Geum.ru

Немцы в Прикамье. ХХ век: Сборник документов и материалов в 2-х томах / Т. Публицистика. Мы из трудармии

Вид материалаДокументы

Содержание


Трудовой стаж – 82 года
Наши судьбы – как две капли воды
Петри Екатерина Андреевна
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   42

Трудовой стаж – 82 года1


Я родился 1 марта 1925 г. на берегу Азовского моря, в курортном городе Бердянск Запорожской области, в многодетной семье. Отец работал на нефтебазе, мама лаборантом завода сельскохозяйственных машин. В 1937 г. отец был арестован. В 1985 г. я получил документ о его невиновности и полной реабилитации.


Началась Великая Отечественная война, и маму постигла та же участь, что и отца. В семье остались две сестры 13-ти и 19-ти лет, и я шестнадцатилетний. В это время я окончил первый курс сельскохозяйственного техникума по специальности – холодная обработка металлов.

2 сентября 1941 г. получил повестку о мобилизации. Так попал на Урал, на Соликамстрой НКВД. В дороге находились 15 суток. Приехали в Боровск 25 сентября. Эшелон подали на железнодорожную ветку Боровского хлебозавода. В эшелоне трудармейцев были в основном 15–16 летние подростки, юноши призывного возраста, остальные – мужчины постарше. Разместили нас во втором районе, где пока была только огороженная территория – «зона» – с вышками по углам и стрелками-охранниками. Но бараков еще не было, их мы строили сами.

В первую ночь спали прямо на улице, на сырых досках. В эту ночь у меня украли домашнее шерстяное одеяло. Это было мое первое «боевое крещение». На следующий день отправили ремонтировать автодорогу. Работали по 12 часов. Копали мерзлую землю киркой и ломом при скудном питании. За время трудармии я работал землекопом, плотником, грузчиком, каменщиком, на лесоповале. Приходилось на большом морозе на замерзшей Каме выкалывать изо льда бревна и выносить их на берег (плоты с лесом замерзали, так как их своевременно не вытащили из воды). Еще работал коновозчиком, возил разные грузы на Соликамстрой. Условия быта и жизни у нас были одинаковыми с заключенными. Питание в зоне было очень скудным. От голода и тяжелого труда многие умирали прямо во время работы. Особенно страшно было смотреть друг на друга в бане: раздетые, мы выглядели, как скелеты.

В последнее время в трудармии я возил на лошади в легких санках начальника лагеря. По его рекомендации в 1946 г. меня назначили заведующим хлебного магазина при производственной столовой. Так я стал работником советской торговли. Впоследствии окончил Московский заочный техникум советской торговли, несколько раз учился на курсах повышения квалификации в Ленинграде. В 1966 г. стал начальником торгового отдела, а через два года – руководителем ОРСа, в ведении которого был еще совхоз «Восход» с 10-ю тысячами гектаров земли, с многоотраслевым сельскохозяйственным производством.

В ноябре 1947 г. женился на Симоновой Раисе Петровне, которая тогда из Харькова приехала в гости к сестре. Прожили с ней в любви и согласии 41 год. Вырастили двух сыновей и дочь, имею восьмерых внуков и двух правнуков.

Награждался почетными грамотами, ценными подарками, нагрудными знаками ударника 9, 10, 11-й пятилеток, медалью «Ветеран атомной энергетики и промышленности», знаком «Отличник советской торговли» и др.

В течение 20 лет избирался депутатом Соликамского городского Совета народных депутатов. Активно участвовал в работе комиссии по торговле и общественному питанию. Несколько депутатских созывов возглавлял эту комиссию.

Общий трудовой стаж 54 года, а по законам 1990 г. он насчитывает 82 года 7 месяцев.

Я чту своих предков, знаю свою родословную за 200 лет.

К сожалению, из 15 тысяч трудармейцев, привезенных в 1941–1942 гг., сегодня в Соликамске проживает 62 человека.

С каждым днем редеют ряды ветеранов трудового фронта, но они по-прежнему молоды душой, активны, остаются истинными патриотами России.

