знал наизусть весь Советский Союз.
Имя этому сумасшествию – Анна Герман.
Польскую певицу знал почти весь мир, даже Папа Римский Иоанн-Павел II обожал её песни. Но так неистово любили Анну лишь в нашей стране. Недавно в Москве прошёл вечер памяти Анны Герман, билеты на который были раскуплены в один миг. Человек двести, которым не хватило билетов, потом штурмом брали Политехнический музей, умоляя их пропустить. Было ощущение, что люди пришли на концерт живой Анны».
Так начинался небольшой очерк журналистки Ольги Рябининой в одном из номеров газеты «Аргументы и факты» за 2001-ый год, посвящённый Анне Герман. Хорошее начало.
В СССР Анна Герман появилась на эстраде в 60-х годах и сразу привлекла к себе внимание своим оригинальным голосом. И не только им. Бросалась в глаза внешность: высокая, светловолосая, с крупным удлинённым лицом – этакая откровенная древняя германка. Загадкой было и то, что она, польская певица, отлично, без всякого акцента, владела русским языком. Интернациональная фамилия её – Герман – вряд ли могла что объяснить.
О.Рябинина, говоря о происхождении певицы, пишет в своей статье: «Аня родилась в узбекском городе Ургенч. Но она не была русской, как думали многие. По материнской линии она являлась голландкой из знатного древнего рода. Свою фамилию она получила от отчима-поляка, с которым у матери был фиктивный брак ради эмиграции в Польшу, подальше от войны».
Здесь всё, кроме названия города, или полуправда, или откровенная неправда, или фигура умолчания.
По своему происхождению Анна Герман была российской немкой.
Дед певицы Франц Герман (Hormann) был проповедником меннонитской общины в селе Бессарабовка Харьковской губернии. Потом он с семьёй перебрался на Ставрополье, в село Фридрихсфельд, где продолжил свою религиозную деятельность. Прихожане его общины жили как в самом Фридрихсфельде, так и в соседнем селе Блюменталь. В мае 1931-го года за отказ вступить в колхоз лично и призвать к этому свою паству органами ОГПУ он был арестован и отправлен на лесоповал, в концлагерь под Плесецк в Архангельской области. Там он вскоре и погиб.
После него осталось семеро детей: пятеро от первого брака (мать их умерла) и двое совсем маленьких – от второго. Молодая вдова, на плечи которой легла тяжёлая ноша воспитания всех детей, уехала в Крым к своим родственникам, в одно из немецких сёл.
В 1938-ом году она была арестована и расстреляна в Симферополе. Её, в то время простую колхозницу крымского колхоза имени Розы Люксембург, обвинили в участии в некоей «контрреволюционной организации».
В том же 1938-ом году был арестован и расстрелян как «агент империализма и фашист» старший сын старший сын сгинувшего в лагере Франца Германа – Евгений (Eugen). После ареста отца он каким-то образом сумел уехать в Германию, однако, когда к власти там пришёл Гитлер, решил возвратиться в СССР. Он возвратился, и его тут же арестовали. Но его не расстреляли и даже не посадили, а отправили в ссылку в Среднеазиатский край, в город Ургенч. Там он женился на Ирме Сименс, девушке из ссыльной меннонитской семьи. Никакой знатностью она, конечно, похвастаться не могла, хотя голландское происхождение её, как многих меннонитов, не исключено. Она к тому времени успела окончить учительский институт и преподавала в школе немецкий язык.
14-го февраля 1936-го года в семье Евгения и Ирмы Герман родилась дочь. Родители дали ей двойное имя Анна-Виктория. Эта и была будущая певица. Когда арестовали её отца, ей было два с половиной года, он работал простым бухгалтером на хлебозаводе.
Второй сын Франца Германа Рудольф, студент Московского института иностранных языков, был арестован в 1941-ом году и отправлен в лагерь под Омск. Там он умер в 1946-ом году от воспаления лёгких, полученного в лагерном карцере.
Третий сын – Артур – тоже был студентом, учился на филологическом факультете Саратовского пединститута. В 1939-ом году он тоже был арестован, осуждён как «контрреволюционный элемент» и отбыл в лагерях Карелии, Архангельской области и Казахстана семь лет. После освобождения из лагеря он там же, в Казахстане, был оставлен в ссылке – по национальному признаку.
Их сестра Луиза была арестована в Луганске в 1941-ом году, провела в лагере в Игарке семь лет и после освобождения оттуда была оставлена в ссылке в Красноярском крае.
