Харьковский серафим

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Харьковский Национальный Автомобильно Дорожный Университет (хнаду) факультет «Управления, 18.17kb.
• Харьковский национальный университет радиоэлектроники 16-й Международный молодежный, 186.29kb.
• Харьковский национальный университет радиоэлектроники 15-й Юбилейный Международный, 149.33kb.
• Харьковский национальный университет радиоэлектроники 15-й Юбилейный Международный, 149.03kb.
• Харьковский национальный университет радиоэлектроники 15-й Юбилейный Международный, 181.2kb.
• Протоиерей Серафим Соколов. История Христианской Церкви (начиная с 4-го века) Глава, 356.72kb.
• Е. И. Карпенко Харьковский государственный медицинский университет, e-mail, 308.74kb.
• Белгородский государственный национальный исследовательский университет харьковский, 30.89kb.
• Иеромонах Серафим, 482.15kb.
• Отец Серафим (Роуз), 2747.24kb.

***

В конце февраля 1908 года в разделе «Известия и заметки по харьковской епархии» журнала «Вера и Разум» были напечатаны «Ново­годние думы пастыря церкви», которые имели подзаголовок «К кому нам идти?». Уже начало этих «дум» отца Николая настраивает читателя на доверительный лад. Вслушаемся и мы в голос автора: «Быстро летит невозвратное время…, словно спицы в быстро вертящемся колесе проходят дни за днями, минуты за минутами, словно волны бурливой беспокойной реки протекают месяцы и целые годы быстротекущей человеческой жизни. Прошедший год вдруг стал как бы чужой, и мы стремимся навстречу чему-то новому, неизвестному». И далее: «В глубоком раздумье останавливаемся у дверей Нового Года и мы – пастыри церкви…» Он пишет о том, что «русский народ вступил на путь широкого обновления внешних форм своей государственной жизни, но вступил при самых тяжелых и неблагоприятных условиях».

Отец Николай ставит ряд вопросов, в которых обобщает свои мысли и проблемы, волновавшие его прихожан:

• Что принесёт нам наступившее новолетие?
  
• Чем обрадует оно русский народ и православное русское пастыр­ство?
  
• Оправдаются ли светлые надежды на 3-ю Государственную Думу и ожидаемый всеми предстоящий Собор Православной Русской Церкви?
  
• Водворится ли мир в поруганной, истерзанной и обесславленной Отчизне нашей?
  
• Пойдет ли, наконец, обновленная жизнь русского народа по слав­ному историческому руслу былой славы и могущества русского государства?
  
• Прекратится ли этот ужасающий всех мирных граждан социалистический террор, кровопролитие и зверские разбои революционеров, анархистов, коммунистов?
  
• Вздохнёт ли счастьем мира и покоя святая Православная Церковь, волнуемая «свирепеющей бурей» сект и раскола?
  

Сколько глубоких, искренних переживаний сокрыто за этими вопросами! Сколько смятенных мыслей, раздумий, терзаний! И до чего же они звучат актуально и в наши трудные дни… Автор не в силах скрыть постоянной тревоги из-за натиска агрессии в обществе.

Он писал так, словно подводил «печальные итоги» какому-то важному отрезку времени: «Появились смуты, волнения, взаимная вражда, кровопролитные столкновения партий, нападения на верных слуг царевых, на мирных граждан, забастовки, баррикады, браунинги, бомбы, пожары, грабежи и насилие». И заключает: «Много жертв принесено на кровавый алтарь русской революции, причем надолго останутся горькие плоды этих событий мрачным и несмываемым пятном на фоне русской общественной жизни». Он напоминает читателям, что «народ всегда смотрел и смотрит на пастырей, как на своих руководителей и наставников и в делах земных, житейских, и общественных». Всё это налагает на пастырей особую ответственность. Вот почему необходимы пастыри, «преисполненные глубокой веры и огненной ревности за дело Божие, истинной любви и беззаветной преданности Церкви». Автор призывает своих собратьев-священ­нослу­жителей быть единой пастырской семьей «исконных молитвенников и печальников земли русской», чтобы выполнить «святое, высокое исто­рическое призвание». И сам он, вопреки всем трудностям, всю жизнь шел по этому пути.

Заканчивается публикация словами молитвы: «Благослови же, Господи, венец наступившего лета благостью Твоей, и ниспошли пастырям церкви благодатную помощь свою силою многою и усердием потрудиться в деле проповеди спасительного учения Христова на благо святой матери – Церкви и дорогой Родины!».

***

В 1908 году журнал «Вера и Разум» напечатал большую проблемную статью отца Николая Загоровского под названием «Совре­менный социализм перед судом Божиим». В ней он выступает как церковный публицист, наделенный даром полемиста. Статья раскрывает и его мировоззренческие устремления тех лет. Автор утверждает: «Кто не знает, что в жизни человеческой существует неравенство, про­никающее гораздо глубже, чем неравенство между богачом и бедняком. Сюда относятся: здоровье и болезнь, ум и ограниченность, природное расположение и нерасположение и пр. Каждый человек одарён от при­роды только известными способностями и стремле­ниями, и эти духов­ные его силы характеризуют количество и каче­ство его состояния».

Автор заключает: «Из этого первого различия людей по природным способностям естественно следует, что не все люди могут с одинаковым успехом стремиться и достигать одной и той же цели, а, следовательно, и обладать успехами в своей деятельности…»

Он был убежден, что в природных способностях каждого человека лежит такое неравенство, и что социализму никогда не удастся его устранить. Однако выход он видел в том, чтобы «по чувству любви, справедливости и братства помогать бедным с радостью во всех их нуждах», и что это необходимо делать «в духе живого христианства».

Он говорит, что идея социального равенства «противна Слову Божию и здравому смыслу», и затем весьма убедительно прослеживает эту мысль на конкретных примерах.

«В истории как нет примера, – пишет он, – чтобы какое-нибудь государство существовало при безграничном равенстве членов, так нет примера существования государства при отсутствии личной собственности каждого его члена». При этом он опирается не только на знание истории, но и на труды Святых Отцов Церкви. Автор во многом провидел те последствия, какие могут быть, если «социалистическая утопия» восторжествует.

«Когда по идее социализма всякий почин в производстве, всякое предприятие перейдет в распоряжение коллективной власти общества, то человек почувствует тогда величайшее стеснение свободы и величайший гнёт». И последствия эти будут «чрезвычайно разрушительны».

Следует напомнить, что эти слова были написаны в 1908 году… Вполне естественно звучит следующее заключение: «Как свободное существо, человек имеет такое же право на свободную деятельность в материальном мире, как и в мире мыслей: всякий волен и имеет право, как человек, думать и чувствовать, как ему хочется, точно так же всякий имеет право приращивать свое достояние, передавать его другому, заниматься капитализацией своего имущества. Отнимите это при­родное право, и вы пойдете против правды, против разума, изуродуете жизнь человека…»

Особенно примечателен вывод, к которому приходит автор: «Человек проклянет такие порядки и, конечно, разрушит их… здесь – могила для свободно-разумной человеческой личности. В этом насиль­ственном уравнении погибнет свобода, погибнет жизнь, счастье и радость человека». Социалисты демагогически ссылались на мысли, высказанные в «Деяниях Апостолов». Отец Николай указывает на извращенную трак­товку жизни первых христиан, и делает это весьма убедительно. Он пишет: «У первых христиан не было противоречия между учением и жизнью. Все они были проникнуты столь возвышенным чувством любви друг к другу, что никто из них не считал свое имущество своею исключительной собственностью… Община первых христиан церкви иерусалимской была община не экономи­ческая, а религиозно-нрав­ственная. И это надо знать, и твёрдо помнить» (разрядка о. Ни­ко­лая Загоровского – С.Ш.).