В.Г. Мицель, Е.А. Петри

Наши судьбы – как две капли воды1


Мицель Вильгельм Густавович:

Родился 20 августа 1923 г. в селе Котовское Мелитопольского района Запорожской области.

Я родом из теплых краев. Осень там не такая тоскливая, как здесь. Жил в Запорожской области, в районе немецких поселений, существовавших не то со времен Екатерины II, не то со времен Петра I. Учился в школе, летом работал в колхозе. Колхозы у нас были богатые, жили в достатке. Мечтал стать механизатором.

Когда началась война, два месяца рыл окопы у Днепра. В начале сентября 1941 г. Мелитопольским военкоматом был мобилизован в трудармию. Что это за армия, что нас ждет? – нам никто не объяснил. Отец строго-настрого наказал ехать туда, куда везут, и ни в коем случае не сбегать. Все прояснится, – убеждал он меня, – домой вернешься.

Только с той поры ни я, ни отец в родных краях не бывали. Так Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа определил черный день в судьбе немцев, граждан России. Это был день изгнания, начала геноцида.

После тяжелой дороги в неизвестность 24 сентября мы прибыли в город Соликамск. Ссылка наша оказалась бессрочной. Работал в Соликамстрое НКВД на строительстве оборонных объектов. Хлебнули сполна и тяжелой работы, и морального унижения. Со стороны командного состава лагеря сочувствия ждать не приходилось. В командный состав попали в основном эвакуированные из Москвы работники НКВД, поэтому понятна была их озлобленность. В дословном переводе трудармия означает – рабочая армия. В действительности, это были лагеря для принудительных работ, окруженные высоким колючим забором с вооруженной охраной. Условия, в которых работали и жили трудармейцы немецкой национальности, по жестокости не уступали содержанию в колонии уголовников. На работу нас сопровождал конвой, имевший приказ – стрелять при малейшем подозрении. В самом лагере царил произвол начальства. В нищете, унижении, тесноте, от голода огромное число трудармейцев умирало. Никто не заботился о сохранении памяти о них.

В 1946 г. я, как и все трудармейцы, был демобилизован. Лагерный режим нам заменили спецпоселением. Спецпоселенцы не имели права выезда с мест проживания. Были созданы спецкомендатуры. Их сотрудники проводили внезапные проверки – на месте ли тот или иной спецпоселенец, не сбежал ли? Мы должны были отмечаться ежемесячно в комендатуре. За посещение соседнего села без разрешения коменданта давали 10 дней ареста.

В 1948 г. вышел новый Указ – оставить спецпоселенцев навечно в местах обязательного поселения. И только в 1956 г. советских немцев освободили от спецпоселения. Нам выдали паспорта, восстановили в гражданских правах, разрешили менять место жительства. Запрещали только возвратиться туда, где мы жили раньше, до войны – на нашу милую родину.

Кстати в Соликамске оказался не только я, но и мой отец. Он прибыл во второй группе немцев. Был, как говорят, мастером на все руки. Здесь и умер.

Многие годы мы были жертвами произвола, подвергались политическим репрессиям, унижению и дискриминации, были в трудармии, но мы стойко переносили эти тяжелые времена, все невзгоды и лишения, и продолжали честно и добросовестно трудиться.


Сейчас мы реабилитированы, восстановлена справедливость, мы равноправны со всеми другими народами нашей страны, великой России. Так и было до 1941 г.

После демобилизации из трудармии в 1946 г. сразу, 5 июня, я устроился на Соликамский целлюлозно-бумажный комбинат, где проработал до 1 июля 1995 г. – 49 лет беспрерывного стажа. Работал на пароходе «Целлюлозник», на катере «Марат», на кране, сначала слесарем, а потом электросварщиком и бензорезом. Много раз за работу был отмечен грамотами, благодарностями, премиями.

Женился в 1949 г. Моя жена Екатерина Андреевна Петри тоже была в трудармии. Наши судьбы похожи как две капли воды. Мы оба прошли испытания невзгодами и хорошо понимали друг друга, вырастили с ней двоих детей.

