Человек между Царством и Империей: Сб материалов междунар конф. / Ран. Ин-т человека; Под ред. М. С. Киселевой. М., 2003. 527 с.: ил. (Человек в русской культуре). Библиогр в конце ст

Вид материала

Содержание

От комнатных садов москвы
Богоматерь Вертоград заключенный. ГТГ
Восстание стрельцов в Москве в 1682 г. Вид Кремля
Генеральный план третьего Летнего Дворца и прилегающих к нему садов.
Снегирев И.М.

Подобный материал:

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34

ОТ КОМНАТНЫХ САДОВ МОСКВЫ

К ПУБЛИЧНЫМ ПАРКАМ С.-ПЕТЕРБУРГА

(САДОВЫЕ МАСТЕРА XVII–XVIII веков и

ИХ РАБОТЫ В РОССИЙСКИХ СТОЛИЦАХ)

А.Л. Рейман

Cанкт-Петербург

Расцвет русского садово-паркового искусства пришелся на пе-тербургский период истории России, но становление и первона-чальное развитие садовой культуры несомненно происходило в первопрестольной.

Одно из самых ранних свидетельств о садах в Москве дати-руемое XIV в. – это завещание Святителем Алексием своего сада Чудову монастырю1. Более поздним документом является повеле-ние царя Ивана III об устройстве сада за Москвой-рекой, на месте снесенных против города церквей и дворов после пожара 1495 го-да, который в дальнейшем стали называть Великокняжеским или Царским2. Это событие иллюстрирует миниатюра летописного сво-да XVI в., изображающая закладку сада за Москвой-рекой в 1495 году3.

Первые сады в Москве после Смутного времени были заведе-ны Михаилом Федоровичем Романовым – дедом Петра Великого в 10–20-х годах XVII в. Их разводили русские садовники. Еще в 1623 году Назар Иванов при устройстве верхового сада выбирал по всем садам Москвы лучшие яблони и груши и высадил в него из собственного сада «три яблони большие наливу да грушу цар-скую"4. В 1635 году садовники Иван Телятевский и Тит Андреев «строили сады в Верху и на Цареборисовском дворе, а садовник Никита Родионов ... поднес царю Михаилу и сыну его царевичу Алексею в их сады яблони и груши»5. В 1641 году самый известный в Москве Покровский сад вновь устраивал уже царский лейб-медик Венделимус Сибелист (Vendelimus Sybelist)*, который по рекомен-дации Герцога Голштинского прибыл в Россию в 1633 году и занял должность первого лейб-медика. Управлял садом немецкий садов-ник, имя которого не известно6. К концу первой половины XVII в. относится, например, свидетельство члена Шлезвиг-Голштинского посольства, немецкого ученого-энциклопедиста Адама Олеария о появлении в Москве махровых и прованских роз, вывезенных в Россию купцом Петром Марселисом из Готторпских садов герцога Голштинского7. Привлечение иностранных специалистов было свя-зано с желанием использовать новейшие европейские достижения и новый ассортимент растений. Ещё в 1631 году с голландским купцом Говортом Горерцем от Московского царя были посланы

501грамоты «в вольные государства в Голандскую и Недерляндскую землю подмастерьям, которые умеют делать городовое дело». При этом обещали каждому «в нашем в Московском государстве быть вольно, сколько он похочет; а мы Великий Государь его по-жалуем нашим царским жалованьем, смотря по его службе и дос-тоинству»8. Активное развитие садоводства в Москве продолжается при царе Алексее Михайловиче. «В 1654 году августа 22 пришли... на голландском корабле иноземцы гость Андрей Виниюс да Иван Марсов и сказали воеводе Борису Пушкину, что де по царскому указу «купили они на государев обиход заморем в Голландии... девятнадцать дерев садовых заморских овощей 2 дерева оранже-вых яблок, 2 дерева лимонных, 2 дерева винных ягод, 4 дерева перзиковых слив, 2 дерева априкозовых яблок, 2 дерева испанских вишен мореллен, 2 дерева миндальных ядер, 2 дерева больших сливы»9. Несмотря на то, что в московских садах работали ино-странные специалисты, использовавшие редкие для местного кли-мата растения, в композиционном отношении сады продолжали оставаться еще в плену формальных планировочных решений. Сохранилась записка-«память» 1657 года из Приказа Большого дворца к боярину Илье Даниловичу Милославскому, в которой Алексей Михайлович «...указал построить в своем государевом Верхнем саду всякие разные цветы... против того как построено в аптекарском саду...»10. И это свидетельствовало о всё еще неосоз-нанном главенстве пользы над красотой. Многие из московских садов XVII в. были «верховые» или ви-сячие, расположенные на каменных сводах, «на сенях» и на раз-ных уровнях. Стилистически они представляли собой комнатные сады. В одном из таких садов при хоромах царицы Натальи Кирил-ловны прошло детство малолетнего царя Петра Алексеевича11. «В 1685 году этот сад был перестроен. Он назывался Новым Верхо-вым каменным садом и помещался на каменных сводах, длиною 10 саж., поперек 4 саж. На покрытие площади сада вышло около 640 пудов свинцу, из которого водовзводного дела мастер Галак-тион Никитин лил доски, покрывал ими своды и прочно их запаи-вал. В апреле в это свинцовое вместилище наносили хорошо про-сеянной земли, глубиною в аршин с четвертью, для рассадки рас-тений; сделали гряды и ящики для цветов; огородили весь сад решеткою с балясами и с прорезною дверью, и расписали её чер-ленью (красною краскою). В 1687 г. сюда проведена была вода по-средством свинцовых труб и водовзводных ларей и устроен пру-док. В это время в саду росли уже цареградский орех, грецкие оре-хи, и кусты сереборинников. К зиме их закрывали рядными рогожками и войлоками; орехи сидели в струбах или грунтах»12. 502

