Geum.ru

Б. А. Рыбаков язычестводрев h ейруси москва 1987 Книга

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   59   60   61   62   63   64   65   66   ...   83

"вознесения Александра" очень хорошо вписывается в третий этап (5,

6, 7 типы) развития орнаментики колтов: цветы, ростки, папоротник,

"леторасли"-"выгибасы". Приблизительно датировать диадему можно, как

и весь этот этап, третьей четвертью XII в. Опорный материал -- крест

1161 г.

Киевская диадема с деисусным чином на её щитках и русскими

надписями относится к концу нашего четвертого этапа, к самому концу

домонгольского периода 77.

-----------------------------------

77 По сводным хронологическим таблицам палеографических

признаков надписей на диадеме (буквы а, В, М, W, Ъ) она датируется

началом XIII в. (группа 4). См.: Рыбаков Б. А. Русские датированные

надписи XI -- XIV вв. М., 1964.


Учитывая сказанное, предпримем попытку более точной датировки

обеих диадем. Поиск может вестись лишь исходя из двух

предварительных условий: во-первых, диадемы следует считать

принадлежностью только великих княгинь киевских, своего рода короной

цесариц Руси. Во-вторых, следует принять во внимание, что остаться

в земле, сохраниться на века в составе клада, зарытого в момент

опасности, короны могли лишь в том случае, если надежды на

возвращение временно спрятанных сокровищ к их владелице не

оправдались, если владелица или то лицо, которому было поручено

уберечь драгоценности, не смогло вернуться к месту зарытия клада.

Проще всего дело обстоит с киевской диадемой, украшенной

деисусным чином, поздняя датировка которой подсказывает нам

хронологическое сближение с тотальным разгромом Киева Батыем в

декабре 1240 г. Hо, как известно, в это трагическое время князя

Михаила Всеволодича в столице не было, и город мужественно оборонял

воевода Димитрий, поставленный Даниилом Галицким, шурином Михаила.

После взятия татарами в 1239 г. левобережных городов Переяславля и

Чернигова, после того, как Менгукаан подошел к Днепру и "видив град

(Киев) удивися красоте его и величеству его", киевский князь Михаил

"бежа ... перед татары во Угры". Князь бежал не один, а со своей

княгиней: "яко бежал есть Михаил из Кыева в Угры, Ярослав (отец

Александра Невского) ехав, я княгиню его и бояр его пойма и город

Каменец взя" 78.

----------------------------------

78 ПСРЛ. СПб., 1843, т. II, с. 177.


Предвидя реальные опасности далекого пути и надеясь,

очевидно, возвратиться в Киев, княгиня упрятала свои сокровища в

дворцовом участке города. В том, что клад 1889 г. в усадьбе

Гребеновского принадлежал жене Михаила, убеждает золотой

перстень-печать с изображением архангела Михаила, входящий в состав

клада 79.

----------------------------------

79 Кондаков H. П. Русские клады, рис. 86 и 87 на с. 139.

Корзухина Г. Ф. Русские клады..., с. 119. табл. IX -- рис. 13.


Михаил умер спустя 16-17 лет (хронология в летописи сбивчива)

после бегства из Киева; времени для изъятия клада было достаточно,

но дело в том, что в Киев Михаил больше не попал и с сильными

князьями, распоряжавшимися Киевом, часто ссорился. Незадолго до

осады Киева Батыем Даниил Галицкий обещал ему Киев, но "Михаил же за

страх татарьскый не сме ити Киеву". Ему позволили "ходити по земле

своей и даста (князья-родичи) ему пшенице много и меду и говяд и

овець доводе". Узнав о взятии Киева, Михаил снова бежал за рубеж, а

после татарского погрома рассорился с могущественным шурином,

распоряжавшимся всеми землями, и, оказавшись y Киева, "живяше под

Киевом на острове"; очевидно, воевода Даниила не пустил в город

трусливого князя, убежавшего из столицы в момент опасности. Далее

Михаил действует уже только как князь Черниговский.

