"законами" движения материи "от простого к сложному", в истмате теория

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 51

Можем ли мы после всего этого утверждать, что современная физика – наука материалистическая?

Заканчивая описание “Этапов Большого Пути” пустоты, я сформулирую тот же вопрос в несколько другой форме: можем ли мы считать, что классическая материалистическая философия является достаточным философским основанием для современной физики? Я думаю – нет, не можем. Она не является даже достаточным основанием для классической полевой физики. Она является достаточным основанием только для классической механики. Это достаточно очевидно, т.к. сами философские материалистические основы науки закладывались параллельно с практическими успехами классической механики на заре становления позитивной науки и научно-технического прогресса, и в значительной степени были обусловлены ими. До того, как эти успехи были достигнуты, доминирующим мировоззрением, оказывающим определяющее воздействие на развитие философской мысли, было унаследованное от средневековья религиозное мировоззрение (речь здесь идет о т.н. Западной цивилизации).

Следует ли нам признать на основании всего, сказанного мной выше о тупике, в который зашло естествознание, что наука себя изжила? И да, и нет. Если говорить о научном методе познания, заключающемся в том, что мы исходим из непосредственно наблюдаемых в опыте явлений и приходим к выводам на основании их анализа, то этот метод, безусловно, является продуктивным и оправданным во всех отношениях, хотя, разумеется, не следует впадать в заблуждение полагая, что это единственно возможный метод познания. Но все дело в том, что из современной научной практики последовательно изживается сам научный метод познания. Проблемы построения Единой Теории Поля ставят в тупик современную экспериментальную физику, т.к. экспериментальное доказательство новейших физических теорий выходит за рамки доступных на сегодняшний день экспериментальных возможностей. Современная физика в значительной степени стала чисто умозрительной наукой и в этом смысле приобрела качественное сходство с любой другой философско-идеалистической системой взглядов, чему способствовало введение в научную терминологию понятий, не имеющих четкого (или вообще никакого) физического смысла. Она переросла собственные философские основания, как ребенок вырастает со временем из своей детской одежды, и ровно в той степени, в которой она выросла из “старого доброго” материализма, она оказалась “подвешенной в воздухе”, не имея под собой метафизических оснований.

Хоть Ньютон и призывал физику поберечься метафизики, но без метафизики, как без основы, физика не может существовать. Основные понятия физики, такие как пространство, время, движение, материя и т.п., не являются чисто физическими понятиями; в первую очередь эти понятия являются философскими категориями. Их определение выходит за рамки позитивной науки, потому что в ее рамках эти понятия являются первичными, не подлежащими определению; следовательно, их осознание не обуславливается наукой, а напротив – обуславливает ее развитие. Плохо, когда метафизика “встревает” внутрь физики, когда в рамки научной теории вводятся метафизические допущения, но сами рамки научной теории, если она претендует на универсальность, всегда являются метафизическими, т.к. эти рамки суть наши представления о физической реальности в целом, непосредственно связанные с нашим осознанием этой реальности (даже можно сказать сильнее – интуитивным осознанием), основанном на собственном непосредственном жизненном опыте.

Ровно в той степени, в которой физика по мере своего развития оказывалась “подвешенной в воздухе”, в ней укоренялась та или иная форма пустоты, т.е. та или иная система понятий, относимых к наблюдаемым явлениям материального мира, но не имеющих под собой четкого философского материалистического основания и потому не осознаваемых как феномен физической реальности. Насколько физика переросла свой материалистический философский базис можно судить по тому, насколько большое место в ней в настоящее время занимает пустота, а она занимает в ней практически 100%. Несуразность и абсурдность с точки зрения т.н. здравого смысла основных положений современной (в особенности квантовой) физики не является признаком того, что эти положения неверны, – “абсурдное” поведение элементарных частиц является наблюдаемым фактом. Скорее следует предположить, что этими недостатками, – несуразностью и абсурдностью, – страдают наши собственные привычные представления о пространстве, времени, движении и материи. Наше осознание философских категорий, лежащих в основе науки, соответствует эре зарождения науки, и не изменилось существенно с тех пор, поэтому справедливо говорить о том, что наше понимание основ физической вселенной существенно отстало от нашей же научной деятельности, которая из-за этого отставания к настоящему времени превратилась по сути дела в своеобразную игру математических моделей, оторванных от действительности.

