Мир принадлежит вам и в то же время нам, но, в конечном счете, вам

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 16

--Вот! Что б ты без меня делал, пацан!?

И Слава театрально пал на колени перед богиней семейного очага. Другая проблема состояла в том, что вокруг не было ни единой сухой веточки, так что разведение огня отложили до вечера, и стали вместо этого чинить палатки. В одну из них поток воды из леса занес целый комок термитов, и Игорь, который еще с детства терпеть не мог муравьев и убивал при всяком удобном случае, терпеливо передавил их камнем. Зато шквал сломал несколько пальм, и их стволы притащили к лагерю и приспособили для строительных работ. Предложение Игоря построить общий большой шалаш вновь отвергли, но стволы удачно вкопали в землю и прикрепили к ним длинными и гибкими ветками новые стволы бамбука. Петя во время очередного похода в Ближний Лес обнаружил за зарослями жесткой голубоватой травы, произрастающей прямо на песке, множество деревьев с розетками колючих лентовидных листьев, в центре которых сидели плоды, похожие на ананасы. Если бы он не видел ананасы на рекламных проспектах, он решил бы, что это они и есть. Сбегав к лагерю, он разрезал один плод ножиком и обнаружил внутри мясистую часть вокруг нескольких темных семян. Петя так и не смог определить, что это за дерево, но начал собирать плоды, а Ксюшу, которая ему помогала, неожиданно укусила небольшая ящерица, спрятавшаяся в ветвях дерева (оно именовалось панданусом). Когда Петя зализывал ей ранку, раздались громкие крики со стороны Северного мыса. Слава и Игорь, которые пошли туда, чтобы набрать новых раковин (Сергей по прозвищу Кузя умудрился во время бури наступить именно на то место возле Камня Совета, где они сложили свои раковинные запасы, отпрянул, перецепился, затоптался и передавил половину, поранив к тому же ноги), и обнаружили, что на другой берег мыса волны выкинули гигантскую зеленую морскую черепаху: они просто не поверили своим глазам, настолько она была велика – лежала на спине и дрыгала ногами. Дети забыли обо всех бедах и прибежали туда – за полкилометра от лагеря. Триста килограммов – не меньше! весила черепаха, вокруг которой уже ходили Игорь и Слава и примерялись, как ее тащить к лагерю.

--Народ! – Слава был восхищен, почти как Петя в глубине тропического леса. – Живем! Это же деликатес. Круто! На неделю всем хватит! – Тут черепашья голова высунулась и едва не укусила его за руку. – Нож! У кого нож?

Петя подал ему Кузин ножик. Слава ловким движением резанул по шее черепахи, и хотя ножик явно не годился для разделки туши, пилил несколько минут, пока черепаха не замерла.

--Ой! Зачем вы ее убили? – Маша чуть не плакала, стоя в отдалении, а Ксюша в порыве любопытства трогала плоский панцирь черепахи.

Слава посмотрел на нее, как на полоумную (он и забыл, что на свете есть вегетарианки). Собственноручно прошлой осенью он пристрелил на берегах Байкала из папиного ружья лося, и никогда не испытывал угрызений совести, отнимая чужую жизнь для собственного насыщения. Кровь черепахи текла на песок, а Слава уже начал распределять остальных детей вокруг черепахи. Они с Игорем, а также Петя и Кузя должны были тянуть за передние ноги, а остальные одиннадцать человек – толкать сзади. Хотя Эндрю состоял в каком-то британском обществе защиты животных, он тоже не испытывал никаких комплексов и первым стал толкать. Ему помогали другие.

--Машка! Давай, помогай! – кричал Слава, изо всех сил дергая черепаху за правую переднюю лапу.

--Нет! Я не могу!

--Ну и дура! Обещаю: не дадим ни кусочка.

--А я и сама не буду!

--Дура! Психичная! Нет, лучше с кем-нибудь потерять, чем с такой … найти. КиШ! Быстро заставил ее! Резко!

Сергей по прозвищу Король и Шут на минуту оторвался от черепахи, но по лицу Маши (немного жидковатые волосы, особая лепка скулы, характерная для девушек из Заволочья) было видно, что ничто ее не заставит. Он махнул рукой:

--Я за нее буду тащить.

