Егальные партии, которые отстаивали существовавшие в России политические, экономические, социальные, духовные, религиозные, бытовые устои общественной жизни

Вид материала

Содержание

§ 2 ОРГАНИЗАЦИОННОЕ ОФОРМЛЕНИЕ ПРАВЫХ ПАРТИЙ И МЕСТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ (1906 – 1908 гг.). ПОЛИТИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОЗ

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 13

§ 2 ОРГАНИЗАЦИОННОЕ ОФОРМЛЕНИЕ ПРАВЫХ ПАРТИЙ И МЕСТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ (1906 – 1908 гг.).

ПОЛИТИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ

ПОЗИЦИИ

1906 – 1908 гг. являются периодом становления правых организаций. Идейно-социальная, а также правовая основа (Манифест 17 октября) позволили правомонархистам и умеренным правым начать организационное оформление и вплотную приступить к партийному строительству. В это время в Воронежской губ. возникли отделы центральных организаций, имевших всероссийскую известность: Союза русского народа (1906 – 1907 гг.), Союза Михаила архангела, образованного в марте 1908 г., отделы которого появились на территории Воронежской губ. только в 1909 г. (однако на территории губернии действовали отдельные активисты СМА), Всероссийского национального союза (1908 г.), Партии правового порядка (1906 – 1907 гг.), Русской народной партии (1907 – 1908 гг.), имевшей место только на территории Воронежской губ. и Союза 17 октября (1905 – 1906 гг.). Уже в процессе становления правых партий прослеживаются основные направления: крайне правое (СРН), умерено правое (ППП, РНП, ВНС) и праволиберальное – (правое крыло Союза 17 октября).

Остановимся на деятельности СРН. Следует отметить, что СРН в Петербурге провел свои первые собрания и митинги в ноябре-декабре 1905 г., а всероссийскую регистрацию получил только в августе 1906 г. Организационное оформление СРН в Воронеже могло состояться лишь после официальной регистрации центральной организации.

Однако еще до официальной регистрации прошли первые собрания сочувствующих СРН в августе 1906 г. в Воронеже^¹. 15 сентября 1906 г. на квартире Н.Н. Пантелеевского прошло собрание инициаторов СРН, на котором присутствовало двадцать два человека и был избран совет из двенадцати человек^². 22 октября, в день Казанской иконы Божьей Матери, был открыт Воронежский отдел СРН. 31 человек стали учредителями организации. Всего в Союз записался 231 человек^³. Так же как и центральная организация СРН, местный отдел возглавлялся Советом, в состав которого входили: председатель, товарищ председателя (заместитель), секретарь, казначей, библиотекарь и члены Совета (всего 13 человек). Эта организация просуществовала до конца 1911 г. Затем на ее основе возник отдел Всероссийского Дубровинского СРН.

Председателем отдела был избран купец 2-ой гильдии Рафаил Митрофанович Карцев (1861 – после 1932 гг.), а секретарем начальник Воронежского технического железнодорожного училища Николай Никитич Пантелеевский (1851 – после марта 1917 гг.). Собрание, связанное с открытием Отдела, состоялось в зале технического железнодорожного училища, который «едва мог вместить всех желающих». Молебен по случаю этого события совершил о. Тихон (Попов) (впоследствии депутат IV ГД, член фракции правых). В своей проповеди он напутствовал черносотенцев: «Не числом людей, а людьми измеряйте свое общество». По окончании молебна, многолетия и гимна, Н.Н. Пантелеевский продекламировал стихотворение священника-черносотенца Ф. Пестрякова: «Нас сотней считают, но нас миллионы»^¹. На следующий день начальник ВГЖУ полковник В.З. Тархов докладывал в ДП МВД, что в Воронеже открыт «мощный отдел» СРН^².

На заседаниях отдела, которые происходили в здании технического училища, обычно присутствовало около пятидесяти человек. Начинались они с молебнов, исполнения государственного гимна, многолетий, здравиц и т.д. Эти собрания до 1908 г. были открытыми, то есть любой человек мог их посетить. Возможно, что черносотенцы стремились таким способом привлечь в свои ряды новых членов. Заседания отдела проводились еженедельно по четвергам, на повестке дня, кроме организационных, обычно ставились следующие вопросы: сбор пожертвований, организация чтений для рабочих, молодежи, распространение литературы, деятельность в церковно-приходских училищах^³. Н.Н. Пантелеевский использовал для нужд отдела здание технического училища вплоть до своего увольнения в 1915 г.

Одним из главных видов деятельности черносотенцев была пропагандистская работа. Она велась среди интеллигенции, молодежи, рабочих, крестьян. В связи с этим в отделах правых организаций читались лекции и статьи правых публицистов, выписывалась различная литература, в том числе историко-популярная. Для этого местные черносотенцы содержали небольшую библиотеку^⁴. Они хотели организовать киоск для распространения монархической литературы, но сделать этого не сумели, так как городская Дума отказала им в отведении места для киоска. Правомонархисты усмотрели в этом происки либералов^⁵.

Деятельное участие союзники принимали в шествиях во время государственных и церковных праздников. В мае 1907 г. воронежские союзники «с подобающим чествованием» внесли в город стяг отдела, освященный на Четвертом Всероссийском съезде русских людей, в работе которого принимал участие Р.М. Карцев^⁶. Но первоначально торжественное шествие с установлением уже упомянутого стяга в Смоленском соборе было запрещено властями во избежание провокаций.

Местный отдел СРН регулярно принимал участие в обнесении мощей свт. Митрофания Воронежского со стягом и хоругвями Союза. Во время этого события 7 августа 1907 г. произошел конфликт между хоругвеносцами Смоленского кафедрального собора и союзниками. Хоругвеносцы (члены добровольной организации, которые носили и охраняли стяги, хоругви и т.д. во время процессий, шествий, приуроченных к религиозным и государственным праздникам) отказались идти в процессии, если в ней будет стяг СPH, но, как было сказано в «отчете о деятельности» воронежских черносотенцев, «стойкость союзников заставила их опомниться»^¹. Наверное, церковные власти боялись возможных беспорядков и провокаций, в том числе и по отношению к черносотенцам.

Другой вид политической активности отдела – снаряжение депутаций: к архиепископу Анастасию; с просьбой об упорядочении благочиния в храмах, к попечителю Харьковского учебного округа с ходатайством о запрещении учащимся посещать питейные заведения^². В этой связи газета «Русское знамя» с радостью сообщала своим читателям, что «в приказе Воронежской городской полиции... по ходатайству попечителя Харьковского учебного округа..., учащимся запрещено посещать питейные заведения»^³.

На первых собраниях членов отдела было установлено, что СРН «не есть политическая партия, а политическое содружество, союз единомышленников-патриотов, образовавшийся в лихолетье попрания исконных русских начал...»^⁴. По мнению Н.Г. Королевой, «партия (Воронежский отдел СРН. – В.Р.) многочисленная, организация слабая»^⁵.

