Международный Центр-Музей имени Н. К

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39

Л.В.ШАПОШНИКОВА,

первый вице президент Международного Центра Рерихов,

Генеральный директор Центра-Музея имени Н.К.Рериха,

академик РАЕН и РАКЦ

_{Препятствиями мы растем}

_{к 15-летию международного центра рерихов}

^{Идея создать Международный Центр Рерихов родилась задолго до 1989 года. Все началось с приезда в 1957 году в Москву Юрия Николаевича Рериха, который получил советское гражданство и стал работать в Институте востоковедения АН СССР. Он привез в Москву свою часть наследия семьи Рерихов, которое после смерти родителей было разделено между их сыновьями. То наследие, которое сейчас находится в МЦР, – это часть Святослава Николаевича. У наследия, которое было привезено на родину Юрием Николаевичем, сложная, можно сказать, трагическая судьба.}

^{Сразу после своего приезда в СССР Юрий Николаевич начал готовить почву для создания Музея имени Н.К.Рериха. С просьбой о создании такого музея, которому он хотел передать свою часть наследия, он обратился в Министерство культуры СССР и в правительство. Ему пообещали содействие, и Юрий Николаевич, который не предполагал, что в таких высоких инстанциях могут обмануть, стал ждать выполнения обещанного. Однако что-то в уверениях чиновников ему показалось неубедительным, и он начал самостоятельно устраивать судьбу наследия, которое состояло из картин, архивов, реликвий, различных документов и книг. Около шестидесяти полотен он отдал в картинную галерею Новосибирска, гималайские этюды – в Русский музей. Ожидая каких-то действий со стороны правительства, Юрий Николаевич продолжал работать и надеяться на то, что музей будет организован и он сможет передать туда остальную часть наследия.}

^{С Юрием Николаевичем в Советский Союз приехали Людмила Михайловна и Ираида Михайловна Богдановы, которые, как и при жизни его родителей, были экономками – жили в его московской квартире и вели хозяйство. Но на родине Юрий Николаевич прожил недолго – он ушел из жизни в 1960 году. В это время в Москве был с визитом Святослав Николаевич. Похоронив старшего брата, Святослав Николаевич, как его законный наследник, сразу же поставил вопрос о передаче наследия ему. И вот тогда наши так называемые компетентные органы при поддержке правительства стали предпринимать маневры, цель которых заключалась в том, чтобы не отдавать ничего законному наследнику. По мнению чиновников, все, что находилось в квартире Юрия Николаевича, должно было остаться в Советском Союзе. Так и получилось – Святославу Николаевичу наследие не отдали. Затем, через год после смерти Юрия Николаевича, умерла Людмила Михайловна. Ираида Михайловна через некоторое время вышла замуж за некоего Виктора Юлиановича Васильчика, который, будучи моложе ее на тридцать лет, женился, что совершенно очевидно, не на этой уже пожилой женщине, а на… наследии Рерихов.}

^{У Ираиды Михайловны не было никаких документов на право владения имуществом Юрия Николаевича и принадлежавшей ему частью общего наследия Рерихов, кроме одной фальшивки, организованной нашими спецслужбами. Вскоре и эта бумага исчезла, но остался миф, что наследие принадлежит Ираиде Богдановой. В результате, когда в январе 2004 года Ираида Михайловна умерла, В.Ю.Васильчик остался единственным его хозяином. Он за большие деньги начал распродавать картины и архивы, нисколько, естественно, не заботясь о том, чтобы наследие было надлежащим образом сохранено. Министерство культуры, к которому МЦР обращался за помощью, никак не отреагировало на ситуацию, сложившуюся вокруг имущества Юрия Николаевича. К сожалению, МЦР не имеет никаких юридических прав на эту часть наследия Рерихов, но мы не можем оставаться в стороне, наблюдая, как гибнет оно в руках нечестного человека.}