Вся современная наука в настоящее время основывается на физике, и идеологический кризис физики означает кризис всей современной науки в целом. Стоит ли после этого удивляться тому, что сложившаяся в плане философских оснований современной науки ситуация способствовала бурному расцвету всевозможных альтернативных систем взглядов, стремящихся или дополнить научное мировоззрение, или опровергнуть его, предлагая свои трактовки и объяснения наблюдаемым явлениям. Предпочтение при этом, естественно, отдается “хорошо забытому старому”. “Естественно” по той простой причине, что стремление поиска ответов на новые проблемы в рамках прошлого является характерной чертой умственной лени тех, кто не осознает непрерывность и необратимость эволюции и полагает, что возможно обратить ход времени вспять, избежав т.о. осмысления существующих в настоящее время трудностей.

Если отбросить социально-психологические аспекты “ренессанса мистики”, о котором я упомянул в начале этой работы и которые связаны непосредственно с человеком и его субъективным отношением к происходящим в современности переменам и, следовательно, должны рассматриваться как субъективные причины существующего всплеска псевдонаучных, антинаучных и религиозно-мистических взглядов, следует признать, что объективной причиной этого всплеска является отсталость философской идейной основы современной науки; а по большому счету, – отсталость философии как таковой, ибо эволюция этой системы знаний, являющейся более общей чем наука и, следовательно, более важной, была заторможена как раз бурным развитием науки. Печальный парадокс заключается в том, что позитивизм, с его лозунгом “Зачем нам философия, когда у нас есть физика!”, долгое время служивший основой научного мировоззрения, привел к тому, что наука, образно говоря, срубила сук, на котором она сидела. Эволюционируя сама по себе, она ничего не отдала собственной первооснове и превратилась в некое подобие “колосса на глиняных ногах”, ибо ноги, на которых стоит наука – это и есть отставшая от современной жизни философия. Но поскольку философия это наука о мировоззрении в целом, то эта отсталость проявляется не только в науке, но и во всех других формах общественного сознания, таких как религия, оккультизм и т.п., и это так же является одной из причин того, что все альтернативы научному мировоззрению вытаскиваются из прошлого.

Следует ли видеть в этой тенденции к мистификации нечто прогрессивное? Это, разумеется, зависит от точки зрения, но на мой взгляд все то, что представляется в настоящее время как альтернатива научному методу познания и науке в целом, является ретроградными формами мировоззрений, вытащенными в современность из тьмы веков и завернутых в привлекательную для массовой публики обертку.

Следует ли игнорировать эту тенденцию или бороться с ней, пытаясь ее подавить? Этого уж точно делать не следует, ибо, во-первых, эта тенденция является фактом, хоть и не физическим, но историческим, а наука не имеет права игнорировать факты; а во-вторых, борьба с этой тенденцией a priori означает, что те, кто отстаивают научное мировоззрение, ставят сами себя на один уровень с теми, кого они сами же считают ограниченными, отсталыми и заблуждающимися людьми.