--Б…ь! Тогда… все слышали: Машке не даем ни кусочка! Кто даст – я тому набью морду.

--А может ее лучше здесь разрезать, чем тащить как ослы? – предложил Игорь.

--А панцирь? Он нам все равно понадобится.

Четырнадцать человек час целый тащили гигантскую черепаху к лагерю, устали как собаки, обливались потом, а потом все, кроме Маши, которая ушла, обиженная, к ручью и села на камушек, бросились в воды океана. Петя и Слава вынырнули нос к носу, и Петя, отфыркиваясь, сказал:

--Если бы найти на острове подходящую пещеру…

--Я тоже об этом думал. Но мы должны оставаться на берегу. Эти м…ки нас хоть когда-нибудь найти должны, а в джунглях х…й нас найдешь.

--А если нас вообще не найдут, -- Петя будто хотел это самое накаркать.

--Молчи, гад! Вот тогда и будем искать пещеру. Тебе на могилу!.. Нет, тогда я первым делом убью Мента – это он виноват во всем.

--Да ну! Забудь. Ты сам-то катер водить умеешь?

Слава не ответил. Не хотел ронять свой авторитет Главного.

Тем временем Мырзя выловила плавающую здесь со времен бури расческу (единственную на все детское сообщество! – кроме ежика, из которого уже выпали почти все иголки)

--Поздравляю! – улыбнулся Сергей по прозвищу Король и Шут.

--Еще бы! Если бы мы потеряли еще и расческу, я бы повесилась. Прямо на той пальме.

--Вот как мало надо девчонке…

--Нет, мне надо много, -- Мырзя лежа покачивалась на волнах. – Я бы хотела, чтобы у меня тут – на этом острове – была вилла. И я бы пила кофе – на веранде… Мальчишки, тут кофе растет? Я бы сварила в раковине.

--Не знаю…

--Так вот: я бы сидела на веранде, пила кофе, -- ее лицо стало таким манерным-манерным (прошлой зимой, когда на каникулах их класс ездил на экскурсию в Санкт-Петербург, ей так понравился Юсуповский Дворец, что она заявила, что не прочь в нем жить: вот так все мы в юности мыслим себя в будущем минимум генералиссимусами или дочерями графа).

Черепашьего мяса, конечно, вышло не три центнера, а гораздо меньше – много лишнего веса ушло на панцирь и прочие отходы (Петя хотел снять шкуру с черепашьих лап, промыть ее и сделать хоть какие-нибудь мешочки, но вся эта кровавая возня заставила его отказаться от затеи – отходы от разделки черепахи Игорь и Кузя относили и закапывали далеко от лагеря), но все-таки прекрасное черепашье мясо задымилось на палочках над разведенным костром, когда на небе загорелись первые звезды, и уже почти ничто не напоминало о пролетевшем урагане. Дети сидели вокруг и пиршествовали, запивая мясо кокосовым «лимонадом».

--Тут центнер мяса, -- оценил на глаз Петя. – Мы ж это все не сожрем за раз! Сколько килограммов на одного человека? Слав, давай все-таки Машке дадим…

--Х…й ей! Я скорее закопаю в могильник, чем ей дам. Тоже мне…

Сергей по прозвищу Король и Шут доел свой кусок черепашьего мяса, потом пошел к ручью, где все еще сидела расстроенная Маша, и что-то ей говорил, а она все сидела, пригорюнившаяся. Если бы Сергей понес ей черепашину, Славе пришлось бы его избить, но Маша сама не желала есть то, что еще несколько часов назад жило и двигалось.

--Всего мы все равно не съедим, -- Игорь напомнил, как они ходили всей компанией за птичьими яйцами, набрали огромное количество, но через дня четыре оставшиеся не съеденными яйца испортились, их пришлось, как во времена Великого Кризиса 1929 года, выбрасывать в море, а сами они целый день поголовно (кроме Вадика, у которого желудок оказался как топка) мучились животами и часами просиживали в кустах друг напротив друга. – Надо как-то хранить продукты. Надо…

--…купить холодильник, -- подсказал Вадик.