Из старших детей Франца Германа избежала репрессий только Ольга, которая после ареста мачехи сразу скрылась вместе с младшими детьми.
Но вернёмся к Анне Герман. После ареста мужа Ирма, её мать, продолжала жить в Ургенче. В 1939-ом году там появились новые ссыльнопоселенцы. Это были поляки. После разгрома Польши осенью 1939-го года и занятия Советским Союзом западных районов Украины и Белоруссии органами НКВД были арестованы как «социально-опасные» и заключены в лагеря или отправлены в ссылку в отдалённые районы СССР почти 300 тысяч бывших польских граждан. Прибывшие в Ургенч поляки были из их числа. За одного из них вышла замуж вдова Евгения Германа; он был офицером польской армии в небольшом чине.
Вскоре после того, как Гитлер напал на Советский Союз, между Сталиным и польским эмигрантским правительством Сикорского было достигнуто соглашение о формировании из числа интернированных польских граждан воинских частей для борьбы с общим врагом – Германией. В одну из этих частей и вступил муж Ирмы Сименс. В 1943-ем году он погиб на фронте.
В 1946-ом году по договору между Сталиным и Болеславом Берутом ссыльным полякам и их семьям, в том числе созданным в период нахождения в СССР, было разрешено уехать в Польшу. Так Анна Герман вместе с матерью оказалась в этой стране и получила её гражданство. И опять опровергается ещё одно утверждение Ольги Рябининой – о принадлежности фамилии Герман отчиму певицы. А уж высказывание о том, что уехали они в Польшу «подальше от войны» вообще не выдерживает никакой критики: война закончилась в 1945-ом году, и шла она всё-таки в Европе, а не в Узбекистане.
Способная от природы, внимательная и трудолюбивая, Анна отлично училась в школе и в СССР, и в Польше. Очень рано начали проявляться и её творческие способности: она с детства не только хорошо пела, но и отлично рисовала. Обстановка в семье способствовала этому. Воспитывали её мать и бабушка – мать отчима. С малых лет владела Анна русским и немецким языками, потом отчим начал учить её польскому. На новой родине она быстро усовершенствовалась в польском, а вскоре начала осваивать и английский язык - её мать начала преподавать его наравне с немецким. Позднее, уже во взрослом состоянии, добавился ещё и итальянский.
Однако когда пришло время получать высшее образование, мать настояла на том, чтобы дочь получила «основательную» профессию. Анна поступила на геологический факультет Вроцлавского университета, успешно окончила его, стала инженером-геологом и даже участвовала в экспедициях
Но талант и любовь к песне пересилили. Ещё в годы учёбы она начала петь в студенческом театре, и уже тогда её способности стали очевидны всем.
Уже как профессиональная певица Анна стала выступать сначала на вроцлавской, потом на жешувской эстрадных сценах. Она быстро добилась успеха, её сольные концерты проходили с аншлагом. Она стала лауреатом международных конкурсов в Сопоте в 1964-ом и 65-ом годах, международного фестиваля в бельгийском Остенде в 1965-ом году. За пределами Польши её впервые услышали и увидели в 1964ом году в телевизионной программе «Интервидения», транслировавшего ход Сопотского фестиваля на страны так называемого «социалистического лагеря»: СССР, Чехословакию, Венгрию, Болгарию и другие. Анна Герман, исполнившая песню «Эвридики» и ставшая лауреатом, сразу обратила на себя внимание.
Артур Герман, дядя певицы, работавший в 60-70-ых годах корреспондентом немецкой газеты «Freundschaft», писал: «Однажды услышал я по радио певицу, голос которой необычайно поразил меня: точно так же пела моя покойная мать. И когда я узнал, что певицу зовут Анна Герман, я понял, что это без всяких сомнений – моя племянница, дочь Евгения, о которой я знал только понаслышке, из писем брата, ещё до войны и арестов, а потом вообще ничего не знал». Позже, во время очередных гастролей Анны в Советском Союзе, дядя и племянница встретились, и она узнала от него трагические подробности о семье Германов; ведь мать её тоже знала не очень многое.
Артур Герман писал в своей повести «Die Ordnung», что отец его и братья были очень высокого роста (Рудольф выше двух метров). Вот так, в росте и в голосе, у певицы проявились гены деда и бабки.
