Чем старше становится человек, тем чаще его посещают воспоминания о детстве, юности, наверное, таковы особенности психики каждого из нас
| Вид материала | Документы |
- В. Г. Кушнаренко-Суртаева Странница, 3830.55kb.
- Рожденный ползать, летать не может!!, 86.66kb.
- О детстве и юности "Четвертая Вологда" Шаламов рассказал, как формировались его убеждения,, 369.49kb.
- Н. Галигузова, Е. Смирнова Ступени общения:, 382.2kb.
- Введение в тему, 143.96kb.
- Куда бы не вели нас жизненные дороги, мы всегда будем помнить тот волшебный мир природы, 24.51kb.
- Голуб Н. Н. Структура человеческой психики в психоанализе з. Фрейда. Трансцендентные,, 105.71kb.
- Прогулкапоарбат у, 10476.32kb.
- Шизофрения – мифы и реальность, 153.99kb.
- Шизофрения – мифы и реальность, 147.37kb.
СТАЖЕР
Анатолий Кашеваров родился в обеспеченной семье. Его папа занимал пост первого секретаря районного комитета КПСС, в пригородном районе Москвы. Частыми гостями в его доме были ответственные работники Политбюро и ЦК КПСС Он слыл хлебосольным хозяином, у которого можно было отдохнуть на чудной даче, поплавать в бассейне с любимой женщиной, попариться в баньке, стоявшей на берегу озера. Летом после парной броситься в прохладные воды лесного озера, порыбачить, покататься на лодке. Зимой он организовывал охоту для нужных людей в государственном заказнике, который находился на территории его района. Причем не надо было гоняться за зверем по лесным трущобам. Олени, козы, кабаны выходили на прикормленные поляны, куда егеря регулярно сыпали корм, засаливали солонцы. Оставалось на скрадке дождаться прихода дичи, поймать ее на мушку и нажать на спусковой крючок.
Егеря после удачной «охоты» разделывали добытую дичь и укладывали ее в багажники автомобилей. Когда начался дачный бум, Кашеваров Сергей устроил отвод нескольких участков в заказнике, чем заслужил еще большее уважение партийных товарищей из Политбюро. Его имя замелькало на первых страницах центральных газет, а вслед за этим последовало предложение перевода в аппарат Политбюро, которое он принял с благодарностью.
Семье выделили квартиру в центре Москвы, Анатолия и сестру определили в элитную школу, куда их отвозил служебный автомобиль отца. В своей квартире он оставил своих родителей, которых предусмотрительно прописал. Осталась за ним и дача, а новое положение работника аппарата Политбюро еще больше расширило возможности устраивать свои дела с помощью приемов на природе, бань и охот. Шли годы, Анатолий не особенно утруждал себя изучением наук, но исправно переводился из класса в класс, после чего сдал выпускные экзамены, на которых получил три четверки.
Родители схватились за голову, даже с одной четверкой в аттестате он лишался права поступления в МГИМО – Московский государственный институт международных отношений.
– Сергей, надо что-то делать! Толика не возьмут в МГИМО! – за обедом настойчиво, со слезой в голосе сказала Клавдия Петровна, его мать.
– Пусть идет работает… лоботряс! – взорвался отец. – Я за него в школе учился, теперь в институте придется пять лет лямку тянуть. Пусть идет работать.
– Толя, я не думала, что ты такой жестокий! Ты хочешь меня своими разговорами в могилу загнать, – запричитала мать.
– Мама, перестань, если ему тяжело, пойду работать, – сказал Толик.
– Работать? А что ты умеешь? Только деньги тянуть из семьи да с девками якшаться. Работник мне нашелся, иди на завод, я позвоню, возьмут тебя учеником слесаря, шестьдесят рублей будешь получать.
– Сколько? Шестьдесят? Да за такие деньги пусть медведь работает! – крикнул Толик.
Голова Клавдии Петровны упала на грудь, она была в обмороке. Никто не знал, действительно она впадала в обморок или симулировала, но когда надо было «надавить» на мужа, она падала в обморок.
– Ты совсем зазнался, никого не бережешь, видишь, до чего мать довел! – дожимал отца Анатолий.
– Хорошо, хорошо, я решу этот вопрос, решу, только ты, любовь моя, очнись – причитал отец. Через некоторое время, после того, как ее побрызгали водой, Клавдия открыла глаза и удивленно осмотрелась по сторонам.
– Что здесь произошло? – спросила она, обращаясь к мужу.
– Успокойся, Клава. Успокойся, я помогу ему устроиться в институт.
– Кому ты помогать собрался? – спросила жена.
– Толику, радость моя, Толику. Пусть учится.
Толик сидел с гордо поднятой головой, он выиграл сражение на данном этапе.
МГИМО был самым престижным институтом в СССР и простым людям, даже с золотой медалью, не имеющим родственников в номенклатуре, путь туда был заказан.
В студенческую пору не обошел Анатолия патриотический порыв, навеянный фильмами, пропагандировавшими работу Комитета Государственной Безопасности. У него возникло страстное желание стать чекистом. Мать с отцом пришли в ужас от такого решения сына. Но тот поставил вопрос ребром, либо я поступаю на службу, либо ухожу из семьи. Делать было нечего и отец, опасаясь скандала, вызванного уходом сына из семьи, согласился. Поскольку КПСС курировала КГБ, ему не составило труда после третьего курса пристроить сына на чекистскую службу.
Конспиративные квартиры, тайная учеба, поездки на полигон, тренировки памяти, скорочтения до 4 страниц в секунду, навыки оперативной работы, исскуство отрыва от наружного наблюдения, закладка и снятие контейнеров в тайниках, сама принадлежность к элитному ордену чекистов очень нравились молодому человеку.
Отец, видя, как трудно сыну, говорил:
– Крепись сынок, тяжело в ученье, легко в бою. Будешь офицером КГБ, у тебя будет база роста по службе, не всю жизнь тебе ходить в оперативниках.
Мать опекала свою кровиночку.
– Ты совсем дошел, Толя, на тебе, как на вешалке, костюм висит. Ешь икорку, мясо, будешь сильным и ловким.
