Geum.ru

Государственный университет высшая школа экономики л. Л. Любимов введение в экономическую теорию в 2-х книгах

Вид материалаКнига

Содержание


Тема 31.экономические системы: сравнительный анализ
§ 154. капитализм в теории и на практике
Подобный материал:
1   ...   52   53   54   55   56   57   58   59   60

ТЕМА 31.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ


Цель изучения темы состоит в том, чтобы узнать:
  • в чем сущность рыночной экономики (капитализма) и плановой экономики (социализма);
  • в чем состоят институциональные различия систем;
  • почему необходимы как рыночные, так и плановые (командные) начала в реальной и эффективной эко­номической системе;
  • каковы главные исторические тенденции в развитии экономических систем.

Уже из введения к этому учебнику мы знаем, что лю­бое общество для решения проблем Что? Как? и Для кого? должно добровольно выбрать экономическую систему. Все виды экономических систем всегда находились в интер­вале между двумя крайними их видами: одна из них обеспе­чивала свободу личности и мотивы для ее стремления удов­летворить ее собственные интересы; другая система основана на том, что в ней ключевую роль в организации и осуществ­лении экономической деятельности играют коллективные ценности.

В реальной действительности страны современного мира выбирают и то и другое, но только в им одним присущей пропорции. Эти пропорции складываются под влиянием многих факторов, среди которых главными являются истори­ческие, географические и этнокультурные факторы. Любая экономическая система — это совокупность институциональ­ных механизмов. Что такое институциональный механизм? В целом это способы, правила, благодаря которым при повто­ряющихся, совпадающих условиях происходит взаимодей­ствие различных социальных групп, т. е. индивидуумов, се­мей, производственных коллективов, политических партий и движений и др. Это взаимодействие должно быть повторяю­щимся, чтобы мы точно знали, что можно ожидать от других, т. е. могли прогнозировать их действия. Иначе говоря, институции — это правила игры, которые определяют права и обязанности участников.

Главными из институциональных механизмов являют­ся законодательство, мораль, привычки, национальные обычаи, структуры властей. Все они становятся кодексами правил игры. Процедуры похорон институционализируют те способы, которыми мы должны выражать скорбь по умершим. Вы сами можете привести много примеров институционализации поведения людей путем создания правил игры.

Одной из главных экономических институций, отобран­ных в ходе сотен лет эволюционного развития человечества, является саморегулирующийся рынок, на котором рыночные сигналы (цены) привлекают или отталкивают потребителей и производителей. Симметрично этой институции возник общественный сектор (в России мы часто называем его государственным сектором), который организуется на основе других, нерыночных, правил игры.

В ходе развития экономических систем институциональ­ные механизмы изменяются. При этом становятся иными не только экономические, но и неэкономические институцио­нальные механизмы. Эти изменения являются реакцией на меняющиеся обстоятельства. Ярким примером таких обстоя­тельств становится сам принцип ограниченности ресурсов, которыми мы располагаем в данный момент.

Сердцевиной сравнительного анализа экономических систем является изучение институциональной структуры лю­бого из типов экономики и того, как в этих структурах действуют принципы, вытекающие из неизбежной ограни­ченности ресурсов и необходимости решения проблемы выбора. Следует сразу сказать, что в последние годы интерес к сравнительному анализу экономических систем вырос во многом благодаря не лучшим побуждениям некоторых уче­ных и политиков. В некоторых западных экономических учеб­никах научный сравнительный анализ оказался замененным на ироническую критику, а иногда и на злорадное высмеи­вание социалистической системы. Это, конечно, не осталось без ответа в бывших социалистических странах, где появи­лось немало национал-социалистических псевдоконцепций, морализаторских и агрессивных лозунгов. Тот, кто действи­тельно хочет постигнуть экономическую науку, должен сле­довать не логике исторических приговоров (их выносит толь­ко История), а логике строго научного анализа, который позволяет нам делать научные выводы, а не судить народы и страны.

§ 154. КАПИТАЛИЗМ В ТЕОРИИ И НА ПРАКТИКЕ


Чистая теория капитализма включает, прежде всего, ин­ституциональную составляющую. Начнем с того, что капитал и капитализм — не только разные понятия, но они не обязательно соотносятся друг с другом. Капитал — воспро­изводимые предметы, которые мы не потребляем, а исполь­зуем для производства благ. Одна и та же вещь может быть и не быть капиталом. Велосипед у девчонки — предмет для развлечений. Велосипед у почтальона — капитал. Чтение «Трех мушкетеров» — прекрасный досуг для мальчишки. Чтение «Основ экономических знаний» — создание челове­ческого капитала. Капитализм не отличается наличием капи­тала. Капитала было много и в Советском Союзе.

Капитализм как экономическая система отличается от других систем своими институциями. При капитализме инди­видуумы, в одиночку или группами, владеют в качестве частных собственников факторами производства и правом использовать их в соответствии с их собственным выбором. Частная собственность — одна из экономических институций капитализма. При капитализме частная собственность — одно из важнейших прав, сферу и природу которого должно признавать правительство. Правительство должно защищать это право по требованию собственника. Это право относится не только к какому-то имуществу, как, например, дом, земля, оборудование, мастерская, фабрика. Существуют раз­личные объекты собственности. Один из них, например, патент, который дает особые права его собственнику в отношении открытия, изобретения.

