Волков А. Редакторы перевода Горшков К. Г., Самотаев И. В. Швагер Д. Ш 33 Биржевые маги

Вид материалаИнтервью

Содержание


Есть ли практический предел капитала, которым вы можете уп­равлять?
Кстати, о давлении. Нередко слышишь истории о том, как очень крупные трейдеры пытаются толкнуть рынок вверх или вниз. Им это уда
88 Брюс Ковнер
Каков был конечный итог?
Значит, потери вас больше вообще не волнуют?
У вас были убыточные годы?
Вы оптимистично полагали, что рынки движутся только вверх?
Какие еще ошибки вы сделали в тот год?
На каком рынке вы торгуете валютой — на межбанковском или на фьючерсном?
Какова доля валютных операций в вашей торговле?
Но вы могли бы провести кросс-сделку и на «/ММ», уравняв денеж­ную величину каждой позиции подбором количества контрактов по пар
Полагаю, что заключая сделку типа «марка/иена», вы выражае­те ее в долларах, а не в какой-либо из этих двух валют.
Межбанковский рынок мягче отреагирует на подобные события?
Каково соотношение между коммерческими операциями, или хед­жированием, и спекулятивными сделками в межбанковской торговле?
Почему фьючерсный рынок не смог увеличить свою долю в миро­вой валютной торговле?
Значит, фьючерсный рынок практически не в состоянии соревно­ваться с межбанковским рынком, который может подогнать хедж для любо
Вы не могли бы рассказать о своей методике фундаментального анализа? Как вы определяете, какой должна быть справедливая цена на
92 Брюс Ковнер
Вы поняли это ночью пятницы, уже почти в субботу. Не поздновато ли для каких-то действий на рынках?
Вы активно торгуете и в нерабочие часы американских рынков?
...
Полное содержание
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   36
Можете ли вы торговать на таких рынках, где нет высокой ликвид­ности, но бывают мощные тенденции? Например, на рынке кофе?

Могу. Я торговал на рынке кофе в прошлом году и заработал несколько миллионов. Теперь, когда я, управляя фондом в 600 миллионов долл., увели­чиваю его еще на 2 миллиона, такая прибавка уже не так существенна. Фак­тически это может даже ухудшить мои торговые результаты, поскольку,

Брюс Ковпер 87

сосредоточиваясь на кофе, я отвлекаюсь от торговли на валютных рынках, где действую гораздо мощнее.

Похоже, вы добрались до такого размера позиций, который сни­жает результативность вашей торговли. У вас есть достаточно личных средств, так почему бы не торговать на их основе? Ведь тогда вы избе­жите всех забот, связанных с управлением чужими средствами?

Верно. Но есть несколько причин поступать иначе. Хотя я достаточно круп­но инвестировал в свои фонды, их клиентскую часть я рассматриваю как подо­бие колл-опциона. [Колл-опцион имеет неограниченный потенциал прибыли в случае роста цен и риск, ограниченный его стоимостью, в случае падения цен.] Я не хочу показаться легкомысленным, ибо очень дорожу своей репутацией среди инвесторов, но колл гораздо безопаснее, чем прямая позиция с равным потенциалом выигрыша и проигрыша.

Есть ли практический предел капитала, которым вы можете уп­равлять?

На большинстве товарных фьючерсных рынков — конечно, да. Но на та­ких рынках, как рынок валют, процентных ставок, а также на товарных рын­ках типа рынка сырой нефти этот предел очень высок. Я намерен очень тщательно следить за увеличением капитала, которым сейчас управляю.

Что происходит, когда вы размещаете приказы на тех рынках, ко­торые не относятся к числу самых ликвидных, — то есть исключая рынки казначейских облигаций и основных валют? Не замечали ли вы, что эти приказы действительно движут рынком?

Такое возможно, но я никогда специально не давлю на рынок.

Кстати, о давлении. Нередко слышишь истории о том, как очень крупные трейдеры пытаются толкнуть рынок вверх или вниз. Им это удается?