Близкие в планировочном отношении к голландскому барокко, верховые сады «были разбиты на несколько цветников и гряд, ме-жду которыми шли дорожки для прогулок, обложенные не дерном, а досками13. Летом во всех садах развешивали клетки с канарей-ками, соловьями, перепелками и попугаями. Сетки клеток были шелковые14. Появление висячих садов исследователи предполо-жительно связывают с работой в Московском Кремле еще в XV веке архитектора из Болоньи Аристотеля Фьораванти. В трактате его друга Филарете (Антонио ди Пьеро Аверлино) «Treatise on ar-chitecture» реконструированы висячие сады Семирамиды15. Скорее всего, многие планировочные композиции московских садов были заимствованы из этой книги.

В 1663 году Алексей Михайлович закладывает в Измайлове под Москвой новые более обширные сады, которые образовали своеобразный многофункциональный комплекс. Но, охватывая ог-ромную природную территорию, эти сады композиционно не были связаны между собой16.

В 1665 году из Астрахани в Москву привозят первые вино-градные кусты, семена арбузов, дынь и хлопка. Осенью того же года посылают в Симбирск (ныне Ульяновск) за черенками тутово-го дерева для разведения в Москве шелковичных червей17. Объе-мы поставок посадочного материала носили массовый характер. В том же 1665 году в Москву планировалось прислать 30000 черен-ков тутового дерева из Киева, и 20000 из Симбирска. В следующем году было прислано в Москву из Астрахани от боярина и воеводы князя Одоевского с астраханцем Ларионом Льговым 2000 вино-градных черенков18.

Со второй половины XVII в. в царские сады вновь приглашают иностранных специалистов. В 1666 году подписывают контракт с голландским садовым мастером Хендриком Каспером Паупсом / Индриком Кашпиром (Hendrik Casper Paups) на работу в "увесели-тельном саду" московского царя, а через год с иностранным са-довником Григорием Хутом / Годом19. Хут, «огородный стройщик», развел по приезде обширный огород на пустоши Просяном и стро-ил там всякие травы и овощи в грядах и творилах...». Последнего в 1668 году заменил «иноземец» же «немчин» Фалентин / Валентин Давиц, который занимался Виноградным садом и выращивал раз-ные "немецкие травы и цветы"20. В том же году другой иноземец Анбурчанин Григорий Горицан «ему, великому государю челом ударил барбарисовыми деревьями и немецкими травами и семяны и те деревья и травы посадил в Виноградном саду и в новом ого-роде...»21.

