Падение,свершенное в отчаянии
| Вид материала | Документы |
- Урок изучения новых знаний в 9-м классе по теме: "Свободное падение тел", 145.66kb.
- Беседа – лекция. Прием наркотика – всегда полет, но в конце – всегда падение, 83.01kb.
- Беседа – лекция. Прием наркотика – всегда полет, но в конце – всегда падение, 76.9kb.
- Анкерсмит Ф. Р. История и тропология: взлет и падение метафоры. 1994, 5231.51kb.
- Года было позитивным, наблюдался рост цен на акции, курс иностранной валюты рос,, 62.74kb.
- Падение Константинополя в 1453, 953.32kb.
- Как я победила рак. Дневник исцеления, 1421.57kb.
- Положение плода 48 Проверка методик 49 Беспокойство, страх и утомление, 4037.11kb.
- Українська Зернова Асоціація, 1628.8kb.
- "Мировой финансовый кризис", 68.64kb.
- Потом мы прошли, - продолжал Майк. - Мы промаршировали к Мейн-стрит, и я опять увидел его. Он раздавал детям шарики. Но почти все дети не хотели их брать. Некоторые малыши плакали. Я не мог понять, как он так быстро добрался туда. Я решил, что их, видимо, двое, просто они одеты одинаково. Команда. Но он повернулся, и снова мне помахал, и я узнал его. Это был тот же человек.
- Он не человек, - сказал Ричи, и Беверли вздрогнула. Билл на минуту обнял ее, и она с благодарностью посмотрела ему в глаза.
- Он помахал мне.., и потом подмигнул. Как будто знал какую-то тайну. Или как будто понял, что я узнал его.Билл снял руку с плеча Беверли.
- Ттты узнал его?
- Мне кажется, да, - сказал Майк. - Мне надо кое-что проверить, и потом я скажу наверняка. У моего отца есть кое-какие открытки... Он их собирает... Послушайте, ребята, вы тут еще будете играть?
- Конечно, - сказал Бен. - Нам же надо построить штаб. Майк кивнул.
- Я проверю и скажу, прав ли я. Если я прав, то могу принести открытки сюда.
- Ссстарые? - спросил Билл.
- Да.
- Чччто там? - спросил Билл.
Майк открыл рот и потом снова закрыл. Он нерешительно оглядел их и сказал:
- Вы подумаете, что я сошел с ума. Или вру.
- Ттты решил, чччто ммы сссумасшедшие? Майк покачал головой.
- Готов поспорить, что мы не сумасшедшие, - сказал Эдди. - Я, конечно, не совсем здоров, но я не ненормальный. Мне так кажется.
- Нет, - сказал Майк. - Не думаю, что ты сумасшедший.
- Ххорошо, мы тоже не ббудем считать тебя сссумасшедшим, - сказал Билл.
Майк оглядел их с ног до головы и, откашлявшись, сказал:
- Я видел птицу. Два или три месяца назад. Я видел птицу. Стэн У рис посмотрел на Майка.
- Какую именно? Майк неохотно ответил:
- Она была похожа на воробья, но напоминала немного малиновку. У нее была оранжевая грудка.
- Ясно, и что такого особенного в этой птичке? - спросил Бен. - В Дерри много птиц, - но ему было не по себе и, когда он посмотрел на Стэна, он был уверен, что Стэн вспоминает водонапорную башню и как он остановил это, когда начал выкрикивать названия птиц. Но когда Майк заговорил, он забыл об этом и обо всем остальном.
- Эта птица была больше, чем дом, - сказал он. Он посмотрел на их потрясенные, изумленные лица. Он ожидал, что они засмеются, но никто из них не засмеялся. У Стэна был такой вид, словно его кто-то стукнул кирпичом. Его лицо стало бледным, как безжизненное ноябрьское солнце.
- Клянусь, что это правда, - сказал Майк. - Это была гигантская птица, как в фильмах ужасов про доисторические времена.
- Да, как «Гигантский коготь», - сказал Ричи. Он вспомнил, что птица в том фильме выглядела фальшивой, но к тому времени, когда она добралась до Нью-Йорка, он уже был так взволнован, что рассыпал воздушную кукурузу на балконе в «Аладдине»... Фокси Фоксворт чуть не вышвырнул его из кинотеатра, но фильм и так уже почти закончился. Время от времени вы получаете пинок под зад, но, как говорит Большой Билл, придет и ваш черед.
- Но она не казалась доисторической, - сказал Майки. - И она не была похожа на этих, как их там, в греческих легендах...
- Рррух, - предположил Билл.
- По-моему, так. На них она тоже не была похожа. Она была нечто среднее между малиновкой и воробьем. Самая обычная птица, - он засмеялся немного странно.
- Гггде? - начал Билл.
- Расскажи нам, - просто сказала Беверли.
И, собравшись с мыслями, Майк стал рассказывать. Он видел, как их лица становятся все более сосредоточенными и испуганными, но в них не было ни недоверия, ни насмешки, и почувствовал, как что-то тяжелое сжимается у него в груди. Так же как Бен со своей мумией или Эдди с прокаженным, или Стэн с утонувшими мальчиками, он увидел то, что могло бы привести его к настоящему помешательству; не из-за ужаса, а из-за того, что потрясение было слишком велико и необъяснимо. Этому не существовало рационального объяснения, это надо было просто не заметить. Майк читал, что свет Божьей любви опалял лицо Илии и сделал его черным; но когда это произошло, Илия был уже стариком, и, видимо, вот в чем разница. Пытался ли кто-нибудь из этих библейских парней потягаться с ангелом, когда они только вышли из детского возраста?
Он остался в живых, но у него сложился свой собственный взгляд на мир. Он был достаточно молод, и этот взгляд оказался невероятно разносторонним. Но то, что произошло в тот день, тем не менее проникло в самые отдаленные уголки его разума, и иногда во сне он убегал от этой гротескной птицы, а ее гигантская
тень нависала прямо над ним. Некоторые из этих снов отложились у него в памяти, некоторые он забыл, но все они были- тени, которые двигались сами по себе.