Я бы так не сказал. Это возможно лишь в краткосрочном плане, и в итоге ведет к серьезным ошибкам, которые обычно проявляются в пренебреже­нии собственными движущими силами рынка, в их недооценке как в фунда­ментальном, так и в техническом плане. Те из моих знакомых трейдеров, что

88 Брюс Ковнер

переоценили себя и пытались давить на рынок, кончали чрезмерной торгов­лей и разорением.

Вы не могли бы привести пример, не называя имен?

Свежий пример — одна британская торговая компания, которая столкну­лась с серьезными неприятностями, после того как она попыталась манипули­ровать рынком сырой нефти. Сначала ей это удалось, но потом контроль над рынком был утрачен и цены на сырую нефть упали на 4 долл.

Каков был конечный итог?

Компания потеряла около 40 миллионов долл. и попала в трудное положение.

Вероятно, вы сейчас управляете большими деньгами, чем любой другой фьючерсный трейдер в мире. Как вы справляетесь с эмоцио­нальным стрессом, когда попадаете в полосу неудач?

Эмоциональное бремя торговли очень велико: ведь в любой день я могу потерять миллионы. Если относить такие потери на свой счет, то торговать станет невозможно.

Значит, потери вас больше вообще не волнуют?

Единственное, что меня лично задевает, — это плохое управление капи­талом. Время от времени у меня случаются достаточно крупные проигрыши. Но я никогда не страдаю от самого процесса потерь, пока они проистекают из здравой торговой тактики. И наоборот: меня пугают такие ситуации, как, например, ликвидация короткой стороны июльско-ноябрьского спрэда по соевым бобам. Я тогда многому научился по части управления риском. Поте­ря денег как элемент процесса, когда сегодня выиграл, а завтра проиграл, меня не волнует.

У вас были убыточные годы?

Да. В 1981 году я потерял около 16 процентов капитала.

Что послужило причиной — ваши ошибки или непредсказуемость рынка?

Брюс Ковнер 89

Одно сплелось с другим. Главное заключалось в том, что это был мой пер­вый опыт торговли на крупном медвежьем товарном рынке, а медвежьи рынки отличаются от бычьих.

Вы оптимистично полагали, что рынки движутся только вверх?

Нет. Я не учел свойство медвежьего рынка резко падать, а затем быстро восстанавливаться. Я всё время опаздывал с продажей, после чего выходил из рынка по стоп-приказу при движении, которое впоследствии оказывалось ча­стью широкой модели застоя. Для открытия позиций на медвежьем рынке надо ловить моменты резких корректирующих подъемов.

Какие еще ошибки вы сделали в тот год?

Я плохо управлял капиталом. У меня было слишком много скоррелирован-ных сделок.

Этот год поколебал вашу уверенность в себе? И тогда вы вернулись к графикам и схемам?

Да, вернулся — и разработал множество систем управления риском. Я стро­го следил за корреляцией всех моих позиций. С того времени я стал ежедневно подсчитывать суммарный торговый риск.

На каком рынке вы торгуете валютой — на межбанковском или на фьючерсном?

Только на межбанковском рынке, не считая арбитражных сделок против «IMM». [International Monetary Market — Международный валютный ры­нок, который контролируется Чикагской товарной биржей и является лиде­ром среди мировых валютных фьючерсных бирж.] Его ликвидность намного выше, а транзакционные расходы — ниже. К тому же это круглосуточный рынок, что для нас важно, потому что мы торгуем буквально двадцать четыре часа в сутки.

Какова доля валютных операций в вашей торговле?

В среднем 50—60 процентов прибыли поступает именно от них.

90 Брюс Ковнер

Полагаю, что вы торгуете не только теми пятью валютами, которые сейчас наиболее активны на «IMM»?