Закономерен его вывод, что «в жизни первых христиан делалось всё ради Христа и по учению Христа, а современный нам социализм ведёт своих последователей против Христа и против Его святого учения». Автор указывает, что «христианство видит рай не в общем насыщении людей «хлебами», а в общем духовно-нравственном возрождении в меру полноты Христова совершенства, и пока не произойдет нравственного обновления человечества (раз­рядка моя – С.Ш.), пока души и сердца людей не сольются в одно, проникшись учением Христа, пока все люди не обратятся всем сердцем и душой ко Христу и не объединятся евангельскими принципами для лучшей, мирной­ и счастливой жизни, до тех пор и мечтать об уравнении имуществ и прекращении частной собственности противно здравому смыслу!».

Своим пламенным словом автор стремился деятельно помогать тем многочисленным жертвам, которые были ослеплены идеями всеобщего равенства и построения «рая» на земле.

Эта статья качественно отличается от других публикаций отца Николая Загоровского. Она была не только злободневной, но и про­блемной, поскольку рассматривала многие вопросы с разных сторон. Статья имела чёткую композицию из пяти разделов, что говорит о продуманности и взвешенности каждой мысли автора. Читая раздел за разделом, читатель мог уяснить для себя ряд важных вопросов, с точки зрения Евангелия. Трактовка евангельских текстов – не демагогическая или начётническая. Она осуществлена священником широко образованным и глубоким в своих суждениях и выводах. Нет сомнения, что такому автору читатель мог довериться смело.

Основные «постулаты» социалистов развенчивались последовательно и убедительно. В пятом разделе автор пишет: «В своем рассмотрении современного социализма мы подошли к самой страшной проповеди его – проповеди о борьбе…» И далее аргументировано объя­сняет всю пагубность этого явления: «Не много надобно усилий ума, чтобы видеть всю нелепость и гибельность подобных учений… кроме всеобщей войны, гибели всякой культуры, цивилизации, ничего другого и ждать нельзя, ибо, усвоив принцип борьбы как закона жизни, человечество вновь может возвратиться только в прежнее состояние варварства и дикости». Что и произошло в ХХ веке во всей уродливой полноте... Отец Николай предупреждал, что если человечество пойдет этим гибельным путём, то может придти к «еще более ужасным карти­нам­ нищеты, рабства, отупения, слёз, горя, злобы, непримиримой вражды, неправды и озверения человеческих нравов».

Отец Николай оказался мудрым провидцем. Он считал, что Россия обязана извлечь правильные уроки из «первых шагов революции» в 1905 году, но, к сожалению, этого не произошло.

Он писал: «Наши события последних трёх лет показали воочию, что такое в действительности пресловутая социальная революция…» И вновь он останавливается на перечислении всех «всходов», какие дала революция:

• анархический террор, заливающий страну кровью;
  
• неистовая вакханалия заговоров, бунтов и вооруженных вос­станий;
  
• проповедь космополитизма;
  
• глумление над патриотизмом;
  
• классовая ненависть;
  
• грабежи и погромы;
  
• разложение армии;
  
• низвержение законов и власти для установления босяцкой диктатуры;
  
• варварское истребление всех и вся, стоящих выше уровня хулиганского развития – вот обещаемый всем «социалистический рай».
  

Трудно представить, что эти мысли были сформулированы так чётко и беспощадно правдиво еще до революции 1917 года и граждан­с­кой войны… Далее он объясняет читателю, что «христианство первое внесло в мир проповедь о том, чтобы не было несправедливости жизни, и чтобы не было угнетения слабых и бедных богатыми и сильными, но, в то же время, христианство навсегда осудило всякое насилие и осуждает ту «борьбу классов, какую проповедует социализм». Автор убежден, что улучшить жизнь людей можно, следуя евангельской заповеди о необходимости возрастания в любви, ибо только любовь и есть основа всех основ, а не борьба и насилие.

В его душе грубое, совершенно произвольное толкование, и порой даже извращение известных евангельских текстов социалистами, вызывало активное неприятие, гнев и желание противодействовать всей силой собственного слова. Он пишет, что ужасно кощунственно называть главарей революции «героями», и, тем более, «святыми мучениками». Ведь социалисты не по воле Бога шли и идут на мучение, тюрьмы, ссылки и виселицы, а по увлечению ложными, пагубными идеями. Истинные мученики научали своей жизнью презирать богатство вещественное и «приобретать богатство добродетелей в душе». Отец Николай с бесстрашной правдивостью развенчивает иллюзии нового учения о «благе и всеобщем рае» на земле: «Ценой крови, лжи, потери веры в Бога, разрушения Церкви и Государства, ценой потери всего великого и святого, что есть в человеке – христианине, социализм стремится силой (разрядка отца Николая – С.Ш.) навязать людям свой кровавый социалистический строй с полнейшим атеизмом, анархией и беззаконием, называя его «земным раем»… Неужели это не заставит нас ужаснуться и содрогнуться за этот путь?», – вопрошал он. Увы, последующие события стали реальным ответом на его вопрос. Отец Николай цитирует суждение известного английского учёного и общественно – политического дея­те­ля Виллиама Локки, который в своей книге «Демократия свободы» писал: «Наступит день, когда одним из удивительнейших памятников людского безумия будет считаться факт, что подобное учение могло быть признаваемо передовым и прогрессивным». Интересен комментарий отца Николая к этим словам: «Западная Европа уже сумела по достоинству оценить все прелести социализма, справедливо увидев в реальных проявлениях социализма его полное тождество с анархизмом и, поняв, что дальнейшее благодушное отношение к нему немыслимо без риска каждую минуту подвергнуться непосредственной, реальной опасности для государства, общества и народа, для всей культуры и цивилизации».

Поучительные строки! Но сколько десятилетий должно было пройти, прежде чем эту истину уяснила Россия? Практически весь страшный ХХ век! В этой статье отец Николай проявил себя не как обычный сельский батюшка, а как вдохновенный «воин Христов», при­умно­жаю­щий «небесное воинство». Характерен финал этой очень важной в духовной жизни о. Н. Загоровского статьи: «Красное знамя, поднятое современным социализмом на виду всех с надписью «В борьбе обре­тешь ты право свое!» – это символ крови и смерти (разрядка о. Н. Загоровского – С.Ш.), ибо социализм несёт людям не мир и спокойствие, а меч и борьбу, не любовь, свободу, братство, а ненависть, злобу, вражду и вечное рабство». По его глубокому убеждению, «в это тяжкое время испытаний спасёт человека только обращение к Господу, и спасительным знаменем должен стать честный и животворящий крест Господний, и это победное знамя каждый христианин должен поднять выше, торжественнее, чтобы сплотиться вокруг теснее и дружественнее».

