Жанр интервью: формы бытования и языковые особенности

Вид материала

Содержание

Устный вариант
Таблица 4 лексические средства в устной форме
Примечание 1. УФ – устная форма бытования речи, ПФ – письменная форма бытования речи (аналог устной речи).

Подобный материал:

1 2 3 4

В отличие от ПК2006 и ПК2007, в тексте ПК2008 конструкции, выражающие сему путь, трансформируются: если ранее основную роль в смысловой нагрузке несли её компоненты – искать и двигаться, то теперь В.В. Путин указывает уже найденное направление движения: мы показываем пути / по которым мы можем достичь этих целей //; И если мне удастся возглавить это Правительство / то по одному из этих путей мы и пойдем //. движение реализуется как по горизонтали, так и по вертикали: Думаю / если такой конструктив будет при решении других проблем / то развитие [отношений] между Украиной и Российской Федерацией будет идти только по восходящей // (ПК2008).

Нередко сема путь представлена в речи президента с помощью конструкции: инфинитив (или местоимение + личная форма глагола) + реализация словоформ слова путь (пути, путём) + существительное в родительном падеже: И мы вместе / начали искать пути разрешения проблемы / приемлемые как для японской / так и для российской стороны // (ПК2006). Кроме того, слово путь вызывает у любого реципиента фонетические и лексические ассоциации с фамилией говорящего, что также способствует формированию у получателя информации позитивного отношения к происходящему.

речь В.В. Путина пронизана метафорическими словоупотреблениями, что придает особую выразительность сказанному. В рамках телевизионной речи «достаточно часты случаи, когда метафора является основой создаваемого образа, иногда вырастая до гиперметафоры и подчиняя себе все остальные средства»^¹. Например: В общем / подтвердилось то / о чём мы и так хорошо знали: / там где страна закрывает рынок / туда деньги не идут / боятся что их оттуда не выпустят / и наоборот / там / где проводится либеральная политика / деньги идут без опаски / и с удовольствием… // (ПК2007).

Достаточно часто В.В. Путин использует языковые приёмы солидаризации, «отождествления адресанта с адресатом, создающие ощущение «психологического созвучия» говорящего и аудитории»^²: 1) выражение согласия с оценкой проблемы, данной адресатом; 2) включение слушающего в свою референтную группу, которое проявляется в частотном использовании местоимения мы, а также притяжательного местоимения наш: Это подавляет развитие нашего сельского хозяйства (ПК2008); 3) отсылку к собственному опыту в форме нарратива.

Разговорная лексика употребляется эпизодично в качестве особого риторического приёма, создающего эффект свободной речи: Мужики сачкуют просто / не хотят работать (ПК2007). Анализируя природу публичных выступлений В.В. Путина, М.В. Гаврилова в качестве функций разговорной лексики выделяет: «а) возможность популяризации изложения; б) форму проявления солидарности с “рядовым гражданином”; в) создание экспрессивно-эмоциональной тональности высказывания»^¹.

Таким образом, реализация синтаксических конструкций и употребление специфической лексики в устной публичной речи В.В. Путина позволяют говорить о предпочтительной устойчивости стилистических средств, используемых для достижения основной цели выступления – разъяснения массовому адресату сути проводимой современной Россией политики.

Будучи в обозначенные годы (2006–2008) первым лицом государства В.В. Путин оказал влияние на активизацию жанра пресс-конференции. Не осталась незамеченной и вызвала подражание и его стиль проведения данного коммуникативного события.

в третьей главе диссертационного исследования «Трансформация публицистического текста при переходе интервью из устной формы речи в письменную» рассматриваются основные проблемы и механизмы перевода языковых средств при смене форм бытования жанра интервью.

При работе над ГИ журналисту необходимо, действуя в соответствии с функциональными доминантами публицистического стиля (информирование и воздействие), применяя весь спектр имеющихся у него в наличии выразительно-экспрессивных средств языка, приложить все усилия для создания оптимального варианта текста печатного интервью, в содержательном и формальном плане адекватного его устной версии. Для этого автор медиатекста должен отчетливо представлять сходства и различия форм бытования интервью, что отражено в параграфе 1 «общие тенденции в соотношении устной и письменной формы бытования жанра интервью».