4
Майк рассказал им историю с птицей у старого литейного завода и как он, убегая оттуда, спрятался в трубе. Позднее трое из них, Бен, Ричи и Билл, отправились в публичную библиотеку. Бен и Ричи оглядывались по сторонам, не появится ли Бауэре, а Билл только, нахмурившись, смотрел на тротуар, погруженный в свои мысли. Примерно через час после того, как Майк поведал свою историю, он ушел, сказав, что отец велел прийти к четырем, чтобы собрать горох. Беверли сказала, что ей надо сходить в магазин и приготовить отцу обед. У Эдди и Стэна тоже нашлись свои дела. Но перед тем как разойтись, они начали копать то, что должно было скоро стать их штабом, если Бен не ошибся. Для Билла и для всех остальных, как ему казалось, копание было актом почти символическим. Они начали делать это. Что бы они ни задумали сделать, они делали это вместе, у них был отряд, и они начали делать это.
Бен спросил Билла, поверил ли он рассказу Майка Хэнлона. Они проходили мимо городского Дома культуры. Библиотека находилась как раз впереди - большое каменное продолговатое здание в тени столетних вязов, еще не тронутых голландской болезнью, которая скоро подкосит их.
- Да, - сказал Билл. - Ммне ккажется, что это ппправда. Бббезумная, нно ппправда. А ты как сосчитаешь, Ррричи? Ричи кивнул.
- Да. Я не хочу в это верить, если вы понимаете, что я имею в виду, но по-моему, да. Помните, что он сказал о птичьем языке? Билл и Бен кивнули. На языке был оранжевый пушок.
- Вот ведь скандалист, - сказал Ричи. - Словно шутник из комиксов как Лекс Лютор или Джокер или еще кто-нибудь такого рода. Всегда оставляет фирменный знак.
Билл задумчиво кивнул. Оно было похоже на шутника из комиксов. Потому что они его таким видели. Именно таким его придумали. Да, скорее всего. Все это детские фантазии, но почему-то эта штука - их детская фантазия - была слишком буйной.
Они перешли на другую сторону улицы, где находилась библиотека.
- Я спросил Стэна, ссслышал ли он ккогда-нибудь о такой птице, - сказал Билл, - не обязательно ттакой ббболыыой, а ппросто...
- Настоящей? - договорил Ричи. Билл кивнул.
- Он ссслышал, что гтде-то в Южной Ааамерике или Аааафрике должна быть пппохожая, но не в этих мместах.
- Значит, он не поверил? - спросил Бен.
- Он ппповерил, - ответил Билл. И рассказал о том, что предположил Стэн, когда они с Биллом ходили за велосипедом Стэна. Стэну пришло в голову, что до того, как Майк поведал свою историю, никто из них не видел эту птицу. Что-то другое, может быть, но не эту птицу, потому что эта птица была личным кошмаром Майка Хэнлона. Но теперь.., теперь птица стала собственностью всего отряда неудачников. Любой из них мог увидеть ее теперь. Она не обязательно должна выглядеть так, как описал ее Майк; Билл мог ее увидеть в виде вороны, Ричи - ястребом, Беверли - золотистым орлом; и еще одно знал Стэн: что Оно теперь могло всем им явиться в виде птицы. Билл сказал Стэну, что если это так, то любой из них может теперь увидеть прокаженного, мумию и, возможно, мертвых мальчиков.
- И это значит, что мы должны как можно скорее что-то делать, - ответил Стэн. - Оно знает...
- Ччто? - резко спросил Билл. - Ввсе, что зззнаем мы?
- Парень, если Оно знает все, то мы погибли, - ответил Стэн. - Но могу поспорить, что Оно знает, что мы знаем про Него. Мне кажется, Оно попытается добраться до нас. Помнишь, о чем мы говорили вчера?
- Да.
- Мне бы хотелось пойти с тобой.
- Бббен с Ррричи ттоже ббудут. Бен ддействительно остроумный пппарень, и Ррричи тоже, кккогда не ввыпендривается.
Теперь, когда они стояли около библиотеки, Ричи спросил Билла, что конкретно он имел в виду. Медленно произнося слова, чтобы не очень сильно заикаться, Билл рассказал им все. Эта мысль вертелась в голове на протяжении двух последних недель, но ему не хватало именно истории Майка с птицей, чтобы идея обрела нормальный вид.
Что делают, когда хотят избавиться от птиц?
Лучше всего подстрелить их.
Что делают, когда хотят избавиться от чудовища? В кино показывают, что лучше всего подстрелить его серебряной пулей.
Бен и Ричи выслушали его достаточно почтительно. Потом Ричи спросил:
- Где ты достанешь серебряную пулю, Большой Билл? Закажешь по почте?
- Очень сссмешно. Ннам пппридется самим сделать ее.
- Как?
- По-моему, для того мы и пришли в библиотеку. Чтобы выяснить это, - сказал Бен.
Ричи кивнул и поправил очки. Глаза за стеклами очков были серьезными и задумчивыми.., но он сомневался, подумал Билл. Он чувствовал, что и сам не уверен в успехе. По крайней мере, Ричи больше не дурачится, а это уже шаг вперед.
- Кажется, у твоего отца есть «Вальтер»? - спросил Ричи. - Тот, который мы брали на Нейболт-стрит.
- Да, - ответил Билл.
- Если мы действительно будем знать, как сделать серебряную пулю, где мы возьмем серебро? - спросил Ричи.
- Я позабочусь об этом, - скромно сказал Бен.
- Так.., хорошо, - сказал Ричи. - Пусть об этом позаботится Соломенная Голова. Что дальше? Опять Нейболт-стрит? Билл кивнул.
- Ооопять Нннейболт-стрит. И пшютом ммы пппрострелим его вввонючую гголову.
Трое ребят постояли еще немного, серьезно глядя друг на друга, и пошли в библиотеку.
5
- Конечно, робята, опять тот же чорный парня! - закричал Ричи голосом ирландца-полицейского.
Прошла неделя, была уже почти середина июля, и подземный штаб был почти готов.
- Допрос утро тебе, мистер О'Хэнлон, сор! И прекрасно, прекрасно день обещать быть! Прекрасно, как картошка, как мой старый мам бывало...
- Насколько я знаю, Ричи, полдень - это конец утра, - сказал Бен, неожиданно появляясь из ямы, - и полдень был два часа назад.