Естественно, что ей, прекрасно владевшей русской речью, из зарубежных концертных залов в первую очередь представлены были залы Советского Союза. Она пела душой, и полюбили её здесь «всерьёз и надолго». Было очевидно, что дело здесь не в одном голосе, а и в очень строгом подходе к репертуару. Кто-то из корреспондентов спросил её однажды во время интервью, каким требованиям, по её мнению, должна отвечать настоящая песня.
- Прежде всего хорошим должен быть текст, - ответила певица, - поэтичным, чётким, ясным, содержащим благородные, возвышенные мысли. Текст – это мост, который соединяет певца со слушателями. Ни для кого не секрет, что появилось немало песен, которые совершенно бессмысленны и представляют собой набор слов и междометий. Какое-то время они живут за счёт музыки, а потом бесследно исчезают. Долгая жизнь ждёт только ту песню, которая насыщена содержанием, затрагивает и ум, и душу. Именно такие песни я стараюсь включать в свой репертуар. Что из этого получается – судить не мне. - В какой ужас пришла бы она, доживи до наших дней и увидев, что представляет из себя наша сегодняшняя эстрада.
Артистам «социалистических» стран, приезжавшим на гастроли в Советский Союз, платили такие же гроши, как и своим, – по сравнению с западными гонорарами, конечно, - или чуть побольше. Но сюда она любила приезжать, чтобы не только попеть, но и пообщаться с друзьями. Да и пополнить репертуар, благо почти все поэты и композиторы считали за честь предложить ей свою пеню. Иосиф Кобзон спустя годы признавался, что хотя человек он, по его словам, не завистливый, но очень завидовал популярности песни «Надежда», которую А.Н. Пахмутова предложила поначалу именно ему, да он отказался.
Благодарных же зрителей здесь было не счесть.
За деньгами Анна Герман решила съездить в Италию. Оттуда поступило ей предложение подписать контракт на три года её выступлений, в том числе и как солистке в телепостановке оперы Д. Скарлатти «Фетида в Скиросе», но чтобы выступать только в Италии и нигде больше. Анна любила Италию и язык этой страны знала к тому времени практически в совершенстве. Она согласилась.
Там, в Италии, в 1969-ом году Анна Герман попала в тяжелейшую автомобильную аварию. Она получила травму черепа, у неё был повреждён позвоночник, переломаны руки и ноги, изуродованы внутренние органы. Казалось, что для жизни в её теле места не оставалось. Но она выжила. Медленно, в страшных муках, но стали срастаться кости, зарубцовываться раны.
Ей всему пришлось учиться заново: ходить, одеваться, пользоваться всеми благами цивилизации и даже говорить. Когда через долгое время вернулась к ней способность общаться с близкими, открылось и ещё одно ужасное последствие аварии – амнезия, потеря памяти. Близко знавшие её люди в один голос признавали, что Анна - умная, высокообразованная женщина с широким кругозором, мыслящая весьма неординарно, обладающая очень тонким чувством юмора, интересный собеседник. И вот – она не может вспомнить ни одной песни.
Только через три года певица смогла снова выйти на сцену – усилия врачей, любовь и самоотверженность близких, собственное мужество и жизнелюбие преодолели всё. Приезд её на гастроли в Москву был настоящим триумфом.
Мужем Анны был Збигнев Тухольский, высокорослый инженер со спокойным, твёрдым характером и прекрасной душой. Их сын, тоже Збигнев, родившийся в 1975-ом году, когда Анне было уже 39 лет, внешне оказался похожим на мать, а повзрослев, перерос и отца.
Анна Герман умерла от рака 26-го августа 1983-го года в Варшаве. Там, на евангелическом кладбище, она и похоронена.
Незадолго до смерти она крестилась по менонитскому обряду, приняв веру, проповедником которой когда-то был её дед Франц Герман.
В 2003-ем году возле концертного зала «Россия» в Москве была заложена именная звезда Анны Герман. Так была увековечена память певицы, родившейся в этой стране и, несмотря ни на что, тесно связавшей с нею свою жизнь. В торжествах приняли участие и её мать, 90-летняя Ирма, и муж, и сын. Пришли люди, многие далеко не молодые годами, но сохранившие в душах и сердцах свою любовь к чудо-певице и восхищение её песнями. Потом состоялся большой концерт, где звучали её песни. Но пели их другие, а не она.
* * *
14-го февраля 2006-го года Анне Герман исполнилось бы 70 лет. В связи с этим на нескольких телеканалах были продемонстрированы фильмы-близнецы о ней, смонтированные из кадров прошлых кино- и телехроник с добавлением сюда типичных для западной журналистики рваных интервью с разными людьми: её близкими, друзьями, знакомыми и просто с кем попало.