Помимо этой проблемной статьи отец Николай Загоровский в 1908 году еще не раз помещал в журнале свои заметки и отклики. Этот год можно считать своеобразным «пиком» его публикаторской деятельности (более десяти раз его имя, как автора, встречается на страницах журнала – С.Ш.).

Во втором номере была напечатана заметка «Мысли пастыря», которая представляла собой отклик на статью под названием «Виноваты ли мы». Эта статья была напечатана в 1905 году в газете «Херсонские Епархиальные Ведомости» священником Александром Сипягиным, и затрагивала сложный узел наболевших проблем сельского священства. Отец Николай Загоровский опирался на собствен­ный опыт работы с паствой. Он отмечал, что события 1905 года во многом нарушили привычный исторический ход жизни народа, длившийся на протяжении нескольких веков. Он писал: «Люди всех званий и состояний, всех сословий и положений, желая обнажить пред царём свою наболевшую душу, заговорили о нуждах и болях своей жизни, заговорили о недочётах и об улучшении своего положения… Не осталось безмолвным и православное духовенство…» И далее продолжал: «Кажется, только в давно минувший период гонений на христианство Церковь Христова и служители переживали более трудную, тяжелую годину, чем в наши дни величайших государственных реформ и разных переворотов, кровавых событий и разных настроений в общественной жизни народа, в наши дни наплыва расколо-сектантских лжеучений, религиозного индифферентизма и массовых отпадений от православия с особой силой заявивших себя после закона 17 апреля 1905 года». Он сетует по поводу того, как пре­ступны цели современных политических агитаторов (это мало кто замечал сразу – С.Ш.), стремившихся разрушить основы русского государства, и одновременно с этим, поколебать устои православной веры. Пастыри церкви, и особенно на селе, были «зажаты в жизненных тисках, сталкиваясь с настроениями в жизни церковно-приход­ских общин». Он писал: «Из наболевшей измученной груди раздаются вопли пастырей о бесправии, приниженности, материальной необеспеченности». В этой ситуации многие возлагали большие надежды на предстоящий Собор Русской Православной Церкви. Автор нередко ставит риторические вопросы, как бы приглашая читателя к диалогу. С болью в душе он вопрошает: «Мы не имеем времени совершать установленное богослужение внятно и без пропусков. Но мы ли виноваты в том, что не имеем ни времени, ни возможности систематически обучать народ православной вере и молитвам? Но мы ли виноваты в том, что на наши плечи возложили столько обязанностей, превышающих человеческие силы?».

Отец Николай призывает всех задуматься над причинами религиозного упадка, и было горько сознаваться в том, что у большинства священников всё меньше остается желания и времени, чтобы «по-отечески отнестись к реальному человеку, так нуждающемуся в действенной помощи». Он говорил горькую правду о тяжелых и ненормальных условиях жизни современных сельских служителей церкви, которые превращаются в «тупых требоисправителей». Его откровения написаны, по его собственному признанию, «с болью сердца и великим сокрушением». В тексте заметки можно встретить и поэтические цитаты. Одна из них представляет фрагмент стихотворения Некрасова «Хорошо ли живётся попу?».

По глубокому убеждению отца Николая, одного совершения цер­ковных треб и богослужений в современных условиях явно недостаточно, хотя сами они и могут служить своеобразной религиозно-просве­ти­тельной школой для простых людей, но, тем не менее, следует искать новые формы, чтобы не было столь губительного смещения многих нра­вственных критериев в сознании людей. Эта публикация оказалась достаточно объёмной (в трех номерах журнала – С.Ш.) и, надо полагать, нашла отклик у читателей. Некоторые суждения автора были глубоко новаторскими, как, например, вопрос о языке богослужений.

Он писал: «В самом деле, сколько у нас в чине богослужений пре­красных канонов, стихир, восторженных молитв, духовных песнопений, составленных людьми высокого религиозного настроения, и вся эта богатейшая пища души теряет своё обаятельное действие на мысль и сердце верующего только потому, что предлагается верующим на отжив­шем, неудобопонятном, славянском языке».

Характерно, что на его предложение – совершать богослужения на родном русском языке, редакция журнала откликнулась так: «Уважа­емый сотрудник наш, по-видимому, желает замены нашего богослужения на славянском языке на русский язык, признавая славянский богослужебный язык отжившим и неудобопонятным. Едва ли с этим согласятся многие не только наши пастыри, но и миряне. По нашему мнению, можно желать обновления малопонятных богослужебных слов и выражений, но только в славянских же формах, имею­щих у нас обще – церковный характер».

Основным аргументом редакция считала следующее: «Нельзя забывать, что наш славянский язык унаследован нами от святых Кирилла и Мефодия, и имеет значение обще – церковного богослужебного языка не только для наших верующих, но и для всех православных славян».

Справедливости ради следует заметить, что эта проблема подымалась и в последующие годы, особенно в самом конце ХХ столетия, но так и не нашла своего окончательного разрешения…

В 1908 году в Петербурге стал выходить журнал под названием «Трезвые всходы», главным редактором которого был священник Владимир Галкин. На это событие отец Николай откликнулся замет­кой. Он справедливо отмечал, что в последние годы «особенно много и горячо говорят и пишут в периодической печати о народном пьянстве, что пьянство – это поистине горе неизжитое, самое тяжелое, самое чувствительное для русского народа». Он органично вплетает в свой текст строки известного поэта Алексея Константиновича Тол­стого из стихотворения «Богатырь». И это не единственный пример, когда отец Николай включал строчки стихотворений знакомых и, надо полагать, любимых им поэтов, что частично раскрывает и круг чтения самого автора. В этой заметке он призывает читателя «щедрой рукой сеять в народ семена трезвости…»

Интересно, что очень часто отец Николай цитировал не только полюбившихся поэтов, но даже и мысли из частных писем, заимствованные им из других статей и книг. Всё это создавало особую атмосферу доверительности между автором и читателем. Вот, например, фрагмент письма, который приводится им в связи с обсуждаемой статьей «Виноваты ли мы»: «Нам пишет в письме один товарищ-священник: «Больно тебе писать, дорогой друг, но пишу, – засосала глушь, затянула­ серая обыденная жизнь. Веришь ли, не только книгу или газету почитать некогда, или заняться чтением Библии и освежить свои скудные, но так необходимые в наши дни миссионерские познания – отдохнуть некогда. Кажется, скоро разучусь мыслить, чувствовать, говорить. Сам знаешь нашу жизнь: совершаю богослужения, требы с их утомительными поездками на хутора, Главное же – заела эта отписка волостным правлениям, да целых три школы в приходе! Ты можешь понять и посочувствовать…» И сама заметка, и фрагмент этого дружеского письменного излияния, безусловно, являются документами своего времени. После этого цитирования отец Николай заключает: «Страшные это слова – «книгу почитать некогда»! А если принять во ­внимание, что у большинства пастырей и выписать бывает не на что что-либо для чтения, то картина, действительно, получится достойная не обвинения и осуждения православных пастырей, а полная сочувствия и сожаления». И затем он снова цитирует стихотворные строки, не указывая, к сожалению, автора: «Нам припоминаются слова из стихотворения «Доля семинариста», – пишет он:

«Похоронят тебя на кладбище –
Так пройдешь ты свой пастырский путь,
Все забудут тебя – разве нищий
На могилку зайдет отдохнуть».

