Лихорадка грез
| Вид материала | Рассказ |
- Термин лихорадка возник очень давно, 359.78kb.
- Термин лихорадка возник очень давно, 352.7kb.
- Распостранение инфекций в мире, 113.91kb.
- 1. Как создать мир грез, 2505.06kb.
- Об усилении мероприятий по санитарной охране территории г. Москвы, 1695.11kb.
- Крымская геморрагическая лихорадка крымская геморрагическая лихорадка (кгл), 19.03kb.
- Якова Обухова «Введение в основы символдрамы», 166.35kb.
- Приказ 5 ноября 2004 г. N 488 об усилении мероприятий по санитарной охране территории, 1724.34kb.
- Реферат на тему «Жёлтая лихорадка», 52.93kb.
- Арбовирусы (нейровирусы), 80.01kb.
– Вчера меня приходил навестить Гроссмейстер, – сообщила я, входя в парадную дверь магазина «Книги и сувениры Бэрронса». Внешние лампы прекрасно восстановленного здания были включены на минимум, купая улицу и арку входа в мягком янтарном свечении. Внутреннее освещение также было приглушено. Казалось, что Бэрронс больше не считал Тени угрозой.
Я не видела его, но точно знала, что он здесь. Сейчас я чувствительна даже к незначительному дуновению аромата Иерихона Бэрронса. Хотелось бы, чтоб этого не было. Это заставляет меня вспоминать время, когда мы танцевали, он смеялся, а я не имела иных забот, кроме как быть… прекрасным зверем. Есть, спать, заниматься сексом.
Ах, простая жизнь.
Я напряглась. Где-то в книжном магазине находился Объект Силы или даже несколько. Один, до чертиков сильный объект или несколько послабее. Я чувствовала это нутром. Я ощущала это как холодное пламя в темном уголке моего мозга. ОС больше не причиняют мне боли. Сейчас они делают меня… живой.
– Он сказал, что ты – тот ублюдок, который обучил его Гласу, – продолжила я. – Забавно, что ты забыл упомянуть об этом в то время, когда пытался научить меня.
– Я ничего не забываю, мисс Лейн. Я просто не говорю.
– И увиливаешь.
– Лгу, жульничаю и краду, – согласился он.
– Тебе виднее.
– У вас абсурдные приоритеты.
Он вышел из тени между книжными полками.
Я осмотрела его с ног до головы. Когда-то раньше я видела Иерихона Бэрронса в джинсах и футболке. Это словно 16-цилиндровый двигатель Bugatti Veyron, мощностью в 1001 лошадиную силу, засунуть в корпус Shelby 65 года. Изощренная мощь, с которой рискованно сталкиваться лицом к лицу, мускулы, которые способны стереть в порошок. Просто удар под дых.
Сейчас на нем было больше татуировок, чем пару дней назад. Когда я в последний раз видела его одетым лишь в тонкий слой пота, его руки были чистыми. Сейчас же их украшали замысловатые черно-красные узоры, от бицепсов до кистей. Серебряный браслет поблескивал на его запястье. На ботинках красовались серебряные цепи.
– Падаем на дно? – сказала я.
Кто бы говорил
, – вещали эти темные глаза, скользя по моему черному кожаному прикиду.
– Что такого абсурдного в моих приоритетах? – увернулась я. Плевать мне на то, что он думает о моем внешнем виде. – Ты ненавидел мои радужные одежки, теперь нос воротишь от кожаных. Во что я должна одеться, чтобы тебе понравилось?
– Гроссмейстер, как вы его называете, послал принцев изнасиловать вас и, возможно, сам принимал в этом участие, и вы только сейчас упоминаете, что он… что? Пришел с визитом? Он принес вам цветы? И ответ – в собственную кожу, мисс Лейн.
Я не собиралась вникать в его последние слова.
– Никаких цветов. Только кофе. Хотя и не из Старбакса. Зуб бы отдала за гранд-латте из Старбакса.
– Я не стал бы так небрежно разбрасываться зубами. Никогда не знаешь, когда они могут понадобиться. Для жертвы группового изнасилования вы кажетесь слишком циничной.
– Да ладно, Бэрронс, что мне еще терять?
– Никогда не гадайте об этом.
– Зачем ты научил его? Ты понимаешь, что таким образом неумышленно, а может, даже и умышленно…
– Ни слова, мисс Лейн.
– …ты мог помочь ему убить мою сестру?
– Вы преувеличиваете.
– Да ну? Чему еще ты научил его?
– Нескольким низшим искусствам друидов.
– В обмен на что?
– Что сказал Дэррок? Он обещал вам вернуть сестру?
– Разумеется.
– И вы сказали своему насильнику, что подумаете над этим?
– Он сказал, что придет ко мне через три дня. И что лучше бы мне согласиться.
– Но вы, – мягко проговорил Бэрронс, подступая ближе, – о, моя дорогая мисс Лейн,
вы
думаете, что вам больше нечего терять. Когда заканчиваются эти три дня?
– Именно это бесит меня больше всего. Я не знаю. Он был раздражающе неточным.