Право частной собственности выполняет очень важную функцию — стимулирует накопление и сохранение богат­ства, в том числе в форме физического капитала. В основе этого лежит процесс личных и корпоративных сбережений. Такой процесс вряд ли осуществится в серьезных масштабах, если индивидуумы и корпорации не будут мотивированы имущественными правами. Имеется критическая связь между частной собственностью и накоплением на основе права наследования частной собственности. Это право — еще одна институция капитализма. Оно является механизмом накопле­ния богатства, мотивирует каждого на накопление ради своих детей и детей своих детей. Результаты действия этого права видны буквально во всех так называемых капиталисти­ческих странах: прекрасные дороги к каждому сельскому дому, десятки миллионов коттеджей, все более изысканные интерьеры личных коттеджей, несколько автомобилей, теле­визоров, видеосистем на семью, превращенные в личные музеи фамильные склепы на кладбищах и т. д. и т. п. Результаты длительного отсутствия этого права также во всем видны в России: сельские дома без удобств, «хрущобы» в городских кварталах, стандартизованная до унылости обста­новка неудобных и маленьких квартир, почти полное отсут­ствие каких-либо коллекций, предметов старины у массового домашнего хозяйства и т. д.

Конечно, право частной собственности и право наследо­вания не являются безграничными. Власти контролируют и ограничивают их в согласованных пределах. Собственника коттеджа и земельного участка в Вашингтоне могут заставить продать и то и другое, если этот участок оказался выделен­ным под строительство общественного здания или станции метро. Но это будет сделано с выгодой для владельца и с учетом его требований, а не просто отнято или куплено за бесценок.

Следствием концепции права частной собственности является еще одна институция капитализма — свобода предпринимательства, право свободного выбора экономиче­ской деятельности, в которой будут задействованы ресур­сы данного человека или группы людей. Человек — луч­ший судья своим интересам, и его решение должно огра­ничиваться лишь рамками законных видов деятельности. Человек старается максимизировать полезность, удовлетво­рение от своего выбора. Стремясь к максимизации своей выгоды, он создает условия для роста богатства во всем обществе.

Конкурентные рынки — еще одна институция капитализ­ма. Именно через них, через взаимодействие товарных и факторных рынков осуществляется эффективное перераспре­деление ограниченных ресурсов общества. Мы уже знаем, что важной институцией капитализма являются власти, государ­ство. Они охраняют права людей, социальные ценности об­щества, предотвращают другие институции от саморазруше­ния. Власти, государство, вмешиваясь в экономику, никогда не сохраняют некий общественный нейтралитет. Заставляя соблюдать природоохранные законы, они жестко ограничи­вают производителей, заставляя их нести бремя существен­ных дополнительных расходов.

Конкурентные факторные рынки сами определяют цены на факторы производства и, следовательно, доходы владель­цев факторов, т. е. определяют структуру распределения до­ходов в обществе. Эта институция часто служила и все еще служит объектом критики. Есть немало политиков и ученых, говорящих, что до того, как факторные рынки стали спра­ведливо распределять доходы людей, существовало неспра­ведливое распределение самих факторов. Кому-то досталась земля, кому-то капитал, а кому-то только труд. Когда-то, возможно, было и так. Но возвращать историю распределения вспять так же бессмысленно и опасно, как сегодня включать Египет и Грецию в состав Италии только потому, что когда-то они входили в Римскую империю.

В реальной жизни теоретический капитализм обнаружи­вает немало несоответствий. Их источниками являются и частный сектор, и общественный (государственный) сектор. В теории рыночные операции (трансакции) не должны вести к затратам (трансакционным затратам) для покупателей и продавцов. На практике мы знаем о затратах на поиск наи­более эффективных факторов производства, на переговоры о заключении сделок и контрактов, на инфорсмент (принуж­дение к выполнению) контрактов, на рекламу и т. д. Эти трансакционные затраты являются бременем как для произ­водителей, так и для потребителей. Власти должны регули­ровать эти затраты для того, чтобы рынки сохраняли способ­ность к саморегуляции.

Другим источником неприятностей для рыночной эконо­мики, причем тоже рожденным в ее недрах, является угроза появления монополии. Экономия на масштабе создала фир­мы, доминирующие на определенных рынках, пытающиеся ограничивать производство и взвинчивать цены, что застави­ло общество прибегнуть к защите своих интересов. Так власти (государство) получили функции по осуществлению антимо­нопольных мер.

