Чем старше становится человек, тем чаще его посещают воспоминания о детстве, юности, наверное, таковы особенности психики каждого из нас

Вид материала

Документы

Содержание Оперативник кашеваров

Подобный материал:

• В. Г. Кушнаренко-Суртаева Странница, 3830.55kb.
• Рожденный ползать, летать не может!!, 86.66kb.
• О детстве и юности "Четвертая Вологда" Шаламов рассказал, как формировались его убеждения,, 369.49kb.
• Н. Галигузова, Е. Смирнова Ступени общения:, 382.2kb.
• Введение в тему, 143.96kb.
• Куда бы не вели нас жизненные дороги, мы всегда будем помнить тот волшебный мир природы, 24.51kb.
• Голуб Н. Н. Структура человеческой психики в психоанализе з. Фрейда. Трансцендентные,, 105.71kb.
• Прогулкапоарбат у, 10476.32kb.
• Шизофрения – мифы и реальность, 153.99kb.
• Шизофрения – мифы и реальность, 147.37kb.

ОПЕРАТИВНИК КАШЕВАРОВ


Генерал-майор Сокол через три месяца вызвал Астахова с дипломатической почтой в Ясеново. Когда тот сдал почту и пришел для доклада, представил ему новоиспеченного оперативника старшего лейтенанта Кашеварова. – Я знаю, что вы знакомы. Валерий Алексеевич, вы наработали большой опыт оперативной работы, командование решило закрепить за вами стажера. Старший лейтенант Кашеваров не имеет опыта практической оперативной работы за границей, прошел трехмесячную стажировку в территориальном управлении, показал неплохие результаты. Командование надеется, что вы сделаете из него настоящего оперативника. У вас два дня отдыха, после чего получаете дипломатическую почту и отбываете к месту службы. До свидания! – вставая и давая понять, что встреча закончена, сказал генерал.

Когда офицеры вышли, Анатолий предложил:

– Валера, давай обмоем мое назначение, потом пойдем в отдел доставки корреспонденции.

– Меня зовут Валерий Алексеевич, или товарищ старший лейтенант, прошу это запомнить. Кроме того, прошу запомнить, что на службе у нас никто не употребляет алкоголь.

– Но сейчас какая служба? – удивился Кашеваров.

– Взгляни на часы – четырнадцать часов, до 18 часов рабочий день. Так что не следует об этом забывать, – назидательно сказал Астахов.

Кашеварову ничего не оставалось, как внимательно посмотреть на него и молча согласиться.

«Ты гляди, как он быстро провел грань между нами. Службист чертов. Вот не повезло в самом начале. Попросить тестя, чтобы поставили другого наставника? Нельзя, узнают, что я в родственниках с генералом Гавриловым, совсем съедят. Придется терпеть», – решил про себя Анатолий. В ходьбе по бесчисленным кабинетам ставки день склонился к вечеру.

– Валерий Алексеевич, а послезавтра где мы встречаемся для получения дипломатической почты? – спросил стажер.

– В отделе доставки корреспонденции на четвертом этаже я буду ждать в восемь часов тридцать минут. Прошу без опозданий!

– А почему так рано? – спросил стажер.

– Отставить разговоры, запомните на будущее, что приказы не обсуждаются, – оборвал его Астахов и, отвернувшись, пошел по делам.

«Куда я попал? Солдафон! Держиморда!» – внутренне негодовал стажер по дороге домой.

Вернувшись, домой Кашеваров был удивлен: его ждал празднично накрытый стол, в середине которого среди богатых закусок стояли открытые бутылки с коньяком, винами, водкой. Его возвращения ждали родители и гости – родители жены. Отец пригласил всех за стол, налив всем в рюмки, он дал слово тестю.

– Служи, Анатолий, честно, но собой не рискуй. Помни, что дома тебя ждет красавица жена, и мы с родителями.

Всем тост понравился и все выпили. Тосты следовали один за другим и Анатолий не заметил, как опьянел. Тут его прорвало.

– Вы знаете, кого мне дал в наставники генерал Сокол? Какого-то сухаря, старшего лейтенанта Астахова. Такой зануда и солдафон, сразу стал придираться ко мне, отказался обмыть со мной отъезд.

– Как его фамилия? – спросил тесть, доставая блокнот.

– Старший лейтенант Астахов, - угодливо подсказал Анатолий.

– Завтра же приму меры, зачем нам такой наставник? – пьяно икнув, сказал генерал, пряча блокнот в карман.