503В архиве оружейной палаты сохранилась роспись 1669 года, которая дает некоторое представление о быте садовых мастеров. «...Что надобно на хоромное строение иноземцу Фалентину садов-нику: горница с комнатою, цена 30 рублев; анбар 3-х да 3-х полу-третьи сажень, цена 5 рублев; анбар на погреб 3-х да получетвер-ти сажени, цена 3 рубли. В теж хоромы надобно лавки, пол, коло-ды, потолок, доски на двери да на окна желобья, крюки да прибоины, дрань на все четыре хоромины, ворота, 2 вереи, 2 щита, 2 печи. И всех на хоромное строение надобно денег 50 рублев»22. Иностранные садовые мастера получали по двенадцать рублей в месяц, еще четыре с полтиною платили «толмачу» – переводчи-ку23. Русские мастера получали максимум по две гривны в день – шесть рублей в месяц24. В материалах архива Оружейной палаты, кроме садовых мас-теров, упоминается «часовник» Моисей Терентьев, который в не-которых документах фигурирует как садовник. Ему поручалось сде-лать образцы: «...один как молотить колесами и гирями без воды; другой – как воду привесть ис пруда к Виноградному саду...»25. Ве-роятно, этот мастер входил в садовую команду, которая объединя-ла специалистов разных специальностей. Механики-часовщики создавали механизмы водовзводных башен для подъема воды в пруды и фонтаны, устроенные в верховых садах. Все Измайловские сады имели свои особенности и в планиро-вочном решении и по ассортименту растений26. В 1670 году был разведен Круглый огород, названный «апте-карским". Он имел радиально-кольцевую планировку. Диаметр кру-га составлял 280 м и площадь 6 га. Внешнее кольцо занимали по-садки шиповника, шелковицы и березовая роща. В одном из сред-них рос барбарис. На остальной территории разводили овощи и лекарственные растения: пижму, зверобой, шалфей, чистотел, ци-корий и многие другие27. В "Виноградном саду", площадь которого по описанию 1687 года равнялась 16 га, росло девять кустов винограда и одинна-дцать кустов грецкoгo ореха. План сада представлял собой компо-зицию в виде квадратов, вписанных один в другой. От его границ к центру размещались участки: "под гречу", "под пшеницу", "под яч-мень", "под маки", "под смородину белую", "под яблони", "на не-мецкие цветы и травы". На других участках росли рожь, овес, ма-лина, земляника. По углам сада деревья размещались по концен-трическим кругам. Здесь разводили царские груши, вишни белые и красные и сливы28. Не меньший интерес представлял и "Просянский сад", кото-рый в плане напоминал "Виноградный сад", но без круглых участ-ков по углам. По его внешнему периметру размещались лен, про- 504со,

рожь, овес, ячмень, гречиха, конопля, горох. Ближе к центру располагались яблони, груши, сливы. В самом центре находился павильон и партеры с цветниками и скульптурными фигурами зве-рей, из пасти которых изливалась вода29.

За садами очень тщательно ухаживали. Землю иногда дос-тавляли из тех мест, откуда привозили растения. Так, например, в 1673 году в Измайлово из Астрахани было привезено 200 пудов "арбузной" и "виноградной" земли30. Но при культивировании юж-ных растений в Москве, вероятно, возникали трудности. В 1666 году дополнительно к уже имеющимся специалистам присылают садового мастера старца Филарета из Киева, а в 1670 году стар-цев Геннадия и Анофрия из Мгарского монастыря города Лубны31. Филарету велено было жить в Чудове монастыре, а в Измайлово ездить с полковником Артемом Матвеевым32.

Во всех московских садах XVII века декоративный эффект соз-давался сочетанием фруктовых деревьев, ягодных кустарников, злаков, лекарственных и красивоцветущих растений. В централь-ной части, как правило, устраивали беседки с галереями, распи-санные красками и предназначенные для отдыха. Расположение садов на берегах прудов усиливало их художественную вырази-тельность.

Сохранившиеся планы московских садов XVII в. ещё доста-точно условны в отображении композиции. Вместе с тем они вы-полнены с помощью чертежных инструментов – линейки и циркуля. Кроме собственно геометрической схемы и поясняющего текста, на чертежах помещен масштаб. Цифры в обозначениях арабские, а не древнерусские буквенные. Всё это указывает, по предположе-нию исследователей, на то, что в составлении планов мог участво-вать «перспективного дела мастер Петр Энглис» – немецкий жи-вописец, который начал работать в Оружейной палате в 1670 году и украшал Измайловские сады «перспективными» росписями33.

Во второй половине XVII в. чертеж приобретает самостоя-тельную ценность. Увеличивается его значение не только как ад-министративно-юридического документа, но и как графического, проектного. Мастера должны были выполнять работы «по росписи и по чертежу»34. Это в полной мере относилось и к садовому строительству.

Редким исключением по своей информационности в интере-сующем нас контексте является русская икона "Богоматерь Верто-град заключенный", написанная Никитой Павловцем около 1670 года, на которой изображен регулярный сад. Он имеет прямо-угольную форму, окружен балюстрадой, украшенной вазами с цве-тами и травами. В саду устроены гряды с редко посаженными рас-тениями, среди которых хорошо различимы тюльпаны, васильки,

маки. Эта икона дает определенный ключ к пониманию того, на какие образы опиралось русское садово-парковое искусство в конце XVII века.

Богоматерь Вертоград заключенный. ГТГ

505506 C

одной стороны, она доносит обобщенное представление о «Вер-тограде» (саде) «заключенном» (закрытом, огороженном), ассо-циирующимся с обобщенным образом рая. С другой стороны, это отражение распространенного в Европе в XIV–XV вв. «Сада огра-жденного» – «Hortus Conclusus», «Сада Марии», символизирующе-го непорочность Девы Марии35.