В целом, в отличие от чистой теории капитализма, где действует частный предприниматель, в реальном капитализ­ме сегодня доминирует корпорация, которая ограничивает ответственность многочисленных собственников-акционеров за дела корпорации. Концентрация экономической власти в руках корпораций весьма значительна, а место предпринима­теля-собственника занял профессиональный управляющий. Изменить баланс в пользу более совершенной конкуренции можно за счет расчленения корпораций, подавления их силы. На это сегодня не решится ни одно правительство. Да в этом и нет необходимости. Мелкие и средние фирмы не могут осуществлять крупные научно-технические программы, от которых зависит судьба всей страны. Кроме того, избавив­шись от одной силы, общество может нечаянно вручить монопольную власть другой силе. Почему самая высокая почасовая ставка зарплаты в США существует у строительных рабочих? Да потому, что есть тысячи строительных фирм, конкурирующих друг с другом, и всего лишь один профсоюз строительных рабочих, у которого конкурентов нет. Хотим мы этого или не хотим, а вывод о зарплате этих рабочих очевиден: она содержит монопольную надбавку. Конечно, концентрация экономической власти в руках корпораций опасна для общества, но не менее опасна эта власть, когда она оказывается в руках профсоюзов.

Классические представления о рыночном капитализме сегодня подвергаются широкой ревизии. Давно стало ясно, что чистая рыночная система не может эффективно обеспе­чить столь нужные людям общественные блага — оборону, законы, социальные гарантии и др. Это все блага, которые как бы «недопроизведены» рыночной системой. Государство должно сегодня жестко вмешиваться или брать на себя производство в таких областях, как электро-, газо- и водо­снабжение, строительство коммуникаций. Ни в одной запад­ной стране этим отраслям не предъявляется требование соответствия чисто рыночному критерию эффективности — прибыльности. Ценообразование в этих отраслях регулируется властями, чтобы не допустить ущерба для потребителей, которыми являются абсолютно все граждане.

Характерной особенностью последних двух десятилетий в западных странах стал рост количества и влияния в эконо­мике малого и среднего бизнеса. С технологической, органи­зационной, новаторской и других точек зрения малый бизнес оказывается гибче и эффективнее большого бизнеса либо, по крайней мере, конкурентоспособным с ним. Среди самых общих причин такой эффективности нужно назвать безусловную способность малого бизнеса лучше мотивировать своих работников в целях высокопродуктивного труда и более рисковых решений.

Наконец, теоретический капитализм очень далек от реального, имея в виду современные сложные варианты фискальной и денежно-кредитной политики. А. Смит был бы возмущен, узнав о том, что власти дают субсидии одним, чтобы общество как можно скорее получило нуж­ные блага, и подавляют налогами других, чтобы снизить потребление табака или алкоголя. Предприниматель-капита­лист несет чистые убытки от простоя, и никто их ему не компенсирует. В то же время правительства выплачивают значительные пособия тем, чей фактор производства оказал­ся не востребованным обществом. Речь идет о пособиях по безработице.

Конечно, современный капитализм существенно отлича­ется от своего теоретического прародителя. Он радикально изменился, особенно в XX столетии. Но он сумел сохранить все те институциональные ценности, которые позволяли ему поддерживать историческую гибкость, т. е. способность при­спосабливаться к масштабным изменениям: к сдвигам в структуре экономики от сельского хозяйства — к обрабаты­вающей промышленности, от промышленности — к услугам, к урбанизации и появлению огромных мегаполисов, к инди­видуализации потребительских предпочтений, к ситуациям военных противостояний с одновременным значительным ростом национального благосостояния.

Ключевыми оказались обеспечение максимально широ­ких прав человека, развитие гражданского общества, где решения принимаются предпринимателями и рабочими, потребителями и производителями, профсоюзами и союза­ми предпринимателей. Институциональные механизмы со­вершенствовались. Возникла смешанная экономическая сис­тема, включившая и нерыночные институции. Рыночный сектор обеспечил постоянный технологический прогресс и растущий уровень жизни, а общественный — расту­щий объем социальных гарантий личности. Вероятно, самым большим достижением бывших стран «чистого капи­тализма» стало обеспечение ими свободы индивидуального выбора и возможностей человека «сделать себя». Развитие человеческой индивидуальности явилось энергообразующим моментом в том рывке, который эти страны сделали в XX столетии.

Есть ли у реального капитализма пороки и слабости? Конечно, есть. Прежде всего центральным оценочным кри­терием рыночной экономики была и остается прибыль (убытки). Управляющий, предприниматель в качестве цели видят перед собой баланс активов и пассивов, а не чисто человеческие ценности. Но можно гадать вопрос: а существо­вала ли социалистическая стран? (общество), где в экономи­ческой политике такие ценности были бы реальностью, а не пропагандистским камуфляжем?

Другой слабостью современной рыночной экономики яв­ляется существование неполной занятости ресурсов, в том числе безработица. Правда, подавляющее большинство эко­номистов считают, что это необходимая плата, которую общество должно платить за эффективное распределение своих ограниченных ресурсов. Но тем не менее нужно при­знать, что такая плата существует.

Наконец, и современный капитализм не смог покончить с бедностью. Даже в США примерно каждый пятый не может из-за своей бедности рассматриваться как человек, пользую­щийся выгодами высокого американского уровня благосо­стояния. Конечно, американский бедняк и перуанский бед­няк — радикально разные категории бедности. Но ведь любая бедность всегда является таковой по отношению к существу­ющему богатству.