Geum.ru

Stephen King "Insomnia"

Вид материалаДокументы

Содержание


Уход стража смерти (ii)
"Мужчина нужен женщине так же, как рыбе велосипед".
Подобный материал:
1   ...   27   28   29   30   31   32   33   34   35

подаренное Кэролайн, - его мучило ощущение, что некий короткий, но

значительный отрезок его жизни вычеркнут навсегда.


12


А спустя две ночи глубокого, беспробудного сна ауры тоже стали

бледнеть. На следующей неделе они исчезли полностью, и Ральф начал думать,

уж не приснилось ли ему все это в диковинном сне. Он знал, что это не так,

но все труднее и труднее было верить в знание. Конечно, на правой руке

остался шрам, но и тут Ральф сомневался, уж не берет ли шрам свое

происхождение в тех годах, когда в его волосах не блестела седина, но в

глубине души он по-прежнему верил, что старость - это миф, или сон, или

нечто, предназначенное для людей, не таких особенных, как он.


ЭПИЛОГ

УХОД СТРАЖА СМЕРТИ (II)


Куда ни оглянусь, она всегда со мною -

Та тень, что, заставляет спорить шаг,

Так одинокий путник среди тьмы порой ночною

Вдруг остановится, когда его коснется страх.

Он жаждет тишины безмолвной, безопасной,

Заслышав шорох тайный существа, идущего шаг в шаг,

И он бежит, бежит, страшась увидеть лик ужасный,

Несясь вслепую меж дерев в кромешный, черный мрак.

А тот, другой, бежать уж не стремится,

Он тих и призрачен, но станет грозен в миг,

Час жертвы пробил - надо ль торопиться?..

Мученье - вот удел того,

Кто каплю вечности постиг.

Стивен Добинс

"Стремление"


Имей я крылья, я б пронес тебя над миром,

Имей я деньги, целый город подарил бы я тебе,

Имей я силы, спас бы я тебя, друг милый,

Имей свечу я, осветил бы путь тебе.

Имей свечу я - осветил бы путь тебе.

Майкл Мак-Дермотт

"Свеча"


1


Второго января 1994 года Луиза Чесс стала Луизой Робертс. К алтарю ее

вел сын, Гарольд. Жена Гарольда не почтила своим присутствием церемонию

бракосочетания; она осталась в Бангоре. Ральф подозревал, что у нее бронхит.

Однако он решил держать свои подозрения при себе, не очень-то разочарованный

отсутствием Дженет Чесс. Шафером жениха был детектив Джон Лейдекер, до сих

пор носивший гипсовую повязку на правой руке, однако иные свидетельства

обстоятельств, чуть не убивших его, отсутствовали. Лейдекер провел четыре

дня в глубокой коме, но он понимал, что ему очень повезло: кроме

полицейского штата, стоявшего рядом с ним во время взрыва, жертвами стали

еще шестеро полицейских, причем двое погибших входили в команду самого

Лейдекера.

Подружкой невесты была Симона Кастонья, а тост на праздничной церемонии

произносил человек, любивший повторять, что его зовут Джо Уайзер и что

теперь он стал старше и мудрее. Триггер Вашон разразился сбивчивой, но

чистосердечной тирадой, закончив ее следующим пожеланием: "Пусть эти двое

проживут до ста пятидесяти и никогда не знают ревматизма и запоров!" Когда

Ральф и Луиза, в волосах которых все еще белели зернышки риса, вышли из дома

для приемов, к ним подошел старик с высоким лбом в облачке белых пушистых

волос. В руках у него была книга.

- Мои поздравления, Ральф, - сказал он. - Поздравляю, Луиза.

- Спасибо, Дор, - поблагодарил Ральф.

- Нам не хватало тебя, - заметила Луиза. - Разве ты не получил

приглашения? Фэй сказал, что он отдал его тебе.

- Конечно, Фэй передал мне приглашение. Да, о да, но я не хожу на

мероприятия, если они проводятся в помещении. Слишком тесно. А на похоронах

еще хуже. Вот, это для вас. Я не завернул, потому что мой артрит обострился.

Ральф принял подарок. Им оказался сборник стихов под названием "Звери,

пришедшие к соглашению". Фамилия поэта - Стивен Добинс - вызвала у Ральфа

холодок, но он не понимал, почему именно.

