Любовь к Черному Квадрату или Эрос Супрематизма
| Вид материала | Статья |
СодержаниеНож в подбрюшье Что такое искусство или фотография XL-галерее |
- Философия любви (на основе работы э. Фромма «искусство любить»), 68.76kb.
- Друнвало Мельхиседек Любовь, Эрос и духовный путь, 1475.42kb.
- Возникновение и становление супрематизма, 115.05kb.
- Лекции профессора А. И. Осипова в 2005 году в храме Илии Пророка (Москва). «Пора роковая», 320.45kb.
- Любви в литературе всегда была актуальна. Ведь любовь – это самое чистое и прекрасное, 234.28kb.
- Любовь да не умрет любовь и не убьет, 863.74kb.
- Тренер-Любовь, 113.09kb.
- Виктор Доброславович Любовь или влюбленность?, 2868.55kb.
- Доклад О. Бабинич «любовь мужчины. Любовь женщины. Любовь между ними», 32.05kb.
- Сном уголке между центральной набережной Алушты и курортной зоной «Профессорский уголок», 71.64kb.
Нож в подбрюшье
В своих выступлениях в массовой печати Марат Александрович Гельман с обреченностью фаталиста повторяет одно и тоже - что Настоящий Галерейщик должен искать новых художников и делать им имя. Но печаль в том, что за все время, пока он функционирует на московской художественной сцене, не удалось сделать ни одного такого "открытия" - все художники, составившие славу галереи "М. Гельмана" существовали и без него. Сам он, выходец из довольно глухой провинции, прибил накрепко свой щит к вратам Третьего Рима. Но все же просто поражает настойчивость, с которой он, несмотря на всеобщюю депрессию, продолжает изыскивать все новых героев. При этом целеполагание нашего романтического мечтателя совпадает в общих чертах с мыслеформами кремлевской администрации - скоро наши школьники будут петь перед уроками что-то вроде "Правь Ро'ссия сте'пами". Новый Министр иностранных дел Примаков, человек с лицом византийского царедворца, настойчиво и последовательно поворачивает избушку внешней политики лицом к Востоку, спиной к Западу. Другое дело, готова ли художественная Москва к этой роли Третьего Рима и не сгнили ль врата, к которым обычно ребята гвоздят свои щиты?
Однако, на этот раз поиски, произведенные Гельманом в подбрюшье России, (напомню, что именно так описывал Казахстан Солженицин) привели к принципиально иному результату, нежели улов, обычно добываемый им в утепленном и урчащем южном брюхе. (Кстати, а где находится подбрюшье?). Найденный Гельманом в далекой Алма-Ате художник с решительной простотой тематизировал геополитическую складку, возникшую на месте имперского дискурса вместо того, чтобы расплыться цветными разводами, как то делают его южнорусские коллеги по галерее "М. Гельман". В экспозиции были расставлены обоженные двери, к которым прибит настоящий петух, расчлененный вдоль таким образом, что создавал некое подобие двухглавого орла. В день вернисажа была произведена акция, во время которой был сначала умертвщлен, а затем разрезан с помощью механического ножа "Мулинекс" живой петух. Пожертвованное во имя искусства птица была также прибита к двери, остававшейся свободной.
Акция была проведена спокойно, с приличествующим подобного рода действиям хладнокровием и остраненностью. Казахский художник проявил высокий уровень владения кодами современного искусства, присовокупив к экспозиции соцартистскую шутку в виде большого портрета господина Назарбаева, пояснив, что на выставке казахского художника обязательно должен быть его портрет. В буклете толково разъяснены отношения с знаменитыми художественными резниками от венских акционистов до Дамиана Хирста и Олега Кулика. В современной ситуации самая важная работа художника - разьяснять публике почему его работа оригинальна как соотносится с предтечами и современниками, которые работают в том-же жанре. Правда, некоторые до сих пор полагают, что скифы - это мы. Но ключи от означамых и отмычки от означающих, как говорят, в руках умелого наратора, а художник вполне с этим делом освоился. Заметим, что столь решительная номадическая агрессия в сущности, глубоко комплиментарна - совсем уж забытые метрополии не штурмуют с таким драйвом.
Следует отметить, что московская публика, всего четыре года назад бурлившая на куликовском "Пятачке" в "Риджине", к кровавому зрелищу отнеслась меланхолически индифферентно, как и подобает обитателям Метрополии. И, поскольку теперь уж никак не возможно избавится от наваждения, что всякое произведение современного искусства лишь производит изменения в контекстах, то о них, бедных и придется говорить. А самым мощным контекстом на настоящий момент является геополитика, которая отодвигает в дальний угол проблемы языка и текстуальности, которые так волновали еще совсем недавно. Переживание геополитики размывает даже все еще волнительную телесность - тело художника оказывается самым мистическим образом связано с телом страны и империи. Двухглавый орел оказывается единственной реальностью и ценностью, которую так безжалостно терзает жестокий Номад. В такой ситуации самый честный перфоманс - вспороть живот красивым самурайским мечом, как то сделал восхитительный Миссима. Но прежде придется ответить на небольшую коммуникативную анкетку. Способны ли Вы на диалог с Другим? Есть ли воля к кодификации формальных процедур такого диалога? Если да, то можно приступать к делу и смело вонзать сталь в подбрюшье.