Утром в восемь часов Астахова разыскал порученец Сокола и передал приказ генерала немедленно явиться к нему в кабинет.

– Валерий Алексеевич, я знаю вас как боевого офицера, который может постоять за свое мнение. Это похвально. Но сегодня я от генерала Гаврилова узнал, что вы бездушный сухарь и плохой наставник. Что можете сказать в свое оправдание?

– Ничего! Генералу Гаврилову, которого я в глаза не видел, конечно, видней!

– Я обязан был довести до сведения мнение начальника отдела кадров КГБ. Постарайтесь найти общий язык со своим стажером. Будьте с ним более человечным.

«Вот откуда ноги растут, не знал, что он любимчик генерала, приму к сведению» – подумал Астахов.

– Вы правильно мыслите, он родственник генерала Гаврилова, женат на его дочери, это действительно надо принять к сведению! – сказал Сокол.

Астахов был сражен наповал.

– Разрешите обратиться. Как вы прочитали мои мысли?

– У вас все на лице написано, делай вывод, надо поработать с физиономистикой! Ну, а какое у тебя непредвзятое мнение о новоиспеченном старшем лейтенанте. Можно ли его назначать на оперативную работу, только честно, – спросил Сокол.

– Если честно, то он мне не понравился. Болтлив, не в меру любознателен, склонен к употреблению спиртных напитков. Он не знает даже азов практической работы оперативника. Боюсь, не потянет на самостоятельной работе или еще хуже – засветится, провалит агентуру!

– Про склонность к спиртному откуда сведения? Ты его только один раз видел, – спросил Сокол.

– Вы же сами учите – физиономистика, – наряду с другими факторами.

Генерал рассмеялся:

– Могу поспорить, что он придет вовремя и трезвым. Во сколько вы договорились встретиться и где?

– В отделе доставки корреспонденции в восемь тридцать. Могу поспорить, что он опоздает.

– Я не буду спорить, мне самому не пристало контролировать лейтенантов, но пошлю с тобой порученца, пусть проверит ваши предположения. Я вас больше не задерживаю. Счастливой службы!

Астахову и присевшему в кресло порученцу пришлось ждать двадцать минут, когда в комнату вошел красный, опухший и помятый старший лейтенант Кашеваров.

– В чем дело, почему опоздали на двадцать минут? – спросил Астахов, глядя на часы.

– Я не виноват, на дороге пробки, а потом опоздал всего на двадцать минут, не надо ко мне придираться!

– Вы на офицерской службе, будьте любезны забыть любые объяснения своей разболтанности!

– Я постараюсь сделать для себя выводы из сказанного вами! – с издевкой произнес старший лейтенант и отвернулся от Астахова. Порученец слово в слово передал разговор двух офицеров генералу.

«Прав был Астахов в своих выводах. Не дорос еще старший лейтенант Кашеваров до самостоятельной работы, но что делать придется терпеть» – подумал Сокол.

Забрав почту, идущую по дипломатическому каналу, в ставке Внешней разведки в Ясенево, офицеры на служебной машине заехали в МИД, где вся почта была упакована в дипломатическую упаковку, помещена в переносной сейф, который Астахов пристегнул наручники к запястью своей руки. Так она будет путешествовать до Мехико, без права досмотра на всех границах.

Перед отлетом в аэропорт приехали родственники Кашеварова. Улучшив минуту, тесть сказал:

– Я имел разговор с генерал-майором Соколом, он обещал сбить спесь с твоего наставника. Если будет доставать, сообщи, приму незамедлительные меры!

– Спасибо, папа! – обнял его Анатолий, впервые назвав папой, чем растрогал генерала до слез.

Через полчаса рейсовый Боинг взлетел с взлетной полосы аэропорта Шереметьево-2 и взял курс на Вашингтон.

После дозаправки в Вашингтоне самолет взял курс на Мексику и приземлился в аэропорту Мексикано, расположенном в пригороде столицы Мехико. Там офицеров встретила посольская машина. В посольстве их ждал для доклада подполковник Добрый.

Выслушав доклад и поздравив новичка с началом самостоятельной работы, Добрый отпустил его, поручив проводить до места жительства одному из офицеров отдела. Астахову приказал остаться.

– Валерий Алексеевич, доложи свои соображения о стажере, мне сегодня звонил генерал Сокол, он насторожил меня.

Астахов слово в слово, ничего не пропуская, повторил свой доклад генералу Соколу.

– Ну и подарок ты мне привез! Иди, отдыхай, потом мне расскажешь о новостях в «Лесу» – сказал тот в заключение.