В начале своей деятельности связи между отделами в уездах и Воронежским губернским отделом СРН, который возглавлял деятельность отделов в губернии, были слабыми. Например, в Воронеже узнали о попытке организации отдела СРН в Острогожске местным дворянином, фотографом по роду занятий А.В. Голушковым лишь осенью 1907 г., хотя он начал действовать летом. А.В. Голушков открыл этот отдел гораздо позже, примерно в 1909 г. Он был членом СРН, но ни к какому отделу не принадлежал. Он и некто Белясный числились корреспондентами «Русского знамени» по Воронежской губ.^⁶. Координация действий между отделами СРН и центром была слабой. Однако важно отметить, что к концу периода становления СРН в 1908 г. степень координации деятельности между Воронежским отделом, Главным советом СРН, а также разъезжими агитаторами и уездными отделами была высока. В дальнейшем эти связи стали более тесными. Воронежский отдел СРН контролировал деятельность уездных отделов. Об этом свидетельствует оживленная переписка при открытии новых отделов в уездах губернии.

Важной задачей черносотенцев являлось также распространение влияния своей организации на уезды путем открытия своих филиалов. При этом инициатива в деле открытия отделов СРН исходила как от Главного совета организации, так и от Воронежского губернского отдела и местных активистов. Инициаторами открытия отделов в уздах выступали жители уездов, а воронежские союзники и приезжие агитаторы Союза из других губерний оказывали им всевозможную поддержку^⁷.

Центральное руководство Союза русского народа в период бурного роста организации в 1906 – 1908 гг. стремилось регламентировать деятельность местных отделов, которые обладали большой самостоятельностью. Так, в 1907 г. В.М. Пуришкевич, тогда еще товарищ председателя СРН, доводил до сведений 71 губернского отдела решения Четвертого Всероссийского съезда Русских людей: «Губернские Отделы благоволят в кратчайший срок разослать по уездным отделам, а последние – по сельским подотделам присланные постановления»^¹. Однако на местах правомонархисты удачно взаимодействовали по конкретным вопросам и без указания сверху, объединяясь вокруг правой газеты, или сочувствовавшего им представителя администрации.

В конце 1907 г. в Воронежской губ. было организовано несколько отделов СРН. Остановимся на деятельности этих отделов подробнее.

Первым был открыт отдел в слободе Бутурлиновке в 1907 г. На церемонию открытия прибыли Р.М. Карцев и Н.Н. Пантелеевский, причем последний прочел перед открытием речь, напечатанную в РЗ^². Бобровский уездный исправник докладывал губернатору, что на открытии присутствовало значительное число человек, а 19 вступили в Бутурлиновский отдел Союза. По причине расхождения в политических взглядах несколько пропагандистов СРН были избиты своими односельчанами^³.

16 декабря 1907 г. образовался отдел СРН в слободе Репьевке Коротоякского уезда^⁴. В его открытии деятельное участие принимали воронежские союзники. Н.Н. Пантелеевский писал А.И. Дубровину, что об открытии Репьевского отдела СРН союзники ходатайствовали перед губернатором и договорились об освещении этих событий в «Живом слове»^⁵. Любопытную характеристику Репьевскому отделу дал коротоякский уездный исправник в рапорте губернатору: «Отдел этот под руководством лиц, безупречных в правительственном отношении и истинных сынов России, несомненно, принес бы пользу и добрые плоды и мог бы служить к успокоению и устранению порочных и революционных элементов. Но, к сожалению, во главе Отдела находятся люди безнравственные, преследующие личные цели наживы»^⁶. В 1908 г. в РЗ появилось обращение ко всем отделам СРН «помочь материально Репьевскому отделу». В нем утверждалось, что Репьевка - «пункт революционной пропаганды, организованный несколькими поляками, прекращенный действиями истино-русских людей»^⁷. Там же местные черносотенцы требовали «предать суду Милюкова», как «пособника террористов»^⁸ (речь идет об отказе П.Н. Милюкова осудить террористическую деятельность левых^⁹). «Русское знамя» комментировало это как «смелый, благородный поступок репьевского Союза Русского Народа»^¹.

В 1907 г. был образован Осадчеевский отдел СРН. Совет Воронежского отдела СРН просил архиепископа Анастасия разрешить священнику о. Василию (Новопокровскому), который «своей патриотической речью при открытии отдела… доказал свою готовность к тому, если на то последует благословение епархиальной власти», вступить в Осадчеевский отдел. В ответе говорилось, что заявления о его желании вступить в Союз не поступало. Таким образом, черносотенцам вежливо отказали и дали понять священнику, что в СРН вступать нежелательно^². Более того, местные власти не разрешали собрания черносотенцев. Однако союзники не шли на открытые столкновения с властями; они отмечали, что «СРН стоит на почве законности». Поэтому, по словам союзников, конфликты оканчивались «взаимными уступками и реверансами сторон», то есть обоюдовыгодным компромиссом^³.

При открытии отделов с черносотенцами случались и другие неприятности. В селе Репец Задонского уезда губернатор разрешил открыть отдел СРН, большая часть населения противилась этому и угрожала черносотенцам расправой. На этот раз полиция также, по неизвестной причине, противодействовала открытию отдела тем, что не защищала союзников^⁴.

Еще одной правой организацией, действовавшей в Воронежской губ., была Партия правового порядка.

ППП была образована в начале октября 1905 г. в Петербурге. Пик ее политической активности в России приходился на конец 1905 – начало 1906 гг. Как известно, уже к середине 1906 г., по причине поражения правых сил на выборах в I и II ГД, ППП ушла с политической сцены. В идейном плане эта партия «служила своеобразным мостом, благодаря которому происходило сближение либеральной буржуазии и консервативного дворянства»^⁵. Взгляды на национальный и религиозный вопросы, сближали «правопорядцев» с союзниками, но в то же время ППП во время предвыборных кампаний 1906 г. старалась не акцентировать свои принципиальные разногласия с СРН по вопросу о конституционно-монархическом устройстве страны. После распада ППП «правая» часть партии примкнула к черносотенцам, а «левая» к октябристам. Несмотря на распад ППП, идея создания мощной организации с умеренно правой идеологией «витала в воздухе». Программа ППП, как уже говорилось, отражала интересы определенных правительственных кругов^⁶, а также части буржуазии и дворянства.

О деятельности ППП в Воронежской губ. нам мало что известно. Она существовала примерно с 1906 г. по октябрь 1907 г. – до образования Русской народной партии. До своего приезда в Воронеж руководитель Воронежского отдела ППП В.А. Бернов возглавлял отдел той же партии в Минске^¹. Воронежский отдел ППП, по утверждению В.А. Бернова, был «правым осколком» «ИМПЕРАТОРСКОГО Петербургского ядра этой партии»^². Есть основания утверждать, что воронежская ППП и ее лидер исповедовали не октябризм, а идеологию умеренно правых.