Так прошло несколько лет, на последнем курсе мать сменила тему:
– Сынок, ты совсем дошел. Здесь на даче живет семья полковника КГБ Гаврилова. Все говорят, что ему со дня на день должны присвоить звание генерала. У него красавица дочь Наталья, она тебя видела, и ты ей очень понравился! Это будет прекрасная партия, давай я познакомлю вас и женись с Богом.
Вскоре состоялось знакомство, Наташа понравилась Анатолию и они начали встречаться. Вскоре выяснилось, что она влюбилась и страстно мечтала выйти замуж. Анатолий, слушая наставления матери, не стал долго противиться и дал согласие на свадьбу.
На последнем курсе сыграли свадьбу, на которой отец Наташи Прокоп Гаврилович сидел в погонах генерал-майора. Он работал начальником отдела кадров Главного управления КГБ в Москве.
Вскоре в среде курсантов Анатолий получил кличку «Любимчик генерала», но он и не скрывал своих родственных уз с всемогущим генералом. Во время выпуска все курсанты были произведены в лейтенанты, Анатолий Кашеваров из рук своего тестя получил погоны старшего лейтенанта – за рвение к учебе и отличные показатели в боевой, специальной и политической подготовке. Так было сказано в приказе.
На семейном совете отец Анатолия постарался уговорить Прокопа Гавриловича оставить Анатолия в Москве.
– Зачем ему куда-то ехать, подвергать свою жизнь опасности, вы, Прокоп Гаврилович, похлопочите, чтобы Толик служил в Москве, – сказал он.
– Вы знаете, Сергей Павлович, если он будет служить в Москве, я не смогу присвоить ему внеочередное звание. Здесь я с вами не согласен, ему надо послужить в одном из посольств. Другое дело, что не во враждебной стране, принять участие в боевых операциях. Это будет трамплином для всей его дальнейшей карьеры. Да и дочь моя хочет посмотреть мир, пусть едут в нейтральную страну, к примеру в Мексику. Года через два-три я переведу его оттуда в Москву, но уже капитаном.
Родственники быстро договорились, через день была выдвинута кандидатура выпускника МГИМО Кашеварова Анатолия на преддипломную практику в посольство России в Мексике.
Утром Астахов с пристегнутым к запястью переносным сейфом с дипломатической почтой сел в «Боинг». Самолет, совершив посадки в Нью-Йорке и Лондоне, через двадцать часов полета приземлился в аэропорту Шереметьево-2, в Москве. К трапу самолета подкатила черная «Волга», ее сопровождал микроавтобус с десятком крепких парней, у которых в коленях были зажаты автоматы. Прямо с трапа дипломатический курьер был посажен в черную «Волгу», и в сопровождении охраны доставлен в Центр-первое Главное управление КГБ СССР в Ясенево, которое оперативники называли коротко – «Лес»
Корпуса Первого Главного Управления были расположены в сосновом лесу в окрестностях Москвы, напоенном запахами смолы, преющей хвои и шишек.
Непосвященные не знали, что в корпусах, обнесенных двойным бетонным забором, располагается штаб-квартира аппарата одного из самых мощных разведывательных органов России – Внешней разведки КГБ.
Астахов числился сотрудником второго отдела Внешней разведки, который проводил разведывательную и контрразведывательную работу в Мексике и странах Южной Америки. Но это не означало, что эти оперативные работники не могли привлекаться для проведения операций и работы в других странах.
Возглавлял Центр, или Внешнюю разведку, генерал-лейтенант Квашнин Федор Иванович, который проводил операцию советской разведки в Тегеране в далеком 1943 году – перед встречей товарища Сталина с Рузвельтом и Черчелем.
Только за одну ночь, которую немецкие спецслужбы прозвали «черной», удалось обезвредить более двухсот фашистских агентов, так или иначе связанных с выполнением плана физического уничтожения глав государств, которые противостояли немецкому фашизму.
Квашнин был не только практик, но и обладал тонким умом интеллектуала, был очень человечен с подчиненными офицерами. Никто не подвергался беспричинным наказаниям, но и бездельников он терпеть не мог. Через него фильтровалась поступающая оперативная и техническая информация, прежде чем ее докладывали директору КГБ. По неписаному правилу все офицеры, работавшие в Центре, носили гражданскую одежду. В разговорах между собой и с подчиненными обращались по имени-отчеству.
Оперативное руководство вторым отделом было возложено на Бориса Степановича Сокола – генерал-майора заместителя начальника Внешней разведки КГБ.
Это были ключевые фигуры, которые решали судьбу добытой информации, ее полезности для политики, экономики и обороноспособности России.
Сдав дипломатическую почту, Астахов на лифте поднялся на шестой этаж и расположился в комнате отдыха, рядом с приемной кабинета начальника Внешней разведки, генерал-лейтенанта Квашнина. Пакет с документами был незамедлительно доставлен в кабинет шефа, который вызвал экспертов, работавших с копиями, ранее полученными через спутник.
Выводы хозяина кабинета относительно представленной информации имели решающее значение. Он и только он решал, что в настоящий момент необходимо для нужд России. По его команде прерывались перспективные, на первый взгляд, контакты, которые могли принести информацию о научно-техническом открытии, новом оружии либо технологический прорыв в машиностроении, науке.
За информацию разведка выкладывала большие суммы в валюте, которые брались в конечном счете из скудного бюджета непрестанно воюющей страны. Спецслужбы США и других капиталистических стран постоянно проводили диверсии по преднамеренному сливу разведке России дезинформации в надежде, что она будет куплена, и в России начнутся разработки тупиковых направлений тех же дорогостоящих программ, входящих в звездные войны.
Руководство Первого главного управления КГБ (Внешняя разведка) и штат экспертов были самым первым фильтром, через который проходила добытая информация. Такие попытки дезориентации нашей разведки неоднократно предпринимало ЦРУ, намеренно сливая в Россию ложную информацию об успехах в разроботке Стратегической оборонной инициативы – коротко СОИ. Эта дорогостоящая программа даже для такой богатой страны, как Америка была тяжелой нощей. Полученная разведкой дезинформация, взятая в разработку, могла отбросить назад на десятилетия перспективные работы наших ученых. Для них просто не было бы денег. За счет средств России существовали многие страны, которым оказывалась безвозмездная помощь оружием, боеприпасами, продуктами и другими средствами ведения бесконечных «освободительных» войн, таких, как в Афганистане, Анголе, Вьетнаме, Камбодже и многих других странах, где полыхали гражданские войны, развязанные коммунистическими и социалистическими режимами.