Перелет через океан заметно сказался на самочувствии офицера и он заснул, едва его голова коснулась подушки. Проспав 6 часов, проснулся свежим, о чем доложил майору.

Пока он спал, Добрый вызвал Кашеварова.

– Я не буду отменять приказ генерала Сокола о закреплении вас на период стажировки за старшим лейтенантом Астаховым. Это боевой офицер, который на деле доказал, что умеет найти правильный выход из любого положения. Если вы будете не согласны с его приказами, у вас есть возможность их обжаловать. Такой вариант допускается в связи со сложностью нашего пребывания в Мексике, под крышей дипломатов посольства, – сказал Добрый Кашеварову, когда они остались вдвоем.

– Товарищ подполковник, прошу назначить меня на самостоятельную оперативную работу! – потребовал стажер.

– Не раньше, чем вы досконально на практике изучите эту самую оперативную работу! – тоном, не допускающим возражений, отрезал Добрый.

Когда стажер, вышел он подумал: «Прав Астахов, к этому стажеру следует присмотреться? Пусть работает, у него наставник хороший, не проморгает».

Так началась служба стажера оперативника Кашеварова Константина.

– Личному составу подготовиться к очередному брифингу для дипломатов, который завтра в своем посольстве устраивают наши американские коллеги, – приказал в один из прекрасных солнечных дней Добрый. – Нас ждут в 16 часов местного времени.

Посещение таких брифингов дипломатическими работниками было обязательным. Там собирались все дипломаты посольств, аккредитованных в Мексике. Они позволяли себе общаться с коллегами из других посольств, заводить новые знакомства, узнавать последние новости, политические прогнозы и сплетни. Оперативники могли безбоязненно встречаться со своими агентами, получать от них информацию, заниматься вербовкой агентуры. Все знали, что посольства нашпигованы видео-и аудиоаппаратурой слежения, но сама возможность прямого контакта, доверительных разговоров не исключалась.

В назначенное время оперативники вместе с работниками посольства вошли в конференц-зал. Появление нового сотрудника среди российских гостей вызвало неподдельный интерес. К нему с бокалом шампанского в руке устремился заместитель резидента ЦРУ Смит Гарсон, работающий в посольстве США помощником советника посла по туризму.

– Сэр! Меня зовут Смит Гарсон, я вижу вас впервые и с вашего разрешения, как хозяин этой пресс-конференции, хочу представить вас собравшимся.

– Меня зовут Кашеваров Анатолий, я прохожу стажировку в Российском посольстве. Недавно прилетел из Москвы.

– Уважаемые дамы и господа, рекомендую вам российского гостя, недавно прилетевшего из Москвы, стажера дипломатического работника Кашеварова Анатолия! – Раздались аплодисменты, которые заставили покраснеть щеки Анатолия.

«Да ты не чужд тщеславию! Я это учту. Тобой надо заняться вплотную!» – подумал Смит.

Взяв под локоть, он отвел Кашеварова в сторону от шумной компании.

– Анатолий, вы не обидитесь, если я буду вас так называть?

– Конечно, нет! Я так рад знакомству с вами, вы не можете себе представить! У меня здесь нет знакомых.

– Полно, полно, Анатолий! Просто вы мне чем-то симпатичны. Но чем, пока сказать не могу. Наверное, это мая интуиция подсказывает мне, что у нас родственные души!

– Спасибо, сэр! Я тронут вашей оценкой!

– Пустяки, Анатолий, я хотел бы услышать из первых уст, как продвигается в России перестройка, послушать вашу оценку происходящему в политике России и ее экономике.

Растроганный вниманием иностранца, подогретый неведомой ранее кактусовой водкой, текилой «Сауса», Анатолий забыл, где находится, и в довольно резких тонах нарисовал мрачную картину коррупции и беззакония, воцарившихся в России. Говорил он не из своих наблюдений. Его отец, часто ругал и перестройку и президента Горбачева за его бесхребетность в политике и экономике.

– Вот как! У вас обширные знания о том, что происходит в России! Я благодарен вам за столь полный анализ положения на политическом и экономическом фронте в многострадальной России. Поверьте, все прогрессивное человечество с замиранием сердца следит за происходящими там событиями. Благодарю за столь полный анализ! Вот моя визитная карточка, я буду рад видеть вас в любое время. Я подчеркиваю, в любое время! – с поклоном сказал Смит. При этом он подумал: «Этот практикант наш. Я его слеплю и заставлю давать информацию на своих сослуживцев!».