--По морде ему за такие советы! – Слава заржал.

--Соль! – Петя даже хлопнул себя по голове: как эта простая мысль не пришла ему в голову раньше!? – Индийский океан самый соленый. Если мне не изменяет память, на каждый литр морской воды приходится 36 граммов соли. Надо выпаривать воду в раковинах, собирать соль и солить.

То, что они все до сих пор ели без соли, как-то никто не замечал: вообще все стали удивительно непривередливы в быту и еде.

--Хм, попробуем завтра.

--А как ты собираешься солить яйца? – поинтересовался Игорь.

--Нет, туда придется таскаться через день. Пойдут завтра со мной Кузя, Дима и Эндрю. А ты, Петька, тут сиди и выпаривай соль… Что ж эти козлы нас не находят?!

Эндрю мало-помалу освоился в обществе наших детей. Девочки ему все-таки не досталось, но он, похоже, не чувствовал себя чем-то обделенным и переживал это куда легче, чем Дима, которого Валя продолжала игнорировать, и они спали в одной палатке, прижавшись к противоположным стенам, а овладеть ею насильственно у Димы не хватало духу. Зато Валя стала проявлять интерес именно к Эндрю, особенно после того, как Вадик стал «учить» Эндрю русскому языку: он вспомнил все матерные слова, какие существуют в нашем языке и уже просто не умещаются в китайском словаре, и присвоил эти названия окружающим предметам и явлениям, а затем научил этому Эндрю. И Эндрю стал пытаться соответствующим образом говорить по-русски. Сначала все ржали, но потом Слава сжалился, дал хорошую затрещину Вадику (он был по натуре суров, но справедлив) и поручил Маше и Вале научить Эндрю хоть немного говорить по-русски. Маша была очень довольна возможностью пообщаться «с носителем языка», хотя Эндрю, конечно, говорил не на «оксфордском» диалекте английского, на котором составляются англо-русские словари, и потом изучающие выглядят в англоязычных странах как академики в пивной, и исправил некоторые ее неправильные произношения. В целом Эндрю не представлял особых проблем для Сообщества: он ни с кем не ссорился, выполнял все приказы и общие решения, но все равно тоскливо смотрел на горизонт, где не появилось за все это время ни одного корабля.

А вот с Димой пришлось однажды изрядно повозиться. Было уже за полночь, дети разбрелись по палаткам, лагерь стал затихать. Петя лежал в их с Ксюшей палатке пятками наружу (не помещались) и смотрел сквозь просветы в пальмовых листьях на лунный свет, а Ксюша, сидя рядом, как домашний котенок мурлыкала о том, как она однажды разбила какой-то девчонке-однокласснице нос, а девчонка в ответ разбила ей лоб. Она уже ничуть не стеснялась Петю, и его джинсовая рубашка служила ей подстилкой, а трусики она вывешивала снаружи, как флаг. Послышались торопливые шаги, и в палатку заглянул Игорь.

--Ты чего? – Петя попытался заслонить собой Ксюшу.

--Димка пошел топиться.

--Что? Сейчас я! – Петя выскочил, запутался в своих трусах (они тоже с каждым днем все более приходили в негодность, и он подумал, что через какое-то время им придется вообще отказаться от одежды, либо делать таковую из банановых листьев), чуть не упал, но побежал за Игорем. Славы не было в лагере (он отлучился в близлежащий лес по очень большой и долгой нужде – еще сказывались протухшие яйца), и они с Игорем бросились спасать самоубийцу вдвоем.

--Ко мне только что Валька прибегает, -- торопливо рассказывал Игорь, -- и кричит, что Димка пошел топиться. Дурак!

--Вон он! – Петя не успел одеть трусы, но успел надеть очки и заметил впереди в воде темную фигуру. Отмель тянулась до самого рифа, и можно было прошагать не меньше километра, прежде чем вода могла потопить человека, даже 158-сантиметрового роста. Дима шагал вперед к рифу. Игорь и Петя бросились в воду и погнались за ним.