Фундаментальная марксистско-ленинская доктрина учила, что через поддержку революций в разных странах мира грядет торжество мирового коммунизма. Обуреваемые жаждой воплощения в жизнь этой пагубной теории, руководители КПСС не жалели народных денег на ведение таких воин на всех континентах.
Федор Иванович Квашнин настороженно отнесся к добытой в Мехико информации, занял позицию экспертов о ложности представленной информации.
Его оппонентом выступал заместитель генерал-майор Сокол, который доказывал достоверность информации, необходимость постройки плазмотрона как ответа России на желание США держать первенство в звездных войнах.
– Уважаемые товарищи эксперты! Над территорией Аляски летал спутник, вот фотографии, сделанные с него. Вы видите очень большое антенное поле. Все остальное оборудование установлено в штольнях скального массива прилегающего горного хребта. Других признаков установки «Тор» на территории Аляски нет. По нашей просьбе космические войска перегоняют в этот район спутник, который будет висеть на гелиостационарной орбите. К вечеру появятся свежие снимки. Кроме того, будут произведены замеры электромагнитного излучения данного антенного поля. Посмотрите внимательно, ведь эти антенны могут быть теми самыми излучателями сверхвысоких энергий, которые создают в ионосфере Земли облако плазмы! – доказывал Сокол. Он интуицией старого разведчика чувствовал, что получена достоверная информация.
– Товарищ генерал-лейтенант, мы остаемся при своем мнении, что установки, которая может генерировать излучение, способное создать плазму на заданной высоте, в ионосфере Земли, в мире не существует. На снимках из космоса изображена станция сверхдальней космической связи.
– Вывод экспертов единогласный! Плазмотрон – это завтрашний век! Он не доступен для технологий сегодняшнего дня, даже для таких передовых, как американские, – сказал академик Задорожный, передавая заключение экспертов генералу Квашнину.
– Спасибо, Сергей Сергеевич, я вас больше не задерживаю, – ответил тот, раскрывая переданную папку. Эксперты вышли.
Прочитав, он передавал листы с машинописным текстом своему заместителю. Сокол с интересом читал заключение экспертов, которое ставило крест на добытой информации.
– Борис Степановичь, дискуссия по данной информации закончена, прикажите старшему лейтенанту Астахову прервать контакт с этим источником. Это ложный след. Отзовите нашу заявку из командования Космических сил о фотографировании антенного поля на Аляске и замеров излучения на его территории. Эти эксперименты слишком дорого стоят!
– Федор Иванович, прошу вас дать мне неделю. Всего одну неделю! Я не ставлю под сомнение выводы наших экспертов. Но согласитесь со мной, что они многие годы занимаются экспертной работой и не могут знать о теоретических и лабораторных работах в области плазменной физики. Считаю, что нам надо проконсультироваться с физиками-плазмотронщиками Института имени академика Курчатова. Показать материал физикам-теоретикам.
– Борис Степанович, вы знаете, в какие деньги обойдется наш запрос об обследовании полигона на Аляске из космоса?
– Федор Иванович, мы причиним государству несравненно больший ущерб, если без надлежащей проверки отвергнем сведения о наличии у американцев системы «Тор», которая позволяет уничтожать в ионосфере, в космосе, любые космические объекты! Я подчеркиваю, любые – от гражданских спутников до боевых платформ и обитаемых орбитальных станций! Представьте себе, сколько миллиардов рублей потратит государство на исследования в этой области, в то время как мы за двести-триста тысяч долларов можем приобрести схемы уже рабочей установки.
– Вы слышали приговор экспертов. Это пустышка!
– Товарищ генерал - лейтенант! – Сокол встал и поправил мундир. – Я оставляю за собой право в случае вашего несогласия обжаловать решение председателю Комитета государственной безопасности товарищу Андропову Юрию Владимировичу.
– С чем вы пойдете к председателю КГБ? С вашим убеждением? Где доказательства? – багровея, едва сдерживая раздражение, сказал Квашнин.
– Астахов не первый год на оперативной работе, провел много сложных операций, обладает чутьем разведчика. Я склонен доверять его убеждению в том, что это стоящая информация. Я официально под свою ответственность, прошу у вас неделю для глубокой проверки. В связи с чем прошу на эти дни предоставить отпуск без содержания!
– Ну что вы так близко приняли к сердцу неудачу с этой информацией? К чему нам ссориться? Бог с вами, считаете нужным, я продляю срок проверки на неделю. Только успокойтесь! – улыбаясь, сказал Квашнин.
Выйдя из кабинета, Сокол кивнул Астахову, тот понял, что он предлагает ему зайти к нему в кабинет, встал, и проследовал за генералом.
Вслед ему с интересом смотрел прибывший для утверждения на оперативную работу Кашеваров Анатолий, выходец из семьи партийного работника Секретариата Политбюро.
«Надо же, с генералом общается с помощью кивков головы. Видно, важная фигура этот Астахов» – глядя вслед, думал Анатолий.
– Валерий Алексеевич, еще раз во всех подробностях расскажите о вашей встрече с источником, ваши ощущения, переживания, – попросил генерал-майор.
«Видно, что-то случилось, раз генерал Сокол просит повторить то, что я изложил в рапорте» – пронеслось в мозгу разведчика. Он подробно, ничего не упуская, рассказал о встрече с агентом.
– Вы можете с уверенностью сказать, что информация достоверна?
– Да, товарищ генерал, я не чувствовал фальши, источник считает себя обойденным в наградах и почестях, хочет заработать двести тысяч долларов. Я ему верю, а что случилось?
– Комиссия наших экспертов считает, что это пустышка!
– Я так не думаю, товарищ генерал! Уверен, что информация достоверная!
– Мне нравится ваша уверенность, вы и меня ею заразили! – сказал Сокол, снимая трубку телефона: – Срочно свяжите меня с директором Института имени академика Курчатова. – Вячеслав Павлович, здравствуйте, вас беспокоит генерал-майор Сокол из ставки Внешней разведки. Извините за неожиданный звонок, но у меня к вам очень большая просьба – оказать помощь в проверке объективности одной важной информации. Я убедительно прошу вас собрать завтра к 12 часам физиков-полазмотронщиков, как экспериментаторов, так и теоретиков.