Такова доля пастырей: не падай духом, а трудись до могилы! Будем же и мы надеяться, что предстоящий Собор Православной Церкви улучшит наше положение, и облегчит тяжелые условия жизни». Однако надежды эти так и не оправдались, а сам Собор состоялся лишь через десять лет.

Примечательно, что в этой статье указаны место и дата написания: «Малыжино, 15 апреля 1908 года», которая совпадает с чисто внешними событиями его жизни. Отец Николай был накануне переезда из села в Харьков. Подходил к концу целый период его деятельности в качестве сельского священника, а впереди ждали другие впечатления, испытания, и свершения.

В середине 1908 года отец Николай опубликовал «Отклик пастыря против порицателей духовных и гражданских властей», в котором снова выступил как духовный публицист. Он писал: «Если мы перенесёмся нашим мысленным взором в даль веков, то увидим, что много и много грозных туч поднималось против Церкви Христовой и нашего дорогого Отечества на всём историческом пути их существования, но эти тучи пережиты, миновали. Верим, что переживётся и это «облако шумящее»…» Непосредственным мотивом для такой темы послужило распространение в обществе «гнилого, ругательного слова (выражение самого отца Николая – С.Ш.) в адрес Церкви в виде листовок и других изданий, в том числе и произведений Льва Толстого «В чём моя вера», «Исповедь», «Конец века»…» Статья также получи­лась достаточно объёмной и печаталась в нескольких номерах журнала «Вера и Разум». В ней автор часто цитирует творения св. Иоанна Злато­уста, а также развенчивает теории современного бывшего священника Григория Петрова, который в своих сочинениях многое извращал и фальсифицировал. Его называли «батюшкой-кадетом». По мнению отца Николая, он «сеял зло в сердцах простодушных».

В конце 1908 года отец Николай Загоровский напечатал «Мысли и впечатления из пастырской практики», которые имели символически звучащий подзаголовок: «Жажда духовная». Речь шла о религиозно-нравственных чтениях, которые начали проводиться в Серафимовской церкви на окраине Харькова. Обращают на себя вни­ма­ние такие признания: «Из личного опыта, – писал автор, – пришлось убедиться, насколько глубоко – назидательно для народа, особенно в настоящее время, чтение «житий святых», и насколько благотворно сопровождать эти чтения общенародным пением. Что-то дорогое, давно – давно минувшее, воскресает в вашей памяти, когда вы слышите в храме дивную повесть о житии, подвигах и страданиях какого-то угодника Божия или ученика… Поют мужчины и женщины, старцы и юноши, и даже дети – подростки. Словно в первые дни христианства здесь вы видите одну братскую христианскую семью, имеющую одну душу и одно сердце». Такого рода признания крайне важны для понимания и жизни отца Николая, и строя его мыслей, и его восприятия окружающего, и непосредственных усилий и трудов на ниве религиозно-нравственного просвещения паствы. Он писал о том, что «враги православия и русской народности замышляют отнять самое драгоценное достояние русского народа – веру в Господа Бога». И словно размышляет вслух, ведя беседу с невидимым собеседником: «Но ведь некуда убежать человеку от веры, потому что он сам от себя убежать не может. Отец Николай видел, как томится народ от того, что в современном мире идеи материализма умышленно «вытравляют всякое понятие о душе человеческой, о Боге, о небе»… Вот отчего так необходимы были религиозно – нравстве­нные чтения в церкви с общенародным пением. Это начинание хотя бы частично утоляло «жажду духовную», и потому он призывал других пастырей Харькова последовать этому новому начинанию. Читая жития святых, как он верно подметил, можно находить основания для разрешения многих личных затруднений, какие христианин встречает в своей духовной жизни. И потому с такой непосредственностью звучит его риторический вопрос: «Как же не восполь­зоваться этой сокровищницей в наши дни?».

***

В 1909 году отец Николай напечатал «Очерк из жизни духовенства», у которого был подзаголовок «На пастырских собраниях». Текст убеждает нас, что автор выступил в новом для себя качестве, проявив при этом бесспорные литературные способности. Нет, это был не очерк, не, тем более, репортаж с «пастырских собраний». Это была лирическая зарисовка, можно сказать, лирико-назидательный этюд в лицах и с диалогами, место которому не в религиозно-фило­софском издании, а скорее, в литературно-художественном. Централь­ной мыслью очерка были размышления в поисках ответа на вопрос, каким должен быть современный пастырь, чтобы его жизнь в приходе могла представлять собой образец? А под «пастырским собранием» автор подразумевал застолье нескольких сельских священников, приехавших к своему собрату в гости, чтобы в дружеской и доверительной обстановке обсудить насущные проблемы, в том числе, вопросы поведения сельского батюшки в быту. «Ведь ищет теперь, – пишет автор, – народ ярких светильников веры, усердных Богу молитвенников, которые бы огненным словом проповеди и примером собственной жизни повели народные массы по стопам Христа». Ищет, безусловно, ищет, но, чаще всего, не находит…

В своей жизни отец Николай Загоровский старался неукоснительно следовать высоким образцам духовного служения Богу и людям.

Помимо этой работы, отец Николай подготовил к печати своё недавнее публичное выступление на животрепещущую для современ­ности тему «Христианский взгляд на жизнь и самоубийство», которое ранее было прочитано им в зале Харьковской Городской Думы. Получилась большая проблемная статья, которую редакция журнала сочла возможным поместить в специальном церковном разделе. Композиция статьи отличается четкостью, язык выразителен и доступен. Не меньшей чёткостью отличается и позиция автора на такие ключевые вопросы, как «что есть жизнь и смерть?» в христианском понимании.

Статья многоаспектна, и затрагивает также ряд других важных вопросов. И хотя в тексте достаточно часто цитируются фрагменты Ветхого и Нового Завета, тем не менее, они не утомляют читателя, а органично сочетаются с взволнованным голосом автора и заставляют над многим задуматься и многое осмыслить заново. В статье отца Загоров­ского приводятся также источники современной религиозно-философ­ской и художественной литературы, которые слу­жили ему вспомогательным материалом при подготовке выступления к печати.

В этом произведении, которое по праву можно отнести к образцам духовной литературы начала ХХ века, его голос звучит особенно проникновенно и доверительно. В первом разделе, касаясь греха Иуды, он признается: «Тяжело становится на сердце, когда читаются строки истории предателя и его гибели, неизъяснимо больно становится на душе верующего христианина за нераскаянность и ужасное отчаяние Иуды Искариотского, покончившего жизнь свою самоубийством!». И продолжает: «Его предательство Иисуса Христа столь порази­тельно и непонятно, его самоубийство столь глубоко и низко, что, без сомнения, до конца времён будет возбуждать удивление всех мыслящих людей. В душе Иуды Искариота в момент его решимости на тяжкий грех самоубийства, очевидно, не было ни малейшей искорки веры во Христа Спасителя как Сына Божия, в отчаянии он не думал о Боге и загробной жизни, о будущем суде Божием и воздаянии за гробом… Иуда не сокрушался, не омывал слезами раскаяния свою грешную душу, как «плакал горько» св.ап. Пётр, сокрушаясь за своё трехкратное отрече­ние от Христа. В безверии своем он впал в отчаяние, заслоняющее самое сознание существования Бога, Его вечной правды и бесконеч­ной милости, Его возмездия в загробной жизни, потому и кончил жизнь самоубийством». И далее автор высказывает обобщенно: «Всякий самоубийца – это тяжкий, ожесточенный грешник перед Господом Богом и некоторым образом подобен Иуде Искариотскому». Отец Николай сокрушается: «Самоубий­ство есть один из серьёзных и распространенных недугов современ­ной общественной жизни». Анализируя разные жизненные примеры и ситуации, которые приводят человека к такому решению, он приходит к выводу, что «у многих людей нет мужества и христианского терпения переносить неудачи, лишения, трудности и беды житейские», и что это непосредственно связано с потерей веры. Люди «легкомысленно пренеб­регают и бросают эту дорогую от Бога данную им жизнь» именно потому, что потеряли духовную связь с Творцом. Как пастырь, он не мог скрыть своей печали и огорчения: «И страшно становится за эти несчастные, погибающие человеческие души. Начинает казаться, – пишет он, – что весьма многие люди наших дней, впавши в духовное одичание, совершенно забыли Бога и не хотят знать Его…»