Бэрронс посмотрел на меня, легкая улыбочка искривила его губы, и на миг я решила, что он вот-вот рассмеется.
– Какая наглость – угрожать вам и при этом избегать ясности.
– Ты точно описал мои чувства.
Едва заметная улыбка исчезла. Лицо окаменело.
– Вы больше ни шагу не ступите без меня.
Я вздохнула.
– Я была абсолютно уверена, что ты это скажешь.
– Хотите, чтобы он опять добрался до вас?
– Нет.
– Тогда вы не будете дурой. Вы не станете подвергать себя опасности в самый неподходящий момент, ввязываясь в какое-то сомнительно благородное дело, только чтобы попасть в лапы негодяя. Причем не по вашей вине, а потому, что вы
должны
были поступить великодушно. В конце концов, разве нет чего-то такого, ради чего стоит умереть? – сухо поговорил он.
Я подняла голову.
– Не знала, что ты читаешь романы.
– Я знаю людей.
– Ха. Наконец-то ты признал, что ты не человек.
– Я ничего не признавал. Хочется узнать правду? Увидьте меня, когда смотрите на меня.
– Почему ты размазал по потолку праздничный торт, который я для тебя приготовила?
– Вы пытались отпраздновать день, когда я был рожден. Пойдемте, мисс Лейн. У меня есть, что вам показать.
Он отвернулся и направился в заднюю часть магазина, даже не оглядываясь, чтобы удостовериться, пошла ли я за ним.
Я пошла. Великие ОС, прямо по курсу, черт бы их побрал.
– Кого тебе пришлось убить, чтобы раздобыть третий? – начала я. Три камня, необходимые для того, чтобы «проявить истинную сущность»
Синсар Дабх
, светились жутким синевато-черным светом на столе его кабинета.
Он посмотрел на меня.
Ты
действительно
хочешь знать?
–
спросил его темный взгляд с явной насмешкой.
– Вычеркиваем вопрос, – поспешно сказала я. – Четвертый у В’лейна, да?
При этом я задумалась, куда, собственно, делся В’лейн и почему. Что случилось с ним в том защищенном рунами коридоре? Почему он зашипел на меня, и что причинило ему боль? Я ожидала, что он заявится вскоре после произошедшего, объяснится или серьезно отругает меня.
Я
верю
, что это так
.
– Но мы не знаем где.
На данный момент нет.
– Прекрати разговаривать без слов. Рот у тебя есть – пользуйся им.
Меня возмущала подразумевающаяся интимность наших бессловесных диалогов.
– Я
использовал
свой рот пару дней назад. И вы тоже.
– Прекрати напоминать мне об этом, – прорычала я.
– Я полагал, что мы покончили с ненужным притворством. Признаю свою ошибку.
Я двинулась к столу – покрытые рунами камни излучали силу, которая одновременно притягивала и отпугивала меня. Я узнала тот, который украла из логова Мэллиса. Он был самым маленьким из трех. Второй был вдвое больше его, а третий – еще больше. У них были острые рубленые края, словно их высекали с огромным усилием из некоей субстанции, состоящей из абсолютно иных химических компонентов и подчиняющейся космическим законам, которые не имеют ничего общего ни с чем в нашем мире. В непосредственной близости друг от друга каждый из них издавал нежный хрустально-мелодичный звук разной длительности и высоты. Звук был чарующе прекрасным. И чрезвычайно тревожащим. Словно дикие колокола из преисподней.
– Ты говорил, что если собрать вместе все четыре камня, то они споют Песнь Созидания. Ту самую Песнь? Или просто какую-то песенку? Есть еще какие-нибудь песенки?
– Я не знаю.
Я занервничала. Не знающий чего-то Бэрронс беспокоил меня точно так же, как и издаваемый камнями звук.
Я потянулась, чтобы прикоснуться к одному из них. Едва моя рука прошлась над ним, его сияние вспыхнуло так ярко, что глазам стало больно. Я отдернула руку.
– Интересно, – пробормотал Бэрронс. – Вы в настроении для эксперимента?
Я резко взглянула на него.
– Хочешь попытаться загнать Книгу в угол с помощью трех.
Изучить ее, посмотреть, как она может среагировать и узнать, что нового может открыться.
– Вы в игре?
Я раздумывала пару минут, вспоминая, что случилось в прошлый раз, когда мы с ним преследовали Книгу.
Она внезапно сменила курс и направилась прямиком к нам. Она поработила Бэрронса. Этот номер прошел с Бэрронсом, но не со мной. Со мной ничего не случилось. Я была в полном порядке. Я осталась той же Мак, что и всегда. Папа сам говорил, что я всегда оправдывала их ожидания. Всем известно, как умен Джек Лейн.
– Конечно, – ответила я.
Пока он собирал камни и заворачивал их в бархат, я уставилась в зеркало Невидимых. Оно месяцами стояло прямо у меня под носом в его кабинете, но я ни разу не ощутила его эльфийской магии, как и того, что оно являлось частью обширной сети Святынь Невидимых. Сейчас оно было закрыто, замаскировано под совершенно нормальное зеркало.