Как только Смит Гарсон отошел, к Кашеварову подошел Астахов.

– Анатолий, держись рядом с нами, пока не наберешься опыта проведения конференций. Ты понял?

– Да понял, только я хочу общаться с тем, кто мне понравится! – пьяно куражился стажер.

– Мы уходим домой, это приказ! – потребовал Астахов.

– Хорошо, только я поговорю вот с этим симпатичным человеком.

– Немедленно в посольство! Это приказ? Он пьян, помоги, мне Владимир, – попросил он Кружилина. Придерживая Кашеварова под руки, они увели стажера в автомобиль, доставили в посольство.

На следующий день Добрый провел разбор поступка Кашеварова и предупредил:

– Поскольку вы на деле показали, что не умеете себя вести в обществе иностранных дипломатов, я запрещаю вам присутствовать на брифингах и других публичных мероприятиях до тех пор, пока не научитесь отличать друга от врага. Что от вас хотел узнать и узнал помощник резидента ЦРУ Смит Гарсон?

– Вы о чем, товарищ подполковник? Какой помощник резидента? Приятный пожилой человек, служащий Американского посольства, отдела туризма. Спрашивал, как движется перестройка в России.

– Это помощник резидента ЦРУ в Мексике! Вы меня поняли, старший лейтенант Кашеваров! Я запрещаю любые контакты с этим человеком, в противном случае вынужден буду отправить вас в Россию.

– Хорошо, но я же не знал, что он агент иностранной разведки! – оправдывайся стажер.

– Пить надо меньше и не терять голову! – примирительно сказал Добрый.

Смит Гарсон, вернувшись с брифинга, вызвал шифровальщика и продиктовал телеграмму в Вашингтон, где подробно изложил информацию о беседе с новым сотрудником Российского посольства. Он просил проверить по базе данных и через агентурные источники, находящиеся в России, данные на Анатолия Кашеварова. В том числе и на причастность к сотрудничеству с Комитетом Государственной Безопасности России.

Получив из Лэнгли телеграмму с приказом о проверке Кашеварова, Самуил Буш, резидент ЦРУ вызвал своего заместителя Джона Рида:

– Получена шифровка из Лэнгли. Нам поручена проверка Кашеварова Анатолия Сергеевича, студента последнего курса МГИМО. Я помню, что у вас там работает агент.

– Да, сэр, преподаватель Григорьев Константин Михайлович, агент по кличке «Учитель» стоит у меня на связи. Сэр, при вербовке мы ему обещали место преподавателя в университете штата Мичиган, что ему сказать?

– Вы проверяли его, надежный источник, не засвечен?

– Он провел несколько операций по нашему заданию, в Лэнгли остались довольны.

– Скажите ему, что произошло досадное недоразумение, изучив его досье, руководство ЦРУ осталось недовольно его пассивностью. Предложило дать ему еще один год для наработки необходимых результатов. В качестве утешительного приза передайте ему пять тысяч долларов за предстоящую операцию.

Вернувшись в кабинет, Рид увидел лежащий на столе бланк красочной открытки с изображением Кремля. Это был условный сигнал, что агент «Учитель» просит выйти на связь. «Случилось что-то с ним, раз он пошел на экстренную связь. Что могло произойти?» – ломал голову разведчик.

Доложив Бушу, что уходит на встречу, профессионально оторвавшись от наружной службы русских, он сделал три круга возле кафе, расположенного недалеко от Курского вокзала, где была назначена встреча с агентом, хвоста не было.

Рид подошел к фонарному столбу, стоявшему рядом с остановкой общественного транспорта. Он увидел на высоте пояса две горизонтальные полосы, выполненные фломастером черного и красного цвета. Это был сигнал агента, что за ним хвоста нет, и он ждет встречи в назначенное время.

Ожидавший его возле кафе и прикрывавший встречу агент ЦРУ Смит, сделал знак, что все спокойно. Сохраняя беззаботное выражение лица, Рид вошел в кафе, увидел сидевшего за столиком Григорьева. Встреча происходила в рабочее время, когда Григорьев должен был находиться в институте. Наружная служба проморгала его выход и не проследила маршрут движения. Поздоровавшись, Григорьев сел за столик рядом с Ридом.

– Я вас слушаю, – сказал Рид.

– Джон, я терпеливо ждал, когда вы выполните свои обязательства. Время идет, а вопрос о моем назначении на должность профессора Мичиганского университета не решается.