Что делать? Необходимо не бояться признать отсталость нашего осознания физической реальности. Я, разумеется, прекрасно отдаю себе отчет в том, что это мое предложение может быть (и, скорее всего, будет) принято в штыки многими людьми, считающими себя компетентными в области фундаментальной науки. Они, разумеется, могут сказать, что мои предложения вернуться к наглядным физическим представлениям и аналогиям являются следствием отсталости моего собственного мышления. Я этого ни в коем случае не отрицаю. Я, как и любой другой здравомыслящий человек, прекрасно осознаю собственную ограниченность. И я не страдаю от этого осознания, в отличие от многих других, которые и являются, как правило, проповедниками мистицизма и оккультизма, оправдывая свою ограниченность принципиальной невозможностью постичь замыслы Творца, или как-либо еще, хотя истина заключается просто-напросто в том, что им лень напрягать свои головы и искать новые пути. Но, судите сами, много ли людей понимают и могут хоть как-то уложить в своей голове основные положения современной фундаментальной физики? Не механически выучить и уметь применять ее формулы, а понимать их смысл? Я думаю, что очень не многие способны на это. Я, разумеется, не написал бы эту работу, если бы относил себя к их числу, и я честно признаю, что аксиоматический и философский базис современной науки меня (я допускаю, что в силу моей ограниченности и примитивности моего мышления, хотя я уверен, что я не более ограничен, чем миллионы моих сограждан) удовлетворить не может. Это, безусловно, субъективное мнение, но я уверен, что оно найдет много сторонников среди тех, кого волнует дальнейшая судьба науки, прогресса, и развития человеческой мысли в целом. Если сравнить за какие научные работы в прошлом и сейчас присуждаются Нобелевские Премии, то можно обнаружить явный сдвиг этих работ в прикладную область. Прикладная наука развивается на созданной ранее теоретической базе, но успехи прикладной науки не являются оправданием тому, чтобы закрывать глаза на несовершенство существующих теорий, которые перестали эволюционировать. Рано или поздно их потенциал будет исчерпан.

В настоящее время стало модным искать пути объединения науки и ортодоксальной религии, или, если говорить шире, науки и мистицизма. А как Вы думаете, уважаемые читатели, почему вообще возникла возможность поиска подобных путей? Вовсе не потому, что наука в своем развитии доросла до того, чтобы впитать в себя догматический идеализм и мистические представления, как утверждают некоторые сторонники мистики или религии (и современные богословы в частности). Это абсолютно абсурдный взгляд на ситуацию. Говорить такое значит утверждать, что наука в своем развитии не более и не менее как доросла до средневековых богословских спекуляций. А не будет ли более здравой точка зрения, согласно которой, она не доросла, а опустилась до такого уровня?

Почему такое оказалось возможным? Потому, что современная теоретическая физика имеет пустотное физическое содержание. Именно эта пустота и является почвой, на которой произрастают пустотные же мистические и религиозные представления. Именно эта пустотность ответственна за то, что теоретическая физика становится все более и более бесплодной, а наука в целом становится все более и более узко-прикладной и ограниченной текущими задачами технологии, которые формируются сиюминутной рыночной конъюнктурой. А этой рыночной конъюнктуре, в свою очередь, нет никакого дела до познания и понимания Природы, напротив, ей выгодно существование общества людей, неспособных понимать мир, в котором они живут, а способных только пользоваться предлагаемыми им идейными шаблонами мышления, коими, в частности, и являются различные религии. Потому что торговля мировоззрением – это тоже бизнес, и очень прибыльный, ибо он не требует практически никаких производственных затрат. И абсолютно безопасный, ибо по сути своей ничем не отличается от торговли воздухом, которой занимались устроители финансовых пирамид, но законодательно не подпадает под определение мошенничества.

Что такого связывает между собой науку и ортодоксальную религию, что в последнее время между ними завязалось некое подобие дискуссии? На различных форумах, существующих во “всемирной паутине”, можно найти отголоски этой дискуссии, так сказать, ее проекции в умах отдельных людей, участвующих в этих обсуждениях. Так что же общего? Ну, разумеется, предметная область, ибо и наука, и религия, и оккультизм и т.п., все это различные формы общественного сознания и мировоззрений, которые рассматривают наш мир и место в нем человека с различных точек зрения, но это лишь одна сторона медали. На вторую сторону этой медали мало кто обращает внимание, в силу того, что вторая сторона настолько самоочевидна, что выглядит недостойной внимания. А заключается эта вторая сторона в том, что для того, чтобы вести дискуссию, мало иметь общую предметную область, надо еще, помимо этого, говорить на одном языке.