После прекращения деятельности ППП, созданием новой партии, заменившей ее в идейном плане, занялся тот же В.А. Бернов. Он, по утверждению либеральной газеты «Воронежские мысли», «потерпев фиаско в деле слияния (Воронежского отдела ППП. – В.Р.) с октябристами, решил организовать Русскую народную партию»^³. Единственный известный нам уездный отдел ППП в г. Павловске также полностью перешел в РНП^⁴. К лету 1908 г., РНП уходит с политической сцены. Но на ее основе в Воронеже возник отдел ВНС. Таким образом, становление умерено правых партий (ППП и РНП) началось в Воронеже позднее, чем праволиберальных (Союз 17 октября) и крайне правых (СРН).

Остановимся на деятельности РНП. Ее лидер - Владимир Александрович Бернов, сыграл неоднозначную роль в политической истории Воронежской губ. в 1907 – 1913 гг. О нем известно, что он происходил из тверских дворян, по его словам, окончил Падуанский университет со званием магистра римского права^⁵. В 1890 г. служил чиновником в канцелярии воронежского губернатора, а в 1891 г. уволился по «семейным обстоятельствам»^⁶. В 1896 г. он опубликовал в Москве «Записку по поводу проектирования соединения города Астрахани рельсовым путем с общей сетью Российских железных дорог и проект Волго-каспийского канала»^⁷. В 1906 г. вновь приехал в Воронеж и служил членом воинского присутствия.

Одна из сторонниц СРН в письме к А.И. Дубровину давала такую характеристику лидеру РНП: «Бернов - прекрасный организатор, хорошо владеет пером, притом человек необычайной энергии, патриот и неподкупно честен»^⁸. Таланты В.А. Бернова признавали и его политические противники – либералы. Например, С.И. Шидловский^⁹ в своих «Воспоминаниях» описывал лидера РНП как человека «большого роста, с громким голосом, чрезвычайно бойкого и находчивого, обладающего, несомненно, митинговыми демагогическими талантами», «наглости и бойкости он был непомерных и не без успеха сражался (то есть полемизировал. – В.Р.) со своими противниками»^¹⁰. В.А. Бернов обладал определенной харизмой, что позволяло ему заходить довольно далеко. На митинге левых во время предвыборной кампании во II ГД он обозвал собравшихся сбродом, что в то время было не безопасно. Когда его высказывание вызвало протесты, он заявил: «А что, вы в каретах сюда приехали что ли, небось, пешком прибрели, так как же – не сброд?»^¹.

Возвратимся к деятельности РНП. В октябре 1907 г. В.А. Бернов начал издавать газету «Живое слово», которая поначалу была печатным органом РНП. Затем это издание стало крупнейшей региональной газетой правомонархического направления. Он начал подписную кампанию тем, что известил жителей губернии, разослав две тысячи подписных листов с просьбой поддержать газету своей партии. Видимо, люди, оказавшие помощь его газете, подписавшись на нее, были заочно зачислены В.А. Берновым в РНП. Деньги от подписной кампании поступали исправно. Некоторые богатые воронежцы давали денег больше, чем было запрошено: к примеру, А.Г. Просвиркин 100 рублей вместо двух, А.В. Кащенко и архиепископ Анастасий по 1000 рублей^².

«Живое слово» начало выходить с 17 октября 1907 г. в типографии В. Юркевича^³. В рекламном проспекте газеты говорилось, что главная задача газеты - «служение идее мирного правового развития единой, неделимой России, на основе родной истории и народных особенностей русского уклада жизни». Такая программа выражала правомонархические взгляды организатора РНП и издателя «Живого слова» В.А. Бернова. Льготной подпиской, как указывалось в рекламном проспекте газеты, имели право пользоваться представители низшего и среднего звена органов государственной власти, приходское духовенство, крестьянские товарищества, сельские общества и т.д.^⁴. В самом начале газета печаталась тиражом в тысячу экземпляров, причем шестьсот из них поступали в уезды, а в городе продавалось по 10-40 экземпляров в день. Как отмечалось в либеральной газете «Воронежские мысли», «при таком количестве подписчиков и полном отсутствии объявлений началось обнищание газеты», но В.А. Бернов «съездил на север (то есть в Петербург. – В.Р.) и в Общественном Банке оказался текущий счет его настолько солидный, что явилась возможность не только оплачивать счета за печатание, но и завести собственную типографию»^⁵. Местные либералы не без основания намекали, что устройство В.А. Берновым собственной типографии не обошлось без участия полиции.

Помогал В.А. Бернову в деле организации правомонархической газеты Воронежский отдел СРН. Секретарь отдела Н.Н. Пантелеевский по этому поводу писал в «Русском знамени»: «подвигом должно считаться издание правой газеты в таком инородческом^⁶, революционном городе как Воронеж: администрация косо смотрит на «Живое слово», русские типографы заломили такие цены, от которых сам Шейлок в ужас пришел бы»^⁷. Когда В.А. Бернов и Н.Н. Пантелеевский обратились в губернскую типографию с просьбой о помощи в издании газеты, власти согласились с ее общим направлением, но запретили печатать «обличительные письма в эзоповом стиле», то есть критиковать местную администрацию^¹. Благодаря поддержке Н.Н. Пантелеевского В.А. Бернов получил доступ к типографии, но и здесь черносотенцы столкнулись с различными трудностями: с угрозами и попытками забастовки со стороны работников типографии^².

Можно привести другой пример совместной деятельности РНП и СРН. В декабре 1907 – январе 1908 гг. «черносотенные организации города (в данном случае СРН и РНП. – В.Р.) пытались дважды организовать собрания теплохладных (то есть умерено правых. – В.Р.) представителей местного общества для обсуждения и принятия мер к охране обывателей от “освободителей” (в данном случае имелись ввиду как уличные хулиганы, так и революционеры. – В.Р.), но безрезультатно»^³. Правомонархисты хотели создать добровольные отряды из местных жителей по охране города по месту жительства^⁴. Это предложение не получило поддержки администрации. Собранные в поддержку этой инициативы подписи не были приняты губернатором, который на просьбу выдать оружие, ответил: «обыватели друг друга перестреляют»^⁵. Ясно, что власти опасались какой бы то ни было общественной инициативы. Но сама идея подобных дружин встретила определенную поддержку домовладельцев, что свидетельствовало о влиянии черносотенцев на горожан.