– Здравствуйте, вам нужен консилиум?
– Да нужен консилиум, мнения наших экспертов разошлись по полученной информации. Требуется помощь ученых, непосредственно занятых изучением этой проблемы. К этому времени мы получим дополнительную интересующую нас информацию от Космических войск.
– Но у меня часть персонала в отпуске!
– Убедительная просьба собрать всех, кого возможно.
– Хорошо, раз нужно, соберу всех, кто не выехал на отдых, – пообещал Стольный.
– Большое спасибо, мы обязательно приедем, – поблагодарил Сокол и положил трубку.
– Все слышал? Завтра в девять часов утра жду вас, Валерий Алексеевич, у подъезда вашего дома, поедем в Обнинск к ученым физикам. А пока езжайте домой, проведайте семью, неизвестно, сколько вы пробудете в Москве.
– Спасибо, Борис Степанович, разрешите идти? – Сокол кивнул головой, погружаясь в доставленные Астаховым документы.
«Судя по докладу Астахова, у источника было много реальных возможностей провалить оперативника, но этого не произошло. Не выявил слежки и прикрывавший его водитель посольства. Что задумали на Лэнгли?
Неужели они пытаются пустить нас по ложному следу, заставить поверить в существование плазмотрона «Тор» как ключевой ударной мощи в развернутой ими программе Стратегической оборонной инициативы. Я взял на себя большую ответственность, это сведения государственной важности, ошибку мне не простят, могу расстаться с генеральскими погонами!
Но, с другой стороны, если источник, как обещает, даст нам рабочие чертежи установки «Тор», это на много лет продвинет наши разработки в области космической обороны страны, сэкономит десятки, если не сотни миллиардов рублей на исследования и экспериментальные работы. Ради этого стоит рискнуть!» – решил для себя генерал и снял трубку.
– Командование Космических войск? Мне дежурного офицера.
– Полковник Званный слушает вас! – услышал он в трубке.
– Товарищ полковник, генерал-майор Сокол из Внешней разведки, что сделано по нашей заявке?
– Товарищ генерал, нами активированы спутники, траектория полета которых проходит над интересующим вас районом, снимки уже готовы, однако пока не зарегистрировано всплесков какого-либо излучения в районе антенного полигона.
– Из заявки снимите перегон и постановку на гелиоцентрическую орбиту над полигоном в штате Аляска нашего спутника. Продолжайте замеры любых излучений. Кроме того, мне нужны отчетливые фотографии передающих антенн. Какая разрешающая способность оптики на спутниках?
– В зависимости от поставленной задачи. Одну минуту. – Генерал услышал, как на другом конце провода положили трубку на стол. Прошло не менее двух минут, трубку вновь взяли. – Алло, товарищ генерал, завтра в 10 часов 11 минут над интересующим вас районом будет проходить орбита спутника Министерства обороны, разрешающая способность его оптики один метр.
– Это нас вполне устроит, сделайте фотографии антенного поля и прилегающей территории, с замером фона излучения!
– Слушаюсь, товарищ генерал! Обработка снимков займет полтора-два часа, так что присылайте нарочного к 12 часам.
– Спасибо, полковник, если не трудно, информируйте меня обо всех изменениях в пространстве над полигоном по этому телефону… – Сокол назвал номер своего телефона и положил трубку.
Выйдя от генерала, Астахов позвонил домой.
– Люсьен, здравствуй! Не узнала голос своего мужа?
– Валера, извини! Не могу поверить, тебя слышно, как будто ты звонишь мне из Москвы!
– Ты не ошиблась, я в «Ясенево», меня отпустили домой до завтра.
– Как в Москве? Когда прилетел, почему не предупредил? – со слезой в голосе спросила жена.
– Людочка, кончай обижаться, я на службе! Прилетел сегодня, только что освободился, сразу тебе звоню. Ты чем намерена заняться?
– Валера, не задавай глупых вопросов. Тебя не было больше года, я готовлюсь встречать мужа! Когда ты приедешь?
– Жди, я уже выезжаю.
По дороге Астахов купил роскошный букет алых роз – он знал, чем тронуть сердце любимой жены. Людмила стойко переносила разлуку, раз и на всю жизнь влюбившись в своего ненаглядного Валеру. В их жизни были и печали и радости, многомесячные разлуки и совместная работа, когда она помогала в оперативной работе, имела собственную агентурную кличку, чем очень гордилась. Жена и подросший сын Игорь не один раз обеспечивали Астахову отрыв от слежки при выезде из посольства на оперативные задания. Но Людмилу подвело здоровье, ей сделали операцию и врачи категорически запретили проживать в жарких странах, расположенных близко к экватору. Она смирилась и отдала все силы воспитанию сына, ждала встреч с любимым мужем.
Ночь пролетела, как в сказке. Проснувшись в семь часов, Астахов аккуратно освободил свою руку, из-под головы безмятежно спавшей жены, на губах которой была счастливая улыбка. Полюбовавшись рассыпанными по подушке волосами, поднялся, боясь разбудить ее, быстро оделся, позвонил в ставку, заказал машину. Ожидая ее, выпил неизменную чашку крепкого кофе и вышел к подъезду, где его уже ждала машина. Откинувшись на спинку сиденья, он с любопытством смотрел на улицы Москвы, надеясь увидеть какие-то изменения. Но взгляд ничего существенного не выделил из общего мелькания домов.
«Видно, были жаркие споры в кабинете генерала Квашнина, недаром Сокол организовал поездку в Обнинск. Неужели поставлена под сомнение достоверность полученной информации? Скорее всего в этом причина поездки. Но я уверен, что источник не лукавит, он искренне желает заработать двести тысяч долларов» – неспешно рассуждал оперативник.
Оставалось еще пятнадцать минут, Астахов остался на крыльце у входа в штаб-квартиру, достал сигареты. Неожиданно за спиной услышал:
– Добрый день, меня зовут Кашеваров Анатолий, давайте знакомиться! Я буду работать с вами в Мексике. Вчера состоялось назначение, и генерал Сокол приказал найти вас, уезжать будем вместе.