Мы торгуем любой валютой, если она высоколиквидна. Фактически это все европейские валюты (включая и скандинавские), Бее основные азиатские и ближневосточные валюты. Но ключевую роль в нашем арсенале, пожалуй, играют кросс-сделки, которые невыполнимы на «/ММ». [Кросс-сделки — это операции с двумя зарубежными валютами. Так, покупка британского фунта и продажа долларового эквивалента немецких марок называется кросс-сделкой.] Кросс-сделки нельзя проводить на «/ММ», потому что там используются кон­тракты фиксированного размера.

Но вы могли бы провести кросс-сделку и на «/ММ», уравняв денеж­ную величину каждой позиции подбором количества контрактов по паре валют.

Да, но всё же более верный и прямой путь — это межбанковский рынок. Например, очень распространены такие кросс-сделки, как «немецкая марка/ британский фунт» и «немецкая марка/японская иена».

Полагаю, что заключая сделку типа «марка/иена», вы выражае­те ее в долларах, а не в какой-либо из этих двух валют.

Совершенно верно. Нужно просто сказать: покупаю марки на 100 [милли­онов] долларов и продаю иены на 100 [миллионов] долларов. На межбанковс­ком рынке доллар служит всемирной обменной единицей.

Неожиданные известия или обнародование данных экономичес­кой статистики, которые расходятся с прогнозами, вызывают резкие изменения в стоимости валют. Как реагирует на это межбанковский рынок — мягче фьючерсного? Или арбитражеры держат оба рынка в одной упряжке?

Оба рынка сильно арбитражированы. Но в такие моменты расторопный арбитражер неплохо зарабатывает. Эти рынки действительно немного расхо­дятся, но именно немного.

Межбанковский рынок мягче отреагирует на подобные события?

Брюс Ковнср 91

Да. Ведь что происходит на фьючерсном рынке: площадка отступает, от­крывая дорогу стоп-приказам. Единственная сила, толкающая рынки обрат­но, — это арбитражеры, у которых есть позиция и на межбанке.

Каково соотношение между коммерческими операциями, или хед­жированием, и спекулятивными сделками в межбанковской торговле?

Федеральная резервная система проводила исследования по этому вопро­су. Цифрами сейчас не располагаю, но могу сказать, что в своей основе меж­банковский валютный рынок — хеджинговый. Главными спекулянтами на нем являются сами банки и кучка игроков вроде меня.

Почему фьючерсный рынок не смог увеличить свою долю в миро­вой валютной торговле?

Рынок валютных фьючерсов неэффективен в нескольких важнейших отно­шениях. Во-первых, при хеджировании обычно требуется обеспечить определен­ный срок и конкретную сумму в долларах. Так, если мне нужно захеджировать 3,6 миллиона долл. на 12 апреля, я просто отдаю распоряжение банку — и всё. На фьючерсном рынке торговля идет лишь на определенные даты и в объемах, кото­рые кратны размеру контракта. Точного хеджирования при этом не получается.

Значит, фьючерсный рынок практически не в состоянии соревно­ваться с межбанковским рынком, который может подогнать хедж для любого клиента?

Конечно. К тому же все операции производятся в рамках стандартных ком­мерческих банковских отношений. Очень часто это используется хеджером для того, чтобы продемонстрировать свой капитал в виде замороженной при­были, которая может служить основой для кредитования.

Вы не могли бы рассказать о своей методике фундаментального анализа? Как вы определяете, какой должна быть справедливая цена на рынке?

Я априори считаю текущую цену справедливой, а затем пытаюсь предста­вить себе, что может изменить ее тем или иным образом.

Хороший трейдер обязан уметь предвидеть различные варианты развития событий. Я пытаюсь вообразить себе массу различных картинок будущего и

92 Брюс Ковнер

жду подтверждения какой-либо из них на практике, проверяя все варианты поочередно. Большинство вариантов неизбежно отпадает в том смысле, что подтверждается лишь малая часть их составляющих. Но потом один из вари­антов вдруг подтверждается на уровне девяти из десяти своих элементов. Он и становится моим видением реальности.