Не только общая предметная область объединяет оккультизм, религию и современную науку. Их объединяет умозрительность. Их объединяет то, что и наука, и религия говорят языком пустоты. Их объединяет то, что наука, как и религия, в значительной степени стала идеологией и обросла догмами – положениями, принимаемыми по привычке, слепо и без рассуждений. Их объединяет то, что как под религией, так и под современной наукой нет прочного материалистического философского базиса, потому что мало кто прилагал усилия к тому, чтобы поднять уровень материалистической философии до того, чтобы она могла служить основой современной науке.

Вероятностная трактовка принципа причинности, принятая в современных квантовых теориях, по сути дела, является попыткой рассматривать природу как статистически закономерный хаос, в котором все может быть, и ничего нельзя сказать наверняка. Ну и, разумеется, находятся люди, которые используют эту слабость современного научного мировоззрения, утверждая, что раз все может быть, то может быть и то, во что они предлагают слепо поверить.

Если спуститься с небес физических моделей искривленных многомерных пространств, описываемых неголономной дифференциальной геометрией Римана–Картана, строимых современной фундаментальной наукой ради объяснения необъясненных феноменов мира элементарных частиц, в наш грешный трехмерный евклидов мир, и задаться вопросом, во что легче поверить – в то, что вселенная такова, как ее умозрительно представляет современная наука, или в человека, изображенного на церковной иконе, ответ становится очевиден. Бога, по крайней мере, можно изобразить. Антропоморфная религиозная вера, по крайней мере, наглядно визуализируется. А попробуйте представить себе хотя бы четырехмерный куб. Всего-то на всего…

Ну что, получилось?

А если нет, то как можно до сих пор говорить, что современная наука не требует от человека слепой веры? Ведь слепота это ни что иное, как неспособность видеть, не так ли? И если выбирать между слепой верой в науку и слепой верой в бога какой-нибудь религии, что предпочтет обычный человек, не имеющий специального образования, если его, конечно, вообще волнуют мировоззренческие проблемы? Богатый выбор, ничего не скажешь! И так, и эдак выходит, что ты слепой. Так что верь нам, и молчи в тряпочку. И верят. И в науку, и в религию, и в оккультизм, и в магию, и во все сразу, одновременно, потому что с точки зрения слепца все это одно и то же – темнота и не более того. Непонятно, но зато здорово… И много новых красивых и умных слов, которые можно глубокомысленно произносить перед стадом таких же слепцов.

Разумеется, важные и высокопоставленные в рамках современной академической системы сторонники научного элитаризма и кастовости могут мне возразить, что для того, чтобы понять Природу на современном уровне, надо приложить много усилий, и учиться, учиться, учиться и учиться, как говорил великий в прошлом вождь, ставший впоследствии бессмертным обитателем мавзолея на Красной площади. Что только очень способные и талантливые люди (такие, какими они себя считают и, возможно, вполне заслуженно), посвятившие всю свою жизнь этому делу, могут постичь “божественную красоту” мыслей великих ученых, кои легли в основание современных представлений о вселенной. Я, разумеется, не возражаю против умственного труда, учебы, величия естествоиспытателей прошлого и талантов их нынешних последователей, достраивающих абстрактный храм современной науки, хотя я уверен, что ни один из них так же не способен представить хотя бы четырехмерный куб, как и любой обычный, не имеющий к науке отношения человек. Против божественной красоты тоже не возражаю. Я не противник веры в Бога – это индивидуальное дело каждого. Более того, если, как это принято в пантеистической философии, под Богом подразумевается Природа как таковая, ее абсолютная рациональность, точная и строгая взаимная гармония, в которой находятся все ее явления, я могу совершенно спокойно называть себя верующим в Бога человеком, т.к. я верю как в закономерность Природы, так и в ее познаваемость с любой степенью точности. Я даже не противник догматических религий – слепо верить догматикам тоже индивидуальное дело каждого. Но Ньютон не становится менее великим человеком из-за того, что сегодня ньютоновскую механику может понять любой школьник, даже близко не обладающий его способностями. Почему его механику просто понять? Да хотя бы потому, что вся эта механика может быть наглядно изображена в поясняющих ее схемах и рисунках. Потому, что эта механика следует из непосредственного жизненного опыта людей и ему соответствует. Вот почему вера в ньютоновскую механику не является слепой.