– Как оно работает? – поинтересовалась я.
Он молча продолжал заворачивать камни.
– Ой, да ладно, – нетерпеливо сказала я. – Я же не пытаюсь влезть в твою голову, чтобы разоблачить твои драгоценные секреты. Эльфы поганят мою планету, и я намерена вышвырнуть их прочь. Любое знание, как оружие, будет очень кстати. Поэтому колись.
Он не оторвался от своего занятия, но я заметила, как на его губах заиграла легкая усмешка.
– Порой я думаю, что ты отказываешься мне что-то рассказывать только для того, чтобы позлить меня.
– А вы
никогда
не делаете ничего, чтобы позлить меня, – сухо проговорил он.
– Не тогда, когда речь идет о чем-то важном. Что если я попаду в какую-нибудь ловушку, сбежать из которой будет можно только с помощью Зеркала? Я даже не буду знать, как им воспользоваться.
– Полагаете, у вас хватит духу ступить в одну из таких штуковин?
– Я могу удивить тебя, – холодно отрезала я.
– Вряд ли, если вы все делаете так же, как и трахаетесь.
Я не собиралась позволять ему отвлечь себя тем, что он поднял тему секса.
– Я хочу знать, Бэрронс. Научи меня. Если бы я знала хоть крупицу того, что знаешь ты, мои шансы на выживание были бы на порядок выше.
– Возможно, тогда бы вам этого больше не хотелось.
– Ты не можешь просто сотрудничать? – отчаянно воскликнула я.
– Я не знаю такого слова, – фальцетом усмехнулся он.
– Я стараюсь быть во всеоружии, чтобы сражаться так же, как трахаюсь, – рявкнула я. – Но ты отказываешься помогать.
Я ненавидела, когда он напоминал мне о том, что я была
При-
й
ей
.
– Я уже начал сомневаться, что вы когда-нибудь снова произнесете это слово, мисс Лейн. Было время, когда вы не были так сдержанны. «Трахни меня, Иерихон Бэрронс», говорили вы. Утром, днем и ночью.
У южной женщины существует два вида меда, которым она может обильно смазать свои слова в таком настроении: тот, что привлекает мух, плавит мужские сердца и одновременно заставляет твердеть все остальные их части, и тот, от которого мужчине хочется свернуться в бублик и подохнуть.
Я призвала на помощь последний.
– Я не знала, что тебя можно так запросто разговорить, а то бы сказала это еще пять минут назад. Трахни себя, Иерихон Бэрронс.
Он вскинул голову и рассмеялся, сверкая белизной своих зубов. Я впилась ногтями в ладони.
– Зеркал, – сказал он, прекратив смеяться, – некогда насчитывались десятки тысяч, но теперь некоторые утверждают, что их количество составляет бесконечное множество. Эльфийские реликвии стремятся…
– Знаю. Зажить собственной жизнью. Измениться, эволюционировать странным образом.
– Когда Король Видимых впервые сотворил их …
– Король Невидимых, – поправила я.
– Сначала он был Светлым. И хватит перебивать меня, если хотите, чтобы я продолжил говорить. Когда Светлый Король впервые создал их, они сформировали абсолютно точную и предсказуемую сеть. Это было превосходное изобретение. Они стали первым способом путешествий между измерениями для эльфов. Войдя в одно из них, вы мгновенно оказывались в Зале Всех Дорог.
– Что такое Зал Всех Дорог?
– Это… ну, считайте его аэропортом, главной точкой прибытия и отправления всей сети. Он сплетен из Зеркал, которые связаны с Зеркалами в других мирах в неисчислимом множестве других измерений и времен. Можно стоять в Зале, просматривая отдельные Зеркала, и выбирать, куда направиться, из сотен тысяч вариантов мест. Это была эльфийская версия… квантового бюро путешествий.
– В’лейн рассказывал мне, что первоначально Король создал Зеркала для своей возлюбленной, а вовсе не для других эльфов. Сказал, что он создал их, чтобы она могла жить внутри Зеркал, никогда не старея и имея возможность исследовать другие миры, пока он не придумает, как сделать ее такой же бессмертной эльфийкой, как и он.
Я опять задумалась над тем, что же стряслось с В’лейном сегодня. Даже зная, что не могу рассчитывать на него, без его имени на своем языке я чувствовала себя так, будто на мне не хватает одежды.
– А говорил ли он вам, что когда королева ощутила народившуюся мощь творения короля, она потребовала рассказать, что он сделал. И тогда, чтобы усыпить ее бдительность, ибо она страшно ненавидела его возлюбленную, ему пришлось притвориться, что он создал Зеркала
ей
в подарок?
– В’лейн сказал, что король отдал королеве только часть Зеркал.
– К сожалению, ему пришлось отдать королеве ядро своего творения, которое содержало Зал Всех Дорог. Его возлюбленной досталась лишь малая толика – отрезанная от остальных Зеркал часть того, что он создал для нее. В качестве компенсации он построил для своей возлюбленной восхитительный Белый Дворец высоко на горе – дом с бесконечным количеством комнат, террас и садов. Он сделал так, что в эту часть Зеркал вход был возможен только из тех Зеркал, которые находились в его личных покоях.