Завершая первый раздел, который можно рассматривать как своеобразное вступление, отец Николай приходит к выводу: «Недуг сделался до того общим, настолько распространенным и опасным, как следствие крушения, главным образом, моральных устоев современного общества, что крайне необходимо обратить внимание религиозной мысли на это весьма печальное явление, воззвать к христианскому чувству и упованию и по силе возможности уяснить себе при­чины и средства к уврачеванию этого тяжкого недуга». Таковы были мотивы, по которым он и решился публично выступить, как он признается в заключительной части вступления. Прежде всего, отец Николай сам стремился разобраться в «хаосе разных ложных учений и веяний современной жизни», которые отвергают истинно христианский взгляд на человеческую жизнь и смерть.

Второй раздел статьи по объему достаточно большой, и затрагивает разные вопросы человеческого бытия, но, прежде всего, вопрос о смысле человеческой жизни, причем в ретроспективном плане. «Жизнь наша есть деятельность во славу Божию, – пишет автор, – на пользу ближнего и для собственного благополучия, в частных же явлениях – жизнь есть труды и подвиги, наслаждение и страдание, скорби и радо­сти…» Причем христианское трактование жизни дает нравственную опору и спасает человека от духовного мрака и нравственной гибели.

По поводу продолжительности жизни и, так называемого «веч­ного» вопроса «времён и сроков», отец Николай убежденно пишет: «Время жизни, назначаемое каждому человеку Богом, есть лишь скоро­течное время сеяния, где мы должны успеть посеять семена добра, праведности и истины, чтобы с добрыми плодами воскреснуть для жизни будущей, загробной, вечной, непрекращающейся…» Время жизни есть еще и время испытаний, когда безропотно необходимо «нести свой крест». Автор подробно останавливается на подвигах библейского много­страдального Иова, плавно переходя затем к современному лож­ному антихристианскому взгляду на жизнь и смерть, какой был выска­зан в произведениях Льва Толстого и Леонида Андреева.

И, наконец, заключительная часть звучит эмоционально, но, в то же время, достаточно убедительно. Это голос пастыря церкви с широким взглядом на действительность, который остро воспринимает все беды современного существования. Начинается раздел с риторического вопроса: «Весьма важным представляется теперь для нас решить вопрос: где же причины чрезвычайного умножения и распро­странения в наше время эпидемии самоубийств? Где корень этого вопиющего общественного недуга? И что же необходимо предпринять для борьбы с ним?».

Анализируя историю человечества на разных этапах развития, он пишет о том, что «упадок веры в Бога всегда неминуемо приводил всякие человеческие общества и к упадку их в нравственном отноше­нии, и способствовал сильному развитию среди людей всевозможного рода пороков и преступлений». Он напоминает об «уроках», которые можно извлечь из истории Римской империи, затем анализи­рует «чисто языческое настроение духа» и всю гибельность его, каса­ется богоборческого учения Ницше, и даже затрагивает идеи, которые высказывает в своих сочинениях Василий Розанов. Читатель полу­чает развернутую картину своеволий человека, длящихся во времени и в пространстве. Одновременно с этим по-своему раскрывается и внутренний мир автора. В заключительной части статьи отец Николай как бы продолжает скрытую полемику, которую начал ранее, высказываясь по поводу атеистов (он называет их «лжеапостолами социализма» – С.Ш.) и христианского взгляда на социализм. Он пишет о том, что увлечение материализмом ведет к форми­рованию ложного взгляда на жизнь и назна­чение человека, калечит его душу. Так возникают люди с «изломанными и пустыми душами», которым нечем жить, и тогда вполне естественно возникает идея добровольного ухода из жизни. Отец Николай убежден, что нельзя построить жизнь человека только на голом рационализме и материализме. Он взывает к пастырям церкви и ко всем христианам, не уставая стучать­ся в сердца «заблудших овец». Отец Н. Загоровский пишет: «…каждый из вас, христиан, есть и должен быть своего рода проповедником правды в том кругу людей, в котором ему приходится вращаться. А те, которые решаются на самоубийство, бывают обыкновенно несчастнейшими людьми. Велика же награда будет тому, кто спасет от погибели чужую душу…»

Последние слова напоминают открытую проповедь перед широкой аудиторией, а не слова священника, произносимые с амвона. «Усвойте христианское воззрение умом и сердцем сделайте его руководительным началом своей жизни, и вы будете иметь свет и опору в жизни. И вы будете тверды и непоколебимы не только перед испытаниями и тяжестями жизни, но и перед самим страхом смерти. Не уни­жай­те цену жизни! Жизнь есть великое сокровище и великий дар Божий. Никогда не позволяйте себе легкомысленно и дерзко называть её – ни обманом, ни бессмыслицей, ни проклятием, ни карою. Не требуйте от настоящей жизни слишком многого, не ищите здесь одних радостей, успехов и наслаждений, но умейте быть благодарными за всякий дар жизни, за всякую радость, за всякий успех свой, за всякое добро, сделанное вами или другими… Не унывайте, если случится и осла­беть, поколебаться в жизненном подвиге, забыться и упасть нрав­ственно. Обращайтесь к свету веры, чтобы прояснить для себя смысл и задачу жизни. Молите Бога о помощи, чтобы он сохранил, направил и укрепил вас на жизненном пути. С Богом, братья, на жизненный путь! А без Бога путь жизни темён, жесток, скользок, беспокоен, без­отра­ден… Пойдемте за Христом!».

У читателя может возникнуть вопрос: зачем такие большие цитаты? Но, вчитываясь в эти тексты, убеждаешься, что эти слова обращены к каждому из нас. Они живут во времени, они современны и злободневны. Они приближают к нам личность автора – большого подвижника христианской веры.