Они с Ричи укрепляли стенки ямы. Бен снял свитер, потому что день был жаркий, а работа - не из легких. Посеревшая от пота футболка прилипла к груди и мешком свисала на животе. Взгляд у него был в высшей степени самонадеянный. Но Майк подозревал, что стоит появиться Беверли, как Бен снова спрячется в свой нелепый свитер, не успеете вы и глазом моргнуть.
- Не надо колкостей, ты говоришь совсем как мистер Стэн, - сказал Ричи. Пять минут назад он вылез из ямы, потому что, как он сказал, настало время перекурить.
- Мне послышалось, что ты сказал, что у тебя нет сигарет, - сказал Бен.
- Да, - сказал Ричи. - Но это дело принципа.
Майк держал под мышкой отцовский альбом с фотографиями.
- Где все? - спросил он. Он знал, что Билл должен быть где-то поблизости, так как видел под мостом Сильвера.
- Билл и Эдди ушли на свалку примерно полчаса назад, за досками, - сказал Ричи. - Стэнни и Бев отправились в скобяную лавку Рейнольдса за петлями. Я не знаю, зачем там вверх-вниз скачет ряса Соломенной Головы - вверх-вниз ха-ха, усек? - но, видимо, пользы от него никакой. Мальчику нужен кто-нибудь, чтобы за ним приглядывал, понимаешь? Между прочим, ты должен нам двадцать три цента, если все еще хочешь быть в нашем отряде. Твой пай за петли.
Майк переложил альбом из правой руки в левую и полез в карман. Он отсчитал двадцать три цента (в общем итоге его оставшееся богатство составило десять центов) и протянул их Ричи. Затем он подошел к яме и посмотрел вниз.
Это была уже не просто яма. Ее края были аккуратно выровнены и укреплены. Доски были все разной формы и ширины, но Бен, Билл и Стэн над ними хорошенько потрудились и с помощью инструментов из магазина Зака Денбро довели их до нужной кондиции (Билл очень болезненно следил, чтобы все инструменты каждый вечер и в том же состоянии возвращались на прежнее место). Бен с Ричи прибивали поперечины между подпорками. Рядом лежал сваленный в кучу дерн для крыши штаба.
- Мне кажется, вы, ребята, неплохо потрудились, - сказал Майк.
- Конечно, - сказал Бен и указал на альбом. - Что ты принес?
- Альбом отца, - сказал Майк. - Он собирает старые открытки и вырезки из газет про Дерри. Это его хобби. Пару дней назад я его просматривал - я говорил вам, что мне показалось, я где-то видел этого клоуна раньше. И я видел его. Здесь. Вот поэтому я принес это сюда. - Ему стыдно было признаться, что он не осмелился спросить на это разрешения у отца, побоявшись вопросов, которые могли последовать из его просьбы. Он, как воришка, взял его из дома, пока отец сажал помидоры на западном поле, а мать развешивала белье на заднем дворе. - Я думаю, вам, ребята, стоит тоже на это посмотреть.
- Ладно, давай посмотрим, - сказал Ричи.
- Я бы подождал остальных. Так было бы лучше.
- О'кей, - Ричи, по правде говоря, не горел желанием рассматривать открытки с видами Дерри ни в этом, ни в каком другом альбоме. Особенно после того, что случилось в комнате Джорджи. - Хочешь помочь мне и Бену укрепить стенки?
- Еще бы, - Майк осторожно положил альбом отца на землю подальше от ямы, чтобы не заляпать его грязью, и взял лопату.
- Копай здесь, - сказал Бен и показал Майку участок, где надо было копать. Примерно на фут глубиной. Потом я вставлю доску и подержу ее, чтобы она не упала, а ты в это время ее засыплешь землей.
- Хороший план, парень, - глубокомысленно изрек Ричи, сидя на краю ямы и болтая ногами.
- А почему бы тебе самому этим не заняться? - спросил Майк.
- Я что-то притомился, - с довольным видом сказал Ричи.
- Как продвигается ваш с Биллом план? - Майк остановился, чтобы снять рубашку, и снова принялся копать. День был очень жаркий, даже в Барренсе.
- Так.., неплохо, - сказал Ричи, и Майку показалось, что он бросил на Бена предостерегающий взгляд. - По-моему, неплохо.
- Почему молчит радио, Ричи? - спросил Бен. Он соскользнул в яму, в которой копал Майк. Транзистор Ричи висел на ремне в укромном месте, - на толстой ветке ближайшего кустарника.
- Батарейки сели, - сказал Ричи. - Ты забрал мои последние двадцать пять центов, чтобы купить петли, помнишь? Жестоко, Соломенная Голова, очень жестоко. После всего, что я для тебя сделал. Кроме того, единственное, что я могу сейчас поставить, это «WABI», а они играют рок-н-ролл.
- Что?
- Соломенная Голова думает, что Томми Сендс и Пат Бун поют рок-н-ролл, - сказал Ричи, - но он так думает, потому что он больной. Элвис поет рок-н-ролл, Эрни К. Доу поет, рок-н-ролл, Карл Перкинс поет рок-н-ролл, Бадди Холли. «О-о, Пегги.., моя Пегги...»
- Прошу тебя, Ричи, - сказал Бен.
- А еще, - сказал Майк, налегая на лопату, - Фате Домино, Чак Берри, Литл Ричард, Шеп и «Лаймлайтс», Лаверн Бейкер, Френки Лаймон и «Тинэйджеры», Ханк Баллард и «Миднайтерс», «Коастерс», «Айсли Бразерс», «Кресте», «Чордс», Стик Макги...
Они смотрели на него с таким изумлением, что Майк рассмеялся.
- Я запутался сразу после Литл Ричарда, - сказал Ричи. Он любил Литл Ричарда, но если у него и был этим летом тайный кумир в рок-н-ролле, то это - Джерри Ли Льюис. Его мать случайно вошла в гостиную в тот момент, когда Джерри Ли выступал в «Американской эстраде». Как раз в эту минуту Джерри Ли влез на пианино и играл на нем, вися вниз головой. Он пел «Студенческий рок-н-ролл». Какое-то время Ричи был уверен, что мать упадет в обморок. В обморок она не упала, но она была настолько потрясена увиденным, что за обедом поставила вопрос о том, чтобы отправить Ричи провести остаток лета в спортивном лагере. Теперь Ричи занавесил глаза волосами и запел: «Давай, детка, все кошечки в университете танцуют рок-н-ролл...»