- Спасибо, - поблагодарил он Дорренса.

- Конечно, хуже, чем его последние работы, но стихи все равно отличные.

Добинс очень хорошо пишет.

- Мы будем читать их друг другу во время медового месяца, - сказала

Луиза.

- Великолепное время для поэзии, - заметил Дорренс. - Возможно, самое

лучшее. Уверен, вместе вы будете очень счастливы.

Старик пошел прочь, затем обернулся:

- Вы сделали очень важное дело. Лонг-таймеры остались довольны.

Он ушел. Луиза взглянула на Ральфа:

- О чем он говорил? Ты знаешь?

Ральф покачал головой. Он не знал, однако у него возникло ощущение, что

он должен знать. Шрам на руке начал покалывать, как некогда, вызывая зуд

глубоко в тканях.

- Лонг-таймеры, - протянула женщина. - Возможно, он имел в виду нас,

Ральф, - в конце концов, вряд ли нас можно назвать неоперившимися птенцами.

- Может быть, именно это он и имел в виду, - согласился Ральф, но он

знал и другое... И в ее глазах тоже таилось глубокое понимание.


2


В тот же день, когда Ральф и Луиза выражали свое согласие на совместную

жизнь, забулдыга с зеленой аурой - у которого действительно был дядя,

проживающий в Дэкстере, хотя дядюшка и не видел своего племянника-неудачника

уже лет пять или даже больше, - брел по Строуфордпарку, щуря глаза от снега,

ослепительно сияющего под ярким солнцем.

Он искал бутылки, которые можно будет сдать. Здорово, если бы денег

хватило на пинту виски, но сойдет и пинта дешевого вина.

Неподалеку от кабины мужского туалета он заметил яркое сверкание

металла. Возможно, это всего лишь солнце, отраженное от бутылочной пробки,

но такие вещи обязательно нужно проверять. Может, десять центов... Хотя

забулдыге показалось, что предмет сверкнул золотом. Он...

- Боже праведный! - воскликнул мужчина, подбирая обручальное кольцо,

загадочным, почти мистическим образом оказавшееся на снегу. Он поднес кольцо

поближе, чтобы рассмотреть надпись, выгравированную на внутренней стороне:

"Э. Д. - Э. Д. 8-5-87".

Пинта? Нет, черт. Эта малышка обеспечит ему целую кварту.

Несколько кварт. Возможно, он неделю сможет пить квартами.

Спеша через перекресток Уитчхэми Джексон-стрит (именно здесь Ральф

Робертс однажды чуть не потерял сознание), забулдыга не заметил

приближающийся автобус. Водитель увидел бродягу, но колеса автобуса попали

на ледяную дорожку.

Пьяница так никогда и не узнал, что сбило его. В одно мгновение он

выбирал между "Олд Кроу" и "Олд Грэнд-Дэд"; в другое он уже находился в

темноте, поджидающей всех нас. Кольцо, скатившись по водосточной канаве,

провалилось сквозь решетку и осталось там надолго, очень надолго. Но не

навсегда. В Дерри вещи, исчезнувшие в сточной канаве, могут - частенько это

заканчивается неприятностями - подниматься вверх.


3


После этого Ральф и Луиза не жили счастливо всегда.

В мире Шот-таймеров ничто не длится всегда, счастью или несчастью

приходит конец - факт, отлично известный Клото и Лахесису. Ральф и Луиза

действительно прожили счастливо некоторое время. Никто из них не заявлял

прямо, что это самые счастливые годы в их жизни, потому что они вспоминали

своих прежних партнеров по семейной жизни с любовью и нежностью, но в

глубине души оба считали эти годы наисчастливейшими. Ральф не был уверен,

что поздняя любовь - самая богатая любовь, но полагал, что именно такая

любовь наиболее добра и наполненна.

"Наша Луиза", - частенько повторял он, посмеиваясь. Луиза делала вид,

что сердится, но это было притворством; она видела выражение его глаз, когда

Ральф произносил эти слова.

В их первое рождественское утро в качестве мужа и жены (они стали жить

в уютном домике Луизы, а дом Ральфа выставили на продажу) Луиза подарила

Ральфу щенка гончей.