Однако в целом РНП, в отличие от СРН, действительно имела серьезную финансовую поддержку и пользовалась покровительством светских и духовных властей, но не имела такого влияния среди населения, каким пользовался СРН. Как отмечали союзники, открытие этой партии прошло в Воронеже с большой помпой, однако в партию вступило очень мало членов, несмотря на поддержку местной администрации. Архиепископ Анастасий благосклонно относился к РНП: афиша этой партии висела при входе в Митрофаньевский монастырь, что не могло быть сделано без его разрешения^⁶. Духовенство вступало в ряды РНП, а полиция, по утверждению газеты «Воронежские мысли», развешивала афиши РНП в уездах губернии^⁷. В Боброве в число сторонников РНП входил городской голова И.Я. Леонов^⁸. РНП проводила многочисленные заседания, на которых читались лекции. Несмотря на «широковещательную» рекламу своей партии, В.А. Бернов не смог создать массовую организацию. Таким образом, РНП имела высоких покровителей и проводила успешную деятельность, но поддержкой широких слоев населения не пользовалась.

Весной 1908 г. были прекращены попытки активизировать работу РНП. В мае - июне 1908 г. «Живое слово» начало печатать объявления и призывы недавно образованного Всероссийского национального союза (первые собрания ВНС прошли в Петербурге весной 1908 г., а устав был зарегистрирован 3 июня 1908 г.)^¹. В Воронеже ВНС заявил о себе в середине июня 1908 г.: Русская народная партия, по словам ее руководителя В.А. Бернова, «отдалась под покровительство позднее родившейся организации Всероссийского национального союза, приняв его программу и устав»^². Очевидно, что В.А. Бернов поддерживал тесную связь с лидерами и вдохновителями националистов в столице.

Открытие Воронежского отдела ВНС было пышно обставлено. Эта организация просуществовала в Воронежской губ. по крайней мере до 1913 г. Пик ее деятельности приходился на 1912 г. Весь оставшийся 1908 г. В.А. Бернов сосредоточился на организационной работе партии и ведению газетной полемики. Насколько нам известно, ни одного отдела ВНС в уездах губернии до 1912 г. не было открыто.

Необходимо также остановиться на деятельности местной организации октябристов. Союз 17 октября являлся праволиберальной партией. Однако в период революции 1905 – 1907 гг. октябристы активно сотрудничали с умеренными и крайними правыми партиями. Таким образом, в 1905 – 1907 гг. (до начала работы III ГД) Союз 17 октября можно считать одной из составляющих правого движения.

Как уже говорилось, еще в ноябре - декабре 1905 г. в Воронеже возник отдел Союза 17 октября. В январе 1906 г. прошло оформление местных комитетов в уездных городах: Боброве, Новохоперске и Задонске и еще в 22 населенных пунктах губернии. Инициаторами создания местных отделов выступили председатель Воронежской уездной земской управы В.В. Станкевич и председатель губернской земской управы А.И. Урсул, он же был руководителем отдела^³. На собрание Воронежской уездного отдела организации 15 ноября 1906 г. явилось более тысячи человек. Большое число лиц, присутствовавших на собрании, объяснялось тем, что в нем принимали участие «столичные знаменитости» А.И. Гучков и Б.М. Петрово-Соловово^⁴. Воронеж был выбран местом проведения региональной конференции партии октябристов^⁵.

Воронежский отдел Союза 17 октября извещал жителей губернии о деятельности партии в своем информационном бюллетене – «Листке Воронежского отдела Союза 17 октября». Всего за 1906 – 1907 гг. вышло 17 «Листков», газета издавалась нерегулярно. Редактором газеты была О. Раевская, супруга В.И. Раевского, одного из руководителей местного отдела Союза. Правомонархическая газета «Живое слово» и влиятельное в губернии умеренное издание «Воронежский телеграф» также освещали деятельность Союза 17 октября. Газеты помещали сообщения о собраниях октябристов, их парламентской деятельности, печатали различные объявления Союза.

Октябристы распространяли соответствующую литературу, как среди членов партии, так и в уездах среди крестьян. В 1906 – 1907 гг., до выборов в III ГД, регулярно проводились заседания отдела, где обычно присутствовало 20-30 человек. Там обсуждались текущие общеполитические вопросы, программа союза. Октябристы активно готовились к выборам. В помещении отдела читались лекции, например, бывшим депутатом II ГД октябристом А.В. Еропкиным^¹. 25 декабря 1906 г., на общем собрании членов Союза, были подведены итоги работы и отмечалось, что деятельностью октябристов охвачены 25 населенных пунктов губернии^².

После выборов в III ГД деятельность Союза в губернии в значительной степени была свернута, однако октябристы пытались, правда, без особого успеха, активизировать партийную работу. 17 октября 1908 г., по случаю годовщины известного манифеста, в помещении хлебной биржи состоялось собрание октябристов, на котором присутствовало 30 человек. Собрание открыл В.И. Раевский, а его председателем был избран А.И. Урсул. В президиуме заседали депутаты Гос. Думы А.И. Звегинцов, С.И. Шидловский, М.Е. Ковалевский, С.А. Петровский и протоиерей А.М. Спасский. Были заслушаны их отчеты о работе в Думе и было принято решение возродить работу Союза 17 октября в Воронеже^³. Однако активность отдела впоследствии была минимальной, так как в значительной степени была направлена на участие в предвыборных кампаниях и на работу в законодательных органах государственной и представительной местной власти.

Следует остановиться на вопросах взаимодействия октябристов и правых. Во время предвыборной кампании в I и II ГД Союз 17 октября отрицательно относился к блокам с другими, более либеральными, чем Союз, партиями. В октябристской прессе отмечалось: Воронежский отдел был противником слияния Союза с Партией мирного обновления, так как считал «неприемлемой ответственность министров перед Государственной Думой и принудительное отчуждение частновладельческих земель»^⁴. Парламентское государственное устройство было неприемлемо как для воронежских октябристов, так и для правых. Об этом воронежские октябристы сообщили в ЦК Союза, написав, что парламентское государственное устройство России «не соответствует принципам Союза, признающего единение Монарха с народом», которое «является краеугольным камнем нашего государственного строя»^⁵. Октябристы отрицательно относились, прежде всего, к революционным партиям, а также и к либеральным. В «Листке» кадетов прямо называли «жидетами» и «еврейскими наймитами»^⁶. Однако бюро Воронежского отдела Союза 17 октября обращалось за поддержкой на выборах не только к черносотенцам, но и к Торгово-промышленной партии и «гражданам немецкой национальности»^¹. Таким образом, воронежские октябристы были склонны на определенном этапе, с целью подавления революции, к союзу с крайне правыми, занимая умеренные позиции и не акцентируя свои принципиальные разногласия с правомонархистами.

Во время предвыборной кампании в III ГД РНП, в отличие от СРН, «приняла деятельное участие в предвыборной агитации», поддержав октябристских кандидатов^². Однако рядовые черносотенцы поддержали умеренных кандидатов в парламент. Несмотря на противоречия, все правые партии старались сотрудничать. РНП обеспечивала информационную поддержку октябристам и союзникам через газету «Живое слово».