Поймите меня правильно, я не призываю к возврату механистических представлений, это тоже возврат к прошлому, и я был бы ничуть не лучше современных проповедников, паразитирующих на несостоятельности современной материалистической философии, если бы отстаивал необходимость такого шага. И я не призываю к тому, чтобы исключить из физической терминологии кибернетическую и психологическую. Раз уж она появилась в физике, значит таковы требования сегодняшнего дня. К тому же работа на стыке столь различных научных отраслей обещает быть очень плодотворной. Вполне возможно, что именно на этом стыке в будущем будут целиком раскрыты численные закономерности биологической эволюции, ведь ДНК живой клетки – тоже информация. Вполне возможно, что в будущем ученые будут рассматривать вселенную как своеобразный мыслящий живой организм, наподобие живого мыслящего океана из романа “Солярис” Станислава Лема. В конце концов, давно замечено, что мысли научных фантастов часто становятся затем достоянием науки – вспомните хотя бы “Гиперболоид инженера Гарина”. Но океан Соляриса не был призраком. Он существовал как явление материального мира (в реальности романа Станислава Лема, разумеется). ДНК живой клетки, хранящее информацию о ее дальнейшем развитии, – тоже не призрак, это очень даже материальные и очень сложные химические соединения.

Я не проповедую откат в прошлое физики. Я лишь обращаю внимание на существующие в настоящее время проблемы, не обращать внимание на которые уже становится опасным. Я обращаю внимание на то, что эти кибернетические и психологические понятия, ставшие частью современной физической терминологии, не имеют под собой материальной основы. Они призрачны, как призрачны религиозные и мистические представления. Наше понимание и осознание философских категорий материи, движения, частицы, пространства и времени, которое у нас есть на сегодняшний день, не годится для того, чтобы сосуществовать с этими понятиями.

С точки зрения диалектической философии, эволюция возможна если есть единство и борьба противоположностей. Единство и борьба человеческой идеи и окружающего нас материального мира и обеспечивала эволюцию науки. Но с того момента, как началась идеализация науки, а затем и ее идеологизация, она становилась все менее и менее плодотворной, все более и более трудной для понимания и, как следствие, все более и более догматической, что и сделало ее похожей на своеобразную религию. С точки зрения диалектической философии это объясняется тем, что материя, как диалектическое дополнение человеческой мысли, постепенно исчезала из научного миропонимания. Математика является лишь инструментом познания окружающего мира, но в рамках современной физики математика стала инструментом познания самой математики. Наслоение одних математических абстракций, несущих на себе отголоски физического смысла в силу использования традиционной физической терминологии, на другие, возможно и представляет интерес для специалистов как своеобразная игра ума, но оно не имеет практического значения и не ведет к расширению понимания окружающей нас Природы.

Продолжать этот путь – обрекать творческую теоретическую мысль на еще большее бесплодие. Но переходить к догматическому идеализму как основополагающему мировоззрению – значит обрекать творческую мысль на полное бесплодие, ибо это то же самое, что изначально исключить саму физическую реальность как таковую из процесса познания. Если нет двух полюсов, – человеческой мысли и окружающей материи, – то нет ни диалектики, ни эволюции. Исторический опыт показывает, что любая религия ровным счетом ничего не привнесла в расширение понимания мира, в котором мы живем. Тот же сэр Исаак Ньютон помимо построения основ теоретической механики под конец своей жизни занимался трактованием Апокалипсиса Иоанна Богослова. Время показало, какой из этих двух трудов великого человека нашел большее практическое применение.