– Итак, существуют две отдельные системы Зеркал, – это было уже слишком для восприятия. – Одна – коллекция, возможно, бесконечного множества Зеркал, которые соединяются с другими измерениями, мирами и временами из главного аэропорта в Зале Всех Дорог. Другая система – целиком изолированная, меньшая по размерам сеть, где и обитала возлюбленная. Полагаю, что с тех пор как она умерла, эта часть больше никогда не использовалась, – раздумывала я.
Зеркала – восхитительная штуковина. Я и вообразить не могла, каково это – войти в зеркало и мгновенно перенестись в какой-нибудь другой мир или в другое время.
– В’лейн многое рассказал вам, – голос Бэрронса звучал раздраженно.
– Он рассказывает мне больше, чем ты. Это заставляет меня задуматься, кому же все-таки доверять.
– Жизненный девиз: никогда не верить эльфу. Он рассказал вам, как умерла возлюбленная короля?
– Он сказал, что она возненавидела то, во что превратился король, так сильно, что покинула его единственным возможным для нее способом. Положив конец своей собственной жизни.
– Не потрудился ли он отметить, что все, что делал король, он делал для нее? Думала ли она об этом перед тем, как наложить на себя руки? Не приходило ли ей в голову, что порой готовность встать на сторону тьмы ради кого-то другого может быть самой что ни на есть настоящей гребаной добродетелью?
– Да как-то непохоже, что он стал темным ради нее. Скорее, у него возник пунктик на том, что она когда-нибудь умрет, и он просто спятил от желания сделать все, что угодно, чтобы этого не произошло.
– Зависит от того, с какой стороны посмотреть. Вот и попробуйте сами.
Гроссмейстер сказал то же самое.
– Ты думаешь, что возлюбленная должна была быть благодарна за то, что ее любимый превратился в одержимого подонка, и не обращать внимания на ужасающие последствия его экспериментов? Быть может, если бы вместо того, чтобы проводить все свое время – сколько она ждала? десятки тысячелетий? – пытаясь найти способ дать ей бессмертие, он бы просто любил ее в течение одной смертной жизни, что была в ее распоряжении, она была бы счастлива!
Бэрронс резко глянул на меня.
– Зеркала сейчас в полном беспорядке, – внезапно продолжил он. – Стали совершенно непредсказуемыми.
– Потому что Круус проклял их. Кто вообще такой этот Круус? – Я снова и снова слышала его имя, но и только. Я даже не знала, Темным он был или Светлым. – И в чем суть проклятия?
– Это к делу не относится. Он мертв.
Бэрронс поместил камни в черный кожаный мешочек, покрытый мягко поблескивающими рунами, и завязал его кожаным шнурком. Стоило ему это сделать, как звон прекратился и камни умолкли.
– Но его проклятье не умрет никогда. Оно необратимо испортило Зеркала. То, что некогда было легко управляемой сетью, теперь превратилось в сплошной хаос. Теперь некоторые Зеркала переносят в Зал, а другие – нет. Измерения и миры изломаны и разорваны МЭВами. Некоторые из главных Зеркал разбились, другие появились там, где никогда не должны были быть. Многие из двусторонних Зеркал в Зале теперь подобны билету в один конец в никуда. Сама поверхность стекла Зеркал изменилась, и они теперь показывают иллюзорные отражения. Зал Всех Дорог столкнулся с владениями возлюбленной короля, с обрывками мира Фэйри, а часть его даже врезалась в Царство Грез.
– Царство Грез! – воскликнула я. – Так все-таки существует мир эльфов с таким названием?
– Он не принадлежит эльфам. Он гораздо старше и не принадлежит никому. Это место, где все надежды, фантазии, иллюзии и ночные кошмары способных на чувства созданий воплощаются, или находят приют, это уже на ваш выбор. В довершение всего этого, проклятье Крууса стало причиной появления разрывов в стенах тюрьмы Невидимых, и теперь Зеркала связаны и с самой тюрьмой.
– Ну, а почему же тогда Невидимые не сбежали раньше?
– Некоторым это удалось. Но тюрьма Невидимых настолько огромная, что лишь немногие заметили прорехи в стенах, а Зеркалами управлять до такой степени сложно, что только горстке из них удалось отыскать путь в ваш мир. Внутри сети Зеркал можно заблудиться навеки. Они больше не являются отражением настоящего времени, но хранят осадок прошедшего. Некоторые утверждают, что они не что иное, как проекции возможностей, что Зеркала на самом деле стали Залом
Всех
Дорог, что когда-либо были и когда-либо будут. Гарантий нет абсолютно никаких. Эльфы обходят их десятой дорогой.
– Но не ты. И не Гроссмейстер.