В диссертации представлена дихотомия отличительных черт форм бытования речи в рамках интервью. Например, в устной версии логичнее говорить о реализации полнообъёмного дискурсивного начала интервью, а в печатном варианте происходит вербальная фиксация результата данного медиасобытия. Кроме того, две формы бытования речи отличают степень подготовленности участников коммуникации, непосредственное или дистантное общение, частичная спонтанность или хорошо продуманная коммуникация, обратимость/необратимость речи, опора на разговорный язык (и в связи с этим нарушение норм) или кодифицированную языковую систему, обладание/необладание ритмико-мелодическими возможностями, развёртывание речи посредством ассоциативных присоединений или путём логического построения мысли, разрушение или реализация текстовых связей и др.

Сходство устной и письменной формы бытования речи в рамках жанра интервью проявляется как в условиях его проведения (время, место, обстановка, то есть экстралингвистический фон события), так и в языковых факторах. Их объединяют, например: литературный язык как общая основа обеих форм речи; обязательная жёсткая структурно-композиционная организация текста (наличие вопросно-ответного комплекса); фоновые знания собеседников, способствующие более глубокому пониманию и точной интерпретации сказанного и имплицитно отражённые в тексте публикации; нелимитируемость количества адресатов (учитывая конечную цель интервью и его двуадресность) и др.

В параграфе 2 «Текстовая организация звучащего и опубликованного интервью» предпринята попытка сопоставить и эмпирическим путем выявить принадлежность/непринадлежность звучащего интервью (диктофонной записи беседы журналиста и интервьюируемого лица) и его письменного аналога (опубликованного в газете материала) к текстовой организации на основании наличия/отсутствия в обоих вариантах текстовых признаков и категорий.

Мы опирались на точку зрения И.Р. Гальперина, в качестве текста определявшего «произведение речетворческого процесса, обладающее завершённостью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединённых разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определённую целенаправленность и прагматическую обстановку»^¹.

К материалам публикации применимы текстовые категории, которые позволяют ему выполнять коммуникативную функцию: целостность, связность, включенность в него тем или иным способом информации о говорящем и адресате, о ситуации общения, обработанность речетворческого материала в соответствии с законами и нормами языка. Кроме того, здесь отчётливо выражена и параллельная синтаксическая связь, и актуальное членение предложения, причём в качестве межфразовой связи зачастую используется цепная, выраженная разными типами:

лексическая: Б.: Конечно, планировалось под живой оркестр. Но оркестр сейчас занят «Борисом Годуновым», премьера которого в ноябре (АВ, 9–15.09.04);
местоименная: Б.: Вышли на Юру Мирова. Он ведущий танцовщик петербургского государственного театра балета (АВ, 30.09–6.10.04);
синонимическая: Б.: «Пахита» целиком – это просто неинтересно. Это неспешный и в общем однообразный трёхактный романтический балет по «Цыганочке» Сервантеса (АВ, 30.09–6.10.04).

В лингвистической литературе вопрос о текстовом статусе разговорного диалога (РД) остается открытым. Одни исследователи полагают, что РД является особым типом текстовой организации речи и обладает коммуникативно-событийной, прагматической и динамической интегративностью (И.Н. Борисова). Другие авторы, исключая применение термина «текст» по отношению к произведениям устной спонтанной речи, используют наименования «диалогическое единство» (Н.А. Купина), «текстоид», «дискурс» (О.Б. Сиротинина). Нетекстовую природу РД последние объясняют отсутствием тематической целостности, жанровой неопределённостью, невозможностью замысла, непредсказуемостью и спонтанностью развертывания и другими признаками, несвойственными каноническому тексту.

Нам близка позиция тех лингвистов, которые придерживаются точки зрения о нетекстовой природе РД, однако не все названные аргументы применимы к жанру интервью в устной форме его бытования. Так, устная версия данного коммуникативного события имеет традиционные жанровые признаки, а тематическое направление разговора изначально известно обоим собеседникам. Однако отмеченные характеристики являются лишь смысловыми ориентирами для говорящих, в остальном их диалог сохраняет признаки спонтанности.

Признать диалог в интервью (и устном, и печатном) абсолютно спонтанным нельзя, так как предмет разговора заранее известен собеседникам, их отношения официальны и т.д. Тем не менее, устная беседа несёт в себе основные признаки спонтанной речи, о чём свидетельствует ассоциативный тип мышления, обнаруживаемый участниками интервью, самоперебивы, частотные нарушения словоупотребления: Б.: Лет 40–50 назад это был фрагмент спектакля // …И вот из того спектакля / этот один акт и дошёл до сегодняшнего дня // Именно самое такое танцевальное / красивое / именно вот этот кусок… // (Диктофонная запись интервью (ДЗИ) от 30.09–6.10.04) (на точный подбор синонима влияет недостаток времени); эллиптические конструкции: Б.: а с оркестром / знаете / когда как дирижер может… / настроение / может быть… // (ДЗИ от 9–15.09.04); излишняя конкретизация и детализация: Б.: Надо же это систематически запускать на зрителя… // Чтобы отшлифовывать технику / мастерство / профессионализм… // (ДЗИ от 9–15.09.04); использование различных заполнителей пауз и слов со стёртой семантикой: Б.: Ну не совсем так // но то что это было где-то / лет 20 назад / то что по теплоходу // (ДЗИ от 9.02.2005) и т.д.