Пока он говорил эту тираду, у Астахова в мозгу прокрутилась информация и он готов был поспорить, что не знаком с этим ухоженным, сверх меры упитанным молодым человеком. Но когда он сказал про Сокола, совместную работу, то добродушно улыбнулся и ответил:
– Давай познакомимся, коллега, меня зовут Валерий Алексеевич Астахов. Рад пополнению, работы очень много.
– Я взаимно рад, Валерий, а как ваше отчество? – спросил стажер, чем увидел оперативника.
– По батюшке я Алексеевич, но сразу предупреждаю, что оперативники между собой общаются только по именам вне зависимости от званий.
– Хорошо, я это учту, а что за причина, по которой генерал Сокол к тебе проявляет такой интерес?
– Я должен предупредить, что на службе и в личном общении чужие секреты никого не должны интересовать, пока собеседник не сочтет нужным поделиться ими. Это надо твердо усвоить. А что вас заставило поступить на работу в нашу «контору»?
– Вы можете мне не поверить, но это романтика!
– Что? Какая романтика? Анатолий ты в своем уме? Это в книгах и фильмах романтика, а у нас каждый день ходьба по лезвию ножа, игра со смертью. Рутинная, никем не оцененная работа с раннего утра круглые сутки! Если ты пришел за романтикой, глубоко ошибся, пока не поздно, пиши рапорт об отставке. Я на полном серьезе тебе это говорю!
– Валерий Алексеевич, вы нарисовали мрачную картину. Но вы учтите, что Коммунистическая партия направляет меня для укрепления рядов Внешней разведки. Это мой святой долг!
– Ну, если партия! Святой долг! Тогда я молчу, мне больше нечего сказать, – ответил Астахов, затягиваясь сигаретой и наслаждаясь тем, что надоедливый собеседник, обиженный таким оборотом разговора, отошел.
«Он карьерист, такие быстро ломаются, надо предупредить Доброго. Такой может наломать дров, за год потом не разгребешь» – подумал оперативник, профессионально глядя на удаляющуюся фигуру молодого «опера». От грустных мыслей его отвлек голос генерала Сокола:
– Как провел время, товарищ Астахов?
– Замечательно, мне был оказан очень горячий прием моей женой Людмилой.
– Я помню, утверждал ее на проживание в Мехико. А как у нее со здоровьем?
Астахов был сражен вопросом своего шефа, прошло много лет после операции у Люсьен, а генерал помнил, справлялся о состоянии здоровья.
– Все в порядке, но врачи не разрешают проживание в жарком климате, только средняя полоса.
– Да, печально, но с врачами не поспоришь! – сказал генерал, садясь на переднее сиденье служебного «Мерседеса». Астахов опустился на просторное заднее сиденье. Автомобиль тронулся, выскочил на загородное шоссе и, покачиваясь на кочках и выбоинах, быстро помчался в сторону Обнинска.
– Как тебе наши дороги союзного значения? – улыбаясь, повернув голову, с сарказмом спросил генерал.
– Узнаю Россию с закрытыми глазами по ее дорогам, – приняв шутливый тон своего начальника, ответил оперативник.
– Это тебе не Мексика с автобанами и авенидами! – многозначительно поднял палец генерал. – Кстати, о Мексике, у нас два часа свободного времени, сделай мне анализ работы посольства. Всех без исключения, начни с посла Сергея Михайловича Демина.
Когда Астахов закончил, генерал продолжил:
– Теперь дай характеристику каждому сотруднику отдела Доброго, с него и начни.
Астахов знал, что руководство устраивает такие опросы оперативного состава с целью создания полной и ясной картины взаимоотношений в посольстве.
Когда он закончил, генерал спросил:
– Ты успел познакомиться с новым оперативником, который поедет работать в Мехико вместе с тобой, под твоим началом?
– Успел, познакомились, – без энтузиазма в голосе ответил Астахов.
Это сразу насторожило Сокола, он повернулся к офицеру, внимательно посмотрел на него.
– Что за пессимизм в голосе? Как на духу говори!
– Если честно, Борис Степанович, он мне не понравился!
– Чем он тебе мог не понравиться за несколько минут общения?
– Он не производит впечатления чернорабочего и ассенизатора, каковыми являются оперативники. Он едет искать романтику и очевидно славу, укреплять ряды Внешней разведки. Одно слово, посланник партийных органов!
«Как точно он охарактеризовал этого новоиспеченного оперативника, я бы его и на порог не пустил, если бы не протеже. Надо его закрепить на стажировку за Астаховым, он даст объективную оценку его способностям!» – подумал генерал, проваливаясь в дрему. В минувшую ночь он спал не больше трех часов в общей сложности.
Машина взвизгнула тормозами перед воротами института, охрана, увидев служебное удостоверение генерала Внешней разведки, без вопросов открыла ворота.
Их уже ждали, в аудитории собралось человек десять мужчин и две женщины. Дождавшись, пока смолкнет гул голосов, директор института Вячеслав Павлович Стольный поднял руку, сказал:
– Прошу тишины, коллеги. С вами желает проконсультироваться генерал Внешней разведки Борис Степанович Сокол, который прибыл к нам в сопровождении…
– Сотрудника Астахова Валерия Алексеевича, – вывел его из затруднительного положения генерал.
– Товарищи, я знаю, что вы допущены к секретам государственной важности, но то, что вы услышите здесь, должно остаться в стенах этой аудитории. Нашими спецслужбами получена информация о том, что в Америке, в штате Аляска, расположена установка, играющая ключевую роль во всей программе СОИ– Стратегической Оборонной Инициативы. Я не буду вам навязывать своего мнения. По моей просьбе с оригинала полученных документов снято несколько ксерокопий. Я передаю их вам для изучения. Прошу вас не торопиться с выводами, глубоко изучить документы, сделать анализ их достоверности и возможности создания искусственного плазменного облака в ионосфере, над атмосферой планеты. Валерий Алексеевич, раздайте копии документов участникам нашего совещания – определил цель совершения Сокол.