– Существуют некоторые способы – умения Друидов, которые могут отделить часть Зеркал от других, если разумно ими воспользоваться, и с помощью которых можно в определенной степени контролировать перемещения через Зеркала в пределах ограниченного пространства. В зависимости от того, с каким Зеркалом приходится работать, иногда испытываешь… дискомфорт. Царящий в некоторых из них холод трудно выдержать.
Я знала это. Видела, как он выходил из Зеркала, покрытый замерзшими кристалликами крови. Тогда я ощутила дуновение ледяного пробирающего до глубины души воздуха.
– И почему ты убил женщину, которую вынес из Зеркала?
Под приторной сладостью моего голоса скрывалось лезвие ножа.
– Потому что захотел, – он вторил сладкой беззаботности моего тона. – Не ожидали такого, мисс Лейн? Вот вам не только ответ, но и чистосердечное признание, так и запишите. Пойдемте, – сказал он, и его темный взгляд засиял внезапным нетерпением. – Ночь не будет длиться вечно.
– На что похожа тюрьма Невидимых?
Я хотела знать, не была ли она тем холодным местом, куда я порой попадала в своих сновидениях. А если и так, то как я могла об этом узнать?
– Умножьте холод в моем Зеркале на бесконечность.
– Но как она выглядит?
– Нет солнца. Нет травы. Нет жизни. Только глыбы и глыбы льда. Холод. Тьма. Отчаяние. Воздух пропитан им. Там есть только три цвета: белый, черный и синий. Для существования других цветов в этом месте не хватает химических элементов. Ваша кожа стала бы такой же белой, как выбеленные кости. Глаза – абсолютно черными. Губы – синими. Там ничего не растет. Только ненасытный голод. Неудовлетворенная похоть. Бесконечная боль. Там живут чудовища, не желающие жить только потому, что являются чудовищами.
– Откуда ты знаешь все это? – спросила я, пока мы направлялись, как я предположила, выбирать одну из невероятных машин в невероятной коллекции Бэрронса.
– Довольно. Скажите мне, мисс Лейн, если бы вы могли вернуться в день, когда Алина уезжала в Тринити, и остановить ее, вы бы сделали это?
– Несомненно, – без раздумий ответила я.
– Зная, что все это все равно произойдет? Книга уже была утрачена. Это должно было произойти независимо от того, приехала бы она в Дублин или нет. Просто другая вариация на ту же разрушительную тему. Стали бы вы удерживать ее в Эшфорде, чтобы она осталась в живых, чтобы никогда не узнать, кто вы такая, и чтобы, скорее всего, от невежества встретить свою смерть в руках какого-нибудь эльфа?
– А третьего не дано? – раздраженно спросила я. – Что за дверью номер три? Ты никогда не смотрел Let’s Make a Deal
?
Он окинул меня взглядом.
Очевидно, нет.
–
На чем поеде
м сегодня? – поинтересовалась я и
потяну
ла
сь к дверной ручке.
Глава 23
– Я не поеду на этом.
Временами мне приходилось скрещивать шпаги с Бэрронсом. И сейчас настало именно такое время.
– Заткнитесь и полезайте.
Если бы я мотнула головой сильнее, моя шея бы сломалась.
– Садитесь. Сейчас же.
– Помечтай.
Нашей «тачкой» оказался Королевский Охотник.
Каким-то чудом Бэрронс заставил Охотника приземлиться в аллее между магазином и гаражом, и это было одно из тех ужасающих чудищ, чьей первостепенной задачей было стереть мой род с лица земли. Стоит отметить, что этот экземпляр был одним из не самых больших – размером с узкий двухэтажный домишко, а не с пятиэтажный многоквартирный дом – и он не излучал того подавляющего ощущения смерти, как тот, в которого стрелял Джейни. Но все же это был Королевский Охотник, один из касты, ответственной за убийства несчетного количества
ши
-видящих в течение тысяч лет. И он ожидал, что я притронусь к «этому»?
Я не ощущала его, поскольку он был неким образом… ослаблен.
Он свернулся в аллее, чернее смолы, абсолютно дьявольского вида, с кожаными крыльями и огненными глазами, рогами и раздвоенным хвостом. Его тяжелые выдохи распространяли клочья дыма вдоль аллеи в направлении того, что некогда было самой большой Темной Зоной в городе. Между книжным магазином и гаражом было на двадцать градусов холоднее, чем вокруг них.
Я потянулась за копьем.
– Даже не думайте, – сказал Бэрронс. – Он под моим контролем.
Мы уставились друг на друга.
– Чем тебе пришлось заплатить Охотнику, чтоб заставить его сделать это? Чем один наемник платит другому?
– Вы должны бы знать. Как там поживают ваши драгоценные принципы?
Я хмуро глянула на него. Через миг копье оказалось в моей руке.
– Он может облететь город намного быстрее, чем мы можем объехать его на машине. Ваши… МЭВы, как вы их называете, его совершенно не беспокоят, а потому он – наиболее разумный способ передвижения.
– Я
ши
-видящая, Бэрронс. Он – Охотник. Угадай, на кого охотятся Охотники? На
ши
-видящих. Я на него
не
сяду.
– У нас мало времени, мисс Лейн. Шевелите задницей.