- Я едва не передумала перед самой покупкой. Говорят, животных дарить

не следует, но собачушка выглядела такой милой в витрине зоомагазина... И

такой печальной... Если щенок тебе не нравится или ты не хочешь провести

остаток зимы, обучая ее всем собачьим премудростям, так и скажи. Мы найдем

кого-нибудь...

- Луиза, - перебил ее Ральф, поднимая бровь и надеясь, что это

напоминает ироничную манеру Билла Мак-Говерна, - ты слишком много болтаешь.

- Неужели?

- Да. Так бывает всегда, когда ты нервничаешь, не переживай.

Мне безумно понравилась эта дамочка. - И его слова вовсе не были

преувеличением; Ральф моментально влюбился в черного, с подпалинами щенка

гончей.

- А как ты ее назовешь? - спросила Луиза.

- Розали, - ответил Ральф.


4


Следующие четыре года оказались очень удачными для Элен и Натали Дипно.

Некоторое время они скромно жили в снимаемой в восточной части города

квартирке на жалованье Элен. Их дом на Гаррис-авеню был продан, но деньги

пошли на оплату огромных счетов. Затем в июне 1994 года Элен неожиданно

получила страховку... Только ветром, принесшим деньги
это и плод, сбитый ветром, и неожиданно полученные деньги (игра слов).>,

оказался Джон Лейдекер.

Первоначально "Восточная страховая компания" отказалась выплачивать

страховку Эда Дипно, утверждая, что он покончил жизнь самоубийством. Затем,

после множества разговоров и убеждений, они пришли к определенному

соглашению. Их убедил приятель Джона Лейдекера по игре в покер Говард

Хэймен. В свободное от игры в карты время Хэймен был юристом, наслаждающимся

борьбой со страховыми компаниями.

Лейдекер случайно встретился с Элен в феврале 1994 года в доме Pальфа и

Луизы, и все в нем перевернулось от восхищения ("Случившееся со мной никогда

не было любовью в обычном понимании этого слова, - позже поведал он Ральфу и

Луизе, - но, пожалуй, и к лучшему, учитывая, как все оно вышло").

Он познакомил Элен с Хэйменом, так как был уверен, что страховая

компания пытается надуть ее. "Эд сошел с ума, а не совершил самоубийство", -

сказал Лейдекер и утверждал это даже после того, как Элен вручила ему его

шляпу и указала на дверь.

После того как Говард Хэймен обвинил "Восточную страховую компанию" во

всех мыслимых и немыслимых грехах, Элен получила чек на семьдесят тысяч

долларов. Поздней осенью 1994 года большую часть этих денег Элен потратила

на покупку особняка на Гаррис-авеню, через три дома от ее прежнего жилища и

как раз напротив Гарриет Бенниген.

- Мне никогда не нравилось жить в восточной части, - однажды в ноябре

того же года призналась Элен Луизе. Женщины возвращались из парка. Натали

дремала в коляске, о присутствии малышки говорил лишь кончик розового носика

и облачко холодного дыхания, вырывавшегося из-под огромной шапки,

собственноручно связанной Луизой. - Все время я мечтала о Гаррис-авеню, мне

даже снилось это место. Разве не безумно?

- Не думаю, что сны когда-нибудь бывают безумными, - ответила Луиза.

Элен и Джон Лейдекер встречались большую часть лета, но ни Ральф, ни Луиза

не удивились, когда ухаживания внезапно прекратились после Дня Труда, как и

тому, что на строгой блузке библиотечного работника Элен появился розовый

треугольник, приколотый английской булавкой. Возможно, Ральф и Луиза не

удивились, потому что прожили достаточно долго и многое повидали на своем

веку или, возможно, на некотором глубинном внутреннем уровне они по-прежнему

видели ауры, окружающие людей и предметы и открывающие вход в тайный город

скрытых смыслов и завуалированных мотивов.


5


После переезда Элен на Гаррис-авеню Ральф и Луиза частенько

присматривали за Натали, невероятно наслаждаясь этим. Натали была ребенком,

который мог бы стать венцом их брака, поженись они лет на тридцать-сорок

раньше; самые холодные, мрачные зимние дни становились теплее и ярче, когда

приходила Натали, похожая на медвежонка в своем розовом зимнем

комбинезончике с варежками, свисающими на тесемках.

- Пливет, Вальф! Пливет, Лисе! Я плисла к вам!