Приведу такой пример. Ночь на субботу, после краха рынка акций 19 ок­тября, я провел без сна, хотя бессонницей никогда не страдал. Конечно, я был не единственным трейдером, кто не сомкнул тогда глаз. Всю следующую неде­лю я напряженно размышлял, как события той недели скажутся на долларе. Я прикидывал разные варианты развития событий. Один из них предполагал все­общую панику и финансовый конец света.

По этому варианту доллар превращается в самую безопасную политичес­кую нишу, вследствие чего его курс должен сильно вырасти. Так и произошло: во вторник той недели курс подскочил, поскольку многие обналичили свои средства, находившиеся в других активах. Последующие три дня прошли в сильном смятении. А к концу недели доллар начал отступать.

Именно в ту ночь у меня сложилась целостная картина событий. Во-пер­вых, мир охватила сильнейшая финансовая паника. Во-вторых, Японский банк и Бундесбанк не желали предпринимать каких-либо потенциально инфляци­онных мер. В-третьих, в США сохранялся крупный дефицит торгового балан­са. Все перечисленное говорило о необходимости каких-то стимулирующих действий. В этих условиях министру финансов Бейкеру ничего не оставалось, кроме как отпустить курс доллара. Ведь кто-то же должен сыграть стимулиру­ющую роль — и это были США.

В результате доллар упадет, а прочие центральные банки не станут поддер­живать его в ущерб собственным интересам. Поэтому я нисколько не сомне­вался, что Бейкер поступит именно так.

Вы поняли это ночью пятницы, уже почти в субботу. Не поздновато ли для каких-то действий на рынках?

Да, поздновато. Так что суббота и воскресенье прошли у меня в напряженном ожидании: я понял, что доллар может открыться намного ниже. Оставалось од­но — посмотреть, как в воскресенье вечером откроются дальневосточные рынки.

Вы активно торгуете и в нерабочие часы американских рынков?

Да. Во-первых, у меня есть мониторы везде, где я бываю: и в городе, и в загородном доме. Во-вторых, у меня есть круглосуточные дежурные.

Брюс Ковнер 93

И им предписано немедленно предупреждать вас в случае круп­ных перемен?

Безусловно. Надо сказать, что по каждой валюте мы установили «сигналь­ные рамки». Если какой-либо рынок выйдет за эти рамки, то дежурный обязан подать сигнал: позвонить мне.

Часто ли вам звонят среди ночи?

У меня есть трейдер-помощник, которому в шутку разрешено будить меня не чаще двух раз в год. Но если говорить серьезно, то такая необходи­мость возникает довольно редко. Я всегда в курсе происходящего на рын­ках. У меня дома есть всё необходимое оборудование, в том числе торговые мониторы и линии прямой связи. К тому же в обязанности моего помощни­ка входит постоянное дежурство на телефоне. За ночь ему звонят раза три-четыре.

Вы хотите сказать, что на ночь перепоручаете ему принятие ре­шений?

Не менее раза в неделю мы составляем сценарий развития каждого валют­ного рынка. Мы намечаем возможные коридоры движения каждой валюты и меры на случай прорыва этих коридоров.

То есть если рынок данной валюты достигает 135, то ваш помощник знает, что...

...что надо делать — покупать или продавать. Такие решения у нас заго­товлены заранее. Но моим помощникам приказано звонить мне в случае отставки премьер-министра, крупного неожиданного изменения курса ва­люты или других событий, которые идут вразрез с нашим текущим сцена­рием.

Случается ли вам торговать до глубокой ночи?

Да. Довольно часто.

Но вы же не можете торговать круглосуточно. Как вы распределяе­те свое время между работой и личной жизнью?

94 Брюс Ковпер

Обычно я стараюсь ограничивать торговлю интервалом с восьми утра до шести-семи часов вечера. Но дальневосточный район имеет особую важность, так что когда его валютные рынки очень активны, я торгую на них с самого открытия — с восьми часов вечера. Утренняя торговая сессия на Токийской бирже длится до двенадцати ночи. Если же рынки приходят в быстрое движе­ние, то я ложусь спать только часа на два и встаю к открытию очередного рынка. Всё это так увлекает, так волнует!