Бен обошел вокруг ямы, потирая большой живот и сделав вид, что его вот-вот стошнит. Майк зажал нос и так засмеялся, что из глаз хлынули слезы.
- Что-то не так? - спросил Ричи. - Что вас беспокоит, ребята? Это же здорово! Я хочу сказать, что это действительно здорово!
- О, парень, - сказал Майк, но он так сильно смеялся, что едва мог вымолвить слово, - это же бред! Я хочу сказать, что это действительно бред!
- У негров нет вкуса, - сказал Ричи. - Я думаю, об этом написано даже в Библии.
- О, мамми, - простонал Майк, смеясь еще больше, а когда Ричи с искренним недоумением спросил, что это такое было, Майк свалился на землю и принялся кататься по ней, подвывая и держась за живот.
- Ты, наверное, думаешь, что я завидую, - сказал Ричи. - Ты, наверное, думаешь, что я тоже хочу быть негром.
Теперь и Бен сполз вниз, дико хохоча. Его тело колыхалось и тряслось, глаза вылезли из орбит.
- Хватит, Ричи, - выдавил он. - Я сейчас наложу в штаны. Я по-по-подохну, от смеха, если ты не пере-рестанешь...
- Я не хочу быть негром, - продолжал Ричи. - Кому охота носить розовые штаны и жить в Бостоне, и покупать пиццу по кусочкам? Я хочу быть евреем, как Стэн. Хочу иметь залоговый магазин и продавать переключатели для бритв, пластиковые собачьи подстилки и подержанные гитары.
Бен и Майк рыдали от смеха. Их смех эхом перекатывался по зеленым джунглям оврага, пугая птиц и белок на ветках. Их смех был полон беззаботной юности, жизненной силы и свободы. Почти каждое живое существо, уха которого достиг этот жизнерадостный смех, так или иначе отреагировало на него, но существо, которое вынырнуло из широкой бетонной трубы водостока и снова пропало в верхней части Кендускеага, не было живым.
Накануне внезапно разразилась сильная буря (будущий штаб не сильно пострадал, потому что с тех пор, как ребята начали копать яму, они каждый вечер тщательно накрывали ее куском брезента, который Эдди стянул с киоска Уолли Спа; брезент пропах краской, но свое предназначение оправдывал), и в сточные трубы под Дерри часа два-три, не меньше, бурлящим потоком стекала вода. Этот неистовый поток воды и вынес на свет Божий свой страшный груз.
Это было тело девятилетнего мальчика по имени Джимми Куллум. На его лице кроме носа не было больше ничего. На том месте, где должно было быть все остальное, осталось сплошное месиво. Этот кусок сырого мяса был сплошь усыпан глубокими черными отметинами, которые, кажется, мог опознать только Стэн Урис: это были следы от птичьего клюва. Очень большого клюва.
Билли и Эдди с набранными на свалке досками переходили по камням Кендускеага менее чем в сорока ярдах от трупа. До них долетел смех Ричи, Бена и Майка. Они улыбнулись и поспешили дальше, чтобы узнать, что такое смешное произошло за время их отсутствия, не заметив останков Джимми Куллума.
6
Они по-прежнему продолжали смеяться, когда на пустошь, качаясь под тяжестью досок, пришли Билл и Эдди. Эдди, обычно бледный, как сыр, даже порозовел. Они свалили доски, пополнив свои почти истощившиеся запасы. Бен выбрался из ямы, чтобы проверить находку.
- Хорошая работа, - сказал он. - Ничего себе! Здорово! Билл рухнул на землю.
- Мне сссейчас умереть от ррразрыва ссердца или нннемного пподождать?
- Немного подожди, - рассеянно сказал Бен. Он принес кое-какие свои инструменты и теперь осторожно ходил по новым доскам, выдергивая гвозди и болты. Одну доску он отбросил в сторону, потому что она была расколота. Он постучал по другой доске, и она по крайней мере в трех местах издала гнилой звук. Эту доску он тоже отбросил в сторону. Эдди сидел на куче земли и наблюдал за ним. Пока Бен вытаскивал гвоздодером старый гвоздь из доски, он трубил на своем аспираторе. Гвоздь визжал, как маленькое отвратительное животное, на которое наступили, а ему это не понравилось.
- Если ты поранишься ржавым гвоздем, у тебя может получиться гангрена, - сказал Эдди Бену.
- Да? - спросил Ричи. - А что такое гонорена? Название как у венерической болезни.
- Эх ты, птичка божия, - сказал Эдди. - Не гонорена, а гангрена, то есть заражение крови. А еще может быть столбняк. То есть сжатие челюстей. В ржавчине содержатся такие специальные микробы, которые, когда порежешься, проникают в тело, и твоим нервам хана, - лицо Эдди стало пунцово-красным, и он сделал из аспиратора быстрый вдох.
- Сжатие челюстей, о, Господи, - потрясенно произнес Ричи.
- Еще бы. Сначала твои челюсти сжимаются так плотно, что ты не можешь даже открыть рот, не то что есть. Приходится прорезать дырку в щеке и кормить тебя жидкостью через трубочку.
- Вот это да, - сказал Майк, выпрямляясь в яме. Его глаза были широко раскрыты, и белки на темном лице казались очень белыми. - Не может быть!
- Это мне рассказывала мама, - сказал Эдди. - Потом сжимается глотка, ты больше не можешь есть и начинаешь умирать. Они молча обдумывали ужасные последствия болезни.
- И нет никаких лекарств, - усилил впечатление Эдди. Тишина.
- Поэтому, - отрывисто сказал Эдди, - я всегда опасаюсь ржавых гвоздей и тому подобного дерьма. Когда-то мне делали укол от столбняка, и это действительно больно.
- Тогда почему бы тебе не пойти с Биллом на свалку и не отнести весь этот хлам обратно? - спросил Ричи.