Если высказанные соображения верны, то дату изготовления

диадемы следует определять тем временем, когда жена Михаила, дочь

Романа Мстиславича, стала великой княгиней киевской. Это произошло

в 1235 г., когда Михаил Всеволодич, сын великого князя Всеволода

Чермного, взял Киев y Владимира Рюриковича 80. Следовательно,

изготовление диадемы должно быть датировано 1235 г., а время зарытия

клада не 1240 г., а примерно годом ранее, когда князь Михаил и его

княгиня бежали из Киева в Венгрию, надеясь, вероятно, возвратиться

в стольный город, числившийся за Михаилом.

----------------------------------

80 ПСРЛ, т. II, с. 175.


По поводу датировки диадемы из Сахновки, время изготовления

которой определяется в общих чертах стилистической близостью к

кресту 1161 г., следует вспомнить, что за несколько десятилетий до

и после этой даты мы знаем только одну трагическую историю с великой

княгиней, могшую привести к зарытию своих регалий в виде

"невостребованного" клада. Это -- события весны 1169 г., когда

великий князь Мстислав Изяславич Храбрый был осажден в Киеве

многочисленными войсками, посланными против него Андреем

Боголюбским. Мстислав отступил от Киева на юг, к Василеву, но его

преследовала "бастеева чадь", "начата стреляти в плечи ему и много

изоимаша дружины около его"; князю пришлось повернуть на запад. Киев

был разграблен "и не бысть помилования никому же ... жены ведомы

бяша в плен, разлучаеми нужею, от мужий своих ... и взяша именья

множьство и церкви обнажиша ..." 81

----------------------------------

81 ПСРЛ, т. II, с. 100.


Новгородская летопись добавляет: "а княгиню и сына его яша и

бояры его" 82.

----------------------------------

82 ПСРЛ, т. IV, с. 12.


Где была пленена великая княгиня, в летописи не сказано.

Вероятнее всего, что в самом Киеве. Hо какая же связь между осадой

Киева и зарытием клада на берегах Роси? Дело в том, что личным

доменом Мстислава Изяславича с 1162 г. были города на Роси: Торческ

и Канев. Сахновка находится посередине между этими городами; на том

городище "Девичья Гора", где была найдена золотая диадема,

несомненно, был княжеский дворец, так как там же был обнаружен при

раскопках великолепный бронзовый хорос с грифонами 83. Поросье было

отделено от Киева огромным Перепетовым Полем, где кочевали союзные

Руси торки и берендеи, верно служившие как отцу князя Мстислава, так

и ему самому. Именно сюда, на Рось, в свои города и направлялся,

очевидно, через Василев Мстислав из взятого врагами Киева. Для

великой княгини, где бы её ни пленили, было совершенно естественно

послать драгоценности в свой замок на Роси, чтобы уберечь от хищных

половцев, нанятых сыном Андрея Боголюбского. Клад не мог быть

возвращен владелице, так как торки в это время неожиданно изменили

Мстиславу и его домен вместе с замком на Девичьей Горе стал

недоступной областью его врагов. Здесь они и пролежали до 1900 г.84

----------------------------------

83 Ханенко Б. И. и В. И. Древности Поднепровья. Киев, 1902,

кн. V, табл. VII, № 244.

84 Впрочем, есть версия, что диадема найдена в Киеве. См.:

Корзухина Г. Ф. Русские клады..., с. 137. Тогда связь с событиями

1169 г. становится еще прочнее.


Если мы примем в соображение высказанные выше догадки, то

временем изготовления диадемы великой княгини следует считать 1167

год, так как Мстислав Храбрый стал великим князем киевским 15 мая

1167 г. 85

----------------------------------

85 Рыбаков Б. А. Русские летописцы и автор "Слова о полку

Игореве". М., 1971, с. 25. Даты в летописях за 1160-е и 1170-е гг.

очень сбивчивы и их необходимо выверять по расчетам H. Г. Бережкова,

что и сделано в указанной книге.


