Любовь к Черному Квадрату или Эрос Супрематизма
| Вид материала | Статья |
СодержаниеУсадьба, которую мы обрели Безумству храбрых поем мы песню |
- Философия любви (на основе работы э. Фромма «искусство любить»), 68.76kb.
- Друнвало Мельхиседек Любовь, Эрос и духовный путь, 1475.42kb.
- Возникновение и становление супрематизма, 115.05kb.
- Лекции профессора А. И. Осипова в 2005 году в храме Илии Пророка (Москва). «Пора роковая», 320.45kb.
- Любви в литературе всегда была актуальна. Ведь любовь – это самое чистое и прекрасное, 234.28kb.
- Любовь да не умрет любовь и не убьет, 863.74kb.
- Тренер-Любовь, 113.09kb.
- Виктор Доброславович Любовь или влюбленность?, 2868.55kb.
- Доклад О. Бабинич «любовь мужчины. Любовь женщины. Любовь между ними», 32.05kb.
- Сном уголке между центральной набережной Алушты и курортной зоной «Профессорский уголок», 71.64kb.
Усадьба, которую мы обрели
Выставка "Мир усадьбы" в ЦДХ
В восьмидесятых годах осьмнадцатого века вольнолюбивое российское дворянство, окончательно убедившись в невозможности душевной унии с азиатской страной с европейским лицом, удалилось европействовать из империи фасадов в родовые имения. Средь хладных заснеженных равнин возникали призрачные фантомы нежно-желтых дворцов с ослепительно белыми колоннадами. Европейство состояло в пирах, французских виршах, немецкой философии, чопорном сватанье и вновь добросердечных пирах под завывание вьюги и разъездах в тяжелых возках по мерзлой грязи. Потом и из собственного упадка русское дворянство сумело создать восхитительную поэму. Замечательно, что даже строгие критические реалисты периода раннего капитализма, вдохновленные Великой реформой, тактично обходили разящим классовым анализом этот, начавший загнивать и вырождаться к тому времени класс. Когда пришли истинные носители классового сознания, вишневые сады уже были вырублены, Лопахины на время победили. Дворянское гнездо - алмазный троп русской культуры - стало легкой добычей акул финансово-промышленного капитала и предметом эстетского ностальгирования.
Тем не менее рабочий класс и беднейшее крестьянство начали методически изводить чуждую, хотя уже совершенно беззащитную культуру, в результате чего к нашему времени уцелело только три усадьбы - Архангельское князей Юсуповых да Останкино с Кусковым графов Шереметевых. Трудно сказать, почему именно эти усадьбы уцелели в полном своем великолепии средь усиливающейся классовой борьбы. Скорее всего секрет в тайной зависти и почтении большевиков к сильным мира сего, а также удачной маскировке, которую производило несколько поколений скромных музейных хранителей.
Название выставки "Мир русской усадьбы" подразумевало как минимум два стереотипных хода. Во-первых, само собой напрашивается "культурогическое прочтение". Классический, упорядоченный и обладающий внутренней полнотой космос русской усадьбы представляет идеальное поле для семиотических и семантических упражнений. Но схематизаторская метода структурного толкования пасует перед вязкой реальностью Вещи, которая уже существует в качестве музея. А там реконструкция и герменевтика не имеют смысла по той простой причине, что эти музейные комплексы обладают почти исключительной полнотой и самодостаточностью.
К счастью, у наших музейщиков такого рода приемы не распространены, и посему они выбрали наиболее достойный в данной ситуации ход - взяли малую толику "наиболее показательных" предметов и учебно-показательно расставили их в новом пространстве. Методологически верно подобранные и инсталлированные предметы обрели свои истинные качества, которые прежде растворялись в дворцовой феерии. Музейных пуристов и формалистов занимает предмет как таковой, явленная форма, и нисколько не интересует интерпретация и экзегетика скрытых значений и культурных посланий, которые он в себе несет. Но в конце концов самоограничение только на умопостижимой и поддающейся рационализации данности вызывает тайную зависть у интерпретаторов, имеющих дело с эфемерными и амбивалентными материями.
08.06.94
Безумству храбрых поем мы песню
Что такое слава, известность и популярность? Суета, конечно, сует и томление, и опять-таки томление духа. Но, с другой стороны, нет для художника никакой возможности заниматься искусством, не будучи знаменитым, известным и удачливым. Таков жестокий механизм внутривидовой борьбы в искусстве. "Неизвестный художник" - типичная времен развитого социализма, намекающая на идеологические гонения, которым данный человек подвергался.
Я был очень неправ, обижая Анатолия Осмоловского и его соратников кличкой "декоративные революционеры". Свою непростительную для критика ошибку я осознал на выставке "Мой путь". Анатолий выставил продукты своего творчества за семь лет, снабдив их специально препарированными откликами прессы от "Крокодила" до Art in America. Это очень правильный и своевременный жест - страна должна знать своих героев. Герои, соответственно, имеют право на прижизенные признание и глорификацию. А те, кто стесняется упреков в эксгибиционизме и солипсизме, пусть остаются тешить свою гениальность в мягком полумраке мансард и подвалов. Если социальный эффект московских концептуалистов старшего поколения можно описывать как действие злокачественной опухоли, то общественная реализация Осмоловского больше похожа не действие микробов ОРЗ. Сначала они вызывают резкую идиосинкразию - например, начертание трехбуквенного слова пред Мавзолеем. Потом происходит адаптация. И, наконец, возникает положительный иммунитет. Осмоловский старательно аранжирует постструктуралистскую идею о художнике как терапевте. Как при прививке, некоторый шок вначале приводит к появлению положительных реакций. Так что если бы не прививка Осмоловского, интоксикацию Жириновского наше общество перенесло бы гораздо тяжелее. Без Роте Армее Фракцион немцам бы не пережить крушения великой Берлинской стены. В качестве сотрудника буржуазного издания я не могу не приветствовать столь необходимую для укрепления либерального общества деятельность. Мои классовые заблуждения в оценке Осмоловского основывались на типовом для русского сознания преувеличении возможностей искусства. И значение Осмоловского, а также Олега Кулика и Александра Бренера - в том, что они реализовали искусство нового по отношению к концептуализму типа, выведя творчество на улицу. Легкая инфлюэнца лучше рака. А герой-терапевт должен быть знаменитым. Илья Кабаков, который никаким репрессиям не подвергался и не участвовал в Бульдозерной выставке, стал самым знаменитым в мире русским художником, а множество людей, которые могли предъявить вполне реальные стигматы, так и сгинули во мраке неизвестности.
Естественно, окончательно впавшие в мракобесие силы старого искусства, то есть сообщества московских концептуалистов, которое до сих пор держит лицензию на исправление имен, не желает признавать гибельный для себя факт всемирно-исторического значения деятельности Анатолия Осмоловского. Этому занимательному феномену посвящен подготовленный Виктором Мизиано специальный опрос на тему "Что вы можете сказать о тандеме Мизиано-Осмоловский?" где особенно поражает убежденность представителей художественного мира в том, что значимость художника определяется местом в художественной иерархии.
И все же некоторый оттенок грусти и меланхолии остается от последней акции Осмоловского. Так любимый им Маяковский устраивал замолчанную прессой выставку "20 лет работы" в 1929 году. Мне тоже, наверное, следовало бы промолчать и не хоронить революционера заживо. Ему бы жить да жить, тем более что "Мой путь” описывает всего семь лет.
39 11.06.94