Вы видите, как волна перекатывается из страны в страну?

Ну конечно! Ведь если ты по-настоящему увлечен, то сидишь у монитора, как на привязи. Движение цен меняется: оно приобретает размах и резкость. Я связан с каждым из этих рынков по всему миру и нахожусь в курсе происхо­дящего там. Это невероятно захватывающая игра. Всё время появляются но­вые возможности. Если на минуту исключить фактор собственно торговли, то окажется, что я занимаюсь всем этим, потому что меня очень увлекает анализ мировых политических и экономических событий.

Вы говорите об этом как о некой нескончаемой игре, а не как о ра­боте. Вы действительно так считаете?

Я не ощущаю, что это работа, — разве только когда проигрываю: вот тог­да — да, работа. [Он смеется.] Для меня анализ рынка — это нечто вроде ог­ромной многомерной шахматной доски. Удовольствие от игры на ней — чисто интеллектуальное. Попробуйте, например, определить, какие проблемы сто­ят перед министром финансов Новой Зеландии и как он попытается их решить. Для многих всё это — экзотика, доведенная до абсурда. Но для меня — ни­чуть. Ведь есть реальный управляющий маленькой страны, а у него — действи­тельно масса проблем. Ему нужно решить, как справиться с Австралией, США и профсоюзами, которые ему сильно досаждают. Моя задача — решить эту головоломку параллельно с ним, вычислить его ближайшие действия и те их последствия, о которых он сам или рынок еще не догадываются. Для меня это — уже само по себе огромное удовольствие.

Наблюдая за мировыми рынками во всем их разнообразии, вы, как известно, прочитываете горы экономической литературы. Обращае­тесь ли вы и к рыночным бюллетеням?

Я ежедневно получаю «отчеты гуру».

Брюс Ковиер 95

Кто входит в их число?

Все авторы бюллетеней, у которых много подписчиков. Это Пректер, Цвейг, Дэйвис, Элайдес и другие.

Используете ли вы отчеты гуру как критерий противоположного мнения?

Я стараюсь не умничать, потому что при крупных ценовых ходах прогнозы гуру сбываются хотя бы на отдельных этапах. Чего я действительно ищу, так это консенсуса в оценках, который не подтверждается рынком. Мне приятно знать, что масса людей готова совершить ошибку.

Предположим, что во время консолидации большинство гуру пред­сказывают бычью тенденцию, которая не поддерживается рынком (т.е. он не идет вверх), а у вас есть определенные фундаментальные основания для медвежьего прогноза. Укрепит ли такое расхождение вашу уверенность в сделке?

Да. И очень сильно.

Не считаете ли вы, что можно выигрывать, просто следуя советам гуру?

Пожалуй, да. Хотя мне кажется, что для выигрыша нужно всё-таки верить в сделку. А это очень нелегко, если следуешь не собственному, а чужому мне­нию. Конечно, есть и действительно хорошие гуру. На рынке акций, например, меня радует Марти Цвейг. Он превосходно контролирует риск. В отличие от некоторых своих коллег он не считает, будто предсказывает события, он про­сто наблюдает за ними и делает рациональные ставки.

Вы упомянули два необходимых элемента — контроль над риском и уверенность в заключаемой сделке. Каков обычный риск ваших сделок?

Во-первых, я строго слежу за тем, чтобы в единичной сделке он не превос­ходил одного процента от размера моего портфеля. Во-вторых, чтобы умень­шить общий риск портфеля, я анализирую корреляцию сделок. Мы проводим ежедневный компьютерный анализ, чтобы выявить скоррелированность на­ших позиций. Я на горьком опыте убедился в том, что недооценка взаимосвя­занности позиций — это источник многих наиболее серьезных торговых

96 Брюс Ковнер

проблем. Так, восемь позиций с высокой корреляцией — это, по сути, одна позиция восьмикратного размера.