Я мысленно заглянула в разум Охотника, желая узнать его намерения и ожидая встретить мутный омут мыслей об убийстве
ши
-видящих.
Ничего, кроме стены из сплошного льда, мне не удалось увидеть.
– Я не могу пробиться в его мысли.
Мне не нравилось такое положение вещей.
– И он сегодня не может прочесть ваши, так что оставьте его в покое и делайте то, что я говорю.
Я прищурилась.
– Ты не можешь контролировать Охотника. Это никому не под силу!
В его темных глазах родилась насмешка.
– Вы боитесь.
– Нет, – бросила я.
Конечно же, я боялась. Эта тварь могла быть подозрительно слабой и казаться равнодушной к моему присутствию, но страх пред ней жил в моей крови. Я родилась с глубоко вмонтированной в подсознание сиреной.
– Что если он сбросит нас, как только поднимется высоко в воздух?
Может быть, пустить кровь мне стало труднее, но я была абсолютно уверена, что переломать мне кости так же легко, как и любому другому человеку.
Бэрронс обошел меня и оказался перед Охотником. В глазах чудища полыхнуло пламя, едва оно заметило его. Охотник принюхался к Бэрронсу, и пыл твари немного поугас. Когда Бэрронс вытащил из кармана пальто мешочек с камнями, Охотник прижался к нему носом, и запах ему, похоже, понравился.
– Он знает, что умрет раньше, чем сможет сделать это, – мягко проговорил Бэрронс.
– Он никогда не позволит мне взобраться на себя вместе с моим копьем, а я без него не сделаю ни шагу, – изворачивалась я.
– Ваше копье заботит его меньше всего.
– Да как вообще мне на нем удержаться? – потребовала я ответа.
– У них имеется складка кожи между крыльями. Держитесь за нее как за гриву лошади. Но сначала наденьте это. – Он бросил мне пару перчаток. – И не вздумайте снимать. – Ткань перчаток была странной, толстой, но эластичной. – Вам не захочется прикасаться к нему голыми руками. – Он окинул меня оценивающим взглядом. – С остальными частями вашего тела все будет в порядке.
– Почему это мне не захочется прикасаться к нему голыми руками? – осторожно поинтересовалась я.
– Залезайте, мисс Лейн. Сейчас же. Или я сам усажу вас на эту чертову тварь.
Через пару минут, после нескольких попыток, я все-таки оказалась на спине Невидимого Охотника.
Стало понятно, зачем он дал мне перчатки. Охотник излучал такой неистовый холод, что если бы я коснулась его голыми руками, и будь на них хоть капля влаги, то руки мои примерзли бы к его шкуре. Я вздрогнула и порадовалась, что на мне мой кожаный наряд. Бэрронс взгромоздился позади, слишком близко, и от напряжения мне было неуютно.
– Почему ему нравится запах камней?
– Они были высечены из стен цитадели Темного Короля. Для него это все равно, что для вас – ореховый пирог, жареная курица и лак для ногтей, – сухо сказал он. – Пахнет домом.
Охотник сделал дымный выдох, наполняя переулок едкой вонью серы. Затем он расправил крылья, одним взмахом этих кожаных парусов поднялся в воздух и устремился в ночь, разбрасывая кристаллики льда на улицы под собой.
Я задержала дыхание и уставилась вниз, наблюдая, как книжный магазин становится меньше.
Мы поднимались все выше и выше в темное и холодное ночное небо.
Под нами показался университет Тринити и Темпл-бар!
Офис Гарды и парк. С площадкой, где я стояла, глядя в ночь, и поняла, что полюбила этот город.
Порт, залив, простирающийся до самого горизонта океан.
Ненавистная церковь, в которой мой мир распался на куски. Я запрокинула голову и посмотрела на звезды, отказываясь видеть это место и вспоминать. Луна была девственно белой, ярче, чем должна бы быть, и окружена той самой странной кровавой аурой, которую я видела пару ночей тому назад.
– Что такое с луной? – спросила я у Бэрронса.
– Эльфийский мир кровью перетекает в ваш. Посмотрите на улицы к северу от реки.
Я отвела взгляд от багряных очертаний луны и глянула туда, куда он указал. Влажные булыжники мостовых светились нежно-лавандовым цветом словно неоновые, на них сверкала серебристая паутина света. Это было красиво.
Но это было неправильно, и это глубоко тревожило, как будто там было нечто большее, чем просто цвет на камнях. Словно некая микроскопическая, как лишайник, Невидимая форма жизни прорастала на нашем мире, пятная его, изменяя так же, как проклятье Крууса изувечило Зеркала.
– Мы должны предотвратить изменения, – поспешно сказала я. Когда изменения станут необратимыми? Или это уже произошло?
– Что заставляет кое-кого полагать, что вы не будете тратить время впустую на пререкания, в то время как я обеспечиваю нам самый эффективный способ передвижения. Голос Бэрронса звучал весьма раздраженно.
Я глянула на свой «способ передвижения», на чернильную кожистую шкуру, зажатую в моих затянутых в перчатки руках.