В том же году он опубликовал «Поучение, произнесенное в день св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова» в Харьковском Успенском Кафедральном соборе 8 мая 1909 года. И это слово тоже пример качественно новой церковной публицистики о. Н. Заго­ров­ского. В своем духовном развитии отец Николай не стоял на месте. Это «поучение» он называл беседой с мирянами. Начиналось оно такими словами: «В настоящий день, когда святая Церковь великого Апостола и благовестника любви, мы ничего приличнее не нашли, как взять предметом поучения эти слова его: «Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь эта от Бога!». И, словно оправдываясь за внешнюю патетику перед возможными оппонентами, объясняет: «Когда посмотришь на жизнь христиан, на их нравы, их взаимные отношения, когда повсюду представляются в христианском обществе примеры обид, зависти, вражды, недоброжелательства друг к другу, тогда приходится сознаться, что не излишне возвра­щаться к самым простым истинам слова Божия, что не бесполезно сказать поучение о любви христианской, не бесполезно остановить внимание боголюбивых слушателей на словах Апостола». Отец Николай обращал внимание и слушателей, и читателей на неразрывность двух христианских добродетелей – любви и веры. Он глубоко убежден, что упадок веры среди христиан ведет к оскудению христианской любви. И заключает: «Позаботимся же, братия мои, жить в любви евангельской, в любви истинно-христианской: с ней и на земле рай, и на небе вечное блаженство!»

В том же году отец Николай вновь затрагивает прежнюю тему – «Виновато ли духовенство», но уже на новом витке осмысления слож­ного клубка вопросов и противоречий. Он пишет: «Духовенство, несомненно, ничего не имело бы против разного рода обличений и обвинений, если бы в этих обличениях и обвинениях слышен был голос правды, видно в них было бы беспристрастное указание действительных своих слабостей и недочетов, от которых ему необходимо исправиться… но обличителями часто руководит не беспристрастие, а партийная злоба и ненависть…» Как часто пастырям церкви приходится выслушивать обвинение в том, что духовенство «обдирает народ». Горькие и обидно-жестокие обвинения, за которыми часто стоит демагогия. Разве виновато духовенство, что сложившимися реальными условиями жизни своей оно поставлено в такие условия, когда приходится «питаться от волны своих духовных овец»? Оно поставлено, увы, в печальную зависимость. Примечательна заключительная часть этой публикации отца Николая, когда, рассмотрев все мотивы «обвинений» духовенства, он приходит к следующему выводу: «Говорят о пастырях в наши дни недобрые речи проповеди социализма и с той только целью, чтобы тем легче было им повести народ русский по кровавому и безбожному пути революции, низвергнуть в России государственный строй и ненавистную им Православную церковь, и самим захватить в свои руки власть над народными массами». Но путь революции – это путь Антихриста… Слово отца Николая, к сожалению, мало кто смог услышать, а ведь он оказался удивительно проницательным публицистом. Он приводит красноречивые примеры пастырского служения и единения с паствой во всей тысячелетней истории государства Российского. Он пишет: «Во все времена пастыри церкви и пасомые, и отцы духовные вместе молились и плакали за землю русскую, вместе терпели все невзгоды и бедствовали, голодали и страдали… не будем же унывать и падать духом, если и впредь нам придется терпеть от обвинений злобы и ненависти к нам врагов Церкви и Родины. Будем честно и праведно исполнять свой пастырский долг и высоко держать знамя своего пастырского служения!». И, как было уже не раз, в своих публичных выступлениях отец Николай предельно четко и искренне раскрывает собственную позицию.

Рубрику «Мысли пастыря» он вёл в журнале в течение нескольких лет, каждый раз, при этом, затрагивая наиболее острые и болевые вопросы церковной жизни.

В конце 1909 года отец Николай поделился с читателем своими впечатлениями о том, как прошел годичный Акт для детей в образцовой церковно-приходской школе при Харьковском Епархиальном женском училище. Из текста выясняется, что законоучителем этой школы был сам отец Загоровский (так обнаружилась еще одна деталь к его портрету – С.Ш.). Именно он обратился с напутственным словом к детям, призывая их не забывать о тех добрых началах и заветах, какие были получены ими в школе. «Будьте всегда и везде, где бы вам ни пришлось быть, честными тружениками и примерными, добрыми христианами, – говорил он. И заканчивается репортаж пожеланием, чтобы «Сеялись чистые, добрые евангельские семена в детские души, и хочется молитвенно пожелать, чтобы Творец и Зиждитель Господь Бог благодатией своей оросил посеянное, и взрастил обильный плод».

***

В 1910 году публикаторская деятельность отца Николая продолжалась достаточно интенсивно. Особенно значительной оказалась его публикация, посвященная «Светлой памяти Императора Александра III – Царя Миротворца, и великого молитвенника русской земли отца Иоанна Кронштадтского, как выразителей идеалов русского народа». В основу публикации была положена речь, которую он произнёс в пер­вую годовщину со дня смерти отца Иоанна Кронштадтского в зале Харьковской Городской Думы. Текст вдохновенный и, порой, патетичный. В нем немало откровений и доверительных признаний, которые делают облик автора весьма зримым.

Он признавался: «Больно и тоскливо на сердце. Грустно всем верующим людям среди мрака страстей человеческих, так бурно разгулявшихся в последнее время, но особенно грустно без отца Иоанна Кронштадтского православному духовенству… Чувствуешь, что всё доброе, чистое, святое как будто спешит покинуть землю и вознестись на небо. А здесь – одна греховная тьма, одни скорби тела, одна туга сердечная об утраченных идеалах; творится, в общем, на всём земном шаре что-то непостижимо ужасное».

Будучи современником великого молитвенника Иоанна Кронштадтского, отец Николай старался во многом следовать его заветам, подражать ему, и тоже быть, по мере сил, «ревностным и вдохновенным учителем жизни и другом всех скорбящих, бедных и обре­менённых». Он сознавал, сколь огромно общенародное горе от этой потери, равно как сознавал, какой «гордостью современной Церкви был отец Иоанн и общей для всех радостью». Необходимость всенародного памято­ва­ния почившего служителя Господа была вполне очевидна, и, особенно в дни, когда так «страшно складывается современная русская обществен­ная жизнь». И далее продолжает: «Обратите ваше благосклонное внимание на то, как современная неверующая мысль, точно в припадке беснова­ния, мятется, и с какой-то безумной яростью нападает на все священ­ные заветы христианской религии и, в частности, на Православную Церковь русскую».

Он констатирует: «По общему признанию, наше время есть время самое трудное, когда бедность нужды и бедствия повисли над нами, как тёмные тучи… как будто мы пришли в глубину зол – бесчисленные сообщения о грабежах, убийствах, самоубийствах и гнусных насилиях». Именно поэтому так остро люди нуждались в слове и делах праведника отца Иоанна Кронштадтского, в его пламенном при­зыве народа к покаянию.

