Из жизни чайника-2

Вид материала

Документы

Содержание Глава десятая Кпер! А если Паша не выполнит условие? — паше снова грозит опасность — Сброшу с балкона! — постоянное наблюдение — Да пошёл ты!.

Подобный материал:

• Михаил Юрьевич Лермонтов Герой нашего времени, 90.39kb.
• Сочинение. Из жизни молекулы, 13kb.
• Личности концепция жизнетворчества (Л. В. Сохань), 565.76kb.
• Ооо «Рэд Хорс Трэвел», г. Москва, Гамсоновский пер, 105.72kb.
• Нп «сибирская ассоциация консультантов», 104.95kb.
• Рассказ Натальи о своей жизни и жизни суходольских господ Хрущевых должен излечить, 15.66kb.
• А. М. Нагимова качество жизни населения региона: проблемы измерения и интерпретации, 133.94kb.
• Телега жизни александр Н. Павлов Россия, Санкт-Петербург Август 26, 2011, 123.5kb.
• Тема доклада: Формирование здорового образа жизни у школьника Здоровье, 345.96kb.
• Измайлова Г. Р. Руководитель Полевова, 53.2kb.

Глава десятая

— Как ваши цветы? — с улыбкой спросила Мария, когда я сел в машину. Ах, чёрт побери, про цветочки-то мы и забыли!

— Прекрасно! — ответил я с такой же улыбкой.

— Тогда едем к вашей знакомой?

Забавное положение: я знаю, что она не повариха, она знает, что у меня нет никакой любовницы. И оба мы улыбаемся. Всё как у всех…

— Зачем? Я отправил ей сообщение по электронной почте, всё объяснил, успокоил.

— Прекрасно. Тогда возвращаемся обратно?

Мария завела машину, двигатель заурчал тихонько, но со скрытой мощью.

— Да, конечно, только прежде мне надо навестить одного человека. Вы, случайно, не знаете, где живёт господин, который дважды навещал меня?

Она довольно долго молчала, словно припоминая чего-то.

— Охранники называют его шефом,— подсказал я.

Мария ещё помолчала, а потом встрепенулась.

— А, этого я знаю.— И тут же пояснила: — Он визировал моё заявление о приёме на работу в качестве повара-кондитера.

— Карина тоже повар-кондитер,— сказал я.

— Вы не совсем правы,— мягко возразила Мария.— За то время, пока мы работали вместе, я убедилась, что она очень хороший повар-кондитер.

— Приятно слышать. Так вы, случайно, не знаете, где живёт шеф?

Она тронула машину с места.

— Вы не поверите, но мне хорошо известен адрес. В первый же день моей работы шеф попросил помочь провести юбилей его жены. Ну, приготовить кушанья, сервировать стол…

— Как прошёл юбилей?

— Замечательно, мне очень понравилось. В домашней обстановке, все свои, всё сердечно, по-доброму. Кстати, это недалеко, всего несколько кварталов.

Выдержав небольшую паузу, я сказал:

— Спит, наверно, ночь на дворе. Ничего, разбудим, дело не терпит отлагательств.

— Вам виднее.

— Кстати, Мария, вы, случайно, не знаете номер его телефона?

— К сожалению, нет. А почему вы спрашиваете?

— Иногда после совместных мероприятий начальники дают свой телефон и предлагают обращаться в случае надобности.

— Увы,— сказала она и мягко затормозила.— Приехали. Вы ошиблись, шеф не спит, вон его окна светятся. Номер квартиры не помню, кажется, один. Зайдёте в подъезд, и сразу налево.

— А вы?

— Посижу в машине.

Через минуту я нажал кнопку звонка, изнутри послышалась мелодичная музыка. Почти сразу щёлкнул замок, дверь распахнулась, на площадку выскочил мордоворот в камуфляже и довольно грубо втащил меня в прихожую. Через несколько секунд мы оказались в обширной комнате, больше похожей на кабинет советского служащего. Где-то я видел похожую картинку… Ах, да, «хитрая контора», эксперт в клетчатой рубашке с засученными рукавами.

За большим письменным столом сидел шеф — седой, кареглазый, в неизменном костюме, при галстуке. Камуфляжный сотрудник подтолкнул меня вперёд и усадил на стул. Шеф неспешно собрал лежащие на столе бумаги, аккуратно положил их в сейф. После этого повернулся и устремил на меня взгляд карих глаз. Похоже, его совершенно не удивило, что человек, который должен находиться под замком, оказался в городе один и без охраны.