^{Что касается части наследия Рерихов, принадлежавшей Святославу Николаевичу, то он еще в 1970-е годы задумывался над его дальнейшей судьбой. В 1972 году я по его приглашению гостила в Кулу, в имении Рерихов. В то время, с 1969 по 1972 год, я работала в Индии, в Мадрасе, и очень часто общалась со Святославом Николаевичем – почти каждую неделю приезжала к нему в Бангалор. В Кулу он пригласил меня уже перед моим отъездом в Москву. Мы тогда говорили о многих проблемах, в том числе о той части наследия, которая осталась в его руках. В 1972 году еще в полной силе была великая тоталитарная держава Советский Союз, и больше всего Святослава Николаевича беспокоила проблема передачи на родину архива Елены Ивановны. Он тогда спросил меня, кому бы можно было передать архив Елены Ивановны в Советском Союзе. Я ответила, что передавать вообще нельзя, потому что в лучшем случае этот архив, суть которого я достаточно ясно уже себе представляла, будет засекречен. «Так Вы не советуете сейчас передавать его в Советский Союз?» – еще раз спросил Святослав Николаевич. «Не только не советую, но и настаиваю, чтобы Вы этого не делали, потому что это грозит гибелью самого архива», – ответила я. Потом еще долгое время Святослав Николаевич не поднимал этого вопроса, даже когда приезжал в Москву с визитами. И нашел возможным вернуться к нему, только когда к власти пришел Михаил Сергеевич Горбачев, который понимал значение Рериха как нашего выдающегося соотечественника, художника и мыслителя, а его жена, Раиса Максимовна, интересовалась Живой Этикой. В 1987 году Горбачевы приняли Святослава Николаевича. На этом приеме шел разговор и о создании Музея имени Николая Константиновича Рериха. Но у Михаила Сергеевича было много других дел, ему было не до музея – его существование было очень трудным в российском политическом пространстве. До следующего, 1988 года никто из чиновников не предпринимал никаких шагов к созданию музея. Когда в 1988 году М.С.Горбачев собрался ехать с визитом в Индию, всем стало ясно, что там Святослав Николаевич спросит, как обстоят дела с созданием Музея имени Н.К.Рериха. И Михаил Сергеевич вызвал Николая Ивановича Рыжкова, председателя Совета министров, и поручил ему срочно создать музей. Рыжков же поручил эту работу КГБ, группе по возвращению наследия, находящегося за рубежом. Однако этой группе не удалось получить рериховское наследие. Святослав Николаевич прекрасно видел сложившуюся ситуацию и понимал, что на советское правительство надеяться нельзя. Летом 1989 года он прислал открытое письмо «Медлить нельзя!» В этом письме Святослав Николаевич поставил вопрос о создании общественного музея, в который он отдаст наследие и который не должен подчиняться ни Минкульту, ни Музею Востока. В письме он четко выразил свое отношение к Музею Востока, поэтому все те мифы, которые до сих пор распространяет его руководство – о том, что Святослав Николаевич именно им собирался отдать наследие, – не имеют под собой никакого основания.}

^{Создание Музея имени Н.К.Рериха как общественной организации было связано с культурным мировоззрением Святослава Николаевича. Что такое общественный музей? Это организация, которая, объединив на добровольных началах энтузиастов, хранит культурные ценности, проводит исследования, различные мероприятия, связанные с тематикой музея, не находясь в подчинении у государства. Святослав Николаевич в концепции общественного музея выразил свое отношение к культуре как таковой, считая, что культура должна быть не государственной, а общественной, без всяких идеологических границ. Он считал, что государство должно поддерживать культуру только в финансовом отношении, не вмешиваясь в ее внутреннюю жизнь. И то, что мы создали такой музей, было одной из причин, почему на нас набросилась чиновничья рать и в первую очередь Министерство культуры. Мы показали, что музей может существовать без подчинения государству. И именно в этом Министерство культуры увидело угрозу и себе, и связанным с ним традициям и тем тенденциям, которые поддерживались и развивались государством в сфере культуры, когда, собственно, культура таковой не являлась, а существовали лишь отдельные ее элементы. Это вопрос мировоззрения, и на этой почве начались столкновения. Патриарх российской культуры Дмитрий Сергеевич Лихачев тоже считал, что культура должна быть общественной, а не государственной. Он защищал нас, писал об этом президенту Б.Н.Ельцину. Но президент не отреагировал адекватно на его письмо.}

^{Между тем события продолжали развиваться по нарастающей. Началась подготовка правительственного постановления по МЦР, в которой участвовали наши «заклятые» друзья, такие, как Р.Б.Рыбаков, нынешний директор Института востоковедения, И.В.Шабдурасулов, начальник департамента культуры правительства Российской Федерации, и иже с ними. После смерти Святослава Николаевича они установили контакт с Мэри Пунача, его печально известной секретаршей, ограбившей Рерихов. В Индии до сих пор идет процесс по делу Мэри Пунача, ей предъявлено обвинение. С ее помощью от имени Девики Рани было сфабриковано письмо, в котором говорилось о необходимости создания государственного музея, – дескать, создайте государственный музей, потому что Святослав Николаевич отстаивал идею передачи наследия Рерихов государству, а то, что произошло, было его большой ошибкой. Это письмо на имя президента РФ пришло по факсу к Р.Б.Рыбакову – то есть, по определению, оно не имело силы документа. Но, несмотря на это, Ростислав Борисович отнес факс к Шабдурасулову, и тот узаконил этот факс, написав: «В Минкульт. Подготовить предложения по письму». Министерство культуры немедленно подготовило постановление правительства, согласно которому мы должны были отдать усадьбу Лопухиных Музею Востока. Но в самом постановлении не говорилось о том, что мы должны передать и наследие, – на это было другое, секретное распоряжение. В нем А.Б.Чубайс, который был в то время вице-премьером, написал, что заинтересованным лицам следует немедленно провести в МЦР опись имущества и вывезти наследие Рерихов. Когда вышло это постановление, подписанное самим В.С.Черномырдиным, в Музее Востока собрали пресс-конференцию. В ней участвовали представители Минкульта, Р.Б.Рыбаков, Н.А.Тоотс и многие другие. Они не скрывали своей радости по поводу правительственного постановления.}