Когда офицер подавал папку одной из женщин, чернобровой красавице, она, окинув его оценивающим взглядом, улыбнулась и представилась:
– Доктор Елистратова Галина Павловна, я вас видела на праздничном приеме в большом концертном зале Кремля год назад. У вас красивая жена!
Астахов опешил, а женщина сунула ему в руки визитку.
– Если выберете время, позвоните, я занимаюсь интересующими вас проблемами.
«Ничто человеческое не чуждо ученым, докторам наук, женщина всегда остается женщиной!» – улыбаясь, подумал Сокол, наблюдавший со стороны за этой сценой.
– В дополнение к полученной вами информации представляю фотоснимки объекта со спутника, который американцы выдают за станцию сверхдальней космической связи, – это антенное поле, отдельное изображение элементов антенн. Хочу дополнительно просить вас внимательно присмотреться к конструкции антенн, решить вопрос о возможности их двойного применения, – сказал генерал.
Неожиданно в зал вошел водитель.
– Что случилось, Алексей Семенович? – настороженно спросил он.
– Телефонограмма из Центра Космических войск, – сказал тот, протягивая лист бумаги.
Ознакомившись с содержанием, Сокол поднял руку,
– Товарищи, спутник зафиксировал излучение невиданной мощности, исходящее в космическое пространство с территории полигона на Аляске. Кроме того, на высоте трехсот пятидесяти километров зафиксирован сгусток плазмы, его температура по предварительной оценке выше двух тысяч градусов! Это очень ценная и своевременная информация к той, которую мы вам дали. Сколько времени потребуется для ее изучения?
– Если вы нам позволите разойтись по кабинетам и в их тиши…, – сказал кто-то из ученых.
– Сожалею, но я вынужден отказать, никто не покинет этого конференц-зала! Извините, режим секретности не позволяет, – сказал Сокол тоном, не терпящим возражения. Сам он был уверен в достоверности полученной информации с момента ознакомления с фототелеграммой, сейчас водитель своевременно принес долгожданное сообщение об излучении.
«Молодец Астахов, надо написать на него представление к ордену! Молодец!» – думал он, глядя на офицера. Ученые разбились на несколько групп, оживленно совещались в разных концах зала.
Прошло три часа, генерал и старший лейтенант сходили в буфет пообедали, выпили кофе, после чего вернулись в конференц-зал. Ученые, забыв о времени, продолжали обсуждение документов. Судя по отдельным репликам, их мнения разошлись.
– Товарищи, время обсуждения закончилось, прошу высказать свое мнение! – прервал их дебаты Сокол. – Слово предоставляется дамам, кто из вас хочет высказаться? Я видел, что вы были в одной команде.
Встала одна из женщин, подошла к микрофону.
– Доктор Елистратова Галина Павловна, – представил ее директор института.
– Наша группа единогласно пришла к выводу, что существование такого оружия вполне возможно!
По залу покатился гул, одни одобряли заключение Елистратовой, другие громко возмущались. Повысив голос, усиленный динамиками, она продолжила:
– Физик-теоретик Абакумова Наталья Петровна провела теоретические расчеты обсуждаемого явления и пришла к выводу о возможности создания на Земле мощного источника сверхвысоких излучений, которые фокусируются в заданной точке ионосферы, создают вихревое движение и разогревают ионосферу до температуры плазмы.
Ее доклад прервали выкрики оппонентов:
– Как вы смеете популяризировать свои исследования перед столь высокой организацией? Это преступление!
– Сядьте, профессор, слово предоставлено мне, потрудитесь выслушать! Потом, возможно, дадут слово вам, а пока слушайте! – ледяным тоном осадила она своих противников. – Товарищ генерал, хочу сообщить, что именно наша группа занимается изучением жесткого излучения Солнца и воздействием его на ионосферу Земли. Товарищи ученые, у нас есть пример космического происхождения плазмы. Вспомните, как огромное излучение Солнца, высвобождающееся в ходе выброса протуберанцев, влияет на геомагнитную обстановку ионосферы. В ней образуются плазмоиды, которые мы знаем как Полярное сияние, которые нарушают все виды радиосвязи, создают угрозу существования космических объектов. Я хочу подчеркнуть, что принцип действия один и тот же. Нет разницы, откуда поступает излучение – от солнца или через атмосферу, с Земли. Мы считаем, что это глубочайший прорыв в исследованиях сверхвысоких излучений американских ученых, поставленный военными на службу США! У меня все.
«Больше можно никого не слушать!» – одновременно подумали сидящий в зале Астахов и генерал Сокол. Их взгляды встретились, генерал показал большой палец. Радости Астахова не было границ, его информация нашла поддержку у самого заместителя начальника Внешней разведки КГБ по оперативной работе. «Теперь он окажет содействие в дальнейшей разработке и вербовке агента, которому он придумал псевдоним «Интеллектуал» Послушав оппонентов, Стольный предложил высказать свое мнение специалистам по антеннам.
– Товарищи, мы давно искали сечение антенного волновода и крутизну закрутки его спирали. Все наши практические опыты заканчивались безрезультатно. Могу сообщить, что на представленных фотографиях запечатлены идеальные конечные волноводы, или антенны, как их называют в обиходе. Мы долго совещались и пришли к выводу, что сечение этих конечных волноводов таково, что они могут эксплуатироваться при силе сигнала, который может превышать в несколько десятков раз сечение необходимое для объекта сверхдальней космической связи.
– Вы хотите сказать, что эти волноводы могут выдержать излучение, в сто раз превышающее предельное для станции сверхдальней космической связи? – спросил Сокол.
– Да, именно это! Этот объект двойного назначения, это очевидно!
Выслушав ученых, никого не прерывая, давая всем высказаться, Сокол поблагодарил участников совещания, напомнил о необходимости соблюдения тайны.
– Валерий Алексеевич, подождите меня в машине, возьмите с собой все розданные экземпляры информации, я задержусь еще на полчаса, – сказал генерал, направляясь с директором института в его кабинет.
– Вячеслав Павлович, расскажите мне про доктора Елистратову, ее характер, научный потенциал, как сходится с людьми.