В параграфе 3 «Специфика функционирования языковых средств при трансформации текста интервью из устной формы в письменную» выявляются языковые средства, которые, рождаясь первоначально в устном варианте интервью, преобразуются в письменную версию.

В том случае, если автор медиатекста избирает в качестве конечного результата письменную его форму (или изначально присутствует установка на печатную публикацию), в изложении журналиста удаляются стилистические недочёты, исключаются повторы, слова-паразиты, являющиеся маркерами устной ситуации общения, речь участников медиасобытия приобретает чётко выстроенную композицию, а вербальное выражение приближается к кодифицированному литературному языку. при этом сохраняется тематическая доминанта интервью и его и функциональное назначение.

Анализ материала показывает, что журналист, создавая публикацию, переставляет микротемы в соответствии с коммуникативной целью интервью, причём, как правило, количество микротем в печатном и звучащем вариантах совпадает, но каждая печатная микротема является концентрацией звучащей микротемы, рассредоточенной устном варианте, что, видимо, объясняется явлением самоперебивов и моментом вспоминания в спонтанной речи собеседников. печатная версия, как правило, составляет около 1/3 объёма устного интервью.

В представлении иллюстративного материала мы руководствуемся необходимостью использовать в печатном варианте тот же аспект разговора, что и в устной версии интервью, но трансформированный в письменный текст и опубликованный в конечном счёте в газете.

исследование языковых особенностей звучащего интервью позволяет утверждать следующее: несмотря на тот факт, что тема разговора и круг обсуждаемых вопросов изначально собеседникам известны и речь участников разговора нельзя признать полностью спонтанной, устный текст обладает основными признаками спонтанной речи. Перечислим некоторые из них:

изменение «стратегии высказывания» и, как следствие этого, перестройка фраз на ходу: Б.: Я им позвонил даже / посоветовал вернуться // ну что / они сейчас получают 10 тысяч / и ничего не делают // Понимаете / эти проблемы они везде есть / за редким исключением // (ДЗИ от 9–15.09.04);
конкретизация путём использования мнимой прямой речи: Б.: В рассказе царевича Фёдора / когда ему Борис говорит: / «что это?» // Он ведь неграмотный был сам по себе / как выяснилось // Он говорит: / «что это?» // Тот говорит: / «Это карта земли московской / а это Астрахань // Вот Каспий-море» / и так далее // (ДЗИ от 9–15.09.04), а также излишняя детализация: Б.: ни одной политизированной жалобы со ссылкой не было… // Там / на происки коммунистов / демократов / либералов / правых / левых / прочих других… // (ДЗИ от 16.12.2003);
употребление тавтологических сочетаний: Б.: Когда американский посол это увидел / удивился / они хотят чтобы я у него… / там есть такие специальные спецхраны / взять вечера / фрагмент послушать // (ДЗИ от 20–26.01.2005);
повтор как уточнение сказанного: Б.: Я учился в Белорусской консерватории / потом московскую аспирантуру закончил // аспирантуру Московской консерватории закончил // (ДЗИ от 9–15.09.04);
наличие приёма эха в вопросно-ответном комплексе: А.: И этот театр… // Б.: И этот театр… / да // Он очень хотел поддержать его // (ДЗИ от 30.09–6.10.04);
большое количество разговорной лексики: 1) А.: Угу // А Михаил Панджавидзе в эту систему как / впрягается?// (ДЗИ от 9–15.09.04); 2) Б.: потому что демократ / сволочь / сидит вот здесь // (ДЗИ от 16.12.2003);
минимальное присутствие деепричастных и причастных оборотов;
инверсивные конструкции: Б.: Бригада Пети была серьёзная / балет получил госпремию в России / и маску золотую // (ДЗИ от 9–15.09.04);
сегментация речевого потока и деление единого предложения на несколько коммуникативно самостоятельных: Б.: Но / скорей всего / деление идёт по принципу «мы» и «они» // То есть «мы» / это вот те / кто люди / и «они» – это власть / то есть чиновники // Вот это да… // Это основной лейтмотив… / основной водораздел такого… // то есть нарушает право государство любимое и мы… // (ДЗИ от 27.03.04);
использование незнаменательных или частично десемантизированных слов: 1) Б.: ну как например / скажем / людей сгоняли в колхоз… //; 2) Б.: эти вещи тянутся ещё «оттуда» // (ДЗИ от 14.08.08).