– Вы не правы, Константин Михайлович. Я направлял ваше досье в Лэнгли. К сожалению, руководство пришло к выводу, что у вас недостаточно заслуг перед Штатами, чтобы занять это место. – Он видел, как помрачнело и вытянулось лицо агента. – При встрече, когда предложил вам сотрудничество, я говорил, что Дядюшка Сэм не скупится для тех, кто оказывает ему услуги. У вас не все потеряно, надо работать более активно и все будет в порядке. Прошу вас успокоиться. Какую информацию вы хотели мне передать?

– Вот карточки студентов, которые сотрудничают со спецслужбами России.

– Их всего трое?

– Да, это все, кого мне удалось выявить. Поверьте мне, это невероятно сложно. Вы не можете себе представить, – стал оправдываться агент, но Рид остановил его, внимательно рассматривая переданные ему карточки. Среди них он увидел знакомую фамилию Кашеваров.

– Вы уверены, что эти студенты завербованы спецслужбами? Например, этот – Кашеваров?

– На сто процентов, он сам в кругу студентов хвастался, что проходит нелегальное обучение на явочных квартирах КГБ. Кроме того, женился на дочери генерала КГБ Гаврилова.

– О, это интересно! Генерал Гаврилов видная фигура в КГБ, возглавляет кадры. Весьма благодарен за столь ценную информацию, поступи она раньше, вы бы в этом году были преподавателем в Мичигане!

– А исправить ничего нельзя? Я боюсь! Мне кажется, что за мной наблюдают.

– Прекратите панику, это нервы. Мы с вами провели три встречи и несколько закладок тайников. Давайте ограничим личные встречи до минимума, вероятность провала значительно уменьшится. Работайте спокойно, в следующем году я твердо обещаю, что мы переправим вас в Штаты!

– Хотелось бы в это верить, - недоверчиво сказал агент.

– Чтобы не быть голословным, распишитесь за получение пяти тысяч долларов за вашу информацию. Штаты не забывают своих героев, – сказал Рид, протягивая ему лист бумаги с машинописным текстом на английском языке. Глянув на текст и убедившись, что это расписка, Григорьев поставил свою подпись. Рид поставил на стол роскошную упаковку, от которой распространялся обворожительный запах духов.

– Это подарок вашей жене! Передайте ей от меня нижайший поклон, – громко, чтобы слышали за соседними столами, сказал Рид, добавил значительно тише: – В ней вы найдете свой гонорар в пять тысяч долларов.

Он встал, приподнял шляпу, прощаясь с собеседником, и вышел не оглядываясь. Краем глаза видел сидевшего на лавочке возле кафе Смита, прошел мимо него и направился к стоянке такси, где остановил машину и поехал в посольство, не скрываясь ни от кого.

– Сэр, все прошло спокойно. Ваше задание выполнено, агент принес на встречу карточки на трех студентов, завербованных КГБ. Один из них Кашеваров, которым интересуется Лэнгли. Более того, агент сообщил, что он недавно женился на дочери генерала КГБ Гаврилова.

– Очень хорошо, Рид, вы и Смит заслужили премии, я вас поздравляю, можете получить в кассе по тысяче долларов. Информация стоит этого. Как агент перенес сообщение о том, что не будет пока работать в Мичигане?

– Болезненно, но я ему пообещал, что в следующем году он обязательно там будет.

– Пусть надеется, но такой агент нам и здесь нужен!


Прошло три месяца службы Кашеварова. Неожиданно его вызвал Добрый.

– Лейтенант, возьмите мою машину, завтра в двенадцать местного времени прилетает ваша жена. Мне приказано обеспечить ее встречу. Но я думаю, что это лучше всех сделает муж! – улыбаясь, закончил он.

– Спасибо, Петр Иванович! Я счастлив получить такое приятное сообщение!

Утром Георгий подал машину. Когда в нее сел лейтенант, спросил:

– Куда едем, Анатолий Сергеевич?

– В аэропорт Мексикано, жену встречаю!

– Как жену? Стажерам не положено по рангу иметь жену во время стажировки, – удивленно глядя на офицера, возразил водитель.

– Ты лучше на дорогу смотри, а то не доедем. Кому-то нельзя, а кому можно, – важно ответил Анатолий.

Встретив Наташу, Кашеваров представил ее Георгию: – Это моя жена Наташа, познакомьтесь, а это наш водитель Георгий – надежный помощник оперативников.

Георгий представился и смущенно подал молодой женщине руку.