— Чем обязан?

— Вот,— сказал я и выложил на стол листок с формулами.

В глазах шефа мелькнули искорки.

— Я был уверен, что мы найдём общий язык. Только не говорите, что вы сами набирали эти формулы на своём домашнем компьютере.

Я молчал.

— Как вы уже поняли, вопрос прежний: у кого вы взяли чертёж и эти формулы?

Сказать было нечего, поэтому молчание моё не прерывалось. Шеф нахмурился. Вообще, в ночной неухоженной комнате этот солидный человек выглядел совсем не так презентабельно, как в беседке на берегу реки. Но на этот раз, если судить по выражению лица, общий настрой был гораздо более решительным. Наверно, в конторе, как и во всяком уважающем себя учреждении, имеются предписания свыше, а также установки и планы, которые необходимо выполнять вовремя.

Ещё сильнее нахмурившись, шеф взял со стола телефон и набрал короткий номер.

— Сидоровского ко мне быстро!

Тотчас за окном взревел мощный двигатель. Знакомый звук. Не надо быть экспертом, чтоб понять простую вещь: повариха Мария помчалась за каким-то Сидоровским. Интересно, кто это такой? Вариантов немного: гипнотизёр, заплечных дел мастер, киллер. Мне стало не по себе, неизвестность страшит сильнее понятной опасности. Стоп — надо же быть таким лопухом! Неприятный холодок ворохнулся под ложечкой. Хитроумный орех нарочно подставил меня, чтоб никто не мешал осуществлению его преступных замыслов. Отдать это… Не знаю, как великий Шекспир назвал бы такой вариант поведения, ясно одно: даже самым вероломным женщинам до злокозненного растения — как до Луны пешком… Впрочем, удивляться не приходится: одна половинка мозга у него мужская, другая женская.

— Вы закончили свою работу? — спросил шеф.

— Теперь всё равно,— обречённо ответил я.

— Зачем же так мрачно? — он чуть заметно усмехнулся.— Всё в вашей власти. Поделитесь секретом — и можете идти на все четыре стороны. Поймите, это очень важно, это совершенно необходимо для общего блага.

Я по-прежнему молчал. Просто не знал, как ответить на слова господина начальника. Кроме этого, в голове моей появилась новая мысль. Даже не мысль, а некая живая картинка. Представилось, как я выбегаю из комнаты, обезвреживаю охранника и вырываюсь на свободу. В темноте можно спрятаться, тем более, что мне хорошо известен этот район. До моего дома имеется прямая дорога через дворы, только в одном месте придётся перемахнуть через невысокий забор.

Конечно, будет погоня. Но, во-первых, преследователи не знают, куда я бегу. Если рассуждать логически, то глупо сразу после побега направляться к себе домой, поэтому ищейки шефа могут броситься в другую сторону. Но даже если они правильно сообразят, то, во-вторых, Мария ещё не вернулась, значит, машины у них нет, стало быть, я окажусь у своего дома гораздо раньше. Главное — проникнуть в свою квартиру и швырнуть цветочный горшок с балкона. Понятно, что меня поймают, но мир будет спасён — разве этого мало? В-третьих…

Поздно! Автомобиль на приличной скорости влетел во двор и лихо затормозил у подъезда. Сомневаться не приходиться: это Мария, она привезла Сидоровского, и совсем скоро этот Сидоровский приступит к исполнению своих неведомых мне обязанностей. Пока неведомых… Точно! Звонок, замок, шаги. Сердце моё сжалось от дурного предчувствия. В комнату вошёл человек — высокий, худой, сутулый, серое лицо, жёлтые прокуренные пальцы.

— Добрый вечер,— сказал он сипловатым голосом.

— Доброе утро,— ответил шеф.

Кому доброе, кому не доброе, у всех по-разному…

— Вот, товарищ Сидоровский,— шеф кивнул в мою сторону,— крепкий орешек, категорически отказывается сотрудничать.

— Разберёмся,— уверенно пообещал Сидоровский и тут же деловито спросил:— Допустимый предел?

— Да уж как-нибудь полегче, помягче, приличный человек, хороший семьянин, характеристики с места работы положительные. Единственный заметный недостаток — очень уж упрямый.

— Разберёмся — повторил Сидоровский и начал внимательно меня разглядывать. При этом он вытягивал губы трубочкой, изредка что-то бормотал, иногда бросал взгляд в потолок и тут же снова устремлял его на меня. Наконец, повернулся к шефу.

