Лихорадка грез
| Вид материала | Рассказ |
- Термин лихорадка возник очень давно, 359.78kb.
- Термин лихорадка возник очень давно, 352.7kb.
- Распостранение инфекций в мире, 113.91kb.
- 1. Как создать мир грез, 2505.06kb.
- Об усилении мероприятий по санитарной охране территории г. Москвы, 1695.11kb.
- Крымская геморрагическая лихорадка крымская геморрагическая лихорадка (кгл), 19.03kb.
- Якова Обухова «Введение в основы символдрамы», 166.35kb.
- Приказ 5 ноября 2004 г. N 488 об усилении мероприятий по санитарной охране территории, 1724.34kb.
- Реферат на тему «Жёлтая лихорадка», 52.93kb.
- Арбовирусы (нейровирусы), 80.01kb.
– А нельзя ли было взять что-нибудь побыстроходнее? – пожаловалась я, пока мы объезжали брошенные машины и уворачивались от МЭВов и поэтому ползли со скоростью улитки.
Бэрронс одарил меня взглядом.
– Все Охотники сегодня были заняты.
– Ну, прибавь что ли газу? – проворчала я.
– И оказаться в одном из МЭВов? Они перемещаются, если вы не заметили.
Я заметила, и это казалось мне ужасно несправедливым. Находясь на одном месте, они были предсказуемыми, но последние два, которые мы встретили на нашем пути в деревенскую ирландскую глушь, не были привязаны к одному месту, они парили в нескольких футах над землей, и их могло отнести ветром в любую сторону. Было достаточно сложно уворачиваться от неподвижных МЭВов. А ускользать от неустойчивых было все равно, что «танцевать» так, как бывает, когда, столкнувшись с кем-то на улице, вы одновременно пытаетесь уступить друг другу дорогу и поэтому делаете шаг в одну и ту же сторону. Вот только в этом случае МЭВы хотели, чтобы ты с ними потанцевал. Чтобы ты попал к ним руки. Хотели проглотить тебя.
– У нас ушло сорок минут на то, чтобы увернуться от последнего.
Проблема была в том, что из них было непросто выбраться обратно. Как только ты оказался внутри, МЭВ начинал хитро видоизменяться, скрывая место входа. И приходилось долго искать выход.
– Убедил, – уступила я.
Мне было скучно, не сиделось на месте, и я просто не могла дождаться, когда мы доберемся до домика старушки. И вот мы громыхали по дороге, казалось, навечно застряв в нашем Хаммере Альфа.
Я осмотрелась в салоне Хаммера и увидела СD плеер на заднем сидении. Мне стало интересно, что Бэрронс слушает, когда один. Я нажала на кнопку воспроизведения. Rob Zombie проревел:
–
Ад
их
не любит. И дьявол отвергает, дьявол отвергает
…
Он стукнул кулаком по плееру.
Я подняла брови.
– Можно ли быть еще более банальным, Бэрронс?
– «Банальный» – просто еще одно слово, означающее, что нечто слишком раздуто СМИ, и поэтому обыкновенные люди (под обыкновенными я имею в виду вас, мисс Лейн) потеряли полноту ощущений, и чаще всего это вредит им самим, поскольку они стали неспособными увидеть опасность, глядя прямо в глазах дикого животного или в дуло заряженного пистолета.
– Я не обыкновенная, и ты это знаешь, – я бы никогда не признала, что в его словах была большая доля правды. Зеркальные нейроны
[38]
творят с нами занятные вещи: заставляют нас мысленно переживать то, что мы видим, и мы реагируем независимо от того, сами ли мы совершаем какое-то действие, или просто наблюдаем за действиями кого-то другого, и так, понемногу, мы становимся все безразличнее к происходящему. Так что кому нужны СМИ, чтобы стать менее чувствительным? Какой стану я через пару месяцев такой вот жизни? Безразличной ко всему. – О, посмотри на себя. Весь такой хитроумный и крутой.
– Хитроумный? Вы думаете, я такой мисс Лейн?
– Кем был тот ребенок?
Какое-то время он хранил молчание, а потом сказал:
– Вы задаете глупые вопросы. Что я чувствовал?