Эдди взглянул на Билла, который смотрел в яму, в его взгляде промелькнули любовь и преклонение, и он мягко сказал:
- Некоторые вещи делают даже тогда, когда есть риск. Это первое, что я выяснил для себя сам, без помощи мамы.
Снова наступила тишина. Потом Бен пошел опять выдирать ржавые гвозди, и через некоторое время к нему присоединился Майк Хэнлон.
Лишившийся голоса транзистор Ричи висел на нижней ветке, качаясь от слабого ветерка. Билл подумал, как все, странно, как странно и как правильно, что этим летом они все собрались здесь. Он знал, что многие дети уезжают на лето к родственникам. Некоторые его знакомые ребята поехали на каникулы в Калифорнию в Диснейленд или в лагерь Код, а один его закадычный друг уехал в одно местечко с труднопроизносимым, странным, но почему-то запоминающимся названием Кстаад. Некоторые дети поехали в церковный лагерь, некоторые в лагерь для скаутов, а дети богатых родителей - в лагерь, где учат плавать, играть в гольф и говорить «о, хороший удар!» вместо «мать твою...», когда ваш соперник срезает мяч в теннисе; некоторых детей родители просто отправили ПОДАЛЬШЕ. Билл мог их понять. Он знал нескольких ребят, которые хотели уехать ПОДАЛЬШЕ отсюда, напуганные маньяком, разгуливающим этим летом в Дерри, но он подозревал, что в городе еще больше родителей, напуганных этим чудовищем. Те, кто собирался провести отпуск дома, неожиданно решили уехать ПОДАЛЬШЕ (Кстаад?Гдеэто:вШвеции?вАргентине?вИспании?)отсюда. Немного было похоже на страх, вызванный полиомиелитом в 1956 году, когда заболели четверо ребят, которые пошли купаться в бассейн «О'Брайен мемориал пул». Взрослые - это слово было для Билла синонимом родителей, решили тогда, впрочем, как и теперь, что лучше уехать ПОДАЛЬШЕ отсюда. Безопаснее. Все, кто мог уехать, уехали. Билл понимал, что значит ПОДАЛЬШЕ.
НиктоизнаснеуехалПОДАЛЬШЕ,- подумал Билл, наблюдая за Беном и Майком, которые выдергивали ржавые гвозди из старых досок, и за Эдди, направляющимся в кусты отлить (в этом деле нельзя терпеть, говорил он, потому что может лопнуть мочевой пузырь, но при этом надо смотреть, чтобы не дотронуться до ядовитого плюща. Кому охота иметь неприятности на этом месте?). - Мывсездесь,вДерри.Невлагере,неуродственников,ненаотдыхе,негдетоПОДАЛЬШЕ.Всездесь.Примитеираспишитесь.
- Там, на свалке, я видел дверь, - сказал Эдди, застегивая на ходу ширинку.
- Надеюсь, ты стряхнул, Эдди, - сказал Ричи. - Надо стряхивать каждый раз, а то заболеешь раком. Моя мама всегда мне это твердит.
Эдди испуганно посмотрел на Ричи, но увидел, что он улыбается. Он бросил на него уничтожающий взгляд и сказал:
- Нам было все не унести. Но Билл сказал, что если мы все сходим, то быстро все принесем.
- Конечно, ты никогда не стряхиваешь до конца, - продолжал Ричи. - Хочешь знать, что мне сказал один умный человек, Эд?
- Нет, - сказал Эдди, - и я не хочу, чтобы ты впредь называл меня Эдом. Ричи. Я говорю совершенно искренне. Я же не называю тебя Дик, к примеру: «У тебя есть еще жвачка, Дик?» И я не понимаю, почему...
- Этот умный человек, - произнес Ричи, - сказал следующее:
«Как бы ты ни изгибался, последние капли всегда упадут тебе в штаны». Поэтому на свете так много больных раком, Эдди, любовь моя.
- На свете потому так много больных раком, что такие сопляки, как ты и Беверли, курят сигареты, - сказал Эдди.
- Беверли не соплячка, - сказал Бен обиженным голосом. - Следи за тем, что говоришь.
. - Би-би, ребята, - рассеянно сказал Билл. - Ккстати о Беверли. Она довольно ссильная дддевочка и может нам ппомочь пппритащить дверь. Бен спросил, что из себя представляет эта дверь.
- Ммне кккажется, она из красного ддерева.
- Кто это выбросил дверь из красного дерева? - спросил удивленный Бен.
- Люди все выбрасывают, - сказал Майк. - Для чего же тогда свалка? Но для меня убийственно ходить туда. Я имею в виду, что это меня на самом деле убивает.
- Да, - согласился Бен. - Многое из этого хлама еще может пригодиться. А в Китае и Южной Америке есть люди, у которых ничего нет. Вот что говорит моя мать.
- Люди, у которых ничего нет, есть и здесь, в Мэне, солнышко, - улыбнулся Ричи.
- Чччто это? - спросил Билл, заметив альбом, который принес Майк. Майк сказал, что, когда вернутся Стэн и Беверли, он покажет всем фотографию клоуна.
Билл и Ричи переглянулись.
- Что-то не так? - спросил Майк. - Думаете, случится то же, что и в комнате твоего брата, Билл?
- Дда, - ответил Билл и не произнес больше ни слова. Они снова спустились в яму и работали там до возвращения Стэна и Беверли. Они принесли коричневые бумажные пакеты с петлями. Пока Майк рассказывал, Бен сидел по-турецки и делал из длинных досок окошки. Наверное, только Билл заметил, как легко и быстро двигаются его пальцы, какие они умелые и проворные, как пальцы хирурга. Билл залюбовался ими.
- Некоторым из этих открыток несколько сетей лет, - сказал Майк, положив альбом на колени. - Отец их покупает на распродажах и в магазинах подержанных вещей. Иногда он их покупает или обменивается с другими коллекционерами. Некоторые открытки объемные, со стереоэффектом, а на одной длинной картонке наклеены две одинаковые открытки, и когда на них смотришь через такую штуку наподобие бинокля, получается как будто видишь одну картинку, только в трех измерениях. Как «Дом ярости» или «Тварь из Черной лагуны».
- Чем ему нравится весь этот хлам? - спросила Беверли. На ней были простые джинсы «Ливайс», но она что-то придумала с отворотом брюк, оторочив их по краю каким-то блестящим материалом дюйма четыре шириной, так, что они стали похожи на некую причуду моряка.