– Георгий, прокати нас по Мехико. Я за три месяца ни разу не был в свободной поездке, только на операциях, – жена удивленно и встревоженно повернулась к нему:

– На каких операциях, Толечка?

– Не бери в голову, я оговорился. Они долго катались по улицам Мехико, их гидом выступал Георгий. Наконец Анатолий сказал: –Георгий, останови возле этого ресторана, мы с Наташей посидим, отдохнем.

– Но, Анатолий Сергеевич, мне приказано доставить вас и жену в посольство!

– Не беспокойся, ты доставишь, только вечером. Мы тебя ждем к одиннадцати часам, не опаздывай, – сказал лейтенант, помогая жене выйти из машины. – А вещи Наташи отвези, пожалуйста, в мою комнату.


Машиной резидента Российской разведки интересовались не только мексиканцы, но и агенты ЦРУ. Наружная служба доложила о том, что Кашеваров с женой зашли в ресторан на авениде Свободы.

– Сэр, я прошу разрешения завязать неформальные контакты с молодым российским дипломатом Кашеваровым. Он с женой находится в ресторане на авениде Свободы, – зайдя к Кларку Голдену, резиденту ЦРУ в Мексике, доложил его заместитель Смит Гарсон.

– Я не возражаю, но вам необходимо ознакомиться с досье на этого молодого «дипломата», – сказал тот, протянув папку.

– Вот как. Он разведчик, зять высокопоставленного чекиста, генерала КГБ!

– Сэр, в этом случае я прошу официального разрешения на его вербовку!

– Вы отдаете отчет тому, о чем просите?

– Да, сэр, я уже докладывал вам о знакомстве с ним, мне, кажется, у него надлом психики. Поверьте моему многолетнему опыту, он потенциальный кандидат на вербовку.

– Это было бы большой удачей. Да поможет вам Бог.

Войдя в зал ресторана, Смит окинул публику независимым взглядом и, наткнувшись на сидевшего за столиком с молодой красивой женщиной Кашеваровой Мариной, изобразив на лице удивление и радость, раскинул руки. Его поведение не осталось незамеченным для Анатолия.

– Анатолий, друг мой! Вы ли это, да еще в компании столь очаровательной женщины, дайте я вас обниму. – Он прижал к груди опешившего от столь бурной встречи стажера, не давая ему опомниться, отрекомендовался его даме.

– Разрешите представиться, Смит Гарсон, помощник советника посла США в Мексике по туризму. Я был бы счастлив удостоиться чести узнать, как зовут вас, прелестное создание, – обратился он к женщине.

От общения со столь высоким знакомым своего мужа у женщины зарумянились щеки. Подав руку, она представилась:

– Кашеварова Наталья.

– Я поздравляю своего лучшего друга Анатолия со столь тонким выбором супруги. Вы просто обворожительны, сеньора! – не стирая с лица радостной улыбки, сказал Смит, окончательно смутив молодую пару.

Он подозвал официанта.

– Для моих дорогих гостей принесите самой лучшей текилы «Куэрво», что пьет дама – вино, красное светлое? Что она будет кушать? – учтиво спросил новый знакомый.

– Мне, пожалуйста, светлого полусладкого вина, что-нибудь из мексиканских блюд. Я еще не знаю кухни этой страны, надеюсь на ваш выбор, – сказала Наталья.

– Тогда я вам рекомендую себачи, это креветки в соке лимона и перца Чили. Уверяю вас, вкус божественный. Кроме того, рекомендую тосибо-исебоя, божественный вкус!

– А что это такое? – спросила Наташа.

– Это вершина кулинарного искусства мексиканских поваров! Кукурузная лепешка, с которой подается обжаренная с красным помидором нежнейшая говядина, перец Чили и прекрасный соус. Кто попробует один раз, будет заказывать это кушанье всегда!

– Мы целиком полагаемся на ваш вкус! – сказала Наташа, заворожено глядя на нового знакомого.

– Лучшей текилы для мужчин, самого лучшего вина для дамы, лимон, три себичи, три тосибо-исебоя, и очень быстро – распорядился он.

Официант не уходил, тогда он достал пятьдесят долларов и передал ему.

– Спасибо, сеньор, заказ будет готов сию минуту, – кланяясь, официант бросился исполнять заказ щедрого гринго.

– Дикая страна, пока не получат чаевые, ничего не хотят делать, – видя удивление на лицах молодоженов, сказал он.

Молодые люди были поражены не меньше официанта суммой чаевых. Это не осталось незамеченным Смитом и он довольно улыбнулся.