– Горе.
– Какое значение имеет что-то столь тривиальное, как имя ребенка или его роль в моем существовании?
– Может, это поможет мне понять тебя.
– Он умер. Я чувствовал горе. Конец истории.
– Но ведь все не так просто, правда, Бэрронс? – я сощурилась, – Это не конец истории.
– Только попробуйте, мисс Лейн.
Я почтительно склонила голову. Я ведь еще даже не пыталась дотянуться до границы его сознания, а он уже почувствовал это.
– Прошлой ночью я легко прогнал вас. Вы вломились ко мне в голову.
– Ты сам пригласил меня. Ты терся о мои мозги.
– Я пригласил вас посмотреть резню. А не туда, куда вы отправились потом. Все имеет цену. Не думайте, что вы так просто отделались. Я всего лишь отсрочил приговор.
Я вздрогнула на клеточном уровне, отказываясь распознавать свои чувства.
– Только попробуй, Бэрронс, – усмехнулась я, – только попробуй.
Он ничего не сказал. Я посмотрела на него. Его верхняя губа была как-то странно напряжена, и у меня заняло какое-то время, чтобы понять – он пытался не рассмеяться.
– Ты смеешься надо мной, – возмущенно сказала я.
– Посмотрите на себя, вы вся такая самодовольная. Забрались ко мне в голову прошлой ночью и теперь думаете, что вы до чертиков крутая, – он одарил меня тяжелым взглядом, который говорил: «Когда залезете мне под кожу так глубоко, как могу я, тогда и сможете гордиться собой. А пока вы слабачка, мисс Лейн», – и для записи – я мог бы вас остановить.
Он мог бы? Он не хвастался. Иерихон Бэрронс
позволил
мне увидеть свое горе? Почему? И что, черт возьми, это значит?
Мы оба одновременно увидели скользящую дыру.
Он резко крутанул руль. Мы едва не проморгали неустойчивый МЭВ.
– Эти штуковины опасны! Откуда они взялись? Они недавно возникли или это те, которые были стабильными, а теперь почему-то потеряли свою привязь к одному месту?
Он сосредоточился на дороге.
– Похоже на то, что они проявились недавно с чьей-то помощью. Возможно, Невидимые постарались, так сказать, в добавок к уже произведенному беспорядку.
Какое-то время мы ехали в тишине, каждый был погружен в собственные мысли. Я подозревала, что он все еще думал о неустойчивых МЭВах, а я стала думать о других вещах, волнуясь о предстоящей встрече с женщиной, к которой мы ехали.
После изматывающих событий прошлой ночи, я забралась в кровать только к восьми часам утра, и спала до тех пор, пока Бэрронс не заколотил в мою дверь в пять часов вечера.
Он сказал, что внизу меня ждет
ши
-видящая. Я натянула джинсы и рубашку и поспешила вниз, ожидая увидеть Дэни.
Это была Кэт, полная новых сведений. Они нашли женщину, которая могла бы с нами поговорить, которая могла бы рассказать нам об «ужасных происшествиях в аббатстве», случившихся двадцать два года назад. Они случайно наткнулись на нее, когда прочесывали окрестности в поисках выживших. Она отказалась покинуть свой дом. И не собиралась и близко подходить к «осквернителям нашей земли», настаивая на том, чтобы Грандмистрис о ней не говорили ни слова, или она навеки запечатает свои уста. Она размахивала зажатой в кулаке тростью, отлитой из чистого железа, и сказала, что она кое-что знает о Старейших и еще сказала, что «замечательно чувствует себя и сама по себе, так что валите отсюда по добру по здорову».
– Что она тебе сказала? – требовательно спросила я.
– Абсолютно ничегошеньки. Она потребовала, чтобы мы предъявили ей доказательства того, что мы не в сговоре с этими темными проклятыми бешеными
даоин сидхе
.
– Какие доказательства?
Кэт пожала плечами.
– Мне показалось, она имела в виду что-то Светлое. Мы подумали о Дэни и мече, но… – она запнулась, и я поняла ее опасения. Из нас двоих я внушала большее доверие, чем импульсивный подросток. – Похоже, что она боится того, что мы можем работать с Невидимыми. Но мне кажется, она совсем немного знает об эльфах.