--Стой!! – заорали они в один голос, но Дима зашагал еще быстрее. Погоня длилась минут пять, за которые Дима углубился в воду метров на сто, а вода дошла ему ключиц. Петя и Игорь его все-таки догнали, схватили, повалили, и он едва не захлебнулся (впрочем, на это он и рассчитывал, потому что тут же перестал двигаться и обрел беспомощность трупа) и потащили назад.

--Дурак, ты, Димка, -- приговаривал Петя. – Из-за бабы… Ты думаешь, у меня все так хорошо получалось в жизни? Думаешь, меня не дразнили отсталым ботаником?

--Да ты и есть отсталый ботаник, -- подтвердил Игорь и прыснул (они, не сговариваясь, разыгрывали перед Димой спектакль, в котором оба хотели выглядеть шутами, лишь бы он отвлекся от мрачных намерений и почувствовал, что мир вокруг прекрасен и разноцветен, и даже если ты всего лишь наделен ногами, руками, здоровьем и воображением, этого уже достаточно для счастья в мире, где тысячи подростков, больных ДЦП, еле ползают без инвалидных колясок, а по телевизору собирают средства для лекарств детям с доверчивыми и ни в чем не виноватыми глазами, больным лейкемией).

--Ну вот – видишь, -- Петя кивнул на Игоря. – А однажды одна девчонка (только-только с ней познакомился) из девятого класса – на первое мая – назначила мне свидание, от скотина! – на Домодедовской – на другом конце города. Дескать, она там будет и хочет со мной там погулять. Я как дебил! туда приехал (цветочки ей еще купил) и как идиот! простоял – прождал полтора часа: у нее мобильник все отвечал, что «вне зоны действия сети…» - как будто она еще в метро едет. Ну, я прождал, а потом швырнул букет и поехал домой: за мной чуть милиционер не погнался – букет упал к его ногам, -- Петя тоже прыснул. – Так я простудился и отлежал с температурой неделю. Вот такой май получился! Думал, просто побью ее и все. А потом встречаю ее с ее парнем – старше меня и – увы! – красивее…

Петя подумал, что за последний год он, действительно, превращается в ботана – слишком много читает и вообще заучился и почти ни с кем из девчонок не знакомился и редко встречался с друзьями. Вот Слава как-то удивительно совмещает все – и отличник, и все остальное успевает (и еще на секцию карате ходит). А ведь в тринадцать лет Петя куда больше нравился прекрасному полу и еще не носил очки. Он поймал себя на мысли: «Хорошо, что я оказался здесь» и немного испугался ее смелости – неужели, когда придет помощь, он не захочет подниматься по трапу спасательного катера, а наоборот – скроется с Ксюшей в джунглях?

--А меня однажды парень постарше заманил в подвал и п…ы дал из-за девчонки, -- продолжал Петю Игорь. – Потому я и пошел на бокс. Да не бойся, мы Вальку тебе за косы притащим. Ей Мырзя что-то ужасное на башке накрутила.

--Это из сетевой игры Guild wars, -- заметил Петя. – Я тоже пробовал играть.

Диму вытащили на берег и уложили. Он плакал. Ксюша и Мырзя уже все рассказали подошедшему Славе. Слава подошел к Диме:

--Ну, мужик, жив?

--Надо его отнести в его палатку, и пусть кто-то дежурит, -- это говорил Петя, и тут вдруг заметил, что он без трусов. Петя в первую секунду подумал, что потерял трусы в океане, но Ксюша, смеясь, размахивала ими, сидя у входа в палатку в отблесках потухающего костра. Потом Слава взял Валю под руку и пошел с ней к ручью, а Игорь позвал в другую сторону Мырзю. Петя остался у всхлипывавшего Димы один.

Слава строго смотрел на Валю. А она потеряла привычное самообладание (Игорь как-то сказал, что она «нышковая», как говорят у них на Украине – совершенно непереводимое по-русски выражение).

--Валя, -- начал Слава и не знал, что сказать. – Валя, ты видишь, что получается. Из-за тебя парень чуть не утопился.

--Слава, -- к Вале все-таки вернулось некоторое самообладание, хотя она тоже очень перепугалась, -- когда нас найдут?