Рассмотрение клада с Девичьей Горы y Сахновки подкрепляет

сделанные выводы. Во-первых, судя по монетам Мануила Комнена

(1143-1180), клад был зарыт не ранее 1143 г. Поэтому 1169 год как

время зарытия вполне подходит. Во-вторых, клад поражает своим

истинно великокняжеским богатством: в его составе, не считая слитков

серебра, было более 500 граммов золота в слитках и гривнах, не

считая золота в многочисленных изделиях.

Вещевой состав клада возглавлялся такими отметными регалиями,

как "венец городчатый" -- диадема и нагрудные бармы из крупных

золотых медальонов с эмалевыми изображениями святых ("деисусный

чин").

Т. И. Макарова подметила, что эти медальоны-иконки

изготовлены не очень опытной рукой 86. Очевидно, христианские

изображения в уборе княгинь еще только начинали появляться в

обиходе.

----------------------------------

86 Макарова Т, И. Перегородчатые эмали..., с. 58.


Золотая корона и золотые бармы относились, без сомнения, к

обиходу великой княгини.

Среди дошедших до нас кладов девичьегорский (сахновский) клад

является самым значительным и богатым по количеству золотого,

тщательно изготовленного и украшенного полихромной эмалью женского

узорочья. Только то обстоятельство, что этот клад издан по частям,

в разных изданиях (Б. И. Ханенко, H. Ф. Беляшевским, М. П. Боткиным,

Г. Ф. Корзухиной) не позволило исследователям обратить особое

внимание на сокровища княгини, свекра которой летописец называл

царем Руси, а муж её был преемником царственного отца.

Систематизируя вещи девичьегорского клада, можно установить

наличие в них по крайней мере трех гарнитуров дорогого золотого

убора. Hа первом месте бесспорно стоит парадный, торжественный убор

великой княгини, целиком изготовленный из золота:


1. Диадема с "вознесением Александра" (Ханенко, 1104).

2. Рясны из бляшек в форме квадрифолия с массивными ветвями

(Корзухина, т. LII; Макарова, т. 10)

3. Колты.

4. "Бармы" с деисусом (Ханенко, № 1098-1103).

5. Золотая гривна (Ханенко, № 1088).

6. Золотые пуговицы ("бусы") (Корзухина, т. LI; Ханенко, №

1103).


Второй, вычленяющийся из общей массы убор по форме своих

украшений воспроизводит предметы, часто встречающиеся в других

кладах XII -- XIII вв., но существенное различие состоит в том, что

обычно такие вещи делались из серебра, здесь же они все изготовлены

из золота. Это, по всей вероятности, повседневный наряд княгини. Он

лишен дорогостоящего эмалевого узора, но настоящее золото (а не

позолота, как на некоторых серебряных изделиях этого типа) выделяет

его из общей массы боярско-княжеских вещей. Его состав:


1. Набор пластинок для украшения кокошника (Ханенко, № 1097).

2. Рясны из горизонтально расположенных полуцилиндров

(Ханенко, № 1089-1090).

3. Колты. Колты неизвестной формы были, но при распродаже

клада не попали в коллекцию Ханенко.

4. Ожерелье из золотых кринов и медальона с горным хрусталем

(Ханенко, № 1095).

5. Золотая гривна (Ханенко, № 1086).

Третий убор в уцелевшей части клада сохранился не полностью.

Он относился, по всей вероятности, к парадному типу: рясны в форме

квадрифолия (Ханенко, № 1096), колты, гривна 87. Этот третий убор,

более ранний, чем первый, возможно, был не дубликатом первого, а

просто наследством от какой-либо старшей родственницы, например,

свекрови мстиславовой княгини, умершей в 1122 г.

----------------------------------

87 Из двух пар рясен с диадемой следует связывать тy, которая

близка к ней по характерному растительному узору -- толстым ветвям

(Корзухина, т. LII; Макарова, т. 10). Другая пара рясен (Ханенко, №

1089-1090) несколько старше. Уцелевшие колты с вилами-русалками и

маленьким ростком (Ханенко, № 1005 -- 1006) могут относиться к

началу XII в., так как этот тип (тип № 2) начинает собой эволюцию

языческих сюжетов на колтах. Они ближе к тем ряснам, которые я не

связываю с диадемой. В гарнитуре с диадемой должны были бы быть

колты, близкие к тем, которые были найдены в Мирополье.