В правомонархическом движении, еще в процессе его становления, возникла идея преодоления разногласий, создания общей платформы. После Киевского Съезда Русских людей в 1906 г., граф П.Н. Апраксин, как представитель РС и СРН предложил «упразднить Главную управу (координирующий орган монархических организаций. – В.Р.), а для объединения деятельности правых партий образовать учреждение из 30 - 40 влиятельных их руководителей»^³. Слабая организованность и плохая координация действий между правомонархическими партиями неоднократно отмечалась руководителями движения. Дело в том, что многочисленные правые организации отражали интересы разных социальных групп, иногда диаметрально противоположные. Наверное, поэтому решения монархических съездов носили всего лишь рекомендательный характер в тактических вопросах. В дальнейшем расхождения проявились более выпукло и в вопросах идеологии.

Эти разногласия нашли отражение и при контактах различных правых партий с властью. Перейдем к рассмотрению взаимоотношений правых и власти.

Начнем с деятельности СРН. К этой организации полиция и жандармы проявляли должностной особый интерес. В 1906 – 1908 гг. черносотенцы были настроены на тесное сотрудничество с властями. Так, председатель Воронежского отдела СРН Р.М. Карцев докладывал полицмейстеру о собрании по открытию отдела в сентябре 1906 г. на квартире у Н.Н. Пантелеевского и обсуждавшихся вопросах. Присутствовавший там же полицейский докладывал начальству, сколько на собрании было человек, какой состав Совета СРН был избран^⁴.

У черносотенцев и властей были общие противники – революционеры и либералы, поэтому привлечение на свою сторону представителей светской и духовной власти занимало видное место в деятельности СРН. Воронежский отдел рассылал обращения к властям с просьбами о помощи в деле открытия отделов СРН в уездах^⁵. Во время организационного строительства союзники пытались использовать авторитет гражданской власти и духовенства. Тот факт, что только рядовые чиновники и представители духовенства (за редким исключением, высшие должностные лица) принимали участие в деятельности отделов СРН, вызывал раздражение у союзников, так как подчеркивал отсутствие «милостей» со стороны верхушки чиновничества и высшего духовенства. В то время как в Москве, например, черносотенцам покровительствовал генерал-губернатор С.К. Гершельман. В некоторых губерниях отделы СРН возглавляло духовенство (например, Тамбовский Союз русских людей возник в среде редакции «Тамбовских епархиальных ведомостей»^¹), причем даже «черное» (например, Почаево-лаврский отдел СРН в Волынской губ.).

Именно поэтому черносотенцы старались подчеркнуть свою внутреннюю связь с властью. При открытии отдела в слободе Бутурлиновке Воронежской губ. черносотенцы предлагали вступавшим в СРН следующие вопросы: «Тебе царь нужен? Ты православный? Россию любишь? – Подписывайся. А кому не нужен царь, тот пусть идет к становому»^². Таким способом черносотенцы надеялись привлечь в свои ряды новых членов, воздействуя на них авторитетом царской власти и духовенства. По утверждению В.О. Левицкого, в Воронеже «монахи распространяли черносотенные прокламации, а о. Анастасий (вероятнее всего речь идет о воронежском архиепископе Анастасии. – В.Р.) громил с амвона интеллигентов-крамольников»^³. В отношении новых выборных органов власти архиепископ, по словам историка 20-х гг. Б.П. Кандидова, в проповедях высказывался следующим образом: «Думу государь император собирает не для того, чтобы она бесчинствовала..., но чтобы помогала государю... в водворении порядка в земле русской, стремилась к созиданию и утверждению царства»^⁴.

17 июня 1907 г. архиепископ произнес проповедь, восторженно встреченную черносотенцами. Она была произнесена «по случаю получения Председателем СРН доктором А.И. Дубровиным Высочайшей телеграммы». Архиепископ одобрил Манифест 17 октября, но заявил, что русский народ не оправдал доверия верховной власти, избрав в I и II Гос. Думу преимущественно представителей левых партий. В своей проповеди архиепископ Анастасий впервые поблагодарил за труды Воронежский отдел Союза русского народа. Он напомнил загадочные слова Николая II, произнесенные им при представлении депутации СРН 23 декабря 1905 г.: «Объединяйтесь, русские люди. Я рассчитываю на вас. Поблагодарите всех русских людей, примкнувших к Союзу Русского Народа. Скоро, скоро воссияет солнце правды на земле русской... и тогда все сомнения исчезнут»^⁵. Что имел в виду Николай II, неизвестно, но эти слова подняли настроение черносотенцев. Проповедь архиепископа привела их в восторг, они даже хотели предложить ему стать почетным председателем Воронежского отдела CPH^⁶. Следует добавить, что на молебне в тот день присутствовал губернатор М.М. Бибиков, который благосклонно отнесся к воронежским союзникам. После молебна именно через него была послана ответная телеграмма царю от воронежских черносотенцев^¹.

Другим примером удачного взаимодействия правомонархистов и власти можно считать следующий факт сотрудничества РНП и ДП МВД. 12 марта 1908 г. В.А. Бернов направил письмо директору ДП, в котором просил передать ему «тайную типографию», конфискованную у революционеров, для выпуска газеты «Живое слово». Он просил предоставить ему данную типографию «во временное пользование», «с выдачей как на хранение»^². Скорее всего данную типографию В.А. Бернов не получил. Однако в том же году он начал издавать газету в собственной типографии, которую выкупил у В. Юркевича. Позднее, в 1935 г. на допросах в НКВД бывшие работники типографии В. Юркевича показывали, что В.А. Бернов выкупил типографию на деньги, полученные от П.А. Столыпина^³.

По поводу сотрудничества В.А. Бернова с ДП МВД С.И. Шидловский писал следующее: «господин этот (В.А. Бернов. – В.Р.) состоял на негласной службе у Министерства внутренних дел по агитационной части, получал за это годовое содержание»^⁴. Однако тот же С.И. Шидловский утверждал, что воронежский губернатор (видимо М.М. Бибиков), несмотря на свое «определенное черносотенное направление», хотел уволить В.А. Бернова с должности члена воинского присутствия из-за его «слишком плохой репутации». Выше мы приводили мнение о В.А. Бернове как безупречном в моральном отношении человеке. Противоречия во мнениях вполне объяснимы. Известно, что взгляды В.А. Бернова были, так сказать, управляемы. Лидер воронежских националистов, вне всякого сомнения, имел высоких покровителей в Петербурге и был от них зависим. Кроме того, возглавлявшаяся В.А. Берновым газета «Живое слово» постоянно подвергала критике местную администрацию за проведение недостаточно «правой» политики. Местные власти не смогли удалить В.А. Бернова с упомянутой должности, и он продолжал, по словам С.И. Шидловского, «оставаться в предназначенном амплуа»^⁵. Налицо конфликт между центральной и местной властями, усугубленный личными качествами и взглядами В.А. Бернова.