^{После выхода постановления, подписанного В.С.Черномырдиным, мы направили ему письмо о том, что это постановление основано на фальшивом документе, но наши послания до премьера не доходили, поскольку И.В.Шабдурасулов зорко стоял на страже. Позже, когда в Индии рассматривалось дело Мэри Пунача, к нам приезжал следователь. Он сказал, что в июне 1993 года (а фальшивое письмо, на основании которого сделали это постановление, пришло в августе 1993 года) Девика Рани уже была недееспособна. И подпись, которая была на письме, ей не принадлежала.}

^{Нам ничего не оставалось, как подать на В.С.Черномырдина в Высший арбитражный суд, который мы выиграли. Проблема с усадьбой была решена, из постановления были изъяты пункты, связанные с ее передачей Музею Востока. Когда шел процесс, судьи спросили меня, как я отношусь к тому, что в России будет создан государственный музей имени Н.К.Рериха. Я ответила, что положительно, поскольку в России есть много материалов, имеющих отношение к Рерихам, которые могут составить несколько музеев. Однако через полгода министр культуры Е.Ю.Сидоров подал заявление в надзорную инстанцию Высшего арбитражного суда. И его председатель В.Яковлев удовлетворил это заявление, отменив решение Высшего арбитража. У надзорной инстанции не было никаких новых фактов для того, чтобы вынести новое решение. Но незаконное решение есть незаконное решение.}

^{Когда шел судебный процесс, были разосланы документы, заставлявшие ту или иную организацию действовать против нас. Мэру Москвы Юрию Михайловичу Лужкову пришло письмо, где было приказано немедленно расторгнуть арендный договор на усадьбу Лопухиных с МЦР. Мы сообщили Юрию Михайловичу о том, что находимся в состоянии суда с правительством и просим приостановить расторжение нашего арендного договора до вынесения решения суда. Лужков согласился и в марте 1995 года, когда решение было вынесено в нашу пользу, заключил с нами договор об аренде на 49 лет. После отмены этого решения Высшего арбитражного суда министр культуры Е.Ю.Сидоров и директор Музея Востока В.Н.Набатчиков обратились к мэру Москвы с требованием расторгнуть этот договор. Но Ю.М.Лужков ответил, что в решении надзорной инстанции Высшего арбитража московское правительство не упомянуто, и отказал им.}

^{К сожалению, нам до сих пор не удалось добиться отмены правительственного постановления 1993 года.}

^{Хотелось бы сказать несколько слов о 100-летии Святослава Николаевича Рериха. В Индии его юбилей праздновался более торжественно, чем у нас. Там он отмечался на правительственном уровне, у нас – на уровне МЦР и других общественных организаций. Мы обратились в президентскую администрацию, которая приняла решение о создании организационного комитета. Его возглавил министр культуры и массовых коммуникаций Александр Сергеевич Соколов, а заместителем его стал Юлий Михайлович Воронцов, президент МЦР. На первом состоявшемся совещании оргкомитета Соколов подчеркнул, что комитет был создан по инициативе МЦР. Одним из пунктов деятельности комитета было принятие решения о выставке в МЦР картин из Музея Востока, принадлежащих нам по завещанию С.Н.Рериха. Но это решение ни Министерство культуры, ни Музей Востока до сих пор не выполнили. Нам прислали письмо с просьбой дать список картин для экспонирования. Мы предоставили такой список, после чего нам написали, что теперь эти картины должны пройти экспертизу. Экспертиза длится уже второй месяц… А на заседании оргкомитета В.Н.Набатчиков сказал, что именно эти картины он должен экспонировать во время юбилея в Музее Востока: «Если я их сниму, у меня останутся пустые места на стенах». Такой убедительный аргумент!}