- Да, - поддержал Эдди, - в Дерри такая скукотища.
- Ну, я, правда, не уверен, но мне кажется, это от того, что он родился в другом месте, - нерешительно произнес Майк. - Для него все как будто - я не знаю - как будто все внове, словно приходишь в кино, а полфильма уже прошло....
- Кконечно, и хочется посмотреть ннначало, - сказал Билл.
- Да, - сказал Майк. - О Дерри ходит очень много разных историй. Некоторые мне даже нравятся. И мне кажется, какие-то истории должны быть и про это существо, про Оно, если вы так решили его называть.
Он посмотрел на Билла, и Билл кивнул. Взгляд у него был задумчивым.
- Итак, после парада Четвертого Июля я просмотрел альбом, потому что я знал, где я видел клоуна. Я знал это. Смотрите. Он открыл книгу, пролистал ее и отдал сидящему справа Бену.
- Ннне тттрогай ссстраницы, - сказал Билл. Его голос был таким властным, что все вздрогнули. Ричи увидел, что он сжал в кулак руку, которую когда-то затянуло в альбом Джорджи.
- Билл прав, - сказал Ричи, и этот покорный голос, совершенно не похожий на голос Ричи, убедил всех. - Будь осторожен, как говорит Стэн. Если мы видели, как это произошло, то и вы, ребята, можете увидеть это.
- Почувствовать, - мрачно сказал Билл.
Альбом передали из рук в руки. Все держали книгу осторожно, за края, словно это был старый динамит.
Альбом вернулся к Майку. Он открыл его на одной из первых страниц.
- Папа говорит, что возраст этой открытки определить невозможно, но вероятно, это начало или середина семнадцатого века. Он как-то починил одному парню ленточную пилу, и тот дал ему ящик старых книг и открыток. Это одна из них. Он говорит, что она стоит не меньше сорока баксов, а может быть, и больше.
Это была гравюра на дереве, размером с большую открытку. Когда очередь дошла до Билла, он с облегчением заметил, что все открытки в альбоме отца Майка находятся под защитной пластиковой пленкой. Он посмотрел на гравюру зачарованным взглядом и подумал: Здесь.Явижуего,Оно.Насамомделевижу.Этолицоврага.
На открытке был изображен веселый парень, жонглирующий огромными кеглями посреди грязной улицы. По обеим сторонам улицы были изображены несколько домов и бараков, которые, как догадался Билл, были магазинчиками, или лавками, или как там они тоща назывались. Городок был бы совсем не похож на Дерри, если бы не Канал. Он тек здесь, среди глинистых берегов. Вверху открытки на заднем плане Билл увидел упряжку мулов, которые тащили по воде баржу.
Вокруг веселого парня собрались около дюжины ребятишек. Один из них был в соломенной шляпе как у пастушка. У другого мальчика в руках был обруч с палкой, чтобы катать его; не такая палка, которую теперь можно купить вместе с обручем в магазине Вулворта, - это была ветка от дерева. Билл разглядел на ней обнаженные узелки в тех местах, где ножом или топориком отсекли прутики. Этотмалышнетайванецинекореец,- подумал он, - этим мальчиком мог бы быть он сам, если б родился на четыре-пять поколений раньше.
У веселого парня была огромная улыбка на лице. Он был без грима (хотя Билл заметил, что все его лицо выглядело так, словно на нем лежал слой краски), и лыс за исключением двух клочков волос, которые торчали над ушами, как рожки, и Билл не сомневался, что это был их клоун. Двестилетназадилибольше,- подумал он и почувствовал, как в нем растет огромная волна ужаса, ярости и беспокойства. Спустя двадцать семь лет, сидя в городской библиотеке и вспоминая, как он впервые заглянул в альбом отца Майка, он понял, что должен чувствовать охотник, который напал на свежий след тигра-убийцы. Двестилетназад..,такдавно,одномуБогуизвестно,какдавно.Он удивился, насколько давно дух этого Шутника обитал в Дерри, но еще он понял, что как раз эту мысль ему совершенно не хочется развивать.
- Дай мне, Билл! - сказал Ричи, но Билл еще несколько секунд продолжал держать альбом, не сводя глаз с гравюры, в полной уверенности, что она вот-вот задвигается: кегли (если это кегли), которыми жонглировал весельчак, будут взлетать и падать, взлетать и падать, дети будут смеяться и хлопать в ладоши (хотя, может быть, не все будут смеяться и аплодировать, некоторые, может быть, заплачут и убегут), а упряжка мулов, тянущих баржу, скроется за краем гравюры.
Этого не произошло, и он передал книгу Ричи.
Когда альбом вернулся к Майку, он перевернул несколько страниц.
- Вот, - сказал он. - Это открытка 1956 года, за четыре года до того, как Линкольна выбрали президентом.
Книга снова пошла по кругу. Открытка была цветной и сделана из картона. На ней была изображена компания пьяниц, стоящих перед салуном, а толстый полицейский с бачками, стоя на доске, положенной между двумя бочками, с пафосом произносил обличительную речь. В одной руке он держал кувшин с пенящимся пивом. Доска ощутимо подгибалась под тяжестью его тела. В некотором отдалении группа женщин в чепцах с отвращением смотрела на это представление, где смешались буффонада и попытка порицания невоздержанности. Под картинкой стояла надпись: «ПОЛИТИКИ В ДЕРРИ ЖАЖДУТ РАБОТЫ», - ГОВОРИТ СЕНАТОР ГАРНЕР!»
- Папа говорит, что такого рода картинки пользовались широкой популярностью целых двадцать дет до начала Гражданской войны, - сказал Майк. - Их называли «дурашливые картинки» и посылали друг другу. Наподобие тех шуток в «Безумном», по-моему.
- Ссатира, - сказал Билл.