В июне 1995 года Элен купила подержанную "вольво", к которой прикрепила

девиз:

"МУЖЧИНА НУЖЕН ЖЕНЩИНЕ ТАК ЖЕ, КАК РЫБЕ ВЕЛОСИПЕД".

Это утверждение ничуть не удивило Ральфа, но при виде надписи ему

всегда становилось грустно. Иногда он думал, что самым ужасным наследством,

оставленным Эдом своей вдове, было именно это не очень-то забавное

утверждение, и когда он видел надпись, то вспоминал Эда в тот летний день,

когда, выйдя из "Красного яблока", он отправился выяснять с ним отношения.

Припоминал, как Эд сидел без рубашки, а на линзах его очков засохли

капли крови. Как Эд подался вперед, уставившись на Ральфа умными глазами, и

сказал, что когда глупость достигает определенного уровня, с ней становится

очень трудно жить.

"А затем стало происходить нечто ужасное", - иногда думал Ральф. Но он

уже не мог вспомнить, что именно случилось, хотя, возможно, это и к лучшему.

Однако провал в памяти (если только это был провал) никак не влиял на его

уверенность в том, что с Элен поступили очень нехорошо... Что капризный,

вздорный рок привязал пустую консервную банку к ее хвосту, а она даже не

знает этого.


6


Через месяц после покупки Элен "вольво" с Фэем Чепином случился

сердечный приступ, когда он составлял первичный список участников

"взлетно-посадочного" турнира. Его увезли в городскую больницу Дерри, где он

и умер семь часов спустя. Ральф посетил Фэя незадолго до кончины, и когда он

увидел номер палаты - 315, - его охватило сильнейшее ощущение deja vu.

Сначала, как предположил он, виной всему то, что Кэролайн окончила свои

дни в соседней палате, но затем Ральф вспомнил, что Джимми В. Умер в этой же

палате. Они с Луизой навестили Джимми как раз перед его смертью, Ральф тогда

еще подумал, что Джимми узнал их обоих, хотя и не был уверен в этом;

воспоминания о том времени, когда он впервые стал по-настоящему обращать

внимание на Луизу, были весьма туманны. Он предполагал, что отчасти виной

тому любовь, а частично - старость, но, возможно, в основном бессонница - он

достаточно настрадался после смерти Кэролайн, хотя в конце концов бессонница

излечилась сама собой, как бывает иногда в жизни. И все же ему казалось, что

нечто (приветствую тебя, женщина, приветствую тебя, мужчина, мы ждали вас)

абсолютно неординарное произошло в этой палате, а когда Ральф взял высохшую,

обессиленную руку Фэя в свои и улыбнулся, глядя в испуганные, смущенные

глаза Фэя, в голову ему пришла странная мысль: "Сейчас они вверху, в углу

комнаты, и наблюдают за нами".

Он взглянул вверх. В углу, конечно, никого не было, не на долю

секунды... На одно мгновение...


7


Жизнь между 1993 и 1998 годами шла так, как она всегда протекает в

городишках, подобных Дерри: апрельские почки превращались в разноцветные,

опадающие листья октября; в середине декабря в домах зажигались

рождественские елки, а в начале января их выбрасывали, и серебристый

"дождик" печально свисал с еловых веток; дети появлялись на свет через

входные двери, а старики уходили через выход. Иногда выходом пользовались и

совсем молодые люди.

В Дерри прошло пять лет стрижек и химических завивок, весенних гроз и

выпускных школьных балов, кофе и сигарет, шикарных обедов в "Бухточке

Паркера" и хот-догов на скорую руку на футбольном поле. Девчонки и мальчишки

влюблялись, пьяные вываливались из машин, а "мини" вышло из моды.

Люди чинили крыши своих домов и подъездные дорожки. Старые бездельники

вылетали с насиженных мест, а на их должности назначали новых бездельников.

Такова была жизнь, часто не приносящая удовлетворения, иногда жестокая,

обычно скучная, редко красивая, изредка просто восхитительная. Время шло, а

жизнь текла своим чередом.

Ранней осенью 1996 года Ральф пришел к убеждению, что у него рак прямой

кишки. Он замечал не только следы крови в своем стуле, а когда наконец-то,

отважившись, отправился на прием к доктору Пикарду (заменившему доктора

Литчфилда на радость многим), то мысленно уже видел больничную койку и

химиотерапию. Но вместо рака у Ральфа оказался обыкновенный геморрой,

который, по незабываемому выражению доктора Пикарда, "показал свою головку".