Каковы же пути выхода из тупика, в который зашло естествознание в настоящее время? Все проблемы и парадоксы, возникавшие на различных этапах развития физической мысли, как я продемонстрировал в этой работе, – и, надеюсь, достаточно наглядно, – так или иначе связаны с той или иной формой пустоты, присутствующей в рамках соответствующих теорий. Выход один – необходимо убрать всю эту пустоту из физики, а точнее – заполнить ее материей, и тем самым заткнуть дыру, в которую пролезают и на которой произрастают и паразитируют спекулятивные мистические и оккультные теории. На этой же пустоте произрастает и ряд сугубо современных псевдонаучных спекулятивных фантастических, а точнее, – научно-фантастических концепций мироздания. Именно на этом пути, – пути заполнения пустоты физической реальностью, я уверен, и лежат все ключи к разрешению всех парадоксов, существующих в рамках различных физических теорий. Необходимо заполнить чем-либо вроде эфира физическое пространство, вернув в физику понятие физической субстанции как диалектически дополняющее понятие к понятию физической частицы. Необходимо строить модель физической вселенной исходя из предположения о ее динамической стационарности, которое не противоречит принципу причинности. И, наконец, просто жизненно необходимо убрать из физики статистическую интерпретацию принципа причинности, принятую в рамках современных квантовых теорий. Но ставить такие задачи – значит идти поперек фундаментальных теорий, достаточно давно укоренившихся в науке. Против множества наросших на них ставших привычными представлений. Против множества учебников, на которых выросло не одно поколение ученых. Ставить такие задачи – значит нести ересь с точки зрения академической науки. Вот почему мало кто отваживается на то, чтобы сомневаться в том, в чем сомневаюсь я, не пытаясь делать вид, что понимаю о чем идет речь, когда речь идет о пустоте. И, наконец, ставить такие задачи значит отказываться от традиции преемственности формализма физических теорий, когда каждая новая теория должна включать в себя старую в качестве частного или предельного случая. Но это очень опасная традиция, ибо если на раннем этапе развития науки в теории возникли ошибочные парадигмы, они наследуются во всех остальных поколениях научных теорий. То же самое касается и неразрешимых противоречий. Этот механизм наследования формализма и математического аппарата, который подменил собой механизм преемственности физических представлений о материи, привел к тому, что дерево теоретической науки, похоже, до конца выросло в смысле реального содержания. Наслоения математических абстракций, разумеется, могут продолжаться и дальше сколь угодно долго. Точно так же, как механизм наследования в растительном мире приводит к возможности деления клеток и роста растений, аналогичный механизм служил делению физических теорий на прикладные отрасли и развитию своеобразного дерева научных знаний. Но где-нибудь в окружающем нас мире кто-нибудь видел дерево, которое может расти вверх бесконечно? Стремление ученых во что бы то ни стало сохранить преемственность теорий и математического аппарата напоминает мне стремление разработчиков очередного процессора Intel нового поколения сохранять в нем все команды, бывшие в процессоре Intel8086, которые давным-давно никак не используются ни разработчиками операционных систем, ни программистами. Кстати говоря, это стремление сродни стремлению богословов во чтобы-то ни стало сохранить ранее провозглашенные религиозные догматы. Преемственность теорий это не тоже самое, что преемственность наглядных физических представлений, на которой я настаиваю, и совсем не тоже самое, что преемственность экспериментальных результатов, на отказе от которой настаивать, разумеется, совершенно абсурдно, ибо они и есть истинный фундамент фундаментальной науки.

Blog

"законами" движения материи "от простого к сложному", в истмате теория