Нет худа без добра. Оказавшись здесь, немцы обогатили культуру Пермского края, не говоря уж об экономике. Справедливость, пусть не сразу, восстановлена – мы реабилитированы, груз с души снят.

Жизнь, несмотря на тяжелые испытания, все равно была интересной. Важно сохранить в этих суровых краях память о тех, кто пострадал от репрессий. А еще – не повторять горьких ошибок…


Петри Екатерина Андреевна:

Родилась 18 декабря 1926 г. в селе Фриденфельд Экгеймского кантона Саратовской области в республике Немцев Поволжья.

Училась в школе на родном немецком языке, три раза в неделю изучали русский язык. Закончила 7 классов, но учиться дальше не пришлось.

После Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. немцы были изгнаны из Поволжья и рассеяны на сибирских и казахстанских просторах родины. У целого народа отобрали Родину, дом, разбросали по стране, как пепел по ветру. Такого, наверно, не было в истории человечества. С собой можно было взять только смену одежды и продукты на дорогу. Из домов уходили под жалобный вой собак, блеяние не доеных коз, мычание коров, которых в тот день уже некому было вывести на пастбище. Животные будто чуяли, что случилась беда. Это было 4 сентября 1941 г. Нас увозил в эшелоне № 848, а куда, никто не знал.

И вот мы приехали на станцию Макинка Акмолинской области (Казахстан). Всех распределили по колхозам. Наша семья попала в село Ерголка. Я была сиротой. Родители умерли в 1937–1938-е гг. Жила в семье брата. По приезде сразу стала работать в колхозе. В январе 1942 г. через три месяца после депортации моего брата мобилизовали в трудармию в Тульскую область. Весной 1942 г. я с бригадой выехала в поле. Пахала землю на коровах. Ох, и помучалась я с ними до слез. Сеяли и выращивали хлеб, осенью его убирали, молотили, зерно возили на станцию Макинка для сдачи государству. Зимой возили сено с полей. В Казахстане были очень сильные бураны. Однажды я поздно вечером приехала домой, жена брата сказала, что мне принесли повестку из военкомата. И вот нас, девчонок 15–16 лет, полураздетых и голодных, мобилизовали в трудармию. Везли в телячьих вагонах с крепкими запорами. Путь назначения был Соликамск. Здесь нас уже ждали. Сразу попали в распоряжение Учреждения АМ–244. Нас отправили на лесоповал, в село Сим. Мы выполняли мужскую работу, валили лес для бумажного комбината, работали на сплаве леса, таскали бревна. Было очень тяжело, многие болели, умирали. В начале июля 1943 г. несколько человек отправили работать на Соликамском ЦБК. Почти все попали на лесную биржу. Зимой, в январе 1944 г., многих отправили в ТЭЦ на углеподачу. Нас передавали как вещь на самые трудные и тяжелые работы – словами не выразишь, это надо было видеть.


Нас лишили всего. Не было ни двора, ни кола, ни семьи, ни одежды. А была только спецкомендатура, которая пресекала любые попытки учиться или даже выйти за пределы спецпоселения. Сколько исковерканных судеб оставила трудармия, сколько малолеток угробил непосильный физический труд! Работали без выходных по двенадцать часов, а иногда и по шестнадцать часов в сутки, в мороз 40–45°. Дома нас никто не ждал, кроме холодного барака.

Конечно, советских немцев очень больно коснулся жернов сталинизма. Ничем не запятнавшие себя перед Родиной, должны были ехать под стражей в далекую Сибирь, Казахстан, на Урал.

Если б все замученные встали и рассказали правду обо всем?

На Соликамской ТЭЦ я отработала 37 лет без перерыва. 16 декабря 1955 г. мы были со спецпоселения освобождены, и тогда на нас стали смотреть по-другому, и наш труд оценивать по достоинству.

Много раз была отмечена грамотами, благодарностями, премиями. Моя фамилия занесена в Книгу Почета станции ТЭЦ.

Награждена медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». В 1974 г. решением коллегии Минэнерго СССР ЦК профсоюза была удостоена знака «Победитель социалистического соревнования».

Н.Д. Кехтер