– По всем заданным вопросам могу дать только самые положительные ответы – характер прямой, но сговорчивый, свои ошибки быстро осознает, принимает меры к исправлению. Научный потенциал очень высок, она генератор идей, имеет фундаментальные знания, давно возглавляет группу по изучению влияния солнечного излучения на геомагнитное состояние ионосферы Земли, с людьми ладит прекрасно. А почему вы задаете такие вопросы? Вы намерены забрать ее у меня? Не отдам, до ЦК дойду, но не отдам!
– Успокойтесь, пожалуйста, – рассмеялся Сокол, – я не намерен отбирать ее у вас. Что вы думаете о дискуссии?
– Я с ее выводами вполне согласен, это завтрашний день нашей науки.
– Вы мне окажете большую помощь, если кратко изложите в своем заключении все, что думаете о содержании полученной нами информации. Если нам удастся заинтересовать правительство, для вашего института откроются невиданные перспективы. Вы согласны?
– Да, конечно! Я рад, что думаю так же, как и вы. На чье имя надо писать заключение?
– Пока на имя генерал-лейтенанта Квашнина Федора Ивановича, но обязательно укажите затраты на создание отечественной установки аналогичного типа.
– Но я могу только приблизительно сказать о стоимости проекта. Порядка пяти-семи миллиардов долларов!
– Вы серьезно?!
– Но это только приблизительно! Как показывает практика, за годы исследований данная сумма может удвоиться, – ответил директор института.
– Об этом тоже напишите в своем заключении. Еще одна просьба – отпустить в Москву на несколько дней доктора Елистратову. Вы поймите меня правильно, она обладает в настоящее время самыми глубокими знаниями по этой теме, может ответить на любые вопросы наших экспертов.
– Берите и делайте все, что посчитаете нужным для блага нашего института и страны. Только верните ради бога!
– Скажите ей об этом сами! – продолжил генерал.
Стольный вызвал референта и попросил пригласить Елистратову.
– Галина Павловна, вам придется быстро собрать всю информацию по изучаемой вашей группой теме, и быть готовой к поездке.
– Куда такая спешка?
– Простите, но время не ждет. Это моя просьба, уже вечер, утром завтрашнего дня вы должны быть готовы отстаивать свои взгляды перед моим начальником и группой экспертов, которые дали предварительное заключение о неперспективности разработки источника информации.
– Причем здесь источник? – удивленно вскинув черные брови, спросила Елистратова.
– Это наша специфическая терминология! – улыбнулся Сокол. –Если перевести на простой язык, они глубоко сомневаются в существовании такой установки у американцев и считают, что ее создание – время далекого будущего.
– Понятно, я до сегодняшнего дня тоже так думала, я буду готова через час.
– Простите, но я могу вам выделить только полчаса! Извините, служба, – остановил ее генерал.
– Хорошо, я согласна на полчаса.
– Вот и славно, Вячеслав Павлович оформит вам командировку в наше ведомство, а я жду вас в машине, – одобрительно сказал генерал.
– Я же говорил, что она человек сговорчивый, – не отрывая головы от компьютера, сказал директор, когда Елистратова вышла. – Вот, пожалуйста, мое заключение с подписью и круглой печатью.
– Спасибо, Вячеслав Павлович, вы не представляете, какую помощь оказали нам и стране в целом
Астахов был удивлен, когда генерал Сокол любезно, опередив шофера, открыл заднюю дверь машины.
– Подвинетесь, Валерий Алексеевич, с нами поедет прекрасная дама. Садитесь, пожалуйста, Галина Павловна, устраивайтесь удобнее. Гони в «Ясенево», – приказал он водителю. – Поскольку завтра с утра вам придется сражаться с нашими экспертами, я прошу вас эти два часа пути заняться подготовкой завтрашнего выступления. Откройте крышку на боковине двери, это портативный магнитофон, вы можете наговорить на магнитную ленту все, что нужно, по приезду все будет распечатано. Не стесняйтесь нашего присутствия, нам вы никак не помешаете. Пульт управления на ручке, если что не будет получаться, помощь окажет Астахов, который причастен к получению этой информации. Я разрешаю вам задавать ему любые вопросы по установке «Тор». Вы меня окончательно убедили, что человечеству уже сейчас под силу такой прорыв в науке, к сожалению, поставленный военными на наращивание гонки вооружений. Желаю вам плодотворной работы, я практически не спал две ночи, с вашего разрешения я позволю себе немного подремать. –Голова генерала упала на грудь, удивленная Галина Павловна, не отрываясь, смотрела на него.
– Генерал устал, пусть отдохнет, – сказал Астахов, поднимая толстое стекло, отделившее спавшего на переднем сиденье генерала и водителя от салона.
– Валерий Алексеевич, расскажите, пожалуйста, что вам известно о применении установки «ТОР» со слов источника информации? – Неожиданно она беззаботно рассмеялась. Я начала привыкать к вашей терминологии. Я вас слушаю.
– Источник сообщил, что плазмотрон создан и год назад введен в эксплуатацию. Является главным инструментом Стратегической оборонной инициативы, проще – программы звездных войн. Он был испытан в боевом режиме, позволяет уничтожать любые космические цели на расстоянии радиовидимости путем создания на траектории полета цели плазменного облака, разогретого до тысяч градусов. Его ноу-хау присвоил руководитель проекта, стал национальным героем, получил 200 тысяч долларов премии. Установка используется для разогрева ионного слоя до температуры плазмы, которая поражает любой космический объект.
– Вы не заметили фальши в его рассказах?
– Нет, я полностью верю его рассказам!
– А почему ваши эксперты посчитали, что это пустышка?
– Простите! Я этого не знаю, мне об этом никто не говорил.
– Спасибо, вы можете отдыхать, я поработаю, завтра будет трудный день.
– Удачи вам! – пожелал Астахов, прилетевший с той стороны Земного шара, и не освоившийся со сменой часовых поясов. Он откинулся на спинку сиденья и мгновенно заснул. Через два с половиной часа они подъехали к резиденции «Ясенево», быстро привели себя в порядок. В 9 часов вошли в небольшой конференц-зал, примыкающий к кабинету, генерал-лейтенанта Квашнина.
– Борис Степанович, доложите о проделанной работе, я и эксперты готовы вас выслушать, – начал совещание Квашнин.