К тому, что мне о ней было известно, это мало что добавило. Но некоторые моменты всё-таки заинтересовали. Ирма Сименс, давая интервью (старуха девяноста с лишним лет, несколько медлительная, но без признаков маразма), сказала несколько нейтральных фраз, явно не желая откровенничать с журналистами. Но об этом – о её нежелании говорить что-либо о себе и своём прошлом – уже известно, просто она остаётся верна себе. Дело не в этом. Дело в фамилии, под которой она выступала – Мартынс. Что это: псевдоним, фамилия мужа-поляка? Или это и есть её настоящая девичья фамилия, а Сименс - фамилия условная, для журналистов? И второе. Муж Анны, Збигнев Тухольский, оказался не таким уж высоким, как о нём писали – два метра. Пожилой человек, бедно живущий, пытающийся сохранить их с Анной дом. У него долги за всё: налоги, плата за коммунальные услуги, за аренду земли, даже телефон отключен, и при этом он много лет заботится о старой, обезножевшей матери Анны. Кое-как живёт он только с помощью тех их с Анной друзей, которые сумели найти место в новой жизни. Печальное зрелище. Показали и сына, Збигнева-младшего. Очень высокий молодой человек, как мне показалось, мало озабоченный и нынешними проблемами отца, и возможностью при случае пожать плоды бывшей маминой популярности.
Из всех этих передач я вынес одно чувство: хороший мужик этот Збигнев Тухольский-старший. С ним хотелось бы посидеть, выпить, поговорить.
**********
Перебежчики
Это очередной рассказ о судьбе ещё одного уроженца немецкого Поволжья. Его имя – Генрих (Андрей Константинович) Альбрехт. Он родился в 1866-ом году в селе Орловское – это километрах в десяти выше Екатериненштадта, нынешнего Маркса.
Он рано, с 10-ти лет, начал зарабатывать свой хлеб: сначала на побегушках у местного «мелкого буржуа», потом кочегаром на пароходе, слесарем в ремонтных мастерских Самарского затона (порта). Там же, в Самаре, в 1906-ом году он стал членом социал-демократической партии. Два года служил он в армии на Дальнем Востоке. После демобилизации обосновался он в Саратове, устроился на «интеллигентную», неплохо оплачиваемую должность – монтёром весов в пробирной палате. С началом 1-ой мировой войны в 1914-ом году Альбрехт был призван в армию и отправлен на Западный фронт. Потом его, как и многих других немцев, перевели на фронт Турецкий, на Кавказ.
В 1917-ом году он из армии дезертировал и объявился в Самаре. Тут он включился в агитационную кампанию против Временного правительства, развёрнутую большевиками, и был избран в Совет рабочих депутатов Самаро-Сызранской железной дороги.
После октябрьского переворота Альбрехт сразу попал во властные структуры, сначала в Самаре (комиссар Самарского горсовета, комиссар при уполномоченном ВЦИК, председатель губернского лесного комитета, председатель губернской ЧК), а с 1921-го года – в Москве, в ВЧК. Как и большинству работников этой организации, ему пришлось сменить много должностей, причём значительная часть из них была связана с лесным хозяйством. Здесь нет противоречия: с самого начала функционирования пенитенциарной системы в советской России лесозаготовки стали уделом заключённых, а Наркомат лесной промышленности по сути был лишь филиалом ГПУ–ОГПУ-НКВД.
Вот ступени деятельности Альбрехта на этом поприще:
сотрудник для поручений при начальнике управления лагерей;
1922-26-ой годы – начальник лесного отдела Октябрьской железной дороги;
1926-32-ой годы – начальник нескольких лагерей, потом начальник объединения Севзаплес (лагеря в Архангельской области, Коми АССР, Карелии);
1932-35-ый годы – заместитель Наркома лесной промышленности (взлёт до замминистра); в 1935-ом году – понижение в должности до начальника Главка по заготовке в районах Севера – тоже, в общем-то, неплохо.
В 1937-ом голу Альбрехт был арестован, обвинён, как тогда было принято, в троцкизме и помещён в тюрьму НКВД. В 1939-ом году, когда наркомом НКВД стал Берия, пошёл процесс освобождения части заключённых. Освобождён при этом из тюрьмы был и Альбрехт и опять направлен в Наркомлес.