В русском обиходе в это время, наряду с традиционными ико-нописными изображениями, все чаще появляются привозимые из-за границы книги и гравюры, которые, конечно, включали сведения и о садовом искусстве. Царский двор здесь не был исключением. В 1677 году у боярина Артемона Сергеевича Матвеева в числе кар-тин и рисунков находилось "три больших листа садового строения да девять маленьких"36.

Таким образом, не только устные рассказы европейцев и рус-ских послов за границей, но и конкретные рисунки и планы инозем-ных садов могли являться примерами для подражания при устрой-стве подобных садов в Москве.

Новый этап развития русского садово-паркового искусства был связан с именем Петра I и широкомасштабным дворцовым строительством в Немецкой слободе по берегам реки Яузы37. Уст-ройство новых садов было поручено лейб-медику Петра I Николасу Бидлоо (Nicolaas Bidloo), отличавшемуся по отзывам современни-ков всесторонними знаниями не только в медицине, но и в других видах искусств, а так же умением разводить сады и чертить планы. Главным садовником этих ансамблей назначают голландца Тимо-фея Брантгофа38. В 1730 году Анна Ивановна повелевает возвести рядом с Головинским домом деревянный дворец, названный Ан-ненгоф и развести при нем сад, который потом был соединен с Го-ловинским и образовал Дворцовый сад, растения для которого Брантгоф предполагал получить из Петербурга39.

Кроме разведения царских садов, Бидлоо участвует в 1706 го-ду в создании Московского Госпиталя с ботаническим садом. Име-ются сведения, что Петр Великий сам неоднократно сажал травы в этом саду и собирал растения. Сохранилось изображение одного из листов его гербария40. Лейб-медик устраивает сад и при собст-венном доме. Рисунки Бидлоо фиксируют не только общую компо-зицию сада, но и отдельные его детали. Они имеют огромную цен-ность, так как фактически являются единственным в своем роде документальным графическим материалом представленным не только планами, но и перспективными изображениями каждого элемента реально существовавшего сада первой четверти XVIII в. в Москве. На этих рисунках можно видеть конкретные растения как

местные, так и привозные, в том числе: тюльпаны, лилии, мальву, подсолнух и многие другие, которые использовались в саду41.

Восстание стрельцов в Москве в 1682 г. Вид Кремля

Q - Apotekergarten (Аптекарский сад)

P - des Zaars Baumgarten (Царский сад)

РНБ. ОЭ.

Wahrhaffte Abbiltung der grausamem Massacre, welche sich dieses 1682.

Jahres in Moscaw in des Zaars Schloss Kremlin Begeben

Немногочисленные планы и рисунки конца XVII – начала XVIII вв. дают общее представление о русских садах в этот период, которые имели очень простое планировочное решение, близкое к ранним голландским садам с разбивкой на отдельные боскеты. Партеры в них также не отличались сложностью. Они представля-ли собой гряды с растениями, высаженными очень свободно. По-степенно складывались декоративные приемы, которые усложня-ясь к середине XVIII в., достигают расцвета, но теряют при этом свое своеобразие. Градостроительные идеи, объединяющие раз-розненные садовые композиции в единое целое, в период москов-ского царства еще не сформировались.

В Петербурге все было иначе. Новая столица сразу создава-лась как город-сад. Петр стремился придать Петербургу черты об-разцового европейского города. Строгая регламентация застройки,

507508в

отличие от Москвы, преследовала именно эти цели, и, кроме то-го, обеспечение противопожарной безопасности42.

Устройство садов при городских домах и усадьбах считалось обязательным, поэтому участки по берегам рек и каналов разда-вались состоятельным людям, имевшим средства на подобные затеи. Это способствовало не только украшению столицы, но и осушению и укреплению низменных городских территорий в дельте Невы.

По эскизам архитектора Д. Трезини в 1710-х годах были соз-даны гравированные листы с образцами регламентированной за-стройки. Из известных девятнадцати листов, четырнадцать пред-ставляют «чертежи загородных домов» с садами. Кроме того, в качестве архитектурных образцов использовались и специальные альбомы «Архитектурные огородные уборы», изданные гравиро-вальной мастерской Санкт-Петербургской типографии в 1718 году и позже названные в литературе «Куншты садов». Их прототипом послужили голландские образцы. Эти гравюры, подписанные Зу-бовым, Пикартом и Ростовцевым, продавались в книжной лавке43.

Кроме частных садов в Петербурге предполагалось устроить на Васильевском острове и огромный Публичный сад для развле-чения (Plantagie tot vermaak voor’t gemeen), который запечатлен на генеральном плане города 1715–1716 годов, изданном в Амстер-даме Оттенсом44. Такой замысел был принципиально новым не только для России, но и для европейского градостроительства.