- Да, - согласился Майк. - Теперь посмотрите в этот угол. Сходство этой открытки с
«Безумным» было несколько иного характера. На ней, так же как и на коллаже Морга Друкера из кадров фильма «Безумный», напечатанном в журнале о кино, было множество картинок и шутливых надписей. Здесь был изображен толстый улыбающийся мужчина, вливающий стакан пива собаке в глотку. Здесь была женщина, которая рассыпала картофель прямо в грязь. Здесь были два озорных уличных мальчишки, засовывающих серную спичку в подметки туфель какого-то процветающего бизнесмена. Девочка, которая так сильно кружилась под вязами, что были видны трусики. Но, несмотря на эти сбивающие с толку подробности, Майку не пришлось никому из них показывать, где изображен клоун. В кричащем костюме оборванца он играл в кости с компанией пьяных лесорубов. Он подмигивал дровосеку с удивленным лицом, который, видимо, прозевал фишку. Бродяга-клоун забирал у него деньги.
- Снова он, - сказал Билл. - Что.., через сто лет?
- Около того, - сказал Майк. - А вот еще одна. 1891 год. Это была вырезка с первой страницы «Дерри Ньюз». «УРА! - кричал витиеватый заголовок, - ОТКРЫТ ЧУГУНОЛИТЕЙНЫЙ ЗАВОД!» И чуть ниже: «Город превращается в большой гала-пикник». Картинка изображала церемонию разрезания ленточки перед чугунолитейным заводом Кичнера. Манера, в какой была сделана фотография, напомнила Биллу фотографии Курье и Ива, которые его мать повесила в столовой, хотя эти вырезки не шли ни в какое сравнение с глянцевыми фотографиями знаменитостей. Парень в причудливой визитке и в цилиндре держал над ленточкой пару больших ножниц с распахнутыми ножами, а толпа, человек пятьсот, смотрела на него. Слева от него клоун - их клоун - делал перед ребятами «колесо». Он перевернулся вниз головой, и казалось, что он не улыбается, а кричит.
Он поспешно передал альбом Ричи.
Следующая картинка оказалась фотографией, под которой Вилл Хэнлон написал: «1933. Отмена закона в Дерри». Хотя никто из мальчиков не знал о законе Уол Стеда и об его отмене, по фотографии было нетрудно догадаться, что это был за закон. На фото был изображен киоск прохладительных напитков Уолли-Спа в Хелс-Хафакр, который заполонили плотовщики в белых рубашках с расстегнутыми воротниками, в канотье, некоторые были в футболках или в рыбацких костюмах. Все они с победным видом поднимали вверх стаканы и бутылки. На окне висели два больших плаката: «С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, ДЖОН-ЯЧМЕННОЕ ЗЕРНО» и «СЕГОДНЯ ПИВО - БЕСПЛАТНО». Клоун был одет как изысканный денди: белые туфли, гетры, гангстерские брюки. Поставив одну ногу на подножку автомобиля «Рено», он пил из бокала шампанское.
- 1945-й, - сказал Майк.
Опять «Дерри Ньюз». Заголовок: «ЯПОНИЯ СДАЕТСЯ. ВОЙНА ОКОНЧЕНА! СЛАВА БОГУ, ВОЙНА ОКОНЧЕНА!» Парад танцующей лентой двигался по Главной улице, направляясь к Ап-Майл-Хилл. И здесь на заднем плане маячил клоун в серебристом костюме с оранжевыми пуговицами, застывший в матрице точек зернистой газетной вырезки, он, казалось, предупреждал, что ничего не кончилось, никто не сдался, никто не победил, кроме того, он словно предупреждал, что все потеряно. По крайней мере так показалось Биллу.
Билл похолодел. Во рту у него пересохло. Он испугался.
Точки на картинке неожиданно исчезли, и она зашевелилась.
- Это то, что... - начал Майк.
- Пппосмотрите, - сказал Билл. Слова слетали с его губ, как полурастаявшие кубики льда. - Все, ввсе пппосмотрите на это! Они столпились вокруг Билла.
- О, Боже! - прошептала Беверли в суеверном страхе.
- Это Оно! - почти крикнул Ричи, в запале ударив Билла по спине. Он перевел взгляд с белого искаженного лица Эдди на застывшее лицо Стэна Уриса. - Это то, что мы видели в комнате Джорджа! Этоточното,чтомывидели...
- Тс-с-с... - сказал Бен. - Слушайте. Он почти прорыдал.
- Господи, вы слышите их, вы слышите, это там! И в тишине, которую нарушал лишь летний ветерок, они услышали оркестр, который играл военный марш. Музыка была тихой от разделявшего их расстояния или от времени.., звуки ликующей толпы доносились словно с плохо настроенной радиостанции. Они услышали звуки хлопков, такие тихие, словно кто-то щелкал пальцами.
- Петарды, - прошептала Беверли и потерла трясущимися руками глаза. - Там петарды, правильно?
Никто не ответил. Все жадно смотрели на картинку. Парад развернулся и направился прямо на них, но когда демонстранты достигли крайней границы - в том месте, где, казалось, они вот-вот переступят через край картинки и шагнут в мир, от которого их отделяли тринадцать лет, - они скрылись из виду, словно соскользнули по невидимой горке. Сначала исчезли солдаты первой мировой войны, под плоскими касками их лица казались удивительно старыми, в руках они держали плакаты: «ВЕТЕРАНЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, В ДЕРРИ, НАШИ ХРАБРЫЕ МАЛЬЧИКИ», потом исчезли бойскауты, потом - пехотинцы, медсестры, христианский оркестр Дерри, потом ветераны второй мировой войны и за ними - университетский оркестр. Толпа двигалась и менялась, со вторых и третьих этажей выстроившихся вдоль улицы зданий летели телеграфные ленты и конфетти. Клоун пританцовывал на тротуаре, ходил колесом, изображал стрелков и передразнивал салют. Но Билл заметил, что народ сторонится его, но не так, словно они его видят, это совершенно точно, - они обходили его, словно в этом месте дурно пахло.
Только дети действительно видели клоуна, но и они шарахались от него.
Бен протянул руку к картинке, как это сделал Билл в комнате Джорджа.
- НннНЕТ! - закричал Билл.
- Мне кажется, все нормально, Билл, - сказал Бен. - Посмотри. И он на минуту положил руку на защитный пластик на картинке и потом убрал ее. - Но если снять обертку...