Я рвалась пойти туда прямо сейчас.
Гораздо сложнее было убедить в этом Бэрронса. Он был твердо намерен не уходить далеко от хорошо защищенного магазина и собирался оставаться на своей территории, пока мы не разберемся с Гроссмейстером.
– Но мне надо разузнать о пророчестве, – настаивала я, – и обо всем, что связано с исчезновением Книги. Кто знает, что эта женщина может нам поведать?
– Мы знаем все, что нам нужно, – сказал он безразличным тоном, – у нас есть три камня из четырех и четверо друидов из пяти.
Я разинула рот от удивления.
– Те пятеро, что нам нужны – это Друиды? Пятеро – это люди? Что за черт? Неужели все, кроме меня, знают об этом пророчестве?
– Видимо, так и есть, – сухо сказал он, – Келтары, эти высокомерные ублюдки, верят в то, что они эти пятеро друидов: Дейгис, Драстен, Кейон, Кристофер и Кристиан. Но Кристиан пропал, а четвертый камень у В’лейна. Честно говоря, мисс Лейн, я думаю, что вы – та самая козырная карта, которая может побить все остальное. Я ставлю на вас.
К сожалению, я не была в этом так уверена. Я боялась, что в пророчестве есть что-то про меня и что это что-то отнюдь не хорошее. Но я не собиралась говорить ему об этом. Наоборот, я начала спорить, что будет ошибкой упустить возможность узнать о Книге все, что можно. А если эта женщина знала, как Книга пропала из аббатства, кто знал, что еще она могла бы рассказать нам?
– Привезите женщину сюда, – ответил он.
– Нет ни единого шанса, что она поедет, – проинформировала нас Кэт, – ее возраст равняется ее упрямству, сварливости и ярко выраженной склонностьи засыпать в мгновение ока.
Вот поэтому мы и были здесь, прокладывая себе путь вглубь графства Клэр. Где нас ждала девяносто семилетняя Нана О’Райли.
Раньше я уже видела небольшие фермерские домики, но этот точно получил бы главный приз среди прочих. В свете фар Хаммера он казался воплощением чьей-то фантазии. Покосившаяся дымовая каменная труба, соломенная крыша и мох, покрывший весь двор и сад, который летом будет изобиловать цветами и который украшали причудливые статуи и каменный фонтан в стиле Эшера
[39]
. А позади всего этого Атлантический океан отливал серебром в лунном свете, принося соленый бриз.
Здесь не было Теней. Периметр двора был хорошо защищен рунами. Когда мы переехали через первую защитную линию, я вздрогнула. А Бэрронс никак не отреагировал. Я внимательно за ним наблюдала с того момента, как наши фары высветили слабое серебристое сияние. Мне было любопытно, смогут ли эти охранные заклятья побеспокоить его. Он был просто образцом полного бесстрастия.
– Ты их хоть почувствовал? – спросила я раздраженно.
– Я знаю, что они там, – типичный для Бэрронса не-ответ.
– Твои татуировки защищают тебя?
– От многих вещей – да, от некоторых – нет, – еще один не-ответ.
Мы выбрались из машины и проложили себе путь к дверям по уложенной плиткой, но ужасно заросшей дорожке. Она была зеленая, разрисованная различными символами, среди которых безошибочно угадывался деформированный трилистник. Нана О’Райли знала о нашем ордене. Откуда?
Кэт открыла дверь, когда я постучала. Она поспешила в дом впереди нас, надеясь смягчить наш приход с помощью чая, свежей воды и корзинок с продуктами из города, привезенными для старушки.
Я всмотрелась в глубину дома. Повсюду горели свечи, и весело потрескивал огонь.
– Я сама открою дверь, сама. Чай, не померла еще! – Нана О’Райли оттолкнула Кэт. Ее седые волосы были заплетены в косу, которую она перекинула через плечо. Ее лицо было изборождено морщинами, как у старого капитана, который прожил на морском берегу почти целый век, и у нее не было зубов. Она одарила Бэрронса подслеповатым взглядом.