— Тяжёлый случай.

— С лёгким мы разобрались бы и без вас,— парировал шеф.

— Логично,— согласился Сидоровский.— Ладно, будем пробовать.

Он предложил мне пересесть на диван, который стоял слева от входа в комнату, почти напротив письменного стола. Странно, как я до сих пор его не заметил. При тесном контакте стало понятно, что этого динозавра советской мебельной промышленности вряд ли можно отнести к предметам роскоши.

— Расслабьтесь,— дружелюбно сказал Сидоровский.— Думайте о чём-нибудь приятном.

— Только о приятном и думаю,— ответил я с гораздо меньшей долей дружелюбия.

— Закройте глаза, вам ничто не угрожает. Всё хорошо, всё замечательно, проблемы остались в прошлом, приятное тепло, лёгкость, детская безмятежность…

Неоднократно приходилось бывать на сеансах гипноза, и я давно убедился, что на меня эта дурь не действует. Наверно, мне доводилось иметь дело с шарлатанами, которые морочат публику только с целью личной наживы. На этот раз бормотанье Сидоровского постепенно начало вводить меня в необычное, непривычное состояние, и первым следствием этого состояния стало полное спокойствие. Действительно, чего я переполошился? Ну, возьмут они кпера, выкачают из него какие-нибудь полезные для человечества идеи, а мне предложат дать подписку о неразглашении. Неужели этот солидный седой человек, чьё лицо начинает расплываться и затягиваться мутной пеленой, сможет отдать приказ о моём уничтожении? Да полноте, мы живём в правовом государстве, на дворе не тридцать седьмой, как-никак, начало двадцать первого века… Неужели милейшая женщина в сиреневом платье сможет нажать на курок…

Очень смутно я увидел, как шеф приложил телефон к уху и почти сразу проворно вскочил на ноги. Его ладонь, направленная в сторону Сидоровского, затрепыхалась, как птичье крыло, губы раздвинулись, и стало видно, как в распахнутом ротовом отверстии быстро шевелится толстый язык. Голос Сидоровского, только что ласкавший моё скорбное сердце, умолк, прекратился поток нежного тепла, остановилась река любви и душевной гармонии…

Чьи-то твёрдые, сильные пальцы вцепились в моё плечо и трясли меня довольно основательно. Я с трудом раскрыл глаза и различил разъярённое, красное от бешенства лицо шефа.

— Они там что, с ума все посходили? — орал он неизвестно на кого.— Столько времени, столько трудов, и всё псу под хвост!

Заметив, что я открыл глаза, шеф заорал ещё громче:

— Уберите отсюда это дерьмо, иначе я за себя не ручаюсь!

Сидоровский с охранником подхватили моё тело с двух сторон, выволокли через прихожую на площадку и довольно грубо вытолкнули на улицу. Потеряв равновесие, я непроизвольно уцепился обеими руками за спинку стоящей у подъезда скамьи, земля под ногами ходила ходуном, и непонятно, как мне удалось удержаться на ногах.

— Вали отсюда! — угрожающе сказал охранник.— Давай резвее, а то худо будет.

После этого он вместе с Сидоровским скрылся за дверью. Я отцепился от скамьи, и меня сразу же повело в сторону. Чтоб не рухнуть, пришлось быстро перебирать ногами. Однако, движение плохо управляемого тела закончилось довольно быстро, потому что на пути его оказался белый автомобиль. Врезавшись в боковую дверку, я начал сползать вниз и тут же лицом к лицу встретился с Марией, которая сидела внутри.

— И всё-таки она Ф л о р о в н а! — громко, с вызовом сказал я, но получилось почти шёпотом. Даже сквозь туманную пелену, застилавшую мои глаза, было видно, как женщина презрительно скривила губы и отвернулась. Тут же включился стеклоподъёмник — похоже, была нажата соответствующая кнопка.


Очнулся я оттого, что кто-то энергично тряс меня за плечо. Было холодно, твёрдо и неуютно, глаза не открывались, воздух застревал в гортани. Откуда-то издали слышался полузабытый голос:

— Эй, землячок! Не спи — замёрзнешь. Ты дохлый, что ли? Или опять нажрамшись? Не спи, говорю!

Я с трудом разлепил глаза и смутно различил голубоватую от утреннего света лысину, переходящую в растрёпанную бороду. Лицо было в тени, но я узнал человека.

— Карла, это ты.

— Живой, слава Богу! Масяня, помогай.