Замыслы Петра Великого требовали быстрых решений. В 1710 году организовывается садовая контора, которая заведовала покупкой растений для царских садов, а так же их посадкой. Пер-воначально её штат составляли всего два иностранца садовника и два их ученика. Но к 1715 году она разрастается до нескольких сот человек, включая птичников, «зверовщиков» и переводчиков при иностранцах садовниках. «Устройство садов не было просто стра-стью Великого преобразователя: он и тут преследовал серьезные задачи, всячески стремясь к развитию у нас изящного вкуса с при-менением новейших приемов декоративного искусства, для чего каждому иностранцу-садовнику было дано несколько русских мо-лодых людей, которых иностранцы должны были обучать своему делу»45.

Одним из первых для разбивки Летнего сада приглашают в Петербург голландского садового мастера Яна Росена (Jan Roosen), с которым Петр мог встречаться ещё в Москве. Росен приезжает в Россию ещё в 1698 году для работы по контракту у князя Д.Г. Черкасского в его загородном саду на реке Сетунке46. Корнелий де Бруин, совершивший путешествие по России, так опи-

509510

сывал его: «Сад небольшой, содержится чисто и в порядке... и лучше рассажен, расположен и с большими украшениями, чем все остальные в этой стране»47.

Росен начал работать в Петербурге около 1710 года. Он не только составил в 1716 году проект Летнего сада, но и выполнил чертеж для устройства сада в Царском Селе. Еще в 1713 году са-довый мастер подает список растений, в котором просит прислать их для Летнего сада из Москвы. Кроме того, он обосновывает не-обходимость выписать часть растений из-за моря «того ради, что на Москве етого нету». Ян Росен писал: «Ежели царскому величе-ству понравится, изволит приказать из-за моря выслать. И чтобы их [растения] с землею в ящик положить и как можно с первым ко-раблем в 1714 году в Санкт-Питербурх поставить»48.

Другим голландским специалистом, работавшим в Петергофе в первой четверти XVIII в., был Леонард фон Хернихфелт (Leonard fon Hernichfelt), с которым контракт на работу заключили в Амстер-даме в 1709 году. Он умел пересаживать взрослые высокие дере-вья, что позволяло ускорить время создания садовых компози-ций49. Выполнение таких работ требовало специальных навыков.

Оба голландца имели садовые школы, которые подготовили русских мастеров садового дела. Из наиболее известных можно назвать Илью Сурмина, Антона Борисова, Ивана Яковлева, Ми-хаила Кондакова, Никиту Жеребцова и других50.

Петр Великий не ограничивался выпиской садовых мастеров из Голландии, но и сам направляет туда учеников из России. Он пишет Ивану Коробову в 1724 году: «...надобно тебе в Голландии жить... и выучиться маниру голландской архитектуры, ...к тому ж огородам препорции, как их измерять и украшать, как лесом, так и всякими фигурами, что нигде в свете столько хорошо делать не умеют, как в Голландии, и я ничего так не требую как сего; так же и слюзному делу обучиться надлежит, которое здесь зело нужно; того ради отложа все, сему предписанному учись"51.

Не случайно среди садовых мастеров разных стран царь осо-бенно выделял голландских специалистов. Объяснялось это, с од-ной стороны тем, что Петр с детства был знаком с ними по Москве и видел их работы в садах Алексея Михайловича. С другой сторо-ны, именно Голландия, в отличие от других европейских стран, имела в чем-то сходные с Петербургом климатические особенно-сти, что было важно для осуществления практических работ. Кро-ме того, высоко развитый уровень цветоводства и садового искус-ства в этой стране также сыграли свою роль в выборе царя52.

В садах Петербурга в первой четверти XVIII в. кроме голланд-цев работали немцы, шведы и французы. Каждая нация предлага-ла свой опыт.

511В отличие от своих отца и деда – московских царей, Петр Ве-ликий не ограничивался тем, что ему предлагали различные спе-циалисты, а сам диктовал им условия. Познакомившись в Европе с известными дворцово-парковыми комплексами и зная, что он хо-тел получить в качестве конечного результата, Петр, обладая на-выками работы с чертежами, выполнял наброски садовых компо-зиций, которые стали основой многих ансамблей. Им были выпол-нен чертеж Летнего сада, рисунки Петергофа и Екатерингофа53. Кроме того, он участвовал в и разбивке нескольких садов. Юрий Кологривов в Голландии в 1717 году покупает для царя у книгопро-давца Жака Деборда различные книги, в том числе и по садовод-ству: Instruc-tions pour les Jardins, Le Jardinier fleuriste, Theorie du Jardinage54. Для Петра было важным не только устроить на берегах Невы нечто экстроординарное, но и донести это новое до европейских дворов. В 1722 году следует указ: «Велеть срисовать Петергоф и Стрелину огороды и парки каждой и каждую фонтану и протчие хорошие места в перспектив как французские и римские чертятца и велеть Пикарту чтоб делал печатные доски»55. Феофан Прокопо-вич в «Слове похвальном в день рождества ... цесаревича Петра Петровича», описывая великие дела Петра, восклицал: «...на ме-сто грубых хижин наступили полаты светлые, на место худого хврастия дивные ветрограды»56. Ему вторил Гавриил Бужинский обер-иеромонах Балтийского флота в «Слове в похвалу Санкт-Петербурга и его основателя, государя императора Петра Велико-го»: «всякое зрение к себе восхищающий превеселый удивитель-ные красоты исполненный устроил вертоград, художественны-ми