– Таким, как ты, тут не рады! – и с этими словами, она втащила меня внутрь и захлопнула дверь прямо перед носом Бэрронса.
– А каким таким? – спросила я, как только дверь закрылась.
Она глянула на меня так, будто я беспросветно тупая, чтобы оставаться в живых.
Кэт усадила старушку в кресло у камина и накинула ей на плечи старое стеганое одеяло, сшитое из различных лоскутов ткани с разнообразными узорами. Одеяло выглядело так, будто было сделано десятки лет назад из оставшихся лоскутов от одежды, из которой выросли ее дети.
– Я тоже хочу вас спросить, – с любопытством сказала Кэт, – что он за создание?
– Вы что, не видите совсем, девочки? Он не нашего племени.
– Это мы знаем, но что именно он такое? – сказала я.
Нана пожала плечами.
– Какая вам разница? Есть белое и не белое. Че еще вам надо?
– Но я-то белая, – быстро сказала я. Кэт странно на меня взглянула. – Я имею в виду, вы видите, что Кэт и я – как вы, верно? Мы не такие, как он.
Если она могла распознать истинную сущность людей, то я бы хотела знать свою.
Ее слезящиеся карие глаза зорко вцепились в меня, как мутные пиявки.
– Вижу, ты красишь волосы. Какого они цвета взаправду?
– Светлые.
Она закрыла глаза и затихла, на секунду я даже подумала, что старушка заснула.
Затем ее глаза внезапно распахнулись, а рот раскрылся от удивления.
– Пресвятая Мария, – выдохнула она, – я никогда не забываю лица. Ты ж байстрючка Ислы! Уж не думала, что снова смогу увидеть тебя, пока не помру.
– Байстрючка? – спросила я.
Кэт выглядела ошеломленной.
– Дочь, – ответила она.
Мою мать звали Исла О’Коннор.
Нана сказала мне, что ошибки быть не может – я очень на нее похожа: формой лица, густотой волос, глазами, но больше всего – повадками. Тем, как я держала осанку, как я двигалась, даже тем, под каким углом я иногда наклоняла голову, когда разговаривала.
Я была похожа на свою мать.
Мою мать звали Исла О’Коннор.
Я могла снова и снова часами повторять два этих предложения.
– Вы уверены? – у меня был ком в горле, который я с трудом проглотила.
Она кивнула.
– Она и моя Кайли много времени проводили за играми в моем саду. Если б твои локоны были светлыми, девочка, я б ни за что не приняла тебя за кого-то другого.
– Расскажите мне все.
Нана прищурилась.
– Она всегда кой-чего при себе имела и никогда с этим не расставалась, – ее взгляд затуманился, – я потом думала, что оно было потеряно. Знаешь, что это было?
– Оно принадлежало Видимым?
Нана кивнула, мои глаза широко распахнулись. Я потянулась к своему плащу и достала копье.
– Моя мать носила при себе это?
Глаза Наны скрылись за сеткой морщин, когда она улыбнулась.
– А я переживала, что больше никогда его не увижу! Слыхала, говорили, что оно попало в плохие руки. Слава благословенным небесам! Да, твоя мама носила при себе Копье Судьбы, а моя дорогая Кайли носила меч.
– Все, – сказала я, опускаясь к ногам Наны у камина, – я хочу знать все!
Исла О’Коннор была самой молодой
ши
-видящей, когда-либо занимавшей пост Мистрис Хэйвена, представительницы Высшего Совета, за всю историю аббатства. Такой одаренной
ши
-видящей не было так давно, что вряд ли кто-то мог вспомнить, когда это было в последний раз. Грандмистрис даже боялась, что кровь древних родов была слишком разбавлена из-за опрометчивых и недальновидных союзов, чтобы произвести на свет такое потомство. Вы только посмотрите на этих gallóglaigh
МакРори и МакСуини, которые спутались со скандинавами и пиктами!
–
Gallowglass
[40]
,
–
пояснила мне Кэт,
–
означает что-то вроде наемника.