– Сеньора, я знаю, что ваш муж находится на стажировке, но какими судьбами вас занесло на древнюю землю Мексики?

– Как верная жена я исполняю свой долг. Мои предшественницы за своими мужьями-декабристами шли в Сибирь, на каторгу, я решила разделить участь мужа и провести с ним время его стажировки в знойной Мексике!

– Сеньора, я искренне преклоняюсь перед вами. Жизнь в грязном, перенаселенном Мехико, стоящем на высоте трех тысяч метров над уровнем моря, не мед. – Я вам обоим предлагаю свою дружбу. Моя семья осталась в Штатах, мне так одиноко, а вы живо напоминаете мне моего сына Германа и дочь Катрину. В любое время звоните, я буду рад встрече с вами. А теперь давайте выпьем за нашу крепкую дружбу! – встав, предложил Смит. Все чокнулись по русскому обычаю и выпили.

Подкладывая закуску и восхищенно комментируя достоинства блюд, Смит подливал напитки в стаканчики молодоженов. Завязался непринужденный разговор, в ходе которого Кашеваров выказал свое восхищение образу жизни американцев, свободе их передвижения по свету, финансовой независимости.

– Как у вас принято говорить: «Каждый кузнец своего счастья». Я знаю, что у вас в посольстве заработная плата восемьсот долларов в месяц. После стажировки вы будете получать на триста долларов больше и так всю жизнь. Заработок работника нашего посольства пять тысяч пятьсот долларов, – более чем в пять раз выше вашего. Есть над чем подумать! – внимательно глядя на Наташу, сказал американец и увидел, что она кивнула в знак согласия.

«Никто не может устоять против блеска золота! И вы, голубки, не исключение!» – подумал разведчик.

Видя, что наступил вечер и Анатолий начинает пьянеть, он предложил отвезти их на такси в посольство.

– Но у нас заказана машина на одиннадцать часов, – возразила Наташа.

– Сеньора, с самых первых шагов по мексиканской земле вся ваша жизнь будет проходить под неусыпным контролем КГБ. К этому надо привыкнуть и не давать повода для лишних разговоров. Вы услышите много грязных разговоров обо мне, нашей системе. Не верьте пустой болтовне, сразу вспоминайте, что в нашем посольстве человек вашего ранга получает за тот же труд в пять раз больше.

– А как же водитель посольства? – спросила Наташа.

– Ему скажут, что вы уже уехали на такси, не дождавшись его. Я выражаю надежду, что мы станем большими друзьями. Прошу только об одном: не афишируйте эту дружбу, это может вам навредить, – сказал он на прощанье, усаживая своих знакомых в такси.

– Замечательный человек! Где ты с ним познакомился? – спросила Наташа.

– Я тебе потом все расскажу, радость моя, – пьяно икнув, сказал Анатолий и заснул.

Предупрежденный американцем водитель привез их к посольству, где Наташа растолкала крепко спавшего мужа.

– Толя, проснись, приехали!

Они вышли из такси, и машина уехала.

– А кто ему заплатил за проезд? – спросила женщина.

– Не бери в голову, за все уплатил мой американский друг, пойдем домой, спать хочется! – сказал Анатолий, увлекая жену в ворота посольства.

Вернувшись в посольство, Георгий не застал Доброго. Тот появился в двадцать два часа.

Водитель доложил о желании лейтенанта побыть с женой в ресторане.

– Зря ты их оставил двоих, они не знают города. Надо было подождать там же, позвонить в посольство, чтобы мы не беспокоились, – сделал ему замечание Добрый и вызвал Астахова.

– Валерий Алексеевич, ваш стажер с женой остался в ресторане на авенида Победы. Езжайте вместе с Георгием и привезите их в посольство! – приказал он.

Раздосадованный пропавшим, вечером Астахов и водитель вышли к машине. В это время в калитку посольства вошла пара, в которой они узнали Кашеварова, с ним была молодая женщина.

– Товарищ старший-лейтенант, вас ждет майор Добрый! – сказал Астахов.

– Но со мной жена, – пытался отговориться тот.

– Жену проводит Георгий, пойдемте, вас ждут! – твердо повторил Валерий.

Переступив порог кабинета подполковника Доброго, Кашеваров остановился посередине и с вызовом посмотрел на него.

– Старший лейтенант Кашеваров, доложите, почему вы не выполняете инструкцию, которой запрещается в целях избежание похищения и других неприятностей нахождение сотрудника посольства за его стенами без сопровождения.