Доктор прописал Ральфу свечи, которые Ральф и пошел купить в "Райт-Эйд". Джо

Уайзер, прочитав рецепт, от всего сердца улыбнулся Ральфу. - Паршиво, -

сказал он, - зато теперь отпала проблема с раком прямой кишки, правда?

- Да я никогда и не думал о раке, - смущенно возразил Ральф.

Однажды зимой 1997 года Луиза вбила себе в голову, что ей непременно

хочется спуститься с холма в Строуфорд-парке на саночках Натали Дипно.

Она летела вниз "быстрее, чем свинья по скользкому настилу" (этот перл

принадлежал Дону Визи; в тот день он случайно оказался рядом и наблюдал за

спуском) и врезалась в кабину женского туалета. Луиза разбила коленку и

потянула спину, и, хотя Ральф понимал, что этого делать нельзя, он заходился

от смеха по дороге в кабинет неотложной помощи. Тот факт, что Луиза,

несмотря на боль, и сама хохотала до упаду, вовсе не помог Ральфу взять себя

в руки. Он смеялся, пока слезы не покатились по щекам, ему даже казалось,

что его вот-вот хватит удар. Она чертовски напоминала "нашу Луизу", несясь

вниз с холма, скрестив ноги наподобие йогов с мистического Востока, и едва

не перевернула туалетную кабину, врезавшись в нее. К весне Луиза полностью

оправилась, хотя в дождливую погоду коленка давала о себе знать, и она

действительно устала от вопросов Дона Визи, не падала ли она еще в

какой-нибудь сортир в последнее время.


8


Просто жизнь, идущая как всегда - которая, как говорится, в основном

между строк и за полями. Это то, что происходит, пока мы обдумываем другие

планы, согласно той или иной саге, и если жизнь и была особенно хороша для

Ральфа Робертса, то потому, что он не строил никаких планов. Он просто жил.

Ральф поддерживал приятельские отношения с Джоном Лейдекером и Джо

Уайзером, но лучшим другом в течение всех этих лет оставалась его жена. Они

почти всюду ходили вместе, у них не было секретов друг от друга, а ссорились

супруги настолько редко, что точнее можно сказать - никогда. К тому же у

Ральфа были его гончая Розали, любимое кресло-качалка, прежде принадлежавшее

мистеру Чессу, а теперь ставшее его предпочтением, и почти ежедневные визиты

Натали (которая называла их уже Ральф и Луиза вместо Вальф и Лисе). К тому

же Ральф был здоров, чего еще желать? Самая обыкновенная жизнь, насыщенная

обыкновенными шот-таймеровскими победами и поражениями, и Ральф искренне

наслаждался ею до середины марта 1998 года, когда, проснувшись однажды утром

и взглянув на часы, увидел, что всего 5.49.

Он тихонько лежал рядом с Луизой, не желая тревожить жену, и

раздумывал, что же разбудило его.

"Тебе это известно, Ральф".

"Нет, абсолютно".

"Нет, известно. Слушай".

И он слушал. Слушал очень внимательно. И через некоторое время он

услышал это в стенах: тихое, мягкое постукивание Стража Смерти.


9


На следующее утро Ральф проснулся в 5.47, а еще через сутки в 5.44.

Сон его уходил капля за каплей, минута за минутой, пока зима постепенно

ослабляла свою хватку, позволяя весне отыскать обратную дорогу в Дерри. К

маю уже отовсюду раздавалось постукивание Стража Смерти, однако Ральф

понимал, что исходит оно из одного и того же места, но видоизменяется, как

искусный чревовещатель изменяет свой голос. Прежде постукивание исходило из

Кэролайн. Теперь оно исходило из него.

Ральф не испытывал уже того ужаса, который охватил его, когда ему

показалось, что у него рак, или отчаяния, как при давних приступах

бессонницы. Он чаще уставал и ему все труднее было сосредоточиваться и

вспоминать даже самые простые вещи, но все происходящее Ральф воспринимал

спокойно.

- Ты хорошо спишь? - однажды спросила его Луиза. - У тебя под глазами

появились темные круги.

- Это из-за допинга, - ответил Ральф.