Никто не знал, кем был отец Ислы. Моя бабушка, Патрона О’Коннор (лицо Наны осветилось радостной беззубой улыбкой, когда она произнесла это имя – они были одного поколения и к тому же подругами, ближе, чем сестры) никогда не была замужем и отказывалась разглашать его имя. Она родила Ислу в позднем возрасте и унесла имя ее отца с собой в могилу, которая, между прочим, находится в нескольких милях южнее, на случай, если я захочу отдать дань уважения.
Патрона! Это имя Ровена упомянула в тот день, когда я искала ОС в музее, а она догнала меня на улице. Она настаивала на том, что я на нее похожа, но не могла понять, как такое могло случиться. Она сказала, что все выяснит. Теперь я понимаю почему – Ровена знала мою бабушку!
–
А есть другие О’Конноры, кроме меня?
Нана фыркнула.
–
Да полным полно. Дальняя родня. Правда, совсем не такая могущественная, как род Патроны.
А Ровена сказала, что больше не осталось О’Конноров! Или она имела в виду только мою непосредственную родню? Итак, я пришла к выводу, что в лучшем случае она ввела меня в заблуждение, а в худшем – соврала.
И хотя Грандмистрис презирала неопровержимое происхождение моей матери, продолжала Нана, никто не оспаривал тот факт, что Исла была самой могущественной
ши
-видящей, когда-либо жившей в аббатстве. Прошло время, она и внучка Наны, Кайли, вошли не только в самый узкий и посвященный круг в аббатстве, но и были назначены на посты, предполагавшие большую власть.
То были счастливые времена. Нана гордилась тем, что хорошо воспитала свою Кайли, как это было положено по древним законам.
Старушкаа закрыла глаза и начала храпеть.
–
Разбуди ее,
–
сказала я.
Кэт плотнее укутала ее одеялом.
–
Она прожила почти столетие, Мак. Думаю, ее кости теперь быстро устают.
–
Нам надо знать больше.
Кэт посмотрела на меня с упреком.
–
Я еще ни слова не услышала о пророчестве или Книге.
–
Именно поэтому надо ее разбудить.
–
Сосредоточься на наших проблемах, а не на своих родственниках.
Мы несколько минут тихонько потряхивали и уговаривали ее, затем старушка, наконец, зашевелилась. Она как будто и не догадывалась о том, что уснула, и продолжила разговор, будто он и не прекращался.
Это было время великих надежд, говорила она. Шесть самых могущественных родов
ши
-видящих вновь начали возрождаться – Бренаны, О’Райли, Кеннеди, О’Конноры, МакЛахлины и О’Мейли. Каждый из них породил дочерей, чей дар развивался раньше и быстрее, чем у других.
Но все изменилось, и настали темные времена. В те дни Нана шла по земле и ногами чувствовала, что что-то не так. Сама почва стала… испорченной. Какая-то мерзость проснулась и зашевелилась в глубинах земли. Она попросила своих девочек отыскать причину происходящего. Наказала им остановить это любой ценой.
–
Вы тоже
ши
-видящая? – спросила я. – Вы когда-то жили в аббатстве?
Нана снова заснула. Я потрясла ее. Это не сработало. Она продолжала храпеть. Кэт сделала старушке чай. Я добавила в ее чашку еще один пакетик.
Пять минут спустя, хотя она все еще клевала носом, ее глаза были открыты, и она пила чай маленькими глоточками.
У нее не было нужды в аббатстве. Незачем было учиться. Она нутром знала правду. А что еще надо женщине, кроме этого? Обучение, фыркнула она, только путает кости. Как чтение портит зрение. Лекции притупляют слух. Посмотри на землю, ощути почву, почувствуй воздух!
–
Темные времена,
–
я уговаривала ее сосредоточиться,
–
что случилось?
Нана закрыла глаза и затихла так надолго, что я боялась, она снова уснула. Когда она открыла их, они блестели от непролитых слез.
Двое детей, которые когда-то играли у нее в саду, изменились. Они стали скрытными, пугливыми и постоянно обменивались обеспокоенными взглядами. Больше у них не было времени для старой женщины. И хотя это именно она направила их этой дорогой, указала путь, который чувствовала сердцем, они держали все от нее в тайне. Они перешептывались о делах, о которых Нана слышала лишь урывками.