Сбоку проступила вторая фигура, крепкие руки подхватили моё многострадальное тело, энергично переместили его в вертикальное положение. Ноги были чужие, они плохо выполняли свою функцию, поэтому спасители прислонили меня к стене и дополнительно поддерживали с двух сторон.

— Ну, ты чего, землячок? — с бодреньким деланным удивлением спросил Карла.— Перебрал, да? Не переживай, всё перемелется, мука будет. Мы вот тоже вчера… А сегодня… эх, грехи наши тяжкие!

Извилины в голове совсем выпрямились, мозги практически не работали, но инстинкты, похоже, не пострадали: рука моя самостоятельно проникла в карман моих брюк и вытащила несколько смятых купюр.

— Вот,— прошептал я.

— Сдурел, земляк! — возмутился Карла.— Ты за кого нас держишь?

С ужасом представилось, что они оставят меня одного.

— За встречу,— сказал я чуть громче и попытался улыбнуться.

— Это другое дело.— Карла сменил гнев на милость.— Это по-нашенски, молодец. Масяня, мухой!

Масяня быстро исчез и так же быстро вернулся, держа в руке бутылку. В другой руке была сдача, Карла забрал её и засунул в мой карман. При виде водки стало так плохо, что тело моё начало сползать по стенке.

— Карла, спаси меня,— жалобно попросил я.— Запоминай адрес.— Я назвал свой адрес.— Ключ в другом кармане.

— Ты чего, парень? — не понял бородач.— Сейчас полечимся, всё будет хорошо.

Он открутил пробку, решительно раздвинул горлышком бутылки мои сомкнутые губы. После первого невольного глотка я закашлялся, несогласно замычал и повалился набок…


Тюрли-тюрли-тюрли!

Я открыл глаза и обнаружил себя лежащим на диване в собственной квартире. Солнце поднялось высоко, был светлый день, телефонный звонок казался ликующим.

— Слушаю.

— Павел Петрович? Шеф на проводе.

Я вздрогнул, быстро сел, потом узнал голос и снова лёг. Звонил главный редактор.

— Доброе утро.

— Павел Петрович, горим! Срочно нужен готовый текст.

— Он готов, как раз сегодня собирался сдавать.

— Слава Богу!

— Сейчас буду.

Первым делом я отыскал флэшку, она, слава Богу, была в кармане брюк вместе со вчерашней сдачей. Правда, одежонку придётся сменить, в таком виде в обществе появляться просто неприлично. Конечно, умыться, побриться, причесаться… Прав старина Карла: всё перемелется, мука будет. В теле ещё гнездится слабость, но и это пройдёт.

Через час я сдал работу, получил деньги, попрощался с коллегами и вышел на улицу. Свобода! Полная, абсолютная — можно идти, куда угодно, делать, что хочется, или вообще ничего не делать. После года семейной жизни ощущение просто замечательное. Законный отпуск, жена в отъезде, контора оставила в покое… Интересно, почему эти деятели меня отпустили? Похоже, был телефонный звонок, но от кого? Наверно, Красный Крест или какие-нибудь международные правозащитники. Нет, не зря сказано: если кто-то должен быть спасён, то спасение всегда приходит вовремя… Правда, непонятно, откуда стало известно о моих проблемах. С другой стороны, всевозможные злоумышленники часто стараются сохранять свои деяния в тайне, но благородные борцы за справедливость всё равно узнают, решительно вмешиваются, активно защищают тех, кто пострадал от плохих парней. Единственное, что можно сказать: дай им Бог здоровья!

Справа показался бело-голубой пивной шатёр — как раз то, что необходимо сейчас для полного счастья. Взяв кружку холодного «Новостарского», я присел за столик у раскрытого окна. В шатре было немного душно, но вливающийся в окно слабый ветерок слегка освежал. В конце концов, я здесь не навечно. Большой глоток пива охладил разгорячённые внутренности, жизнь повернулась самым привлекательным боком.

— Мил-человек, добавь денежку, прояви милосердие!

Я неохотно повернул голову — рядом стоял старичок со сморщенным лицом, мелко трясущейся головой, в лохмотьях, седая козлиная бородёнка свисала на впалую грудь. Если честно, не люблю попрошаек. Денег не жалко — просто не люблю.

— Вера в собственное право получения неоплаченных благ является одной из главных и вечных ошибок человечества,— назидательно произнёс я и отвернулся. Такое случалось: стоит сказать в подобной ситуации заумную фразу, как проситель сразу или почти сразу испаряется. Но, как говорят, раз на раз не приходится.