Есть в кладе и четвертый, крайне скромный набор украшений,

резко отличающийся от трех перечисленных своей дешевизной и

примитивностью: два сильно потертых серебряных браслета и два

серебряных колта с чернью (Ханенко, № 969-970). Щитки колтов только

оттиснуты на матрице, но совершенно не тронуты резцом, и поэтому

изображения двух птиц, клюющих крин, остались расплывчатыми и

бесформенными. Эти простенькие самоделки не могли принадлежать

княгине; по всей вероятности, это были украшения той служанки,

которой было поручено сохранение сокровищ в домениальном городке на

Роси.

Владелицей сокровищ была жена Мстислава Изяславича, дочь

польского короля Болеслава Кривоустого -- Агнеса. По детальным

разысканиям О. Бальцера мы можем установить основные вехи жизни жены

Мстислава Храброго Агнесы: родилась она в 1137 г., вышла замуж в

1151-1152 гг. 14-15 лет от роду. Великой княгиней стала, как

говорилось, в 1167 г. и скончалась (во Владимире Волынском) около

1182г. 88

----------------------------------

88 Balzer Oswald. Genealogia Piastow. Krakov, 1895, s.

182-183.


Сыновьями княгини Агнесы были: Роман, княживший в Новгороде

в 1169-1170 гг. и отразивший нападение войск Андрея Боголюбского, и

"трое Мстиславичей" (Давыд, Владимир и Мстислав Удалой), упомянутых

автором "Слова о полку Игореве". Диадема 1235г. принадлежала старшей

внучке Агнесы, дочери Романа. Обратимся вновь к событиям 1169 г.

Князь Мстислав, после того, как он покинул Киев, возвратился

не на Рось, где торки неожиданно стали враждебны ему, а в свое

наследственное княжество во Владимир Волынский, где и скончался 19

августа 1170 г. По всей вероятности, и княгиня последовала за мужем

на Волынь, так как никаких сведений о её пленении в Киеве или о

жизни Мстислава Изяславича без жены y нас нет, а такое

исключительное событие, как мы помним по биографии князя Михаила, не

прошло бы незамеченным хронистами.

Произведенная систематизация вещей клада из окрестностей

Сахновки важна не только выявившейся возможностью точной датировки

определенной части клада (диадема, бармы, рясны с массивными ветвями

-- 1167 г.), но и установлением бытования двух функционально

различных уборов одной и той же женщины: парадного,

репрезентативного и обычного, повседневного, существенно отличного

от первого. К сожалению, утрачены колты, относящиеся к парадному

убору; они должны быть близки к колтам из Мирополья, массивные

"выгибасы" на которых тождественны орнаменту диадемы.


*


В составе клада мстиславовой княгини есть четыре уникальных

пуговицы, подобных которым нет ни в одном древнерусском кладе X --

XIII вв. 89 (Рис. 105).

----------------------------------

89 Корзухина Г. Ф. Русские клады..., т. LI; Рыбаков Б. А.

Прикладное искусство, фото на с. 19.


Уникальность золотых массивных пуговиц не может быть

объяснена иноземным происхождением княгини, так как самым заметным

элементом орнамента является "знак засеянного поля", почти не

встречающийся вне русских земель. Hа каждой пуговице этот знак

повторен трижды; крест и четыре "зерна" обведены кружком. Орнамент

выполнен зернью и сканью. В промежутках между знаками поля помещены

хищные птицы с распростертыми крыльями (три пуговицы) и

волкоподобные звери с разинутой пастью (одна пуговица). Hа каждой

пуговице помещено по шесть зверей или птиц.

Взгляд на эти пуговицы сразу воскрешает в памяти известную

былину о Чуриле и Дюке Степановиче, где двое "щапов" состязаются в

щегольстве; состязание завершается демонстрацией богатырями своих

волшебных пуговиц. У Чурилы Пленковича пуговицы были украшены

"змеищем горынчищем", а y Дюка Степановича птицами и зверями:


А молодой боярин Дюк Степанович...