Потайные места в аббатстве.
Темный соблазн.
Книга великой магии.
Два пророчества.
–
Два? – воскликнула я.
–
Да. Одно обещает надежду. Другое провозглашает гибель на земле и все такое. Оба зависят от одного и того же.
–
Чего? Предмета? – требовательно спросила я.
–
Или человека?
Нана покачала головой. Она не знала. Предполагала, что речь шла о вещи. О событии. Но это мог быть и человек.
Кэт взяла чашку из рук старушки, прежде чем та ее выронила. Она снова клевала носом.
–
Каким образом Книгу удерживали в аббатстве? – напирала я.
Ее взгляд говорил о неведении.
–
Где ее хранили? – снова попыталась я.
Она пожала плечами.
–
Когда ее туда привезли и кто?
–
Говорили, что Королева
даоин сидхе
поместила ее туда на закате времен,
–
она тихонько всхрапнула.
– Как она вырвалась? – громко спросила я, и она снова проснулась.
– Слыхала, как говорили, что ей поспособствовал кто-то из высшего круга, – она с грустью посмотрела на меня, – некоторые говорили, что это была твоя мама.
Она сомкнула веки. Ее лицо обвисло, а рот открылся.
Я сжала руки в кулаки. Моя мать никогда бы не освободила
Синсар Дабх
. А Алина не предательница. И я
не
зло.
– Кто был моим отцом? – спросила я.
– Она спит, Мак, – сказала Кэт.
– Так разбуди ее снова! Нам надо знать больше!
– Завтра будет еще один день.
– Каждый день на счету!
– Мак, она устала. Мы сможем попробовать еще раз утром. Я останусь с ней на ночь. Ей не следует быть в одиночестве. Она не должна была быть одна так долго. Может, ты тоже останешься?
– Нет, – прорычал через дверь Бэрронс.
Я медленно вдохнула. Затем выдохнула. Меня не отпускало внутренне напряжение.
У меня была мама. Я знала ее имя. Я знала, откуда я взялась. Мне нужно было знать больше!
Кто был моим отцом? Почему о нас, об
О’Коннорах, ходят такие плохие слухи? Обвинили мою мать, затем сестру, теперь меня? Это меня ужасно злило. Я хотела встряхнуть старушку, чтобы она проснулась, силой заставить ее продолжать.
Я внимательно на нее посмотрела. Сон смягчил ее сморщенное лицо, и она выглядела умиротворенной, невинной, едва заметная улыбка играла на ее губах. Может быть, ей снился сон о двух маленьких девочках, играющих у нее в саду. Я тоже хотела их увидеть.
Я закрыла глаза, почувствовала место силы
ши
-видящей и поняла, как легко проникнуть в ее разум. Он был, как и ее кости, усталый и беззащитный.
Они были там – две девочки, она темненькая, другая светленькая, может, семи или восьми лет. Они бежали по вересковому полю, держались за руки и смеялись. Была ли одна из них моя мама? Я усилила натиск, пытаясь направить сон Наны и показать мне больше.
–
Что ты делаешь? – воскликнула Кэт.
Я открыла глаза. Нана уставилась на меня, она выглядела испуганной и непонимающей, ее руки крепко сжали подлокотники кресла-качалки.
–
Это дар, который дают, а не берут!
Я встала и успокаивающе подняла руки.
–
Я не хотела вас пугать. Я даже не думала, что вы сможешь меня почувствовать. Я просто хотела узнать, как она выглядела. Простите. Я просто хотела узнать, как выглядела моя мама,
–
пролепетала я. Во мне боролись гнев, от того что она меня остановила и стыд, из-за того что я сделала.
–
Ты знаешь, как она выглядела,
–
сказала Нана, снова закрывая глаза,
–
твоя мама брала тебя с собой в аббатство. Поройся в своих воспоминаниях. Там ты ее и найдешь, Алина.
Я моргнула.
–
Я не Алина.
Ответом мне был лишь тихий храп.