Генеральный план третьего Летнего Дворца и прилегающих к нему садов.

Около 1800 г. КГИОП

водометами орошаемый, всякими иностранными древами, при ис-ходишах вод насажденными и плоды во время свою дающими, обогащенный, цветами преизрядно испещренный...»57. Как бы не были возвышены и высокопарны эти слова, обращенные к госуда-рю и его детищу, но многое в них очень точно характеризует дея-тельность Петра Великого. 512

В эти годы создаются регулярные композиции Летнего сада и Екатерингофа, ансамбли Стрельны, Петергофа и Ораниенбаума, для чего постоянно требуется большое количество посадочного материала. Десятками тысяч для отправки в Россию закупают рас-тения в Европе: в Швеции, Германии и в первую очередь в Гол-ландии. В одном из писем к русскому послу Б.И. Куракину царь пишет в 1712 году из Выборга: "Понеже в Голландии, около Гарле-ма, есть липовые деревья от семян (а не из диких) в песочных местах... о таковых потрудитесь, дабы достать тысячи две... И по-садя с коренем на корабль в песок, который для баласта кладется, и прислать Питербурх тоюж осенью..."58. Даже во время войны со Швецией в 1716 и 1718 году в числе самых ценных грузов морем в сопровождении английского и голландского конвоя продолжаются поставки посадочного материала в Петербург59. Одновременно поступают деревья из Ямбурга, Копорья, Москвы (из старых Из-

513маиловских садов), Великих Лук, Полтавы и Новгорода. Из Сибири, из далекого Соликамска готовят к отправке 1300 кедров для цар-ского сада, поставив их в специальные емкости и засыпав зем-лею60. Еще в 1706 году царь требует специально изготовить рос-пуски на пушечных колесах для вывозки из Нарвы в Петербург больших лип с окружностью ствола в 30–40 см61. В традициях московских аптекарских садов по указу Петра Ве-ликого от 1714 году на одном из островов невской дельты устраи-вают аптекарский сад, который в дальнейшем был преобразован в ботанический и сыграл значительную роль в разведении редких растений для петербургских садов. В 1721 году русский царь получает из Лейдена от нидерланд-ского купца, коллекционера и специалиста по садовому искусству Питера де ла Кура фан дер Ворта (Pieter de la Court van der Voort) в подарок ананасы, один из которых был отправлен почтой, а четыре на корабле. Де ла Кур так же передает чертежи для постройки пар-ников с подземными печами и инструкции по выращиванию этих экзотических плодов62. В дальнейшем культура ананасов развива-ется так успешно, что во второй половине XVIII века в оранжереях Итальянского сада ежегодный урожай достигал 150–160 штук63. В связи с интенсивным садовым строительством привозных растений постоянно не хватало. В 1717 году Петр, вероятно после осмотра питомников для растений в Голландии, сообщает Менши-кову из Амстердама: "...за потребное нахожу дабы огород завесть у Канцев на готовой земле где плодовитые деревья так клен и липу и протчее и цветы умножать и продавать дабы лучше было охот-никам огороды строить"64. В том же году архитектор Ж-Б. А. Леблон (J-B.A. Leblond) разработал проект еще одного питом-ника – "императорского запасного сада", в котором значились: ли-па, дуб, граб, клен, каштан, ель, можжевельник, персики, груши, яблоня, слива, грецкий орех, цитроны и другие "экстроорди-нарные" растения. Третий питомник – "Казачий огород" создается на берегу Невы на Выборгской стороне65. В те же годы выходят царские указы о сохранении в окрестностях столицы под страхом штрафа и даже смертной казни деревьев ценных пород годных для посадки в дворцовые сады. Из лесов брали на посадку ореховые кусты, рябину, можжевельник, ель и другие породы. Своим садам в Петербурге, в противоположность московским, Петр Великий стремился придать еще и "наставительный харак-тер". Этим объясняется и обилие скульптуры, воскрешающей об-разы античной мифологии, и издание в Амстердаме в 1705 году книги "Символы и эмблемата" с русским текстом, в которой многие изображения представляли цветы, деревья и явления природы. "Это был "букварь" новой знаковой системы", дававшей образы 514 для символики садов,

садовых украшений, устройств, фейервер-ков66.