^{В 1974 году в Советском Союзе отмечали 100-летие Николая Константиновича Рериха, я тоже входила в организационный комитет этих торжеств. Тогда нам все удалось намного легче, чем в этот раз. Министерство культуры сейчас реформировано. Однако бывший министр культуры, а ныне руководитель агентства по культуре и кинематографии М.Е.Швыдкой продолжает быть значительной фигурой в пространстве российской культуры. Как и прежде, он стремится разрушить общественный Музей имени Н.К.Рериха и завладеть его наследием. Для восстановления своих прав по наследованию мы обратились в Хамовнический суд особого производства. Суд утвердил завещание Святослава Николаевича и решил, что мы правильно вошли во владение наследием. Швыдкой, однако, подал заявление в надзорную инстанцию городского суда, где фигурировал в качестве представителя государства, якобы собственника этих картин. Не имея на руках ни одного документа, подтверждающего собственность государства на удерживаемые Минкультом картины, принадлежащие МЦР, Швыдкой добился решения в свою пользу. Решение Хамовнического суда было отменено и назначено новое рассмотрение. Сейчас мы втянуты в очередную тяжбу.}

^{Кроме того, вновь рассматривается наше свидетельство о регистрации знака Знамени Мира, потому что О.В.Румянцева, заведующая Кабинетом Н.К.Рериха в Музее Востока, подала жалобу в Роспатент. Она опровергает наше право регистрировать знаки, разработанные Рерихами. Набатчиков подал иск на меня в Мещанский суд за клевету – так он расценил мои слова о том, что в их коллекции отсутствуют 46 картин. А они действительно отсутствуют, это было установлено, когда мы сравнивали их список со списком в приложении к Завещанию. Мещанский суд этот иск принял, хотя главный «обвинительный» документ – это статья какого-то журналиста, где сказано, что Л.В.Шапошникова утверждает, будто в запаснике Музея Востока пропали 46 картин. Я же никогда не обозначала, где они пропали. Когда М.С.Лунев, один из клеветников, послал на нас жалобу в Генеральную прокуратуру, ее тоже приняли. Там Лунев утверждал, что мы, то есть я в первую очередь, разворовали все наследие, которое находится в МЦР. Жалоба пошла по инстанциям. К нам пришел участковый и попросил показать того, кто украл наследие.}

^{Приведу еще несколько примеров. Сейчас мы реставрируем усадьбу и в соответствии с планом реконструкции собираемся восстановить каретный сарай, построенный в первой половине XVIII века и позже лишь незначительно видоизменявшийся. Он стоял рядом с флигелем вдоль забора. В этом каретнике мы хотим сделать театр, большой конференц-зал. Наш непосредственный сосед – Музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина, который возглавляет Ирина Александровна Антонова, известный культурный деятель, владеет усадьбой Вяземских-Долгоруких, которая в свое время принадлежала Дворянскому собранию. И вот И.А.Антонова заявляет, что если каретный сарай будет построен, то он закроет вид одного из их зданий, и что вообще будто бы эта часть нашей территории есть их историческое владение. А перед этим мы встречались с ней и вроде обо всем договорились. Теперь же с подачи М.Е.Швыдкого она начала действовать против нас.}

^{Какими только способами нам не противодействуют! Вы видели выставку из фондов Театрального музея им. А.А.Бахрушина. Его директор Борис Николаевич Любимов, очень интеллигентный человек, пошел нам навстречу – мы договорились, что Музей предоставит нам экспонаты для выставки, и подписали договор, по которому страховка составляла 900 долларов. Но существует правило, что всякое действие какой-либо организации, находящейся в подчинении Минкультуры, должно быть утверждено в министерстве. И там изменили цены картин так, что сумма страховки для нас составила 3000 долларов. Нам пришлось действовать уже через другие инстанции, и выставка все же пришла в стены нашего Музея.}

^{Подобных примеров можно привести немало. Они связаны не только с деятельностью враждебно настроенных чиновников, но и с невежественными представителями самого рериховского движения. Но последние – это уже отдельный сюжет.}

^{В заключение хотелось бы отметить, что ситуация, сложившаяся вокруг МЦР, не благоприятствует его работе. Но тем не менее за эти 15 лет было сделано немало, не буду все перечислять. Мы распространяли широкую информацию о нашей деятельности, и многое вам известно. Все эти годы у нас не было мирного времени. Нет его и сейчас. Но, несмотря ни на что, мы будем продолжать борьбу и отстаивать свой Центр-Музей имени Н.К.Рериха не только потому, что он нам дорог, но и потому, что год от года растет его значение для самой российской культуры.}

Blog

Меж­ду­на­род­ный Центр-Му­зей име­ни Н. К

Международный Центр-Музей имени Н. К