Отношения не только РНП, но и местного отдела СРН и его лидеров с властями также нельзя назвать гладкими. Губернские власти препятствовали массовым акциям Союза. Например, вице-губернатор К.М. Шидловский «решительно воспротивился внесению в город с подобающим чествованием освященной в Москве 25 мая (1907 г. - В.Р.) хоругви местного отдела Союза Русского Народа». Но союзники настояли на своем. По этому поводу в «отчете о деятельности» местного отдела СРН К.М. Шидловскому была адресована ремарка: «Врагам Союза Русского Народа следует чаще вспоминать поговорку; “жалует Царь, да не милует псарь”»^⁶. Кроме того, Воронежский отдел СРН обратился к губернской администрации с просьбой о распространении через уездную полицию на территории Воронежской губ. «Высочайшей телеграммы» (речь идет о вышеуказанной телеграмме царя А.И. Дубровину), однако К.М. Шидловский вновь отказался выполнять просьбу союзников^¹. Между тем, речь шла о телеграмме от главы государства, что явно требовало большего внимания к СРН со стороны губернской администрации.

Даже в 1907 – 1908 гг. номера «Русского знамени» и другая печатная продукция правых неоднократно арестовывалась властями. Эти аресты накладывались как в центре, так и на местах. Например, 27 июля 1907 г. МВД уведомляло губернатора о наложении ареста на № 160 «Русского знамени»^². А 19 августа 1908 г. до сведения и.о. губернатора П.Н. Апраксина доводилось определение Киевского окружного суда об изъятии из книжных лавок и уничтожении печатной продукции правых: «Как открывать по селам и деревням отделы Союза русского народа» и обложки брошюры «Устав Русской монархической партии»^³.

Противоречия правых с властями своеобразно проявились в процессе выборов. В периоды, когда власти боялись проиграть выборы в Гос. Думу, они начинали переговоры с правомонархическими партиями. Но когда выборы проходили, власти старались не замечать черносотенцев, а подчас чинили им препятствия. Следует добавить, что сбор информации о СРН и его численности перед выборами велся на местах грубыми полицейскими методами. Это, по мнению черносотенцев, подрывало их авторитет в глазах населения^⁴. На наш взгляд, власти могли собирать сведения о СРН и негласными способами. Возможно, делалось это нарочно, чтобы отбить охоту у крестьян вступать в Союз. Черносотенцы не раз жаловались в Главный совет СРН и в различные инстанции на действия полиции, которая чинила им препятствия.

По поводу «притеснений» Союза русского народа полицией, Н.Н. Пантелеевский опубликовал в «Русском знамени» статью с характерным названием: «Полицейский поход на Союз Русского Народа в Воронеже». В ней сообщалось о том, что полицейское начальство Воронежа запретило черносотенцам проведение собраний СРН, мотивируя это тем, что в повестке дня заседаний не указано, «какая монархическая литература и какие текущие дела будут обсуждаться»^⁵. Союзники пожаловались по этому поводу губернатору М.М. Бибикову. Последний, однако, «признал действия полиции правомерными, а Совету Воронежского отдела СРН указал на то, что предметы обсуждения должны быть указаны»^⁶.

Этот конфликт привел к тому, что союзники с тех пор стали проводить закрытые собрания (ранее, на открытых собраниях свободно присутствовали чины местной полиции и жандармерии). Одной из причин конфликта, с точки зрения черносотенцев, было то обстоятельство, что многие полицейские чины губернии принадлежали к польской национальности. По этому поводу Воронежский отдел СРН жаловался в «Русском знамени»: «На службу в полицию приставом Московской части города Воронежа взят поляк Дзенкевич, участвовавший в 1905 году в железнодорожной забастовке»^¹. Союзники сомневались в политической благонадежности чинов полиции польской национальности.

Аналогичное мнение высказал и начальник ВГЖУ полковник В.З. Тархов. Так, в одном из своих распоряжений от 29 октября 1908 г. он отмечал, что, павловский уездный исправник М.И. Булович, «будучи по происхождению поляком, не является сторонником истинно русских интересов», а также берет взятки^². В.З. Тархов давал следующую характеристику деятельности полицейским чиновникам-полякам: «преступления не раскрываются, грабители и воры не разыскиваются», отмечая «трусость и несоответствие к службе полицейских чиновников – поляков»^³.

Воронежские черносотенцы считали, что власти недостаточно активно борются с проявлениями антимонархического характера. Так, член СРН мещанин А.А. Поспелов опубликовал статью в РЗ, которая называлась: «Глумление судебных чинов над патриотизмом». А.А. Поспелов был возмущен тем, что «за оскорбление нашего Государя» суд приговорил виновного всего к одному месяцу заключения. По его мнению, такими мягкими приговорами за подобные преступления судьи не только поощряли действия левых, но и выступали как «сообщники революционеров»^⁴. В подобных случаях власти часто не реагировали на сигналы черносотенцев. Воронежские черносотенцы жаловались по этому поводу в высшие инстанции: «Неуважение к гимну и т.д. на каждом шагу. Отдел обращал внимание, кого следует, – безрезультатно. Власть все ждет, что “освободительное успокоение” наступит… само собою»^⁵.

Конфликты черносотенцев с властями проходили и в уездах губернии – так, сотрудник центрального СPH в Острогожске сообщал летом 1907 г. в Главный совет СРН о препятствиях, чинимых полицией в деле распространения черносотенной литературы. По данному вопросу Совет СРН обратился к губернатору, после чего сотрудник СРН получил возможность беспрепятственно действовать, хотя ранее оcтpoгожcкий исправник приказывал снимать листовки СРН^⁶.

Имели место случаи конфликтов между правыми и церковными властями. Так, епархиальные власти отказали черносотенцам в предоставлении помещения и «не нашли возможным и свое участие в молитве» при открытии Воронежского отдела СРН^⁷. Черносотенцы жаловались и на то, что им едва удалось выхлопотать место в храме для стяга отдела Союза, освященного в Москве на монархическом съезде^⁸. Церковные власти препятствовали и деятельности СPH в уездах губернии: в слободе Бутурлиновке перед открытием местного отдела бывший там воронежский архиепископ отказался отслужить молебен^¹.