– Федор Иванович, за истекшее время полученную информацию по установке «Тор» изучили ученые Института имени академика Курчатова. Ведущий специалист в области исследования влияния сверхмощных воздействий солнечной активности на ионосферу, доктор наук Елистратова Галина Павловна готова ответить на все интересующие вас вопросы. Прошу дать ей слово для доклада.
– Не возражаю, пожалуйста, Галина Павловна, мы вас слушаем, – разрешил генерал.
Елистратова встала, подойдя к столу, раздала сидящим за ним ученым тезисы своего доклада. Эксперты с нескрываемым интересом смотрели на женщину, которая имела смелость не согласиться с их выводами.
– Я не буду для вас открывать Америки и доказывать, что сверхмощное излучение солнца вызывает возмущения в ионосфере Земли, где создается зона ионизации с температурами в тысячи градусов. Это явление знакомо всем, это Полярное сияние. Каковы его воздействия на ионосферу, вы наверняка знаете, это сжигание озона в области полярных сияний, нарушение или прекращение связи и трансляции передач через спутники, гибель самих спутников. У меня было, очень мало времени, но, подсчитав энергию излучения солнца, которая приходится на квадратный метр ионосферы, я уверена, что на Земле можно получить такую же плотность ионизации, передать ее в космос, воздействовать на ограниченные участки ионосферы. В этом случае остается не допустить растекания энергетических мощностей при передаче от генератора до спирали антенн и дальше в космос. Наши специалисты, изучив космические снимки полигона, в штате Аляска, пришли к единодушному мнению, что сечение и спираль закрутки передающих антенн таковы, что могут выдержать излучение, в сотню раз превосходящее нужное для станций сверхдальней связи.
– Они пришли к выводу, что данное антенное поле применяется и для других целей? – спросил один из экспертов.
– Вы совершенно правы, вывод единогласный – это объект двойного назначения.
– Но ведь это утопия!
– Нет, уважаемые коллеги, сто лет назад гиперболоид инженера Гарина был для всех утопией, сейчас лазеры режут на большом расстоянии танковую броню. Если мы с опаской будем смотреть на развитие науки, мы отстанем от передовых стран.
– Вы считаете, что такой плазмотрон создан на Земле?
– Я в этом не сомневаюсь! Теперь перед нами стоит задача поставить на вооружение нашей страны более совершенный плазмотрон с минимальными затратами.
Собравшиеся были шокированы заявлением ведущего ученого в области физики высоких энергий Солнца.
– Вы признаете наше отставание в этой области? Но почему? – спросил Квашнин.
– Потому, что признание ошибки, свершившегося факта – это удел сильных. Осознание утраченного лидерства поможет нам в сжатые сроки, с наименьшими потерями догнать американцев и попытаться их обогнать. Прошу меня правильно понять, что в случае, если спецслужбам удастся добыть недостающую информацию о плазмотроне, это позволит нашей стране сэкономить не мене пяти-семи миллиардов долларов. Да, уважаемые коллеги, семь миллиардов долларов и пять-семь лет теоретических разработок и лабораторных испытаний. Теперь я готова выслушать оппонентов.
Все молчали. Поднялся Сокол:
– Разрешите, товарищ генерал?
– Да, пожалуйста!
– Галина Павловна не слышала и не ознакомлена с заключением академика Вячеслава Павловича Стольного, прошу ознакомиться, он сделал тот же вывод, что и уважаемая Галина Павловна. Старший лейтенант Астахов, раздайте ксерокопии. Если есть такая необходимость, можно послушать Астахова, который принял участие в получении указанного совершенно секретного материала.
Квашнин внимательно прочитал заключение академика Стольного, который безапелляционно заявлял о возможности создания плазматрона на современном этапе науки, определял стоимость работ по его созданию в семь миллиардов долларов США.
«Боже мой, сколько миллиардов и лет может сэкономить страна на постройке плазматрона. Теперь можно не бояться за принятие решения о продолжении контактов с источником. Генерал Сокол взял на себя ответственность, кроме того, целый институт практиков сделал вывод о том, что такой плазмотрон может существовать. Для меня практически никакой опасности в случае провала операции. Надо соглашаться!» – думал Квашнин. Пауза несколько затянулась, все ждали решения генерал - лейтенанта.
– Считайте, что вы нас убедили! Другие мнения есть? – спросил хозяин кабинета. – Нет? Все свободны, за исключением генерала Сокола, нашей очаровательной гостьи Галины Павловны и старшего лейтенанта Астахова. – Дождавшись ухода экспертов, Квашнин поднял обе руки: – Признаюсь, что я погорячился с выводами по установке «ТОР». Галина Павловна, вы смогли бы в представленных материалах разобраться за короткое время, исчисляемое двумя-тремя днями. Отличить ложь от истины?
– Мне трудно ответить на поставленный вопрос, но провести анализ поступившей информации, пожалуй, смогла бы.
– Нас интересует еще один вопрос – следует ли платить источнику информации двести тысяч долларов, не много ли это?
– Все зависит от качества информации, если информация будет содержать сведения о технологии изготовления генераторов и антенн, фокусировке антенного поля в заданной точке и на заданной высоте, я считаю, что это мизерная плата в сравнении с теми расходами, которые понесет страна в случае начала теоретических и практических разработок по этой теме.
– Вы считает, что мы должны платить сразу всю сумму?
– По большому счету даже полученная информация о наличии у США такого оружия уже стоит двести тысяч долларов, – ответила Елистратова.
– Галина Павловна, на некоторое время нам потребуется помощь экспертов непосредственно, по месту получения информации. Я хотел бы вам предложить участвовать в качестве эксперта в проведении этой операции.
– Я не возражаю против заграничной командировки, но мне одной не справиться, там нужен еще один специалист, физик-теоретик Абакумова Наталья Петровна. Это ее тема, она самый знающий человек в вопросах воздействия высоких энергий Солнца на ионосферу Земли.
– Хорошо, она поедет с вами. Борис Степанович, проконтролируйте подготовку отъезда и сами собирайтесь, будете руководить ходом операции на месте! За благополучный исход несете персональную ответственность. Дело государственной важности, я доложу председателю КГБ Юрию Владимировичу Андропову. Для проведения такой операции нужно получить согласие Кремля. Надеюсь, что там быстро дадут «добро». Если ко мне нет вопросов, я вас больше не задерживаю.