--Не знаю, -- честно ответил Слава. – Может завтра утром, а может – никогда. Но я лично дохнуть здесь не собираюсь, и никому из вас не позволю.

--А зачем ты затеял все это с девчонками?

У Славы уже была готова целая защитительная речь (на случай, если те, кто их спасут, заинтересуются некоторыми подробностями их личной жизни на острове). Что иначе все просто перебили бы друг друга и изнасиловали девчонок, и что он лично никого ни к чему не принуждал – все согласились сами, а хаимочек – такой тихоня, а смотри ты! – они уже наверно с Юдой ребенка сделали, а они с Веркой вообще давно известны своей любовью всей школе-гимназии, включая педсостав, и их родители знают это, а папаша Славы, занимающий не самый последний пост в охране Президента, даже обещал устроить Веру в МГИМО. Но для Вали аргумент добровольности не годился, ведь получалось, что он ее сейчас заставляет быть с Димой…

--Я знаю, чего ты хочешь, -- Слава ухмыльнулся. – Так вот: ты можешь это. Петька против не будет – для него это будет очередной прикол. Но Димка… Не такой уж он и урод. Бывают такие хмыри! Да и ты – не Бритни Спирс.

Тут к ним подошла Мырзя:

--Славик, я с ней сама поговорю.

А у костра Диму держал за руку Эндрю, который все понял с первого взгляда и без перевода (так едва не ушел из жизни его двоюродный брат в Ипсвиче два года назад).

С тех пор они и подружились с Димой.

Другая история, менее трагическая, но более кровавая, произошла с Ксюшей. Однажды она напросилась пойти вместе с собирателями яиц к Птичьим скалам. Слава махнул рукой, но дал понять Пете, что он будет в случае чего ее нести на руках сам. Ксюшины ножки обернули джинсовыми обмотками, и они отправились тем же путем – вдоль южного берега. Но на беду Ксюше очень понравился огромный яркий пурпурно-синий цветок на кромке леса – она побежала туда, но из-под цветка выскочила змея. Ксюша закричала, упала и порезала ноги на икрах о какие-то листья с острыми краями. Змея ее не укусила, так как сама спасалась бегством, но Петя пережил минуту ужаса: он представил, как умирает маленький любимый человечек, а он ничего не может сделать. Ничего. Ксюше промыли раны морской водой, и тут мнения разделились: хотя они отдалились от лагеря уже на километр, Слава требовал немедленно отправить – точнее отнести на руках – на Петиных руках – Ксюшу в лагерь, а Петя считал, что в этом нет необходимости. Наконец, Ксюша пришла в себя (она очень испугалась), и они продолжили путь, но Слава зарекся брать с собой в походы девчонок, хотя однажды они всех сводили на Белую скалу и показали панораму острова, а Петя сфотографировал (последние три кадра). Фотоаппарат уложили с остальными вещами в импровизированный пакет, свернутый из тигрового полотенца, и повесили его на пальму над Камнем Совета, а непромокаемую сумку приспособили для разных надобностей.

Черепаший панцирь Игорь с Петей вычистили от остатков черепахи, промыли, и Петя как алхимик стал колдовать – выпаривать в нем соль из морской воды – ее натаскали в коленах бамбука. Разведя большой костер и изведя множество хвороста, Петя все-таки выпарил воду из черепахового панциря – к нему еще два часа нельзя было прикоснуться – он обжигал руки, но соли получилось мало, и какая-то горькая. Куски черепашьего мяса все-таки засолили в больших раковинах, а потом повесили на дереве.

V

Времечко настало, жить хреново стало,
Моряки твердили: "Дело - дрянь!"
Шли мы не по плану, верили обману,
И на корабле царила пьянь.

В трюмах споры, каждый вечер ссоры,
Если хочешь выжить – первым бей!
Голодно и тошно, травят, как нарочно,
Кормят, чем попало, как свиней!

Хей! Хей! Кто не трус, я тому отвечу!
Хей! Хей! Держим курс дьяволу навстречу!

Капитан в уюте прячется в каюте,
Мочится, наверное, тоже в ней,
К людям не выходит, за нос только водит,
А его приказы все глупей.