Я ехала верхом на Королевском Охотнике! Делала ли подобное хоть одна
ши
-видящая за всю историю человечества? Дэни ни за что в это не поверит. Я наблюдала, как клочья дыма проносятся над его сатироподобной головой, увенчанной смертельно опасными черными как смоль рогами. Я чувствовала, как напрягаются мускулы в его холке, когда он машет крыльями. Я изучала город под ними.
Он был очень далеко внизу.
– Ты
наверняка
знаешь, что инспектор Джейни стреляет в этих тварей, – сказала я, забеспокоившись.
– Джейни занят другим в данный момент.
– Ты не можешь знать всего.
Теперь я говорила весьма раздраженно.
Он слегка пришпорил Охотника точно так же, как сделал бы это с лошадью.
Тот вздыбился, словно принимая позу для нападения, вытянул шею, бросил через плечо пылающий скрытой ненавистью взор и выпустил тоненький язычок пламени из одной ноздри – это, несомненно, было упреком.
Бэрронс рассмеялся.
Должна признать, что не взирая на холод и Бэрронса, расположившегося чересчур близко, мне нравилась поездка. Подобный опыт я никогда не забуду. Забавно, что когда все кажется кромешно-мрачным, моменты незамутненной красоты возникают в самых неожиданных местах.
Дублин по-прежнему оставался без электричества, но так было уже несколько месяцев, ветер и время унесли смог и другие загрязнения в океан. Дымоходы не дымили, машины не выбрасывали выхлопные газы. Ореол городской иллюминации не соперничал в яркости с лунным светом. Город был вычищен до блеска. Мир стал таким, как раньше, сотни лет назад. Звезды мерцали так же ослепительно ярко в ночном небе Дублина, как и в деревенской Джорджии.
Река Лиффи пересекала город посередине, множество мостов через нее вычерчивали длинный серебристый путь в залив.
В северной части люди Джейни на самом деле были заняты, сражаясь с отрядом Невидимых, которых я никогда раньше не видела, всего в нескольких кварталах от переулка, где погибла моя сестра. Печаль подняла голову, но я так сильно и быстро затолкала ее в свой закрытый на замочек ящик, что едва успела ощутить.
В южной части мы молчаливо, снова и снова, пролетали над моими сестрами
ши
-видящими. В светящихся МакНимбах, ведомые Кэт и Дэни, они патрулировали улицы, сражаясь с врагами по мере сил.
Дэни была не в восторге от моей сегодняшней вылазки без нее и яростно настаивала на том, что ее суперсилы могут пригодиться на случай крайней необходимости. Она была гораздо сильнее задета, чем успокоена, напоминанием о том, что Бэрронс был быстрее ее.
Мы кружили над городом часами. Было почти четыре часа утра, когда я наконец-то почувствовала
Синсар Дабх
.
В ту же секунду голова моя пошла кругом – пульс убийственно стучал в висках, мой череп как будто стиснули сужающиеся тиски.
– Засекла, – выдавила я, указывая ориентировочное направление.
Охотник спустил нас вниз. Мы едва не касались крыш, пока я пыталась определить точное местоположение. Шпили церквей и дымоходы мелькали в дюжине футов под нами. Чем ниже мы опускались, тем сильнее становилась моя боль, и еще больший холод окутывал меня. Стуча зубами, испытывая немилосердную дрожь, я направляла его: «Налево; нет, направо; нет, поверни здесь, да, там. Быстрее, она уходит. Стой, я не чувствую ее. Вот опять, туда».
Синсар Дабх
внезапно остановилась. Мы перегнали ее на пять кварталов и вынуждены были сделать круг, возвращаясь. Охотников нельзя развернуть, как Порше.
– Что она делает? – требовательно спросил Бэрронс.
– Помимо того, что убивает меня? Не знаю, – и в тот момент мне было наплевать на это. – Ты уверен, что нам надо это делать?
– Это просто боль, мисс Лейн, и длительность ее имеет свое окончание.
–
Сам
попробуй действовать с раскуроченной башкой, в то время как кто-то пытается перемешать твои мозги. Нет ли какого-нибудь заклятия Друидов, которое ты бы наложил, чтоб избавить меня от этого?
– У меня нет ни инструментов, чтобы сделать татуировку, ни времени для этого. Кроме того, я не уверен, что это подействует. И хотя не так давно вы требовали, чтобы я одел вас в красное и черное, у меня нет желания видеть эти цвета на вас постоянно.
– Он все продолжает и продолжает напоминать, – пробормотала я и закатила глаза. От этого жеста вкупе с тошнотой меня едва не вырвало.
– Только потому, что вы явно продолжаете забывать, кто спас ваш зад.
К сожалению, это далеко не все, что он вытворял с ним.
Охотник сложил крылья и тихо опустился на землю. Я соскользнула с его кожистой спины и ударилась о тротуар. Меня вывернуло на изнанку.
– Где она? – рявкнул Бэрронс еще до того, как я покончила с этим.
Я вытерла рот тыльной стороной ладони.
– Прямо по курсу. Квартала три? – предположила я.