– Но меня сопровождал водитель посольства, а потом моя жена.

– Хорошо, завтра вы напишете мне докладную по этому поводу. Но я должен вас предупредить, что этот поступок не останется безнаказанным. В случае повторения вы будете немедленно отправлены в Россию. Я не желаю нести ответственность за людей, которые не выполняют требования инструкций! Вы свободны.

Прошло шесть месяцев, Кашеваров, как и положено стажеру, использовался на страховке при боевых выездах оперативников.

Неожиданно от Сокола поступил запрос на предоставление сведений о проделанной работе и возможности аттестации его на самостоятельную работу. Добрый вызвал Астахова и предложил дать оценку как наставнику.

– Я не знаю почему, но считаю, что это рано делать. Он еще не созрел для самостоятельной работы.

– Ты понимаешь, что «Лес» требует ускорить его аттестацию? – спросил Добрый.

– Пусть «Лес» и дает ему положительную аттестацию, я не могу этого сделать. Я готов письменно изложить свою точку зрения.

– Хорошо, излагай, ты на это имеешь право! – раздраженно сказал Добрый.

Когда Астахов вышел, он снял трубку спутниковой связи и позвонил Соколу.

– Товарищ генерал-майор, звоню вам в отношении аттестации на Кашеварова. Его наставник старший лейтенант Астахов категорически против, считает, что рано его выпускать на самостоятельную работу.

– Вы понимаете, что меня за горло держит начальник отдела кадров генерал Григорьев, тесть Кашеварова. Предлагаю провести аттестацию, мнение Астахова приложить к ней и направить в «Лес»! Срочно! Вы меня поняли, это приказ! – и положил трубку.

Добрый в аттестации лаконично перечислил все операции, в которых принимал участие Кашеваров, их оказалось всего полтора десятка. В душе он понимал, что Астахов абсолютно прав, но приказ генерала не давал ему высказать свои мысли и его рука выводила хвалебную реляцию деятельности Кашеварова. Он дописал, что оперативник вполне подготовлен для самостоятельной работы.

В этот же день его заключение с заключением Астахова телетайпом через спутник было направлено в ставку Внешней разведки КГБ в Ясенево.

Получив аттестацию, Сокол схватился за голову, он понял, что стажер еще не наработал навыков для самостоятельной работы. Но промедление с допуском Кашеварова на самостоятельную оперативную работу грозило его дальнейшему продвижению по служебной лестнице.

Астахов не оставил камня на камне от выводов полковника Доброго о возможности использования молодого, необкатанного опера на самостоятельной службе. «Может погубить себя и переданных ему на связь агентов!» – рассуждал Сокол. Приняв окончательное решение, решительно отодвинул в сторону аттестации и четким почерком вывел на лежавшем на столе листе белой бумаги: «Приказ. С учетом положительных характеристик, заключений об успешном окончании стажировки наставника, старшего лейтенанта Астахова, и резидента подполковника Доброго на стажера Кашеварова…»

«Вот так «блатные» и пролазят в наши ряды, дослуживаются быстро до полковников и генералов. Кто-то за них пашет с утра до ночи, а они беззаботно шагают по служебной лестнице, имея мохнатую руку!» – зло думал генерал-майор, продолжая писать.

Ему пришлось начинать службу простым оперативником в одном из сибирских городков. Только тяжелый труд и полная самоотдача позволили продвинуться по служебной лестнице и получить чин генерал-майора.

«Что делать, такие нынче пошли времена!» – с тяжелым сердцем он подписал заключение о допуске Кашеварова на самостоятельную оперативную работу. В этот же день приказ был получен в посольстве России в Мехико по радиотелеграфу.

– Смотри, старший лейтенант, я взял на себя большую ответственность, рекомендуя тебя на самостоятельную работу. Лучше два раза спроси у знающих оперативников, как поступить, – поздравил его Добрый. – Поздравляю, в нашем коллективе стало одним оперативником больше! – закончил он, пожимая руку новоиспеченному оперу.

– Спасибо за доверие, я с первой получки выставляюсь! – поблагодарил Кашеваров.

Допуск к самостоятельной работе развязал руки молодому оперативнику, теперь он мог бесконтрольно находиться в Мехико, брать с собой жену и, главное, безбоязненно встречаться с другом Смитом Гарсоном.

Постепенно умелой рукой матерого шпиона в душах молодых людей формировалось неверие в свою страну, желание жить не хуже американцев.