Епархиальные власти не разрешали священникам вступать в СРН, и даже участвовать в заседаниях отделов организации. Один сельский священник (установить его личность не удалось) прислал письмо в Воронежский отдел СРН, в котором отметил свое сочувствие идеям Союза, но сообщил, что не сможет принять участие в его деятельности из-за решения Воронежской духовной консистории от 17 января 1907 г. и требования послания Св. Синода от 18 февраля 1906 г., в которых говорилось, что «не может пастырь и не должен связывать себя ни с каким союзом, ни с какой партией»^². Союзники считали, что последнее было тем более прискорбно, что мешало выработке совместных решений по следующим вопросам: «Об упорядочении приходского дела», «О необходимости воздействия на молодое... поколение... в целях укрепления христианской нравственности»^³. По мнению черносотенцев, эти пожелания остались благими намерениями не по их вине, а по причине нежелания церковных властей сотрудничать с ними. На просьбы и предложения отдела о сотрудничестве епархиальные власти отвечали, что СPH представляет собой политическую партию, а духовенство должно быть беспартийным. Принимая участие в партийной борьбе, духовенство должно будет стать в неприязненное отношение к членам других партий. Однако правомонархисты считали, что духовенство и должно было занимать враждебную позицию по отношению к социал-демократам, эсерам, кадетам и т.д., подрывавшим православие и самодержавие.

Черносотенцы отмечали, что негативное отношение «верхов общества и людей с положением к СРН» сыграло свою роль в формировании восприятия городским населением этой организации. Рядовой обыватель не мог не заметить, что высшие власти «не благоволят Союзу... если губернатор... и архиерей устранились (от поддержки союзников. – В.Р.), то дело не совсем ладно и еще в беду попадешь»^⁴. Правые считали, что бюрократия не только «заслоняет светлую личность Царя от народа», но и мешает им отстаивать свои позиции.

Союзники объясняли свои сложные отношения с властью тем, что «пошатнут в населении идеал власти… в смысле чиновников-бар, чиновников-господ, выборных земских и своих захребетников. Но царская власть стоит в народном сознании высоко… Религиозные чувства пошатнуты, но по отношению к священникам… в народе чтимо понятие Царь и Божья-царская правда, а правители от министра до урядника… уважаются и чтятся, поскольку ассимилируются в его понятии с Божьей и Царской правдой»^⁵. Таким образом, не все представители бюрократии положительно относились к СРН. Большинство высшего чиновничества ориентировалось на набиравшую силу буржуазию. На наш взгляд, чиновничество, особенно высшее и среднее, раздражала даже относительная самостоятельность Союза и наличие в нем большего числа простонародья. По мнению черносотенцев, среди бюрократии были лица, которых уже не удовлетворяла роль «слуг царя», и которым хотелось играть самостоятельную политическую роль.

Как отмечали союзники, отсутствие поддержки со стороны «духовных и светских властей» сыграло на руку местным либералам и левой местной печати, постоянно нападавшей на черносотенцев. Либеральная газета «Дон» саркастически комментировала открытие Воронежского отдела СРН: «не стая воронов слетелась на груду тлеющих костей»^¹. Союзники сетовали, что даже их телеграммы на имя царя и ответы на них печатаются в «Воронежском телеграфе» со ссылкой на то, что они взяты из «Воронежских губернских ведомостей», «дабы никто не заподозрил их (редакцию ВТ. - В.Р.) в патриотизме»^².

Революционеры же попросту уничтожали агитационную продукцию правых: вышеуказанная «Высочайшая телеграмма», направленная Воронежскому отделу СPH, расклеивалась сотрудниками отдела в Коротояке, но «к величайшему сожалению следом срывалась социал-мерзавцами»^³.

Деятельность воронежских правомонархистов встречала резкое противодействие со стороны либеральных и революционных политических партий. Объектом критики и провокаций были без исключения все правые партии и их печатный орган – газета «Живое слово». На ее страницах велась оживленная полемика с представителями леволиберального и революционного движения. Редактор и издатель газеты В.А. Бернов постоянно заявлял, что «Живое слово» «является единственным органом местной печати, стойко охраняющим в крае интересы русских людей и мешающего врагам в их красносотенных... подкопах под вековые устои русского могущества»^⁴. Газета защищала, утверждал он, «интересы русских людей» в русской провинции и находилась при этом как бы в осадном положении. В.А. Бернов подчеркивал, что против его деятельности использовался целый арсенал нечестных приемов; «угрозы, посулы, подкуп, клеветнические слухи»^⁵. Публикации «Живого слова» неоднократно вызывали отрицательную реакцию в среде либеральной общественности. В либеральной газете «Воронежские мысли» отмечалось, что «обывательщина наших дней осложнилась политической окраской, влиянием новой эпохи. Чиновник хлопочет и суетится около СРН, чтобы обратить внимание благодетеля по службе, писатель бежит в услужение крайне правой решительной газетенке ради куска хлеба»^⁶. Не оставался в долгу и В.А. Бернов, назвав либеральное издание «листком», «издающимся жидами на деньги давно уже бесящегося с жира дворянина»^⁷. Газета «Воронежские мысли» после выхода нескольких номеров была закрыта. Вероятно, что В.А. Бернов своей критикой леволиберальной направленности этой газеты способствовал ее закрытию. В то время тираж «Живого слова» неуклонно рос и газета составляла тогда серьезную конкуренцию леволиберальной печати, представляя собой альтернативный леволибералам центр общественной мысли.

Газета сотрудничала с центральными правомонархическими изданиями - с «Земщиной», «Русским знаменем». ЖС перепечатывало материалы из «Русского знамени» вроде: «Прошу лиц, знающих что-либо о деятельности адвокатов-евреев, сообщить по адресу “Русского знамени”»^¹ и других правомонархических изданий (различные объявления, рекламу правых газет, журналов, другой печатной продукции, сообщения со съездов, собраний правых и т.д.). «Живое слово», например, сотрудничало с СМА. Главной палатой Союза было послано приглашение газете участвовать в съезде «правой печати» в 1908 г. На приглашение был получен положительный ответ^².

В свою очередь материалы из «Живого слова» перепечатывались в различных правых изданиях, в том числе в «Земщине» и «Русском знамени». «Земщина» публиковала рекламные объявления «Живого слова», а также перепечатывала различные заметки о «провинциальной жизни» в характерном для газеты ключе^³. В 1909 г. в РЗ была напечатана речь правого депутата Думы, члена Главного совета СРН, П.В. Березовского, в которой он задавался риторическим вопросом: «Из кого состоят Отделы Союза Русского Народа?». А.И. Шингарев, отвечая на реплику П.В. Березовского, с места выкрикнул: «Из наемных убийц!»^⁴. Н.Н. Пантелеевский в газете «Живое Слово» на эту реплику ответил так: «если Вы сказали это, то Вы... наглый, мерзкий лгун. Я охотно и даже, если прикажите, публично готов извиниться перед Вами… если этих слов Вы не говорили»^⁵. Никакого ответа от А.И. Шингарева не поступило.