— А Емеля-дурак? — спросил старичок и приблизился на несколько сантиметров. Воняло от него изрядно, эта застарелая вонь испортила весь аппетит. Я поставил кружку на стол и вышел из шатра. Конечно, дедок в очередной раз совершил главную и вечную ошибку человечества, но именно я, разумный и правильный, остался без пива, то есть, без честно заработанного и оплаченного блага. Наверно, в моём постулате есть какой-то изъян, ведь именно халявщики живут припеваючи. Бог им судья, но как же быть с Емелей? Ведь он является положительным героем сказки, созданной народом. Получается, что народ прославил халявщика…

Я взял в киоске жестянку пива, уселся на тенистую скамейку и, прихлёбывая импортное пойло, начал размышлять о сказке своего народа. Вместо того, чтобы полакомиться свежей ушицей, Емеля пожалел щуку, которая была мудрой и, как потом выяснилось, всемогущей. Мудрая и всемогущая — так обычно говорят о природе. Проще говоря, сказка о том, как человек заключает с природой договор о разумном сотрудничестве и взаимопомощи. Буквально: я тебя, матушка, пожалею, но и ты, родимая, не оставь меня без милости своей. Главное чудо сказки — самобеглая печка. Не лавка, не сундук, а именно печка, незаменимая помощь в борьбе с российскими морозами, кормилица, семейный очаг, основной стержень народной жизни. И если человек сотрудничает с природой, то ему везде житьё привольное. В сказке эта разумная мысль заменена мобильной печкой — гениально!

При чём здесь халява? Халявой здесь и не пахнет. Напротив, в стародавние времена народ понял, что получения неоплаченных благ вообще не существует, и закрепил эту важную мысль в произведении устного народного творчества. Другое дело, что мы, мнящие себя умниками, трактуем сказку на свой лад. У нас уже и вёдра прохудились, топоры переломились, печка в землю вросла по самые печурки, но разве мы щуку-бедняжку отпустим? Сегодня на сковородку её, родимую, а завтра хоть трава не расти...

Так-так-так… Если моё освобождение не может быть халявой, значит, его причины надо искать в моих же собственных действиях. А кого я пожалел, кому помог, с кем заключил договор о разумном сотрудничестве и взаимопомощи? Стоп! Как можно было забыть — кпер! Почти въявь привиделся выползающий из принтера лист, плотно покрытый мелкими буквами. Интересно, что предлагает простому провинциальному редактору последний из Хранителей Мудрости? Бросив в урну банку с недопитым пивом, я почти бегом рванул в сторону дома.


Однако! Я отложил договор и начал ходить по комнате; наверно, со стороны это было похоже на то, как волк бегает по клетке передвижного зверинца. Итак, утешает одно: кпер осознал, что Паша не позволит выполнить миссию последнего Хранителя Мудрости. Проще говоря — очистить планету от двуногих. А что в этом удивительного? У Паши ведь тоже две ноги… Но за отказ от уничтожения человечества кпер требует оказания некой услуги. Ха-ха, он ещё и требует. Я подсел к столу, разбудил монитор, защёлкал по клавишам.

Кпер! А если Паша не выполнит условие? — паше снова грозит опасность — Сброшу с балкона! — постоянное наблюдение — Да пошёл ты!...

Смех смехом, но ведь кто-то позвонил шефу, и сразу после звонка меня отпустили. Значит, вполне можно предположить, что этот кто-то следит за мной по поручению кпера. За неправедные бабки хитроумный орех мог нанять для своей охраны кого угодно, даже Сталлоне со Шварценеггером. Как бы то ни было, влезать в очередную историю, наверно, не стоит, ни к чему тягаться с новой неизвестной конторой. Тем более, что кпер выставил не очень сложное условие. Правда, для его выполнения необходимы некоторое количество денежных знаков, но лучше потерять бумажки, чем голову.

Я закинул в поисковик запрос о стоимости железнодорожных билетов. Ответ был достаточно быстрым, но он меня не порадовал. Если к тому, что оставила Карина, прибавить только что полученные отпускные, то сложится неплохая сумма. И всё же она будет чуть-чуть меньше того, что требуется. Чуть-чуть, говорят, не считается, но из-за этой малости я не смогу купить обратный билет. По крайней мере, до самого Новостарска. И что — часть пути идти по шпалам, без еды и питья? Как ни крути, надо влезать в загашник. Он, конечно, очень маленький и предназначен для самого крайнего случая. Но, похоже, случай тот самый, и малая эта денежка сможет дополнить недостающую сумму. Я приподнял ящик системного блока, сунул в образовавшуюся щель ладонь и вытащил сложенный пополам лист бумаги.