Это дело всем осточертело,
Недовольства много – целый пуд!
Видно капитану все по барабану,
В Тихом океане вспыхнул бунт!

Хей! Хей! Кто не трус, я тому отвечу!
Хей! Хей! Держим курс дьяволу навстречу!

Моряки с ножами к двери подбежали,
Голос из каюты прозвучал:
“Веселей ребята, наша песня - свята,
В бухту заходи, ищи причал!”

В эту же минуту ринулись в каюту
Моряки и замерли во мгле.
За столом сидело умершее тело,
Попугай бродил по голове!

Хей! Хей! Кто не трус, я тому отвечу!
Хей! Хей! Держим курс дьяволу навстречу!

И всё-таки попугай жив!

Пете приснился сон, что все вокруг – остров, другие дети, джунгли, попугаи и чайки – сон, и он проснулся в своей московской квартире: просыпается, встает, выходит в другую комнату, а там за столом сидят его родители и его двоюродная сестра Ира с тетей – и все они что-то празднуют. Но это был лишь сон, и Петя – как всегда – проснулся раньше других рядом с Ксюшиным сопением, полюбовался спящей девочкой, посмотрел на небо, сквозь просветы в пальмовых ветках, а потом вылез наружу и пошел по остывшему за ночь песку умываться в ручье. Вроде бы опять собирался дождь, и Петя отметил, что надо бы заблаговременно собрать все вещи и спрятать (куда?) Этот день он условно назвал первым сентября, потому что испытал этим утром почти атавистическое ощущение, что надо собираться и куда-то идти. Вчера у Сергея по прозвищу Король и Шут кончились батарейки мп-плейера, и отныне он мог только вспоминать любимые мелодии.

На утреннем берегу валялся принесенный течением чей-то шлепанец, а сама вода была в безветрие чудно как хороша – ее зеркальная гладь отражала весь остров и Петю, когда он подошел и посмотрел на свое отражение. На него смотрел белокурый хорошо загорелый парень в очках с небольшой беловатой бородкой, поджарый и мускулистый – ничего общего с домашним мальчиком, которым Петя иногда казался самому себе. Он подобрал шлепанец и пошел к лагерю. Игорь сидел у огня и чистил древесной палочкой зубы (он где-то читал, что расщепленная древесина вполне может заменить зубную щетку):

--Что это ты принес?

--Вот – принесло течением.

--Еще кто-то потонул недалеко от нас.

--Могло просто смыть с палубы.

--И н…й нам он? Вот если бы пару смыло.

Когда все проснулись, дети по очереди примеряли шлепанец, но он был слишком большой. Слава с ругательством закинул его обратно в воду:

--Ты, Ботаник, думай, что собираешь на берегу. Вот если бы нам магнитофон выкинуло волной… Ладно, сегодня устроим девчачьи танцы. Когда вернемся от Птичьих Скал.

Вера за завтраком стригла желающих (у нее в сумочке уцелели маникюрные ножницы – еще один бесценный предмет из их запасов). Петя подумал, не состричь ли бороду, но отложил на завтра.

В этот день Слава, Петя, Вадик и Дима пошли не южным берегом острова, а северным – Слава с удивлением вспомнил, что они еще ни разу не ходили по этому берегу острова, а там могло оказаться что-нибудь интересное. Они, взяв на дорогу по банану, дошли до Северного мыса, повернули на восток и пошли вдоль берега. Здесь остров омывался довольно мощным течением с востока, и в разных местах виднелись прибитые к берегу гнилые от морской воды стволы и потерянные кораблями вещи. Слава к своему удивлению – как во сне – обнаружил неожиданно совершенно целый, и даже чистый большой полиэтиленовый пакет. Все эти вещи приносились течением с востока, где в нескольких сотнях километров проходили важные морские пути и лежали Кокосовые острова. Полиэтиленовый пакет выстирали и взяли с собой – это была не слабая удача: у детей появилась большая сумка, в которую сразу могло поместиться десять килограммов бананов или яиц. Еще один шлепанец, но его тоже выкинули.

Blog

Мир принадлежит вам и в то же время нам, но, в конечном счете, вам