Работая с интервью в исходной (устной) форме его бытования, журналист выстраивает его текст по законам иной системы – письменной речи; осуществляется поиск наиболее адекватного выражения мысли. В итоге в публикации порядок слов становится закреплённым, вопрос журналиста развёрнутым, а в ответах интервьюируемого в большем количестве появляются признаки книжной речи – причастные обороты и одиночные деепричастия (см. пример ниже).

Устный вариант

Письменный вариант

А.: <…> Ну / допустим / те же жалобы // вот обращаются те же люди / да? // Может быть / лет там 10 тому назад / они говорили / «Вот там нам не делают то-то и то-то / потому что демократ / сволочь / сидит вот здесь // ну а нам / простым людям / он ничего хорошего конечно не сделает…» // Политизированные может были где-то… //

Б.: Нет / но… // Ко мне не было ни одной политизированной жалобы... <…> со ссылкой не было… // Там / на происки коммунистов / демократов / либералов / правых / левых / прочих других… // Иногда встречались жалобы / написанные умными людьми / из сёл / связанные с тем / что в некоторых районах нашей области были… / были разные модели самоуправления и… // в одном из районов как бы не было поселкового принципа / то есть… // Это приволжский район… // [конец фрагмента]

А.: Изменились ли за последние годы жалобы населения вам, уполномоченному, а до этого депутату, – может быть, стали менее политизированными? Как вообще поменялось за прошедшие десять лет сознание простого человека?

Б.: Ни одной политизированной жалобы со ссылками на происки коммунистов, демократов, консерваторов я ни разу не получал. Правда, встречались обращения от жителей Приволжского района, в территориальном устройстве которого отсутствует поселковый принцип

Обнаруженные в процессе анализа языковые явления (лексические и синтаксические) в устной форме бытования интервью и их представленность в письменной версии отражены в табл. 4 и 5.

Таблица 4

лексические средства в устной форме

бытования интервью и в письменном его аналоге (на 1000 слов звучащей речи)

Характер лексических проявлений	средний показатель
Характер лексических проявлений	УФ	ПФ
Эпитет	1,7	4,2
Метафора	3,2	6,2
Книжная лексика	17	22,5
Иноязычная лексика	0,7	2,2
Профессиональная терминология	17,2	19,7
Просторечная лексика	3	1
Смешение паронимов	0,7	0,7
Речевая избыточность	1,2	0,2
Неточное словоупотребление	1,2	0,2

Примечание 1. УФ – устная форма бытования речи, ПФ – письменная форма бытования речи (аналог устной речи).

Таблица 5

синтаксические средства в устной форме

бытования интервью и в письменном его аналоге (на 1000 слов звучащей речи)

Характер синтаксических проявлений	средний показатель
Характер синтаксических проявлений	УФ	ПФ
Причастный оборот	1,2	1,7
Деепричастный оборот	0,2	0,2
Повтор	18,7	2,7
перебив и самоперебив	2	0
Парантеза	1,5	0,2
пауза хезитации (обдумывания, размышления)	3,2	0
Одновременное говорение	1	0
Инверсивный порядок слов	4,7	1
реплика-подхват	1,5	0,2
Обрыв фразы	4,5	0,5
Мнимая прямая речь	2,5	1,5
перестройка фразы на ходу	2,7	0
Парцелляция	3	4,7
Риторический вопрос	5,2	4,5
Перечисление	4,5	3
Уточнение	1,5	1,2
Пропуск слова, неполнота предложений	5	0

Таким образом, печатный текст интервью является информационным продуктом, создаваемым в процессе дешифровки с плёнки устного варианта и перевода языковых средств в письменную сферу употребления. В процессе подобной перекодировки происходит изменение языковых структур, которые оформляют основное содержание устного интервью, принимая характерные для письменной речи формы.

В заключении подводятся итоги и обобщаются выводы проведённой работы, намечаются пути дальнейшего исследования. Указывается, что детального изучения требуют новые модификации жанра интервью, в частности, виды, связанные с появлением новейших информационных технологий.

Blog

Жанр интервью: формы бытования и языковые особенности

Содержание