Открытое акционерное общество коммерческий банк «Новостарск». Договор № … банковского вклада физического лица «До востребования».

Хорошо, что никто не знает о существовании этой бумажки, потому что её существование вряд ли можно отнести к категориям высокой нравственности. С другой стороны, все или почти все мужчины делают это, то есть, прячут часть денег от жены и пополняют ими свой загашник. Иначе откуда бы брались деньги на подарки любимым женщинам?


В операционном зале было довольно многолюдно — пожилые люди получали какую-то компенсацию. К счастью, всем им нужно было в другую, отдельную кассу, поэтому я довольно быстро оказался у нужного окна. Заглянув в договор, улыбчивая девушка-оператор переменилась в лице, оглянулась по сторонам и сказала почти шёпотом:

— Пройдите, пожалуйста, в кабинет управляющего.

— Зачем? — удивился я.

— Управляющий хочет с вами поговорить.

Она назвала номер кабинета и объяснила, как туда пройти.

Управляющим оказалась довольно молодая женщина, таких нынче обозначают импортным термином «бизнес-вумен». Она встретила меня на пороге своего кабинета — похоже, операторша предупредила по телефону о моём визите.

— Проходите, присаживайтесь! — Вумен широко улыбалась, но глаза не меняли форму, то есть, не суживались, как это бывает при искренней улыбке. Вообще, во всей её фигуре чувствовалось какое-то скрытое напряжение. Примерно так же напряглась при моём появлении девушка-оператор. Странно.

— Здравствуйте, дорогой Павел Петрович! — сказала вумен громко, радушно, примерно так говорят ведущие городских праздников.— Рады приветствовать вас в нашем скромном заведении!

— Извините,— смутился я.— Не знаю имени-отчества…

— Меня зовут Инесса Арнольдовна,— так же громко представилась хозяйка кабинета. Мне стало не совсем уютно: чего она орёт?

— Мне, Инесса Арнольдовна, не совсем понятно…

— Что вас интересует? Любые консультации, спрашивайте.

— Это у вас сервис такой? В смысле, вы всех клиентов лично встречаете?

— К сожалению, у меня нет такой возможности, да и необходимость в этом отсутствует.

— Тогда непонятно, чем я отличаюсь от других?

— Видите ли, Павел Петрович…

Она замялась и помолчала, превратившись на это короткое время в обычную российскую женщину.

— Дело в том, что на ваш счёт поступили денежные средства…
Это, конечно, хорошо, но для нашего банка подобный вклад является беспреце… прецед… в общем, такого ещё не было.

Сердце в моей груди забилось неровно и гулко.

— От кого? — спросил я враз охрипшим голосом.

Она вынула из раскрытого сейфа бумагу и молча подала её мне. Бегло просмотрев текст, я, в общем-то, ничего не понял. Деньги в размере 100 миллионов рублей перечислялись мне за оказание услуг консультационного характера, все налоги уплачены, все формальности выполнены. В документе были указаны данные моего паспорта, ИНН, номера полисов и прочая информация. Вернувшись глазами к верхней части листа, я обнаружил название организации, перечислившей деньги: КОМИССИЯ ПОИСКА ЕДИНОГО РЕШЕНИЯ.

Вот теперь всё понятно — это кпер, только он мог составить такое дурацкое словосочетание. Похоже, у древней высокоразвитой цивилизации были большие проблемы по части грамотности. Я согласно покивал головой — как же, как же, помню, было дело, помогал ребятишкам консультациями…

— Однако, непонятна причина особого ко мне отношения. Я что-то нарушил?

— Нет, нет, нет! — энергично запротестовала вумен.— Всё прекрасно, мы очень рады, что у банка появился такой вкладчик. Но есть одно опасение — если вы затребуете всю сумму сразу…

Она замолчала и снова превратилась в нормальную женщину. Сидела, пригорюнившись, с высоко поднятыми бровями. Совершенно не разбираясь в банковских делах, я не понимал причину этих переживаний. Но чувствовал, что надо как-то успокоить ни в чём не повинную тётеньку.

— Не волнуйтесь, прошу вас, сегодня я возьму совсем немного.