Отец Николай Загоровский писал: «Его звонкий, ободряющий, как свежий ветерок с моря, голос звал, и собирал несметные толпы со всех концов и из всех сословий…» Можно предположить, что отец Николай мог слышать Иоанна Кронштадтского ещё при его жизни. Он сокрушался, что «не стало ведь того, кто был именно как бы свидетелем религии, кто праведностью своей как бы приблизил к нам небеса, кто пламенем горячей веры в Господа и этой верой умел зажигать сердца других…» С горечью писал он о том, что «никогда еще так не обесценивалось спасительное значение Креста Христова, как в наш век, именуемый «веком переоценки всех существующих ценностей»…» И далее: «Ясно, кому и для чего нужна эта «атеизация» народа, это религиозное обкрадывание души народной». В который раз он предостерегал современников: «А забудет русский народ Христа, оторвётся от его святой и питательной лозы, обоймет всех «чад неверия», тогда можно будет сочинить и разыграть всякую революцию, тогда анархисты и социалисты будут господами своего положения тогда именно и настанет время и власть тьмы (Лука 22.53.)…»

Прошло совсем немного времени, все эти пророчества сбылись, и отец Николай воочию увидел и испытал на себе все тяготы жизни. Завершается его скорбное слово о праведнике российском поминанием, которое подобно плачу: «О, как трудно в такую годину томиться душе христианской на грешной земле, и она отлетает в горние обители, где один мир, безмятежная тишина, одни добродетели, одно славословие Бога! Отлетела от нашей многогрешной земли на небо и чистая душа незабвенного Кронштадтского пастыря. И хочется плакать, неутешно рыдать об отошедшем от нас идеальном пастыре, отце Иоанне Кронштадском, ибо тяжело остаться без такого великого и яркого светильника веры и Божьей жизни, без такого вдохновенного носителя и выразителя чистых идеалов православного русского человека в наше холодное и маловерное время». Интересно, что его слово предваряет список источников, которыми он пользовался в подготовке своей речи в Городской Думе, и это не случайно. Он хотел привлечь внимание будущих читателей, как к фактам жизни Царя-миро­творца, так и к житию российского праведника.

***

В начале 1911 года в журнале «Вера и Разум» появилась большая статья отца Николая Загоровского под названием «Призвание современных народных пастырей», с подзаголовком – «Из письма к собрату пастырю-миссионеру». Этот подзаголовок раскрывает литературный приём, которым в данном случае воспользовался автор для изложения волнующих его вопросов пастырской и миссионерской практики. И снова с первых же слов звучит доверительная интонация: «Бывают в жизни дни и часы, когда печаль, горе тяжелым камнем ложатся на сердце человека, и когда он в такие тяжелые минуты своей жизни, невольно ищет друга – товарища, спешит к близкому для сердца человеку, чтобы в дружеской беседе с ним хоть несколько рассеять скорбь души, облегчить постигшее его горе, и во взаимном обмене мыслями и чувствами хотя немного освежиться, укрепиться духом, и тем самым разогнать докучливый туман серой однообразной будничной жизни». Так начинается письмо «собрата пастыря-миссионера». И завершается вступление признанием: «В таком точно настроении сердца, под впечатлением нахлынувших на меня дум и чувств с наступившим годом, пишу я тебе» (новогодние размышления стали уже традицией для автора – С.Ш.). Новый год неизменно будил в душе отца Николая Загоровского желание «остановить мгновение, чтобы призадуматься и определить ориентиры на будущее». Это размышления о времени быстротекущей жизни, тонко чувствующей и обостренно воспринимающей внешний мир души.

«Вот и еще один год, словно тень, канул в океан вечности. Я часто над этим задумываюсь: О, как быстро, неуловимо быстро проходит невозвратное время человеческой жизни, и как быстро всё в ней видоизменяется». К сожалению, эти изменения никак нельзя было считать позитивными. Отец Николай вспоминает слова св. апостола Иакова о земной жизни человека, которая подобна «пару, являющемуся на малое время…» В этой тревожной и беспокойной жизни при постоянной смене событий и различных явлений, человек всегда задает себе вопросы: что ожидает в будущем? Что принесёт Новый год: тяготы или радости? Но, помимо этих вполне обычных вопросов, пастыря церкви волнуют и другие: какова будет борьба против тех, кто восстает на Господа? Готов ли он, как пастырь, переносить страдания как добрый воин Иисуса Христа? Зловерие и неверие становились всё более агрессивными, нарастали враждебные выступления против верующих и против самой Церкви. Вот почему каждый пастырь не мог не печалиться, не тревожиться, не скорбеть о будущем. Увлечение идеей строительства «царства земного, как царства Небесного» и идеей материальных благ, как главных в жизни человеческой, увлекало всё больше и больше людей, затуманивало им головы. И это не могло оставлять сердце пастыря в благодушии и покое. «Сколько сеется на русской ниве пагубных семян ложных учений, которые губят невинные души в простоте сердца верующих русских людей!», – сокрушенно восклицает автор. В своих публикациях отец Николай постоянно затрагивал вопрос об ответственности пастырей-миссио­не­ров в современных нелегких условиях жизни. В этой статье он снова взывает к их сознанию: «Мы – пастыри церкви, видя наступившие тяжелые дни для Церкви и верующих, должны быть особенно бдительны (разрядка отца Загоровского – С.Ш.), чтобы достойно стоять на высоте вверенного нам великого пастырского дела, и должны отдаться спасению верующих со всей нашей ревностью и усер­дием». Трудно сказать, был ли созвучен его пафос собратьям по духовному цеху. Находил ли он в этой среде единомышленников и союзников? В основной своей массе российское священство было доста­точно инертно и косно, погрязая в чистом обрядоверии и даже в про­явле­ниях язычества.

Отец Николай в письме к другу и собрату по вере доверительно пишет о том, что в периодической печати появилось немало суждений о миссионерских собраниях как средстве против раскола и сектантства, а также о полемических беседах с сектантами в публичных собраниях. Одним из действенных средств борьбы с раскольниками стала организация братств ревнителей православной веры, а также организация в некоторых приходах библейских курсов. Но отец Николай сокрушается, что таких начинаний досадно мало. В заключительной части письма он убежденно призывает: «Неустанное бодрствование и молитва – вот то могучее и самое важное и верное средство, с которым мы, пастыри православной церкви, должны вступить на охрану наших пасомых, на защиту нашей святой веры и Церкви».

Одну мысль он выделяет особо, желая привлечь к ней внимание читателя – священника. «Самое главное, – пишет он, – мы должны теперь в наши дни явить себя лукавому и внешнему миру всеусердными пастырями-молитвенниками». Это значило, по его собственному выра­жению, «принять на себя молитвенный подвиг – высокий, святой и много­трудный». И в качестве высокого примера для подражания при­водил житие отца Иоанна Кронштадтского и даже цитировал ряд мыс­лей из книги «Моя жизнь во Христе».

Предвидя возможные возражения, он заключает: «Слышу и знаю, да, вероятно, и ты слышал, что отец Иоанн Кронштадтский был, конечно, в своем роде исключительным явлением среди пастырей право­славной церкви, но немало есть и теперь «вмале» подобных ему подвижников, «пастырей-молитвенников», которые дела Божии вершат среди своей паствы, а главное – эти «светильники» не остаются незримыми и незамеченными». Он не уставал призывать к такому высокому идеалу служения.

***

В 1911 году весь православный мир пережил знаменательное событие – открытие святых мощей и прославление святителя Иоасафа Белгородского. Канонизация этого подвижника христианского благочестия проходила весьма торжественно. В связи с этим событием отец Николай неоднократно выступал перед мирянами. Результатом выступлений явилась его пастырская беседа под названием «Святитель-молитвенник», посвященная христианскому подвигу святителя Иоасафа. Она могла вполне стать отдельной брошюрой в ряду других, какие выходили в те дни к этому событию.