Первые русские садовые мастера в Москве и их последовате-ли в Санкт-Петербурге, опираясь на европейский опыт и россий-ские традиции в конце XVII – начале XVIII вв., вписали интерес-нейшую страницу в книгу мирового художественного наследия в области садово-паркового искусства.

* В латинском написании приведены только те имена, которые известны в ориги-нале.

¹ Снегирев И.М. Взгляд на историческое древнее садоводство в Москве до Петра I // Ведомости Московской городской полиции, №168, 1853, С. 4–5.

²Там же, С. 5–6.

³Москва: иллюстрированная история. Том I: С древнейших времен до 1917. – М., 1984, С. 58.

⁴Забелин И.Е. Московские сады в XVII столетии. – в кн.: И.Е. Забелин. Опыты изу-чения русских древностей и истории: исследования, описания и критические статьи, часть II. – М., 1873, С. 32.

⁵Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Т.I, ч.I – М., 2000, С. 98.

⁶Забелин И.Е. Московские сады..., С. 277.

⁷Олеарий А. Описание путешествия в Московию // Россия XV–XVII вв. глазами иностранцев. – Л.,1986, С. 331. (Olearius A. Offt begehrte Beschreibung der Neven Orientalischen Reise... Schlesswig, Jacob zur Glochen, 1647).

⁸Милюкин А.С. Иностранцы свободных профессий в Московском государстве. –СПб., 1908, С. 316–317.

⁹Забелин И.Е. Московские сады..., С. 286.

¹⁰РГАДА, Ф.143, Оп. 2, Д. 216.

¹¹Забелин И.Е. Домашний быт..., С.101.

¹²Там же.

¹³Лихачев Д.С. Поэзия садов: К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст. – СПб., 1991, С.112.

¹⁴Забелин И.Е. Московские сады..., С.102.

¹⁵Земцов С.М. Глазычев В.Л. Аристотель Фьорованти – М., 1985, С.130–131. Fi-larete`s Treatise on architecture. New Haven and London: Yale University Press. – 1965, Vol. 2: The Facsimile. Folio 122r.

¹⁶См. реконструкцию генерального плана Измайлова в статье: Палентреер С.Н. Сады XVII века в Измайлове // Сообщения института истории искусств, вып.7, Архи-тектура. – М., 1956, С. 81.

¹⁷Забелин И.Е. Московские сады..., С. 289.

¹⁸Русская историческая библиотека, издаваемая императорскою Археографиче-скою комиссиею, Т. 21, Дела тайного приказа, книга первая. – СПб., 1907, Стлб. 1149, 1177. (Далее РИБ).

¹⁹Рейман А.Л. Голландское влияние на садово-парковое искусство Петербурга пер-вой четверти XVIII века // Пётр I и Голландия: русско-голландские научные и худо-жественные связи в эпоху Петра Великого. – СПб., 1997, С. 305.

²⁰Забелин И.Е. Московские сады..., С. 293.

²¹РИБ, Т. 21, Столб. 1407–1408.

²²РИБ, Т. 23, Столб. 21.

²³Там же, Столб. 876.

²⁴Там же, Столб. 869.

²⁵Там же, Столб. 787.