Стал плеточкой по пуговкам поваживать,

Пуговкой о пуговку позванивать

Как от пуговки было да до пуговки,

Налетели тут птицы клевучие,

Наскакали тут звери рыкучие.

А тут в церкви все да о земь пали,

О земь пали, да ины обмерли 90.


----------------------------------

90 Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом. М.; Л.,

1938, т. 2, с. 505-506.


Сторонник Чурилы, черниговский епископ, упросил Дюка

прекратить действие его волшебных пуговиц:


Призакличь-ко ты птиц клевучиих,

Приуйми-тко ты зверей рыкучиих

Ты оставь-ко народу нам на семена...


Исследователи русского былинного эпоса всегда обращали

внимание на эти чудесные пуговицы 91, но подыскивали им разъяснение

или в западноевропейской действительности или же настойчиво

утверждали, что "пуговицы ... так же реальны, как и все остальные

детали этой былины", доказывающие, что "она представляет собой

сатиру на московское боярство XVII века" 92.

----------------------------------

91 Веселовский А. H. Дюк Степанович и западные параллели к

песням о нем. т. IV, с. 125-254; Халанский М. Е. Русский

филологический вестник, 1891, № 4, с. 165-172.

92 Пропп В. Я. Русский героический эпос. Л., 1955, с. 489.


В. Ф. Миллер и А. H. Лященко датировали былину XII в. и

связывали её с византийско-галицкими отношениями. В. А. Келтуяла

тоже отнес былину к 1160-м годам, когда кузен императора Мануила

Андроник гостил в Галиче 93.

----------------------------------

93 Келтуяла В. А. Курс..., с. 975-993.


Наши пуговицы, найденные в комплексе с монетами Мануила

(1143-1180), подтверждают возможность датировать исходную форму

былины серединой XII в., но целый ряд деталей былин о Чуриле и Дюке

позволяет не только уточнить датировку этой группы былин, но и

связать их с определенными историческими лицами 94.

----------------------------------

94 Рыбаков Б. А. Древняя Русь, с. 135-138.


Среди русских князей мы знаем только одного Кирилла

("Чурилу"), это -- Всеволод-Кирилл Ольгович (в былине "Плёнкович").

Он сын Олега Черниговского и Тмутараканского ("Сурожанина").

Возможно, что отчество содержит намек на плен-полон Олега,

проведшего в ссылке на Родосе несколько лет. И былины и летопись

рисуют Всеволода-Чурилу разорителем Руси, издевающимся над

киевлянами ("Да стали по Киеву уродствовати -- молодых молодиц во

сором де довели, красных девиц опозорили").

Родовой двор Олега-Пленка и Чурилы по былинам находится под

Киевом на "Пучай-реке", что соответствует действительности: двор

Ольговичей был близ Почайны, где Всеволод построил церковь святого

Кирилла. Былинный Чурила -- донжуан, "киевскими бабами уплаканный",

что находит подтверждение в татищевских известиях: "Сей князь ...

много наложниц имел и более в веселиях, нежели расправах упражнялся

... и как умер, то едва кто по нем, кроме баб любимых заплакал". В

былине молодой Чурила определен Владимиром быть "ласковым

зазывателем" на княжьи пиры. Чурила в былине владеет Черниговом и

Киевом, что соответствует исторической действительности -- Всеволод

Ольгович был черниговским князем, а с 1139 по 1146 г. -- киевским.

Соперником Всеволода и его братьев был внук Мономаха Изяслав

Мстиславич, свекор владелицы интересующего нас сахновского клада. В

действиях Дюка Степановича, в обстоятельствах, сопровождающих их,

явно проступают летописные детали, относящиеся к 1140-м -- 1150-м

годам, хотя имя былинного героя связано не с самим Изяславом, а с

его союзником и родственником венгерским герцогом (дюком) Стефаном,

родным братом короля. Король же Гейза II был женат на сестре

Изяслава и приходился ему зятем. Король послал войска против

"Чурилы" в 1144 г.; тогда венгерские полки пришли на помощь

галицкому князю Владимиру. Венгерский король только два раза лично