– Идти можете?
Я кивнула и содрогнулась от движения, но меня больше не вырвало. Я не ела с самого ланча, поэтому рвать больше было нечем. Я нашла извращенное утешение в боли. Очевидно, я не была той, кто собирался обречь мир на гибель. Если бы я была такой ужасно плохой, то понравилась бы Книге, она хотела бы, чтобы я подошла ближе, а не отталкивала бы меня. Риодан ошибался.
Синсар Дабх
не хотела иметь со мной ничего общего.
Мы приближались, Бэрронс шагал, я же плелась за ним. Позади нас Охотник поднялся в воздух и исчез во внезапном снежном вихре из черного льда.
– А наша «тачка» улетучилась, – кисло сообщила я. В таком отвратительном состоянии, в каком я была по милости
Синсар Дабх
, я бы не смогла осилить длительную дорогу назад в книжный магазин. Надеюсь, камням удастся загнать Книгу в угол – даже без четвертого – и, возможно, они убавят боль, которую она мне причиняет.
– Он вернется, когда Книги не будет. Он настаивал на том, чтобы сохранять определенную дистанцию.
Я ничуть его не винила в этом. Мне хотелось иметь возможность сделать то же самое.
Пройдя два квартала, четко зафиксировав Книгу на своем радаре, я поняла, что моя боль внезапно исчезла без явной причины.
Синсар Дабх
по-прежнему была прямо по курсу.
Я выровнялась впервые с того момента, как мы приземлились, и глубоко, с благодарностью вдохнула.
Бэрронс остановился.
– Что такое?
– Боли больше нет, – я обернулась, чтобы заглянуть ему в лицо, посреди пустынной улицы.
– Почему нет?
– Понятия не имею.
– Ваши предположения?
Я одарила его взглядом, говорившим «Сам и предполагай».
– Не нравится мне это, – проворчал он.
Мне тоже. Но вместе с тем мне нравилось. Я ненавидела боль. Я всегда знала, что из меня будет никудышная жертва пыток. Если мне вырвут хоть
один
ноготь, я выдам всю правду-матку.
– Но вы по-прежнему чувствуете ее?
Я кивнула.
– Вы ели Невидимых? – обвинил он меня.
– Ага, ОС-детектор ведь работает. Я не могу выслеживать Книгу, если ем их.
– Все же вы не ощущаете ни капли боли?
– Ни граммулечки, – на самом деле я прекрасно себя чувствовала. Полная энергии, заряженная ею, готовая к чему угодно. – Итак? – напомнила я. – Мы будем стоять здесь всю ночь или сделаем хоть что-то? – Избавившись от агонии, я была готова изловить чертову Книгу.
Он приблизился ко мне с напряженным видом. Через мгновение он заявил:
– Мы вне игры. Отступаем.
Отвернулся и пошел прочь.
– Шутишь? – бросила ему в спину я. – Мы на месте. Мы нашли ее. Давай посмотрим, на что способны эти камни!
– Нет. Пошли. Сейчас же.
– Бэрронс, со мной все в порядке…
– А этого быть не должно.
Он остановился и обернулся, чтобы окинуть меня взглядом.
– Может быть, я стала сильнее. У меня иммунитет к большинству эльфийских чар, и я могу проходить сквозь руны. Возможно, она просто захватила меня врасплох, и телу понадобилось пару минут, чтобы привыкнуть.
– А может быть, она играет с нами.
– Может быть, это превосходная возможность узнать хоть что-то о ней.
– Может быть, она заманила вас в свою ловушку, а вы и понятия об этом не имеете.
– Может быть, мы можем стоять здесь всю ночь, придумывая кучу «может быть», или привести в действие твой план и посмотреть, что из этого выйдет! Именно ты затеял все это. Не заставляй меня идти на попятную теперь. – Повернувшись к нему спиной, я направилась в противоположную сторону, прямиком к
Синсар Дабх
.
– Остановитесь сию секунду, мисс Лейн!
– Что стряслось с не-боимся-ничего-пленных-не-берем, Бэрронс? Нам что же, пойти забиться в какую-нибудь щель? – бросила я через плечо.
Через миг мы плечом к плечу вместе шагали к Книге.
– Вы нестерпимы, – прорычал он.
– Нашла коса на камень, – медоточиво ответила я.
– Возьмите.
Он дал мне один камень, обернутый в бархат. Даже находясь внутри плотной черной ткани, он засветился синевато-черным цветом, едва я притронулась к нему. Бэрронс тяжело посмотрел на меня своим непостижимым пристальным взглядом.
– Что прикажешь мне с ним делать?
– Мы приближаемся к О'Коннелл
[35]
. Я перейду на другую сторону перекрестка и окажусь позади нее. Хочу точно заключить ее в треугольник. Едва Книга и я одновременно окажемся в поле вашего зрения, положите камень в восточном углу перекрестка. Я положу оставшиеся два туда, где они должны быть.
– Как думаешь, что должно случиться?
– В лучшем случае? Мы поймаем ее. В худшем? Дадим деру.