515 26 Палентреер С.Н. Указ. соч., С. 80–104. Планы садов также воспроизведены в кн.: Дубяго Т.Б. Русские регулярные сады и парки. – Л.,1963, С. 23–26. Регель А.Э. Изящное садоводство и художественные сады. – СПб.,1896. 27 Забелин И.Е. Московские сады..., С. 294–295. Палентреер С.Н. Указ.соч., С. 91–92. 28 Палентреер С.Н. Указ.соч., С. 87–90. 29 Там же, С. 92–93. 30 РИБ, Т. 21, Столб. 1626. 31 РИБ, Т. 23, Столб. 869, 1334–1335. 32 РИБ, Т. 21, Столб. 1184. 33 Тиц А.А. Загадки древнерусского чертежа. – М., 1978, С. 87–88. (Указал А.В. То-пычканов). РИБ, Т. 23, Столб. 1286. 34 Тиц А.А. Указ. соч., С. 37–38. 35 Кондаков Н.П. Русская икона, Т.IV, ч.2. – Прага, 1933, С. 297. Лихачев Д.С. Поэзия садов: к семантике садово-парковых стилей. – СПб., 1991, С. 64. 36 Забелин И.Е. Московские сады..., С. 308. 37 История и древности Москвы. – в кн.: Забелин И.Е. Указ. соч., С.191–193. 38 Хроника общественной жизни в Москве с половины XVIII столетия. – в кн.: Забе-лин И.Е. Указ. соч., С. 418. Рихтер В.М. История медицины в России. – М., 1820, С. 95–97, 100–101. 39 Забелин И.Е. Указ соч., С. 322. 40 Рихтер В.М. Указ.соч., С. 23. Липский В.П. Императорский С.-Петербургский бо-танический сад за 200 лет его существования (1713–1913). – СПб., 1913, С. 67. 41 Willimse David. The unknown Drawings of Nicholas Bidloo, Director of the First Hospital in Russia. – Voorburg, 1975. Jong E.de. Virgilian Paradise: a Dutch Garden near Moscow in the Early 18th Century // Journal of Garden history,vol.№ 4, P. 310–328. Аронова А.А. Усадьба Николая Бидлоо: первый голландский сад в Москве // Русская усадьба: сборник Общества изучения русской усадьбы, вып. 5(21), С.181–193. 42 Луппов С.П. История строительства Петербурга в первой четверти XVIII века.- М.-Л., 1957, С. 46–47. 43 Алексеева М.А. Гравюра петровского времени. – Л., 1990, С.154–155. 44 Этот план не был реализован, но на том месте, где предполагался обществен-ный сад, позднее устроили Смоленские кладбища – также общественная террито-рия, но особого назначения. 45 200-летие Кабинета Его императорского Величества, 1704–1904: историческое исследование. – СПб., 1911, С. 72–75. 46 Zuiden D.S. van. Bijdrage tot de kennis van de Hollandisch-Russische relaties in de 16de-18de eeuw. Amsterdam, 1911, P. 21. Йонг Эрик А. де. «Paradisus Batavus»: Петр Великий и нидерландская садово-парковая архитектура // Пётр I и Голландия: рус-ско-голландские научные и художественные связи в эпоху Петра Великого. – СПб., 1997, С. 293–294. 47 Бруин Корнелий де. Путешествие через Московию, перевод с французского П.П. Барсова, проверенный по голландскому подлиннику О.М. Бродянским. Москва, 1873, С. 67. 48 РГАДА, Ф.9, Отд.II, Д. 22, Л. 490, 493 об. 49 Рейман А.Л. Указ.соч., С. 306–307. 50 Дубяго Т.Б. Указ.соч., С.46,48. 51 Дополнение к деяниям Петра Великого. – М., 1794, Т. XIV, С. 381. 52 Рейман А.Л. Голландцы на строительстве Санкт-Петербурга в первой четверти XVIII века // Проблемы русской культуры XVIII века: конференция памяти Н.В. Каля-зиной. – СПб., 2001, С. 74–79. 53 Дубяго Т.Б. Летний сад. – М.-Л., 1951, С. 24–28; Шилков В.Ф. Четыре рисунка Пет-ра I по планировке Петергофа // Архитектурное наследство, вып. 4. – М., 1954, С. 516 35–38; Горбатенко С.Б. Петровский Екатерингоф // Памятники истории и культуры Санкт-Петербурга: исследования и материалы, вып.4. – СПб., 1997, С. 25. 54 Выписки из расходных книг кабинетным делам // сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Том второй. – М., 1872, С.77. 55 РГАДА, Ф. 9, Отд.I, Кн. 57, Л.166. 56 Цит. по: О.Г. Агеева. «Величайший и славнейший более всех градов в свете» – Град Святого Петра: Петербург в русском общественным сознании начала XVIII века. – СПб, 1999, С.164. 57 Там же, С. 58. 58 Архив Кн. Ф.А. Куракина: Книга вторая. – СПб., 1891, С. 61. 59 Там же, Книга третья. – СПб., 1893, С. 49. Материалы для истории русского фло-та, ч.II. – СПб., 1865, С. 37, 80. 60 Два письма о садоводстве времен Петра I // Журнал садоводства, издаваемый российским обществом любителей садоводства, Т. 8. июль, 1859, С.139. 61 Письма и бумаги Императора Петра Великого, том четвертый (1706). – СПб., 1900, № 1284: к Ф.М. Скляеву. 62 Дриссен Й. Царь Петр и его голландские друзья. – СПб., 1996, С.149, 152–153. 63 РГИА, Ф.467, Оп. 2, Кн.123, Л.186 об. – 187. 64 Липский В.П. Императорский С.-Петербургский ботанический сад за 200 лет его существования (1713–1913). – СПб.,1913, С. 69–70. 65 Дубяго Т.Б. Указ. соч., С. 57, 58, 321–323. 66 Лихачев Д.С. Указ. соч., С.127.

515

Blog

Содержание