- S. Удивительно все же, как у Гельмана самые маниловские проекты вышибают искры свежих дискурсов. А ведь хотел то он простого - доказав, что он самый большой авторитет на всей территории к юго-востоку от Яузы, повысить рейтинг отечественной культуры на Западе.
Что такое искусство или фотография XL-галерее
XL не фотографическая галерея. Но, просмотрев на вебсайте галереи в ИНТЕРНЕТЕ список выставок за последний сезон, я не без удивления обнаружил, что практически все выставки в XL включали в себя некоторым образом препарированное фотоизображение. Проблему можно сформулировать просто - с одной стороны существует так называемая художественная фотография, с другой стороны, художники, не являющиеся фотографами, активно используют коллоидные техники. Начало этой ситуации положил Марсель Дюшан, вставивший фотоизображение в смысловой центр своей знаменитой "Large Glass" С тех пор проблема соотношения фотографии и современного искусства переросла в ключевой пункт самоопределения современного искусства. Более того, многие теоретики находят эту проблему ключевой и для современной культуры в целом.
Можно, конечно, начать обсуждать саму проблему радикальности и запутаться в двух соснах - в девяностых годах рассуждения об экстремизме и авангардизме выглядят большим курьезом. Вопросы такого рода неизменно приводят к необходимости отвечать на вопрос о том, что же такое искусство. А современное искусство, по большому счету, только тем и занимается, что определяет свои собственные границы. Все остальные сюжеты оказываются дополнительными - жизни и смерти, любви и дружбы. Возможно, что именно по этой причине современное искусство так настойчиво использует всякого рода фотографические техники в этом своем стремлении к предельному выражению.
Что же касается основного вопроса, который с необходимостью,- тайно или явно - ставится во всяком искусствоведческом или художническом писании. Это весьма скользкий путь, который с необходимостью ведет в пещеры Ласко и прочие загадочные места. Впрочем, именно палеолитическую живопись упоминал классик фотографической теории Walter Benjamin в своём знаменитом "Произведении искусства в эпоху его технической воспроизводимости" когда радовался исчезновению магической и ауры искусства и замену ритуального основания искусства политической деятельностью. Странно, что именно художественная фотография в настоящий момент стала одним из последних бастионов l'art pour l'art и самым парадоксальным образом обрела качества "подлинности" и обрела свою собственную ауру. Фотография стала своего рода одной из техник современного искусства, какими были в классические времена живопись маслом или меццотинто. Вернее, фотографические техники, наряду с видео, выступают своего рода подготовительными и подсобными манипуляциями, какими для классической академической картины выступали рисунки, наброски, эскизы и так далее.
Таким образом, фотограф, работающий с "true image" выступает в двух ипостасях - или он производит ценностные объекты, которые могут рассматриваться в рамках классической ренессансной эстетики - то есть как "Картина мира" или зеркало реальности. Среди художников, работающих с XL, достаточно упомянуть и иронического наблюдателя реальности Бориса Михайлова (Art of the Indigent) и психоделические фото-исследования, by Vladislav Efimov (12 Months). Но фотография не только фиксирует реальность, она создает реальные объекты; фотограф - последний, кто видит в глазок фотокамеры фрагмент избранной им действительности. Извлеченный из проявителя фотоотпечаток сам становится такой же действительностью. Но со времён Дюшана и Высокого Модернизма художники только манипулируют этой самой действительностью, вовсе не пытаясь придать этим манипуляциям ценностное значение.
В такой ситуации даже вполне качественная фотография, ставшая частью инсталляции, превращается в неценостные, профанные и служебные предметы. В наиболее активном и агрессивном виде это проявилось, например в инсталляции The Same. Enter Skotinin by Oleg Kulik где к большой постановочной фотографии Кулика в роли царственного животного были прикреплены обыкновенные соски, из которых посетители могли в интерактивном режиме выпить немного водки.
В этих манипуляциях с действительностью единственным оставшимся реальным инструментом, субъектом и объектом искусства становится только тело художника и связанные с ним фантомные персонажи. Так, в серии Lignomania by Igor Makarevich развернута история в фотографиях, рассказывающая о постаревшем и Пиноккио, под обветшавшей маской которого обнаруживается довольно дряхлое и переполненное человеческими комплексами тело и одинокая страдающая душа. Автор - то есть Игорь Макаревич, переживший провозглашенную Роланом Бартом "Смерть автора" (le mort de l'auteur) становится актером в им же самим задуманном представлении. Вернее, его виртуальное тело транспонируется объект искусства. И там исчезает чувственно определяемая реальность фотоизображения, как и прочие чувственно воспринимаемые реальности предметов, составляющих инсталляцию. Собственно же фотография продолжает оставаться едва ли не единственным "окном в мир", свидетельствуя о нефиктивных и не сновиденческих основания мира, стремительно утрачивающего свою фактурность. Что же касается галереи XL и ее кураторов, то ее значение м московской художественной ситуации заключается в стойком и последовательном намерении удержаться на невидимой грани между дематериализованным миром и слишком материальным искусством.