Значит, имея бычий прогноз и по немецкой марке, и по швейцарс­кому франку, вы выбираете из них что-то одно и размещаете там всю свою длинную позицию?

Именно так. Но еще продуктивнее сочетать длинную позицию на одном рынке с короткой позицией на родственном рынке. Сейчас, например, имея по совокупности нетто короткую позицию по доллару, я держу длинную пози­цию по иене и короткую по немецкой марке. Вся моя торговля строится таким образом, что если у меня есть длинная позиция на каком-то одном рынке, то, скорее всего, будет и короткая — на другом.

Верно ли, что кросс-курсы, например немецкой марки к японской иене, меняются медленнее, чем курсы самих валют по отдельности?

Не всегда. Например, некоторое время кросс-курс британского фунта к немецкой марке находился в области застоя между 2,96 и 3,00, которая дли­лась уже год. Но месяц назад он всё же прорвал эту зону. В день прорыва кросс-курс почти 20-кратно превысил верхнюю границу прежнего диапазона. Английский банк продолжал защищать фунт, но в конце концов сдался. Как только кросс-курс превысил отметку 3,01, сделок больше не заключалось. Практически их не было вплоть до достижения уровня 3,0350 — то есть ры­нок продвинулся фактически на целый процент без торгов.

А это не характерно для межбанковского рынка?

Весьма не характерно. Это означало, что в центре всеобщего внимания был уровень 3,00. Как только стало ясно, что Английский банк не собирается вмешиваться, желающих продавать не оказалось.

Такой прорыв — мощный и быстрый — намного надежнее обыч­ного?

Да. Намного.

Даже несмотря на то, что при этом ваши приказы исполняются хуже?

БрюсКовнер 97

Хуже некуда. Но чем хуже исполнение, тем лучше результаты торговли. В данном случае после торговли в течение около двух часов в диапазоне 3,04— 3,02 курс поднялся сразу до 3,11.

Не считаете ли вы, что валютный рынок благоприятнее в кросс-кур­сах, а не в нетто коротких или длинных позициях против доллара?

Это верно. Ведь за кросс-курсами следят немногие. Общее правило таково: чем меньше внимания привлекает сделка — тем лучше.

Ваш торговый стиль синтезирует в себе и фундаментальные, и тех­нические методы. А если бы вас изолировали и предоставили на вы­бор либо только всю необходимую вам фундаментальную информа­цию, либо только графики и другие технические данные? Что бы вы предпочли?

Ставить вопрос так — это всё равно, что предложить врачу лечить пациен­та с помощью либо только диагностики, либо только по мониторингу его со­стояния. А нужно и то и другое. Но если говорить о значимости, то сейчас важнее фундаментальные данные. В 70-е годы было намного легче выигрывать на основе только технического анализа. Тогда было гораздо меньше ложных прорывов. Теперь же все вооружились графиками, и действует масса техни­ческих торговых систем. На мой взгляд, эта перемена осложнила работу тех­нически ориентированных трейдеров.

Но увеличение объема торговли с помощью систем, следующих за тен­денцией, и схожесть принципов действия большинства из них могут при­вести в итоге к их самоликвидации как метода. Вы так не считаете?

Да, вы правы. Единственное, что может спасти такие технические системы, — это период высокой инфляции: тогда снова заработают простые методики сле­дования за тенденцией. Однако для меня бесспорно, что при устойчивых и уме­ренных темпах инфляции технические торговые системы похоронят друг друга.

Перейдем теперь к рынку акций. Отличается ли, по-вашему, его поведение от прочих рынков? Если да, то чем?

У рынка акций гораздо больше краткосрочных контртенденций. После подъема ему всегда нужно опуститься. Движение товарных рынков стимули-

98 Брюс Ковнер

руют спрос и предложение физических товаров; в случае действительного де­фицита цены обычно продолжают расти.