Беверли вскрикнула. Когда Бен протянул руку, клоун прекратил фиглярствовать. Он бросился к ним, нарисованный кровавый рот что-то быстро невнятно тараторил и смеялся. Билл вздрогнул, но не выпустил книгу из рук, решив, что, может, он исчезнет, как исчезли парад, и оркестр, и бойскауты, и «кадиллак», в котором восседала «Мисс Дерри» 1945 года.
Но клоун не исчез на той горке, которая как бы определяла границу между тем старым миром и миром сегодняшним. Вместо этого он с ужасающей ловкостью вспрыгнул на фонарный столб на заднем плане в левой части фотографии. Оно по-обезьяньи вскарабкалось по столбу и вдруг прижалось лицом к плотной пластиковой пленке, которой Вилл Хэнлон проложил каждую страницу альбома. Беверли снова закричала. На этот раз закричал и Эдди, хотя его крик был тихим, почти беззвучным. Пластик прогнулся - потом они, обсуждая этот случай, пришли к выводу, что им не показалось, а так и было на самом деле. Билл увидел, как сплющился красный шарик клоунского носа, как всегда сплющивается нос, когда вплотную прильнешь к оконному стеклу лицом.
Убьювасвсех!- кричал и смеялся клоун. - Попробуйтеостановитьменя,ияубьювасвсех!Вынеможетеменяостановить!Я- оборотень!
На мгновение Оно превратилось в оборотня, в серебристое лицо-луну, выглядывающее на них из воротника серебристого костюма, сверкая обнаженными белыми зубами.
Вынеможетеостановитьменя,я- прокаженный!
Теперь появилось шелушащееся от гноящихся язв лицо прокаженного, уставившееся на них глазами живого мертвеца.
Вынеможетеостановитьменя,я- мумия!
Лицо прокаженного постарело и покрылось безжизненными трещинами. Древние бинты наполовину сползли с кожи. Бен отвернулся, его лицо побледнело как творог, одной рукой он вцепился в шею.
Вынеможетеостановитьменя,я - мертвыемальчики!
- Нет! - заорал Стэн Урис. Его глаза выкатились из орбит, лицо приобрело синюшный оттенок. Шоковоесостояние,- непроизвольно подумал про себя Билл, и именно это словосочетание послужит двенадцать лет спустя названием для его романа; он не вспомнит, откуда оно появилось, просто возьмет и назовет так книгу, как обычно писатели подбирают нужное слово в нужное время, словно скромный дар из внешнего пространства, (другого пространства) где иногда встречаются хорошие слова.
Стэн выхватил альбом у него из рук и с грохотом захлопнул его. Так он и держал его закрытым, и от напряжения на его обеих руках от запястья до предплечья вспухли сухожилия. Он посмотрел на всех полубезумным взглядом.
- Нет, - быстро сказал он. - Нет, нет, нет!
И Билл неожиданно понял, что эти быстро повторяющиеся отрицания Стэна важнее страшного клоуна; он понял, что именно на такую реакцию надеялся клоун, потому что...
Потомучто,можетбыть.Онобоитсянас,понастоящемубоится,впервыезасвоюдолгую,долгуюжизнь.
Он схватил Стэна и дважды встряхнул его, сильно держа за плечи. Стэн клацнул зубами и выронил альбом. Майк поднял его и поспешно отложил в сторону. После того, что он только что увидел, ему не хотелось даже дотрагиваться до него. Но альбом принадлежал его отцу, и он интуитивно понял, что его отец никогда не увидит того, что только что видел его сын.
- Нет, - вяло сказал Стэн.
- Да, - сказал Билл.
- Нет, - повторил Стэн.
- Да. Мы вввсе...
- Нет.
- ..вввсе ввидели это, Стэн, - сказал Билл. Он посмотрел на остальных ребят.
- Да, - сказал Бен.
- Да, - сказал Ричи.
- Да, - сказал Майк. - Боже мой, да.
- Да, - сказала Бев.
- Да, - сдавленно произнес Эдди.
Билл посмотрел на Стэна, пытаясь встретиться с ним глазами, но Стэн отвел взгляд с сторону.
- Не дддай этому зззавладеть ттобой, друг, - сказал Билл. - Тты тттоже ввидел это.
- Янехотелэтовидеть,- простонал Стэн.
- Нно тты вввидел.
Стэн посмотрел на остальных. Он пробежал руками по стриженым волосам, вздрогнул и вздохнул. Глаза, кажется, прояснились от того безумия, которое так взволновало Билла.
- Да, - сказал он. - Да. Хорошо. Да. Ты этого хочешь? Да. Билл подумал: Мы попрежнемувместе.Ононеостановитнас.
МыпопрежнемуможемубитьЕго.МыпопрежнемуможемубитьЕго..,еслинебудембояться.
Билл посмотрел на остальных и увидел, что все они по-разному оценили про себя истерику Стэна.
- Ддда, - сказал он и улыбнулся Стэну. Стэн улыбнулся в ответ, и с его лица исчезло ужасное потрясенное выражение.
- Этого я и хххотел, ты, мокрый кконец.
- Би-би, Думбо, - сказал Стэн, и все рассмеялись.
- Смех был нервный, но лучше, чем никакой, - подытожил Билл. - Додавайте, - сказал он, потому что кто-то должен был что-то сказать. - Ддавайте ззакончим штаб. Что сскажите?
Они посмотрели на него благодарными глазами, и он почувствовал, что рад этому.., но их благодарное чувство не убавило его собственного ужаса. Даже было что-то в их благодарности такое, из-за чего он был готов их возненавидеть. Неужели ему всегда суждено скрывать свой собственный страх, чтобы не разорвать эту хрупкую связь, которая объединяет их в одно целое? Об этом непорядочно даже думать, Большой Билл. Потому что он в какой-то степени использует их, использует своих друзей, рискует их жизнями, чтобы установить причину смерти своего брата. Но в этом ли все дело? Нет, потому что Джорджи мертв, а Билл считал, что мстить можно только за живых. Что его толкает на это? Самонадеянное маленькое дерьмо, которое размахивает оловянным мечом и пытается убедить себя, что похож на короля Артура!
О, Господи,- простонал он про себя, - есливзрослыеломаютголовынадэтойчепухой,тоянехочу,нехочубытьвзрослым.
Его решение было твердым, но мучительным.