Как известно, в том же 1939-ом году между СССР и Германией было заключено торговое соглашение, по которому Советский Союз обязался поставить Германии массу материалов, в том числе и стратегических. Среди них было и огромное количество лесоматериалов. Начался обмен делегациями для реализации достигнутых соглашений. В одну из таких делегаций, отправлявшихся в Германию, был включен и А.К. Альбрехт как ответственный работник Наркомлеса.
В Берлине он сбежал.
Сбежал и обратился к немецким властям с просьбой о политическом убежище. Громко афишировать это дело не стала ни та, ни другая сторона. Рой Медведев излагает эту историю немного по-другому: «Когда в августе 1939-го года в Советский Союз приехал Риббентроп, Альбрехт, вбежав в немецкое посольство, попросил политического убежища. Сталин разрешил Риббентропу увезти Альбрехта в Германию».Хрен редьки не слаще.
Альбрехт получил должность политического советника в Министерстве иностранных дел Германии. Известно, что он принимал участие в допросах генералов Красной армии, попавших в германский плен. Известно также, что в Германии он написал две книги – «Бутырская тюрьма. Камера 99» и «Революция, которую предали». По свидетельству Л. Копелева, во время войны служившего в подразделении контрпропаганды, эти книги были в каждой роте вермахта.
* * *
Летом 1942-го года в плен немецкому командованию добровольно сдался командующий 2-ой ударной армией генерал-лейтенант А.А. Власов. Сегодня в печати и по телевидению можно встретить статьи и передачи, авторы которых пытаются найти оправдание этому поступку генерала то в обстоятельствах, то в каких-то никем не понятых тайных замыслах, то в ненависти к советской власти. Начало этому положил ещё Солженицын в книге «Архипелаг Гулаг». Я примыкать к ним не буду. Предательство мерзко по своей сути, а предательство генерала во время войны – мерзко в десятой степени. Но здесь речь не об этом.
В домашней библиотеке есть давно прочитанный и поставленный во второй ряд на самую верхнюю полку роман советского писателя Аркадия Васильева «В час дня, ваше превосходительство». Он написан по материалам, полученным автором от бывшего советского разведчика, в 1943-ем году внедрённого в окружение Власова в Германии. Книга эта – до предела идеологизированная и лживая. Однако, как говорится в одном старом анекдоте, курица и в дерьме находит золото. Нашёл и я.
Итак, Власов сдаётся в плен одной из частей Вермахта. К нему – читаем мы в книге – приставляют в качестве переводчика (и для надзора) офицера СС по фамилии Штрикфельдт, хорошо говорящего по-русски – в действительности это был бывший российский гражданин из остзейских дворян, белоэмигрант; настоящая фамилия его была Штрик-Штрикфельдт, он служил в отделе пропаганды сухопутных войск Германии, имел звание капитана Вермахта, а не СС.
Штрикфельдт привозит Власова в Винницу, где тогда находилась ставка Гитлера. Из высших чинов Германии им никто не интересуется, он то нервничает, то скучает. Штрикфельдт его по-всякому развлекает. Однажды он говорит Власову:
- Сегодня у нас деловое свидание,
Цитата из книги:
«В ту комнату, где он сидел, капитан ввёл немца в штатском. Без всякой торжественности, без фашистского приветствия штатский деловито отрекомендовался:
- Генрих Хильгер, советник министерства иностранных дел…»
И этот Хильгер начинает разговор с Власовым, методично задаёт ему вопрос за вопросом, стараясь выпытать из генерала-изменника, что же всё-таки заставило его, командующего армией, добровольно сдаться в плен.
Здесь самое время сделать отступление и отметить, что Власов, вопреки сведениям из цитируемой книги и вообще тому, что говорили о нём в СССР, не был какой-то неизвестной фигурой, умудрившейся «пролезть» в генералы.
В Красной армии он с 1919-го года, в гражданскую войну был командиром роты, остался в кадрах. В 1928-ом году окончил курсы «Выстрел», был направлен на штабную работу. В 1938-ом году он был назначен командиром полка, потом послан военным советником в Китай. По возвращении из Китая Власова назначили командиром дивизии. В 1940-ом году его 99-я дивизия была признана лучшей во всей Красной армии, ей торжественно было вручено Красное знамя, а командир её не только получил звание генерал-майора, но и награждён был орденом Ленина.
В июне 1941-го года Власов – командир корпуса на Украине. Нападение немцев не застало его врасплох: все отступали, а он организовал контрудар, отбил у немцев захваченный ими Перемышль и 6 дней удерживал его. Его назначили командующим 37-ой армией, и её он сумел вывести из окружения в значительно большем порядке, чем другие.