Союзники через «Русское знамя» также громили своих политических противников в Воронежской губ. В статье «Кадетская отчетность» они разоблачали деятельность кадета В.И. Колюбакина, который «присваивал деньги для голодающих»^⁶. Там же был напечатан материал о печатном органе местных кадет: «”Воронежское слово” чуть не закрылось… от голодно-подписного тифа, но ожило при получении суммы от земств»^⁷.

Не складывались отношения правых и с городской Думой, которая отклонила просьбу Союза отвести место киоску для продажи печатной продукции правого направления, хотя, по утверждению союзников, киоски для «“товарищеских” изданий (то есть, леволиберального направления. – В.Р.) встретили ее любезное разрешение»^⁸. В статье в «Русском знамени» об общественно-политической жизни города местный корреспондент этой газеты писал (скорее всего, им был Н.Н. Пантелеевский): «Воронеж - кадетское гнездо и место оседлости “левых товарищей”. Городская Дума внесла в число праздников 1 мая, отменив 1 октября - Покров»^⁹. Это решение, по словам корреспондента газеты, вызвало возмущение черносотенцев и губернских властей. СРН обращался к архиепископу, но и ему городская Дума отказала в отмене этого решения^¹.

В 1907 г., когда в уездах губернии начали открываться отделы СРН, союзники подчеркивали, что трудно открывать отделы в тех населенных пунктах, где духовенство не сочувствует СРН^². Антиклерикальные настроения сильно затрудняли агитационную работу правых. Все документы свидетельствуют о том, что в 1905 – 1907 гг. в Воронежской губ. отмечался упадок религиозности среди всех слоев населения, особенно среди крестьянства^³. Рост антиклерикальных настроений среди крестьян правые объясняли участием некоторой части духовенства в революционном движении. Причины таких настроений широких слоев населения крылись, конечно, не только в революционной и атеистической агитации. Происходила ломка традиционного уклада и, как следствие, коренные сдвиги в народном сознании.

Однако многочисленные факты участия духовенства в революционном движении имели место (Н.Н. Пантелеевский предлагал закрыть Воронежскую духовную семинарию как «логово революционеров»^⁴). Священник Иоанн (Мерецкий) даже являлся одним из руководителей крестьянского движения в 1905 г. в Валуйском уезде Воронежской губ. Он организовал в своем приходе партию «красносотенцев». «Тех крестьян, которые не примкнули к нему, называет “черносотенцами” и всячески притесняет их», - сообщалось в полицейских документах^⁵. Из тюрьмы И. Мерецкий писал письма А.И. Звегинцову (крупному воронежскому землевладелецу и депутату III Думы от октябристов) с просьбами принять участие в его судьбе. Стараниями А.И. Звегинцова И. Мерецкого освободили досрочно и перевели в другой приход^⁶.

Имели место случаи участия учеников духовных учебных заведений в террористических актах. «Русское знамя» сообщало, что «ученик 1-го класса [Воронежской] “духовной” семинарии стрелял в инспектора Романовского», сочувствовавшего СРН^⁷.

Своеобразную оценку деятельности СРН дали в то время террористы. 25 ноября и 18 декабря 1907 г. на Н.Н. Пантелеевского было совершено два покушения, причем он был серьезно ранен. По этому поводу губернатор лично отправил телеграмму в МВД. Покушение имело ярко выраженный политический характер. Полиция подозревала местных эсеров в организации и проведении покушения^⁸. По поводу покушения Н.Н. Пантелеевский сообщал А.И. Дубровину 16 января 1908 г.: «не могу умолчать о явленной мне милости Божьей. Мой ребенок, 11 лет дочка, стояла около меня, когда злодей трижды в меня стрелял, и по всем человеческим соображениям должна была быть убита или ранена»^⁹. Однако девочка не была задета выстрелами. Начальник ВГЖУ докладывал в Департамент полиции, что «по агентурным данным покушение на Пантелеевского совершено матросом Алексеем Швыревым и студентом Степаном Бурдыкиным, специально прибывшими в Воронеж для совершения террористического акта»^¹. Интересно отметить, что революционерам была не чужда практика заказных убийств. По оперативным данным ДП, А. Швырев пытался нанять убийц среди воронежских уголовников для исполнения террористического акта. Однако возможные убийцы не только отказались, более того, о планируемом убийстве сообщили в полицию^².

В самом железнодорожном училище, несмотря на старания Н.Н. Пантелеевского по борьбе с «крамолой», в квартире его ученика полиция обнаружила «фабрикацию бомб»^³.

Нами установлено, что кроме совершения двух покушений на Н.Н. Пантелеевского, имело место покушение на члена СРН Артюхова в слободе Макашевке в 1908 г., который был ранен в голову из ружья, но остался жив. Покушение было совершено, как констатировала полиция, «на почве ненависти к СРН... лиц в политическом отношении неблагонадежных»^⁴.

Однако к концу 1908 г. волна революционного террора спала. Других случаев политического террора в отношении воронежских черносотенцев нами не выявлено.

Появление и становление правых организаций в Воронежской губ. явилось реакцией на происходившие в то время процессы ломки традиционного уклада. В период своего становления активной деятельностью правых была охвачена вся губерния. В правом движении выделилось три направления: крайне правое (СРН), умеренно правое (ВНС) и праволиберальное (Союз 17 октября). Партии, представлявшие правое движение, выступали на данном этапе в 1905 – 1907 гг. по сути дела сообща против общих противников – революционеров и левых либералов, хотя правое движение не имело каких-либо общих координирующих структур. Уже на начальном периоде деятельности правых обозначились характерные слабые места движения: разнонаправленность интересов правых партий, слабая их организованность, отсутствие полной поддержки со стороны властных структур.

Деятельность правых встречала противодействие со стороны светских и духовных властей. Различные инициативы монархистов не находили поддержки общественных кругов, а также администрации. Появление правых партий было воспринято в Воронежской губ. неоднозначно. Правые становились объектами диффамационных кампаний леволиберальных партий. Против правых использовались не только все законные методы политической борьбы, но и незаконные, в том числе, террористические.

Тем не менее, деятельность правых в этот период была довольно успешной. Правое движение смогло заявить о себе, четко сформулировать политические и социально-экономические позиции. Правым в целом удалось переломить общественное мнение в свою пользу, к ним примкнуло значительное число членов во всех слоях общества.

Blog

Егальные партии, которые от­стаивали существовавшие в России политические, экономические, со­циаль­ные, духов­ные, религиозные, бытовые устои общественной жизни

Содержание

§ 2 ОРГАНИЗАЦИОННОЕ ОФОРМЛЕНИЕ ПРАВЫХ ПАРТИЙ И МЕСТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ (1906 – 1908 гг.).

ПОЛИТИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ

ПОЗИЦИИ

Егальные партии, которые отстаивали существовавшие в России политические, экономические, социальные, духовные, религиозные, бытовые устои общественной жизни