Как уже можно было заметить по другим публикациям отца Николая, его слово звучит вдохновенно и поэтично. Вслушаемся и мы в этот взволнованный голос автора: «Возлюбленные о Господе братья-христиане! Вы видели в тихую и ясную летнюю ночь голубое небо, усеянное бесчисленными мириадами ярко сверкающих звёзд. Вы при­мечали, как каждая звёздочка в отдельности мерцает в небесной высоте своим ясным светом, тихо льющимся сквозь ночные сумерки на нашу грешную землю, и как они все вместе своим неисчислимым множеством горят и искрятся, и поражают взор наш величием и непостижимостью своего положения на тверди небесной?».

Последующие слова так же образны и возвышенны: «Словно яркие звёзды на голубом небе, так во святой Церкви Христовой сияют несравненно превосходящим никогда немеркнущим светом благочестия своего, светом высокого христианского смирения и святости, светом безграничной любви к Богу и ближнему, светом всецелой преданности воле Божией – святые Божии угодники, праведные о Господе мужи – подвижники, святители Христовы».

Великие подвижники духа неизменно шли крестным и страдальческим путём. Жизнь каждого поучительна и назидательна. Один из них – святитель Иоасаф Горленко, «великий и всеусердный молитвенник», который часть своей земной жизни провел в Харькове…

Повествование о житии Иоасафа Белгородского отец Николай начи­нает словами церковного величания, что звучит особенно торжественно: «Величаем Тя, Святителю Христов, Отче Иоасафе, и чтем святую память Твою: Ты бо молишь за нас Христа Бога нашего!». Такие слова вызывали у слушателей, а затем и у читателей, особое молитвенное настроение.

Отец Николай называет Святителя образцом православной церковности, просветителем и обновителем Церкви. Он находит для характеристики личности праведника удивительно точные слова. Стиль отличается сдержанной патетичностью и высокой художественностью: «Тайна внешней архипастырской ревности Святителя Иоасафа, – пишет он, – крылась в его живой, глубокой и непреклонной вере, в сокровенных подвигах его личной, интимной жизни. Рядом, и в связи с его кипучей внешней деятельностью, открывается обаятельная, прекрасная картина его живой и святой келейной жизни».

Свое благоговейное почтение и восхищение Святителем отец Николай сумел передать и слушателям, и читателям: «В бурливом и грозном житейском море святитель Иоасаф – ревностный кормчий, строгий, неподкупно взыскательный, грозный для наглых презрителей Божией власти, неустанный и самоотверженный учитель, наставник слабых и заблуждающихся, а здесь, у себя, – он смиренный, богобоязненный по­движник». Для отца Загоровского святитель Иоасаф был подобен «неу­гасимой лампаде ярко горящей любви ко Господу» и служил постоянным примером для подражания, как и отец Иоанн Кронштадтский. Отец Николай Загоровский писал: «Вся жизнь святителя Иоасафа была полна аскетической простоты, покаянных и слёзных воздыханий, непрестанных молитвенных подвигов сострадания и милосердия к бедным и страждущим». Всей своей жизнью он учил неустанной молитве и братолюбию».

В изложении жития святого угодника Иоасафа Белгородского отец Николай особо остановил внимание слушателей на эпизоде, кото­рый имел значение для всех, когда-либо живших и живущих харьковчан. «С именем святителя Иоасафа, как Божьего прозорливца (разрядка о. Загоровского – С.Ш.), связана история про­слав­ления в харьковском крае чудотворной иконы Божией Матери, имену­емой «Песчанской»…» Затем автор приводит знаменательные слова самого Святителя об этой иконе: «В этом образе преизобилует особенная благодать Божия. В нём Пресвятая Владычица являет особенное знамение своего заступничества для сей веси и целой страны».­ Нет сомнения, что это обстоятельство находило живой отклик в душах харьковчан, и по-своему способствовало их христианскому воспитанию.

Помимо этой «поучительной беседы», в том же 1911 году о. Н. За­горовский напечатал одну из своих проповедей. Она была посвящена празднику Рождества Пресвятой Богородицы. Все слова проповеди были направлены на то, чтобы показать прихожанам важность «благотворного влияния семьи в деле христианского воспитания детей». Эту тему отец Николай затрагивал неоднократно, каждый раз развивая её в новом направлении, и каждый раз находя при этом новые слова убеждения и назидания. Отец Николай всегда стремился к тому, чтобы слово было «душеспасительным назиданием и наставлением». Он взывает к сознанию своих прихожан и призывает их, чтобы не падал дух веры, и не оскудевало христианское благочестие в семье: ведь семья всегда считалась «основой и счастьем для Церкви и государства». Пастырь Загоровский был убежден, что «в благовоспитанной христианской семье – всё благополучие настоящего и будущего. В доброй семье формируется воспитание, направление и нравы людей. В семье полагается основание для всей последующей жизни. В христиан­с­кой семье – сила народа, счастье общества и нравственная мощь государства». Обеспокоенный стремительным нарастанием негативных явлений во взаимоотношениях людей и, прежде всего, в семье, губительной силы всеобщего обозления и разобщения, отец Николай обра­щался непосредственно к родителям: «Отцы и матери! Вы, на ком лежит тяжелый крест ответственности за честь и счастье грядущих поколений, ко­му Господь вручил талант бесценный, живую душу, способную испытывать и адскую муку, и райскую радость, подумайте о том, что ожидает вашего ребёнка…»

Рассказывая о Рождении Богородицы в благочестивой семье, он говорил: «Эта история – краткая и простая. Она немногосложна, но полна глубокого смысла, и неисчерпаема по богатству духовного вдохно­вения и наставления для верующей души». После краткого вступления он сокрушенно вопрошает: «Да и можно ли скудным и слабым словом человеческим выразить всё нравственное величие и святость Пресвятой Девы Марии?».

В конце 1911 года отец Николай снова выступил на страницах журнала «Вера и Разум». На этот раз это была заметка под названием «Голос пастыря церкви», направленная «к братьям-ревнителям святой православной веры».

Отец Николай Загоровский стремился поделиться своим духовным опытом и жизненными наблюдениями с другими, и потому неоднократно выступал в печати. Он писал страстно и горячо: «Дорогие братья во Христе! Вы почувствуйте, как потребны в наши дни имен­но такие пламенные ревнители за святую православную веру, каким был великий пророк Божий Илия, как дороги в наши дни те люди, которые выступили бы на великий христианский подвиг дела Божьего – вразумления заблуждающихся и погибающих по вере братий, и которые бы бесстрашно и смело возвысили голос свой на обличение сектантских учений». И заключает: «Зло веками росло и копилось в жизни людской, и в наши дни громадной стеной высится оно». Он убежден, что борьба против этого зла будет долгой и упорной, и только в объединении совместных усилий «стойких в добре и правде людей» можно надеяться на одоление этого зла... именно поэтому так остро стояла проблема открытия «кружков ревнителей святой православной веры и благочестия», призванных объе­ди­нять истинно верующих христиан. И как было уже не раз, в завер­шение его духовно-публицистического выступления звучит горячая молитва. Её слова не следует забывать и нам, живущим на рубеже столетий: «О, преблагий Господи, Иисусе Христе, Сыне и Слове Бога живого, нас ради человек и нашего ради спасения претерпевший поругания, заушения и смерть крестную, возлюбивший нас любовию вечной! Из среды множества народа Твоего, Ты избрал пастырей Церкви Твоей, служителей Твоих, дабы соделать нас пастырями душ человеческих, кровию Твоей искупленных и молитвенно о них предстательствовать.